Текст книги "Целоваться с дьяволом"
Автор книги: Ирина Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5
Сидя в самолете, Роман чувствовал, как все внутри начинает сворачивать какая-то невероятная боль. Он с трудом переждал очередной приступ и обратился к Рите, которая рассеянно листала журнал «Отдохни».
– Рита, мне плохо, – прохрипел он.
Рита встревоженно посмотрела на его серое лицо в мелких капельках пота и быстро спросила:
– Что ты вчера пил?
Роман не успел ответить – новая волна боли накрыла его. Рита поняла, что сама не справится, и вызвала стюардессу. Сразу же прибежавшая хорошенькая молодая блондинка с первого взгляда поняла, что пассажиру плохо, и предположила, что это сердечный приступ. Рита резко оборвала, попросив что-нибудь желудочное. Кроме смекты, ничего в аптечке не нашлось, но соседи, пошуршав, выдали таблетку мезима, и Роману вскоре полегчало. «Будешь теперь знать, как напиваться!» – мстительно подумала Рита. Она уже не первый раз наблюдала такие мучения Романа, но так как он давно не пил, отвыкла носить с собой реанимирующие препараты.
Через три с половиной часа они уже садились во Франции. Погода была на удивление мягкой и без дождя, обычного в это время. Аэропорт Шарля де Голля представлял собой огромное округлое здание с множеством выходов. Сплошное стекло и железо и везде эскалаторы. До Парижа пассажиров бесплатно доставляли на чартерных автобусах «Навет». Через полчаса Роман с Ритой были в центре города. Французские партнеры заказали для них частный отель на окраине, поэтому решено было взять такси. Вот тут они и столкнулись с первой проблемой – ни одна частная машина не останавливалась, а такси все не появлялось. Роман страшно злился, его еще мутило после самолета. Рита тоже была не в духе, ей хотелось есть. После часовых поисков они наконец нашли машину, Роман по московской привычке конечно же сел на переднее сиденье. Но шофер недовольно объяснил, что во Франции не принято сидеть рядом с водителем из соображений безопасности, это место является личным пространством водителя. Роман язык знал плохо, ничего не понял и начал задираться. Пришлось Рите напомнить ему, сколько они искали машину, и тот нехотя пересел назад. Рита продолжала разговаривать с шофером – в отличие от Романа, она владела французским в совершенстве, так как в свое время успешно закончила французскую школу.
– О чем ты с Ним болтаешь? – раздраженно бросил Роман.
– Спрашиваю, где мы проезжаем, – огрызнулась Рита.
– Да не все ли тебе равно? – простонал Роман, которого снова начало тошнить.
– Я первый раз в Париже, и мне все здесь интересно! – с вызовом отрезала Рита и зло посмотрела на него. Он раздражал ее своим жалким видом. Не так она себе представляла эту поездку. Кроме того, от нее не укрылось, что Роман нервно покручивает в руках мобильный телефон. Она знала, что он хочет позвонить этой Залесской. В полном бессилии предотвратить их встречу, она злилась на Романа, на Светлану, на весь белый свет.
Когда они подъехали к отелю, было уже около одиннадцати вечера, поэтому сам отель им рассмотреть не удалось. Но гостиная, залитая светом, и важный швейцар в зеленой ливрее, который почтительно открыл им дверь, подняли Рите настроение. «Наверное, вот так чувствовала себя Золушка, когда приехала во дворец на бал!» – подумала Рита. Это был, конечно, не дворец, но после тяжелого перелета и тягостного ожидания такси ей все кругом стало казаться радостным и прекрасным.
Интерьер отеля и впрямь был похож на дворцовый – всюду старинная мебель, на потолке роскошная бронзовая люстра, на полу мягкий ковер с длинным юр-сом в малиново-зеленых узорах. Особенно уютным в гостиной был мраморный камин – весело потрескивали поленья, рядом стояли мягкие кожаные кресла, приглашающие к отдыху с бокалом какого-нибудь тягучего ликера. Пока Рита оформляла номер у стойки портье, Роман прошел в угол, где плясал живой огонь, и, присев на диван, набрал номер на мобильном телефоне. Рита краем глаза заметила это и сразу отвернулась…
Вскоре они поднялись в номер. Войдя в комнату, Рита замерла в восхищении – все кругом было белым: большая кровать с покрывалом, ковер, стены, затянутые шелком, занавески и портьеры мягкого сливочного цвета, тяжелыми складками спадающие по обе стороны огромного в пол окна. На стене рядом с кроватью висело овальное зеркало в золоченой раме, и остальные аксессуары в комнате – светильники на тумбочке, ручки на дверях и даже ножки у кровати – тоже были позолоченными. Все это великолепие венчала большая фарфоровая ваза с живыми ярко-бордовыми розами.
– Боже мой, как прекрасно! – воскликнула Рита и подошла понюхать цветы.
Роман презрительно фыркнул:
– Плебейские представления о роскоши! Не хватает только картины с ангелочками, – он повернулся и усмехнулся – в простенке между кроватью и платяным шкафом висела небольшая картина на библейскую тему, конечно – с ангелочками.
Рита почувствовала, что хочет остаться одна, и направилась в ванную. Роман лег на кровать и снова набрал телефон Светланы. Он был отключен.
А в это время Светлана с Мариной, сидя в купе поезда, мчащегося в Париж, радостно уминали вкусные пирожки Марии Алексеевны.
– Слушай, Маринк, а как же ты будешь без мамы жить, если замуж за профессора своего выйдешь? – поддела подругу Светлана.
– А я возьму ее с собой! – рассмеялась подруга.
– Не думаю, что она из центра согласится переехать в Бутово, – усомнилась Светлана.
– Да, а Вовка вряд ли поедет к нам… Назревает проблема, – нахмурилась Марина.
– Придется, тебе, милый друг, научиться готовить! – рассудительно сказала Светлана, потом посмотрела на помрачневшую Марину и расхохоталась: – Что-то не вижу энтузиазма!
– Да ладно тебе, все проблемы будем решать по мере поступления! – отмахнулась та, и они стали готовиться ко сну…
Весь следующий день прошел за чтением книг. Светлана под конец возмущенно заявила:
– Марин! Обратно я полечу самолетом, мы бы уже на Енисейских Полях гуляли, если бы не твоя трусость!
Марина смущенно оправдывалась:
– Ну прости, Светик! В самолете как в гробу, упадешь – и все! А поезд – он на земле, если и сойдет с рельсов – есть хоть какой-то шанс остаться в живых!
Остаться в живых,
Отчаянный псих,
Не свой, не чужой,
Последний герой! —
пропела Светлана известную песенку из популярной передачи.
– Береженого Бог бережет! – философски заметила Марина.
Так за разговорами, чтением и едой пролетело время. Когда поезд наконец пришел на перрон и Светлана увидела тучную фигуру встречающего Пьера, она повернулась и радостно воскликнула:
– Маринка, мы в Париже!
Пьер тоже радовался как ребенок. Долгие годы он любил эту женщину, следил за ее успехами, во многом помогал и все еще не терял надежды когда-нибудь стать для нее чем-то большим, чем просто другом. А сейчас он широко распахнул объятия и бросился навстречу молодым женщинам.
После церемонии знакомства они занялись багажом, и, только когда контейнеры на глазах Светланы с тележки грузчика перенесли в машину Пьера, она вздохнула спокойно. Заранее было оговорено, что они остановятся в городской квартире Пьера, которая находилась над его офисом, в самом центре Парижа, в доме, углом выходящем на площадь Ле Заль. Рядом с домом находился большой торговый центр, уходящий под землю на четыре этажа и имеющий выход в метро. Пьер рассказал, что все это построено на месте, которое у Эмиля Золя описано в романе «Чрево Парижа». Вокруг площади сейчас располагалось много хороших ресторанов, в которые было решено заглянуть попозже…
Квартира Пьера была необычной по московским меркам, но традиционной для французов: очень большие комнаты и удивительно низкие потолки. Повсюду на стенах висели картины – очевидно подлинники, и Пьер очень гордился своей коллекцией. Светлана улыбнулась, увидев среди них парочку своих работ…
Марина быстро переоделась и весело сообщила:
– Я готова покорять Париж!
Пьер, когда Светлана перевела ему слова Марины, расхохотался и воскликнул:
– Грандиозно!
И они отправились осматривать город. Марина была в Париже впервые, поэтому многому удивлялась и то и дело вскрикивала, Светлана снисходительно улыбалась и переводила ей слова Пьера, когда он рассказывал о чем-нибудь. Марина удивилась, что француженки почти все маленькие, черноволосые, с короткими стрижками. Прически – никакие, из макияжа – только сильно подведенные глаза. А для нее-то Франция всегда ассоциировалась с Катрин Денев и Брижит Бардо – воплощенной красотой и грацией. Выяснилось также, что здесь мало кто носит кроссовки, в основном туфли и ботинки, и это в ноябре! Они со Светланой отметили, как стильно одеты парижане: сумка, обувь, костюм, шляпка, перчатки – все гармонично. Удивляла и манера носить шарфы-палантины – французы, и женщины и мужчины, обматывали их вокруг шеи, в результате чего получался огромный комок… Много было арабов; пока рядом был Пьер, к девушкам никто не приставал, но стоило ему отойти, как тут же к ним устремлялись черноволосые и длинноносые мальчики.
– Смотри, Светик! – толкнула Марина в плечо подругу. – Сколько магазинов цветов, а никто их не покупает!
Еще через минуту она снова прошептала:
– Ты видела эту тетку в ярко-розовом костюме? Вот ведь смелая какая, у нас так даже на карнавал не придут!
А еще их поразили аккуратные старушки в костюмах пастельных тонов и с аккуратной укладкой.
– Да, вот купишь моей матушке такой сиреневый костюмчик, так она его в лучшем случае два раза в театр наденет, и все, а тут норма – каждый день в светлом, красота! – тараторила Марина.
Наконец Пьер привел их в ресторан, где им подали вожделенное фуа-гра, которое Марина мечтала попробовать именно во Франции. В результате она осталась в полном восторге. А Светлана наконец оценила устрицы, после первого своего визита и жуткого отравления она долго отказывалась их даже пробовать, но теперь уже уверенно управлялась с двузубой короткой вилочкой и научилась есть их с черным хлебом с маслом. Особое удивление вызывал выбор: устрицы можно было покупать, заказывая цвет – темные, светлые, прозрачные, размер и место, где их добывают; к тому же все они имели разный вкус! А потом они заказали пирожные, и им принесли их упакованными в красивые коробочки с бантиками, ну прямо как новогодние игрушки. Везде – и в ресторане, и на улице – их сопровождала музыка, классический французский шансон. В Париже в это время, оказывается, был очень знаменит некий Дю Тронк, шансонье-пародист, который сочинял сатирические куплеты на злобу дня. Они слышали его постоянно. А вот так популярные у нас Пьер Ришар, Бельмондо и Ален Делон вовсе и не смотрели с афиш на каждом шагу. Всех затмил Рикки Мартин!
Пьер рассказал, что в массе своей в характере французов преобладают истеричность и эмоциональность, поэтому среди них так много одиночек. Оказалось, что французы не любят сидеть перед телевизором, много читают и ходят в кино. Причем любят свое, национальное кино, а американские фильмы, в отличие от нас, смотрят очень редко. А еще они заметили, что на улицах почти не видно маленьких детей, зато огромное количество собак, причем в основном той-терьеров.
Рита с Романом тоже открывали для себя Париж. Выяснилось, что здесь нет казино, и игральных автоматов они тоже не нашли. Правда, Роман был небольшой любитель такого времяпровождения, но сейчас ему хотелось как-то отвлечься. А Рита поразилась огромному количеству дансингов. Здесь был платный вход и совсем не было пьяных, и это при том, что кругом в многочисленных кафешках совершенно свободно и недорого продавалось хорошее вино.
– Вот что значит культура! – не без ехидства заметила Рита.
Роман прищурился – для себя он принципиально решил больше не пить. Ему стало намного легче по сравнению со вчерашним, к тому же вечером была назначена встреча с французским заказчиком, и Роман боялся сорваться.
В метро их неприятно поразила грязь и испещренные граффити стены. Зато совсем не было нищих, а только музыканты и танцоры, которые на каждой станции с большим воодушевлением демонстрировали свое искусство. Многочисленные фаст-фуды наперебой предлагали шауму, по-нашему – шаурму: на длинный французский багет, разрезанный вдоль, можно было положить любую начинку – ветчину, сыр, грибы, рыбу, овощи…
Сами французы показались им людьми замкнутыми и холодными. К тому же они упорно не желали понимать английский, который знал Роман, и это его страшно бесило.
– Шовинисты несчастные! – ворчал он, когда в кафе, куда они зашли перекусить, официант отказался разговаривать с ним на английском языке.
Рита понимала, что Роман хочет бродить по Парижу один, а скорей всего, сейчас же помчится к своей ненаглядной Светлане, поэтому с удовольствием давала понять спутнику, что он без нее и шагу ступить не сможет. Она, бегло переговорив с официантом, быстро сделала заказ и предупредила:
– Вина брать не будем, вечером встреча…
Роман скрипнул зубами: он и не собирался пить, но теперь ему хотелось напиться в пику Рите. Но он понимал, что может потерять выгодный заказ. После обеда они решили пройтись по Монмартру – Мекке художников, музыкантов и поэтов. Конечно, полюбовались и на «Красную мельницу» – «Мулен руж». Роман даже представил себе, как вот тут, возле бара, сидел Тулуз Лотрек и рисовал знаменитую танцовщицу канкана – Ла Гуль. Рита же больше хотела посетить «Галери Лафайет» – улицу именных дорогих бутиков. Она мечтала прикупить себе какое-нибудь роскошное вечернее платье… Но Роман наотрез отказался от походов по магазинам, и они договорились, что он посмотрит Лувр, а Рита после магазинов присоединится к нему там.
– Позвони мне на мобильный, когда закончишь выбирать свои тряпки, – сказал повеселевший Роман, и Рита поняла, что поездка в Лувр – только предлог, а на самом деле Роман конечно же поедет на встречу с ненаглядной. Но она устала от вида раздраженного Романа и решила: чему быть, того не миновать.
Светлана же наконец включила мобильный. Тут же раздался звонок:
– Светка, это я, Роман! Я целое утро тебе названиваю, что у тебя с телефоном?
Светлана слегка растерялась от такого напора. Внутренне она, конечно, ожидала этого звонка, но не знала, как себя вести, ее не оставляло ощущение какой-то обеспокоенности. Она вдруг поняла, что каждый раз, когда встречалась с Романом, в ее жизни происходило какое-нибудь несчастье, словно сама судьба была против них. Вот и сейчас она смутно предчувствовала нечто, но пока не могла разобраться со своими ощущениями.
– Светка, нам нужно встретиться, я должен тебе сказать что-то очень важное! Ты слышишь меня?
Светлана улыбнулась:
– Ну конечно, я тебя слышу, давай встретимся на Эйфелевой башне. Ты знаешь туда дорогу?
– Разберусь, Светка, как я счастлив! Я уже бегу, давай через час встретимся!
Светлана задумчиво повертела в руках телефон, но тут снова раздался звонок:
– Мамуська! Как ты там? Мы тут уже переволновались все! – затараторил Витька.
Светлана объяснила, что телефон был отключен, успокоила, что у них все хорошо, а потом спросила:
– А как там дядя Эльдар и Мария Алексеевна?
– Эльдар просил не называть его дядей, – важно ответил сын. – Мы с ним все это время работаем на съемках, но дядя Сережа немного приболел, поэтому мы сейчас снимаем другие сцены, без него, а со мной уже все в порядке.
Последняя фраза насторожила Светлану:
– А что было не в порядке?
– Да ничего, мам, – смешался сын.
Но тут трубку взяла Мария Алексеевна и скороговоркой произнесла:
– Девоньки мои, куда ж вы пропали, я тут чуть с ума не сошла! На съемках был пожар, Витька наш чуть не угорел, да актер этот, Рокотов Сергей, его спас, а сам в больницу угодил…
Светлана ахнула:
– Боже мой, а Эльдар где был?
– Режиссер твой был там же, он сейчас в больнице. Кровь сдает для Рокотова… У Витьки только ресницы обгорели, но больше я его на съемки, уж извините старуху, не пущу. Чихать я хотела на его картину, здоровье мальчика дороже!
Светлана внутренне поежилась – такая экспрессивная лексика из уст интеллигентной Марии Алексеевны была непривычна, а потому еще более пугающа. Она решила сейчас же возвращаться в Москву…
В комнату вошла Марина. Увидев осунувшееся лицо подруги, она испугалась:
– Что?
– На съемках был пожар, Витька не пострадал… – Светлана как будто очнулась. – Но я еду в Москву!
– Так, стоп! Не надо спешить! Чем ты там сейчас поможешь? Все нужное уже сделано, все живы?
– Да вроде…
– Ну вот! А мы с тобой спокойно проведем выставку. И я тебе обещаю: послезавтра на самолете отправимся в Москву… – Марина умела в экстренных ситуациях аккумулировать все защитные силы и принимать то единственное решение, которое и было верным. Но у Марины не было детей, поэтому она не понимала, как мать может переживать за своего ребенка.
Они еще долго препирались, пока наконец пришедший Пьер, узнав, в чем дело, не спросил:
– А вы можете позвонить этому режиссеру и узнать все у него?
Светлана и Марина охнули – эта простая мысль даже не пришла им в голову! Светлана тут же набрала номер:
– Эльдар! Это я, Света! Как там дела?
– Света, слава богу! Не могли до вас дозвониться… Света, не волнуйся, с мальчиком все в порядке. Декорация загорелась и упала на площадку, Сережа накрыл собой Витьку – тот даже испугаться не успел…
– А почему Сережа в больнице? – не успокаивалась Светлана.
– Обгорел он сильно, но живой, слава богу. Съемки пока приостановлены, я все время с ним. Врачи пока ничего не говорят. Ты, главное, не дергайся, все уже позади…
– Я поняла, а ты-то как? – Светлана вдруг поняла: она не видит Эльдара и потому не верит до конца, что с ним все в порядке.
– Все хорошо, родная, мы тебя все ждем. Не волнуйся…
Спокойный голос Эльдара убедил ее, и она согласилась: необходимости в ее немедленном приезде нет. Пьер осторожно предложил пойти развеяться.
– Куда? – рассеянно спросила Светлана.
– Конечно, на Эйфелеву башню! – с энтузиазмом воскликнула Марина.
Света вздрогнула – она совершенно забыла о встрече с Романом.
– На Эйфелеву башню? – переспросила она. – Я не знаю, мне надо сейчас уйти. Давайте пойдем туда потом как-нибудь…
– Нет, никуда мы тебя сейчас не отпустим, с ума ты, что ли, сошла? – затараторила Марина.
Но Светлана быстро встала и решительно сказала:
– Мне надо, очень… Пьер, ты можешь дать мне свою машину?
– А может, я лучше сам довезу? – встревоженно спросил Пьер. Он редко видел Светлану в подобном состоянии и боялся за нее.
– Нет, мне нужно это сделать самой!
– Да что сделать-то, черт тебя возьми? С ума тут все посходили, – взорвалась Марина. – Едем все вместе, а на встречу свою пойдешь одна!
Светлана согласилась. По дороге она с горечью понимала, что встреча, о которой она мечтала долгие годы и к которой подспудно готовилась все это время, эта встреча… обречена.
Роман нервно ходил по смотровой площадке. Перед ним расстилался Париж, дождь кончился, выглянуло солнце, и при свете его ярких лучей город заиграл всеми красками. Ни одно здание в Париже не было высотным, а потому сверху все напоминало старинную гравюру: черепичные крыши старого квартала, золотые маковки многочисленных церквей, сад Тюильри со скульптурами в конце Елисейских Полей. Величественный собор Парижской Богоматери высился справа, а левее крутила своими крыльями мельница «Мулен руж». Ничего этого Роман не замечал, он ждал…
Светлана с тяжелым сердцем поднималась на лифте на башню. Ей было тяжело сказать Роману то, что она должна была сказать, и она не знала, хватит ли у нее сил на окончательный разрыв. Но вот она уже ступила на смотровую площадку – и тут же попала в его объятия.
– Наконец-то! – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.
Светлана почувствовала, как подкашиваются у нее ноги. Она никогда не могла противостоять обаянию этого человека, и стоило ему ее обнять, как она забывала обо всем на свете. А сейчас она просто стояла и целовалась с ним как сумасшедшая, не обращая внимания на окружающих. Это была минута ее счастья, и она знала, что это никогда больше не повторится. Роман слегка отпустил ее и восторженно воскликнул:
– Светка моя! Со мной… Я не верю! – Он снова поцеловал ее. Потом посмотрел кругом и вдруг как будто прозрел: – Смотри, Светка, Париж у наших ног, и мы с тобой здесь! Можно ли было мечтать об этом, когда мы учились на курсах?
– Можно! – очень тихо ответила Светлана. – Я только и жила этими мечтами…
– Ты счастлива?..
Светлана глядела в сияющие глаза Романа и молчала. Сердце ее разрывалось, она не могла бы ему объяснить сейчас, что счастью ее мешает сознание, что они никогда не будут вместе. Она так и не сказала ему ничего, и Роман, уверенный в ее согласии, предложил:
– А давай махнем в Лувр!
Светлана усмехнулась:
– Посмотреть «Джоконду» Леонардо?
– А вот и не угадала! Я хочу увидеть Мадонну Фра Филиппо Липпи! Помнишь?!
Светлана улыбнулась:
– Ну конечно! Поехали!
Пьер и Марина были неприятно поражены, увидев, как счастливая Светлана в обнимку с Романом подошла к машине.
– Знакомьтесь, мой старинный друг – Роман Чистяков! Тоже художник. А это моя подруга Марина и наш французский партнер Пьер Голуа…
Марина сухо поздоровалась. Этот привлекательный мужчина не внушал ей доверия. Было в его красивых глазах что-то дьявольское и порочное. А Пьер сразу понял, что в основе старинной дружбы лежит давняя любовь – он был истинный француз, чувствовал такие вещи и не мог не признать очевидного обаяния этого Аполлона Пьер не мог не признать, что ему трудно соперничать с таким красавцем. Но на лице доброго толстяка ничего не отразилось, и он увлеченно рассказывал им о Париже, пока они ехали к Лувру. Пьер хорошо знал английский, и ему не составило труда общаться с Романом. Марина сидела на переднем сиденье и, хмуро слушая Пьера поглядывала в зеркало на счастливых Светлану и Романа которые сидели, тесно прижавшись друг к другу, и не скрывали своей радости.
Приехав в Лувр, они взобрались по широкой мраморной лестнице на второй этаж, пересекли квадратный салон и ступили в зал Семи мастеров. Там было совсем пусто. Они подошли к картине с изображением светловолосой, с точеными чертами лица Мадонны, которая смотрела на своего младенца, лежащего у нее на коленях, и замерли в благоговейном молчании.
– Это великое творение, друзья мои! – сказал наконец Роман, взяв на себя роль гида – Вы видите, что от полотна как бы исходит сияние, словно оно подсвечено изнутри? Так получается потому, что Липпи заложил в нижний слой, в грунт, охру. Это техническое средство, но удивительно эффективное. Охра создает своего рода внутреннее свечение. Сегодня этим приемом может воспользоваться каждый художник, но во времена Фра Филиппо Липпи это было гениальным открытием. Вот и кажется нам его Мадонна неземной и прекрасной, как…
– Ангел!.. – прервал его повествование саркастический возглас.
Все резко обернулись и уставились на Риту. Она стояла перед ними, вся дрожа от внутреннего возмущения, – Роман все-таки встретился со Светланой. Но хорошо хоть, что встреча эта произошла в большой компании.
– Бонжур всем! – поздоровалась она и на секунду застыла, увидев Марину. – И ты здесь? Воистину – все флаги в гости к нам…
Светлана почувствовала скрытую издевку и удивленно обратилась к Марине:
– Вы знакомы?
Марина густо покраснела и пробурчала, что они встречались на художественных тусовках… Пьер, чтобы разрядить ситуацию, пригласил всех в ресторан – отметить встречу. От него не укрылось, как с появлением Риты Роман со Светланой разомкнули руки и отошли друг от друга. Пьер терялся в догадках, кем эта женщина приходится Роману. По дороге они не смогли удержаться и посмотрели-таки картину великого Леонардо.
– Говорят, это портрет самого Леонардо, отсюда и эта самодовольная улыбка, – произнесла Рита, подходя к картине.
На что Марина с непонятной ей самой горячностью вдруг возразила:
– А я думаю, все намного проще. Есть такой анекдот: «Девушка позировала художнику, а когда сеанс закончился, он ее спросил: «Чему вы все время так таинственно улыбались?» А Мона Лиза ответила: «Извините, маэстро, у вас кончик носа в краске…»
Все сдержанно засмеялись, и обстановка несколько разрядилась. Светлана по-прежнему не знала, как себя вести, и еще ее занимала мысль, откуда Рита знакома с Мариной. Марина в свою очередь не понимала, что Рита делает в Париже. Она давно знала эту женщину и меньше всего ожидала увидеть ее здесь… Пьер очень хотел, чтобы Роман куда-нибудь провалился вместе со своей ревнивой подругой. Ему очень не нравился этот мужчина, но чем именно – он не мог сказать. Роман чувствовал скрытую неприязнь Пьера и мечтал, чтобы они со Светланой остались наедине. И только Рита чувствовала себя в своей тарелке. Теперь она уже не сомневалась, что Роман останется ни с чем. Слишком хорошо было видно, что друзьям Светланы он неприятен, а значит, надо было усилить это неприятие, и у нее созрел план…
Когда они пришли в ресторан, Рита незаметно позвонила. И перенесла встречу с французскими партнерами на завтра, отговорившись тяжелым перелетом. Теперь руки у нее были развязаны. Роман же вообще напрочь забыл о сегодняшней встрече – он жаждал быть со Светланой…
– Что будете пить? – спросил их официант, и Рита мгновенно среагировала:
– Конечно, шампанское!..
Потом ей захотелось вина, а под конец она заказала виски. Все подумали, что так она снимает стресс. На самом деле она откровенно спаивала Романа. Тот даже не заметил, как опьянел, и вот тут-то Рита и вспомнила про встречу:
– Роман, а как же французы?.. – встревоженно спросила она. – Ты же пьян…
– Кто тут пьян? – куражливо воскликнул Роман.
Сейчас, когда никто ему ничего не запрещал и рядом была Светлана, он почувствовал себя совершенно счастливым, и напоминание о каких-то обязанностях тут же вывело его из равновесия.
От Светланы не укрылось, с какой предупредительностью Рита подливала Роману вино и виски. Она спросила ее:
– Зачем же вы спаивали его, если знали, что у вас назначена встреча?
Рита не растерялась:
– Встреча старых друзей, как я могла запретить…
Роман тут же поддержал ее:
– А мне никто и ничего запретить не может!
Марина и Пьер молчали – им уже давно стало понятно, чего добивалась Рита, но они жалели Светлану. Она с болью смотрела на красивое и некогда безумно любимое лицо и недоумевала, до какой степени пьяный кураж исказил знакомые черты. Роман уже не выбирал выражений, на глазах превращаясь в животное. Апофеозом происходящего стало его желание искупаться в местном фонтане. Пьер был вынужден придержать Романа, но тот был выше и сильнее, завязалась драка. В результате их всех со скандалом выставили из ресторана.
На улице Пьер решительно попросил Светлану и Марину сесть в его машину, а Рите предложил поехать на такси, которое он вызвал из ресторана. Рита конечно же с радостью согласилась. Она добилась своего – Светлана увидела, каким отвратительным может быть Роман, и теперь уж она никогда больше не возникнет в их жизни. Она с трудом посадила сопротивляющегося Романа в такси, и они уехали.
Пьер подошел к своей машине. Прежде чем сесть, он вытащил носовой платок и отер им вспотевшее лицо, потом вздохнул и сел за руль. Женщины молчали, подавленные происшедшим. Разговаривать не хотелось, и они доехали до отеля в тишине, нарушаемой только городским шумом. Светлане было обидно и неловко перед друзьями за поведение Романа. Но больше всего ее поразило то, что она даже не представляла, каким он может быть. И это тот человек, о котором она годами мечтала, с которым так упоенно когда-то занималась любовью! Куда все это делось? Когда прекрасный принц превратился в дьявола?.. «Опасная это игра – целоваться с дьяволом», – подумала вдруг Светлана. Она вспомнила, сколько всего в ее жизни было связано с Романом и как ужасны были последствия каждой их встречи. Практически каждый раз это была чья-то смерть… И сейчас Светлана с ужасом осознала, что несчастье в Москве тоже произошло, когда она собиралась на встречу с Романом…
Солнце зашло, стало темнеть, и, глядя на проносящиеся мимо лица парижан, улицы и дома города ее мечты, Светлана вдруг отчетливо поняла, что она хочет домой, к сыну, к Эльдару. Обнять их, таких родных и любимых. Забыть обо всем и никогда больше не расставаться. Пьер, глядя на нее в зеркало, читал ее мысли, словно в книге. Он готов был убить этого мужчину, разрушившего сказку, а ведь он решительно был настроен уговорить Светлану стать его женой. Теперь он понимал, что все очарование Парижа навеки разбито появлением здесь Романа и его безобразной выходкой…
Марина же внутренне съеживалась при мысли о предстоящем полете на самолете – она не сомневалась, что Светлана вернется в Москву сразу после презентации. Да, не так она себе представляла эту поездку. И надо же было появиться этой Рите… Когда они приехали в отель, Пьер, печально посмотрев на Светлану, предупредил о завтрашнем открытии выставки и, попрощавшись, уехал. Женщины поднялись в номер. Они молча сидели в креслах, пока Светлана неожиданно не нарушила тишину.
– А ты что, знала Риту раньше? – спросила она, закуривая сигарету дрожащей рукой.
– Еще бы! – Марина вздохнула и сердито произнесла: – Эту беспринципную дамочку все знают в художественной тусовке. Она страшная интриганка, способна на любую подлость, если ей от этого будет хоть какая-то выгода. Собственно, именно так она и сделала себе имя. У нее обширный круг знакомств, и, как только узнавала о каком-нибудь проекте, она всеми правдами и неправдами пыталась туда пристроиться, порой бесцеремонно отодвигая более талантливых претендентов. Ну а в последнее время организовала свою фирму и специализируется на росписях стен в различных учреждениях. Самое удивительное, что никакого художественного образования у нее нет – такой вот воинствующий дилетантизм! – Марина встала и нервно прошлась по комнате, потом повернулась к Светлане и, глядя ей в глаза, тихо спросила: – Ты любишь его?
Светлана грустно покачала головой:
– Я мечтала о нем с детства, с того первого раза, как он пришел на художественные курсы. Он был красив, умен и бесконечно талантлив. Все наши девочки были влюблены в него…
– А как же Эльдар? – перебила ее Марина.
Светлана отвела глаза:
– А Эльдар никогда не был мечтой. Он просто был рядом…
– Ну и что ты решила? – нетерпеливо воскликнула Марина.
– Мы возвращаемся в Москву завтра, после открытия выставки. Я беспокоюсь о Витьке…
– Да, но с ним же все в порядке… – растерянно возразила Марина.
– Это они мне так говорят, а я хочу лично убедиться… – упрямо сказала Светлана.
Марина поняла, что решение принято и уговаривать Светлану бесполезно. Сейчас она готова была разорвать Риту и Романа, так некстати возникших в их жизни, но потом вспомнила о Владимире и поняла, что соскучилась и тоже ужасно хочет домой. Она тихо засмеялась. Светлана недоуменно подняла на нее глаза и спросила:
