Текст книги "Счастье взаимной любви"
Автор книги: Ирина Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Она дошла до здания, где помещался электротехникум, и медленно прошла мимо его дверей. По внешнему виду заведения нельзя было определить, приступили студенты к занятиям или нет. Около парадных дверей никто не толпился, наверное, студенты еще добывали себе трудовую славу на картофельных полях.
Совершенно неожиданно для себя она оказалась на знакомой улочке около неряшливого, давно не крашенного кирпичного дома с окнами на вокзал.
Вскинув голову, Аня увидела и тот фонарь, который освещал тогда спальню неровным, колышущимся светом.
Без всякого азарта, спокойно приняв решение, Аня прошла подворотню, поднялась на второй этаж и нажала на звонок у дверей.
Открыли сразу. Женщина средних лет, руки, шея и лицо которой были покрыты густым загаром, глянула на Аню удивленно и вопросительно.
– Простите, – с предельной скромностью сказала Аня, – Виктор Сартаков дома?
– Нет, дорогая… Вернулся с учебы, перекусил и куда-то усвистал. А вы из техникума?
– Да, – соврала Аня. – Но я с другого курса. У нас сегодня было заседание… Заседание технического клуба, а он не пришел. Со всеми документами.
– A-а!.. Вы входите! – Женщина гостеприимно отошла от дверей. – Я знаю, почему он не пришел! Меня зовут Раиса Андреевна. Входите, милая, входите.
– Да нет. – Аня изобразила колебания скромницы-отличницы. – Я как-то…
– Ничего-ничего! В первый раз к моему сыну пришла приличная девушка, так что я вас просто так не могу отпустить! Вы уж порадуйте мое материнское сердце тем, что у него не только, извините, всякие лахудры и шлюхи в знакомых ходят! Вы даже и представить себе не можете, как вы меня порадовали. Как вас зовут?
– Анна… Аня.
– Прекрасное имя! Древнее, из Библии! Мне надоели все эти Люси, Люды, Гальки, которые просто обрывают телефон! И нам с вами надо заключить союз!
– Какой? – не поняла Аня, уже сидевшая у знакомого стола.
– Союз двух женщин, которые должны спасти одного молодого мужчину! – засмеялась Раиса Андреевна с легкой иронией в глазах.
– Виктора спасать?
– Именно его! Вы не знаете его последнюю пассию, кажется, Галину?
– Видала, – неуверенно сказала Аня.
– Это же ужасно! Просто ужасно! Допустим, меня мало волнует, что она работает продавщицей в комиссионном магазине, хотя само по себе это уже настораживает. Комиссионка, всякие шахеры-махеры! Но оставим это в стороне! У меня нет кастовых предрассудков! Пусть продавщица! Но к этому бы не мешало добавить хоть крупицу культуры! Хоть какой-то интеллигентности! Ведь она за всю свою жизнь не прочитала ни одной книжки, что сразу видно по тупому выражению ее лица! Я не убеждена, что она и читать-то умеет! Вот вы, дорогая, едва открыли рот, и сразу можно было определить, каков уровень вашей культуры. И мне совершенно безразлично, кем вы работаете, пусть даже дворником! Вам чаю или, на рижский манер, кофе?
– Ничего, – улыбнулась Аня. – У меня мало времени.
– Понимаю, понимаю! Современная молодежь так много суетится, что мало чего достигает! Вы можете себе представить, Александр Сергеевич Пушкин ездил на коляске или верхом, не было ни такси, ни самолетов, он писал от руки гусиным пером, ну, еще играл в карты, но никуда не торопился и так много успел создать! Вы любите Пушкина?
Аня сразу поняла, что нужно ответить тяжелым ударом. Она чуть напрягла память и продекламировала уверенно:
– Брожу ли я вдоль улиц шумных, вхожу ль во многолюдный Храм, сижу ль средь юношей безумных, я предаюсь своим мечтам.
– Я говорю – промчатся годы, и сколько здесь не видно вас! – радостно подхватила Раиса Андреевна. – Мы все сойдем под мрачны своды…
– …чей-нибудь – уж пробил час! – закончила Аня.
– Конечно, конечно, эти великие стихи не входят в школьную программу! – убежденно заявила Раиса Андреевна. – И поверьте, вы можете перетряхнуть всю молодую Ригу, и никто из них даже не слышал об этом произведении! Такое знание требует культуры и любви! Как я счастлива, что у Витеньки наконец появилась достойная девушка!
– Я не появилась, – ответила Аня. – Я просто пришла…
– Ай, бросьте! Вы просто скромничаете в силу хорошего воспитания, я же вижу! У нас с вами одна задача – удалить из жизни Виктора эту ужасную продавщицу Галину, это животное! Не знаю, насколько вы знаете Виктора, но поверьте, он человек тонкой душевной организации! В этом кошмарном техникуме он оказался совершенно случайно, не поступил на филологический факультет нашего университета и, чтобы – простите, это, конечно, семейная тайна, – чтобы не попасть в армию, где просто чудовищные условия для культурного юноши, пошел в техникум. Но все равно, у него большое будущее в гуманитарной сфере, в сфере культуры! Он не читал вам своих стихов?..
– Да нет! – Аня уже устала от ее словесного напора. – Я его знаю очень мало.
– Узнаете! Я помогу вам узнать его со всех сторон! Он очень трогательный мальчик! Но я не удивлюсь, если эта вульгарная особа уже предлагала ему свои услуги, простите, в кровати! Что было бы ужасно!
– Да, конечно, ужасно, – ответила Аня, изобразив на лице отвращение, но от дикого смеха у нее дрожали все внутренности.
– Ах, как мы сразу поняли друг друга! Вы меня простите… Вы… девственны?
– Что? – пришлось сделать вид, что вопрос непонятен.
– Ну, у вас не было мужчин?
– Ой, что вы! – пискнула Аня.
– Я так и думала, так и думала! Но кошмарная Галина – всего лишь полбеды, еще опасней дружба с человеком по имени Олег Рябиков! Я жду от него всего чего угодно! Слава Богу, на сегодняшний момент он сломал ногу!
– Кто? – быстро спросила Аня.
– Олег! В последний день на картошке сломал ногу! Лежит в больнице на улице Дунтас. И вот что еще я вам скажу… Подите сюда!
Она схватила Аню за руку, подтащила к шкафу и распахнула створки.
– Все его вещи Виктор привез к нам, надеюсь, временно. Вот! Вы взгляните на этот костюм! Поверьте, это очень дорогая вещь, из натуральной шерсти, совсем не по карману одинокому студенту!
Костюм Аня узнала сразу. Костюм производства далекого острова Крит. До своего владельца он наконец добрался, но владелец – будем надеяться, временно – воспользоваться им не может.
– Мой муж, папа Виктора, только на нашу серебряную свадьбу смог позволить себе такую вещь! Все это очень подозрительно, Аня.
– Он сильно сломал ногу? – спросила Аня, почувствовав, что у нее закружилась голова.
– Кто?
– Олег.
– А! Ничего опасного нет. Но мой дурачок бегает к нему через день! Слава Богу, там очень строго с приемными часами, а то бы он там и ночевал! Мне это очень не нравится! Окружение Виктора тянет его вниз, в то время как у него совсем другая дорога! Анечка, я вас прошу, прошу как мать, сделайте как-нибудь так, чтоб он был изолирован от этой безобразной компании!
– Но… С кем он тогда останется?
– Да с вами, моя дорогая! Я больше скажу! Я приму в этом вопросе посильное участие! Скажем, так… Я могу оплачивать ваши выходы в концерты, в филармонию, в оперу, на балет! Здесь сейчас очень хороший балет!
– Но я совершенно не интересую Виктора! – наконец засмеялась Аня.
– Он просто вас еще не увидел! А может быть… Господи! Конечно! Да он же спит с этой лахудрой, вот в чем дело! Как всякий мальчишка, познал первую женщину и решил, что она лучше всех! Да-да! – Она покосилась на Аню и отвернулась. – Конечно, ни к чему подобному я вас не призываю. Но… Но если вы примете участие в нашей семье, то я… Я вам сделаю хороший подарок, Аня.
Говорить больше было не о чем, но уйти сразу не удалось, пришлось еще пить кофе, выслушивая возвышенные дифирамбы недюжинным, но еще скрытым от человечества талантам Виктора Сартакова, который, по убеждению мамы, был рожден для жизни неординарной.
Возражать Аня и не пыталась, по своей давней привычке делала вид, что с интересом слушает собеседницу, поддакивала и совершенно не вникала в смысл ее слов, думая о своих проблемах и составляя планы собственных действий.
– Договорились?
– Да, – ответила Аня, не понимая, о чем они заключают договор.
– Вот и прекрасно! Как только он вернется, я сразу же заставлю его вам позвонить. У вас есть телефон?
– Виктор его знает.
Аня решительно не хотела, чтоб эта навязчивая женщина, уже посчитавшая ее, Аню, своей союзницей, имела с ней прямые контакты.
– Если возникнет необходимость, я сниму для вас с Витенькой отдельную квартирку… Я понимаю, что у вас с вашими родителями тоже могут возникнуть трения, но все будет хорошо.
Аня наконец сообразила, что, поддакивая и сама того не замечая, сообщила зачем-то, что живет здесь со своими родителями! А потому для осуществления своих планов мама Виктора успешно загоняла ее, Аню, в постель к своему сыну и готова была даже вложить в это мероприятие свои средства. Прекрасная перспектива! Все-таки иногда надо слушать, что говорит и предлагает тебе собеседник.
Она ушла из гостеприимного дома Виктора в твердой убежденности, что более не появится здесь никогда.
Из слов Раисы Андреевны было очевидно, что в больницу к Олегу она сегодня уже опоздала, оставалось ждать субботы. На душе стало спокойнее – Олег здесь, пусть и с переломанной ногой. А не давал о себе знать потому, что из мужского самолюбия не хотел предстать перед ней калекой. Аня уже видела себя у больничной койки страдальца, и ей казалось, что встреча эта будет подобна встрече Наташи Ростовой с Андреем Болконским, тогда все решится и будут поставлены последние точки в их отношениях. Только вот умирать Олегу совершенно не след – хотя и красив был такой конец, но для себя хотелось жизни и радости.
Задумавшись, Аня чуть не попала под машину, потому что пошла через перекресток, не обращая внимания на сигналы светофора.
– Плотникова! – сердито окликнули ее из тормознувшей «волги». – Ты что, пьяная?
Она обернулась и увидела, что из-за приоткрытой дверцы машины на нее внимательно смотрит папашка Штром.
– Нет… Я задумалась.
– Ага! Она, оказывается, и думать умеет! Похвально. А зачем ты со мной в опасные игрушки играешь?
– В какие игрушки?
– Я же тебе сказал: хочешь со мной добрых отношений – устраивайся на курсы! Почему не устроилась?
– Как раз туда иду.
– Правда?
– Да.
– Ну, смотри! – И машина покатила дальше.
Аня не сразу вспомнила, о каких курсах идет речь. А потом пришла к выводу, что с папашкой Штромом лучше поддерживать дружеские отношения. Это совершенно очевидно вытекало из слов Кира Герасимова, из советов Сармы.
Она нашла в записной книжке телефон этих самых неизвестных курсов, позвонила из автомата, и ей ответили, что сегодня последний день записи, более того, сегодня же начинаются занятия и коль она заинтересована, то пусть поторопится.
Аня решила, что она заинтересована. А может быть, так оно и было. Курсы, какие бы они ни были, не помешают. Хотя бы для того, чтоб не приставал папашка Штром.
В канцелярии Центра обучения ей не смогли объяснить толком, в чем заключается программа этих курсов, но Аня, недолго рассуждая, заплатила полугодовую сумму за весь срок (хотя Штром говорил о бесплатных занятиях!) и через полчаса уже сидела за столом в уютной аудитории среди таких же молодых людей, постарше ее и помоложе. Все встали, когда в аудитории появился очень стройный седой старикан в несколько старомодном костюме при галстуке-бабочке.
– Здравствуйте, леди и джентльмены, – сказал он. – Садитесь, и начнем сразу, потому что жизнь коротка, а дел много. Итак, меня зовут Арвид Янович, и еще два месяца назад я топтал своими подошвами землю Соединенных Штатов Америки. Однако времена изменились в лучшую сторону, и голос крови позвал меня на родину.
Он говорил практически без акцента и почему-то больше всего напоминал Ане дирижера симфонического оркестра – ему бы долгополый фрак, и все было бы на месте.
– Расставим сразу все точки над «i». Наши милые дамы в канцелярии не сумели, как я подозреваю, объяснить вам, какой профессией вы овладеете по окончании учебы. В этом нет ничего удивительного, потому что в настоящий момент такой профессии на территории СССР не существует. По-английски она звучит – «имиджмейкер». И получив свой документ об окончании, вы никуда на работу не устроитесь! В течение, я полагаю, ближайших двух-трех лет. Те, кто уяснил это и почувствовал себя обманутым, могут выйти из аудитории, получить свои деньги и более сюда не возвращаться.
Он сделал паузу, внимательно оглядел аудиторию, но никто не шелохнулся. Аня решила сразу: чему бы ни обучал ее этот человек, она отсидит полный курс не только из стремления угодить грозному папашке Штрому.
– Я рад, что сразу показался вам достаточно любопытным. И теперь успокою и ободрю вас. Через три-четыре года те из вас, кто овладеет профессией создателя имиджа, очень понадобятся политическим деятелям, дельцам разного ранга, звездам эстрады и так далее. Эти люди нуждаются в специалисте, который знает, как делается популярность и реклама. К примеру. Сегодня ни для кого не секрет, что ныне покойный великий президент Соединенных Штатов Джон Кеннеди победил в своей предвыборной борьбе отнюдь не за счет блеска, глубины и оригинальности своей предвыборной платформы. Поверьте, – я был там в это время, – программа будущего президента была ничуть не лучше других. Он победил за счет того, что на экранах телевизоров выглядел лучше, привлекательней, симпатичней своих конкурентов. Он был интересней для женщин, составляющих активную часть голосующих, он был моложе и красивее. У него была быстрая реакция, он не был мрачен и скучен, обладал юмором. Конечно, эти качества были у него и от природы, но, поверьте мне, отшлифовать их, научить пользоваться ими с предельным эффектом будущего президента обучили имиджмейкеры. Ни одна эстрадная звезда Запада сейчас не выходит к микрофону, не обсудив свой туалет, свою прическу, свое поведение, весь свой имидж со специалистами. И еще одно. Курс, который я прочту, поможет каждому из вас ориентироваться в жизненной борьбе… Пока существует только несколько книг на тему «Как добиться успеха в жизни», но все они разрозненны…
– А как добиться успеха? – хихикнул кто-то за спиной Ани, и Арвид Янович обрадовался.
– Очень хорошо! Вы подали голос! Вы живы! Я люблю живую аудиторию, люблю, когда меня перебивают. Не бойтесь это делать. Итак, ответ на вопрос. Как добиться успеха? Первое – американцы подсчитали на компьютерах, что девяносто процентов людей не добиваются в жизни ничего только потому, что не знают, чего они хотят добиться! Не имеют четкой цели. Конечно, Америка с ее прагматизмом давно изобрела фетиш «американской мечты», смысл которой прост – каждый должен закончить жизнь миллионером. Вот и все. Но, поверьте, эта задача достаточно примитивна и скучна. Для нас, европейцев, людей более утонченной культуры, подобного рода жизненная цель кажется порой недостойной. Деньги, даже большое их количество, не всегда приносят жизненное удовлетворение. Есть еще целый ряд вещей, совершенно необходимых человеку.
– Деньги и свобода! – отважно заявила Аня.
– О! Вы мыслящая личность, – одобрил Арвид Янович. – В дальнейшем мы разовьем и эту тему. Но пока – общие установки. Поднимите руку те, кто хоть чуть-чуть говорит на английском.
Подняли почти все, в том числе и Аня.
– Хорошо. Вернее, плохо, поскольку я подозреваю, что ваши знания дальше объема школьной программы не простираются… Язык придется учить, и учить серьезно. Я ничего не имею против русского языка. Это язык великого народа. Но в обозримом будущем международным языком останется английский, поскольку все мертвые подделки типа эсперанто места под солнцем себе не завоевали и не завоюют. Для того чтобы поддержать свои слова мощью авторитета, я приведу цитату из сочинений и высказываний вашего учителя Карла Маркса: «Знание иностранных языков – сильнейшее оружие в битвах жизни». Не ручаюсь за точность приведенных слов, но в данном случае Карл Маркс прав.
– А в остальных? – засмеялась соседка Ани.
– Это в наш курс не входит! – ответил Арвид Янович таким тоном, что всем стало ясно – разногласия между учением Маркса и позициями лектора довольно существенны.
– Итак, создание имиджа дело серьезное и ныне ставится на научные рельсы. Первыми и крайне серьезно к вопросу саморекламы и завлекательности еще много веков назад подошли… Кто?
Ему не ответили.
– Смелей!
– Проститутки, – сказала Аня под вспыхнувший смех аудитории.
– Совершенно верно! – взмахнул руками Арвид Янович. – Как ваша фамилия?
– Плотникова.
– Второе очко в вашу пользу. Вы правы на сто процентов. Именно со времен гетер и куртизанок данная категория профессионалок озаботилась тем, что внешняя привлекательность гарантирует успех в жизни, создает материальное благополучие и, как вы выразились прежде, ощущение внутренней свободы. Я попрошу всех дам правильно понять меня, но рискну сказать, что в каждой женщине, если она не засохший политический деятель или зачерствевший бизнесмен, в каждой женщине заложена изрядная доля проститутки! Более того, в дальнейшем мы будем достаточно часто пользоваться этим образом, чтобы какие-то истины стали вам понятны…
Ничего подобного Аня не слышала ни разу в жизни. Чтобы какой-то лектор или учитель с таким мастерством переходил от вещей теоретически сложных к простейшим, тут же объясняя практический, бытовой их смысл жизни, – такого не бывало!
Она выпросила у соседки несколько листков из тетради и принялась бегло конспектировать то, что удавалось уловить из плавной речи Арвида Яновича; ко второму часу лекции Аня заметила, что он, присмотревшись к ней и еще нескольким слушателям, начал приостанавливаться, следил, успевают ли они записать его слова.
В десять занятия закончились, и Аня решила, что при любых обстоятельствах, какие бы вечерние соблазны ни призывали ее, на курсы два раза в неделю она ходить будет. Тем более что в канцелярии им тут же выдали красивые удостоверения в крепких синих корочках, где значилось, что они являются слушателями специализированных курсов. Документ, понятно, – для папашки Штрома, хоть это и небольшое прикрытие, но все же лучше, чем ничего.
Шел одиннадцатый час, когда она вышла на мокрую улицу, где дул пронизывающий ветер. Поначалу решила снова зайти к Виктору, но, вспомнив про его маму, Аня сообразила, что ее беседы в паре с сыном она не выдержит. Да и вряд ли при позднем визите ей удастся сохранить в глазах Раисы Андреевны свой «имидж» благовоспитанной скромной девушки из приличной, культурной семьи. Такие, как известно, по ночам на квартиру к молодым людям не прибегают.
Она добралась до дому и на лестнице столкнулась с Сармой. Расфуфыренная в пух и прах, подруга радостно обняла ее и выпалила:
– Тебе звонили весь вечер!
– Кто?
– Кир Герасимов, какой-то Виктор, и знаешь, кто выскочил на связь?
– Ну?
– Томас и Петерс! Закисли братишки! Как я поняла, готовы вернуться к прежнему образу жизни, наплевав на свой сезон!
– Ну их к черту! – вяло отозвалась Аня.
– Ты что, с ума сошла?! – поразилась Сарма. – Как-никак, а на пропитание и поддержание сил у них можно заработать!
– Не хочется что-то…
Сарма прислушалась к чьим-то шагам над головой, потом зашептала возбужденно:
– Слушай, дорогая, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда! И вообще, надо разделять, что делаешь ради любви, а что ради существования! Тебя не убудет, если придется встречаться со студентом, а в перерывах заглядывать к братишкам! Ради Бога, не корчи из себя принцессу.
– Я не корчу.
– Вот и ладушки! Еще одно… – Сарма заколебалась.
– Что?
– Нам надо договориться раз и навсегда… Домой будем кого-нибудь приводить? Соседей бы мы укротили, но все же…
– Нет, – твердо сказала Аня. – Не будем.
– Правильно! Кроме… тех, кто для сердца, так?
– Так, – улыбнулась Аня.
– Ох, как я тебя люблю!
– А куда сама скачешь?
– На день рождения в латышскую компанию. Прости, с собой тебя взять не могу. Там, понимаешь, публика старозаветная…
– Да ладно. Я сегодня никуда не хочу.
– Чао! – весело простилась Сарма и зацокала каблуками по каменным ступенькам, крикнув уже с площадки второго этажа: – Не забудь позвонить Киру! Он сидит у себя дома! Телефон записан на стенке, рядом с аппаратом!
Когда Аня добралась до телефона, то по записям на стене (прежде чистой) обнаружила, что за минувшие дни Сарма развила бурную деятельность. Аккуратно выписанных телефонных номеров было около полутора дюжин и возле каждого – инициалы. Из известных Ане было только два: «П. и Т.» – надо понимать, близнецы, и «К. Г.» – Кир Герасимов. Но звонить ему не хотелось, братишкам тем более.
Но телефон зазвонил сам, едва Аня скинула плащ.
Раздался бодрый голос Виктора:
– Привет, Анюта!
– Ой, здравствуй…
– Ты сразила мою маму наповал! – захохотал он. – Только учти, она вся изошла от любопытства и потому сейчас подслушивает за дверью, о чем я говорю!
Аня услышала в трубке возмущенный голос Раисы Андреевны, затем Виктор сказал:
– Вот, теперь подмыла на кухню, но это не значит, что и оттуда не напрягает слух! Ну, старуха, ты устроила в моей семье настоящий переворот!
– Что с Олегом? – нервно спросила Аня.
– Я про то и говорю! Когда он обнаружил в сеновале твой подарочек, была такая буря и вопли, что я сам чуть с ума не сошел!
– Почему?
– А хрен его знает! Поначалу он принялся топтать костюм ногами, потом кинулся искать ножик, чтоб порезать его на части, но я схватил шмотку и убежал в луга! Так что костюм удалось отстоять, но положения это не улучшило!
– Да почему? – огорченно спросила она.
– Ты бы сначала со мной посоветовалась, идиотка! Сделала бы ты мне такой подарок, так я б тебя расцеловал! А этот кретин решил, что ты его оскорбила и унизила до невозможности!
– Да чем?! – слабо защищалась Аня. – Ведь был день рождения, и я…
– Ох, дубина! Одно дело – ты нам день рождения устроила, харчей, выпивки привезла – тут мы все трое, конечно, горячим кипятком писали, и Олег в том числе. Но такая тряпочка – это уж слишком, Анюта!
– У него же нет костюма!
– Именно! В том-то и заключается оскорбление! Если б у него их была дюжина, еще один новый он бы проглотил! Короче, была такая буря, что от расстройства он сломал ногу!
– Перестань чушь молоть!
– Правду говорю! В общем, я его еле-еле уломал, подарок твой забрал и повесил у себя.
– Я видела. Что с его ногой?
– Обещают продержать месяц в гипсе, потом расхромается. В общем, ничего опасного, но…
– Но?
– Но пока, Аня, он тебя и видеть не хочет.
– Да за что?!
– За то. Подожди, мать демонстративно пошла на двор помойное ведро выносить!.. Быстренько, о чем у тебя с ней разговор шел?
Аня ответила сердито:
– Она хочет, чтоб ты спал со мной, а не со своей Галиной!
– Во, дает! Я бы, может, хотел того же, да только такие фокусы не проходят. И какой у нее план?
– Не знаю. Я не слушала. В субботу пойду к Олегу в больницу, хочет он того или нет!
– Не советую, – сказал он, уже не смеясь. – Иди, конечно, если хочешь получить костылем по горбу.
– Даже так? – сникая, спросила она.
– Так, к сожалению. Ты на какую-то очень больную мозоль ему наступила, Анюта. А тут он еще копыто поломал, так что все до кучи. Он и со мной через губу разговаривает.
– Господи, Витя, но у меня же здесь никого, кроме него, нет! Он и ты, вот и все! Я с ума сойду, повешусь сейчас в туалете!
– Стоп, стоп! Только этого не хватало! Я же тебе не сказал, что положение безнадежное? Не сказал?
– Нет. Ну так что?
– Ага… А ты что, по уши втюрилась, да?
– Да!
– Ага… Тогда тебе действительно лучше повеситься!
Он громко засмеялся, что привело Аню в чувство.
– Витька, ты мне друг?
– Друг, друг, не волнуйся! Я уже обмозговал ситуацию. Пока он будет валяться с гипсом, пройдет еще пара-тройка недель, ты лучше на глаза ему не попадайся. Пусть остынет. Я уже начал работу по укрощению взбесившегося зверя, и даже есть кое-какие успехи. Все будет нормально, Аня, не трепыхайся, я тебя понимаю. Ну, а потом мы устроим какой-нибудь банкетик или праздники подвернутся, приоденем его в эту тряпочку и все уладим.
– Ты уверен?
– Уверен, Анюта. Я его уже изучил.
– Ага! А за это время у него кто-нибудь появится! – едва не плача, выкрикнула Аня. – Какая-нибудь однокурсница!
– Если до сих пор не появилась, то не появится и потом.
– Но он меня действительно не хочет видеть? Ты не врешь, Витя?
– Зачем мне тебе врать? Если б я сам тебя хотел, я бы об этом Олегу сказал, и мы б разобрались, что да как. А я хочу, чтобы вам обоим было хорошо, вот и все. Подожди немного, я за тебя проведу всю эту работу… Во! Точно! Через неделю скажу, что тебя из петли вынули! А?! Блеск идея! Тут-то мы его заколебаем! Слушай, а что мне с Галкой делать?
– Откуда я знаю, Вить?
– Все! Закруглились! Матушка возвращается! Не обращай на мои тексты внимания… Хорошо, Аня! Завтра мы пойдем с тобой на концерт органной музыки! Как раз приезжает органист из ГДР! Я рад, что ты тоже любишь органную музыку! До завтра!
– До завтра, врушка. Подожди! Я тебе дам денег, ты носи в больницу фрукты, конфеты там всякие и что надо! Там же, говорят, кормят так, что с голоду загнешься!
– Хорошо! Встречаемся около техникума в два часа при парадной форме одежды! Концертный зал – это не ресторан! Будь здорова.
– Счастливо! – ответила Аня и повесила трубку.
Подавленная, она прошла в свою комнату, не включая света, в темноте нашла на ощупь сервант, открыла его и, не выбирая, взялась за первую попавшуюся бутылку. Наполнила фужер до краев и медленно выпила. Оказался тягучий и сладкий ликер, столь любимый Сармой.
Потом, не раздеваясь, Аня легла на диван и долго смотрела в потолок, мысленно успокаиваясь. Мысли потекли ровные и ясные, пульс перестал дергаться и скоро достиг обычной нормы – 60 ударов в минуту.
Поначалу мысли путались в ее голове. Отношения с Олегом почему-то накладывались на денежные вопросы, всплывали в памяти курсы, на которые она сегодня поступила, братья-акробаты, керосиновая лампа в коптильне, но чтобы во всем этом разобраться, требовалась хоть какая-то система.
Она пришла к выводу, что для начала надо рассортировать все проблемы и разложить их «по полочкам». И с этой мыслью вздремнула на десяток минут, затем проснулась. Взялась за дело спокойно и сосредоточенно. Получалось следующее: крыша над головой есть, деньги на жизнь – тоже, хотя они и уменьшаются с катастрофической скоростью, так что на летний отдых отца их явно не хватит. Следовало подумать, чем и как пополнять счет в кассе. Видимо, без прямых контактов с Киром не обойтись, потому что Сарма в этом вопросе не помощник. Как ни крути, без Томаса с Петерсом не обойтись. Посещать курсы совершенно необходимо, с какой стороны ни глянь. Во-первых, интересно, во-вторых, занятие для души, в-третьих, страховка от папаши Штрома, который успокоится, обнаружив, что она при деле. Далее. Навязываться изо всех сил Олегу – ошибка, торопиться не надо, как бы это ни было мучительно. Или одумается и позовет сам, или придется что-то придумать. А может, ничего не надо придумывать, а делать то, что начато. Пусть он сейчас по-глупому обижен на чересчур дорогой подарок. Остынет, никуда не денется! Деньги и свобода! Если это его девиз, то свободы он пока не лишен (во всяком случае, когда подымется на обе ноги), а деньги – это уж ее, Анина, забота. И если они у него будут, то необходимой для него станет и она, Аня. Деньги – вот и все. Никакого иного оружия в борьбе за любимого она не могла придумать. В сексе он оказался прохладен, что тоже неплохо, ибо настоящий мужчина – не похотливый петух, весь день бегающий за курами. Задаваться вопросом, любит ли он ее или нет, не приходилось по той причине, что ему, Олегу, сейчас не до таких вещей. Живет под страхом смерти, какая уж тут любовь! И если ликвидировать эту причину, ликвидировать страх, тогда можно будет рассуждать о чем-то другом. И опять все упиралось в деньги. Олег никого не любил, да и не мог любить, и это счастье. Но сможет любить, когда станет свободен, начнет свою, новую жизнь, покончив с навязанным ему обстоятельствами существованием.
Ей показалось, что все встало на свои места, схема будущих поступков приобрела стройность. Конкретных целей было ТРИ. Тех ясных целей, про которые говорил Арвид Янович. Если знаешь их и видишь со всей определенностью, если борешься за них, все будет хорошо. Первая цель – Олег, вторая – летний отпуск отца, третья – курсы. Эти три элемента и будут определять все ее действия. А что ей придется сделать для достижения успеха на всех трех фронтах, подскажет текущий момент. Главное – ничего не бояться. Ане казалось, что ничего более страшного, чем было в ее жизни, уже не произойдет.
Она снова выпила полный фужер приторного ликера, разделась и легла в постель. Никаких сложностей в завтрашнем дне она уже не видела и заснула через минуту, чувствуя, что засыпает с улыбкой на губах. Как дитя в ожидании праздника.
7
За изучение английского языка Аня решила взяться серьезно, что тут же вызвало веселенькую реакцию Сармы.
– Решила работать по иностранцам? Ну, этим ты папашку Штрома очень обрадуешь!
– Это почему?
– Если обычных проституток он еще милует, то валютных ненавидит со всей страстью своей темной души!
– За что? – спросила Аня. – Какая, собственно говоря, разница?
– А ты что-нибудь о такой новой заразе, как СПИД, слышала?
– Да так, – ответила Аня.
– Не так, дорогая, – очень серьезно ответила Сарма. – Это, говорят, чума двадцатого века! Подхватишь – сразу заказывай гроб. Хуже всякого рака, сифилистона и инфаркта! В Америке уже черт знает сколько народу от нее передохло, и передовики в этом деле – гомосеки!
– Откуда эта напасть свалилась? – равнодушно спросила Аня.
– А хрен его знает! Недавно слышала, что якобы американцы в своих секретных лабораториях разрабатывали вирус, а он сбежал, и теперь с ним справиться не могут. Но я думаю, что это из Африки. Где-то в джунглях мужики неизвестно зачем трахали маленьких зеленых обезьян. Обезьянам этот вирус что насморк, а люди от него умирают как мухи. Кир Герасимов сказал, что лет через пять у нас половина страны дуба даст! Но самое скверное, что мужики – они же первые трусишки – со страху по углам попрячутся, приборы свои поставят на консервацию или с презервативами расставаться не будут, а я эти штуки терпеть не могу!
Грозное сообщение оставило Аню вполне равнодушной. Во все катастрофы подобного рода (обещанный многими конец света) Аня не верила. Полагала, что кому-то выгодно придумывать «расплату за грехи», чтобы именно им, предсказателям, хорошо было жить и грешить.
– Переживем и твой СПИД, – беззаботно сказала она. – Во всяком случае, учить английский язык он мне помешать не может.
В магазине учебных пособий ей пояснили, что на сегодняшний день самый лучший учебник английского языка – это «Бонк» с приложенными к нему кассетами, но бывает он крайне редко и искать его по магазинам – занятие, обреченное на неудачу.
