Текст книги "Контракт на три года (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

   – Мне кажется, что нас носит по кругу, – сказала, наконец, Рози.

   – Много ты в этом понимаешь, – ответил Шамрок. Он снова злился, потому что и ему начал казаться странным их маршрут.

   – Нет, правда-правда. Смотри, где закат!

   Закат мог быть, где ему угодно, что Шамрок и сообщил Рози с прежним раздражением.

   – Не веришь? Поплыли вон в ту сторону, и ты убедишься.

   – А что в той стороне?

   – Наш остров, вот что. Можешь еще раз назвать меня зеленой колючкой, если я не права.

   Она была очень даже права, и в этом Шамроку предстояло убедиться очень быстро.

   Садилось солнце. Поставив яхту на якорь, двое пленников коварного острова легли спать там же, в большой нижней каюте и уснули, не снимая неудобных проволочных шлемов.

 

Поединок

 

   Это было чудесное, необыкновенное лето! Ила с Доди облазили все окрестности вокруг Ключей, и все было бы прекрасно, если бы она панически не боялась косых взглядов своих друзей и подруг. Никто из них ее с Дожем не видел, но при одной мысли, что они ее осудят, у Илы сжималось сердце. Иногда ей хотелось взять Доди за руку, привести в их круг и сказать:

   – Смотрите, это Дож. Он мой друг, и я хочу, чтобы вы это знали.

   А иногда она задумывалась над тем, почему не только она, но и он старательно скрывает их отношения.

   – Твои друзья скажут твоим родителям, – объяснил он.

   – Ну и что? – упрямо ответила Ила. – Я сумею настоять на своем, и они мне не смогут запретить.

   Доди рассмеялся.

   – Ты что, не веришь?

   – А ты спроси у отца, что бы он стал делать, если бы ты со мной пошла.

   Ила спросила.

   – Ох! – сказала она при следующей встрече. – Ты прав, лучше им не знать!

   Доди не стал спрашивать ее о подробностях разговора. Он знал, что беседа на скамейке в количестве 8+1 была детской забавкой по сравнению с тем, что могли бы предпринять могучие, пожелай они всерьез проучить чужака.

   Но скрывался он не поэтому. Он просто знал, что прежде, чем принимать крутые меры, Вит с Лелечкой обязательно наведут о нем справки, и его инкогнито тогда рухнет. А Доди этого никак не хотелось. Романтический ореол похитителя сабинянки ему жутко нравился, и он не собирался с ним расставаться по крайней мере до удачного завершения всей операции.

   Их прогулки становились все длиннее и длиннее. В конце лета он сводил Илу в пещеру со сталактитовым дворцом и водопадом. Вход в мастерскую Эльмара, по вполне понятной причине, он ей показывать не стал.

   – Какая изумительная красота! – воскликнула девушка, глядя на колонны, выстроенные самой природой. – Откуда ты знаешь эту пещеру?

   – Отец показал. Сюда можно проникнуть еще одним путем, подземными водами. Если не боишься, покажу.

   – Покажи.

   – Только нам надо будет специальное снаряжение и время, опять же. Сможешь отпроситься на пару дней?

   Ила смогла. Она сказала своим, что хочет пораньше перебраться в общежитие, чтобы занять там комнату получше. Комнату она заняла, а потом улетела со своим Дожем туда, где начинался путь в пещеру. Поскольку место считалось опасным (карстовый провал!) и было закрыто для посещения, лететь необходимо было ночью. Там надо было переодеваться в специальные водолазные костюмы и спускаться вниз вдоль какого-то железного сооружения.

   Сама бы Ила ни за что не полезла в такую дыру, но с Дожем все казалось потрясающе захватывающим, в том числе узкие каменные щели, через которые приходилось проползать, плавание в тесных темных тоннелях, и все это держась за тоненький тросик, привязанный к какой-то железке в начале пути. Бобину с тросом надо было волочить за собой и непрерывно его разматывать.

   – Держись крепче, чтобы не унесло, – сказал Дож.

   И сам тоже держался, несмотря на то, что оба они были связаны друг с другом прочной двухметровой бечевкой.

   Когда они, наконец, оказались в сталактитовой пещере, Ила жутко устала, но и это было почем-то интересно. Они развели костер, притащив ветки сверху, обогрелись, сварили еду первобытным способом в невесть откуда взявшемся котелке.

   – Отцовский, – объяснил кратко Дож.

   А как они из той пещеры выбирались! Бр... Это была целая поэма! Они брели против потока, сматывая тросик, продрогли и проголодались. В общем, впечатлений было море.

   А потом было их другое путешествие, еще более рискованное, в Зеленую Зону, хотя Дож и уверял Илу, будто там вполне безопасно и даже можно жить.

   – А «зеленые»? – спросила она, содрогнувшись от одной только мысли о возможном столкновении с одним из тех, кто когда-то давно тоже был человеком.

   – К двоим они не полезут. Держись возле меня, и все будет в порядке.

   Ила была потрясена. Она знала, что даже члены ее клана не рисковали появляться там, где обитали «зеленые», потому что не хотели потерять здоровье. Для простого же человека и вовсе встреча с «зелеными» могла окончиться смертью. А Дож говорил о полете туда так спокойно, будто приглашал на экскурсию в соседний поселок.

   – Мы там жили, – объяснил он. – С мамой и братом.

   Доди специально возил Илу по всем местам, связанным с его биографией и его семьей. Он не скрывал от нее ничего, потому что ему было любопытно, когда же у нее мелькнет насчет него хоть какое-то подозрение. Но Ила явно не собиралась ничего подозревать. Приходя в общежитие, она рассказывала Гите о своих потрясающих поездках с «одним мальчиком», но молчала, с каким именно. Гита, уверенная в том, что ее сестренка ездит с кем-то из своих, маршрутам не удивлялась, но напрасно ломала себе голову по поводу имени Илиного избранника.

   – У Илы кто-то есть, – сказала она дома.

   То же самое она сказала Шурке.

   – Ну и что? – ответил тот, сделав вид поравнодушнее. – Пусть встречается, с кем хочет.

   – Но я не знаю, кто он.

   – Ты собираешься свою сестру всю жизнь на поводке таскать? – искренне удивился он. – Ее личная жизнь – это ее право. Сама однажды расскажет, вот увидишь.

   Ила рассказывала, но она говорила все, кроме имени. Говорить имя она боялась уже не из опасения, что ее отругают и осудят, а из страха, что отец расправится с ее избранником. Завершилась же идиллия самым шикарным из всех шикарных Додькиных номеров: подумать только, ему удалось сохранить инкогнито даже тогда, когда, казалось бы, не догадаться, кто он, было вообще невозможно! Правда, получилось все само собой, без малейших с его стороны усилий, намерений и даже желаний. Так сложились обстоятельства, и Додька, между прочим, вовсе им не обрадовался.

   Первое действие драмы, подсунутой ему судьбой, произошло в доме у Таировых. Доди и Ила там, наконец, встретились, неожиданно для них обоих. Доди был у Шурки, а Ила пришла с Гитой. Они появились, когда Доди уже сидел у Таировых и играл с его младшими детьми в шашки на четырех. В этом доме Доди давно уже чувствовал себя своим. Притягательность для него этих стен заключалось в том, что здесь, как и у них в семье, никто не выяснял, кто к какому классу относится.

   Младшие Таировы были простыми, они ничего не знали о происхождении Доди. Для старших же, Нелы и Шурки, тема «кто есть кто» давно уже была снята с повестки дня. Их отец был фигурой не менее знаменитой, чем родители Доди, и они сами принимали участие во многих событиях похлеще любых чьих-то.

   Поэтому, кстати, когда при виде девушек Доди обернулся к Неле и шепнул ей на хингре: «Не говори, кто я,» – она ничуть не удивилась. Она поняла его: счастье быть дочерью главы клана Нела воспринимала как тяжкий крест. Ила же, увидев Доди в обществе юной кареглазой шатенки, сначала покраснела, затем побледнела.

   – Проходите, девочки, – сказала Нела. – Это Доди, друг Шурки.

   – Мы знаем, – ответила Гита. – Шурка привозил его к нам.

   – Ну и как? – поинтересовался Таиров, заходя в комнату.

   – Папа сказал, чтобы его у нас больше не было.

   – Ой! – воскликнула шатенка. – Признавайся, что ты натворил?

   – Всего лишь проучил двух гусаков, – спокойно объяснил Доди, делая очередной ход.

   – Так, – сказал Таиров, – придется вам, молодые люди, рассказать мне всю историю более подробно.

   – Он побил Гитиного брата и его гостя, – сказал Шурка.

   – За что?

   – За то, что не умеют себя вести, – ответил Доди.

   – А ты, значит, умеешь?

   Доди невозмутимо пожал плечами.

   – Папа сказал, что он опасный тип, и что от него надо держаться подальше, – сказала Гита.

   – Светик, я опасный тип, держись от меня подальше, пропел Доди шатенке, и младшие Таировы дружно захихикали.

   – Вообще-то он ходит к нам уже 6 лет, и ничего страшного с нами пока не случилось, – укоризненно возразила Нела.

   И Гита уклончиво произнесла:

   – Если он будет к нам приходить, то слишком много станет о нас знать.

   У Таирова сделались большие глаза. Шурка что-то зашептал ему на ухо, отчего глаза Таирова сделались поменьше, но зато излишне повеселели. Нела засмеялась, прикрыв рот рукой.

   – Я думаю, – сказал Таиров, – что он знает про вас достаточно и не заходя в ваш дом. Верно, Доди?

   – Конечно. Я догадывался, к кому мы летим, еще по дороге, – ответил Доди, отрываясь от игры. – я же знал, кто такие Ила и Гита.

   – Шурка! – ахнула Гита, бледнея. – Ты сказал...

   – Причем здесь Шурка? – пожал плечами Доди. – Некоторые вещи я просто вижу. Мой брат всегда говорил: «Если ты знаешь одного – тебе их никогда не понять. Но если ты знаешь трех – ты знаешь их всех.» Я знаю больше трех, вот и все.

   – Кого знаешь? – спросил самый младший Таиров, озорно улыбаясь.

   – Так, один тип людей, задаваться очень любят, – ответил Доди насмешливо.

   – И ты специально их побил, потому что знал, кто они? – вскинула Гита голову.

   – Можно считать, что и так, леди.

   – Я не леди! – возразила Гита, гневно сверкнув взором.

   – Жена моего друга для меня всегда леди, – сказал Доди изысканно-вежливо. – То есть, будущая жена, но для меня этот факт практически состоялся. Я принес извинения вашему отцу, но он их не принял.

   – Он сказал, что сотрет тебя в порошок, если ты будешь возле нас мельтешить, – сказала Гита мстительно.

   – Я об этом догадывался.

   – Он сказал, что ты пройдоха, и он прав!

   Лицо Гиты пылало гневом, и в глазах была ярость.

   – Леди, – произнес Доди чуть шутливо. – Не надейтесь, драться я с вами не буду. Если вы даже захотите обнаружить во мне изверга, я уступлю вам поле боя не сражаясь.

   Нела невольно прыснула.

   – Я хотела вас предупредить, – сказала Гита, вставая. – Шура, проводи меня, пожалуйста.

   Она была спокойна – внешне, по крайней мере. Шурка тоже поднялся, и они все трое ушли.

   – Заварил ты кашу, – сказал Таиров. – Может, мне поговорить с Витом?

   – О чем? – сделал Доди удивленное лицо. – Мои манеры не станут лучше от того, что кто-то обо мне чего-то кому-то расскажет. Я пришелся Виту не ко двору – следовательно, обойдусь без его гостеприимства. Просто мы с Гитой будем приходить к вам в разное время.

   Казалось бы, инцидент был исчерпан, но на следующее свидание Ила не явилась.

   «Неужели Гита догадалась? – подумал Доди. – Она недаром на меня у Таировых взъелась! И отца она не зря вспоминала... Но как же мне с ней увидеться?»

   «С ней» обозначало, естественно, «С Илой».

   Подумав, Доди решился нарушить конспирацию. Пропустив последний час занятия, он явился к машиностроительному институту и принялся ждать. Он прождал час, два, три. Он прождал до позднего вечера, когда все ушли, и дверь здания закрылась. Но Илы он не увидел.

   На следующий день Доди прошел на факультет, решительно приблизился к доске с расписанием и прочел, в какой аудитории занимается Илин курс. Аудитория оказалась на третьем этаже. Доди отыскал нужную дверь и снова стал ждать. Прозвенел звонок, студенты хлынули в коридор.

   – Ила! – воскликнул Доди, заметив ее фигурку.

   Девушка даже не обернулась.

   – Ила! – догнал ее Доди. – Что случилось? Отойдем в сторону и поговорим.

   – Тебе не о чем с ней разговаривать, – услышал Доди другой, тоже хорошо знакомый ему голос, и две пары рук схватили его руки, прижав их к бокам. – Не надо приставать к девушкам.

   – Ила... – повторил Доди растерянно.

   – Мне не о чем с тобой говорить, – произнесла та устало.

   И ушла, постукивая каблучками.

   – Иди выйди, – с ласковой издевкой проговорил Анто, стискивая его локоть. – Ты заблудился. Ты сообразительный, дорогу найдешь.

   Доди был настолько пришиблен странным поведением Илы, что позволил себя увести, совсем не реагируя на то, что говорил ему Анто. Очнулся он только за стеклянной дверью, на плитах тротуара. Ошеломленный приключившимся несчастьем, он долго стоял, глядя, как удаляются его конвоиры, затем прислонился к колонне возле входа и начал ждать конца занятий. С Илой необходимо было объясниться во что бы то ни стало!

   Стеклянная дверь в очередной раз открылась и Доди снова увидел Анто.

   – Чтобы тебя здесь не было, – сказал Анто, приблизившись.

   – Мало ли чего мне кто скажет, – буркнул Доди.

   – Не желаешь ли со мной подраться?

   – Нет, я обещал Иле с тобой не бороться.

   – Зато я хочу этого. Теперь, когда ты знаешь, кто я. Я буду драться своими способами, а ты своими, и мы посмотрим, кто из нас сильнее.

   – Я дал слово, – ответил Доди.

   – Оказывается, ты трус.

   – Думай, как хочешь.

   Сзади раздался девичий смех. Из-за колонны вышла Ила в сопровождении сестры. Она была очень бледна, глаза ее неестественно блестели, но рот кривился в улыбке.

   – Я тоже хочу, чтобы ты с ним подрался, – сказала она с принужденным смешком. – Чтобы каждый дрался тем, чем умеет.

   – Не здесь, – сказал Доди, поняв, что попал в ловушку.

   – Ах да, надо там, где не будет свидетелей, – засмеялся Анто. – Я знаю один отличный пустырь за домами, там нам никто не помешает.

   Доди шел и думал, что же ему теперь делать. Конечно, он мог бы без всякого труда справится с Анто, если бы прибегнул к той же силе, что и тот. Но бой тогда бы был нечестным – противник о его способностях не знал и не ожидал их применения. Выиграв сражение таким образом, Додька упал бы в глазах Илы и потерял ее навсегда.

   Можно было бы, конечно, открыться еще до боя, но тогда его посчитали бы за труса, испугавшегося драки не на равных.

   Вариант номер три (гордо позволить себя избить, то есть изобразить жертву), тоже отпадал. Драки было не избежать, и что самое паршивое, побитым предстояло на этот раз быть ему.

   Разумеется, если бы речь шла о жизни и смерти, то у Доди и сейчас был бы шанс. Но он знал, что ни убивать, ни калечить его не будут, поэтому и сам не имел возможности наносить удары на поражение. В общем, как ни крути, а дело обстояло худо.

   Гита между тем засучила рукав и, открыв ручные часики, проговорила:

   – Он согласился. Мы идем.

   Доди с интересом воззрился на часы и промолвил:

   – Шикарно!

   – Только не говори, что ты о них не знаешь, – насмешливо сказала Гита.

   – Я слышал про такие штуки, просто никогда их не видел.

   Но слово «шикарно» относилось вовсе не к наручной рации. Просто Доди понял, что на пустыре кроме Анто и девушек будет еще кто-то. Действительно, к тому моменту, когда они пришли на место, там уже собрались все, с кем Доди имел удовольствие познакомиться в Ключах.

   – По каким правилам будет бой? – спросил он, лихорадочно обдумывая, какую стратегию ему применить, чтобы вовремя лишить Анто возможности прерывать блокировку.

   – Без правил, – лаконично отвечал тот парень, который тогда, в Ключах, стоял за его спиной.

   – А вы не боитесь, что я могу его убить? – кивнул Доди на Анто.

   – Шурка сказал, что если бы ты был для нас опасен, он бы никогда не привел тебя в наш дом, – сказал брат Гиты.

   Между тем Анто запустил руку в свою шевелюру и оторвал от виска некий предмет. Со стороны могло показаться, будто он срочно решил расстаться с куском скальпа, потому как движение это он сопроводил гримасой боли, и Доди, между прочим, на собственном опыте знал, что боль, которую только что испытал этот парень, способна была перебить дыхание и заставить прослезиться любого не подготовленного к событию персонажа.

   Анто явно подготовился. Он проделал операцию быстро, только чуть прищурился и на мгновение замер перед тем как протянуть руку к Гите, чтобы передать ей что-то на хранение.

   – Надеюсь, ты понимаешь, что это обозначает, – мрачно произнес он, обращаясь к Доди.

   У Доди неприятно заныло под ложечкой. Еще бы ему было не понять! Они не оставили ему ни одного шанса. Теперь, когда Анто убрал блокировку, что бы ни предпринял Доди, драка будет продолжаться до тех пор, пока он не свалится либо не запросит пощады. Потому что, оставаясь в сознании, Анто мог действовать даже лежа, с переломанными конечностями и как угодно, а отключить это самое сознание, не нанеся соответствующего удара по голове, было невозможно. Удары же по голове в данном случае полностью исключались с обеих сторон.

   Юмор ситуации состоял в том, что несмотря на объявление драки без правил, правила все-таки были, и намного более жесткие, чем мог бы предположить кто-либо из посторонних. Правила эти назывались законами жизни, и нарушение их повлекло бы за собой гораздо более серьезные последствия для любого из противников, чем обвинение в трусости, насмешки и прочие неприятности бытия. Для Додьки эти законы были столь же обязательны, сколь и для Анто, вот только возможности у них на сегодня были разные. Так что ничего другого Додьке не оставалось, как просто кивнуть в знак согласия. Он кивнул.

   – А теперь маленькое дополнение, – сказал парень, который объявил драку без правил. – Боя не будет, если ты назовешь три имени.

   Додька замер, ожидая подвоха.

   – Не понял, – сказал он. – Какие еще три имени вы хотите узнать?

   – Ты похвастал, что любой, кто знает трех из нас, всегда узнает четвертого, и что ты знаешь намного больше. Вот и назови трех самых первых, с которыми ты познакомился.

   – Ничего нет проще, – с облегчением выдохнул Додька. – Таировы.

   – Нет, Таировы не годятся, – засмеялся парень. – Узнать их можно только проникнув к ним в дом, а это невозможно без спецрекомендации. Я же сказал: три самых первых.

   Доди тоже едва не рассмеялся. Шикарно же они его поддели! Познакомиться с тремя первыми могучими он мог лишь проживая с кем-то из них вместе, в одной семье. Но даже и тогда, если его родители были простыми людьми, а могучими являлись его братья или сестры, он не смог бы узнать их настолько, чтобы начать угадывать всех могучих подряд. Три первых имени обозначали «папа, мама, я». Ему попросту предложили открыться.

   Не будь рядом Илы, Доди, разумеется, именно так бы и сделал, причем с удовольствием. Это прозвучало бы очень эффектно. Родители этих парней наверняка достаточно наговорили своим отпрыскам об Эльмаре и Рябинке, чтобы любое из этих слов привело публику в восторженный столбняк. После этого Доди мог бы уже делать что угодно – ничто бы в нем больше никого не удивляло и не шокировало. На него бы только смотрели, разинув рты. Да что там говорить, он бы сразу стал среди молодежи Круга вне конкуренции! Но присутствие Илы меняло все. Выглядеть перед ней трусом, способным спасовать и в решающий момент спрятаться за спину папы с мамой, Додька не мог!

   – Я предпочитаю бой! – сказал он нахально.

   – Как хочешь, – проговорил невозмутимо парень. – Ты готов? Начали.

   Оттягивать экзекуцию было бессмысленно. Доди предстояло попытаться нанести своему противнику столько ударов, сколько он успеет, и продержаться на ногах так долго, как это получится. Правда, Анто находился от него вне пределов досягаемости кулака, и это несколько осложняло дело.

   Один удар нанести, однако, Доди успел: ступней в прыжке. После этого, едва ноги его коснулись земли, как вокруг них очутилось веревочное кольцо. Доди выпрыгнул из кольца, поддел веревку, И, перехватив ее, резко хлестанул противника. Резкая боль пронзила его до локтя, пальцы у него разжались и импровизированное оружие упало на землю.

   Анто между тем чуток отошел. Доди окинул взором территорию – под его ногами валялось несколько камней. Доди поддел один из них, наклонился и, схватив, запустил им прямо под дыхало Анто. Анто было скорчился от боли, но уже в следующее мгновение на Доди обрушился град точно таких же камушков. Доди едва успел выпрямиться и прикрыть руками то самое место под ребрами, которое именуется солнечным сплетением. Эффект был, но не совсем тот, на какой он рассчитывал: вторая рука его тоже оказалась выведена из строя.

   Сделав прыжок, Доди попытался снова ударить Анто ногой. Он попал во что-то, но это «что-то» вовсе не было Анто. В воздухе возникло и упало нечто вроде фанерной плиты. Хотя плита упала на Анто, и тому тоже досталось, однако боль в ступне была до того неожиданной, что Доди едва удержал вскрик.

   После этого началось нечто невообразимое. В ноги Доди понеслись одна за другой три палки, причем если первую он не без успеха отбил, то две другие уже не смог и увернуться не успел. Затем последовала серия коротких, но емких электрических разрядов, не смертельных, но довольно чувствительных. Спектакль пора было кончать. Собрав остатки сил, Доди полез на Анто. Его натиск имел успех: резкий удар в плечо сбил его с ног, и он осел на землю.

   – Бой окончен, – объявил парень, который с самого начала взял на себя обязанности рефери.

   – Все было в пределах закона? – спросил кто-то.

   Доди через силу кивнул. Ни один удар, нанесенный ему, не был калечащим, и все внутри вроде бы было на месте, но болела каждая косточка, и ему было жутко плохо.

   – Анто доставит тебя домой, – сказал брат Гиты. – Сможешь, Анто?

   – Я не выбит, – ответил тот кратко.

   – Я сам дойду, – сказал Доди. – Посижу чуть, и поднимусь.

   – Ты же знаешь, он не имеет права тебя здесь бросить, – напомнила Гита высокомерно. – Зачем ему из-за кого-то отвечать перед Кругом?

   – Я живу далеко, – возразил Доди, – и пойду медленно.

   – Вы не пойдете, – сказал рефери. – Вы поедете.

   Он коснулся правого уха, и на пустыре оказался изящный электромобиль, рассчитанный на двоих.

   Доди отыскал в себе силы встать и, пошатываясь, побрел к машине.

 

Даку страшно

   Вторая половина пребывания Дака на Леркиной планете пролетела почти молниеносно. Со следующей получки он вернул Мартину количество монет, которые, по его мнению, стоила еда, выделанная ему как опецдиета, и всю необходимую сумму на месяц вперед. Он и в последующие месяцы платил заранее.

   По мере приближения дня, когда за ним должны были прилететь, неуютное беспокойство все больше овладевало Даком. За полгода он успел врасти в ту странную, не богатую впечатлениями жизнь, которая текла вокруг него. Ему начала нравиться эта работа, импонировало, что фургон его всегда встречали как нечто желанное, нравилось вынимать лотки из отсеков машины и легким движением пересыпать буханки на столик приемщице.

   Однажды он вновь слетал в столицу. На этот раз он был с деньгами и мог позволить себе ресторан. Прежнего шика, впрочем, не получилось. Его здесь никто не знал, да и монет было все же недостаточно, чтобы ими сорить. Две молоденькие, сильно накрашенные девицы тоже не вдохновили его почему-то на прежние приключения. Отчего-то вдруг он подумал о них с брезгливой жалостью. То ли он переменился, то ли рестораны здесь были другие, но те широкие жесты, которые Дак когда-то считал признаком настоящей жизни, вдруг показались ему смешными, и в подобострастной улыбочке официанта, суетившегося возле соседнего столика, почудилось нечто презрительно-фальшивое.

   Впрочем, девиц он-таки угостил и вволю с ними позубоскалил. После этого он с удовольствием вернулся «домой» к своей временной жене, тем и окончив эту ночь развлечений, чтобы поутру снова впрячься в хлебно-снабженческое ярмо.

   Но урочный момент стремительно приближался, затем приблизился вплотную, и в свой последний выходной день Дак решил еще раз облететь планету: просто так, для памяти. Он был теперь достаточно опытен, чтобы чувствовать наслаждение от такого полета. Машину он взял напрокат, в гараже, а маршрут выбрал тот же, что и в первое свое разведывательное путешествие.

   Над полушарием, где он проживал эти полгода, стояла уже зима. В тех широтах, по которым пролегал маршрут Дака, все пространство было покрыто снегом, и даже океан был покрыт плавающими льдинами. Пролетая мимо того места, где он в прошлый раз видел два подозрительных объекта, Дак заметил, что льдины начали вести себя как-то странно. Доходя до определенной точки, они словно отталкивались о чего-то и начинали двигаться в противоположном направлении. Дак поднялся на самую большую высоту, какую только могла взять его ракетка и пригляделся внимательнее. Да, он не ошибся: по океану кто-то словно прочертил огромный круг диаметром в несколько десятков миль.

   Дак заинтересовался феноменом. Ему захотелось пересечь этот таинственный круг, чтобы понять, что это такое, но с удивлением обнаружил, что это не так-то просто сделать. Недоступная глазу, но тем не менее совершенно четкая преграда развернула его ракетку и не пропустила ее внутрь.

   Дак снизил скорость ракетки до минимальной и полетел вдоль невидимого барьера, упрямо стараясь направить ее туда, куда хотелось попасть. В одном месте невидимая стена вдруг подалась, и ракетка, круто повернув, очутилась внутри круга. Развернув машину перпендикулярно силовой стене, Дак полетел по прямой. Скоро он увидел впереди по курсу маленький островок с лесочками, площадью в центре и группой каких-то построек возле обледенелого водоема. А возле построек стоял (Дак едва поверил своим глазам), да, стоял звездолет!

   Дак немедленно приземлил машину и вышел. Люк звездолета открылся и оттуда высыпала группа людей, похоже, что вооруженных, но чем именно, было не совсем ясно. Дак тормознул и пригляделся – лица встречающих почему-то показались ему знакомыми. Проваливаясь в снег, он сделал шаг навстречу...

   – Стоять! – раздалась команда.

   – Живан! – воскликнул Дак, поняв, наконец, по голосу, кто перед ним. – Как вы здесь очутились?

   – А ты как? – спросил его Живан, подходя поближе.

   – Меня отправили на лечение, – кратко объяснил Дак. – Тут у них вроде курорта. Ну, рассказывайте.

   – Вот, значит, почему вы здесь, – проговорил он, выслушав уже в звездолете всю историю. – Дайте-ка я посмотрю, что у вас стряслось.

   – А ты разбираешься?

   Теперь Дак разбирался. Полгода – достаточный срок, чтобы разобраться в том, что считаешь позарез необходимым. Поломка оказалась пустячной: всего лишь обрыв трех кабелей, не считая некоторой деформации амортизационной подушки. Герметичность системы не была нарушена, и инструмент имелся. Уже к вечеру все было в порядке. По крайней мере, лететь было можно, о чем Дак и не преминул сообщить.

   – Может, здесь погуляем? – спросил его Синг. – Как планета?

   – Здесь ловить нечего, – ответил Дак, подумав. – Здесь кредитки не котируются. Лучше давайте на Тьеру.

   – А если нас там встретят?

   – Кто встретит? Сменим опознавательные сигналы, и пройдет. Главное, сохранять спокойствие. А ящики прикроем. Кстати, откуда у вас столько жратвы?

   – Склад здесь нашли, – ответил Живан.

   Этой же ночью звездолет стартовал. Дак сидел в кресле первого пилота и чувствовал смутное беспокойство. С некоторым удивлением он вдруг обнаружил, что почти сожалеет о том, что покидает гостеприимную планету, и даже доля его в добыче, насчитывавшая количество кредиток, которого хватит ему для безбедного существования до конца его дней, почему-то не грела. Он не ощущал ее своей, словно это был мираж.

   А снаружи зияла непроглядная мгла. Небо, покрытое плотным облачным покровом, не пропускало света звезд, лишь три их лица отражались на стекле лобового иллюминатора. И вдруг словно что-то произошло... Дак встрепенулся – картинка на лобовом стекле дрогнула и слегка размылась.

   Дак повернул голову сначала направо, затем налево...

   Леденящий ужас пронзил его. Вместо знакомых ему до мельчайших подробностей двух его товарищей рядом с ним сидело два.. даже не монстра, нет! Изменились не черты лица Синга и Живана, но кожа их, слегка смуглая, больше уже смуглой не была. И не только кожа: волосы, глаза, губы – все в лицах обоих приятелей полиняло и поблекло почти до полной прозрачности. Дак увидел кровеносные сосуды, зубы – все, что скрывали до сих пор кожные покровы и мышцы. Только зрачки по-прежнему темнели глубокими точками, и это было еще страшнее. Но самым страшным было то, что оба они: и Синг, и Живан, были мертвы!

   – Нет! – вскричал Дак.

   Он схватил Синга за руку, чтобы прощупать пульс, и рука эта вдруг подалась под его пальцами, превратившись в подобие желе. Дак вскочил и ринулся в отсек, где ребята устроили кают-компанию. И еще не открыв дверь, он уже твердо знал то, во то не хотел верить: все семнадцать тоже были мертвы, мертвее мертвых!

   – Нет! – простонал Дак, увидев их тела. – Зачем? Почему?

   Он едва совладал с собой, чтобы не начать биться головой об стенку. Ужас, какого он никогда еще не испытывал, завладел им. Дак начал метаться по кораблю, осматривая все и вся, каждый угол. Ему во что бы то ни стало требовалось знать, что еще на корабле изменилось, а что осталось в неприкосновенности.

   Исчезло все, что они прихватили с Леркиной планеты, лишь ящики с кредитками да груз, прикрывавший их, стояли нетронутыми.

   – Нет! – снова простонал Дак. – Нет!

   Звездолет между тем достиг определенной высоты и полетел по инерции. Двигатели отключились и наступила невесомость. Дак едва обратил на это внимание, настолько он был потрясен, однако естественный ход событий вывел его из состояния прострации. Закрыв дверь в кают-компанию, он заставил себя переместиться в кабину пилотов и кое-что припомнил.

   Кое-чем были операция и спецдиета, о которой предупреждали Дака Эл, Лерка и доктор Мартин. Эта самая спецдиета проясняла многое. Она обозначала, что Дак не бредит и действительно спасся один из целого экипажа, и что звездолет, на котором он мечтал сбежать – вот он, полный мертвецов. Гора кредиток, немыслимое богатство – и все его, Дака.

   Дак дико захохотал. Зачем, к чему теперь ему это богатство? Что он с ним будет делать? Он бы отдал эти кредитки все до последней, чтобы вернуть Синга и Живана, только бы не видеть эти прозрачные, с застывшими зрачками студенистые маски вместо живых парней!

   Нет, Дак не боялся мертвецов и смерти, за свою биографию он видел их предостаточно. Но не такой смерти и не таких мертвецов! Он спустился на пол, прислонился к переборке, на короткое время замер, затем поднялся, осторожно снял с кресел останки бывших подельников и потянулся к клавишам компьютера.