Текст книги "Волчья королева (СИ)"
Автор книги: Ирина Селиванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Часть III. Глава 22
Я думала, что не проснусь. Было так тяжело пробираться через пустоту, словно это была смола. Абсолютно каждая моя попытка оканчивалась очередным провалом. Вроде бы совсем недалеко до света, а всего один неверный шаг, и ты снова падаешь в темноту. Летишь, летишь, пока не достигаешь того самого дна, откуда все начинается сначала.
Наверное, любой другой уже давно бы сдался, растворился в пустоте, поддался и проиграл. Но цена этого была слишком высока. Я не могла. Стоило только подумать о лице мамы, о теплом голосе отца, об Алеке, и сразу все, что ты делаешь, каждая попытка, все обретает смысл. Тогда я поняла, как важно, чтобы были люди, ради которых ты будешь сражаться за свою вроде бы маленькую жизнь до последнего.
Спустя вечность длинною в мгновение мне все-таки удалось коснуться спасительного света. Меня тут же пробрала дрожь, все тело сковал холод, а потом боль в голове. Пока я была внизу, ничего этого не чувствовалось, но я была рада. Ох, черт, как я была рада снова почувствовать свое тело.
Многие бы отшатнулись, упали снова, ибо боль действительно была сильная. Но я тянулась к ней, зная, что где она, там и жизнь. И у меня получилось.
Картина перед глазами начала меняться. В пустоте появлялось все больше прорезов, через которые я видела мир, покинутый мной однажды. Конечно, может быть, я и не умерла, ведь никакого тоннеля, ада или рая не было. Скорее всего, просто отключилась. Сильно и надолго. Но было приятно думать, что я смогла выпутаться из лап самой смерти.
Пустота замигала, на секунды сменяясь ярким светом, и я поняла, что в настоящей жизни начала моргать. Я попыталась поймать контроль над своими пальцами и сжать руку в кулак. Ничего не вышло, но я чувствовала, что они есть, где-то рядом, и скоро я смогу достигнуть их. Главное, не торопиться.
Не знаю, сколько прошло времени, но я все же смогла сфокусировать зрение. А вот пальцы почувствовать все еще не могла, хотя и ощущала под рукой что-то странное. Было состояние, словно в тело мне влили приличную дозу морфия, и я потихоньку пытаюсь избавиться от него.
Я не боялась. Ум действовал здраво, хотя, если судить по последним событиям, которые я помнила, то не сказать, что прям так уж здраво.
Постепенно ко мне вернулись мои пальцы, а потом и ноги. Вот уж когда действительно было больно. Мышцы буквально разрывались от напряжения. Я чувствовала, как каждую секунду клетки болезненно сокращаются. А еще они горели. Так сильно, словно вокруг них развели костер. После такой пробежки ночью, а потом бессознательного состояния, я, конечно, ожидала что-то подобное, но к такой боли была все же не готова.
Я сжала зубы, прикусив опухшую до размеров Анжелины Джоли губу. Ноги ломило, словно я долгое время провела на морозе, а потом с разбегу запрыгнула в горячую ванную. Единственной мыслью было: «Когда же это все пройдет». Я понимала, что не выдержу долго, и потом придется снова выбираться из пустоты.
Я дышала быстро и шумно, словно в легких мне что-то мешало. Боль постепенно угасала, и я, наконец, решилась осмотреть место, в котором нахожусь. Довольно трудно было повернуть голову на бок, и я с усмешкой подумала о том, сколько часов или даже дней лежу вот так вот без движения.
Прежде чем поворачиваться, я решила дать телу время и просто смотрела наверх. Но там ничего не было: словно пустота, только более телесная. Я понимала, что место должно быть полностью в темноте, но что-то, лампа или свеча, освещали его, отбрасывая причудливые тени на потолок. Только вот я не могла понять, что это был за потолок. Слишком низкий, темный, неровный и странный по своему виду.
Пришлось все-таки повернуть голову в бок, откуда шел свет. Это была маленькая свеча, стоявшая на полу, где я и лежала. Только это был не совсем обычный пол. Это была земля. И сразу за свечой также возвышалась земляная стена.
Я резко вернула голову в прежнее положение. Надо мной тоже была земля. Черная, влажная и довольно рыхлая. Еще один поворот в другую сторону, и снова земля. В метре от меня.
Если бы я могла встать, то сейчас же вскочила бы, закричала и принялась стучать по стенам, но у меня лишь вырвался тоненький всхлип.
Боже, боже, боже. Не могло такого быть, чтобы меня закопали заживо. Это слишком большая яма для могилы, да и кому в голову придет ставить в нее свечу.
«Они ведь знают, что ты проснешься, вот и решили помучить тебя зря» – зашептал голосок в моей голове, но я не хотела его слушать.
Паника разлилась по моему безвольному телу. Я всегда боялась замкнутых пространств, никогда не могла находиться в слишком людном, а тем более закрытом месте. Сейчас сбывался один из моих самых ужасных кошмаров.
Что может быть хуже погребения заживо? Когда ты еще можешь думать, но ничего не можешь поделать с этим. Когда ты тонешь, горишь или, может быть, тебя убивают, то у тебя всегда есть шанс выбраться.
Я тихо заплакала, хотя слезы и не выступили на глазах. В моем беззвучном всхлипе слышалась мольба. Все, что угодно, только не это!
Я лежала и лежала, смотрела в потолок и в стены, пока, наконец, первоначальная паника не прошла, и я не начала думать более благоразумно. Вообще, мне стоило хотя бы сказать спасибо за то, что я не мертва.
Приложив неимоверные усилия, я заставила себя подняться на локти, а потом и вовсе села. Пятая точка не болела у меня так сильно даже тогда, когда на физкультуре в наказание нас заставили приседать сто раз. Но делать было нечего, и я стала двигаться дальше. Подползла к свече и задумалась, тушить ее или нет. В конце концов, горящая свеча тратила кислород, а я не знала, как много его здесь осталось. Но перспектива оказаться в полной темноте совсем не вдохновляла.
Я прислонилась спиной к стене и несколько минут просидела так, закрыв глаза, а потом принялась карабкаться по ней, пытаясь подняться на ноги. Признаюсь, со стороны это, наверное, выглядело смешно, но мне было ой как далеко до шуток.
Встав, я долго выравнивала свое дыхание, а потом попыталась сделать несколько шагов. И снова едва не упала. Может быть, у меня было что-то сломано, может быть, я потянула все мышцы, которые только можно, но так или иначе, идти было очень тяжело.
Немного похныкав, я принялась нарезать круги по своей камере, понимая, что для того, чтобы выбраться отсюда, нужно хотя бы разработать мышцы. И правда, с каждым пройдены кругом тяжесть в ногах пропадала, словно от меня отвязывали пятикилограммовые мешки с песком.
Когда тело проснулось, встал более сложный вопрос. А как, собственно, вообще от сюда можно выбраться? Начать рыть тоннель через потолок? Но достать до него можно было только с прыжка.
Я побродила еще немного, досконально изучив каждую стеночку вдоль и поперек. Ничего. Никакой зацепки, которая помогла бы мне, никакого направления, подсказки, словно меня действительно бросили здесь умирать.
И снова у меня не получилось заплакать. Похоже, в организме было слишком мало воды, чтобы тратить ее на бессмысленные слезы. Я просто сгорбилась, опустила голову и плечи, зажмурила глаза и подумала о свежем воздухе. О запахе леса после грозы, о бесконечном поле и морских волнах. Губы затряслись. Должен был быть какой-то выход!
– Пожалуйста, – прохрипела я. Голос вернулся ко мне. – Пожалуйста, не оставляйте меня здесь! Кто-нибудь! Пожалуйста! Спасите!
С каждым словом мой голос становился все громче, четче, так что под конец я уже смогла кричать.
– Помогите! – кричала я, с ужасом наблюдая, как звук растворяется в земляных стенах. – Вытащите меня! Пожалуйста! Я не хочу умирать! Прошу вас! Кто-нибудь! Помогите!
Слова, слова, слова. И ничего в ответ. Конечно, кто мог услышать меня здесь. Кроты? Вряд ли они пожалели бы меня и вырыли проход наружу.
Я принялась колотить стены. Несколько минут одну, потом вторую. Мои кулаки оставляли смешные следы на земле, но она не поддавалась. Не прогибалась, не осыпалась.
– Нет, – закричала я, опускаясь на колени. – Нет, пожалуйста, нет!
Сзади вдруг послышался шорох, и я подумала, что у меня начались галлюцинации, пока что-то не ударило меня по ноге. Я резко обернулась, игнорируя предупредительные сигналы тела, и не удержалась от крика. Одна из стен, по которой я совсем недавно так сильно била кулаками, осыпалась. За ней, немного скрываясь в тени стояли два огромных бурых волка и средних лет женщина посередине.
Я резко выдохнула, делая шаг назад. Не то, чтобы я была действительно так сильно удивлена увиденным. Скорее, напугана, потому что выглядели они угрожающе. Волки оскалили пасти, в которых виднелись ряды острых белых клыков. Женщина была в коричневом кожаном облачение, которое показалось мне странно знакомым. И потом я вспомнила, что точно такое же надела на себя Кассилия в моем сне. Только сейчас за спиной у женщины торчали рукоятки двух мечей.
Увиденное странно подействовало на меня, и я не смогла остановить поток глупостей, который полился из моих уст.
– Так это все сон! – радостно завопила я, отчего женщина удивленно выгнула бровь. – Ох, слава Богу! Я так боялась, так боялась! Это место, стены, земля. Так это все сон! Вы рады, что это только сон?
В ответ мне последовала тишина.
– Почему вы не радуетесь? – негодующе продолжила я, несмотря на удивленный голос сознания где-то глубоко в моих бредовых мыслях. – Это ведь только сон! На самом деле, я сплю! Сплю дома, рядом с папой и мамой.
– По-моему, у нее начался припадок, – покачала головой женщина, а в ответ ей послышалось короткое рычание.
– Припадок? Что вы! – рассмеялась я. – Я просто сплю! Никто не хоронил меня и не гнался за мной.
Женщин покачала головой, устало поглядывая на своих волосатых собратьев.
– Мне нужно проснуться. Как это сделать? Доказать самой себе, что вас не существует?
Идея показалась мне отличной, и я двинулась на пролом, в то время как вменяемая Женя в моей голове приложила ладонь к глазам, лишь бы не видеть этого. Я сделала шаг назад и побежала прямо на волков, действительно думая, что смогу проскочить насквозь, как совсем недавно проскочила сквозь Алека. Но путь мне преградила стремительная вытянутая фигура, а потом я оказалась летевшей в обратном направлении. Я больно врезала в стену, и голова снова закружилась. Мой идеальный план с треском провалился.
– Успокоилась, девчонка? – нетерпеливо спросила женщина.
– Так это все-таки не сон, да? – мертвым голосом спросила я.
– Наконец-то! Дошло! Добро пожаловать в наш мир!
Я поднялась на ноги, потирая макушку. А мысли действительно встали на свои места, и мне уже было стыдно за все то, что я наговорила и сделала.
– В ваш мир? – переспросила я.
Мой вопрос любезно проигнорировали.
– Ты пойдешь с нами, – грубо сказала женщина, сильно хватая меня за руку, где, наверняка, потом останется синяк.
– Куда мы пойдем?
– К предводителю.
– Что?
– К вождю.
– Так гораздо понятнее, – съязвила я.
– Тебе и не нужно понимать, – отрезала она.
И меня вывели из земляной клетки.
Впереди расстилался обычный земляной тоннель, насквозь пропахший сыростью. В высоту он был таким же, как и моя камера, но далеко уходил вдаль, словно его действительно прорыли кроты или мыши или еще кто-то. Из стен временами торчали корни, и на самых толстых из них висели факелы, так что я чувствовала себя словно на съемках какого-то фильма.
Не сказать, что идти было сложно, просто я еще не до конца оправилась от обморока, и ноги заплетались. Женщина временами поддерживала меня, раздраженно бормоча про то, что я их задерживаю.
Мы шли по этому тоннелю довольно долго. Похоже, меня решили поместить в самую дальнюю, всеми забытую камеру. Один из волков шел на несколько шагов впереди, а другой сразу за мной, и из-за этого на шее я чувствовала капельки влаги от его дыхания. А еще от них пахло. Просто невыносимо, я буквально задыхалась. Запах казался чужим, неправильным, я не должна была находиться рядом с ним.
Наконец, впереди я увидела что-то, что было явно сделано не из земли. Это была дверь – во всю длину стены, деревянная, мутного зеленого цвета с железными оправами и ржавым засовом. Я удивленно выгнула бровь.
– Меня что, туда теперь засунут?
– Нет, – отрезала женщина, отпирая засов. – Там лежит приготовленная для тебя одежда. Переодевайся.
– И не подумаю, – тут же ответила я. – С какой стати? Может, я хочу остаться в своей одежде?
Тут, конечно, я немного перегнула палку, потому что от моей одежды в принципе почти ничего не осталось. Футболка – рваная в нескольких местах, отчего весь мой живот был голым. Джинсы – грязные, мокрые и, бог знает, чего еще. И все это пахло моим потом и моей кровью. Мне было жутко некомфортно, но я хваталась за любую возможность воспротивиться им.
– Ты не можешь явиться к предводителю в таком виде.
– Он, что, такая прям уж большая шишка?
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, дурная девчонка, – злобно прошипела сквозь зубы волчица. – Делай, что тебе велят!
– Или что? – скрестила я руки на груди. А что? Все равно терять уже было нечего. – Будете пытать меня, пока я не надену вашу чертову одежду?
Женщина резко схватила меня за волосы, от чего я тихо вскрикнула. А потом она с силой швырнула меня в отрытую дверь, и я упала на кровать. Послышался щелчок – дверь закрыли на засов.
– У тебя пять минут! – раздалось за дверью.
Я вскочила, пытаясь гневным взглядом расплавить дверь.
– К черту, – злобно процедила я, оглядываясь.
К моему удивлению, это была простая комната. Она была небольшая, квадратная. В центре стояла кровать, а по бокам – шкаф и зеркало. На земляном полу лежал ковер, а вот стены ничего не закрывало, и они неуместным коричневым пятном портили всю картину.
С правой стороны кровати что-то лежало, и я с любопытством подошла туда. Это было платье: зеленое, ситцевое, довольно длинное. Я подняла его, что бы лучше рассмотреть. На нем были узоры в виде спиралей и переплетений, которые образовывали нечто, вроде цветов. Оно было невероятно легкое, с длинными рукавами, расклешенными в конце так, что если бы я его одела, то моих рук не было бы видно. Платье должно было облегать талию, а потом волнами ниспадать к самым ногам. На груди была сеточка, а под ней – светло-желтая немного грубая ткань.
Платье мне понравилось. Однажды, я даже хотела записаться в театр, чтобы играть в нарядах, вроде этого. Но я не могла его надеть, не хотелось быть покладистой.
Рядом с платьем также лежала расческа, от которой я отказаться не смогла бы ни за что. Немного дрожа, я подошла к зеркалу и с ужасом не узнала свое лицо в отражение. Правая щека припухла, на ней проступал синяк, верхняя губа лопнула, на шее многочисленные порезы. Похоже, мне действительно хорошо досталось.
Я долго раздирала свои волосы, выпутывая из них все, что можно: травинки, веточки, камешки, будто меня волосами водили по земле.
Меня раздирало любопытство, поэтому я быстро подбежала к двери и прислушалась. За ней явно никого не было. Тогда я стянула с себя футболку. В зеркале отразилось костлявое тело, сплошь покрытое синяками и порезами, некоторые из которых до сих пор не закрылись. Мой лифчик порвался, и, похоже, кто-то снял его. Я боялась даже думать о том, кто мог сделать это.
Глядя на то, что со мной случилось, я подавила желание плакать. Мои кошмары воплощались в жизнь, а я ничего не могла поделать с этим, даже не могла никому сказать, насколько мне страшно и больно.
За дверью вдруг послышались шаги, и я быстро надела футболку. Раздался звук отпирающегося засова, а потом в комнату вошла девочка. Темноволосая и кареглазая, чуть ниже меня ростом и немного полноватая. На ней было платье, почти такое же, как и то, что ожидало меня, только короче, почти по колено.
– Привет, – поздоровалась она, отчего я немного смутилась. Я уже как-то отвыкла, чтобы со мной разговаривали вот так просто.
– П-привет, – пробормотала я в ответ.
– Меня послали тебя одеть, – доложила девочка, проходя мимо меня и усаживаясь на кровать. – А то Ева говорит, ты тут психуешь.
– Ничего я не психую, – гневно воскликнула я. – Не нужна мне твоя помощь!
Все первичное влечение и интерес пропали. Мне уже не хотелось находиться с ней рядом.
– Ой, да ладно тебе, – закатила глаза темноволосая. – Не вижу смысла во всем этом. Ты хоть себя-то видела? Тебе тут одолжение делают, одежду нормальную дают, а ты еще строишь из себя кого-то.
– Это, – я указала на платье. – Не нормальная одежда! Вы меня для своего предводителя хотите нарядить. А я не собираюсь угождать ему.
– Это, как ты говоришь, – язвительно прошипела девчонка. – Нормальная одежда для нас. Привыкай.
– И не подумаю.
Мне вдруг странно понравилось ругаться с ней. Я не собиралась отныне скрывать ничего, что чувствую.
– Меня Алина зовут, – тем временем как ни в чем не бывало сказала девочка.
– Алина? – переспросила я, потому что мне вдруг показалось, что это звучит как-то ненормально.
– Удивляешься?
Я немного смутилась.
– Мои родители любят русские имена. Можешь звать меня Линой, хотя ты, насколько я знаю, сама из России.
– Я Женя, – неуверенно произнесла я, стараясь на своем имени как можно тише понизить голос.
– Я знаю, – ответила Алина, и мои желания не выдавать себя полетели к чертям. – Ты одеваться-то собираешься?
– Не хочу надевать платье, – промямлила я.
– Врешь. Я чувствую, как меняется твое настроение. Ты врешь, как человек, слишком просто для распознавания.
Я пропустила мимо ушей ее слова насчет человека.
– Ладно, ладно! Хочу я надеть это платье, но не стану делать этого, потому что ваш предводитель этого хочет.
– Конечно, ты можешь не надевать это платье. Давай, валяй, прояви свою гордость, или как это называется. Только вот кому от этого хуже-то будет? Мне лично абсолютно все равно, хоть ты в шкуру медвежью завернись и гуляй по сорокоградусной жаре! Хотя, честно говоря, от тебя попахивает.
Я залилась краской, а Лина громко и басисто рассмеялась.
– Ладно, твоя взяла, – проворчала я.
– Отлично, давай вставай и раздевайся, я помогу тебе одеться. На самом деле тут все не так легко, как кажется.
Я встала и покорно сняла с себя все, оставив только светло-голубые кружевные трусы. Смысл был стесняться в моем положении? Зато Алина немного смутилась, глядя на мое изувеченное тело, а я испытала прилив злобной радости. Пусть видит, что со мной сделали ее… Братья?
Девчонка одела меня через несколько минут, и я сделала несколько шагов, чувствуя, как странно платье облегает тело.
– Иди посмотрись в зеркало, – велела Лина. – И нам уже пора выходить, пока мне Ева голову не оторвала.
Я послушно подошла к зеркалу, слишком растерянная, чтобы снова спорить. Через него на меня глядела знакомая незнакомка. Я, а вроде бы и героиня средневековых романов. Платье потрясающе сидело на моем теле, подчеркивая тонкую талию и делая грудь даже более объемной, чем лифчик с приличным пуш-апом. Зеленый цвет потрясающе гармонировал с рыжими прядями волос, которые волнами спускали по моей спине.
– Красавица, красавица! – фыркнула Алина. – Пойдем уже.
Я отвернулась, бросив последний взгляд на свое отражение. Мы вышли из комнаты, где девочка снова передала меня Еве и двум волкам и ускакала прочь. Я вдруг страстно позавидовала ее возможности делать то, что вздумается.
– Наконец-то, – холодно произнесла женщина. – Я думала, ты там вечность просидишь.
– Было бы мое желание, просидела бы, – парировала я. – Ну, давайте, ведите меня к вашему предводителю. Посмотрим, кто это вообще.
Оба волка явно напряглись от моих слов, но Ева примирительно махнула им рукой, улыбнувшись мне слишком сладкой улыбкой.
– Посмотрим-посмотрим.
И мы двинулись в путь. Немного вперед, а потом вправо. Ничто и никто не повстречался нам на пути, только корни и факелы, слабо освещающие помещение. Слишком тускло и уныло, все настроение, будь то это радость или злость, сводилось здесь на нет. Я чувствовала, как груз мыслей давит, мешая идти.
Наконец, впереди показался свет. Самый настоящий свет. Я едва не закричала от радости, но удержалась, заметив, как посмотрела на меня Ева.
Мы вышли к лестнице и стали подниматься по ней. Животные выстроились по бокам от меня. Неужели кто-то считал меня опасной?
Первый волк уже скрылся в ослепительном свете, когда Ева вдруг остановилась и обернулась ко мне.
– Закрой глаза, – приказала мне она.
Я сделала это на автомате, и поверх них тут же легла какая-то ткань, появившаяся из ниоткуда. Открыть глаза снова не получилось, и я догадалась, что они хотят, чтобы я не видела дорогу, по которой меня ведут. Что ж, я против ничего не имела, прекрасно зная, что при всем желании, не выберусь даже из земляного лабиринта.
Несмотря на повязку, в мои глаза хлынул свет, и я расправила плечи, стараясь впитать его в каждую клеточку тела. Мы быстро зашагали по ровному полу, постоянно сворачивая в разных направлениях. Вокруг меня слышались голоса: кто-то шепотом переговаривался, и я представляла, как они тычут в меня пальцами. Я старалась идти прямо и держать спину ровно. Пусть видят, что я не какой-нибудь убитый горем узник, а вполне достойный противник, как бы смешно это не звучало.
Мы остановились через несколько поворотов, и послышался скрип двери, а потом тихие голоса начали переговариваться.
– Что он сказал? – я узнала шепот Евы.
– Говорит, что примет ее через несколько минут, ему нужно настроиться для… – ответил другой голос.
– Шш, заткнись, – прервала его моя знакомая.
Я попыталась мысленно закончить ее слова, но ничего не вышло. Настроиться для чего ему было нужно?
Ох, как много всего, и как слабо работал мой мозг. Тем временем шепот возобновился, но теперь я различала только обрывки фраз, словно говорящие отошли на пару шагов.
– … нет она не… – смогла различить я, и поняла, что говорят они обо мне.
– Да ты брешешь! – довольно громко заявил мужской голос, и на него тут же зашикали.
И снова шепот.
– … ничего не помнит…
Шепот.
– …давно бы уже использовала…
– …повезло…
Потом шепот резко прекратился.
– Заводите ее.
Меня тут же кто-то подхватил под локти и буквально занес в комнату. В то же время другие руки уже снимали с меня повязку.
