Текст книги "Второстепенный (СИ)"
Автор книги: Ирина Нельсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 18. Прощание.
Прольюсь водою во поле,
Рассыплюсь житом пожатым,
В хмельной родной землице
Я прорасту травою.
Мала земная доля, мала земная доля.
Чтобы восстановить разрушенный двор, понадобилось пять часов обратного времени, расставленных по точкам взрыва. Одновременное включение – через пятнадцать минут школа вновь засияла чистотой, а на столах вновь появились угощения. Но праздничное настроение было испорчено безвозвратно, а детей, в том числе и едва дышащего Волхова, с помощью бедн-вар Арабора отправили в другие сиды. В Фогруфе остались лишь взрослые.
– Что я говорил о проверке?! – орал белый от злости Мерфин. В его зрачках полыхало магическое пламя. – Я велел проверить всех! Всех, в том числе и ваше племя! Сколько раз мы вам говорили, что нужно следить за своими? Сколько раз вам повторяли, что любой, кто пытается скрыться с глаз общины, опасен? Что мы каждый раз слышали в ответ? «Мы независимое племя, мы живем по нашим законам, не вмешивайтесь в дела подводного народа»! Если бы Хов не привел вас в обход моего распоряжения, все сию секунду отправились бы на жертвенники! За пособничество Сопротивлению! Теперь отскребывайте последствия вашей гордыни от камней и целуйте ноги Кориону! Ди, ты лишаешься должности главного привратника!
Келпи выслушали директора, молча склонив головы. Красный от стыда Ди дрожащими руками снял с себя брошь и с поклоном протянул её директору.
– Мы… Мы понимаем вашу злость и признаем нашу ошибку, директор Аунфлай. Ай больше нам не сородич, его имя заклеймят печатью, и ни один ребенок больше не будет его носить. Чтобы… Чтобы восстановить потерянное доверие, я как вождь даю разрешение на проверку всех келпи Фогруфа телепатом.
Мерфин сжал ключ и процедил:
– Не сомневайтесь, мы проверим всех! А теперь убирайте это, – он брезгливо кивнул в сторону кровавой лужи под балконом – того, что осталось от Ая. – Чтобы через пять минут ни следа не осталось.
Келпи послушно пошли выполнять приказ, бросая виноватые взгляды на лорда Мэдога. Тот замер над телом леди Изольды скорбным изваянием. Застывший взгляд не отрывался от бледного спокойного лица женщины. Часы обратного времени выправили все переломы, восстановили прическу и платье, но они не вернули Изольду к жизни.
– Она не успела всего на миг. Я создал щит, я протянул руку. Ей не хватило всего какого-то мгновения, – бормотал он. – Корион, ты веришь мне?
Корион смотрел на него и вертел в руках осколок прекрасного лица первого ученика. Рядом на земле лежало разбитое мраморное тело: руки, ноги, волосы, плащ. На первый взгляд, всё было на месте, но часы обратного времени на статую не подействовали, а осколки почему-то никак не складывались воедино, так, словно чего-то не хватало.
– Изольда вернется, Мэдог, – с горечью прошептал Корион. – Она пройдет сквозь туманы и возродится, а у Владыки шанса на возвращение больше нет.
Орден Золотой Розы почти в полном составе стоял вокруг пустых осколков и молчал. Они все были тенями Владыки, его руками и глазами. Они тысячелетиями оберегали его, последнего Изначального, того, кто помнил Великий Исход, свободно читал священные тексты и владел той, изначальной магией их родного мира. Их сокровище, их память, их счастье и смысл не уберегли, потеряли.
– У него больше нет привязки к телу, – хрипло сказал Ирвин. – Он переродится. Пусть без памяти, но…
– Нет, не переродится, – отстраненно возразил Мерфин. – Это была ловушка для безумной души. Если бы Владыка справился, он бы вернулся. А теперь, даже если он справится с безумием, то не сможет выбраться. Путь был только назад.
– Куда же его проводить? – тихо спросил кто-то. – Все Изначальные спят в саркофагах своего рода, в своих сидах.
Аунфлаи замерли, переглянулись. Владыка был единственным эльтом королевского рода, известным им. В какой сид отправлять его?
– Альварах, – наконец, сказал Корион. – Его род там. Правда, состоит всего из двух представителей. Альваха и Илмарионы. Детоубийца и Владычица той стороны, – уточнил он, увидев непонимающие взгляды.
– Но откуда это известно тебе? – возмущенно спросил Нойт.
– Я, если помните, единственный, кто покинул Альварах за последние пятьсот лет.
– Мы не можем послать его туда в… таком виде, – заметил Ирвин, покосившись на осколки.
– У нас есть пара свободных саркофагов, – пожевав губы, признался Мэдог. – Но, сами понимаете, мы не можем пустить вас в усыпальницу рода.
– Да, конечно… Мы… мы просто поможем с телом.
Ирвин закрыл глаза, полоснул себя по руке ножом и срывающимся голосом затянул погребальную песнь. По его щекам покатились слезы. Эльты подхватили мелодию. Слова древнего языка налились силой, зазвучали болью и полетели в небо. Кто теперь им покажет воспоминания о родных фиолетовых лесах, голубом сиянии их гибнущей звезды и цивилизации бессмертных существ, от которой остались лишь беспамятные души?
Эльты плакали и собирали осколки статуи окровавленными ладонями, шепча слова сожалений и прощания. Что не удалось артефакту, с успехом совершили обычные руки. Эльты собрали всё до последнего кусочка и склеили их собственной кровью. Владыка уселся на скамью, поджав ногу и глядя чуть в сторону. Кровь не текла по камню. Она схватилась между трещинами, расцветив белый тонкими кровавыми чертами. Мэдог поднял заклинанием скамью и осторожно унес в замок. Казалось, он совсем не замечал своих слез.
Леди Изольду согласно традиции также напоили кровью, разоблачили и, уложив в позу зародыша, отнесли в лес за пределами замковых стен. Шли недолго – Мерфин вывел процессию к ровным рядам вишен, цветущих, несмотря на осень. Из ствола каждой смотрели женщины: кто-то стоял, кто-то сидел, кто-то застыл с поднятыми руками-ветвями, из которых росли охапки белых цветов. В центре каждого цветка переливался острыми гранями магический кристалл. Мерфин прошел вдоль них и взмахнул рукой. Земля перед ним расступилась, и эльты опустили Изольду в яму.
– Я отпускаю тебя от имени, всех долгов и обетов, с ним связанных. Вернись в свой род, и пусть твоя следующая жизнь будет счастливой и легкой, – выдохнул Мерфин, закрыл могилу и воткнул сверху сорванную с ближайшей вишни цветущую ветку.
Та пошевелилась, устраиваясь поудобнее на новом месте. Цветы опали, и на стремительно растущих ветвях зазеленели молодые листья. Из крепнущего ствола выглянуло лицо девочки, какой Изольда была когда-то. Где-то в пещерах совсем другого бруидена, на расписанной то ли узорами, то ли письменами стене, осыпался самоцвет и заиграл холодными ровными гранями.
Эльты подождали, когда дерево вырастет, раскинет на ветвях белые цветы с магическими кристаллами, а девочка превратится в женщину, и тихо отступили обратно к замку.
У посмертного древа остался лишь один. Он дрожащими пальцами огладил лицо Изольды, рухнул на колени и тихо-тихо завыл:
– Прости, прости, я опоздал. Мне так жаль, прости…
Корион отвернулся и нагнал остальных. Что связывало Изольду Аунфлай с Ирвином Эсквиллом, давно женатым на её кузине, ему знать не полагалось.
* * *
Я сбежала.
Да, трусиха. Но этот чертов магический мир меня доконал! Мало мне было сверхчувствительности, мало было абсолютной неспособности колдовать в рамках закона, мало было опекуна со странной логикой и повадками, так еще на закуску получила самый настоящий террористический акт! И от кого? От келпи! Ай, конечно, был заразой, но чтобы пронести в школу кучу бомб… Я от него не ожидала. Никто не ожидал!
И вишенка на торте – видения с симпатичным эльфенышем в колодце. Я уже убедилась, что сны о дедушке, бабушке и прочих личностях не просто сны и к событиям в этой альтернативщине имеют прямое отношение. Эльф Злат… Уж не Владыка ли Златовлас собственной персоной? А что? На моне чеканят профиль эльфа в венце – это раз. Статуей первого ученика профессор Хов очень дорожил, причем настолько, что оставлял на страницах мраморной книги полынь – символ горечи утраты – это два. Информация по Владыке Златовласу закрыта с пятидесятых. Примерно тогда же лорда Мэдога объявили героем, победившем Безумного короля, а профессора Хова выгнали из Ордена Золотой Розы, и только Аунфлай принял его в бруиден – это три. Вопрос! Если Владыка Златовлас – единственный правитель эльтов, то откуда взялся Безумный король? Уж не одно и то же ли это лицо? И почему лорд Аунфлай – герой, а профессор Хов – предатель?
В общем, дело попахивало государственными изменами с неясными мотивами, а в сочетании с Сопротивлением, которое умудрилось завербовать привратника и подорвать древнее убежище эльтов, вообще начинало подванивать. Да так, что узнавать какие-то ответы не хотелось категорически.
Ей-богу, лучше бы я попала в Хогвартс! Там расклад «хорошие-плохие» поддался бы анализу! К тому же там была Оборотка, которая позволяла менять и возраст, и пол, так что того черноволосого зельевара я бы точно охмурила, а тут – хрен! Причем дикий!
Поэтому когда я очнулась, а произошло это приблизительно через два часа на больничной койке Сида Трех Дубов, то времени терять не стала и быстренько свалила. Уходила по-английский, через открытое окно. Благо, палата располагалась на первом этаже. Спасибо дриадам. Они были настолько любезны, что открыли мне дорогу в человеческий мир через огромное дупло и даже высадили вблизи от Саутгемптона. Я вывернула плащ наизнанку, чтобы не светить нашивкой Фогруфа, пригладила волосы и пошла ловить попутку. Почтальонки очень и очень не хватало, но волшебные пчелки пообещали её принести в ближайшие два часа на могилу одного чувачка, который лежал на кладбище Саутгемптона.
Я шла к городу и махала руками всем машинам, и в душу мою начали закрадываться смутные подозрения. Электромобилей почему-то было очень и очень мало. Чересчур мало. Даже грузовых. И почему-то никто так и не захотел подобрать ребенка, который явно попал в беду.
Через пару часов, когда я уже плюнула на неприветливых англичан и побрела вдоль дороги в город, мне все-таки повезло. Чуть дальше притормозил местный вариант Икаруса и, распахнув дверь, нетерпеливо прогудел. Я радостно юркнула внутрь и чуть не защемила край плаща – до того стремительно закрылась дверца.
– Спасибо!
Водитель молча покосился на меня и стартанул с места так резко, что меня чуть не унесло. Я схватилась за поручни, устало опустилась прямо на пол и взглянула на пассажиров. Автобус был набит людьми и коробками.
– Ты чего тут один? – настороженно спросил самый старший, бородатый мужчина лет сорока.
– Не повезло семье? – подхватила женщина неопределенного возраста.
Лицо у неё было очень интересное – азиатское, скуластое. То ли бурятка, то ли казашка. Странно знакомое лицо. Я вслушалась в акцент и чуть не подпрыгнула.
– Вы русские?!
– Русские, – подтвердил мелодичный голос.
Из-за мужчины в боковой проход наклонилась девушка, и я окончательно обалдела. На меня смотрела Яна, одна из российских певиц, малоизвестная, но безумно талантливая.
– Едрид-мадрид!
А я еще сомневалась, реальность это или кома. Кома, однозначно кома! Потому что в реальности таких совпадений не бывает!
– Земляк? – услышав русскую речь, люди удивились еще больше, но расслабились.
Мужик расхохотался.
– Нигде от наших не спрячешься. Вот так едешь за границу, подбираешь в глухом лесу ребенка, и тот – русский! Как звать?
– Вадим. А вы… – я протянула руку и замялась. Не факт, что в этой реальности они все носят те же имена.
– Федор, – разрешил мои сомнения лидер группы и пожал руку.
Я хитро прищурилась, сверкнула улыбкой и протянула ему блокнот с перьевой ручкой.
– Дадите автограф?
– Еще и фанат! – Федор отказывать не стал и размашисто расписался. – Так как ты очутился на дороге, да еще в Овсень?
– Я специально шел за вами прямиком с самого Поволжья, потому что не попал ни на один концерт! – выдала я с абсолютно серьезным лицом.
Музыканты разулыбались.
– А если серьезно? Или… – Федор посуровел, – или твоих эльты забрали? Они вроде иностранцев, да еще с детьми, не трогают.
Эм… Что? Зачем это эльтам забирать людей? Стоп! Овсень! Он же Мабон! Праздник осеннего равноденствия! Никто не говорил, что происходит в праздники эльтов с людьми. А их, оказывается, забирают.
– Нет, – я покачала головой и поморщилась. От крови мне затылок оттерли, сотрясение убрали, но трясти ею всё равно было неприятно. – Я просто на редкость удачливая жертва террористов.
– Кого?!
– Ну, эти… религиозные фанатики. Затащили неизвестно куда, хотели мной шантажировать кое-кого из наших, – по затылку потекло что-то влажное. Я дотронулась, взглянула на пальцы и поморщилась. Корочка, стягивающая рану, лопнула. – Они меня слегка недооценили. Я понял, что в мы лесу, высчитал, что сегодня эльтский праздник, и сбежал, – я усмехнулась. – Они за мной не погнались. Я ведь, если что, еще ребенок, а им точно будут кранты. Я, кстати, где вообще?
Музыканты оценивающе глянули на мою потрепанную одежду. Я мысленно погладила себя по голове за предусмотрительность. Пошив формы и сам материал выглядели богато. На мне буквально было написано «Ученик элитной школы».
– Лес около Саутгемптона, – ответила Яна, расписавшись в блокноте. – До города еще полчаса пути.
– Чудненько, – улыбнулась я.
Как ни странно, доехали до города мы без приключений. Сердобольные музыканты обработали рану на моей многострадальной голове, поделились мятными конфетками и водой, когда меня скрутило от качки. Яна даже предложила мне спеть любую песню из её репертуара на выбор. Я выбрала колыбельную про того самого волчка, который кусает за бочок.
– Это именно та песня, которую стоит петь посреди леса, – улыбнулась я, когда она попыталась отказаться.
Яна фыркнула и спела. Да так, что я заснула и проснулась, когда автобус остановился у отеля.
С расставанием возникли проблемы. Они предложили оплатить мне путь до полиции или посольства, дирижабль и такси. Я помялась и призналась:
– Мне нельзя в посольство.
– Это еще почему?
– Скандал поднимется до небес. А моим опекунам нельзя светиться сейчас на международной арене.
– Вот поэтому-то я и не люблю политику, – поморщился Федор. – И что думаешь делать? Вернешься в свою школу?
– Нет, в школу тоже нельзя, там у террористов, как я понял, связи. У меня тут у кладбища знакомые есть, я у них кое-какие вещи оставил, деньги в том числе. Заберу их и попробую добраться до родины.
– В одиночку? Без документов? С ума сошел? – возмутилась Яна.
Я пожала плечами и виновато улыбнулась.
– У Ломоносова же получилось.
– Ломоносов был огромным мужиком и мог отбиться, а ты ребенок!
– Я не такой беззащитный, как кажется. И очень хорошо умею прятаться.
– Нет, мы тебя отпустить не можем!
– Но мне нужно уходить из страны как можно скорее!
Музыканты вздохнули, выдохнули, переглянулись. То ли это у меня обаяние такое неземное, то ли дар убеждения прокачался до сотого уровня, то ли Фортуна все-таки решила отвесить мне положенных главному герою ништячков, но…
– Через пару часов из порта отходит русский круизный лайнер «Енисей», – сказал Алексей. – Они поедут вдоль берегов Европы до России. Думаю, если экипажу объяснить, что к чему, они тебя прикроют.
И они реально договорились! Нет, серьезно! Не знаю, что там им наболтал Леша, какие горы золота им выложил и сколько бутылок водки подарил охране, но, когда я с почтальонкой вышла к «Енисею», экипаж меня узнал и на время таможенного осмотра спрятал в машинном отделении. Лайнер медленно отплыл, а я смотрела на исчезающие берега из каюты начальника охраны и радовалась своей удаче. Прощай, Великобритания! Прощай, Фогруф! Прощайте, профессор Хов! Хоть я в вас и влюблена, но поскольку между нами ничего быть не может, прощайте!
Между прочим, спасибо музыкантам я сказала – подарила им добрую половину своих фенечек и оберегов, сказав, что это творчество старшей сестры. Поделки пришлись им по вкусу. Несколько особо богатых Яна пообещала надеть на грядущий концерт, очень уж удачно они сочетались с их музыкальной стилистикой. Значение знаков я не скрывала, даже подарила тетрадочку, где расписывала, какие за что отвечают. Только о том, что украшения вполне рабочие, скромно умолчала. Лучше пусть они об этом узнают сами. Потом. Когда-нибудь.
Берега Великобритании скрылись вдали, и я достала из почтальонки чистые джинсы и банку тушенки с сухарями. Когда охранник заглянул внутрь, я уже с аппетитом собирала остатки бульона размоченным кусочком хлеба.
– Ты можешь выйти, заяц, – сказал он, удивленно разглядывая чистые джинсы и свежую футболку. – Сейчас в ресторане шведский стол, можешь сходить и поесть по-человечески. Меня зовут Виктор Юрьевич, можно дядя Витя.
Дядя Витя. Ему шло. Типичное русское обращение для типичного, крепко сбитого, черного от загара мужика. Он бы хорошо смотрелся где-нибудь в поле с конем, а не в форме охранника.
– Спасибо, дядь Вить! – я сверкнула улыбкой. – А на меня не обратят внимания?
Дядя Витя развеселился.
– Тут пассажиров триста человек, и чуть ли не в каждом порту они меняются. Внимание на них обращаем только мы. Парней насчет тебя я предупредил, так что, если что, обращайся к ним. Жить будешь со мной.
– Еще раз спасибо! Даже не знаю, как вас благодарить!
– Ну, всё-всё, иди, зайчонок, а то сейчас всё самое вкусное разберут, – добродушно махнул рукой дядя Витя. – Куда поскакал без карты?
Я схватила протянутый буклетик и выскочила в коридор. Альтернативный мир в кои-то веки мне начинал нравиться. Вот хрен бы кто ради меня договорился с охраной лайнера в реальности, и хрен бы какая охрана согласилась незаконно провезти незнакомого мальчишку через границу. А тут стоило только заговорить с соотечественниками на родном языке, как те моментом вошли в положение и подогнали целый, мать его, лайнер. Нет, не так. ЦЕЛЫЙ, МАТЬ ЕГО, ЛАЙНЕР!
Чувствую, до конца пути офигение так и не пройдет.
«Енисей» обрадовал сдержанной дворянской роскошью. Шведский стол – изобилием национальных блюд. Причем каких! Запеченая зайчатина, форель и сом. Тушеная репа и куча других каш и гарниров на самый разный вкус. Щи, солянка и уха – ну, это классика. Капая слюной на поднос, я навалила себе гречки с гуляшом, взяла тарелку щей, клюквенный кисель, запустила ложку в рот и чуть не застонала от блаженства. Боги, какая вкуснотища!
– Вадим?!
Я подняла взгляд и поперхнулась киселем.
– Эмили? Энтони? Тетушка Ким? Что вы здесь делаете?
Да, передо мной стояли мои человеческие опекуны Стоуны в компании с семьей Стенли в полном составе. Мужчины сверкали загорелыми торсами. Особенно радовал глаз бронзовый мистер Стенли, из которого солнце окончательно вытащило на свет арабские корни. Дамы были облачены в фривольное бикини, кое-как замаскированное широкими парео под купальный костюм. На их влажных волосах лежали полотенца.
– У нас отпуск! – возмущенно воскликнула Эмили. – Мы едем в Швецию! А вот почему ты не в школе? С кем ты здесь?
– Эм… – глубокомысленно промычала я.
Как назло, в голову полезли исключительно нецензурные слова.
– Ты что, здесь один?! – ужаснулись взрослые, расшифровав мое пришибленное выражение лица.
А-а! Аунфлай, где твой волшебный щелчок «забудь»? Люди в черном? Дед Мороз? Спасите меня, кто-нибудь! Они сдадут меня эльтам в первом же порту! Какого черта они не полетели на дирижабле? Какого черта выбрали именно этот лайнер? Какого черта вообще им далась эта Швеция?!
– Школа сгорела! – брякнула я.
Резкая смена темы сработала. Стенли заморгали, а Стоуны захлопнули рты.
– Что? Как это – сгорела? – не понял Энтони.
– А вот так, – я взмахнула руками. – Бум! И нет больше замка.
– Боже! – ахнула тетушка Ким и опустилась на стул. – Крис не пострадал?
– Насколько я знаю, нет.
– Так значит, ты здесь не один? – продолжала допытываться Эмили.
– Конечно, нет! – больше, больше уверенности в голос! – Нашлись мои родственники, и мистер Аунфлай поручил меня своему должнику. Ну, знаете, чтобы отвезти до России, пока всё не утрясется с Сопротивлением. Как здорово, что вы здесь! Я вам отправил письмо, хотел провести вместе новогодние каникулы, но, как видите, не получится.
– Это замечательно, что нашлась твоя настоящая родня, но где твой сопровождающий?
Да что ж ты какая упертая, Эмили? Что тебе неймется-то?
Я беспечно пожала плечами.
– Уже поел и пошел в бильярд играть… Или кино смотреть? Где-то здесь, короче.
– А как его зовут?
Я повела взглядом по толпе и уставилась на официанта. Тот пробирался через столики и даже не думал собирать пустые тарелки. В туалет что ли, торопился?
– Интересно, – громко спросила я, кивнув в его сторону, и засунула руку в карман. В ладонь скользнул амулет для отвода глаз. – Зачем здесь официант, если у нас шведский стол?
К бедняге повернулись не только Стенли и Стоуны, но и люди с соседних столиков. Я губами выдохнула отвод глаз, быстренько скользнула под прикрытие белой скатерти и гусиным шагом, от столика к столику, покинула ресторан.
А официант, очутившись под прицелом десятков глаз, вздрогнул и замер. На бледном незапоминающемся лице мелькнула паника. Я юркнула под лестницу и уже прикинула путь до каюты дяди Вити, как вдруг до этого мирно отдыхающие люди достали водяные пистолеты, вскочили на ноги и нацелились на других людей.
– Лайнер захвачен. В пистолетах кислота. Оставайтесь на своих местах, выполняйте наши требования, и никто не пострадает! – рявкнул официант и в доказательство своих слов пшикнул из пистолета на фикус. Фикусу пришел конец.
– Кто вы такие? Что вам надо? – спросила тетушка Ким. Храбрая все-таки она женщина!
– Мы призваны привести этот мир к спасению! Мы воины божьи! – пафосно ответил официант.
Вселенские размеры моей досады было невозможно описать никакими словами.
– Да вы издеваетесь! – шепотом воскликнула я, возмущенно взглянув в небо.
Сопротивление. «Енисей» захватило Сопротивление! Ну почему, почему всем приспичило именно сегодня и именно на этот лайнер?!
