Текст книги "Расправа в замке Бельфорсбрук (СИ)"
Автор книги: Инна Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Вы не торопитесь. Этой суммы хватит не только на дополнительное лечение, но и хорошее питание. Я дам распоряжение на кухне, чтобы для вашей больной закупали отдельно дополнительный набор продуктов и готовили другой рацион. Попробую договориться с профессором – консультантом, который нас периодически навещает. Кто знает, а вдруг он не откажется забрать миссис Браун в свою клинику. Он там главный врач, от него многое зависит. Нельзя забывать, это хорошая клиника, уверяю вас. В случае если профессор согласится, вам придётся полностью оплатить её пребывание и лечение.
– Это было бы чудесно. Я на всё согласен. Вот вам моя визитка. Обо всех изменениях, пожалуйста, сообщайте мне. Можно отправить письмом по почте, а можно и с посыльным.
– Так и сделаю, мистер… – доктор замялся. Мейсон не представился, и доктор не знал, как к нему обратиться.
– Простите, моё упущение, забыл представиться, Уильям Мейсон.
– Очень приятно, мистер Мейсон. Не тревожьтесь, всё сделаем, как следует.
– Благодарю вас, доктор Вотчерс. Пожалуйста, предупредите миссис Браун обо всех изменениях, надеюсь, это поднимает ей настроение.
– Конечно-конечно.
– Вынужден покинуть вас. Простите. Время не ждёт. Заеду навестить больную на этой неделе или в начале следующей.
– Ничего страшного, мистер Мейсон. Она будет под присмотром и ухожена, не беспокойтесь. Всего хорошего.
– Теперь я спокоен. Благодарю вас.
Мой внутренний голос и на сей раз не подвёл
Ночью Мейсону не спалось. Он крутился, вертелся в постели, затем встал, выпил воды, но сна не было.
– Не понимаю, почему до сих пор не удалось найти документ. Барон был таким умным человеком, наделённым богатым жизненным опытом, он-то знал, где Георг хранит завещание. Уверен, они согласовали этот вопрос. Поеду в контору, возможно, миссис Робинсон прояснит. Она уж наверняка знает.
Мейсон сел к столу, включил лампу и набросал план работы на день.
– Вот и рассвет подоспел. Соберусь и поеду. Отдохнуть всё равно не удастся. Не буду будить помощницу Клер, сам справлюсь.
Мейсон умылся, разогрел вчерашние гренки, сварил кофе и позавтракал.
Когда он подъехал к конторе, с улицы заметил освещение.
– Миссис Робинсон не спится, приезжает на работу с рассветом. Вот что значит преданный делу человек.
Сыщик прошёл в здание.
– Доброе утро, миссис Робинсон, – он застал её за работой.
– О, мистер Мейсон, вы тоже ранняя пташка. Что, не спится?
– Вы правы, миссис Робинсон, не мог сегодня заснуть, всю ночь искал, чем заняться, чтобы дождаться утра и поехать к вам.
– Что так?
– Присядем, мне необходимо побеседовать с вами. Простите, если мешаю.
– Нет-нет, вы мне не мешаете. Я всё успею, целый день впереди. Слушаю вас, – она присела на стул и посмотрела на Мейсона через пенсне. Сыщик заметил смешинки в её глазах, но не счёл удобным расспрашивать и заострять на этом внимание.
Мейсон тоже присел.
– Вы понимаете, не даёт мне покоя одна деталь. Барон Уокер был умнейшим человеком, педантом в делах…
– Совершенно верно, вы точно подметили. И что?
– Знаю, что он дал поручение Георгу составить завещание.
– Я сама готовила этот документ.
– И где он? Мисс Элисон обыскалась, в доме нет.
– Вы уверены?
– Она сама мне сказала, что не нашла.
– Очень странно. Точно знаю, незадолго до трагедии Георг отвозил отцу оригинал документа, назад не возвращал. Одно скажу, все документы в моём ведении, поэтому информация верная.
– Не представляю, где оно может быть.
– Только в замке. Ищите там.
– Вы думаете?
– Уверена. Сами посудите. Все документы, которые хранятся в конторе, подшиваются и надёжно охраняются. Есть человек, который приходит в контору перед тем, как я вечером ухожу домой. Он дежурит до утра и уходит только тогда, когда я возвращаюсь. Отсюда пропасть не может. Повторюсь, ищите в замке.
– Убедительно. А передать третьему лицу на сохранение Георг не мог?
– Георг?! Вы это серьёзно?
– Знаете, когда человек долго ищет булавку в стоге сена, ему в голову приходят разные мысли, не всегда удачные. Простите, если мой вопрос шокировал вас.
– Всё понимаю. И всё же, нет, не думаю. На него это не похоже. Γеорг, как и его отец, предельно серьёзно и внимательно относились к делу.
– Ничего другого не остаётся, как проверить каждый уголочек в замке.
– Вот-вот. Знаете, барон был большим шутником, человеком с юмором. Он мог спрятать в таком месте, где вы точно и не подумаете, поэтому не искали.
– Зачем?
– Полагаю, опасался.
– Кого, своих детей?
– Боже упаси. С детьми у него всегда была полная гармония, как и с супругой.
– Тогда кого?
– Подумайте сами.
– Боюсь, разочарую вас.
– Невестку, – произнесла она голосом заговорщика.
– Ясно. Стало быть, и у него были опасения…
– Точно не знаю, но предположить могу. По крайней мере, на это были основания.
– Благодарю вас, миссис Робинсон. Вы на многое пролили свет и открыли мне глаза.
– Всегда рада помочь.
Мейсон распрощался с миссис Робинсон и направился в замок Бельфорсбрук.
– Не уйду, пока не найду, – как мантру произнёс он.
Это выше моих сил
Ожидая Мейсона, Якоб решил спуститься в подземелье, чтобы прибрать немного. Он дошёл почти до последних ступенек, как увидел тени и услышал голоса.
– Кто бы это мог быть здесь в такое время?
Якоб поднял лампаду и от того, что он увидел, ему стало плохо.
У окна стоял покойный барон Уокер и мило разговаривал со своей покойной женой. У Якоба перехватило дыхание, он присел на ступеньку и невольно оказался свидетелем их диалога. Дворецкий прислушался и понял, супруги любезничают друг с другом.
– Ричард, вы неважно выглядите, мой дорогой, – сказала баронесса.
– Устал, постоянно приходиться быть начеку. Эти никак не угомоняться, всё ищут, ищут, слуг замучили. Я им обо всём написал в послании, а они никак не разберутся. Как это всё утомительно, скажу я вам.
– Не обращайте внимания, скоро всё закончится. Боже, здесь так сыро и холодно, я вся продрогла. Вы бы не могли найти более удобное место для наших свиданий? Неуютно здесь.
– Подойдите ближе, дорогая моя, я согрею вас.
– Вы такой шутник, Ричард, – засмущалась баронесса.
– В моём положении только и остаётся, что развлекаться и шутить.
– А помните, Ричард, какой курьёзный случай произошёл в прошлом году в период пасхальных праздников?
– Не припоминаю. О чём это вы, моя голубка?
– Не узнаю вас. Вы всегда отличались хорошей памятью. Тогда у нас гостил герцог Вильгейм с семьёй.
– А припоминаю. Это когда его сынишка ночью проснулся и его напугала непривычная обстановка. Этот случай?
– Да. Няня крепко спасла и не слышала, как он вышел в коридор.
Барон продолжил.
– Мальчик стал бродить, знакомиться и зашёл к нам. Дети, они такие любопытные. Возможно, на обратном пути перепутал двери. Кто знает?
– Чему вы удивляетесь? Ребёнок был сонный, вокруг всё незнакомое.
– Ну да, сонный вошёл в нашу спальню, причём в самый не подходящий момент…
Действительно, курьёзный случай.
Баронесса залилась задорным звонким смехом.
– Ой, не могу. Помню, вы тогда застыли в интересной позе, так в ней и остались, пока он не покинул нашу комнату.
– А вы этим временем шёпотом меня уговаривали потерпеть, убеждая в том, что мальчик сообразит, что не туда попал и скоро уйдёт. А ему вздумалось прогуляться по нашей спальне. Очень смешно. Вам покажи пальчик, и вы засмеётесь. Нашли, что вспоминать.
– Как вы не понимаете, он искал свою кровать. Вы были в расстроенных чувствах и не приняли это во внимание.
– Благодарю за разъяснение. Дорогая, вы могли бы выступить его адвокатом.
– Ричард, так ребёнок же не специально среди ночи навестил нас.
– Не хватало, чтобы гости умышленно врывались среди ночи в нашу комнату. Из-за него пришлось в таком неудобном положении держаться на руках. Ещё хорошо, что мы с вами были укрыты одеялом.
– Помню, как вы кряхтели, – вновь расхохоталась баронесса.
– А что мне ещё оставалось?
– Но он потом сообразил, что ошибся, и ушёл.
– Слава Богу, я вдохнул с облегчением, но настроение пропало. И утром встал разбитым.
– Не расстраивайтесь, дорогой. Сами же говорите, курьёзный случай.
– Да, чего только в жизни не бывает.
Барон задумался, посмотрел с нежностью на супругу и спросил:
– А вы помните тот день, когда я впервые вас поцеловал? – он обвил талию баронессы одной рукой.
– Конечно, помню. В день нашей помолвки. Вы тогда отозвали меня на балкон и стали рассказывать о своей любви. У меня мороз пробежал по коже. Волнение и трепет, их не забыть никогда. Так романтично было. А потом нас позвали, вы ответили, что мы уже идём, а сами обняли меня так страстно и стали целовать.
– Какая у вас память! Всё помните в подробностях.
– Такое не забывается. Меня до вас никто никогда не обнимал и, тем более, не целовал.
– Не скрою, приятные воспоминания. Молодость, романтика, любовь и вся жизнь впереди. Строили планы, верили, что у нас с вами всё сложится прекрасно. Так и случилось.
– Вы правы, друг мой. Хорошее время, есть, что вспомнить.
– Смею заметить, не у всех так.
– И в этом вы правы.
Барон засуетился.
– Который час? Пора нам, пойдёмте, а то не ровен час опять сыщик придёт с дворецким, – завершая диалог, сказал барон, предложив супруге руку.
Якоб сидел, как завороженный. Он держался за сердце и никак не мог прийти в себя.
– Якоб, а я вас обыскался, – услышал дворецкий. Он, тяжело дыша, повернул голову и увидел Мейсона, который спускался по ступенькам к нему.
– Мистер Мейсон, простите, мне что-то очень плохо. Не могу пошевелиться.
– Что с вами?!
Мейсон посмотрел на Якоба, у того был перепуганный вид.
– Мне не нравится, как вы выглядите, вы так бледны и губы синие. А ну пойдёмте, сегодня вы не работник.
Уильям помог Якобу подняться и, поддерживая его, сопроводил в гостиную.
– Прилягте, я принесу вам горячий сладкий чай.
Вошла Элисон.
– Что случилось?
– Якобу плохо.
– Что вдруг?
– Пока ответить не могу. Нашёл его в таком состоянии в подземелье. Как я полагаю, его что-то напугало.
– Якоб, дорогой, что вас беспокоит? – присела рядом Элисон.
– Мисс Элисон, не спрашивайте. Это выше моих сил.
– Ну что случилось? Вызвать доктора?
– Не надо. Пройдёт.
– Мисс Элисон, позовите кого-то, пусть принесут горячий чай, у него сильный озноб.
– Мистер Мейсон, как вы думаете, что с ним?
– Сильный испуг. Придерживаюсь мнения, что его кто-то напугал.
– Я принесу чай, Кэтрин сегодня выходная.
– Хорошо, побуду с ним, его одного оставлять нельзя.
– Я скоро вернусь.
– Якоб, скажите, что вас напугало? Вы кого-то увидели? Опять призраки?
Якоб кивнул головой.
– На сей раз кто пожаловал?
– Барон с баронессой, у них там свидание… – и он заплакал. – Я больше не могу. Это выше моих сил, – повторил он, жалуясь, как ребёнок.
– Успокойтесь, пожалуйста. Не надо принимать этот эпизод близко к сердцу. Я всё проверю, обещаю вам, мы найдём объяснение этим явлениям.
Вернулась Элисон.
– Якоб, голубчик, давайте попьём чаёк. Согреетесь, почувствуете себя лучше.
– Согласен с мисс Элисон, – сказал Мейсон. – Но сначала давайте потихонечку присядем.
Мейсон помог Якобу сесть.
– Как вы себя чувствуете?
Якоб молчал.
– Вы сможете подойти к столу?
– Попробую, – тихо ответил дворецкий.
Мейсон помог Якобу подойти к столу.
– Пожалуйста, выпейте чаю. Я принесла ваше любимое варенье.
– Спасибо вам, мисс Элисон.
Якоб никак не мог прийти в себя.
– Мистер Мейсон, – Элисон отозвала сыщика в сторону.
– Слушаю вас.
– Как вы думаете, что могло случиться? На нём лица нет. Я его таким впервые вижу.
– Призраки.
– Опять?
– Да. Когда же, наконец, всё это закончится?
– Пока сказать не могу.
– И кого он видел на сей раз?
– Ваших родителей. Якоб говорит, у них там свидание было.
– Что?! Боже, какой ужас. Кто-то издевается над нами.
– Мисс Элисон, прошу вас, дайте мне еще немного времени, я должен во всём разобраться. Уже многое сделано, с призраками вопрос нужно решать отдельно. Всё смешивать нельзя, позвольте, я завершу расследование, потом изучу ситуацию с призраками. Прошу понять меня. Существует порядок предпочтения и я обязан придерживаться. Не волнуйтесь, я так это не оставлю. Потерпите ещё немного. А Якобу дайте успокоительных капель и уложите его, пусть отдыхает.
– Хорошо, мистер Мейсон. Сделаю, как вы советуете.
Проклятие
Как-то между дел, Мейсон вспомнил. В тот день, когда он навещал барона Стюарта, тот намекнул ему в конце разговора, что их семья когда-то давно была проклята, поэтому последующие поколения Уокеров обречены на беды и несчастья.
Тогда эта фраза прозвучала мимоходом, теперь она всплыла в памяти сыщика ясно и отчётливо.
У сыщика была особенность, даже если в момент поступления информации он не принимал её к действию, она в нужный момент всплывала на поверхность и заявляла о себе, нашёптывая в ушко:
«Вот видишь, пришло моё время, воспользуйся мной».
В своих рассуждениях, Мейсон уловил связь между событиями и их предпосылками, которые выступали в роли подсказок и указывали: «Ищи здесь».
Барон, как и все предыдущие поколения Уокеров, был далёк от мысли, что мистические явления вторглись в их жизнь и время от времени напоминали о себе.
– Я просто обязан дойти до сути. Иначе перестану уважать себя. Череда призраков, каких-то бесконечных намёков, недомолвок в поведении слуг, посланий умерших – всё это должно быть как-то связано между собой. Надо съездить к барону Стюарту и расспросить его. Если намекал, что-то знает. А для меня любая деталь на вес золота. Хитёр старик, совсем не прост. Сплошные тайны, покрытые мраком.
Уильям выкроил время и поехал к барону. Гарри открыл ему.
– Здравствуйте, мистер Мейсон.
– Добрый день.
– Барон Стюарт у себя? – спросил сыщик, передавая дворецкому вещи.
– Барон в библиотеке, почту разбирает.
– Спросите, я не помешаю, если поднимусь?
– Минутку, сэр.
Вскоре Гарри спустился.
– Барон ждёт вас. Библиотека находится в другом крыле. Когда поднимитесь на второй этаж, направляйтесь в противоположную сторону от кабинета барона, вы там в прошлый раз беседовали с ним. Дойдёте до конца коридора, а там сразу увидите. Барон оставил открытую дверь.
– Благодарю за подробное объяснение.
– Это мой долг, сэр.
Мейсон быстро нашёл библиотеку.
– Здравствуйте, сэр Стюарт. Позвольте ненадолго нарушить ваше одиночество?
Барон привстал.
– Уильям, вы?
– Я.
– Не может быть. Гарри мне сказал, что вы приехали, я очень удивился. Знаю вашу занятость. Какими судьбами, друг мой?
– Выкроил немного времени. Не буду скрывать, понадобилось переговорить с вами.
– Прошу, прошу, очень рад, – барон указал Мейсону на стул, стоявший рядом с ним за столом.
– Вы уверены, что я не помешаю? Смотрю, у вас столько корреспонденции.
– Уильям, у меня столько свободного времени, что вполне хватает, чтобы изредка вести переписку со считанными здравствующими старинными друзьями.
– Грустно слышать. Должен заметить, вы большой молодец, выглядите свежо, бодро.
– Стараюсь держаться из последних сил.
– Так держать.
– Так о чём вы хотели поговорить со мной?
– Барон Стюарт, помнится, в прошлый раз на прощание вы мне сказали, что ничему не удивляетесь, потому что еще во времена ваших предков семья Уокеров была проклята. Помните?
– Слава Богу, память мне пока не отказала. За свои слова несу ответственность.
– О чём вы хотели рассказать мне, возможно, о ком-то?
– А, вот что вас задело. Понимаю. Предупреждаю, Уильям, эта история длинная, но очень глубокая и интересная. Хотя печальная, должен признать.
– Всё, что помните, расскажите, пожалуйста. Поверьте, этим вы поможете расследованию.
– Полагаете, что это как-то может быть связано с убийством брата и его семьи?
– Скажу, как думаю. Если даже не напрямую, то косвенно связано.
– Хорошо, Уильям, тогда наберитесь терпения, рассказ начну издалека, потом поймёте, почему.
– Я готов. Выслушаю с глубокой благодарностью.
– Что ж, начнём с общества масонов. Знаете, наверняка, читали об этих обществах?
– Разумеется, я обязан знать историю.
– Пойдём с самого начала. У меня сохранились кое-какие документы того времени, от предков достались. Итак, маленький экскурс в историю, всего лишь для связки, – барон посмотрел на Мейсона, желая убедиться, что тот готов его слушать.
– Первые документальные свидетельства о братствах вольных каменщиков в Англии относятся к XIV веку. Это произошло в Лондоне в 1376 году. Проникли они к нам, скорее всего, из Германии, где уже в XIII веке существовал союз каменотесов, объединявший целый ряд братств. Первая ложа каменщиков – строителей церквей была создана в 1215 году в Магдебурге. В XIV веке до нас дошли сведения о первых уставах братств вольных каменщиков. Из них, в частности, видно, что помещение у них, как и у современных масонов, называлось ложей, за порядком в производстве работ следили мастера и смотрители, братства имели свои уставы, тайные пароли, прикосновения и знаки. Вступающий в братство давал присягу над Библией. На ежегодные собрания лож братья должны были являться в белых фартуках и перчатках – одним словом, все как у современных масонов. Во всяком порядок и дисциплина.
Первое упоминание о масонской ложе в Англии, точнее в Шотландии, в Эдинбурге относится к 1600 году. Вот сейчас обратите внимание, в 1718 году к масонству примкнул придворный проповедник принца Уэльского Теофил Дезагюлье, а уже через несколько лет в масонских ложах оказались такие видные представители аристократического титулованного дворянства той поры, как герцог Монтегю, герцог Уортон, граф Долькес и другие.
И руководство ложами вскоре оказалось всецело в руках аристократов.
«Тем самым ремесленные братства превратились в организацию среднего класса, желающего состоять под руководством аристократов», – писал в этой связи английский историк А. Роббинс.
Помните такого?
– Да, читал его труды.
– Похвально. Идём дальше. Опуская подробности, скажу, иногда в этих обществах появлялись случайные люди, не придерживающиеся устава. Они водили бесконечные сплетни, склоки, разжигали ожесточённые споры, вражду между членами общества, что по уставу было категорически запрещено. Какие-то закулисные игры, нашёптывания, зависть.
Ближе к делу, один из наших предков Уокеров был масоном. Однажды за карточным столом он познакомился с человеком, которого никогда не видел на заседаниях общества. Стало понятно, что это новичок, либо случайный посетитель. Такое случалось редко, но было. Слово за слово, наш почтенный родственник отнёсся благосклонно к новичку, более того, подружился с незнакомцем. Тот стал навещать его, проводить с ним часы за бильярдным столом. Вскоре он пришёл к Уокеру и заявил, что проигрался. Если тот не выручит, его ожидает тюрьма. Он умолял, говорил, что это его последний шанс.
И что вы думаете, Уильям, наш родственник заплатил за недавнего знакомого, по сути чужого человека, по тем временам очень большую сумму.
– Он что был ему чем-то обязан?
– Нет, конечно. Пожалел и всё. Что тут скажешь. Но на этом не закончилось. Этот странный господин стал любыми путями выманивать у него деньги и, как ни странно, получал их.
– Что-то здесь не так.
– Не могу знать. Рассказываю, что стало известно спустя годы. Остальное сокрыто от нас.
И вот пришло время, нашему родственнику надоела эта странная миссия. Он прозрел, ибо вывод напрашивался: «Если не прекратит необдуманно и халатно обращаться с отцовским наследством, в один день останется ни с чем. Такая перспектива не входила в его планы и не могла порадовать, как вы понимаете. И он отказался выручать.
– Всё верно.
– Сколько это может продолжаться? – возмущался наш предок – барон Уокер.
– Я не виноват, что мне не везёт.
– Не надо садиться за стол, если не умеете играть. Запретите себе, в конце концов. Вы еще не доросли до этого.
– Не могу, это болезнь.
– Пора и честь знать. Должен поставить точку, вы сами меня вынуждаете к этому. Сделайте одолжение, на меня больше не рассчитывайте. Я не предполагал, что наше знакомство обернётся для меня такими растратами.
Тогда тот развернулся и в гневе выкрикнул:
– Вы не знаете, кому отказываете? Я проклинаю весь ваш род. Отныне и навсегда в каждом новом поколении Уокеров будут рождаться мёртвые дети, на каждом шагу будут происходить несчастные случаи и беды, болезни будут частыми гостями в ваших домах. Вы еще обо мне вспомните. Я имею дело с чёрной магией и мне подвластно всё.
После этого он исчез, и больше наш родственник его не видел, он как в воду канул. А проклятие и поныне висит над нами.
– Сэр Стюарт, Вы имеете представление об этом человек? Имя его знаете?
– Надо внимательно почитать бумаги, где-то что-то проскальзывало. Обещать не могу, надо проверить.
– Сэр, Стюарт, большая просьба, посмотрите, мне нужно знать об этом человеке всё.
– Хорошо, Уильям, я посмотрю. Подъезжайте дня через два, если найду, сообщу всё, что у меня сохранилось.
– Премного благодарен. Больше не смею вас утомлять и задерживать. Благодарю за содержательную беседу.
Эгберт Мор
Он был потомком знатного рода, но так сложилось, что с самого детства находился на воспитании у денщика. Мальчиком никто не занимался и внимания на него тоже никто не обращал. Так по старой памяти отец оставил его в своём доме, испытывая угрызение совести перед женщиной, которой когда-то увлёкся.
Мейсон выяснил, Эгберт Мор был незаконнорожденным сыном графа Мора. Его пассия, которая родила мальчика, рано ушла из жизни. Отец забрал мальчика к себе, скорее из жалости, нежели из чувства вины или долга.
Граф Эдмонд Мор в молодые годы несколько лет посвятил службе в армии. К нему приставили денщика – простого деревенского паренька. Граф в то время был увлечён певицей из театра и всё свободное время проводил с ней. Об их романе ходили легенды. Как Мейсон понял из общения с людьми, находившимися в окружении графа, женщина очень любила Эдмонта, готова была соединить с ним свою судьбу, пожертвовать талантом. Но в таких случаях чудес не бывает, когда родился мальчик, граф струсил и больше не навещал ту, которой клялся в вечной любви. Девушка не пережила предательства, её холодное тело нашли лишь на третьи сутки.
Денщик сообщил графу о безвременной кончине певицы. Тот приехал только для того, чтобы забрать мальчика. Не счёл нужным даже похоронить любимую. Как потом говорили в свете: «Граф Мор опасался огласки и осуждения».
С графиней Мор выяснения были долгими и малоприятными, после этого холодок пробежал в их отношениях. Графиня не простила мужу измены. Однако графу удалось настоять на своём, и мальчик остался в доме. Правда, с самого детства он ощущал безразличие отца и пренебрежительное отношение мачехи.
Когда мальчик подрос, его определили в пансион.
«Подальше от глаз» – брюзжали в свете.
И действительно, его никто не навещал. Он чувствовал себя забытым и брошенным. Обида на отца тяжёлым камнем осела на дне души. После пансиона неокрепший умом Эгберт остался предоставленным сам себе. На постоянную работу его не брали за неимением рекомендательного письма. Случайно он устроился секретарём к коммерсанту. Тот вёл распутную жизнь и втянул Эгберта. Он пристрастился к кальяну и крепким напиткам. За короткое время просадил весь свой заработок. Нечем было расплатиться с хозяйкой за комнату. Так он остался выброшенным на улицу. Юноша бродил ночами по безлюдному городу и горевал о том, что плохая судьба досталась ему. Днём в подворотнях отбирал у людей кошельки, чтобы было чем расплатиться за еду. Он постоянно испытывал чувство голода.
Так шло время. Эгберт хорошо овладел воровскими замашками. Однажды, когда совсем не на что было купить еду, он присоседился на углу к нищему и стал просить милостыню.
Стояла холодная морозная зима. Юноша закутался в старые вещи и с протянутой рукой простоял несколько часов. Замёрзший и голодный Эгберт уже ни на что не рассчитывал и не ожидал от судьбы подарков.
От холода его клонило в сон и он прикрыл глаза. В какой-то момент в его ладонь положили тяжёлые монеты и что-то лёгкое, напоминающее опавший осенний лист. Эгберт открыл глаза, а в ладони два гинея и записка. Подняв глаза, он увидел высокого человека, который быстрым шагом удалялся от него, поэтому Эгберт видел только его спину. Незнакомец проследовал к экипажу и вскоре уехал.
Юноша не поверил своим глазам. Дрожащими руками раскрыл записку и пробежал глазами короткий текст: «Если хочешь заработать, приходи по этому адресу…» Ниже печатными буквами была указана улица и номер дома, внизу – подпись. Эгберт присмотрелся, фамилия дарителя ему показалась знакомой. Юноша решился отправиться к нему.
– Что будет, то и будет. Лучше, чем стоять на морозе и пухнуть от голода, – решил он.
Покровитель
Юноша долго искал, расспрашивал и, наконец, увидел перед собой старинный замок, один его вид говорил об историческом прошлом самого здания, о тайнах и судьбах предыдущих поколений. Замок был выполнен в стиле Тюдоров. И эта деталь уже рассказывала пытливому юноше о многом и вызывала тысячу вопросов. Он зримо представлял то время. Эта эпоха увлекала его, он много читал в доме отца о героических походах и их героях, о наградах, которые присваивались победителям. Его волновали и будоражили романтические отношения, преклонения и воздыхания влюблённого рыцаря перед своей избранницей. Он ощущал тягу к светской богатой беззаботной жизни, где роскошные балы сменялись выездами на охоту, посещениями театров и закулисными интрижками с актрисами. Он представлял аристократок в платьях на кринолинах и их седовласых спутников. Перешёптывания по углам замка, кокеток-служанок и бурчания старых дворецких. Эгберт рисовал картины той жизни, о которой мечтал, но к его огорчению эта жизнь сильных мира сего была ему недоступна.
Замок смотрелся величественно, богато и в то же время таинственно.
– Как в сказке, – прошептал Эгберт.
И он не был далёк от истины.
Маленькая историческая справка
Стиль Тюдоров был создан для деревенских английских домов, которые своим видом напоминали сказочные. Надо сказать, он довольно быстро и успешно прижился в городе. В этом стиле стали строить и в других странах. Таким образом, архитектурный стиль Тюдоров, возникший в Англии и Уэльсе в шестнадцатом веке, уверенно завоёвывал мир.
Юноша в раннем детстве любил листать иллюстрированные книги со сказками. В какой-то момент его воображение устраивало настоящее представление, оно рисовало ему увлекательные, таинственные истории, одна сменяла другую, и он под впечатлением уносился в иллюзорный мир. Тогда он в этих сказочных домиках, изображённых на картинках, видел совсем иную жизнь.
Став взрослым, Эгберт часто возвращался к тем воспоминаниям, вновь и вновь испытывая детские чувства. И каждый раз, как малое дитя, плакал.
* * *
Дом графа ассоциировался с детскими воспоминаниями.
Очень высокие фронтоны разных размеров на главном фасаде прекрасно сочетались с небольшими фигурными окнами, которым придавали торжественность красивые пилястры.
Округлые обтекаемые формы добавляли замку свой шарм.
Остроконечными куполами смотрели ввысь башни.
Эгберт догадывался, что по ту сторону окон идёт своя жизнь, происходят события, решаются чьи-то судьбы.
А со стороны торца здания красовались большие эркеры на фасаде. Сам фасад был выложен крупным цветным камнем, напоминающий мозаику. Мягкие формы и цветовая гамма самого замка дарили тепло и уют. Рука мастера чувствовалась во всём, в каждом штрихе. И то, как были подобраны цвета и форма камней, говорило юноше, что тщательным образом продумывалась каждая деталь.
Вход был выполнен в форме арки. И во внутреннем дворике симметрично центральному входу, архитектор предусмотрел арочный вход в замок. А между лужайками к крыльцу шла дорожка. Цветы в небольших кадушках украшали вход.
Эгберт представил, как хорошо здесь летом. Замок утопает в зелени. Высокие старинные деревья загораживают окна и устремляются вверх к верхушкам башен. Они создают прохладу и тень.
Эгберт ощутил странное волнение.
– Здесь живёт небезразличный человек, он посочувствовал мне. Кто этот незнакомец? Почему решил помочь мне?
У дома никого не было. Эгберт обошёл замок. Перед ним распахнул свои объятия ухоженный парк, в конце которого особое внимание юноши привлекла роща с извилистой тропинкой, устремлённая в далёкую даль. Он не ведал, куда поведёт она его. Но мечтания захватили его сознание, и Эгберт покорился им.
В роще по обе стороны от тропинки также возвышались многолетние деревья, кустарники, там же было предусмотрено укромное местечко для отдыха.
– Мечта. Вот бы очутиться там, присесть на скамейку, закрыть глаза и унестись подальше от всего, что меня окружает. Дивное место, здесь душа отдыхает, – шептал он, боясь, что его услышат.
Посторонние не имели возможности проникнуть на территорию парка. Однако посетители, входя во двор замка, на фасаде вверху с интересом разглядывали виньетку, на которой писалось: «Владение принадлежит графу Альберту Мор».
Эгберт подошёл ближе к входу и позвонил в колокольчик. Вскоре из дома вышел худощавый человек в униформе, это был дворецкий. Дворецкий с пристрастием изучил внешность юноши, потом поинтересовался:
– Что угодно?
– Я бы хотел… – промямлил Эгберт.
– Вы к кому?
– По приглашению… – начал юноша и вытащил из кармана старенького пальто записку. – Пожалуйста, – показал Эгберт.
Дворецкий развернул записку, прочитал и тут же открыл ворота.
– Проходите.
Эгберт вошёл во двор владений незнакомца.
Дворецкий запер за ним ворота.
– Следуйте за мной, – тем же холодным тоном проговорил он.
Эгберт послушно прошёл за ним, и оказался в доме незнакомого господина.
– Идёмте в гостиную, – сказал дворецкий.
Они шли по длинному коридору. Эгберт поднял голову. Крупные светильники в виде фонарей, внутри которых были зажжены свечи, создавали особую атмосферу. По обеим сторонам на стенах висели картины в дорогих рамах – шедевры старинных мастеров. Они произвели на юношу большое впечатление. Он поминутно останавливался у каждой картины. Эгберт только и успевал поворачивать голову то вправо, то влево.
Когда вошли в гостиную, он остановился и замер от удивления. Юноша оказался в центре такого великолепия, которого нигде раньше не видел.
– Ждите здесь, я доложу, – предупредил дворецкий.
Вскоре к нему вышел высокий, ладный, красивый человек с мягкими чертами лица и проседью в густой шевелюре. Незнакомец смотрел на него добрым взглядом, который дарил надежду. Этот человек внушал доверие и располагал к общению.
Одежда на нём сидела идеально. И в домашнем одеянии он выглядел не менее элегантно, нежели в костюме для выезда в свет.
– Прибыли, молодой человек? И правильно сделали. Давайте знакомиться. Граф Альберт Мор – ваш родной дядя.
Эгберт застыл от того, что услышал. Это известие выглядело слишком большим подарком, он никак не ожидал встретить на паперти родственника.
