Текст книги "Дерзкая Диана"

Автор книги: Ирэн Милано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Ты не ответила на мой вопрос, дорогая, – напомнила с легкой улыбочкой Лизавета. – Скажи просто, да или нет, – продолжала допытываться она. – Если бы он все-таки позвал тебя замуж, вышла бы за него?

– Так, все, хватит вопросов! – засуетилась Диана, на этот вопрос она не намерена была отвечать. – Идем! – схватив Лизавету за руку, увлекла за собой в другую комнату. Позолоченные двери в гардеробную распахнулись. И Лизавета ахнула от восторга! Это была мечта любой девушки. Воплощенная мечта! Целая комната, полная самых разнообразных нарядов. На стеклянных полках, словно в бутике, разложены майки и футболки, джинсы и свитеры, на вешалках пестрели сарафаны, платья, куртки, плащи и шубы. Хрустальная вертящаяся полочка уставлена обувью – кроссовками, босоножками, сапогами, туфельками.

– Ух, ты, – повторяла Лиза, прикладывая ладошки к щекам, – ух ты!

– Давай, выбирай! – предложила Диана.

– Только без обид, да? – предупредила она. – Ни в коем случае не придумывай, что я тебе с барского плеча скидываю ненужное барахло.

Лиза недоуменно смотрела на нее, не веря своей удаче.

– Ты? Мне? Хочешь сказать, что я могу выбрать что-то отсюда?!

– Лизонька, солнышко, только побыстрее, если мы хотим попасть в клуб. Или стоп, ты ведь наверняка хочешь принять душ, а? А еще лучше ванну… Ладно, выбирай, а я пока наберу тебе воду!

Лизе показалось кощунственной мысль о том, что хозяйка этой роскоши будет что-то делать специально для нее, бедной и забитой неудачницы. Но остановить Диану она не посмела. И спорить не стала, когда та потащила ее в ванную. Оставшись одна, Лиза скинула одежду и погрузилась в джакузи, полную пены и лепестков роз. Она вздрогнула испуганно, когда вдруг погас свет, но тут же расслабленно, тихонько рассмеялась – над головой раздвинулся потолок и замерцали маленькие звездочки на черном бархатном полотне, а на стенах вспыхнули старинные лампы в виде свечей. Сказка, да и только. Лиза едва удержалась, чтобы не ущипнуть себя, – проверить, сон это или происходит на самом деле. Когда она выбралась из ванны и обернулась приготовленным Дианой махровым полотенцем, кучка одежды бросилась в глаза. Ее одежды! Здесь она выглядела так же неуместно, нелепо и оскорбительно, как мусорный бак в царских палатах! Лиза схватила одежду в охапку и выскочила из ванной.

– Диана! Диана!

– Что ты кричишь? Иди переодеваться.

– Я не могу! Я пойду домой. Спасибо, но я…

– Опять стоны! – Диана закатила глаза, силком усадила Лизу на кровать. – Перестань бычиться, Лизок! Расслабься и получай удовольствие. Ты, кстати, сделала классный выбор!

Диана кивнула на платье цвета морской волны, которое отобрала Лизавета.

– Ты очень добрая, – пролепетала Лиза, – но это все не для меня, я не могу, и я должна идти!

Диана пристально посмотрела на нее. Девушка не играла, нет! Не притворялась скромницей, не хотела, чтобы ее уламывали. Она на самом деле считала себя недостойной этих нарядов и внимания, боялась сделать что-то не так, стремилась поскорее сбежать, вернуться в свою жизнь.

– А куда ты торопишься? – внезапно поинтересовалась Диана. – Кто тебя ждет?

– Бабушка, – улыбнулась доверчивая Лиза, – только бабулечка меня ждет!

Улыбка настолько преобразила ее лицо, что Диана смущенно закашлялась. Оказывается, Лизавета – красавица! Как странно, что никто никогда этого не замечал, как несправедливо, что за внешней коростой неурядиц, будничных хлопот, бедности на гране нищеты не видно истинной прелести, настоящей сути человека. И дело вовсе не в правильных чертах лица! Улыбка вспыхнула, словно лампочка, озарила человека изнутри.

Диана улыбнулась в ответ. И только. Как мало порой нужно, чтобы понять друг друга. Найти точки соприкосновения. Просто радоваться вместе. Лиза внезапно поняла, что дерзкие, даже грубоватые манеры Дианы скорее маска, чем сущность. Защитная реакция, как у самой Лизаветы – слезы. С этого мгновения словно рухнула невидимая преграда, разбилась и рассыпалась стеклянная стена предрассудков, разделявшая их.

Уже при полном параде, обе девушки встали у зеркала и несколько мгновений молчали, разглядывая друг друга. Полные противоположности, они, однако были чем-то похожи внешне. Только Диана выглядела ярче, острей, эффектней. А Лизавета словно сошла со страниц старинных фотоальбомов – изящная, тонкая, полная достоинства и изысканной простоты.

– Смотри, вон там косметика, – прервала молчание Диана, – рисуй лицо и спускайся, о’кей? Туфли и сумочку в тон я тебе приготовила. Жду в гостиной.

Диана деликатно оставила гостью одну, почувствовав, что Лиза в полном смятении от собственного отражения в зеркале. Когда она была готова и вышла из спальни, Диана в гостиной смотрела клип Майкла Джексона «Триллер», уютно устроившись на полу возле камина. Рядом примостился Эмиль. Стараясь не привлекать внимания вечно серьезного и вдумчивого Амира, который, развалившись на диване, сидел с газетой в руках, Эмиль нежно гладил Диану по волосам. Она уворачивалась и шипела, как кошка. Из столовой, что-то жуя на ходу, вошел Йоник, и в этот же момент сверху донесся сдавленный вскрик, а потом грохот. Все разом повернули головы. На ступеньках, неловко подогнув ногу, сидела Лизавета.

Она не привыкла ходить на высоких каблуках, и когда Йоник бросил случайный взгляд на лестницу и заинтересованно улыбнулся Лизавете, та окончательно сконфузилась, подвернула ногу и растянулась. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда и даже не слышала, что ей кричит Диана. Через секунду рядом с собой Лиза увидела того самого парня, что разглядывал ее.

Йоник приобнял ее, помогая встать.

– Ты не ушиблась, милашка?

Никто никогда не называл ее милашкой прежде! Помидорный сок залил Лизины щеки и лоб. Смущенная, раскрасневшаяся, в полном смятении, она и не подозревала, насколько очаровательна сегодня. Йоник откровенно залюбовался ею, Амир разглядывал с доброжелательным интересом, Диана улыбалась торжествующе и заговорщицки. Только Эмиль с какой-то настороженностью поглядывал на гостью, переводя взгляд с нее на Диану. Одолев неловкость, Лиза спустилась в гостиную, опираясь на локоть Йоника. Диана познакомила ее с братьями, и вскоре дружная компания отправилась в клуб. По случаю победы Дианы в гонках здесь собралась куча ее поклонников, но и завистников тоже хватало. Среди прочих была пара девиц, которые ненавидели Диану, но зато обожали ее братца – Эмиля. Экстаз от музыки, танца, движений сотрясал Диану точно разряд электрошока, но еще сильней она сама заводила публику. Однако, закончив свое выступление и уходя со сцены, она заметила Эмиля в объятиях тех двух цыпочек, с которыми он откровенно зажимался на глазах толпы.

– Грязные сучки, – пробормотала вслух Диана, сама не ожидая от себя такой реакции.

Она оказалась в зале и была подхвачена толпой почитателей, которые наперебой хотели выразить восхищение, угостить шампанским, пригласить на танец. На некоторое время Диана потеряла Эмиля из вида. К тому же ей нужно было позаботиться о Лизе. Сначала Йоник вовсю опекал девушку, но теперь был его номер в шоу, и Лизавета потерянно в одиночестве зависала у барной стойки. Диана пробралась к ней, отвязавшись от парней.

– Скучаешь?

– Ой, Ди! – обрадовалась Лиза. – Ты так классно выступала, как звезда! Просто потрясающе!

На сердце Дианы стало тепло от этих простых, искренних слов. Женской благодарности она практически не знала в своей жизни. Девочки, девушки, женщины – словом, представительницы слабого пола – завидовали ей, в глаза могли восхищаться, а за спиной чаще всего обвиняли во всех смертных грехах, лишь бы принизить. Диана не верила в женскую дружбу, раз и навсегда уяснив, что женщины – по жизни все соперницы. А она сама была совершенством, значит, соперничать с ней невозможно! Вот они все и бесятся, думала Диана. Но Лиза-то не бесилась, не лицемерила, не пыталась влезть в душу и нагадить исподтишка! Она не вписывалась в привычные представления Дианы о женских особях. И это радовало. Диана всегда радовалась открытиям, даже маленьким. Они с Лизой молча, чокнулись, отсалютовали друг другу бокалами и выпили вина. Внезапно улыбка исчезла с лица Дианы. Девушка вновь увидела Эмиля.

– Ты что? – заметив напряженную гримасу подруги, спросила Лиза, и проследила за ее взглядом.

Эмиль двигался в такт музыке, а рядом извивались все те же две девахи. Он был великолепен в рассеянном свете неона – стройный, загорелый, с обнаженным торсом, завораживающе-плавными движениями, падающей на глаза задорной мальчишеской челкой. Маугли, которого хотелось немедленно приручить. Или проучить! Диана сердито отодвинула от себя бокал. По правде говоря, хотелось швырнуть им в стену, но она сдержалась. Еще не хватало, чтобы кто-то заподозрил о ее чувствах к нему! Она и сама толком не понимает своих чувств к этому эгоисту, и все-таки! Все решено! Они – брат и сестра! Уже столько негатива свалилось на нее из-за Эмиля, что пора взяться за ум, выбросить из головы любой намек на…

А на что, собственно? Занятая своими переживаниями, Диана не замечала, что Лиза смотрит на Эмиля примерно так же, как и сама она. Даже с большей нежностью. С откровенным желанием и восхищением. Было бы куда лучше, куда безопасней, если бы Диана проявила обычную проницательность. Все могло сложиться иначе, если бы она заметила, почуяла, догадалась. Но этого не случилось. Диана была поглощена в пучину собственных сомнений и страхов, сокровенных мечтаний и душевных терзаний. Она решительно поднялась.

– Пошли развлекаться! – потянула за собой Лизу.

Уверенно и красиво двигаясь, Диана оказалась рядом с братом. Словно в шутку, по-дружески стала обвивать его руками, то приближаясь, то удаляясь. У Эмиля мгновенно пересохло в горле. Он ее боготворил! Девицы отступили на задний план, словно растворяясь в тумане. Одна Диана была перед ним. Только Диана. Всегда – Диана! Его любимая! Любовь всей его жизни!!!

Он что-то шептал, зная, что она не услышит, но не в силах остановиться. Заметив движение его губ, Диана рассмеялась – победоносно, ликующе! Он принадлежит ей! Весь – от кончиков пальцев до этих манящих губ, вкус которых ей уже знаком и так привлекателен! Никто не смеет отнять его!

Напоминание о том, что они брат и сестра мелькнуло в голове и испарилось. Мысль о том, что ее ревность недостойна, нелепа и не имеет оправданий, пронеслась и пропала. Догадка о том, что это все лишь игра с ее стороны – игра кошки с мышонком – пронзила Диану и заставила болезненно поморщиться.

– Что? – Эмиль подхватил ее. – Тебе больно? Что-то случилось?

– Нет, все в порядке! – проорала она ему в ухо и отступила, вырвалась. – Развлекайся, братишка!

Она резко развернулась и ушла к барной стойке. Эмиль хотел двинуться следом, но тут заметил Лизу, которая топталась неподалеку. Ее потерянный вид смутил его, вызвал сострадание. Эмиль по большому счету тоже был брошен, потерян, не нужен никому. Диана лишь дразнила его, он чувствовал это. В самые острые моменты она вдруг уходила, уплывала прямо из рук. От злости он не находил себе места.

– Потанцуем? – нагнувшись к Лизе, предложил он, искоса наблюдая за Дианой в окружении чернокожих друзей старшего брата.

Лиза испуганно дернулась, покраснела, залепетала что-то невнятное. Ее смущение доставило Эмилю несказанное удовольствие. Поклонниц, сходивших с ума от него, всегда хватало. Но каждая новая приятно щекотала, нервы и утешала его самолюбие. Пусть знает! Пусть видит! Не только ее обожают и вожделеют. Конечно, все это было о Диане. Легко обнимая Лизу за осиную талию, Эмиль смотрел в спину той, что считала себя его сестрой. По загару плеч скатывались золотые реки волос, гордая спина хранила королевскую осанку, дерзкий профиль в бликах огней казался выточенным из мрамора. Боже, как он любит ее! Как желает! А та, которую Эмиль держал в объятиях, легонько покачивая и совсем не замечая, влюблялась с каждой минутой, с каждым движением в брата своей лучшей подруги.

***

Пришлось назваться его племянницей, иначе не пустили бы! Злая от этого, Диана решила не церемониться с потерпевшим совершенно, ни капельки! Хотя и до этого ее намерения нельзя было назвать добрыми.

Свеженькая, как утренняя роза, с трогательными косами по бокам, в белом халате она выглядела ангелом. Невинное создание для людей незнакомых. Милый чертенок для близких и родных. Дьяволица для тех, кому не поздоровилось стать ее врагом.

Пациент, занимающий палату 36, как раз относился к последним. Причем самым непримиримым, можно сказать, смертельным. Диана зашла без стука и удовлетворенно хмыкнула, увидев поверженного неприятеля. Правильней было бы назвать его мумией, да еще и подвешенной к потолку. Не за горло, нет, всего лишь за ногу. Кроме конечности, были забинтованы торс и голова – одни глаза и рот остались в первозданном виде. Из носа торчали прозрачные трубки, сбоку нависала капельница, несколько проводков шло к мониторам. Зрелище впечатляющее, для Дианы – особенно приятное.

Когда она вошла, глаза пациента были закрыты. Через мгновение он открыл их – бессознательные, мутные. Еще миг, и взгляд обрел устойчивость, сфокусировался на Диане, тут же заполнился изумлением, затем яростью, вперемешку с отчаянной тоской. Так глядит собака, узнав своего мучителя. Но собака на поводке, на железной цепи, с которой не сорвешься. Деться некуда, побег – нереален. Остается только выть от безысходности.

– Привет, Нагай, – Диана улыбнулась специально припасенной улыбкой, – а тебе идет гипс, прячет эти твои мерзкие татушки, и даже делает похожим на человека.

Взгляды их сошлись в непримиримом поединке и, казалось, даже воздух вокруг раскалился от напряжения.

– Чего пришла? – процедил он сквозь зубы.

– Навестить больного изуродованного дебила, – отчиталась Диана, с трудом держа себя в руках, чтобы не рассмеяться, присела на край кровати.

Нагай дернулся неловко, ойкнул от резкой боли. Была б его воля, он бы скинул эту девку, накостылял бы ей в прямом и переносном смысле! А еще лучше – сбежал бы подальше! Эх, были бы ноги целы… А то одни неприятности от этой козы! Конечно, красивая она, кто спорит. Но – стерва, это еще мягко сказано.

– Слышь, ты? Проваливай, а? – почти жалобно простонал он.

– Фу, как невежливо! – сверкнув зелеными глазами, вполне дружелюбно проговорила она. – А я тут тебе цветочков принесла!

Диана распахнула халат, достала трогательный букетик ромашек. Нагай, увидев их, шумно сглотнул, не зная, что и думать.

– Куда же поставить?

Диана озадаченно огляделась. Заметила на тумбочке пластиковый стакан с водой.

– Не надо мне никаких цветочков! – взмолился Нагай, бешено вращая глазами и от собственной беспомощности пребывая на грани истерики.

От этой крали всего можно ожидать! Уж он-то теперь точно знает!

– Надо, еще как надо, – усмехалась она. – Ты ж козел! Вот и жуй! – злобно проговорив, она резко сунула ромашки в стакан и быстро вышла из палаты, хлопнув дверью. Да так сильно хлопнула, что стакан зашатался на краю тумбочки и свалился на грудь бандиту. Ромашки украсили его, словно посмертный венок. Нагай заерзал, пытаясь сбросить мокрые цветы, но доерзался только до того, что какие-то важные проводки отцепились от него, на мониторе предупреждающе запипикало, в груди засаднило, и со слезами на глазах он даже вспомнил, что у него, оказывается, есть сердце…

…Диана, конечно, знала, что есть такие районы в Сочи. Они есть в любом городе – бедные, запущенные, так и разящие рабочим потом, сивухой и безысходностью. Но она знала чисто теоретически. В Сочи как-то особенно не хотелось думать об этом, верить, что нищета и убогость существуют здесь наравне со стройными рядами модных бутиков, стильных клубов и ресторанов, с изысканной простотой соломенных хижин на 100 гектарах площади или с монументальной красотой мраморных лестниц, ведущих во дворцы на берегу моря. Здесь, под сверкающим топазом солнца, в двух шагах от сапфиров и жемчугов морских волн! Здесь, где большую часть года царствуют тепло, зелень, радужные краски лета, где курортники оставляют все честно и нечестно заработанное, где целыми днями напролет звучит музыка, шумит прибой, звенит детский смех, а ночами пение цикад смешивается с веселым хором лягушек и перекликается с задорным караоке из ближайшего кафе. Это город-праздник. Праздник каждый день! И тем сложнее представить, что кто-то тут несчастен и беден. Диана оказалась как раз в таком месте, где бедность лезла из всех щелей и безрадостность существования была очевидной. Она пришла к Лизе в гости. Точнее, их с Лизой привезла «феррари», оскорблено чихнувшая в конце пути. Тачка-аристократка не привыкла к раздолбанным дорогам и узкому серпантину, по сторонам которого свисали серые простыни, что хозяйки повесили сушить на ветру. На горке лепились друг к другу деревянные старые домики, тесно жались бараки, кое-где из труб шел дым.

– Как называется это место? – оглядываясь, спросила Диана.

– Шаумяновка.

– А зачем топят? Ведь тепло…

– Готовят. Тут не везде газ проведен.

Диана посмотрела на Лизу пристально, стараясь догадаться, не обидела ли своими расспросами. Но Лизавета улыбалась светло и безмятежно. Это был ее дом, она его не стыдилась и не пыталась приукрасить. Шагнув в гущу зелени, Лиза увлекла Диану за собой, и вскоре они очутились рядом с покосившейся избой. Диане пришлось немного согнуться, чтобы пройти внутрь. Тут пахло деревом, немного – сыростью и чем-то очень аппетитным, вроде теплой свежей сдобы.

– Это бабулька плюшек напекла, – догадалась Лиза, приглашая гостью на кухню.

И правда, под большим льняными полотенцем оказалось блюдо с румяными плюшками. Лиза накрыла его снова и позвала:

– Бабуля! Ты где?

– Наверное, в огороде, – объяснила она Диане и снова потащила ее на улицу.

Бабушка Лизаветы, действительно, пропалывала траву на маленьком огородике. С одной стороны его подпирали хозяйственные постройки, с другой валялась старая детская ванночка, в которой плавали, крякая от удовольствия, утки.

– Ох, Лизок, – увидев внучку, запричитала старушка, опершись на тяпку, – ты что-то припозднилась, где была-то, или случилось чего?

– Да нет, бабуль, все в порядке. Мы с Дианой просто гуляли.

Лиза кивнула на Диану.

– Это Диана, моя одноклассница.

Бабушка посмотрела внимательно, с доброжелательным интересом.

– Очень приятно, а я – бабушка Агафья.

Старушка вытерла руки о цветастый передник, повязанный поверх платья. Диана тоже разглядывала старушку – она была как с картинки из книжки «Русские сказки». Маленькая, плотная, с седыми прядями, выбивающимися из косынки, чуть сгорбленная. Круглое лицо все в морщинках. На ногах плотные красные гольфы и зеленые галоши с засохшей грязью.

– Ну, пошли, пошли в дом. Я вас сейчас солянкой накормлю, самое время-то пообедать!

– Нет, бабуль, спасибо, мы ели!

– Как ели? – встревожилась бабушка. – А солянку с перышками зеленого лука, да со сметанкой домашней?

Она повернулась к Диане.

– Зелень своя. Огурчики вон из теплицы!

– Нет, нет, спасибо большое! – вежливо отклонила предложение Диана.

Лиза уверила бабулю, что они с удовольствием выпьют чая с плюшками и медом. Что они и проделали незамедлительно. Диана, прихлебывая из большой кружки ароматный чай и прикусываю нежнейшую плюшку, испеченную в русской печи и просто таявшую во рту, осторожно оглядывалась. В доме, как выяснилось, было всего две небольшие комнатки. В кухонном проеме виднелась часть большой – старинный телевизор на тумбочке, трюмо, круглый стол и большие, тяжелые стулья. Вторая, поменьше, была спальня – Диана, когда проходила мимо, заметила большую железную кровать с периной и узкий диванчик со множеством подушек, прикрытых вышитыми салфетками. Кухня впрочем, тоже поразила ее воображение, напомнив о сказочных персонажах и музейных редкостях. Здесь налево от входа возвышалась настоящая русская печка, в углу стояли иконы – Божьей Матери и Николая Угодника, светилась лампадка, в чулке, подвешенном к потолку, хранился лук, а под половицами Диана разглядела железный крюк.

– Что там? – шепотом поинтересовалась она.

– Подпол, – пояснила Лиза.

Везде была чистота, чувствовалась твердая хозяйская рука. Но еще острее ощущалась бедность, почти нищета.

После чаепития Лизавета показала Диане самое сокровенное – свои рисунки. Она словно открывалась вся, без остатка, без слов говорила: «Вот я, какая есть, и все, что есть у меня, я готова делить с тобой!». Диана рассматривала пейзажи – тонкую и нежную акварель, восхищалась Лизиным мастерством, но думала о другом. Почему такая несправедливость? Почему жизнь так жестока к одним и так благоволит к другим? Почему в мире нет равенства и благоденствия?

Наивные мысли, детские. Но Диана не стыдилась их, как не стыдилась и слез, внезапно побежавших по щекам и напугавших Лизавету. Она засуетилась вокруг Дианы, не зная, что думать и что делать.

– Ничего не надо, – остановила ее Диана, вытирая лицо, – я просто задумалась…

– Ничего себе задумалась! Ты же чуть не рыдала!

Диана отмахнулась и одной фразой изложила причину своих слез. Лиза тяжело опустилась на стул.

– Что ж тут поделать, – пожала она плечами, – как говорится, каждому свое.

– Ну почему, почему?! – упрямо твердила Диана, неизвестно кому адресуя свой вопрос. – Почему одним – все? А другим – ноль, зеро, пустота?!

– Почему «пустота»?! – не согласилась Лиза. – У меня, например, есть мать-алкоголичка и чудесная, заботливая бабуля. У других тоже хоть что-то или кто-то имеется. Ты уж не загибай… Каждому свое в этой жизни.

– Ты просто бодришься, – не поверила Диана, – что-то… кто-то… а если хочется всего и сразу, много счастья и радости, а?

– Кому хочется, тот добивается, – тихонько произнесла Лизавета.

Диана смотрела на нее с восхищением и сочувствием одновременно. В таких условиях, постоянно униженная Боржоми и ее шестерками, безразличная к остальным, без друзей и подруг, Лиза, оказывается, была твердым орешком, оптимисткой и яркой личностью!

– Слушай, Лиза, а давай в центр махнем, прошвырнемся по магазинам? – легкомысленно предложила Диана, желая развеять грустное и философское настроение.

Лизе не хотелось огорчать подругу – свою первую и единственную настоящую подругу! Но принимать ее жалость она тоже не могла.

– У меня нет денег на покупки, – отрезала она.

Диана положила руку на ее хрупкое плечо.

– Лизок, забей! У моего отца денег хватает, мы вдвоем можем одеться с ног до головы, он и не заметит!

– Нет, Дианочка, даже не уговаривай.

Лиза гордо выпрямила плечи.

– Черт! – рассердилась Диана. – В конце концов, сделай приятное своей бабуле! Порадуй на старости лет! Пусть увидит тебя принцессой – красиво одетой, с модной прической, уверенной в себе и ухоженной, ну!

Тут Диана попала в точку. Она же всегда добивалась того, чего хотела. И Лизина гордость не пострадает, и дело будет сделано.

– А что я скажу бабушке? – уже по дороге спохватилась Лиза. – Откуда деньги взяла на наряды?

– Ну, придумаем что-нибудь, – улыбнулась Диана, – к примеру, я тебе помогла подработку найти шикарную – на дому …

За три часа путешествия по бутикам, где Диану знали и прыгали перед ней на задних лапках, у Лизы уже все плыло перед глазами. Сначала она была скованна, зажата, жутко нервничала, когда Диана начинала гонять продавцов и капризничать, требуя то одно, то другое, то чашку кофе, то питьевую воду с Альпийских гор. Но, видя, как расслабленна подруга и как старается угодить ей персонал, Лиза решила, что так и нужно. Она здорово веселилась, наблюдая, как консультанты наперегонки мчались выполнять указания Дианы, чуть не дрались из-за комиссионных, опутывали покупательниц паутиной наглой лести и комплиментов, источали фарисейские медовые улыбки.

– Они не нас любят, – шептала Диана, – они денежки любят.

И она, и Лиза одинаково относились к этому чувству. Любить бумажки?! Эта страсть заслуживала только презрения!

Зато девочки развлеклись, приоделись, затем расслабились в салоне красоты, заказав тайский массаж, сделав маникюр и педикюр, всяческие очищающие и освежающие маски с экзотическим содержимым. Стилист предложил Лизе сделать стрижку каре, и под уговоры Дианы она согласилась. Через полчаса из зеркала на нее смотрела стильная, элегантная, обворожительная блондинка.

Когда они с Дианой вышли из салона красоты, прохожие оборачивались вслед. И если Диана привыкла к повсеместному обожанию, то для Лизы это было совершенно новое, упоительное ощущение. Из гадкого утенка она превратилась в прекрасного белоснежного лебедя.

На следующий день в школу девушки поехали вместе на черном «ягуаре» Амира. И по приколу оделись одинаково – кипельно-белые зауженные брючки, сверкающие сахарного цвета топы, розовые туфли на высоком каблуке и розовые кепи. Старшеклассники сдержанно сплетничали за их спинами, причем парни явно оценили по высшей шкале преображение Лизы, а вот девицы готовы были от зависти выпрыгнуть из собственных брюк и юбок. И кусали локти от досады, что сами не подружились с Дианой. Ради такого проявления дружбы можно и потерпеть закидоны этой высокомерной сучки, говорили они. А Боржоми со своими подружками выражались еще острей, без единого печатного слова. Впрочем, к Диане их речь практически не имела отношения. Почему-то большую ненависть вызвала именно Лиза – вчерашняя дурнушка, бедняжка, униженная и оскорбленная. Ее волшебное преображение компания отвязных девок приняла, как вызов.

***

Она шире раздвинула ноги, подставляя солнцу внутреннюю поверхность бедер, смазанную маслом для загара. Сегодня погодка выдалась отменная и Диана не упустит момента понежиться под ласковыми лучами солнышка.

Когда Эмиль вышел из бассейна, Диана смотрела на него сквозь темные стекла солнечных очков. Она чувствовала, что брат хочет подойти, но из-за Амира не решался этого сделать. Развалившись около Дианы на шезлонге, старший брат прибывал в компании растаманов, блаженно раскуривающих марихуану. Прикольные, конечно, эти пиплы – растаманы, но Эмиль их не понимал и понимать не хотел! А также не одобрял, что сестра водится с растаманами. Что касается Амира, то ему нравились эти красно-желто-зеленые береты и дреды, а Йонька и сестренка считали их наимилейшими людьми с открытым сердцем, потому видимо они частенько зависали в особняке, слушая реггей.

Перед тем как снова прыгнуть в воду, Эмиль послал сестре воздушный поцелуй. Она улыбнулась ему, благо, этой коварной улыбочки не заметил старший брат, а то бы снова началась резня. Сотовый Амира периодически звонил, но отвечать он не спешил, а когда все-таки решил ответить, в трубке послышались короткие гудки.

Эмиль окунулся, проплыл от края до края и вышел из бассейна, глядя на Диану. Она видела в его взгляде нечто такое, от чего у нее снова стало замирать сердце. Набросив на плечи халат, она устремилась в дом. Кое-какое время Эмиль потоптался во дворе и рванул вслед за Дианой. Она ждала брата в его же спальне. Он не скрывал радости увидеть ее в своих покоях, поэтому с ходу заключил в крепкие объятия. Диана взяла брата за руку, и они сели на кровать. Минуту они, молча, и неподвижно сидели и смотрели друг на друга, потом Диана заговорила:

– Чего ты хочешь от меня, Эмиль?

– Тебя! – твердо заверил он.

– Да пошел ты! – она встала и хотела уйти прочь. – Достал!

Эмиль перегородил ей собой дорогу.

– Стой, Ди!

– Эмиль, послушай… – упершись ему руками в грудь, попыталась его отодвинуть от себя.

– Нет, Ди, это ты послушай… – перебил он, не дав ей возможности договорить, и заключил в свои страстные объятия. – Я устал. Пойми, родная, я не могу так больше жить, изнывать от жажды прикосновения, отказывать телу в естественном желании. Это невыносимо!

– Заведи себе подружку для утех! – фыркнула она.

– Позволить себе случайный секс? О, нет, Ди! Это не для меня!

– Ну почему случайный? Заведи себе постоянную партнершу, в чем проблема?

– В тебе! Мне суки не нужны. Мне нужна любимая. Мне нужна ты родная.

– А ты мне не нужен … извини. Ничем помочь больше не могу.

Эмиль сник. Он считал, что Диана не стремится даже понять его. Он намекал ей, что не хочет заниматься с ней сексом, пока она не полюбит его. Он желал, чтобы она разделяла его страсть. Он не хотел ее принуждать насильно. Он желал всем своим сердцем, чтобы она подарила ему себя и приняла его душу и тело в дар.

Эмиль встал у нее за спиной и принялся вытаскивать шпильки из волос.

– Что ты делаешь? – насторожилась Диана.

– Ты мне больше так нравишься. Я люблю, когда твои волосы распущены… и лежат по спине, вот так, как шелковый коврик.

Она смотрела на брата, как завороженная.

– Кстати, хотел тебе сказать, что мне не нравятся эти… твои новые дружки из Ямайки… Они теперь всегда будут тут ошиваться, да? Я уже устал менять после них воду в бассейне! И потом они так храпят, громко по ночам, что я всю ночь уснуть не могу.

– Во-первых, эти ямайцы друзья Амира, а во-вторых, что ты имеешь против моего общения с ними?

– Они мне неприятны, вот и все!

– Вот как?

– Да! Особенно этот, жираф с кошмой на башке. Может, у него вши? Наверняка есть вши! Он вообще, когда в последний раз голову мыл? Ненавижу эти дреды! Ненавижу растаманов! И их Боба Марли!

– Эмиль, мы уже как-то говорили с тобой на эту тему… пожалуйста, давай не будем ее касаться вновь! Эти парни прикольные. Они интересные, веселые, разносторонние, мне нравится с ними общаться…

– Чем же это они прикольные интересно?! Как вообще тебе могут нравиться эти маргиналы по жизни?! Что ты нашла в них? Тьфу! – Эмиль брезгливо скривился.

– Не кипишуй братишка!

– Не могут найти себе место в обществе! – продолжал злиться он. – Дуют травку целыми днями и не хрена не делают. Нашли себе тут пристанище! Жрут и срут понимаешь ли тут в нашем доме, чертовы бездельники!

– Пусть живут, как хотят! Они наши гости!

– Гребанные растаманы с ярко выраженной любовью к миру, – окончательно разгневался Эмиль. – Жизнь – счастье. Счастье – в травке. Травка – на Ямайке! Может, тебя отправить на Ямайку, а?!

– Побывать на Ямайка – всегда была моя мечта. И дело вовсе не в травке. Эти ребята вполне нормальные челы!

– Нормальные?! Да они все извращенцы! Мне ли не знать, кто они! Фиг знает, что им в башку стукнет, когда они обкурятся! Я переживаю за тебя. Не доверяю я этим наркоманам! Поубивал бы их!

Эмиль положил ей на плечо руку, она скинула ее и строго посмотрела на брата.

– Ты все сказал?

Он смущенно кивнул.

– А теперь послушай меня, дорогой мой. С кем хочу, с тем и дружу, запомни это. И впредь перестань осуждать моих друзей, иначе мы с тобой здорово поссоримся.

Высказалась она и ушла, оставив его один на один со своими смутными мыслями.