Текст книги "Целоваться с дьяволом"

Автор книги: Ирина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Ирина Гончарова
Целоваться с дьяволом

Часть первая
Хорошая девочка

Глава 1

«Счастливые бабы к гадалкам не ходят. Преуспевающие и состоятельные бизнес-леди тоже чураются всяких астрологов и колдунов – не дай бог, их купили враги, чтобы навести на тебя порчу!.. – Светлана открыла глаза и закончила последнюю мысль: – Так на кой черт я-то, как последняя дура, потащусь сегодня к предсказателю?! Такой же шарлатан, как и все остальные! Пусть Маринка сама идет к нему за своим прошлым и будущим!»

Она окончательно проснулась. За стенами мирно шумело море. Спать больше не хотелось, да и грешно проспать последнее утро отпуска на теплом южном берегу.

Светлана села в постели и огляделась, словно уже прощаясь со своим временным жилищем. Обычная комната в абхазском доме. Побеленные стены, темный шкаф, свидетель еще Первой мировой войны, круглый обшарпанный стол под обветшавшим шелковым абажуром, двуствольное ружье на стене и старинное зеркало в резной деревянной раме – вот, пожалуй, и все. Обитель молодого охотника, по острой нужде сданная на три недели приехавшей на отдых москвичке. Светлана подошла к зеркалу. Бесстрастное стекло отразило молодую женщину лет тридцати. Пухлые губы капризно изогнуты, как у избалованного ребенка, ласковые, миндалевидные глаза сейчас были цвета кофе, но становились почти черными, когда Света злилась. Предметом своей особой гордости она считала волосы – роскошную гриву каштановых кудрей. В детстве они доставляли ей массу неприятностей – каждый так и норовил дернуть за кудряшки…

В доме было тихо. Большая абхазская семья, конечно, давно проснулась, но, оберегая сон своей постоялицы, все ходили на цыпочках и переговаривались шепотом. Светлана надела на голое тело длинный махровый халат, намотала на голову чалму из полотенца, сунула ноги в сандалии и вышла из комнаты. Она понимала, что выглядит весьма привлекательно, но здесь красоваться было не перед кем, да и по дороге к морю никто не попадется, а жаль, ведь ей так нравится, когда ее замечают.

Двор двухэтажного дома был просторным и ухоженным. Небольшая мандариновая роща, виноградник на специальных шестах и стволах высохших деревьев – все как положено у абхазов, остатки роскоши некогда богатой семьи. Минувшая война с Грузией повергла цветущий край в нищету.

Едва Светлана прошла через калитку, как за ее спиной раздался пронзительный голос Фатимы, хозяйки дома:

– Руслан, у тебя машина ходит?

– Ходит, – неторопливо ответил молодой баритон.

– Ты не забыл, что сегодня надо гостью отвезти?

– Не забыл.

Дом ожил. К голосу Фатимы и ее сына Руслана примешались звуки бытовой повседневной жизни. Заработало радио, послышался гул мотора – Руслан проверял свою «Волгу», по которой давно скучала свалка металлолома.

До кромки прибоя было около ста шагов. Света на ходу скинула халат, полотенце, сбросила сандалии и, поеживаясь, ступила в прохладную – курортный сезон уже кончался – воду.

Море было спокойным. Сверкающие серебром в лучах восходящего солнца волны с негромким шелестом накатывали на берег. Светлана вошла в море по пояс и отважно, с тихим визгом, окунулась. Вода показалась ей колючей – настолько она остыла за ночь. Но женщину это не испугало. Она отплыла от берега метров на сто, потом развернулась и направилась обратно, фыркая, отдуваясь и барахтаясь, как щенок. Ступив на берег, она услышала, что из кармана халата подает свою призывную мелодию сотовый телефон. Света схватила аппарат и выкрикнула напряженно:

– Да! Я слушаю! Марина, это ты?

Ей ответили спокойно:

– А от кого еще ты ждешь звонков?

– Ты где остановилась?

– В отеле «Жемчужина», в Сочи. Я, в отличие от тебя, люблю компашку, здесь очень весело, а твоя любовь к одиночеству, даже в ущерб дружбе, меня до сих пор поражает. Приехали вдвоем, а отдыхаем порознь. Зря ты все-таки бросила меня! Ну и как, стоило оно того? Как прошел твой аскетический отдых?

– Шикарно! Море, солнце, домашняя обстановка и ни одной навязчивой рожи рядом! Практически полное одиночество.

– Когда приедешь, пойдем к экстрасенсу!

– Зачем?! Мне уже обсуждали это…

– Пора тебя лечить. Я жду, приезжай, поговорим.

Светлана выключила мобильник с легким раздражением. А чем ей может помочь какой-то экстрасенс? Ладно, поживем – увидим…

Она вернулась в свою комнату, где на столе уже стояла дымящаяся большая чашка кофе – Фатима была предупредительна сверх всякой меры.

Светлана скинула мокрый халат и попробовала стать в контрольную позу: слегка подогнула колени, закрыла глаза, вытянула руки и оторвала от пола правую ногу. Тут же покачнулась, не удержавшись в неудобном положении и пяти секунд, и опрокинулась на постель. Вот так! А еще вчера простояла больше минуты! Значит, отдых не дал результатов: нервы все так же расшатаны. Подавив раздражение, она быстро оделась по-походному; вещи были упакованы уже с вечера.

Прощание с Фатимой прошло на трагической ноте. Пожилая женщина (вся в черном – по обычаю), получив последние деньги за гостеприимство, кинулась к Светлане:

– Приезжай, дорогая, когда хочешь приезжай! Подруг своих присылай, весь дом ваш будет! Мы без вас погибнем! Пусть вся Москва к нам приезжает, как в старое время!

– Обязательно, – не нашлась Светлана с ответом поумнее, после чего женщины расцеловались, и Руслан открыл заднюю дверцу «Волги».

Парню едва ли исполнилось двадцать лет, но он уже был воином – с неулыбчивым, замкнутым и суровым взглядом снайпера из-под густых бровей. Под стать ему была и машина – битая-перебитая колымага, с облупившейся по всему корпусу краской и простроченным пунктирными дырочками в горизонтальный ряд правым передним крылом. След автоматной очереди, надо полагать, но спрашивать о том у мужчины было не положено.

Очень быстро и практически молча они проскочили Пицунду – некогда цветущий курорт, место отдыха союзной элиты, артистов и писателей, профессиональных карточных шулеров и шикарных проституток (как же без них?). Теперь Пицунда стояла в запустении. Без приключений доехали до пограничного пункта у реки Псоу. Строго говоря, пограничная застава была номинальной. По большей части пограничники даже документов ни у кого не спрашивали, хотя и считалось, что здесь рубеж двух самостоятельных государств – России и Грузии.

– Мне дальше нельзя ехать, – сказал Руслан.

– Я понимаю, – заверила Светлана, – не хочешь лишний раз мелькать перед пограничниками.

Руслан кивнул:

– Спасибо тебе.

– За что?

– Не побоялась у нас отдыхать. Сама видела – теперь спокойно, не стреляют. Всем так дома скажи. Пусть приезжают, как раньше. Мы не позволим гостей обижать.

– Скажу.

Она подхватила чемодан, большую сумку и без задержки прошла через КПП, к которому со стороны Абхазии выстроилась длинная очередь автомобилей и повозок – абхазы везли в Россию мандарины, виноград и прочие продукты своей деятельности на благодатной земле.

От Псоу до Сочи Светлана быстро добралась в пустом автобусе и возле гостиницы «Жемчужина» оказалась точно в оговоренный час – в восемь сорок пять. Уже несколько лет они с Мариной играли в эту игру – обязательность и педантичность во всем, начиная с мелочей…

Стройная женщина уже сбегала с лестницы гостиницы. Платиновые длинные волосы полоскались на ветру, большие голубые глаза радостно засветились при виде любимой подруги. Марина звонко рассмеялась, и ясно было, что она выжала из трех недель отдыха все возможное, омолодив солнцем, морем и спортом свое тридцатилетнее тело так, что выглядела теперь от силы на двадцать.

– Светка, давай быстрей! Шмотки забрось ко мне, и помчимся к Владимиру Павловичу…

– А это еще кто такой?

Марина растерялась от изумления.

– Да наш экстрасенс! Парапсихолог и маг!

– Все сразу? – Светлана не скрывала иронии – во все эти мистические штучки она не верила абсолютно. – Пойдем лучше искупаемся на прощание, потом в «Магнолии» закатим последний обед от души. А там и на самолет…

– Да ты что, Света?! – ужаснулась подруга. – К Владимиру Павловичу в Москве очередь на прием на два года вперед расписана! К нему из-за границы специально клиенты прилетают!

– А как же ты добилась приема?

– Ох, лучше не спрашивай. По-моему, я ему понравилась – увидев меня, он просто застыл как соляной столб. Потом, правда, разговорился… Ну как я рада, что тебя там не убили, в Абхазии!

– Что?

– Так ведь там стреляют!

– Это в газетах стреляют, а не в Абхазии.

Чуткая подруга тревожно заглянула Свете в глаза:

– Но настроение у тебя тусклое. Отдых не заладился?

– Не хочу говорить об этом! – разозлилась Светлана. – Мы надолго застрянем у твоего шарлатана?

Марина ответила терпеливо:

– Он выделил нам час на двоих. И кстати, он любит, когда его называют «профессор».

– Конечно! Профессор! Ни больше ни меньше! По всей России теперь ползают стада академиков от телевидения, от кино и канализации! Сколько с нас сдерет за сеанс твой профессор?!

– Ты не кричи так, а то я теряюсь, – попросила Марина. – Расчеты уже произведены. Ты ничего не должна.

– Надо понимать, содрал с тебя господин профессор?

– Сто долларов – один визит.

– Бог мой! – окончательно вышла из себя Светлана. – Грабеж средь бела дня!.. – Но, успокоившись, смилостивилась: – Ладно, любой труд должен быть оплачен. Я имею в виду твои усилия. Время у нас еще есть?

– Только на чашку кофе и твою сигарету. После нас к Владимиру Павловичу придет на двадцать минут член администрации президента.

– Ну и в пошлую компанию ты меня втянула!..

Кофе выпили в баре гостиницы, после чего поднялись на девятый этаж. Профессор распахнул двери номера на первый же осторожный стук Марины. Светлана застыла в изумлении – она ожидала увидеть кого угодно, только не спортивного вида молодца чуть за тридцать лет, веселого, в коротком кимоно, босого и стриженного на солдатский манер.

– Вперед и с песней! – пригласил он в свой номер-люкс посетительниц. – Прошу прощения за беспорядок. Преферанс с друзьями, понимаете ли. Мы лучше будем работать на балконе.

Светлана осторожно прошла через комнату. «Преферанс с друзьями» – это слабо сказано. Точнее было бы определить, что всю ночь здесь гудела лихая пьянка с веселыми девицами.

Но балкон радовал чистотой, на нем уютно разместились столик и два шезлонга. И открывалась необъятная панорама моря, по которому вдоль кромки горизонта скользил едва различимый белокрылый парусник.

– Кто первый? – спросил профессор.

– Она, – торопливо сказала Марина. – Светлана. А я пока погуляю…

Подчиняясь жесту профессора, Света села в шезлонг, подняла голову и уже не увидела перед собой ни спортсмена, ни любителя преферанса. Напротив нее сидел сдержанный, внимательный человек с пристальным взглядом светлых глаз. Через минуту молчания он произнес без улыбки:

– Плохо. Вы пришли сюда не то что не доверяя мне, а даже глубоко презирая мое занятие.

– Вы угадали, – смутилась Светлана.

– Позиции определились, уже хорошо. Тогда, пожалуйста, постарайтесь быть искренней. Что вас мучит? Прошлое? Настоящее? Неуверенность в завтрашнем дне?

– Сама не знаю…

– Знаете. Вы мучите сами себя. Вы ведь истеричка по натуре. И мнительны. Плохо спите. Настороженно относитесь к новым знакомствам. Так?

– Ну и что с того? – спросила Светлана с вызовом.

– Да ничего особенного. Я попросту должен найти причины ваших страданий и попытаться вам помочь. Это моя работа…

– Простите, а какое у вас образование?

– Не так напористо, – приостановил профессор. – Я окончил физмат и факультет психологии. Показать дипломы?

– Обойдемся.

– Полагаете, что любой диплом сегодня можно и купить?

– Само собой.

– На английском говорите?

– Только на французском, – ответила Светлана. И тут же получила в ответ длинную фразу по-французски, из которой уловила лишь общий смысл и ответила на русском: – О Париже я, конечно, мечтала, как и все девчонки, но сегодня, как и вы, предпочла бы что-то более экзотическое. Японию, например.

– А почему вы отдыхали в Абхазии? Одна, без подруг и друга?

Так, профессор подготовился. Навел о ней справки у Марины, а может, кому-нибудь и в Москву позвонил. Что ж, это его хлеб. Ответила спокойно:

– В Абхазии дешевле и совсем нет суеты.

– Вы легко переносите одиночество?

– Да.

– Но вы не сторонитесь мужчин? Не лютый борец за женскую эмансипацию?

– Еще чего не хватало! – Она засмеялась, неожиданно для самой себя.

Профессор ответил со сдержанной улыбкой:

– Все мужчины козлы?

– Ни в коем случае. Иначе все женщины – мартовские кошки.

– Ваши отношения с подругой Мариной искренни и доверительны?

– Дальше некуда.

– Что ж, Светлана, сеанс окончен.

– Что?! – Она ничего не понимала. – А резюме?!

– Не будет резюме. Ничего не будет. У нас с вами не наладится необходимый контакт.

– Да почему?

– Хотя бы потому, что за пять минут разговора вы солгали мне как минимум три раза. И будете лгать дальше.

– А что, я догола раздеваться перед вами должна?!

– Конечно. В фигуральном смысле, разумеется. Даже шаманы на Севере и колдуны в Африке достигают изумительных результатов только потому, что тамошние клиенты приходят к ним с абсолютной верой в душе.

Светлана отвернулась. Белый парусник на горизонте уже растаял в голубой дымке.

– Профессор, но мне действительно неуютно в этом мире, – вдруг призналась она.

– Это я вижу. Но чтобы определить ваши комплексы на сегодня, мне нужна полная откровенность.

– Вы собираетесь покопаться в моем прошлом?

– Это необходимо, хотя бы в незначительной мере. Вы же понимаете, что за вашей спиной не голое пространство, а прожитые годы. В них надо искать начало всех начал. Тогда и в будущее можно заглянуть…

– В астральный мир? – с издевкой уточнила она.

– Опять вы не по делу агрессивны, – спокойно укорил профессор. – Если потребуется, то и в астральный мир, и в космос, и в ваши мозги. Признайтесь честно – вы не сможете быть откровенной ни при каких условиях?

– Не смогу.

– Вполне нормальное явление, особенно для женщины. Конечно, в результате серии сеансов я смог бы отличить ложь от правды и докопаться до сути, но вы ведь и на это не пойдете?

– На серию сеансов? Ни в коем разе.

– Правильно, вас смущает присутствие того, перед кем вы «раздеваетесь», по вашему выражению.

– Угадали.

– Не угадал, а просто знаю по опыту. Но чтобы взломать вашу застенчивость, или, если хотите, защиту от вторжения, у меня есть прием… Вернее, метод. Хотя и на него вы вряд ли согласитесь…

– Какой? – спросила Света.

– Довольно примитивный. Вы берете диктофон и наговариваете на него в уютном одиночестве все.

– Что – все?

– Вспоминаете самые острые дни вашей жизни, что с вами случалось, что происходило…

– Да ведь ярко вспоминается только плохое! Я уже пыталась предаваться воспоминаниям. Счастливые минуты попросту бледнеют перед ситуациями, когда ты выступаешь дура дурой или с тобой происходят дикие, постыдные вещи.

– Вот! – Он поднял тонкий указательный палец. – Именно это мне и нужно. Вы надиктуете все свои переживания на кассету, принесете мне, я ее обработаю и сделаю вывод. При этом, сами понимаете, окажусь для вас абстрактной фигурой. Ведь диктофона никто не боится и не стесняется.

– Многие ваши клиенты работали по такому методу?

– Многие. Но вы хотели спросить о другом. О конфиденциальности и неразглашении информации. – Он сделал короткую паузу, все так же не спуская глаз с лица Светы. – Могу вас заверить, что если бы я рискнул торговать тайнами своих пациентов, то уже давно покоился бы на кладбище. Или меня закатали бы в асфальт…

– Хорошо, – вдруг решилась Светлана. – Может, я попробую поработать по вашему методу.

– Попробуйте. Кассету приносите в мой офис. Возможно, мы получим добрый результат.

– Только – возможно?

– Конечно. Мы знаем о душе человека не больше, чем о Солнечной системе. Но пытаемся исследовать и то и другое в меру наших жалких сил. И какие-то результаты существуют, это бесспорно…

– Хорошо. Я попробую, – повторила Светлана, поднимаясь из шезлонга.

– Вряд ли у вас получится что-либо путное. Боюсь, что и сами перед собой вы не сможете быть до конца откровенны, – скептически заметил профессор.

– Я постараюсь. А нет так нет.

Марина ждала ее в коридоре. У окна девушка в белом халате делала ей маникюр.

– Ты уже готова, Света? – удивленно спросила она.

– Да. Иди под хирургический нож своего гения. Тебе-то он наверняка вскроет «чердак». Я подожду тебя внизу, на веранде…

Прощальный обед девушки устроили в ресторане «Магнолия», несколько перебрав в заказе сухих вин. Закончили трапезу под кофе с ликером. Как ни странно, но в обычной трепотне они не касались темы визита к профессору – для каждой это было слишком интимно.

Затем подруги погуляли по Сочи, а к сумеркам прибыли в аэропорт Адлер. Марина до судорог боялась летать на самолете, а потому для храбрости выпила в баре пару коктейлей. Светлана к полетам относилась спокойно, но за компанию тоже выпила. Они еще и с собой прихватили фляжку коньяка и по зову трансляции двинулись на посадку.

Уже почти стемнело, когда тяжелый лайнер оторвался от благодатной курортной земли, взмыл над горами и морем, развернулся и взял курс на север. Всю дорогу подруги проспали. Посадка прошла столь же благополучно. В аэропорту Внуково они дождались своего багажа и вышли на автостоянку. К ним тут же подбежала маленькая пожилая женщина с голубыми, как у Марины, глазами и рыжими волосами.

– Мамочка! – взвизгнула Марина.

– Здравствуйте Мария Алексеевна! – весело сказала Светлана.

– Девоньки мои дорогие, как же я без вас соскучилась! Ну как, хороший получился вояж? Марина, ты хоть что-нибудь там кушала? Похудела-то как!

– Мамулька, все о'кей! Ела за двоих, веселилась за всех!

– Ну а ты, Светочка? – Мария Алексеевна пристально посмотрела на Светлану. – Ты, бедняжка, так с моей свистушкой и отдыхала две недели?

– Ты представляешь, бросила меня и уехала в Абхазию, жила в какой-то хижине, как Робинзон Крузо на пустом острове, и счастлива при этом! – с деланным возмущением кипятилась Марина.

– Ну слава богу! – рассмеялась Мария Алексеевна. – Правильно Светочка, вот теперь можно смело сказать: отдохнула! – И она обняла Светлану. За долгие годы знакомства Света привыкла к ненавязчивой заботе Марии Алексеевны, она любила маму Марины за бесконечную доброту и платила ей тем же.

– Ну что, девоньки, поехали к нам? – Мария Алексеевна взглянула на Светлану.

– Уж простите, великодушно, но я домой, – покачала головой та, – устала очень.

– Ну как же так? – растерялась Мария Алексеевна. – Витька на гастролях, чего тебе дома одной сидеть? А я пирогов напекла, – с надеждой добавила она.

Светлана знала, как тосковала Мария Алексеевна без ее сына. Витьке было уже тринадцать, и он пел в хоре при Капелле мальчиков. Хор часто ездил на зарубежные гастроли, а Мария Алексеевна грустила – она считала Витьку своим внуком…

– Мамуль, не уговаривай, ты же эту отшельницу знаешь. Сейчас зароется в свою норку, и все, не выкопаешь. – Марина махнула рукой, а Мария Алексеевна обиженно поджала губы.

– Обещаю в ближайшее время приехать! – торжественно поклялась Светлана.

Дул резкий ветер, начинался дождь, стоять на холоде было противно. Поэтому они быстро расцеловались и попрощались. Марина с мамой пошли к своей «хонде» – Мария Алексеевна прекрасно водила, а Марина так и не освоила правила вождения. «А зачем? – спрашивала она. – У меня мама водит, и вообще, на метро быстрей». Жили они с мамой на Петровке и, учитывая бесконечные пробки в центре, она, конечно, была права.

Светлана прошла к краю стоянки, где стоял ее сиреневый «опель-астра». После солнечного курорта погода в Москве казалась особенно мерзкой. Моросил дождь, порывистый ветер пронизывал насквозь. Света быстро села в холодную машину. Она едва попала ключами в замок зажигания, с трудом нажала трясущимися ногами на педали, запустила двигатель и рванула с места так, будто за ней гналась стая бешеных собак. Пришла в себя она уже на въезде в Москву. По МКАД добралась до Алтуфьевского шоссе, где попала в неожиданную пробку, только через час добралась до своего поселка Молоково. Это был один из последних поселков, остававшихся в черте Москвы.

Она открыла ворота и загнала машину в гараж. Деревянный двухэтажный дом встречал ее темными окнами и распахнутой настежь дверью в сени. Но домушникам не удалось преодолеть стальную решетку на кухню, так что дом не понес никаких потерь за время отсутствия хозяйки. Скорее всего, это были и не домушники, а простая шпана – оборвали яблоки в саду и на дурика попробовали залезть в дом. Но ни умения, ни нужных инструментов у них не было, чтоб преодолеть серьезную преграду.

Светлана включила свет во всех комнатах первого этажа. Она знала, что наверняка не заснет до утра. Во-первых, спала в самолете, во-вторых, из головы не выходил разговор с профессором. Она поднялась в свой кабинет, на второй этаж. Собственно, это была ее мастерская. Все стены большой комнаты были отделаны вагонкой. На полу, на столе и на стенах висели и лежали многочисленные картины. В углу, ближе к окну, стоял мольберт. А через два больших окна днем лилось столько света, что электричество Светлана обычно включала только поздним вечером. Она подошла к окну и посмотрела на свой сад сверху. «Надо будет спилить ту засохшую яблоню», – подумала она, потом повернулась и подошла, к креслу-качалке. Сев в нее, вытянула ноги и, откинув голову, закрыла глаза.

Мысли послушно переключились на Абхазию и море, а потом плавно перешли к профессору. Радовало, что профессор не был ни колдуном, ни экстрасенсом – обычный психоаналитик, почти врач. Это внушало доверие.

Светлана поднялась и решила поискать диктофон с чистыми кассетами. В этот момент зазвонил городской телефон, а через пять минут и сотовый. Начиналась обычная жизнь. Объясняться с кем-либо не было никакого желания, поэтому она отключила телефоны, растянулась в качалке, закурила и решительно нажала на кнопку записи диктофона. Слова потекли ровно, словно давно были заготовлены…

– Что вам надо, господин профессор? В тринадцать лет меня изнасиловал родной отец – это вас интересует? Полагаю, именно подобные факты вам и нужны. Будут в достаточном количестве. Итак…