Текст книги "Мятеж (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

   «Долечусь после», – решила она.

   Итак, на исходе третьей недели она накинула на правое плечо рюкзак и сказала сынишке:

   – Пошли.

   Случившееся дальше напомнило ей кошмарный сон. Так бывает: одно и то же мучительное видение с завидным постоянством возвращается к человеку и изменить что-либо он не в силах.

   Они с Доди прошли через Долинный, поднялись по склону балки, пробрались сквозь буреломы кедровника... Вот их след через траву вдоль бывшего озера, вот здесь они гуляли по березовой рощице... Вот и луговина...

   А где звездолет?

   Рябинка остолбенела. Силы внезапно покинули ее, и она даже закричать сделалась неспособна. Она ошеломленно взирала на круг выжженной травы, оставленный дюзовыми газами, и молчала. Может, она сходит с ума?

   – Мама! – дернул ее за курточку малыш. – Где наш корабль?

   Рябинка опустилась на траву и заревела.

Инка уходит

   Ни за что на свете не могла Инка допустить, чтобы из-за нее погибли единственные люди, способные спасти народ Новой Земли от бедствий, какие на них свалились. Она видела, как плохо стало в поселке в последнее время, и что ни малейшего проблеска на улучшение не светилось даже в отдаленной перспективе. Что же касалось лично ее, Инки, то она на своей шкуре испытала, каковы методы воздействия нынешних властей на тех, кто от них зависит. Эти пять лет иначе чем сплошным для нее ужасом было не назвать.

   «Ничего, мы еще поборемся», – сказала Инка себе и решила переехать туда, где, как ей казалось, затеряться было всего легче: в столицу.

   «Вряд ли я здесь, в Открытом, для кого-то представляю интерес, – думала она. – Надо устроиться на жительство где-нибудь на окраине, а работу приискать поблизости.»

   Так Инка и поступила. Работа нашлась довольно быстро, учительницей математики в одной из пригородной школ. И жилье она подыскала неподалеку. Однако план ее потерпел крушение в самом главном: скрыться от недреманного ока правительственных фискалов ей не удалось Лишь начался учебный год, начались и неприятности. События развивались столь бурно, что Инка не продержалась и до конца первой четверти.

   Она не могла упрекнуть себя ни в чем, вела себя тихо, скромно и ни во что не влезала. Ни в какие политические разговоры она не вступала, а в остальном поступала как нормальный человек. Тем не менее ей снова начали напоминать: «Мы за тобой следим. Мы в покое тебя не оставим.»

   Работу в школе пришлось окончательно бросить, и Инка больше не пыталась устроиться ни в какое учебное заведение. Но переезжать из Открытого она не стала. Существовало ремесло, доступное любому, кто не слишком горд и ни к чему не привязан: торговля. Почему бы и нет? Разорение Инке не грозило.

   Естественно, в покое ее опять не оставили. На нервы ей давили столь нагло, что не будь она могучей, торговый энтузиазм иссяк бы у нее быстро. Но поскольку идеи купли-продажи и до этого никогда Инку не привлекали, то она продолжила его имитировать в целях самосохранения: чтобы не заподозрили.

   Это значило, что она что-то продавала, что-то покупала и постоянно была в разъездах, но деньги для своего бизнеса получала отнюдь не посредством торговых операций. Крах банков она встретила как событие само собой разумеющееся, но он ее никак не коснулся. Собственно говоря, и заметила-то она его только краешком сознания.

   Жить же чем дальше, тем становилось для нее невыносимее. Всеобщие страх, подозрительность, враждебность создавали в городе какую-то неуловимую атмосферу напряженности, существовать в которой оказалось очень тяжело.

   К середине зимы Инка неожиданно столкнулась с Таировым, и эта встреча окончательно выбила ее из колеи. Она никак не думала, что Таиров крутится именно в Открытом, ну и поняла, насколько опасна ее персона для тех, кто пытается бороться с мглой, окутавшей разум несчастного народа Новой Земли.

   Таиров был неузнаваем, но она, Инка, его узнала! Ее создатель наделил свое творение целой кучей уникальных качеств, и среди них способность навсегда впечатывать в память характерные приметы заинтересовавшего ее человека. А Таиров в свое время интересовал Инку, и даже очень.

   Итак, она разложила свои товары на центральной площади города, подобно всем иным мелким торговцам, и приготовилась скучать в ожидании покупателей. Народу на импровизированном базарчике толкалось уйма, хотя большинство только смотрело либо приценялось.

   От нечего делать Инка тоже глазела по сторонам, поэтому не могла не заметить необычную пару: Наталь Навроцкая в сопровождении еще не старого, но седого как лунь мужчины.

   Навроцкую Инка знала, но вот мужчина... Он взглянул на Инку и что-то сказал своей спутнице. И голос немедленно Таирова выдал. Необычная пара подошла к Инкиному прилавку... Женщина, сделав вид, будто интересуется товаром, проговорила:

   – Мой муж утверждает, что ты – не Рябинка.

   – Твой муж?! – надменно спросила Инка. – Когда это ты успела выйти замуж за...

   Здесь она оборвала себя на полуслове. «Какая я дура! – подумала она. – Вдруг за мной следят? Но как им дать понять, что от меня надо держаться подальше?»

   Наталь между тем наклонила голову и повела плечом:

   – Разве вы с моим мужем знакомы?

   – Разумеется, – ядовито сказала Инка, мучительно пытаясь изобрести подходящую линию поведения.

   Таиров меланхолически перебирал одну вещь за другой, и, казалось, вовсе не обращал на нее внимания.

   – Разумеется, – повторила Инка. – Мы с твоим мужем в свое время немало попортили друг другу крови. И знаешь что? Скажи ему, чтобы он больше не подходил ко мне, если не хочет иметь неприятностей. Меня зовут Ина Давидовна, запомни!

   Ясно-понятно, после этой встречи Инке стало совсем невмоготу. Она не хотела больше оставаться на планете: ни в Открытом, и нигде. С теми, кого она хотела видеть, общаться было нельзя, не подвергая их опасности, а остальные люди ей давно опротивели. Неискренность, фальшь, трусость, мелочное дрянное самолюбие так и вылезали из них при малейшем соприкосновении.

   Но куда Инке было деваться? Каким образом могла она избавиться от того наваждения, которое звалось жить не своей жизнью? Выход был только один: исчезнуть с поверхности Новой Земли.. И средство для такого исчезновения у Инки имелось – звездолет, украденный ею когда-то у Рябинки.

   Однако в последний год Инка питалась совершенно беспорядочно, и организм ее по крайней мере наполовину состоял из воображаемых атомов. Подняться выше границы означало для нее совершить самоубийство. Прежде чем куда-то лететь, необходимо было сначала укрепить организм, нормализовать в нем обмен веществ. Но где это можно было сделать с гарантией: не потревожат?

   Решение было логичным: укреплять организм надо было там, где нет людей, а почвы очищены от воображаемых атомов. Такое место на планете имелось: обширная территория, оккупированная «зелеными» и отгороженная от остального мира прочным энергетическим барьером.

   Инка слетала на разведку. Барьер был низким, и никаких затруднений при его пересечении не возникало. Она присмотрела подходящее для своих целей место неподалеку от Долинного и перенесла туда оборудование, необходимое для построения жилища и оранжерей.

   И оранжереи, и жилище должны были обогреваться с помощью солнечных батарей на кровлях. Понятно, нереально было в одиночку возвести настоящий дом, да и незачем было с таким домом возиться: не собиралась Инка долго тянуть с отлетом. Разумным было поставить палатку, и Инка послушалась разума.

   И палатка, и оранжереи были двухслойными; собственно, именно наружный слой представлял собой комплект солнечных батарей. Инке понадобилось несколько рейсов, чтобы доставить нужные материалы и оборудование. Но если в жилой палатке достаточно было поддерживать некоторый уровень температуры, скудное освещение и работу электропечки на время приготовления пищи, то в оранжереях требовался более интенсивный энергетический режим.

   Подумав, Инка решила установить ветрогенератор. Самоходный плуг, прочий инвентарь, запас питания (естественно, сухие концентраты), ну и необходимые для существования спальные и другие вещи завершали экипировку. Будь Инка не в зоне обитания «зеленых», она бы могла соорудить все, что захотела. Но, к сожалению, здесь ее возможности были ограничены. Оборудование ей пришлось не только привозить, но еще и собирать.

   «Хорошо, что Эльмар наделили меня трудолюбием. Но где взять время?» – не однажды думалось Инке.

   Времени для быстрого осуществления ее замыслов, действительно не хватало, и катастрофически. Поэтому все пришлось делать в порядке строгой очередности. Очередность была такой: палатка, первая секция первой оранжереи (для рассады), вторая оранжерея под пшеницу-скороспелку, третья под бобовые и картофель, а далее – достройка оранжереи N1. К тому времени рассада бахчевых и пасленовых достаточно подросла, и ее можно было высаживать на постоянное место.

   Надо ли говорить, что Инка подбирала для своих посевов исключительно раннеспелые сорта? И что в своей деятельности она преуспела? Через месяц она уже вовсю ела зеленые салаты, через два – огурцы, а затем и помидоры. Месяцы на Новой Земле короче, чем на Тьере, поэтому лучшего ожидать было невозможно.

   Но это было еще не все. Начав выкапывать картофель, Инка немедленно приступила ко второй серии посадок. Картофель можно выращивать по картофелю, и Инка съездила за новой партией клубней. Сложнее было с горохом и бобами, но к тому времени, когда их стало необходимо пересевать, отработала свое кое-какая листовая зелень. Инка поменяла культуры местами, а убрав пшеницу, посеяла рожь и просо.

   Было лето, и ветровой двигатель стал не нужен. Инка приспособила его мощности к небольшой мельничке, и получив муку, начала печь хлеб.

   Конечно же, как и каждому человеку, Инке хотелось мяса. Но животных надо было кормить, а корма у нее появились не раньше, чем выклюнулась первая зелень на лугах возле Долинного. Только тогда Инка привезла суягную козочку и держала ее на привязи. Несколько ранее она приобрела полдесятка куриц и мешок птичьего корма. Курицы исправно неслись, и ничего большего от них она не ждала.

   Когда козочка окотилась, Инка зарезала одного козленка, чуть он слегка подрос, и съела его. Оказалось, мясо его явилось последним звеном, завершившим смену ее диеты. Она почувствовала, что полностью адаптировалась к новым условиям существования, и впервые за последние четыре года в душе ее воцарились мир и спокойствие. Ей стало даже казаться, будто именно о такой жизни она мечтала.

   Небольшое происшествие показало Инке, как плохо она себя знала. Происшествием этим было появление над зелеными лугами возле Долинного чужого летательного аппарата. Что это был за аппарат, Инка не разглядела из-за расстояния, но ей показалось, будто он приземлился точно возле звездолета, спрятанного ею когда-то под маскировочным колпаком из дернины. Необходимо было посмотреть и убедиться. Это было совсем недалеко от Инкиной «базы». «Заметили ее или нет?» – мелькнула мысль.

   Разведка была необходима. Но как лучше: лететь или прогуляться пешком? Обдумав ситуацию, Инка решила прогуляться. Ракетка ее лежала в овражке, заваленная кучей хвороста, и возня с ее откапыванием требовала времени. К тому же появление ее в воздухе непременно обратило бы на себя внимание у хозяев промелькнувшего летательного аппарата. И Инка двинула пешком вдоль березнячка.

   Каково же было ее удивление, когда никакой чужой ракетки она не обнаружила, зато увидела возле рощи звездолет! К чести Инки, она не догадалась, что пролетавшая машина и этот корабль – одно и то же. Ее вывод был другим: чужой летательный аппарат промчался мимо, а звездолет был тем самым, «ее» звездолетом. Он оказался открытым из-за «зеленых» – в том для Инки не было сомнения!

   Это означало, что звездолет необходимо было перепрятать. Инка без труда открыла входной люк, забралась внутрь, подошла к пульту управления... Ей очень много перешло от Эльмара, ну и сама она достаточно полазила в свое время по библиотекам!

   Она нажала на кнопки, и аппарат начал набрать высоту. И вдруг... Что-то внутри Инки вдруг вспомнило, как она собиралась сбежать с планеты. И мирное существование в обществе трех куриц с петухом и козы с козлятами показалось Инке жалкими и скучным. Инкина натура требовала деятельности, живой, полнокровной жизни среди людей. И Инкины руки набрали код «К Лиске».

 

Поход

   – Мама, не плачь! Я больше не буду! – сказало дитя.

   – Чего не будешь? – спросила Рябинка сквозь слезы.

   – Ну, это... Приставать с вопросами. Ты только не плачь!

   Удивленная неожиданным утешением, Рябинка начала приходить в себя. Малыш сидел рядом с ней на траве и, обнимая за плечи, заботливо повторял:

   – Не плачь, я прошу тебя, не плачь. Мы найдем наш корабль! Мама храбрая, она ничего не боится, а Доди ей поможет.

   Рябинка была тронута. Она прижала к себе сынишку и сказала горестно:

   – Наш корабль украли. Мы его уже никогда не найдем.

   – Ну и что? Доди не боится. Мы пойдем искать нашего папу пешком. А потом мы позвоним в полицию и расскажем про плохого дядю, который украл наш звездолет.

   Малыш старался держаться солидно, как взрослый. И Рябинка не смогла не улыбнуться:

   – Откуда ты знаешь про полицию?

   – Бабушка рассказывала. Она всегда звонит в полицию, когда у нас воруют лес или стреляют.

   – Ты боишься выстрелов?

   – Нет, – покачал головой Доли. – Я храбрый, я молодец. Потому что я мужчина!

   Как ни печальна была ситуация, в которой они находились, Рябинку не могло не рассмешить это невинное хвастовство.

   – Ты меня порадовал, – сказала она, поднимаясь. – Пойдем тогда, если ты готов. Ох, нога!

   – Я помогу тебе, – сказал малыш, хватаясь за лямки рюкзака.

   – Не теперь, – проговорила Рябинка быстро. – Мы вернемся в дом, и я приготовлю тебе ношу. Поход будет долгим, и вещей нам надо много.

   Рябинка решилась вернуться в маленький домик возле аллеи из синих тюльпанов не только из-за вещей. Ее нога нуждалась в отдыхе, да и маршрут похода надо было тщательно продумать.

   Итак, они вернулись и провели в бывшем Долингорде еще одну неделю. Предстоящее путешествие заранее представлялось Рябинке очень тяжелым. Если бы она была одна, то ничего страшного, конечно, бы не было. До ближайшего населенного пункта по атласу, найденному в шкафчике гостиной, было километров двести. До Открытого – триста. Со здоровой ногой это четыре – семь дней пути. Рюкзак был бы, считай, пустым, и не особенно оттягивал плечи.

   С маленьким ребенком прогулка оборачивалась кое-чем иным. Путь удлинялся минимум в два раза, и продуктов необходимо было брать в четыре раза больше. Сверх того постельные принадлежности, посуда, запас сухого топлива для костра, – все это весило больше двенадцати килограммов. Это было не то чтобы очень, но все же чувствительно.

   – Мама, – я тоже хочу что-нибудь нести, – напомнил малыш.

   – Хорошо, Доди, я сделаю тебе ношу.

   Из подручных средств она соорудила сынишке заплечный мешок и сложила туда полотенце, кружки с ложками и запас сухого топлива. Ноша была легкой, но не для четырехлетнего карапуза. Однако Доди был в восторге, примерив ее.

   – Пошли! Пошли! – запрыгал он.

   – Подожди, – улыбнулась Рябинка. – Какой ты нетерпеливый!

   – Ну, я хочу в поход! – нахмурился малыш.

   – Выходить надо с утра.

   Рябинка придумала эту отговорку, потому что ей хотелось хотя бы еще одну ночь провести под крышей, в мягкой постели. Поступила она правильно. Утром ей вдруг вспомнилось, что они ничего не захватили на случай дождя. Пришлось еще немного порыться в остатках вещей бывших хозяев. Она нашла два куска пленки и положила их поверх двух бидончиков, побольше и поменьше, которые намеревалась использовать в качестве котелков. Еще она нашла компас и карту.

   Впоследствии оказалось, что в походе пригодилось все, а затянулся он на целых две недели. Рябинка решила идти к Открытому, потому что в Открытом когда-то жил и работал Эльмар. Двигаться им пришлось вдоль перелесков, и это тоже значительно удлинило путь.

   Конечно, теоретически быстрее было бы шагать по прямой, но это только так казалось. Стояла середина лета, и густой травостой занимал все свободное пространство. Путник, который вздумал бы избрать такой маршрут, быстро понял бы свою ошибку.

   Трава путалась под ногами, колола, резала кожу и цеплялась за одежду. Она только на первый взгляд казалась мягкой и приятной, а в некоторых местах была столь высока, что закрывала обзор, оставляя открытым только небо над головой.

   Много времени отнимали ночевки, а также приготовление пищи. Да и малыш сильно уставал: долгие переходы были ему не под силу. Два раза они попадали под дождь, однажды целый день были вынуждены провести, пережидая непогоду. Из двух кусков пленки Рябинка наловчилась сооружать нечто вроде вигвама. На вигвам уходило от четырех до восьми жердей, в зависимости от прогноза погоды.

   Отклоняться от прямого пути Рябинку вынуждала еще одна необходимость: лагерь приходилось располагать только вблизи водных источников. Таскать на себе сколько-нибудь значительные запасы питья она не могла.

   Получалось так. Когда приближались сумерки, Рябинка подходила к ближайшему ручейку, роднику или озерцу и ставила каркас палатки. Доди таскал валежник. Потом они вместе натягивали на каркас пленку, и Рябинка рыла ямку для костра. Костер они разжигали не под открытым небом. Рябинка сооружала из второго куска пленки и четырех жердей нечто вроде навеса и таким образом расширяла бивуачное пространство до места приготовления пищи.

   Ямка делалась узкой, десяти-пятнадцати сантиметров в ширину, зато по длине такой, чтобы можно было подвешивать оба бидончика сразу. В одном варились густой суп или каша, второй использовался как чайник.

   Рябинка старалась разнообразить напитки, но чай оставался самой лучшей добавкой в кипяток. Она бросала туда также листья дикой земляники, смородины, кипрея или малины. Травяными добавками она заправляла и супы.

   Костер, который они разводили, требовал в четыре раза меньше топлива, чем обычный туристический. Однако хвороста, принесенного малышом, конечно же, не могло хватить для закипячивания воды. Поэтому, чуть только удавалось разжечь огонь и подвесить бидончики, заполненные примерно наполовину, Рябинка оставляла Доди подбрасывать топливо, а сама шла ломать сухостой.

   Обычно она приносила три-четыре охапки. Одна охапка пряталась в палатке на случай ночного дождя: утром тоже готовилась горячая пища, а мокрый хворост горел очень плохо. В такой день они выступали в поход только после того, как солнце и ветер подсушивали листву на деревьях.

   Покидая место привала, они прихватывали с собой малую толику сушняка для растопки, остаток несъеденной каши и около литра воды, разлив ее в освободившиеся от содержимого пищевые контейнеры. Это был их обычный обед, который они поглощали холодным посередине светового дня в любом приглянувшемся месте. Днем костра они не разжигали.

   В общем-то если бы не Рябинкино беспокойство из-за просроченного отпуска, путешествие оказалось бы для нее гораздо более легким, чем она его представляла заранее. Жаль, оказалось оно напрасным.

   К концу десятого дня, взобравшись на очередной пригорок, она осознала, что стоит на длинной насыпи, пролегавшей строго поперек их маршрута. Все бы ничего, но дальше хода не было. Невидимая преграда не позволяла даже шага ступить туда, куда мать с сыном держали путь. На карте этой насыпи не было, и что она обозначала, было неясно.

   – Что будем делать? – спросил малыш.

   – Давай передохнем и подумаем.

   Они сели и тутже, на насыпи, поели. Затем Рябинка достала карту и посмотрела, какие населенные пункты располагаются поблизости. Оказалось, Первыгорд. Решено: они пойдут вдоль барьера.

   – Вставай, пора идти, – сказала она Доди.

   Рябинка не знала, конечно, что Первыгорда уже не существовало, и она даже не подозревала, что вместо людей наткнется наконец на тех, кем эти люди стали. Однако именно так и получилось.

   Встрече предшествовало еще одно событие. На третий день пути, расположившись на ночевку, Рябинка как обычно пошла за хворостом. Вернувшись, она увидела, что мальчик вертит в руках нечто гибкое и зеленое.

   – Фу, Доди! – воскликнула она испуганно. – Немедленно брось!

   Мальчик неохотно выпустил из рук игрушку. Зеленая змейка скользнула в траву и скрылась из виду. А с утра был дождь и, значит, пришлось сооружать навес и двигать за топливом. Хотя Рябинка и припасла еще с вечера пару дополнительных охапок, но на целый день их хватить не могло, так что волей-неволей приходилось принимать холодный душ.

   Надо сказать, занятие это и впрямь было не из приятных. Топливо, поднятое в дождь с мокрой земли, практически не горело, надо было искать сухие ветки на деревьях и кустах и ломать их руками. Даже в обычную погоду это непросто, но когда тебе при малейшем поднятии рук за обшлага рукавов льются дождевые потоки, это просто противно.

   Однако ничего не поделаешь, приходилось заниматься и таким неприятным делом. А вернувшись, Рябинка вновь заметила в руках у Доди зеленую змейку.

   – Не понимаю, почему ты их боишься, – буркнул малыш, разжимая пальцы.

   – Они опасны!

   – Нет, не опасны, – упрямо набычился Доди.

   – Откуда ты знаешь?

   – Я сам их делать умею!

   – Что? – возмущению Рябинки не было предела. Ей даже в голову не пришло задуматься над подлинным смыслом прозвучавших слов.

   – Ну да! – сказал малыш упрямо. – Смотри!

   В руках у него появилась еще одна зеленая змейка, и он начал с ней играть. Рябинка присмотрелась. Змейка была с головой и хвостиком, но не это было главным. Главным было, откуда она взялась. Кстати, головка и хвостик у змейки вдруг исчезли.

   – Вот всегда так! – вздохнул малыш. – Не получаются у меня настоящие ужики.

   Теперь Рябинка ПОНЯЛА. Но ни малейшего восторга по поводу преждевременно, как она считала, открывшегося Дара, у нее не возникло. Дар был опасностью, и у Рябинки появилось нехорошее желание сделать так, чтобы мальчик не имел возможности им пользоваться. К сожалению, она знала лишь одну конструкцию мыслеуловителя. Но хотя бы ее надо было надеть малышу немедленно.

   – Ты только змей умеешь производить? – поинтересовалась она как бы между прочим.

   – Я пробовал, но все превращается в змей.

   Рябинка кивнула, соглашаясь.

   – У тебя растрепались волосы, – сказала она устало. – Иди сюда, причешу.

   Она достала из рюкзака расческу, сделала на голове у сынишки косой прибор и закрепила волосы заколкой, конструкцию которой когда-то показал ей Эльмар. Правда, фасон она слегка изменила.

   – Что ты сделала, мама? – удивился малыш, трогая заколку.

   – Это чтобы волосы не лезли тебе в глаза. Давай-ка поскорее разожжем костер. Ты почистил ямку? Молодец! А теперь разложи правильно дрова, а я схожу за водичкой.

   Дождь лил с перерывами целый день. Наутро он прекратился, но зато с мальчиком случилось новое происшествие, едва не стоившее ему жизни. Происшествие это прибавило Рябинке хлопот и вынудило ее научить мальчика пользоваться хотя бы частью силы, заключенной в заколке.

   Она пошла, как обычно, за топливом. В ближайших окрестностях все уже было выбрано накануне: оставаясь на месте, они жгли костер и днем. Итак, Рябинка отошла от стоянки на приличное расстояние, когда вдруг услышала крик мальчика. Бросив уже набранную охапку, она сломя голову помчалась к палатке. И что же она увидела? Зеленое существо схватило Доди за ручонки и молча стояло, пяля в малыша свои огромные пустые гляделки.

   Мальчик извивался, пытаясь вырваться. Он уже не кричал. Но существо держало его крепко и не отнимало щупалец. Увидев эту сцену, Рябинка сразу позабыла свой страх перед «зелеными» и бросилась в атаку.

   – Отпусти! Немедленно отпусти ребенка!

   Странно, но чуть она коснулась зеленого существа, чтобы оторвать его от малыша, как ладони ее словно приросли к его плечам. Ее охватила внезапная слабость, и она не на шутку испугалась.

   Ощущение, что ее жизненная энергия стремительно ее покидает, пронзило Рябинку. Она тряхнула руками, пытаясь отбросить от себя прилипалу...

   Чудо! Зеленое существо вдруг отпустило сразу и Доди, и ее. Мальчик упал.

   – Доди! О, Доди! – запричитала она, кидаясь к сынишке.

   Мальчик застонал.

   – Ты жив! Какое счастье!

   Она подняла малыша на руки и понесла в палатку. Ей показалось, что он весил пуды, и она с трудом смогла дотащить его до постели. Не мальчик был тяжел – она, Рябинка ослабела.

   Но Рябинке было не до себя. Она приложила ладонь ко лбу малыша, потрогала его щечки, проверила пульс – дыхание стало ровнее, он просто спал. Сонливость охватила и Рябинку.

   Тихий плач послышался сзади. Рябинка обернулась. Зеленое существо... Нет, девочка лет тринадцати стояла и роняла слезы. Она была прехорошенькая, эта девочка: каштановые волосы, симпатичный такой носик, губки бантиком...

   Но в то мгновение вид ее ничего, кроме раздражения, у Рябинки не вызвал. Она чувствовала усталость. Если бы не чужая девочка, она бы свалилась возле сынишки и тоже заснула. Вот только сейчас она не могла себе этого позволить. И она вышла под навес. Девочка продолжала тихонько всхлипывать.

   – Не реви, – сказала ей Рябинка строго. – Лучше сходи за хворостом. Надо завтрак варить, видишь?

   Девочка послушно пошла в лес. За завтраком она рассказала Рябинке, что ее зовут Валя, и что она жила в Первыгорде. Мама ее работала на телестудии, а папа на заводе. О том, что с ней произошло, девочка помнила смутно. Она знала, что была какой-то другой, и помнила тех, среди которых бродила по лугам.

   – Они казались тебе неприятными? – спросила Рябинка.

   – Вовсе нет. Они красивые, но грустные.

   – А зачем ты от них ушла?

   – Я не уходила. Они где-то рядом.

   Рябинка содрогнулась. Только «зеленых» ей не хватало!

   – Тогда нам надо побыстрее уходить, – сказала она.

   – Пока горит костер, они не подойдут, – покачала головой девочка.

   Рябинка вспомнила, что зеленые боятся огня, соленой воды и еще чего-то. Это ее слегка успокоило. К тому же странная слабость не отпускала ее, и разгорелся волчий аппетит. Девочка же почти ничего не ела.

   – Я не хочу есть, – объяснила она. – Я пойду принесу еще топлива.

   Рябинка разбудила малыша и накормила его. Поев, мальчик снова заснул. Рябинка прилегла рядом с ним и тутже отключилась. Проснулась она лишь вечером. Девочка сидела у костра.

   – Я поддерживала его, – сказала она просто.

   Куча хвороста рядом показывала, что она преуспела не только в сжигании дров, и впервые Рябинка испытала к девочке нечто вроде симпатии.

   – А что будем делать ночью? – спросила она хмуро.

   – Ночью они не любят двигаться.

   – Это хорошо.

   – Да, хорошо.

   И этот ответ был также приятен Рябинке.

 

На новом месте

   За ужином девочка снова ела мало, а Рябинка слопала полкотелка и едва сумела остановиться, вспомнив о сыне. Доди еще спал, и она разбудила его. Оказалось, аппетит вырос и у него. Он быстро прикончил остатки супа и снова заснул. Рябинка спать уже не хотела, зато ее мучил голод.

   Пришлось залить кипятком еще один брикет концентрата. После этого она подсчитала запасы. Половина упаковок была прикончена. А тут еще эта девочка... Бросить ее, конечно, было нельзя, но двигаться вдоль барьера оказалось не только бессмысленно, но и опасно.

   Следовало возвращаться в Долинный. Там было жилье, там в садах была масса фруктов, и консервы еще не все были приедены. Можно было полазить и по другим погребам... Пожалуй, если экономить и побольше добавлять в супы трав и корешков дикоросов, то можно дойти.

   Рябинка раскрыла карту, и новая идея мелькнула у нее. Что если воспользоваться в качестве дороги рекой? Она посмотрела на карту повнимательнее. Да, голубая прожилка значилась от Долинного в каких-то четырех – пяти километрах. И если бы им удалось соорудить плот, растягивать припасы уже не пришлось бы.

   Проплыть мимо Долинного и заблудиться Рябинка не боялась. Она обладала врожденным чувством направления, отточенным за время работы на Лиске. Вот и сейчас она точно знала, в какую сторону надо было бы держать путь согласно компасной стрелке. Но двигаться по компасу Рябинка по-прежнему не собиралась.

   – Хотелось бы знать, далеко ли от нас река? – подумала она вслух.

   – Сейчас, – сказала девочка. Она закрыла глаза и забормотала словно в полусне: – Большая могучая преграда... Узкий высокий переход... я перебираюсь одна... Никто не видит меня...

   Она открыла глаза и сказала, махнув рукой:

   – Там, совсем рядом.

   – Слава всевышнему! – обрадовалась Рябинка. – Завтра мы передвинемся туда и посмотрим, что имеется в нашем распоряжении. Ты пойдешь с нами, надеюсь?

   – Да, если возьмете. Мы пойдем к людям?

   – Пока нет. Но скоро наступит зима, надо будет что-то кушать и где-то переждать ее. А я все равно не знаю, как пробраться через энергетический экран. Поживем – может, что-нибудь и придумаем.

   Ах, если бы только Рябинка знала, как близко от нее располагался проход на ту сторону барьера! Ведь стоило ей вспомнить, что вода тоже состоит из атомов и молекул, а, значит, требует для своего течения свободного пространства, как...

   Что стоило лишь поднырнуть, и... Но Рябинка не догадалась сделать это ни тогда, ни после. Мочиться в воде она вообще не любила. Утром они отправились к тому месту, где Валя перебралась через речку.

   «Жаль, что у нас нет ни путного топора, ни хорошей пилы; мы бы отплыли уже сегодняшним вечером,» – вот и все были мысли, промелькнувшие в Рябинкиной голове при виде широкого водного потока.

   Что ж, в прибрежных зарослях было достаточно стволиков любого диаметра. Рябинка оставила Валю присматривать за вещами и Доди, а сама отправилась на разведку. Перед тем, как отойти, она сказала:

   – Если появится опасность, надо крутить головку заколки против часовой стрелки. Где бы я ни была, я немедленно прибегу.

   – Лучше я закричу.

   – Я могу не услышать. Впрочем, одно другому не мешает.

   Вариант, который показался Рябинке наиболее приемлемым, заключался в следующем: наломать побольше стволиков росшего поблизости кустарника, и связать их пучками, чтобы затем соединить пучки между собой в виде настила. Для того, чтобы полученная конструкция выдержала их компанию, по краям ее предполагалось привязать самодельные пузыри из пленки.

   Сразу после обеда избранный материал был опробован. К вечеру Рябинка нарезала целую груду стволиков, и лишь необходимость готовить ужин и ночлег заставила ее отказаться от желания немедленно начать вязку пучков.