Текст книги "Контракт на три года (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

   – Но у меня не было никого, кроме тебя!

   – Расскажи это кому-нибудь другому. Подоверчивей. Ну, пошла отсюда, долго тебя ждать?

   Он схватил Ниту за шиворот и принялся грубо толкать ее к выходу из скверика. Гнев вызвал у Ниты прилив сил. Резко оттолкнув его руку, она яростно проговорила:

   – Подонок! Ненавижу тебя! Ненавижу! Когда-нибудь тебе еще отомстятся мои слезы, попомни мои слова! Видеть больше не желаю твою гнусную физиономию!

   – Иди, иди! – ответил он насмешливо.

   Повернувшись, Нита ушла. Ненависть, столь же сильная, сколь и недавняя любовь, переполняла ее. Какой подлец! Боже, какой подлец! Как только она раньше этого не замечала! Мысль о сегодняшнем незнакомце, которому она чуть было не сдалась, заставила ее покраснеть от стыда.

   «И тот такой же, – подумалось ей. – Только малость почестнее. Хотя бы сразу сказал: „На один вечер.“ Нет, все мужчины – подонки.»

   И она, Нита, еще ждет от него ребенка! Ах, если бы это оказалась девочка!

   Она сходила к врачу обследоваться – оказалось, мальчик. Горю Ниты не было предела. Порой в ней вспыхивала даже ненависть к будущему младенцу.

   «Как я смогу его любить? – ужасалась она. – И за что мне такая мука!»

   Но избавляться от плода ей не хотелось. Желание держать на руках свое собственное дитя пересиливало в ней и ненависть к противоположной половине человеческого рода, и страх перед родами, и опасение быть выброшенной с работы.

   «Придумаю что-нибудь, – думала она. – Полы подряжусь мыть, стирать буду. Как-нибудь проживу. В крайнем случае собой торговать начну. Все равно репутация пропала. Да и кому я теперь, с ребенком, буду нужна?»

   Несмотря на столь радикальную программу, Нита постаралась жить как можно бережливее, экономя на всем, где только можно. Работа в столовой позволяла ей питаться практически бесплатно. Несколько пугало Ниту опасение, что ее могут выгнать из общежития, и она долго скрывала свое положение, пока, наконец, ее живот не стал бросаться в глаза всем и каждому. Бабы начали перешептываться за ее спиной, а потом Ниту вызвали в администрацию.

   – Присаживайся, – сказала ей маленькая женщина, разрез глаз которой четко наводил на мысль о ком-то из предков с Тьеранского Востока. В остальном внешность женщины была вполне европейской, и на хингре она говорила без акцента.

   – Меня зовут Сабина, – представилась женщина. – А теперь скажи правду. Когда тебе рожать?

   – Через два месяца, – испуганно ответила Нита. – Не увольняйте меня, пожалуйста! Я справляюсь, кого хотите спросите!

   – Никто тебя не собирается увольнять, – улыбнулась женщина. – Отец твоего ребенка в курсе?

   – Он говорит, что это не от него, – и долго сдерживаемые слезы покатились у Ниты по щекам.

   – Успокойся, милая, это совершеннейшие пустяки, – сказала женщина. – Мужчины – полные тупицы в таких вопросах. Если ты хочешь, мы привлечем его к ответу. Проведем экспертизу, и она точно установит, его ребенок или нет.

   – Я и без экспертизы знаю, что его, – вспыхнула Нита, вскинув голову. – Я не хочу его видеть. Ребенок мой, и я буду его растить.

   – Вот и молодец, – сказала женщина тепло. – Побольше бы нам таких храбрых. Но тебе нельзя больше работать. По нашим законам тебе полагается отпуск до и после родов.

   – Мне нужны деньги, – замотала головой Нита.

   – Отпуск оплатит администрация. Сходи к врачу, возьми у него справку и обратись в контору завода. Там тебе все разъяснят.

   В конторе попросили Ниту поработать еще немного, пока ей подыщут замену. Нита согласилась. В результате роды у нее начались несколько преждевременно, недели на три раньше срока. Но ребенок родился здоровым. Врач порекомендовал для лучшего развития как можно больше держать младенца в воде, предложив для такого содержания соответствующий костюмчик и шапочку, поддерживавшую личико ребенка над водой.

   – У нас повышенная сила тяжести, – объяснил он. – Могут возникнуть искривления конечностей и другие дефекты. Плавание облегчает нагрузку на скелет, учтите.

   Ниту выписали из общежития и помогли переселиться в скромную однокомнатную квартиру. И она принялась жить. Просто жить, без особого счастья, правда, но и без той тоски пополам с сердечной мукой, которые способны доконать самого оптимистически настроенного человека.

 

Часть II

ПОБЕДИТЕЛЬ И ПОБЕЖДЕННЫЙ

 

 

Доди в гостях

   «Ее зовут Ина,» – думал Доди, разглядывая невысокую девушку лет семнадцати, которая была ему представлена как сестра невесты. Сам он был дружком жениха и мог в полной мере наслаждаться значительностью своего положения.

   «Надо будет предупредить Шурку, чтобы ни в коем случае не проговорился, а то испортит мне всю игру.»

   Шуркой звали жениха. Несмотря на разницу в пять лет, он был лучшим Додькиным другом и, пожалуй, единственным настоящим. Они никогда друг другу не надоедали и понимали друг друга с полуслова. Была еще бабушка, но ей было уже далеко за девяносто, и ей невозможно было сказать всего. Молодежи она не понимала и слишком любила вспоминать, каким был в его, Додькином, возрасте покойный дедушка. Дедушка был, безусловно, блеск, но для Додькиной жизни его манеры вряд ли бы подошли, в этом Додька ни капельки не сомневался.

   «Как хорошо, когда на свадьбе нет взрослых! Они вечно ухитряются испортить удовольствие.»

   Действительно, свадьба, которая гулялась сегодня, скорее походила на молодежную вечеринку, чем на серьезное торжество. Их было пятеро: жених с невестой, дружок с подружкой и ее сестра. Они сидели в небольшом кафе при вестибюле лучшего кинотеатра планеты и обсуждали свои планы на будущее. Излишне далеко они не загадывали, точно так же как и излишне близко. Нынешний день был расписан заранее, а туманные дали грядущих свершений если и маячили перед ними, то лишь в виде неясной сказки, не имевшей к ним реального отношения.

   Брак был без спроса родителей, преждевременным, по их мнению. И та, и другая стороны считали, что девушкам следует сначала оканчивать институты и только после идти в загс с молодыми людьми. Если бы до окончания невестой института оставалось один-два месяца, кто бы возражал. Но тянуть волынку три года? Однако спорить с родителями на эту тему было бесполезно, отсюда и вытекала невозможность заранее предупредить их о моменте регистрации.

   Кстати, и цвета одежды, в которую были облачены жених с невестой, отличались от традиционных: невеста была в бледно-розовом, а жених – в темно-коричневом. Обе другие девушки были нарядны и милы – чего же еще? Регистрация уже состоялась, и они сейчас просто праздновали, отложив проблемы и хлопоты на потом.

   В программе был просмотр «гвоздя сезона» – нового фильма с участием звезды эстрады Галы Неверовой, танцы на лучшей площадке столицы и самый шикарный ужин в самом шикарном ресторане Открытого. Додька галантно ухаживал за подружкой невесты, но не забывал и о пятой участнице торжества. Ни ту, ни другую, ни даже невесту он до этого никогда не видел. Они были из другого института, а Шурка его со своей симпатией не знакомил. Увиделись они только в день свадьбы, и это тоже придавало событию особую пикантность.

   – Дож, – представил его Шурка. – Жуткий забияка и штатный сердцеед на своем факультете. Так что просьба не увлекаться и держаться с ним почтительно. А вообще-то он простяга и парень первый сорт.

   Додька слегка склонил голову как бы в поклоне.

   – Гита, – протянула руку невеста.

   – Ила, – представилась девушка в темно-зеленом.

   И весь этот великолепный вечер им предстояло провести вместе!

   Вечер, действительно, оказался превосходным. Еще до кино Додьке удалось отозвать Шурку в сторону и спросить у него, знает ли его невеста о том, что он, Додька, из их касты.

   – Конечно же, нет! – сделал большие глаза Шурка. – Гита меня специально попросила, чтобы никто из наших о свадьбе не узнал. И я ей обещал, что дружок будет не из специнтерната.

   – Ты хитрый, Шурка!

   – Конечно. Не мог же я допустить, чтобы ты остался в стороне от такого события. К тому же ты ведь действительно вне круга, и никто о твоем существовании не знает. Я хотел сказать, из молодняка. И ты ведь никому не проболтаешься!?

   – Как и ты, – подтвердил Доди. – Я сам хотел тебя попросить о том же: не говорить, кто я, ни Гите, ни ее родным. Лады?

   – Вит умный, он тебя сразу раскроет. И Лелечка тоже, – засомневался Шурка.

   – Не догадаются, вот увидишь!

   – Идет. Если я окажусь прав – ты показываешь мне сталактитовую пещеру с мастерской Эльмара. А если я не прав – я показываю тебе проход на Катрену. По рукам?

   – По рукам.

   – Завтра мы едем в Ключи и пробудем у них целый день.

   Глубокой ночью Шурка и Доди проводили девушек до общежития, а наутро снова были возле входа в корпус. Тут же рядом стояла четырехместная ракетка. Спустя четверть часа два парня и две девушки уже летели по направлению к Ключам.

   – Как тот мальчик похож на Эльмара! – мечтательно проговорила Ила, вспомнив вчерашний фильм о юном художнике-самоучке.

   Доди попытался спрятать улыбку.

   – Ни за что не поверю, что рисунки, которые там показывали, он рисовал сам, – возразила Гита.

   – Наив! Это же талант, его надо иметь, вот и все. Скажи, Дож!

   – Если не научить, то так, конечно, не зарисуешь, – кинул тот небрежно.

   – О! А ты умеешь? – заинтересовалась Гита.

   – Я рисую, конечно, но не так. Меня не учили.

   – А в школе?

   – Школа не считается.

   – Не верьте ему, он рисует – закачаешься. И стихи сочинят, – сказал Шурка.

   – Я самоучка, – возразил Доди. – Это совсем другое.

   – Как здорово! – восхитилась Ила. – А сейчас можешь что-нибудь сочинить?

   – Попробую, – согласился он, слегка склонив голову.

   Он достал из кармана блокнот и ручку, написал столбиком ГИТА и принялся черкать.

   – Не подсматривать! – сказал он укоризненно, заметив, что Ила с любопытством глядит ему через плечо.

   – Я мешаю? – спросила она чуть кокетливо.

   – Додька – парень скромный, – усмехнулся Шурка.

   – О! Тогда я удаляюсь!

   Девушки принялись смотреть в окно.

   – Готово, – сказал Доди, просовывая голову между спинками кресел. – Читать?

   – Валяй! – сказал Шурка.

   – Внимайте. Посвящается Гите.

   Где наша юность – осталась вдали?

   Иль никогда она нас не покинет?

   Ты не волнуйся, ты просто живи,

   Абрис ее в своем сердце храни ты.

   – Как здорово! – восхитилась Ила.

   – Вообще-то оно не очень, – сказал Доди. – Рифмы слабые. Отделывать надо.

   – Ничего не надо, – возразила Гита. – Напишешь это на нашей свадебной фотографии, хорошо? Ты не против, Шур?

   – Пусть оставит свой автограф. И с подписью.

   Таинственные Вит и Лелечка оказались родителями Гиты с Илой. Они были еще очень молоды, по крайней мере на вид, особенно если их сравнивать с тем же Таировым, Шуркиным отцом. Действительно, их вполне можно было называть по именам.

   – Это мой лучший друг, – представил его Шурка. – Мы договорились кое-куда поехать. Можно он переночует сегодня у вас?

   – Вообще-то в Ключах есть гостиница, – сказал хозяин дома с сомнением.

   Шурка искоса глянул на Доди. Тот ничего не сказал.

   – У него с монетами туго, – пояснил Шурка, стараясь держаться в пределах правды. – Он студент. Будущее светило биохимии.

   – Вы ему не верьте, – возразил Доди. – Я не светило, я просто учусь. Меня зовут Ждан.

   – Проходите в дом, – сказала Лелечка укоризненно. – Эту проблему вполне можно будет решить потом. И вообще, если молодой человек сумеет продержаться здесь до вечера, постелить ему мы найдем где.

   – Идем же! – сказала Гита, беря его за руку. – Ты обещал мне подписать фото.

   Доди оглянулся на хозяина. Вит по-прежнему смотрел на него с большим сомнением, но, однако, кивнул: мол, проходи.

   Немного погодя Доди понял, что имела в виду Лелечка, говоря насчет «продержаться до вечера». Семья была довольно большой для домика, в котором размещалась. Кроме Гиты и Илы там было шестеро других хозяйских детей, самому младшему из которых было 5 лет, и двое гостей. Гости были из местных, однако в данном случае это ничего не значило: уходить они никуда не собирались.

   Обдумывая накануне свое будущее поведение, Доди решил ничего не изображать, а просто оставаться самим собой. Этого было вполне достаточно: никто и никогда не подозревал, что он чем-то отличается от окружающих. А если и являлись кому-то такие идеи, то Додьку обвиняли в чем угодно, но только не в принадлежности к таинственным могучим, о которых каждый слышал, но мало чего толком знал.

   Сам Доди тоже впервые был среди такого множества представителей своего клана, а из молодежи своего возраста он вообще не был знаком ни с кем. Теперь же он видел Гиту, ее брата, их одноклассника с подругой. И благим намерениям Доди оставаться самим собой не суждено было осуществиться.

   Если бы не Ила, Додька, вероятно, все же вел бы себя поскромнее, но ему хотелось блеснуть перед ней, и он быстро завладел вниманием всех трех девушек. Ни брату Гиты, ни его гостю это, естественно, не понравилось. Они и повели себя соответственно. В результате в Додьку словно бес какой вселился. Он был остроумен и очень тонко, с самым невинным видом демонстрировал свое превосходство над обоими парнями. Гите он уделял особое внимание, прекрасно видя, что комплименты, какие он ей говорил, почему-то особенно злили ее брата. Оба парня изнывали от ревности, и это черезвычайно забавляло Додьку. Еще забавнее было наблюдать явное неодобрение хозяина дома. Додька здесь был чужим, это просто реяло в воздухе.

   Кульминационным моментом Додькиной программы того вечера стал его коронный номер, которым он иногда позволял себе развлечься. Номером этим было вызвать кого-нибудь из тех, кто его не знал, на драку. Доди был невысок, худощав и казался слабаком. По его внешности невозможно было предположить, что у него стальные мышцы, и что ударом кулака он может уложить человека.

   Обычно Доди не злоупотреблял своей силой и зря не нарывался, но у него все же был в запасе небольшой набор словесных приемов, с помощью которых он без труда добивался того, чтобы на него полезли. А эти двое, что сидели перед ним, особо и не нуждались в полном комплекте такого рода приемов. Спустя часик после его появления они уже страстно желали поставить нахала на место.

   Естественно, Доди знал со слов того же Таирова, что воспитанный могучий должен уметь сдерживать свое желание поразмять мышцы и не доводить дело до драк, но все же, все же... И он ловил нужный момент с вниманием охотника, выслеживавшего добычу. Наконец, искомая реплика прозвучала.

   – Не был бы ты нашим гостем... – процедил сквозь зубы брат Гиты.

   – Слова, слова... – проговорил Доди насмешливо.

   – Это ты о чем? – сказал второй парень, Анто, с явной угрозой в голосе.

   – А насчет «если бы», – усмехнулся Доди, забавляясь.

   – Ну знаешь...

   – Угу. Я знаю, что за словами удобно прятаться.

   – Кто прячется?

   – Не я же.

   – Мальчики, – вмешалась Гита. – Вы ведете себя отвратительно.

   – Леди, – произнес Доди соболезнующим тоном, который показался ему в тот момент наиболее подходящим к случаю. – Не волнуйте свои чувства. Джентльмены вовсе не собираются меня бить.

   – Не собираемся, – подтвердил Анто, сверля его глазами. – Хотя и следовало.

   – А почем у не собираются, знаете, леди? – продолжал Доди все тем же соболезнующим тоном. – Потому что бояться очутиться перед вами в неловком положении. Например, побитыми.

   Слово «боятся» Доди выделил.

   – Анто не трус, – возразила Гита.

   – Я не говорю, что трус, он только боится.

   – Ах ты! – воскликнул парень.

   – К вашим услугам, – поднялся Доди.

   – Мы не будем тебя бить, – встал брат Гиты. – Мы просто выкинем тебя вон.

   – Весь дрожу, – улыбнулся Доди понахальнее.

   – Он мой гость, а не твой, – воскликнула Гита, тоже вставая.

   – Не переживайте, леди, – сказал Доди. – Ваш брат останется жив.

   Это было последнее, что он успел произнести, потому что руки вышеупомянутого брата уже тянулись по направлению к воротнику его рубашки

   Шурка наблюдал за всем происходящим с нескрываемым удовольствием. Показательное выступление Доди было для него в новинку. У них дома он вел себя совсем иначе, и вообще за все шесть лет их дружбы они ни разу не подрались. Комплименты Доди по адресу Гиты его не задевали, а его стремление владеть вниманием девушек он считал, в общем, естественным. Оба эти двое: и Анто и брат Гиты вели себя как два осла.

   Он не сомневался, что оба они будут непременно побиты, если дело дойдет до драки, но вмешиваться не стал, решив досмотреть спектакль до конца. Окончание не замедлило явиться. В течение минуты брат Гиты уже корчился на мягком ковровом покрытии пола, а Анто кривился от боли с завернутой назад рукой.

   – Сдаешься? – спрашивал его Доди, продолжая наживать.

   Девушки с испугом на это смотрели.

   – Отпусти, – сказал Шурка. – Анто не скажет: «Сдаюсь.»

   Доди аккуратно разогнул руку друга брата Гиты и отодвинулся к стене.

   – Леди, – произнес он торжественно. – Я исправлюсь, честное слово!

   – Ты нехороший, – сказала Гита. – Зачем ты вызвал их на драку, если ты их сильнее? Сильный должен быть благородным!

   – Леди, я не хотел вас огорчить. Я не знал, что вы не любите драк.

   – Не люблю. Уходи!

   – Гита, – сказал Шурка. – Доди пригласил я. Если он уйдет, уйду и я. Ты не права, пойми.

   – Леди, – сказал Доди, – я могу уйти, конечно, но вашему брату и его другу следует, если они не умеют драться, научиться вести себя соответствующе. Не забудьте, они первые на меня напали.

   – Ты же этого хотел! – воскликнула девушка возмущенно.

   – Конечно, хотел. Но я не один такой, поймите, леди. Я не могу вас больше огорчать. Мне уходить?

   – Останься, – сказала Гита, покраснев. – Но это было просто ужасно. Садитесь, мальчики.

   – Дожи – лучший кулак у себя на факультете, – объяснил Шурка. – И он правильно сказал вам: не умеете драться – не лезьте в бутылку. Гита, извини, дорогая, мы с ним пройдемся немного. Пусть ребята малость поостынут. Доди – мой лучший друг, прошу запомнить!

 

Сюрпризы невидимки

   – Шамрок, – сказала Рози. – Ты не знаешь, куда мы попали?

   – Туда, куда хотели, надеюсь.

   – Давай посмотрим.

   – Тише! Подождем до утра. Не видишь – темно, как в желудке у кашалота.

   – Можно подумать, ты там был.

   – Угу. Если не веришь, сходи проверь.

   – Куда? На улицу?

   – К кашалоту в гости, вот куда. Замри, тебе сказано!

   – Вот еще, придумал! Ты же уже выключил кнопку!

   – Мало ли чего. Вдруг еще кто-то услышит?

   – Ну и пусть услышит. Может, накормит зато. Знаешь, как я пить хочу? Давай выйдем, а? Тут же целый океан, представляешь?

   – Он должен быть соленым.

   – Откуда ты знаешь?

   – Я читал, во всех океанах должна быть соленая вода.

   – Ну и пусть соленая.

   – А если она ядовитая?

   – Я ее и ядовитую выпью.

   – Дура! Помрешь ведь!

   – Ты первый помрешь, потому что боишься.

   – Я не боюсь, я просто не хочу.

   – А я хочу, хочу! Я бы сейчас выпила воды... целый чайник, вот! Даже теплой! Даже некипяченой!

   – Зачем же воды? Сказала бы лучше: целый чайник чая. А я бы крюшона. Целую канистру.

   Он закрыл глаза и помотал головой.

   – Ай! – вскрикнула Рози.

   – Чего...

   Он не договорил, потому что и сам чуть не вскрикнул. И не удивительно. Первым, что он увидел, открыв глаза, была канистра для воды, точно такая же, какие были у них дома на Лиске: коричневая, глянцевая, размером 15 на 30 и на 25.

   – Откуда она взялась? – сказал он недоуменно.

   – Не знаю. Я не поняла. А что там? Может, она пустая?

   Канистра стояла прямо на пульте управления и только чудом не задевала кнопок.

   – Сейчас посмотрим.

   Шамрок осторожно приподнял канистру и поставил ее между собой и Рози. Пустой канистра в любом случае не была. Отвинтив крышечку, он наклонил корпус, и розовая ароматная жидкость полилась в импровизированный стаканчик.

   – Крюшон! – воскликнул он, попробовав.

   – Дай теперь мне! – сказала Рози.

   – А если она ядовитая? – сказал он, допивая остаток из крышечки.

   – Тебе можно травиться, а мне нельзя?

   – Я старше, и я должен испытать.

   Не говоря больше ни слова, Рози пригнулась к носику канистры и припала к нему губами.

   – Вкуснотища! – произнесла она, отрываясь.

   – Погоди, теперь моя очередь, – оттеснил ее Шамрок. – Дай налить!

   – Она же ядовитая! – съехидничала Рози.

   – Теперь уже поздно рассуждать, мы ее уже попробовали. Лучше сходи за стаканами.

   – Послушай, а откуда она все-таки взялась? – спросил он, отпав, наконец, от поглощения хотя и вкусного, но подозрительного угощения.

   – Я же сказала: не знаю, – пожала плечами Рози. – Я просто представила себе, что она тут стоит, и она появилась. А как – я не поняла. Наверное, кто-то подслушал наш с тобой разговор и решил над нами подшутить.

   – Но как он сумел ее сюда закинуть? Мы же закрыты!

   – Не знаю. Наверное, зашел.

   Им обоим стало жутко. Наконец, Шамрок проговорил:

   – Я не заметил, чтобы кто-нибудь сюда входил.

   – Я тоже, – тихо сказала Рози.

   – Пойдем проверим.

   – Я боюсь.

   – Я тоже. Но так еще страшнее. Надо поискать его. Не хочешь идти со мной, я пойду один.

   Он встал и открыл дверь кабины.

   – Не оставляй меня одну! – испугалась Рози, вскочив. – И ты... ты все равно никого не найдешь!

   Так и получилось. Они заглянули во все места, где мог кто-нибудь прятаться, но кроме них в космическом ботике никого не было. И люки тоже были в порядке.

   – Давай произведем опыт, – сказал Шамрок, когда они снова оказались в кабине. – Мы о чем-нибудь поговорим, будто мы очень-очень этого хотим, и посмотрим, появится ли оно.

   – Почему «будто»? – возразила Рози. – Я и взаправду бы сейчас чего-нибудь поела!

   Ребята подождали. «Чего-нибудь» не появлялось.

   – Видишь, я говорил, что никого здесь нет, – сказал Шамрок.

   Не успел он произнести это, как на пульте, там, где недавно стояла канистра, возникла вазочка с хрустящим печеньем и тарелка с куриной ножкой, запах которой чуть не свел Шамрока с ума. Он схватил ножку. Она была чуть горячей, словно только что поджаренной, мягкой, с хрустящей корочкой. Точно такой же, какая только что промелькнула перед его мысленным взором.

   – Спасибо, – сказал Шамрок, оглянувшись.

   Позади него никого не было. Это было чудо, но вовсе не было чудом то, что тарелка приземлилась прямехонько на одну из кнопок пульта, и это немедленно включило компьютер.

   – Пошли отсюда, – сказала Рози. – Если оно появляется, то пусть лучше на кухне.

   – Я поняла, – тихо произнесла она, когда они уже сидели за столом на откидных стульчиках. – Оно читает наши мысли.

   – Кто «оно»? – сказал Шамрок так же тихо.

   – Не знаю. Тот, кто здесь живет. Невидимка.

   – Скажешь еще: «Невидимка»! Невидимок не бывает.

   – А вот бывает. Давай у него спросим. Скажите: вы здесь? – произнесла она громко.

   Никто не отозвался.

   – Вот видишь!

   – А это что? Не доказательство? – показала Рози на останки курицы и вазочку с печеньем. – Он просто прячется.

   – Где? Мы все просмотрели.

   – Не знаю. Может, снаружи.

   – И оттуда нам все посылает?

   – Давай проведем опыт. Загадаем еще чего-нибудь. Я хочу... Хочу мороженого.

   Ничего не появилось.

   – Мороженое бывает разное, – поучительным тоном пояснила Рози. – Ты проси конкретно, какое именно: сливочное или фруктовое.

   – Тогда пломбир с орехами.

   И снова ничего не было.

   – Это чепуха, – сказал Шамрок. – Глупости.

   – А жаль, – вздохнула Рози. – Как это бы было вкусно!

   Она прикрыла глаза, и перед ее взором ясно и четко встал бидончик с мороженым и стопка вафельных конусов на подносике.

   – Получилось! – услышала она возглас брата.

   Рози открыла глаза. На столе стоял бидончик и подносик с вафельными конусами. Точь-в-точь такие, какие она только что мысленно видела.

   – Мороженое! – объявил Шамрок, заглянув в бидончик.

   – Пломбир с изюмом? – поинтересовалась Рози небрежно.

   – Да, – сказал он, попробовав. – А как ты догадалась?

   – Потому что я думала про изюм, – сказала она. – Это мое мороженое. И я, кажется, знаю, как просить Невидимку. Надо эту вещь себе представить. Ну, как бы наяву. Иначе он не сможет прочесть наши мысли.

   – И он исполнит все-все?

   – Не знаю. Наверное, не все, но давай попробуем.

   Мороженое было забыто. Через полчаса кухня была завалена самым разнообразным хламом.

   – Хватит, – сказал, наконец, Шамрок. – Надо куда-то это все деть. И нам оно совсем не нужно.

   – Невидимка, забери , пожалуйста, – проговорила Рози громко.

   Но ничего никуда не исчезло.

   – Не может, – сделала она вывод. – Назад оно не берет.

   – Придумал, – сказал Шамрок. – Надо отнести все это в грузовой отсек. Пошли.

   Освободив кухню от посторонних вещей, дети приступили к экспериментам в области кулинарии.

   – Надо принести сюда канистру с крюшоном, – сказал Шамрок, когда они оба перепробовали все, что было возможно. Если бы не ограниченные размеры стола, они бы, наверное, в ту ночь просто объелись, но новые блюда ставить было некуда, и им поневоле пришлось остановиться.

   – Пошли вместе, – сказала Рози, погладив себя по животу. – Ух, я и напиталась!

   – Светает, – сказала она, глянув в лобовой иллюминатор. – Побежали наружу! Здесь нам ничего не видно, кроме кустов.

   Они вышли. Звездолет их стоял на каменистом пляже. Напротив плескалось море, а неподалеку возвышалась скала. Недолго думая, они на эту скалу взобрались.

   – Я думаю, это остров, – сказал Шамрок важно.

   – Откуда ты знаешь? – фыркнула Рози.

   – Мне кажется, они такие.

   – Тебе кажется. А я кое-что точно знаю.

   – И что же?

   – Здесь живут люди, вот!

   – Ах-ах, какие мы сообразительные!

   – Дурында! Посмотри на то, как растет кустарник!

   Кустарник действительно рос правильными рядами, образуя нечто вроде клеток. Без человеческих рук здесь явно не обошлось.

   – А ты лучше посмотри туда, левее. Вон на ту крышу. Пошли туда.

   – Здесь не пройти.

   – Мне кажется, я знаю, где дорога. Двинулись.

   Через полчаса они оказались на площади. Точнее, на площадке с твердым покрытием, в центре которой было нечто вроде возвышенности в виде четырехугольной платформы из очень красивого камня. Ребята сначала было решили, что это трибуна или сцена, но вокруг возвышения была клумба с цветами, а с одного боку висела табличка с непонятными буквами.

   Площадь окружал парк, давно запущенный, и среди деревьев стояло то здание, крышу которого Шамрок заметил со скалы. Здание было красивым, с яркой мозаичной лентой вдоль фасада и вокруг.

   Они поднялись на ступеньки крыльца и подергали дверь. Дверь была закрыта, но, оказалось, только на щеколду. Повернув ручку, они вошли в вестибюль. Там был полумрак, и всюду лежала пыль.

   – Здесь сто лет никто не был, – сказала Рози, чихнув. – Пошли отсюда.

   – Давай посмотрим дальше.

   – После.

   – Нет сейчас.

   – Ты как хочешь, а я пошла.

   – Погоди, вдруг здесь что-то интересное есть.

   Они заглянули в актовый зал со сценой и рядами кресел по партеру, нашли буфетную и библиотеку. Библиотека Шамрока поразила.

   – Ух ты! – воскликнул он. – Сила!

   – Это не по-нашему, – разочарованно сказала Рози, раскрыв одну книгу. – Здесь ничего не разобрать.

   – Зато картинки есть, – возразил Шамрок, показав ей другую.

   – Некогда нам, – хлопнула Рози ладошкой по раскрытой странице. – Пошли отсюда!

   И она потянула брата к выходу.

   – А это куда ведет? – показал он на мраморную лестницу, не сразу замеченную ими в полумраке.

   – Не все ли равно?

   – Не все. Оттуда можно многое увидеть. Там должно быть окно.

   Сморщив носик, Рози потащилась за ним. Действительно, окна там были. И хотя они были покрыты толстущим слоем пыли, панорама, раскинувшаяся перед ребятами, была достаточно впечатляюща.

   Во-первых, они убедились, что и впрямь очутились на острове. Островок был невелик, всего километра четыре в поперечнике и, кажется, покинут жителями. Дети не заметили ни одного поля, ни одного самого крошечного огородика, ни единой полоски вспаханного и упорядоченно засаженного пространства. Везде поднималась буйная растительность типа лугов – одним словом, разнотравье. Отсюда, из окон большого дома, они заметили два пруда, но только возле одного из них находились строения: группа жилых домиков по одной стороне и разные сараи, мельница и какая-то башня по другую.

   – Гляди-ка! – испуганно схватила Рози брата за рукав.

   Возле дороги, ведущей от площади к пруду, стоял большой космический корабль типа транспорта.

   – Пираты! – прошептала она. – Шамрок, что нам теперь делать?

   – Удирать, – сказал он, мрачнея.

   – Ага, а они погонятся за нами.

   – Мы ночью.

   – А если они нас не найдут?

   – Мы спрячемся. И я знаю, где. Побежали, пока пираты не проснулись.

   Молчаливые, они вернулись в свой звездолет.

   – Не мешайся под руками, пока я буду думать, – сказал Шамрок.

   – Очень надо, – отпарировала Рози.

   Она показала брату язык и пошла на кухню, чтобы прибрать на столе. Корабль приподнялся, покачнулся и двинулся круто в сторону. Затем он пошел вниз и наконец замер.

   – Где мы? – подбежала Рози к кабине пилота.

   – На дне моря. Здесь они нас не найдут.

   – И на какой мы глубине?

   – Не знаю, но это неважно.

   – Нет, важно. Мне кажется, здесь вовсе мелко. Что, если нас видно?

   – Я пойду взгляну, – сказал Шамрок. – А ты сиди.

   – Нет, я с тобой.

   Спорить с Рози, когда она упрется, было бесполезно. Шамроку только оставалось пожать плечами и позаботиться о том, чтобы дверь тамбура, когда они туда вошли, плотно за ними закрылась. После этого он повернул диск входного люка и тамбур начал заполняться водой.

   – Поплыли, – сказал он, показав на открытое отверстие.

   – Нет, – покачала головой Рози. – Я не смогу.

   В самом деле, из люка несся поток воды, преодолеть который ей показалось невозможно.

   – Нас затопит, – сказал Шамрок. – Надо действовать.

   – Подожди, – сказала она. – Может, оно станет тише.

   Все это время они плавали по тамбуру, хватаясь за стенки. Однако поток воды, хлеставший из люка, действительно стал ослабевать.

   – Я пошел, – сказал Шамрок.

   Он нырнул и исчез, вода пропустила его. Увидев, что делать нечего, из тамбура так или иначе необходимо выбираться, Рози нырнула тоже. Оттолкнувшись от крышки люка, она рванула наверх и выплыла. Оказалось, здесь было совсем не глубоко и недалеко от берега. Шамрок уже стоял на сухом месте и махал ей рукой.

   Рози выбралась из воды и посмотрела в ту сторону, откуда только что приплыла. Место, где стоял их звездолет, четко выделялось среди остальной водной поверхности. Он словно просвечивался сквозь толщу воды темным пятном.