Текст книги "Счастье взаимной любви"
Автор книги: Ирина Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Ну и что? Сейчас много твоих соплеменников бродит по побережью. Ты видишь в этом какую-то преднамеренность? Или это твой знакомый?
– Нет-нет, – торопливо отреклась она. – Я даже не знаю его имени. Но эта история меня почему-то насторожила.
– Сдай его в полицию и забудь, – жестко подвел итог Кейт.
– А может быть, он именно этого и хочет? Мне он не нравится, Кейт. Я хочу его отпустить. Выгнать из дому, и конец. Мне не хочется, чтоб он затаил на меня какую-то злобу.
Эти слова были полуправдой. Но Кейт не уловил недоговоренности.
– Ты боишься мести со стороны мелкого воришки? Разве он может позволить себе такую роскошь, как месть, если мы его посадим? Русские гангстеры настолько мстительны? Странно… Всякий вор должен знать, что в его профессиональные обязанности входит необходимость время от времени отсиживать в тюрьме заработанный срок. Обычно они не копят зла на тех, кто, защищая себя, усаживает их за решетку. Во всяком случае, я так думаю. Он должен жить в обществе в рамках принятых на себя профессиональных требований.
– В России несколько иное отношение к ворам, Кейт. Мне кажется, лучше ему дать пинка под зад и выгнать.
Кейт допил апельсиновый сок, поставил пустой стакан на столик и к этому моменту принял решение, казавшееся ему разумным.
– Добавь к этому пинку десять долларов, и будем надеяться, что этим мы обезопасим себя от всяких вторжений с его стороны. – Тон, каким это было произнесено, определил его нежелание разговаривать более на ничтожную тему.
– Кейт… Сейчас много разговоров о целебности Мертвого моря в Израиле. Рассказывают просто чудеса о том, как восстанавливаются все, кто после автокатастроф парализован и…
– Не надо. Вряд ли это поможет больше того, что обещает наш доктор Прайд.
– Конечно! Но Прайд считает, что ты выздоровеешь через год, а можно попробовать…
– О чем ты? – Он попытался улыбнуться, отчего стал некрасив.
– Кейт… Я думаю, что ты быстрее бы встал на ноги, если б занялся посильным делом. Мне кажется, ты уже достаточно здоров, чтобы начать, предположим, свою политическую кампанию – борьбу за пост губернатора штата.
– Лежа в кровати?
– Ну и что? Президент Франклин Рузвельт был президентом, сидя в коляске. А ты встанешь. Тебе нельзя просто так лежать и ждать выздоровления, Кейт. Тебя это убьет. Если мы с тобой сделали губернатора из Домиана Крайста, то ты будешь им обязательно. А потом будешь президентом.
Он помолчал и ответил спокойно:
– А если я не оживу никогда?
– Зачем ты это говоришь? – недовольно возразила она. – Меня пугать не надо. Я не твоя жена и верю, что все будет хорошо…
– Да… Ты не моя жена. К сожалению. Тебя это не угнетает, кстати?
– Нет, – быстро ответила она. – Я не знаю твоей Кэрол и не хочу знать. Ты поселил меня здесь, у нас было общее дело, и еще вернутся светлые дни. А Кэрол живет своей светской жизнью.
Он долго и неподвижно смотрел на океан, потом проговорил неторопливо:
– Ты еще молода. А обстоятельства изменились, и тебе не обязательно обременять себя моим инвалидным присутствием. Ты можешь жить сама по себе. Я давно хотел тебе сказать, что ты можешь быть свободна. Этот дом всегда твой и…
– В Америке я не буду свободна без тебя, Кейт, – тихо прервала его она. – Ты же знаешь, что я так и не приспособилась к американской жизни. Не будем об этом говорить. Ты встанешь на ноги и через несколько лет будешь губернатором. Даже если не будешь, хотя бы поборемся за это! В этом уже жизнь.
– У тебя железный позвоночник, Анна. Но не будем подгонять природу и доктора Прайда в ее лице. Встану я или нет…
– Встанешь, – сказала она и поцеловала его в губы.
Она вышла из спальни, чувствуя на своей спине его тревожный взгляд, в котором явственно засветилось острое мужское желание. Здоровье его явно шло на поправку, если в глазах появилась тяга к этой стороне жизни. Но тот же домашний доктор Прайд настойчиво рекомендовал парализованному временное воздержание от плотских радостей.
«Пошел ты к черту, доктор Прайд? – с неожиданным озлоблением подумала Анна. – Есть старая русская пословица: живот на живот, и все заживет!» И потому она решила сегодня же любым способом устроить эротические забавы в какой угодно доступной для Кейта форме. Он знала, что он будет только счастлив и тоже пошлет к чертям собачьим всезнающего (за бешеные гонорары!) доктора Прайда вместе с его инвалидными советами.
Анна спустилась вниз, на ходу отдавая распоряжения немногочисленной прислуге. Все они были давно вышколены и не смели интересоваться, имеет ли она право распоряжаться или нет. Миссис Саймон была здесь хозяйкой, а мистер Пратт – чем-то вроде Бога, но до него далеко. Правда, где-то существовала и миссис Кэрол Пратт, но она не появлялась здесь годами, и призрак ее прислугу не волновал.
Анна добралась до первого этажа. Начальник службы охраны Поль все так же сидел перед экранами наружного наблюдения, будто его впаяли в кресло навсегда, с того часа, как он получил работу.
– Как себя чувствует наш гангстер, Поль? – весело спросила Анна.
– Спит. Отличные нервы, – одобрительно заметил негр.
– Вы не звонили еще в полицию, Поль?
По широкому лицу негра пробежала непривычная для него тень колебания.
– Вчера мне показалось, миссис Саймон, что вы… не очень хотите сдавать его в полицию. Но мы обязаны это сделать.
Последняя фраза прозвучала почти категорически. Он был умным и подготовленным к своей работе человеком, но получал во много раз больше денег, нежели его коллеги на соседних виллах. Потому не хотел вызвать недовольства хозяйки какими-либо опрометчивыми действиями. Пусть даже при этом он прав и на его стороне закон.
Анна сделала вид, что призадумалась.
– Да… Но дело в том, Поль, что мистер Пратт не хочет сдавать этого мальчишку в полицию.
– Вот как?
– Да. Он велел дать ему десять долларов и прогнать.
– Понял, миссис Саймон. Хозяин мне платит, и я вынужден подчиниться. Но…
– Что «но»?
Начальник охраны окончательно прекратил сопротивление.
– Я понял, чего хочет хозяин. Но не понимаю, чего хотите вы, миссис Саймон.
С ним приходилось быть откровенной. Во всяком случае, в пределах того, на чем его можно было обмануть. Проще говоря, не выдавая конечной цели всего задуманного, искренне посвятить в промежуточные планы.
– Сядьте, Поль. И выслушайте меня внимательно, – дружелюбно сказала Анна. – Вызвать полицию мы всегда успеем, но я не совсем уверена, будет ли это правильно. Я сейчас объясню вам свою точку зрения, а потом мы посоветуемся.
Старый и всегда надежный прием: хозяйка советуется с нанятым работником – у него поднимается чувство самоуважения, он горд оказанным доверием и становится послушным, согласным на то, против чего раньше справедливо возражал.
– Дело в том, Поль, что окончательное решение мы примем после того, как я еще раз поговорю с этим человеком. У меня такое ощущение, что его попытка проникнуть на виллу и попробовать нас ограбить – это просто фальшивая игра. Маскарад. Инсценировка.
Поль кивнул.
– У меня тоже возникла такая мысль, миссис Саймон. На побережье все знают, какой продуманной и сильной системой защиты охраняются все виллы. И залезать в дом настолько бездумно и напролом мог либо законченный дурак, либо совершеннейший новичок.
– В данном случае возможны все варианты. Это я и хочу уточнить. Но, к сожалению, Поль, может быть и третий вариант…
– Вот как, миссис Саймон? – В глазах чернокожего мелькнуло настороженное и недоверчивое любопытство.
– Да, Поль. И я уверена, что в своих мозгах вы уже проработали другие возможные причины и мотивы действии этого мелкого мафиозника.
Он ответил без улыбки:
– Мои черные мозги, вы правы, должны работать, чтобы кормить мою семью. Но что касается ваших проблем, миссис, то я могу ошибаться в своих предположениях и догадках. Мало того, что вы белая и, следовательно, может быть, мы с вами думаем несколько в разных системах, но вы человек, рожденный в ином мире, извините…
– Ладно, ладно! Не разводите мне расовых теорий, Поль! – Она рассмеялась вполне беспечно. – В конечном счете мы все мыслим вполне ординарно и на один манер. И ваша речь имеет только тот смысл, что я, ко всем моим недостаткам, еще и из России. Но вы правы. Я знаю то, чего не можете знать вы. Коль скоро вор, залезший к нам, тоже русский, мне он может быть понятнее, чем вам. И я предполагаю, Поль, что эта попытка ограбления была устроена с иными целями. Был бы он пьян, эту глупость еще можно было объяснить…
– Он совершенно трезв, миссис Саймон, – твердо сказал Поль.
– Это меня и пугает! И позволяет предположить, что задачи у него были иные. Я считаю, что это может быть просто разведка… Он попробовал проверить, что у нас к чему. Быть может, выполнял чье-то задание.
– Будьте со мной откровенны, миссис Саймон, – глуховато и сосредоточенно сказал Поль. – Меня кое-чему обучили в моем деле. Вы полагаете, что вам присылают… первый привет из России? С тем чтобы потом перейти к шантажу?
– Не исключено, Поль, – резко ответила она.
– У вас остались в России враги? – быстро спросил Поль.
– Стоп! – Она оборвала его властно и безапелляционно. – Это уже вас не касается. Не потому, что я вам не доверяю, Поль, а просто не хочу перегружать лишней информацией. Есть ли у меня враги в России или нет, я сама могу лишь догадываться. Но этот ночной вор меня настораживает больше, чем того стоит его нелепый поступок. За его действиями может что-то стоять, и я хочу знать, что именно.
Вранье выглядело убедительным. В дремучих глазах охранника метались сомнения, а в мозгу скорее всего сложилась стандартная схема: «Ага! Хозяюшка наша в свое время вела лихую жизнь в России, и вот теперь из тех времен начали высовываться и дотягиваться сюда разные «хвостики», которых она опасается». Анне было наплевать на эти рассуждения.
– Короче говоря, Поль, ведите сюда нашего российского гангстера, я с ним поговорю, а потом мы примем окончательное решение.
Не вставая с места, Поль крикнул через плечо:
– Джордж!
И мулат тут же появился в дверях, затягивая на поясе ремень с пистолетной кобурой.
– Приведите сюда ночного визитера.
Джордж кивнул и выскользнул из кабинета.
Поль помолчал и сказал:
– Миссис Саймон… Я не пытаюсь навязывать своего мнения и предлагать своих решений. В мои обязанности входит охрана виллы и вашей жизни. Как вам справляться с личными проблемами – это уже ваша забота. Пока меня не приглашают, я своих услуг не предлагаю. И я просто говорю в воздух, будто вас нет и вы меня не слышите… Я проработал в полиции и в охранных службах почти двадцать лет. Миссис Саймон, если вы наткнетесь на шантаж, то я не думаю, чтоб русские шантажисты отличались от американских. У них у всех одно правило – доить клиента до самого конца. От шантажиста нельзя откупиться первым, даже очень большим денежным взносом. Как бы вы много ни дали. Шантажист, быть может, и сам верит, когда говорит вам, что не пойдет в своих вымогательствах по второму кругу. Но потом полученные деньги у него кончаются, и он все начинает сначала. В ста случаях из ста.
– Я очень хорошо знаю этот закон, Поль. Но все равно – спасибо.
Джордж распахнул двери и легким толчком втолкнул в кабинет ночного вора.
По внешнему виду русака можно было подумать, что вчера он провел хороший хмельной вечерок в кругу близких дружков, крепко хлебнул водочки, весело покувыркался до утра под одеялом с горячей лихой бабенкой, прикорнул чуток и теперь, умиротворенный, благостный и довольный жизнью на все сто процентов, соизволил проснуться.
Он широко раскинул руки, смачно зевнул, с хрустом потянулся и рухнул в кресло без всяких приглашений.
– С добрым утром, землячка! – сказал он и засмеялся.
– Как тебя зовут? – спросила Анна.
– Токарев, Леонид.
Анна помолчала.
– Договоримся так. Если будешь врать – это кончится для тебя плохо. Через пять минут здесь будет полиция, и ты схлопочешь отсидку в тюрьме. Поверь, она ничуть не веселее, чем питерские Кресты, Бутырка, Матросская Тишина или Ярославская и Владимирская.
– Ишь ты! – восхитился он. – Сама, что ль, с этими курортами знакома?
– Как тебя зовут?
– А могут быть другие варианты моего будущего?
– Не торгуйся. Все может быть.
– Ну, тогда… Витюков Виктор Анатольевич. Двадцать пять лет, не судим, начальник, наград не имею.
– Кликуху имеешь?
– М-м… В школе прозвали Домино. Но не пользуюсь. Забытое дело. Витька я, и все тут.
– Документы…
– Ишь ты, умница! – ехидно заржал он. – Кто ж на дело с документами идет? Прикопал я их неподалече. Тебе они ни к чему.
– В блатных дома ходил?
– Да как сказать. Около того.
– Наколки на теле имеешь?
– Хошь раздеть? С моим удовольствием. Но татуировки не найдешь, как ни щупай.
– Здесь где проживаешь?
– В Америке! – с вызовом ответил он.
– Точнее! – сквозь зубы проговорила Анна, так что парень слегка стушевался.
– Ну, ночую и шмотье… Дружбан старый давно живет в Нью-Йорке. Понятно, на Брайтон-Бич. Где все наши.
– С чем приехал сюда?
– Говорил уже, начальник! Людей посмотреть, приспособиться! Доли своей пошукать! Может, здесь мое счастье! Сама-то ты небось из блатных шалав? А? На родной стороне не заладилась житуха? На сиськах своих да заднице счастье построила?
– Заткнись!
Она знала, что ни Поль, ни Джордж не понимают ни слова, но все-таки их присутствие сковывало ее. Она сбавила тон.
– Что будешь делать, если я тебя отпущу?
– А черт его знает! – безмятежно рассмеялся он. – Да все то же, видать!
– Пока не сядешь?
– Ну уж! Поболтаюсь еще немного – и домой! Я ведь сюда по туристической визе приехал. Так что ты мне тюрьмой не грози! Спроворить из твоей хаты я еще ничего не успел, так что по закону меня попросту вышибут из Штатов, и через месяц-другой я дома!
– А что дома?
– А это уж не твое дело! Ты бы мне пожрать дала чего, окромя этих разговоров. Земляки ведь, как ни верти.
– Получишь. На учете в милиции состоял?
– А то как же! Когда пацаном был. Само собой! С шестого класса школы в милиции города Ногинска.
– В армии служил?
– Доводилось, – небрежно ответил Витюков и спросил насмешливо: – Ты уж говори прямо, чего от меня хочешь?
Она помолчала, потом сказала безразлично:
– Да вот размышляю, сгодишься ты на что-нибудь или совсем никчемная фигура, фуфло.
– Я не фуфло, – с неожиданной серьезностью ответил он. – Я сейчас свою систему обороны и защиты против тебя выстроил. Мне вывернуться надо, сама понимаешь. Свобода – превыше всего. Потому и корячусь под простака. Но не фуфлыжник. И, если у тебя ко мне разговор есть, то можем и по-другому заговорить. Эти черные нас не понимают? – Он кивнул на Поля и Джорджа.
– Нет.
– Ну тогда и выкладывай свои карты на стол мастью кверху.
– Рано, Витенька, тебе мои карты смотреть, – усмехнулась Анна. – Сначала я должна понять, с кем играть буду.
– Пока я тебе не врал.
– Спасибо, уважил. Что ты можешь?
– В каком смысле?
– На что ты можешь сгодиться, вот о чем я спрашиваю.
– А на все! – беззаботно ответил он.
– На все?!
– Почти на все. Убить кого по заказу навряд ли решусь, если даже с голоду околевать придется. Ну, а прочее…
– Сразу уж «убить»! – неприязненно улыбнулась она. – Ишь ты, какую денежную работу запросил! А ты что-нибудь в этом деле смыслишь?
Он посмотрел на нее исподлобья и сказал очень тихо, но внятно:
– Я войну в Чечне прихватил. Рядовым внутренних войск. Шесть месяцев. Все ясно?
– Документы… Хотя какие документы, – опомнилась Анна.
– На это дело есть документ, – проговорил Витюков и рывком дернул на себе рубашку, обнажая чистое, загорелое, под цвет молочного шоколада, тело.
По правому боку шел извилистый рваный шрам.
Поль тут же наклонился к нему, провел по шраму пальцем и покосился на Анну.
– Это след ножевого удара.
– Что он сказал? – требовательно спросил Витюков.
– Сказал, что тебя ударили ножом.
– Тоже мне, специалист, – презрительно скривился Витюков. – Не ножом, а осетинским кинжалом! Шириной с твою ладошку, а висит на поясе в ножнах до яиц!
Он повернулся к Полю, закатал рукав на левой руке и сунул ему свою руку под нос.
– Спроси своего специалиста, а это что?
На руке его тоже красовался шрам – белый, со следами швов.
Поль ответил сразу:
– Пулевое ранение.
Анна перевела:
– По его мнению, это след пули.
– Знает дело, – одобрил Витюков и поправил свою одежду.
– Ладно, разбойник. Сейчас тебя накормят, а потом решим, что с тобой делать, – равнодушно сказала Анна.
– Сдай-ка ты меня в полицию! – засмеялся он. – Не буду я с тобой путаться! Я местных условий не знаю! В магазине упаковку жратвы спер – еле ноги унес! К тебе залез – тоже с ходу захомутали! Если б мы дома были – другое дело, может, на что и сговорились бы…
– Если ты мне понадобишься, то условия твоей работы будут тебе знакомы, – насмешливо заметила Анна.
Она повернулась к Джорджу, велела отправить вора на прежнее место и накормить.
Джордж и Витюков вышли. По лицу начальника охраны Анна видела, что Поль ненастойчиво, без напористого интереса, но все же желает получить какие-то объяснения, и разочаровывать его было нельзя.
– Судя по всему, Поль, сам по себе он не представляет большой опасности. Глуповат и наивен. Из тех, кто мечтает жить, не работая.
– Это самые опасные люди, – заметил Поль. – Что он сказал про свои шрамы? Где получил?
– Воевал на юге России.
– Он мне не нравится, миссис Саймон, – уверенно сказал Поль. – Я не понимал, о чем вы говорили. Но во время беседы он несколько раз менял… место своего социального положения.
– Не понимаю, Поль.
– Вчера-то был просто мелкий перепуганный вор. Сюда он вошел с видом ковбоя, простого парня, который ради выпивки залез в чужой дом. А здесь он вдруг заговорил, как мне показалось, с видом образованного, умного человека. Вы сказали, что он не опасен «сам по себе». За ним кто-нибудь стоит?
– Да, Поль, – медленно ответила Анна. – Он получил задание посмотреть, как я живу. Он сказал, что его просили проверить, грубо говоря, мою платежеспособность.
– Шантаж! – Поль резко пристукнул ладонью по столу. – Я так и думал.
– Пока нет… Его друзья с Брайтон-Бич, как я поняла, ищут работу или возможность как-то пристроиться на нищенских хлебах. Это меня настораживает.
– Он сказал, от кого получил заказ?
– Нет. Он получил его через третьи руки.
Поль нахмурился.
– Мы можем заставить его заговорить, миссис Саймон. Через полицию… Или, если хотите, в домашних условиях. Я обучен некоторым приемам для получения информации от упрямых парней.
– Положение не кажется мне столь серьезным, Поль. Этого парня проще перекупить.
– Мне провести эту работу?
– Я справлюсь сама, Поль, спасибо. Вас я попрошу связаться с детективным агентством, чтобы за этим человеком понаблюдали. Неделю… Две… Я скажу, когда надо будет прекратить наблюдение.
– Круглосуточное, миссис Саймон?
– Да. Я должна каждый день получать отчеты, куда он поедет, где спит, с кем встречается, что ест, о чем разговаривает. Максимально полную картину его жизни в течение недели. Мы его выпустим часа через два. Успеете все подготовить к его встрече за воротами виллы?
– Конечно, миссис Саймон. Агентство Локвуда хорошо знает свое дело. С него не будут спускать глаз, пока вы не отмените свой приказ. Он не сможет даже чихнуть незаметно. Уверен, они найдут сотрудника, владеющего русским языком… Простите мне мое любопытство, но я должен знать это… Вы все-таки подозреваете возможный шантаж со стороны своего соотечественника?
– Шантаж или что-то в этом роде, – уверенно солгала Анна в очередной раз, хотя была твердо убеждена, что никакого шантажа ожидать ей было не от кого, никакой охоты на нее никто не мог начать.
Хотя бы потому, что Кейт Пратт почти с самого начала их отношений знал о ее прошлой жизни все. И ни один человек в мире не мог сообщить Кейту ничего нового или неожиданного для него. С этой стороны Анна была защищена прочной стеной доверия. Другое дело, что из прошлого могли выползти какие-то хвосты. Но Анна никогда не смущала себя заботами о прошлом. Сколько помнила себя, всегда жила сегодняшним и будущим днем. Но для будущего требовался Виктор Анатольевич Витюков, если он к тому пригоден.
Около полудня сытому Витюкову разрешили искупаться в бассейне, что он с удовольствием и сделал. На одном дыхании пронырнул акваторию бассейна, а потом несколько раз прыгнул с вышки, выполнив двойное сальто – в армии этому не учат.
Окончательно взбодрившийся и полный радужных надежд, он предстал перед Анной, заявив без оттенка черной зависти:
– Хорошо ты устроилась, мать! Повезло же человеку в этой подлой жизни, так повезло! Дорого заплатила за такую житуху?
– Подороже, чем ты… со своими шрамами, – сдержанно ответила Анна. – Вот тебе двести долларов, и катись на все четыре стороны. Чтоб я тебя больше не видела.
По его дрогнувшему лицу она отметила, что он и к такому повороту событий был готов. Принял деньги, аккуратно положил их в нагрудный карман рубашки и сказал, улыбаясь:
– Капитальная ты баба. Извини, что я тебя пощипать вознамерился. Если дома окажусь, кому от тебя приветы передать?
– Никому, – ответила она.
Он кивнул и следом за Джорджем фланирующей походкой двинулся к воротам.
Анна знала, что детективная служба Локвуда намертво вцепится в него, едва он минует ворота. И денно и нощно не будет спускать с него глаз, фиксируя каждое его передвижение, каждую встречу. Она будет получать отчеты агентства, так что недели через две можно будет понять, что собой представляет этот Витюков в своей настоящей, да и в прошлой жизни. А главное, на что он способен в будущем.
Она поднялась к Кейту, а он уже в коляске с электромотором катился ей навстречу – в белой сорочке и светло-кремовом костюме при галстуке.
– Я видел, как твой гость купался в бассейне. Здоровый парень. Скажи, пожалуйста, ты не была с ним раньше знакома?
– Нет, Кейт, нет.
– Ты его больше не увидишь?
– Не знаю…
Она взялась за спинку коляски и вкатила ее в лифт.
Вниз спустились молча, Анна заметила, что Кейт пощелкивал пальцами левой, живой руки по подлокотнику. Это всегда означало, что он над чем-то задумался и теперь ищет необходимые слова.
Они нашлись, когда Анна остановила коляску под пальмой на дальней стороне бассейна.
– Я, пожалуй, смогу помочь тебе, Анна…
– В чем? – улыбнулась она.
– Ты затрудняешься начать разговор, не так ли?
– Да…
– Я верю, что в свое время ты рассказала мне все о своей прошлой жизни. Верю потому, что потом ты вела себя всегда свободно и легко, ничего не боялась. Полагаю, мне известно про тебя все, что надо знать.
– Это так, Кейт.
– Я не верю в одно, Анна. В то, что женщина с твоим темпераментом никогда не рожала.
Она помолчала, присела на валун у края бассейна и сказала, глядя ему в глаза:
– Ты, как всегда, прав, Кейт.
– Сын, дочь?
– Дочь. Ей сейчас около пяти лет.
– Ты знаешь, где она?
– Приблизительно. Она в хороших руках. Я так думаю.
– Ты хочешь, чтобы она была с тобой?
– Да, Кейт, хочу. Видишь ли, дело в том, что я бы хотела детей и от тебя. Но они безумно усложнят твое положение, если говорить о будущем.
– Подожди… Я могу развестись с Кэрол.
Твердой уверенности в его голосе не прозвучало, да Анна ее и не ждала. Этот вопрос был давно обговорен и решен, сейчас осталось лишь повторить старые мотивировки.
– Перестань, Кейт. Даже если это и возможно, то на процедуру уйдут годы! А потом мое положение в Америке все еще полулегально. Я живу под чужим именем, неизвестно откуда сюда свалившаяся. Это слишком сложный ход, Кейт. Меня устраивает та жизнь, которая есть. Она для меня и так слишком шикарный подарок, если говорить честно.
– Хорошо, оставим это… У тебя есть возможности привезти сюда свою дочь?
– Не знаю. Я хочу попытаться.
– Что мне надо сделать для этого?
– Ничего.
– Тебе придется поехать в Россию?
– Может быть. Я еще не знаю.
Он задумался, потом сказал сосредоточенно:
– Конечно, если верить газетам и телевидению, если верить всему, что говорят некоторые наши политики, то там, в России, сейчас совсем другая система и другие времена.
– Я не очень верю, что там что-то может перемениться. Родина моя – медведь неповоротливый.
– Тогда даже краткий визит туда может быть опасен.
– Поживем – увидим! – засмеялась она, встала с валуна и потянула с плеч легкое платье.
– Ты собралась купаться? – спросил он удивленно. – Довольно прохладно.
– Нет. Я собралась не купаться. Сейчас ты вылезешь из своей коляски, ляжешь на траву, разденешься и…
– Боже мой, Анна! Охрана же наблюдает за нами!
– Пусть позавидует! Хотя бы будут знать, что умеет делать русская профессиональная проститутка.
– Да они тут же запросят у меня туристический круиз в Россию!
– Отправим, – засмеялась она и сняла купальник.
– Черт бы побрал это мокрое шоссе, черт бы побрал тот паршивый автомобиль! – застонал Кейт. – Но я уже со вчерашнего дня только и думаю об этом, чувствую, что на кое-что еще способен в этих первобытных делах! – Он потянул с шеи галстук. – Но подожди секунду, надо завершить разговор. Кроме проблемы дочери, тебя ничего больше не волнует из прошлого? Из того, что осталось в России?
– Больше ничего, Кейт. Остались, конечно, кое-какие неоплаченные векселя. Но я получу по ним расчет без твоего участия. Пусть тебя это не волнует.
Через несколько минут она обвила руками его обнаженное тело, прижала к земле, влипаясь в его грудь и бедра, и тут же забыла все английские слова, бормоча что-то на совершенно непонятном для Кейта языке, но большого понимания в такие мгновения не требуется.
А ночью разыгрался настоящий шторм, океан ревел, как взбесившийся лев.
Анна проснулась от грохота жести на крыше, но это продолжалось недолго – Поль со своей охраной дело знали и порядок навели за десять минут.
Океан продолжал стонать, и слышно было, как в жестоких порывах ветра трещали под окном разлапистые ветви пальм. Анна, не вставая с постели, посмотрела на пульт управления, но красный сигнал общей тревоги не загорался – Поль не считал положение угрожающим и без нужды не будил домочадцев.
Одуревшая непогода за каменными стенами виллы не вносила смятения в душу Анны. Скорее наоборот – приятно было чувствовать себя в полной безопасности, тепле, покое и уюте, когда вокруг начиналось светопреставление. Она любила приморское ненастье еще с тех лет, когда в один из летних сезонов снимала прогнивший рыбачий сарай на берегу Рижского залива. Штормы там были очень большой редкостью, да по сравнению с нынешними их и штормами назвать было нельзя. Плескалась мелкая волна, заливала пляж, сдергивала с шестов рыбачьи сети, развешанные для просушки, ломала сосны – вот и все, что могло произойти при самой высокой штормовой балльности прибалтийской погоды. А выше пяти баллов не поднималось никогда. Сегодня на океане, по прикидке Анны, было не меньше восьми, и это означало, что где-то за горизонтом кто-то вполне серьезно боролся за свою жизнь. Кто-то из тех, кто, увлеченный рыбачьим азартом или бытовой нуждой, соблазнился выйти в неспокойное море или – по разгульному состоянию души – поддался лихому и несвоевременному желанию по-пижонски прошвырнуться на новой яхте. Теперь, ребята, держитесь! На карту поставлены не ваши радости, а сама жизнь. Океан – это океан, и ваше мелкое существование проскочит в реве урагана абсолютно незамеченным. Аминь!
Все метели и бури в ее собственной жизни уже миновали, подумала Анна. Все прошло и быльем поросло, как думала она еще вчера, и остались от ненастья лишь пена да мусор, выброшенные мелкой волной на пологий пляж. И это уже совершенно неопасно, поскольку ничто не угрожает будущему.
Засыпая под мерный рокот тяжелых волн, Анна безмятежно улыбнулась, вспомнив, что сегодня сказала Кейту последнее, чего он еще не знал, – про дочь. И Кейт, как всегда, отнесся к сообщению спокойно, выделяя из информации именно ее, Анны, интересы, а не свои. Так было всегда в их отношениях. Потому что он был настоящим джентльменом. Нет, кой черт! Настоящим мужиком! Его ничуть не смутил в свое время рассказ Анны о том, как она, защищаясь, застрелила солдата, не возмутили остальные признания Анны, но следует оговориться, что, хотя она и была откровенна, однако наиболее грязные и омерзительные детали обошла стороной, попросту оставила за рамками покаяния. Еще три года назад он готовился баллотироваться на пост губернатора штата, но роковая автомобильная авария перечеркнула эти планы. Кейт мог все понять, все простить. И сегодня опять сделал это. Но Анна давно поклялась себе, что если ее собственное прошлое выползет из тьмы ушедших времен и чем-то заслонит жизненную дорогу Кейта, то она любым способом справится с бедой сама или уйдет от Кейта навсегда, в ту ночь, из которой пришла в его жизнь.
С появлением вора-соотечественника она поняла, что прошлое дает о себе знать. Даже здесь, за тысячи километров и после четырех лет прощания с ним. Как бы ни старался воришка Витюков казаться простецким парнем, оказавшимся в пиковом положении на чужбине, Анна чувствовала в нем скрытую силу и недюжинный ум. Не мог человек такого склада просто так, «на хапок», полезть в виллу, которая так тщательно охранялась. Что-то здесь было не так. И Анна порадовалась, что не пустила события на самотек, а в меру своих сил взяла все под контроль. Завтра агентство Локвуда начнет представлять отчеты о передвижениях, действиях и встречах Витюкова. И мало-помалу картина будет проясняться. А тогда придется решать, использовать ли его в собственных целях или это непримиримый враг, явившийся из прожитых времен, явившийся со своей, пока неясной целью.
Ну что там, в минувших днях, могло оставаться столь опасным, что протягивало к ней сейчас свои руки?
Анна прикрыла глаза и в легкой дымке накатывающейся дремоты увидела золотистую ленту пляжа на берегу Рижского залива, пеструю полуголую толпу и себя – в купальнике, который почти ничего не скрывал по моде тех лет. Мини-бикини, как его называли. Фиговые листки – просто костюм Деда Мороза по сравнению с таким купальником.
2
Аня не любила ездить на пляж в шумной компании друзей, да за минувшее время круга сотоварищей в Риге у нее так и не составилось. Телефонная записная книжка распухла от номеров, но истинных подруг и друзей среди них, можно сказать, и не было. Парикмахерши, официантки, косметички, массажистка Дзинтра, два таксиста, Марик Барин (промышляющий сутенерством), саксофонист из кафе «Лира» Гарик, пианист ресторана «Рига» Раймонд Слон (получал из Швеции посылки со шмотками и грампластинки) – весь пестрый шалман необходимых для удобства жизни людей и не более того. На пляж в солнечные дни она ездила одна. И почти всегда если не возвращалась с кем-нибудь, то оговаривала первую встречу на вечер. И было ее личной проблемой, состоится ли эта встреча при луне или Аня не придет на свидание ввиду явной ничтожности и бесперспективности нового знакомства.
