Текст книги "Дерзкая Диана"

Автор книги: Ирэн Милано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Он успел обернуться и врезать следующему ровно между глаз. Но тут адская боль ударила его в плечо, в голове, будто что-то взорвалось, и темнота накрыла Джима.

Когда он очнулся, Диана была рядом, держала его за руку, стоя на коленях. Рядом Дилон и Сэнди скручивали двух нагаевцев.

– Ты в порядке? – сипло спросил Джим.

Диана коротко кивнула, отирая слезы со щек. Джим сел, озираясь. Плечо болело нещадно, но это казалось лишь досадной мелочью.

– Где Марк?

Жена отвела взгляд. Он рывком встал. За витриной, где упал его друг, чтобы больше никогда уже не встать, лежало еще тело. Джим стиснул зубы, чтобы не закричать от бессилия. Это была женщина, которой уже ничем нельзя было помочь. Ее ребенку не суждено было родиться.

Джим почувствовал, как Диана стиснула его ладонь холодными пальцами.

– Они ответят, – прошептала она, – за все ответят!

– Двое ушли, – чужим металлическим голосом произнес Дилон и вылил себе на голову бутылку минералки.

Джим проделал то же самое, но легче не стало. Огромным усилием воли он подавил желание проломить черепа двух оставшихся, корчившихся под ногами у его друзей гадов. Никогда еще не испытывал он подобной ярости.

Словно услышав его, Сэнди пнул одного нагаевца, стащил с его головы чулок и стал запихивать в рот.

– Жри, сука! Жри, падаль!

– Перестань, – кинулась к нему Диана, – так мы сами озвереем!

Она приложила мужу к раненому плечу бутылку из холодильника и велела позвонить в милицию.

– Я уже позвонил, – сообщил хозяин магазина, выползая из-под каких-то ящиков. Он был весь в крови, но держался довольно стойко. Видимо, его били не крепко, а просто издеваясь, забавляясь и растягивая удовольствие. Со стороны кассы раздался вдруг невнятный стон. Это пришел в себя сосед Дианы и Джима, теперь уже вдовец. Ребята переглянулись, думая об одном и том же. Ему сейчас должно быть хуже всех.

Диана, шумно сглотнув, кинулась поднимать несчастного. Где-то недалеко завыла сирена.

***

Диана думала, что никогда не забудет ту страшную ночь и тот момент, когда из магазина раздались выстрелы. Джим, ее Джим, был там, и первая мысль была о нем. Но горе других людей, чужая беда заслонила собственный страх и переживания. Надо было действовать, некогда было бояться и переживать.

Тогда в магазине Диана подчинилась инстинктам, велевшим бороться. Она не умела отсиживаться в тени, прятаться. И позже ею руководили они же. Джим восхищался ее мужеством и тем непрошибаемым спокойствием, с которым Диана шла к цели. Ни слезинки она не проронила больше, перевязывая его и друзей, провожая в последний путь едва знакомую соседку, навещая в больнице ее мужа. Все ее существо требовало активности, а переживания были скрыты глубоко внутри.

Именно она стала инициатором масштабной демонстрации, именно она подняла на ноги весь МГУ, поставила на уши общественность и СМИ. В столице и прежде случались подобные погромы, однако обыватели, возмущаясь и страшась, так ничего и не предпринимали. Диана не возмущалась. Глядя, как она организует сокурсников, или рисует плакаты, или созванивается со знакомыми журналистами, чтобы поднять волну в прессе, Джим вспоминал ее в тот момент, когда наперерез ей выскочил громила в маске. Его жена не знала сомнений и страха. В борьбе за правое дело, как ни пафосно это звучало, Диана стояла до последнего. И в схватке с бандитом, и в жаркой дискуссии по поводу нацизма, и в организации шествия и благотворительного концерта. Она делала все, что в ее силах. Джим любовался ею, поддерживал, как мог и как умел, в глубине души страшась за любимую, как никогда в жизни. Теперь он точно знал, что спокойной жизни рядом с Дианой не будет никогда. Она создана для иного. А он на сто процентов уверился, что создан для того, чтобы оберегать ее и быть рядом в любой момент, чтобы ни случилось. И он был. Он шел рядом, держа ее хрупкое запястье, по московским улицам, среди тысяч других людей, которых собрала его жена. Он нес транспарант – один из сотни подобных – с надписью «NO MORE WAR». И, обнимая свою любимую, Джим смотрел с высоты Воробьевых гор на город, который был так враждебен к нему, и вдруг открылся с другой стороны. Это она, Диана, открыла его перед ним, будто распахнула двери в другой мир. Ее отвага была безгранична, она помогла Джиму поверить, что возможно все! Диана собрала народ, заразила всех своей жаждой справедливости, праведным гневом. Вместе с другими, в числе первых, она призывала к равенству и братству, и была уверена, что однажды этот мир и впрямь станет светлым и дружественным.

Джим с улыбкой наблюдал, как подтягиваются к студентам МГУ ребята из других вузов, да и обычные прохожие. Никто не оставался равнодушен.

– Ты молодец, – шепнул он жене, нежно поправляя выбившийся из прически локон.

– Это не все, – задумчиво сказала она в ответ, и он увидел, как решительно вспыхнули ее глаза, – на следующей неделе мы устроим концерт, благотворительный концерт в память о погибших…

Джим прижал любимую к себе, крепко-крепко. Ее сила духа и решимость в сочетании с наивностью и хрупкой женственностью сводили Джима с ума. Он знал, что у нее все получится, и что она делает это не напрасно. Заряд такой силы не проходит бесследно! Диана не чувствовала ни усталости, ни отчаяния. Даже когда все валилось из рук или на ее страстные призывы в ответ звучали насмешки чиновников. Много раз за эти дни она услышала безразличие – «Эти разборки не первые и не последние!». И все же она не отступала. Времени и сил на переживания не оставалось, горечь отступала. Только больно было за мужа, который потерял родственника. Но Джим держался, и Диана гордилась им.

На концерте, который ей, минуя все препоны, все-таки удалось организовать, они выступили дуэтом. Вместе с известными русскими певцами и певицами, шоуменами и ведущими, вместе с ее братьями, которые специально примчались с юга, Джим и Диана исполнили одну из лучших песен. Это был их способ борьбы со злом, их вызов темным силам. Они пели всей душой – искренне, проникновенно, и в то же время мягко и ненавязчиво, словно оставляя выбор за каждым. На этом же концерте Джим выступил соло с песней Майкла Джексона «Мы – это мир» и своей композицией «Мой брат». Вкрадчивым нежным голосом муж Дианы говорил в этой песне о дружбе и любви, о том, что неважен цвет кожи, национальность и даже вероисповедание, а важна мирная жизнь – залог счастья всех людей на этой прекрасной земле! Прямая трансляция концерта шла во все страны, на Красной площади собралось больше трех тысяч зрителей.

Адам, который в это время развлекался в Монако, повернулся к экрану ТВ как раз в тот момент, когда Диана перед заключительной песней, обратилась с речью ко всем людям на свете. Она говорила неторопливо, негромко, но очень внушительно. Диана просто и искренне призывала покончить с войнами и распрями, научиться ценить мирное небо над головой, спокойствие, возможность учиться, работать, развлекаться и веселиться, не мешая друг другу. Сделав звук погромче, Адам с жадностью и восторгом ловил каждое слово дочери. Он сделал знак своим партнерам по игре, и все замерли. Притихли.

– Моя девочка, – шептал Адам, стараясь незаметно утереть слезы.

В ту же минуту прослезился и Апельсин, сидя дома перед телевизором в компании рэперов. Именно в этот самый момент благодаря Диане родился новый хит. В Сочи взволнованно приникла к экрану толстая девица – Боржоми. И концерт, и особенно обращение Дианы что-то всколыхнули в ее душе, и позже, вспоминая тот день, она с уверенностью могла сказать, что именно тогда все изменилось в ее жизни. Потому что сама она изменилась в лучшую сторону. А Лизавета, слушая Диану, лишь качала головой – она всегда знала, что подруга – необыкновенный человек! Концерт не прошел мимо и группировки Нагая. Кто-то смотрел в одиночку, другие собрались компаниями и ржали под пивко и дым марихуаны. Ни один не признал бы вслух, что происходящее на сцене как-то задевает, цепляет за живое… но именно с того дня в рядах нагаевцев почему-то наступило смятение и они заметно поредели. На самого Нагая объявили настоящую охоту правозащитные организации. Вскоре после концерта, устроенного Дианой, его логово в Сочи спалили дотла, а сам он едва успел спастись. Нагай был уверен, что именно Диана совершила поджог, но ему только оставалось кусать локти, не имея возможности отомстить дерзкой девчонке. Бандит бежал из города, не встретив сочувствия и поддержки даже у бывших товарищей. И, хотя его так и не нашли, Диана справедливо полагала, что нагаевская организация похоронена раз и навсегда. В этом деле была поставлена красивая точка, когда двум убийцам, учинившим погром в супермаркете, был вынесен приговор: пожизненное заключение.

***

– О боже, это чудо! – воскликнула Диана, открыв однажды утром газету.

Целая полоса была посвящена музыкальным событиям, и вот среди прочего упоминалось, что в столицу приезжает американский репер Черный Апельсин.

– Что такое? – перегнулся через стол Джим.

Диана развернула страницу, откуда с фото сияла до боли знакомая ей широкая улыбка репера – Черного Апельсина.

– Помнишь, я рассказывала тебе, о нем!

– Конечно, помню, – без особого энтузиазма заметил Джим, – твой американский дружок…

– Джим, он – звезда! И я уверена, если, я его попрошу, он поможет тебе!

– Ангел мой, я тебя умоляю, – Джим протестующе выставил ладони, – я не хочу, чтобы мне помогали, особенно твои американские дружки! Если суждено пробиться, я пробьюсь! Сам! Без чьей-то там помощи.

Тут в столовую вбежал Оскар, взъерошенный спросонок, но уже с лукавой улыбкой на заспанной рожице.

– Ты почему еще в пижаме? – с притворной строгостью сдвинул брови Джим. – А ну бегом переодеваться! Давай, кто вперед?!

И они помчались по квартире, круша мебель и приводя в восторг отчаянно мяукающего котенка. Диана осталась в одиночестве, задумчиво рассматривая фото рэпера. Что бы там Джим не говорил, судьба зависит от людей, а не наоборот. Она возьмет дело в свои руки. Она добьется своего, чего бы это ей не стоило!

Встреча с другом произошла по высшему разряду. Черный Апельсин принимал Диану в шикарном президентском номере, был искренне рад известию о ее замужестве и выразил горячее желание познакомиться с мужем прекрасной Дианы. Любопытство терзало его – кто мог завоевать такую девушку, что за счастливчик?! Но прежде чем состоялось знакомство, Диана побеседовала с Апельсином о возможностях Джима, «прощупала почву» и уговорила друга действовать якобы от своего лица, скрывая всяческое ее участие в этом деле. Она дала рэперу записи Джимми, и тот с ходу определил и профессионализм парня, и несомненный талант.

– Так чего же он упрямится?! – Воскликнул Апельсин. – Почему не хочет, чтобы ему помогли?

Диана с горечью и одновременно с пылкой нежностью объяснила, что ее Джимми очень гордый.

– Понятно. Всего хочет добиться сам. Но ты не переживай, что-нибудь придумаем, такому способному парнишке надо помочь!

Черный Апельсин слов на ветер не бросал. В тот же вечер они с Джимми познакомились, и рэпер внушительно заявил:

– Если хочешь знать мое мнение, у тебя большое будущее, дружище!

Джим поблагодарил его и уже по собственной инициативе, робко попросил Черного Апельсина принять участие в его судьбе. Диана потирала руки! Наконец-то этот упрямец и гордец понял, что нужно двигаться вперед и цепляться за любой шанс, чтобы победить в этой жизни!

Черный Апельсин с удовольствием проговорил:

– А что, Джимми, может быть, ты хочешь быть на разогреве перед моим выступлением?

Джим едва не подпрыгнул от радости.

– Да! Да, конечно хочу!

Он встретился взглядом с Дианы, в его глазах светилась безграничная любовь, понимание, благодарность.

Времени для репетиции почти, что не оставалось, но, несмотря на это, Джим выдал такой разогрев, что публика стонала от восторга. Черный Апельсин тоже был доволен – он не видел в Джиме конкурента, а искренне радовался за парня. Про Диану и говорить нечего: она была счастлива. Мечта любимого сбылась!

Они лежали в обнимку в постели, обессиленные после ночи любви, и смотрели, как рассвет пробирается в комнату сквозь шторы.

– Ангел мой, – прошептал Джим, приподнимаясь на локте, – мне надо поговорить с тобой.

Диана ответила ласковой улыбкой.

– Апельсин готов взять меня с собой, – нерешительно проговорил Джим, – в Америку. Он обещает помочь. Он даже готов стать моим продюсером, представляешь?!

Лишь мгновение Диана хранила молчание. Лишь на миг горло сдавило от слез. Она быстро справилась с собой.

– Что ж, милый, ты же этого хотел. Мы оба хотели.

– Да, но ты… Оскар… что будет с вами? Я не скоро начну зарабатывать, понимаешь? Придется продать твою квартиру здесь, ты готова?

– У меня уже есть покупатель, – призналась Диана, – тебе ведь нужны будут деньги на первое время.

Джим поднялся, подошел к окну и долго стоял неподвижно, словно отвернувшись от всего мира. И все так же, спиной к ней, он холодно произнес:

– Ты хочешь сказать, что продала квартиру, чтобы содержать меня?

– Джимми, не надо! – взмолилась Диана.

– Я-то думал, вы с Оскаром поедете со мной. Будет трудно, конечно, но мы будем вместе! Я выкручусь как-нибудь!

Диана с нежностью промолвила, что он неисправимый романтик, и подошла к мужу, обхватила твердую, упрямую спину.

– Мы будем только мешать тебе! У Оскара тут школа, новые друзья… я тоже учусь… да и работать надо, ты прав. Тебе нельзя сейчас отвлекаться, рваться на части! Ты должен думать о будущем! О нашем прекрасном будущем!

Джим круто развернулся, чтобы окунуться в глубину изумрудного взгляда.

– Я люблю тебя, ангел мой. Встреча с тобой подарок судьбы, я не устану это повторять. Ты умница. Я тебя люблю. Очень. Очень сильно.

Он коснулся ее губ с трепетом и страстью. Прошла вечность, прежде чем они оторвались друг от друга.

– Я вернусь за тобой. Богатым и знаменитым! – пылко воскликнул Джим, и взгляд его затуманился от надежд, перспектив, будущих побед.

Диана крепко обняла его и рассмеялась. Она ни секунды не сомневалась в том, что так оно и будет!

***

Джим готовился к поездке, когда на него и Диану обрушился страшная новость – 29 июня не стало в живых Майкла Джексона. Весь мир скорбел вместе с ними, миллионы поклонников по всему свету сходили с ума от горя. Диана перенесла это стойко, как все удары судьбы. И хотя ее сердце разрывалось от боли, разум отказывался поверить в случившееся.

Однажды в полном одиночестве она сидела на берегу моря, в то время как невероятно красивый закат окрашивал горизонт багрянцем. Слезы катились по щекам, словно соленые брызги прибоя. Диана машинально оттирала их, думая о Майкле. Она не могла смириться с утратой, все ее существо протестовало, будто произошло нечто невероятное, фантастическое, чему не место в реальной жизни! Он не мог умереть, просто не мог и все! Диана не могла представить, что его больше нет, что они так и не встретятся никогда! Господи, почему же, когда была возможность, она упустила тот шанс?! Придумала какие-то отговорки, улетела в Россию, хотя Майкл был так близко…

– Господи, – она подняла к небу заплаканные глаза, – скажи, что это неправда! Быть может, это просто чья-то злая шутка, или очередной пиар-ход, жестокий и грубый, но всего лишь выдумка и не более! Господи, сделай так! Пусть что угодно, только не его смерть!

Она с таким пылом взывала к Всевышнему, ждала какого-то намека, знака, словно от этого зависела ее жизнь. В какой-то степени так оно и было. Ведь ее судьба, ее путь был всегда связан с Майклом! И что же теперь? Пустота? Но ее сердце чувствовало иное – в нем трепетала, словно слабое пламя свечи на ветру – надежда на чудо…

Диана пристально вглядывалась в небо, и вдруг в какой-то момент ей показалось, будто зарево заката это вовсе не солнце, а прекрасный лик мужчины. Добрая улыбка, сияющие глаза… Она отчетливо видела его! Это был никто иной, как Майкл Джексон! Лишь на мгновение рассудком она усомнилась в этом, но душа уже радостно пела, заглушая все вокруг. Он жив! Пусть его лицо только показалось, привиделось ей, но это же тот самый знак, которого она ждала. Диане необходима была эта вера, иначе жизнь теряла всяческий смысл…

Она услышала голос Джима, окликающего ее. Солнце стремительно окунулось в воду и погасло, – на юге ночь наступает стремительно. И когда муж подошел к Диане, было уже совсем темно.

– Ну, как ты, детка?

Он пытался разглядеть ее лицо и угадал в полумраке, что она улыбается.

– Майкл жив, – сказала Диана шепотом и приникла к мужу.

Джим понял ее по-своему.

– Конечно! Легенды не умирают, о них помнят вечно, особенно такие, как Майки!

Он страдал, как и многие фанаты Джексона, однако, не чувствовал так остро, так тонко, как сама Диана. Она открыла было рот, чтобы объяснить свою теорию, рассказать о видении, но не стала этого делать. Диана только покрепче прижалась к мужу, поглядывая из-за его плеча на горизонт. Туда, где скрылось солнце. Возможно, Майкл так же ушел в неведомые дали, просто устав от жизненных тревог и путей, свернул на другую тропу. А если так, то однажды они смогут встретиться. Дороги для того и существуют, чтобы пересекаться и сводить людей вместе. Во всяком случае, она верила в это свято.

***

Узнав, что она продала машину и квартиру ради карьеры мужа, Амир с Йоником наперебой грызли Диану целый месяц, а то и дольше!

– Как ты могла допустить, чтобы он уехал?! – возмущался Амир.

– Да еще с твоим баблом! – с досадой в голосе твердил Йоник.

– Если ему повезет, станет популярным и забудет тебя! Думаешь, вернется за тобой? Баб, что ли, там мало?! – продолжал рычать Амир, обеспокоенно глядя на сестру, которой нечего было ответить либо она просто не желала отвечать, оставаясь на своей волне.

Лиза не была столь категорична, но и в ее мягких речах звучал тот же мотив. Диана не отвечала, не защищалась. В конце концов, если случится, как они предсказывают, так ей и надо! Значит, заслужила! Стало быть, и, правда, она – проклятая!

Чтобы не слушать печальных прогнозов, Диана все меньше и меньше общалась с близкими ей людьми. Вскоре они и сами лишили ее такой возможности – Амир укатил в Новую Зеландию, куда мечтал отправиться еще в детстве, а Йоник уехал в Австралию. Оба пытались оставить ей денег, помочь, но Диана так грубо отшила их с этим, что братья не рискнули настаивать. По большому счету, они были спокойны за нее. Диана не глупышка, свое не упустит, и раз уж продала машину и квартиру, наверняка оставила что-то про запас. Так они рассуждали, не зная истинного положения вещей.

У Дианы осталась совсем небольшая сумма, которую она потратила на аренду квартиры. Теперь они с Оскаром перебрались в спальный район на окраине Москвы. Денег на такси не было, так что Диана каждый день отправлялась в институт на метро, а потом тряслась в трамвае или троллейбусе. Ее прекрасная норковая шубка страдала от этого приблизительно так же, как гордость. Чтобы сберечь и то и другое, шубку Диана продала, а гордость спрятала подальше. У нее была цель – дождаться мужа! И еще не менее важным было поставить на ноги Оскара, и Диана готова была на все, чтобы не забирать мальчика из элитной гимназии, где преподавали лучшие педагоги и учились одаренные дети.

Ради приемного сына Диана распрощалась с остатками гордости и позвонила отцу, чтобы попросить денег. У братьев не взяла – у них самих немного, а вот отец другое дело! Он не обеднеет! Как же она ошибалась! Адам проигрывал в Монако последние жалкие крохи своего состояния. Все, что осталось у него – особняк в Сочи, но и тот был заложен.

– Извини, принцесса, – сказал он дочери, – но сейчас трудные времена, ничем не могу тебе помочь!

Признаться, Диана была ошарашена. Впервые в жизни папочка отказал ей. Это словно отсекло последнюю ниточку, связывающую ее с прошлой жизнью. Она больше не была избалованной любимицей фортуны. Она – взрослая женщина, которой нужно думать о будущем и зубами вгрызаться в настоящее. Диана устроилась на работу в ночной клуб, и до четырех утра крутила диски, как в Америке, вот только ни прежней беззаботности, ни приятных знакомств не было в ее жизни. Публика попадалась разная, но чаще всего надменные представители золотой молодежи столицы вели себя так, словно были пупами земли. Непристойные предложения сыпались на Диану, как из рога изобилия. Конечно, встречались и вполне порядочные парни, но даже легкий флирт уже не интересовал Диану. Какой-то огонек погас в ее душе, словно и не горел никогда. Ей не интересны стали эти игры: легкие улыбки, туманные обещания, обжигающие взгляды. И дело не только в верности, которую она хранила Джиму. Тот задор, то пламя жизни, что обжигали ее изнутри и всегда влекли в пучину дерзких приключений, теперь оставили лишь пепел воспоминаний. Она была одна, совсем одна. Не считая Оскара, конечно! Но он – ребенок, и его тепло не могло согреть одинокое женское сердце, в котором еле теплилась надежда и горела любовь. У ее любви, у ее тоски было одно имя – Джим. И не с кем не могла она разделить свою ношу, поплакаться или просто посплетничать, чтобы развеяться, расслабиться. Словно ледяное дыхание постепенно охватывало ее всю, замораживало, покрывало сердце коркой льда. И только один человек на свете мог отогреть ее – Джимми! Лишь первое время после его отъезда Диана наивно полагала, что справится со всем без потерь, что хватит силы перенести разлуку достойно и спокойно. Быть может, со стороны так оно и казалось. Но ей всегда было плевать на окружающих, на внешнюю сторону дела, а вот внутри. В душе она страдала неимоверно!

Джимми, – шептали губы, еще непослушные спросонок.

Джимми, – стучало сердце в одном ритме день за днем.

Джимми, – изнывала душа, погружаясь во мрак ночи, и последнее, что видела Диана перед тем, как закрывались сонные глаза – любимое лицо цвета кофе с молоком. Постель была холодна, слишком просторна для нее одной. Время, казалось, остановилось, – Диана не замечала ни летней истомы, ни красок осени, ни белоснежной зимы. Но она шла сквозь свою боль, и ничем – ни словом, ни тоном, – ни разу не дала понять мужу, как ей тяжело. В телефонных разговорах – а звонил всегда он, ведь Диана не могла позволить себе таких расходов! – она подробно расспрашивала его о выступлениях, о новых песнях, а сама рассказывала об успехах Оскара, старательно обходя вниманием собственную персону.

Оскар – молодец, он все понимал! Он не жаловался, когда приходилось тащиться на маршрутке в другой конец города, волочь на себе огромный ранец, возвращаться в пустую квартиру, когда Диана уже отправилась на работу, и разогревать самому себе ужин. Хорошо еще, что в гимназии занимались до вечера, и кроме уроков организован был для учеников разнообразный досуг! Проникновенный детский взгляд будто преследовал Диану повсюду, – с любовью и сочувствием мальчик смотрел на приемную мать, не зная, чем помочь, чем облегчить ее страдания. Однажды он сам предложил сменить школу.

– Тебе разонравилось в гимназии? – допытывалась Диана. – Обижают? Или новый учитель придирается? Что случилось, в конце концов?!

– Ничего. Я просто подумал, что эти деньги… ты могла бы на них купить билет и слетать проведать Джима.

В этом безыскусном стремлении поддержать ее был весь Оскар. Душа его рвалась Диане навстречу, готовая одарить теплом, ответить добром на все заботы. Диана едва сдержала слезы в ответ на его слова. Не хотелось расстраивать мальчика, да и самой уже надоело горевать!

– Джим приедет за нами сам! А пока мы не должны ему мешать! – Решительно заявила она. – Он работает, а короткие встречи, знаешь ли, только растравляют душу. Понимаешь?

Оскар яростно помотал головой, так что кудряшки разлетелись в разные стороны. Диана обняла его, прижала к себе и долго еще они сидели рядышком, шепча слова утешения, ободряя и веселя друг друга.

А в следующем месяце Диана вынуждена была заложить все драгоценности, чтобы оплатить учебу сына. Это было спасением на короткий срок, потом она дождалась каникул, и помчалась с Оскаром в Сочи, рассчитывая забрать свой шикарный гардероб и часть украшений, что остались в доме отца. Больше надеяться было не на что!

***

Охранники все были новенькие, она не видела ни одного знакомого лица. И немудрено, больше полугода Диана не была здесь!

– Вы к кому?

– Я дочь хозяина, Диана.

Здоровяки у ворот переглянулись недоуменно. Диана нетерпеливо топнула ножкой.

– Позовите Клару или Симу, – назвала она горничных.

Один из охраны пожал плечами. Другой небрежно сплюнул:

– Да это прежних хозяев прислуга. Они уволены давно!

– В смысле? – нахмурилась Диана. – Как это «прежних»?! Кто уволил?

Не собираясь больше выслушивать бред, она решительно отпихнула ошеломленных парней и направилась к дому, а те вынуждены были последовать за ней. Оскар вприпрыжку завершал шествие.

– Дамочка, вы нарываетесь на неприятности!

– Сам ты дамочка! – огрызнулась Диана.

На крыльце в это время появилась пышногрудая матрона лет сорока и две бледных девицы. Они о чем-то щебетали капризными, тонкими голосами, а матрона – вероятно, их мамаша, – тщетно пыталась вставить словечко. Заметив Диану, все замерли.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Диана, – вы гости Адама? Я его дочь.

Девицы прыснули. Мамаша выпятила грудь еще больше.

– Мы не гости! Я – хозяйка этого дома!

У Дианы мелькнула сумасшедшая мысль, что отец женился на этой толстой корове. Она вдруг почувствовала, как рука Оскара сжала ее пальцы, и, встретившись с сыном взглядом, прочла в его глазах недоумение и страх.

– Не бойся ничего, малыш, – прошептала Диана.

Она решительно поднялась по ступеням. Девицы глядели на нее свысока. Ясное дело, у Дианы давно уже не осталось денег на одежду из бутиков! Эти надменные богачки с ходу оценили ее недорогой прикид, простую прическу, скромный маникюр.

– Кто бы вы ни были, уйдите с дороги, – процедила Диана, обращаясь к толстухе, – я пришла за своими вещами.

– Что?! За какими вещами?! Дом продан вместе с мебелью и другим имуществом. Будьте любезны удалиться, милочка!

Диана яростно сверкнула глазами.

– Я вам не милочка!

Женщина сделала знак охране, и мужики, потупясь, были вынуждены подчиниться. Один взял Диану за локоть. Другой тронул за плечо Оскара. Мальчик вырвался, и хотя внутри дрожал от страха и неизвестности, не понимая, что происходит, но дерзко выкрикнул:

– Не смей обижать Диану!

Она не знала, плакать или смеяться, понимая в этот момент, что этот темнокожий мальчишка – лучшее, что было дано ей в жизни! И кто сказал, что родство определяется по крови?! Нет, их близость дороже родственных уз, их понимание крепче, а любовь – ценней!

– Не бойся, малыш, – сказала Диана, – меня никто не тронет.

Она высвободилась от хватки охранника и направилась к воротам. Но через пару шагов резко развернулась.

– Хочется всего лишь пару слов вам сказать, – быстро проговорила Диана и снова взлетела по ступенькам.

Чтобы не слышал Оскар, она почти шептала, но пыл в ее голосе звучал громче крика. Девицы во главе с мамашей съеживались с каждым словом. Диана всего лишь желала им привести себя в порядок, иначе ее шикарные наряды не будут смотреться на таких ободранных курицах. Оскорбленная мать очнулась первой и вновь призывала охрану, но тут Диана заметила на террасе лейку. Не теряя времени даром, Диана подхватила ее и устроила новым хозяевам неплохой душ. Охранники не сильно торопились, потешаясь над глупыми гусынями не меньше самой Дианы. Хозяйка орала благим матом, девицы скрылись в доме. Диану взяли под локотки и выдворили прочь. Из сада, где прошло ее детство и юность. Из дома, где она была так счастлива и впервые познала, что такое боль. Ну и пусть, пусть! Пусть у нее не было больше красивых и дорогих шмоток, пусть лебединую шейку уже не украшают жемчуга и бриллианты, и золотые браслеты не звенят на тонких запястьях, и маникюр она делает себе сама, и такая роскошь, как автомобиль или икра на завтрак, ей недоступны.

Но она по-прежнему выглядит принцессой. Нет, уже – королевой! Она хороша и свежа, как раньше. И ее дерзкий, острый язычок жалит обидчиков без промаха. А зеленый блеск ее взгляда прожигает сердца насквозь. И эти гордячки смотрели хоть и свысока, а все же – с долей зависти. Им, действительно, хоть и впору придутся наряды Дианы, но красивей и элегантней не сделают, не превратят лягушек в цариц! Так думала Диана, шагая за руку с Оскаром по родному проулку, где раньше пролетала на машине за пять секунд. Рассуждения эти не служили ей утешением, а просто были констатацией факта. Диана никогда не жалела об утерянном богатстве, о возможностях своего отца, дарующих ей все привилегии VIP-класса. Сегодня есть, а завтра – нет. Похоже, это завтра для него наступило.

Чтобы узнать наверняка, она позвонила Адаму.

– Отец, это правда, что ты продал особняк?

На том конце провода раздался невнятный ответ, потом шипение, треск, и связь оборвалась. Если все так, как она предполагает, дела – плохи. Возможно, даже на мобильнике у него уже не хватает средств! Где уж тут жалеть о платьях и туфлях!

Диана повидалась с Лизой, и в тот же вечер они с Оскаром вылетели обратно в Москву.

Чтобы оставить мальчика в гимназии, был один только выход, и Диана сама ушла из института. Она могла попробовать перевестись на бюджетное отделение, но рассудила так: все равно придется работать вдвое больше, чем прежде, и времени на учебу не будет. Вместо очередного – последнего! – взноса в вуз, перед самыми госэкзаменами, Диана оплатила обучение Оскара за полгода. И вздохнула спокойно. Главное сделано!

Она устроилась в магазин одежды, и теперь с восьми утра до пяти вечера проводила время среди дорогих шмоток, но не имела возможности приобрести, ни одну из них. Это печалило ее меньше всего на свете. Звонки от Джима были все реже, однажды позвонил Черный Апельсин и долго извинялся, что забыл о ней и что ее мужу приходится так много работать.

– Зато потом… – повторил он не один раз волшебную фразу.

Потом – звучало многообещающе. Но Диана уже, ни на что не рассчитывала. Она жила сегодняшним днем. В одиночестве, в постылой бедной квартирке, вкалывая на двух работах и засыпая над тетрадками Оскара, у которого нужно было проверить домашнее задание. Не хватало времени, сил, денег. А тут еще директор магазин стал приставать к ней особо рьяно. Первое время Диане удавалось отшучиваться, держать себя в руках, чтобы не вцепиться в лоснящуюся самодовольную физиономию. Но с каждым днем он становился все настойчивей и наглей. Пришлось уволиться. Ничего подходящего не было на бирже труда, а ждать долго Диана не могла – подходил очередной платеж за квартиру, да и зима была на носу, Оскару нужна была теплая одежда, обувь. Он рос быстро, как все мальчишки, и все горело на нем. Диана не жалела о своих нарядах, о своих утраченных благах, но время от времени ей невыносимо жаль было Оскара, который не успел толком распробовать вкуса роскошной жизни. Теперь ни дорогих игрушек, ни походов в рестораны и развлекательные центры, ни дополнительные студии по интересам Диана не могла ему обеспечить. Она утешала себя тем, что ребенок сыт и одет, и радуется китайской машинке с рынка и обычной шоколадке. Не найдя ничего более приемлемого, Диана устроилась горничной в гостиницу. И почти сразу пожалела об этом. Чаевые были неплохие, почти половина зарплаты дополнительно, но как, же тошно было терпеть клиентов! Каждый второй мужик норовил ущипнуть ее за попку или прижаться к груди. Или словесно унизить. Или, наоборот, окатить потоком слащавых комплиментов. Когда очередной постоялец попытался уложить ее в койку, Диана не выдержала и разбила о его лоб вазу с цветами. Он отделался синяком и легким испугом, она потеряла работу.