Текст книги "Право на выбор (СИ)"
Автор книги: Инна Георгиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 14
Может, когда-то ты разгадаешь меня
мне придется проигрывать партию в покер
но
даже тогда – мой внутренний джокер
достанет последнюю карту из рукава
Дюрги Дюк
– Как ты? – шепотом спросила Ширин, не решаясь коснуться напряженного плеча Рихарда. Парень даже не обернулся:
– Нормально, – бросил он безразличным тоном.
– Зачем меня обманываешь? Я же вижу, что тебе плохо.
Принц дернулся, словно ему под кожу вогнали раскаленную иглу, и то, что хранилось в сердце, вырвалось наружу:
– Я виноват, Ширин! – сдавленным, хриплым голосом воскликнул он. – Я так виноват!
Она всхлипнула, шагнула вперед и прижалась к нему всем телом, обхватив руками за пояс:
– Не кори себя, не мучай! У тебя не было выбора.
– Я заточил брата в Источнике, – почти неслышно выдавил из себя Рихард. – Разве может быть выбор ужаснее этого?
Ширин тяжело вздохнула, не зная, какие слова подобрать для утешения, и прикоснулась щекой к спине любимого:
– Он… он поймет…
Рихард поднял голову, отыскал глазами на небосводе самую большую и яркую звезду, являвшую свой образ Лазури лишь два месяца в году, и прошептал с горечью:
– А она?
И на этот короткий вопрос даже Ширин не смогла достойно ответить. Потому что в глубине души они оба знали, что такое не прощается. Брат доверился Рихарду, пришел на зов и попал в ловушку, откуда своими силами выбраться не сможет до конца своих дней. Источник поглотил его, проник в сердце, душу и разум, связал крылья, погасил жажду жить, мечтать, творить. Затмил собою все – и память, и надежды. Одним эгоистичным поступком Рихард уничтожил брата, растерзал его сущность, бросив в Источник как мотылька в огонь. На одно лишь надеялся принц – что у Хранителя хватит сил выстоять. Дождаться спасения. Ибо если у кого-то и был шанс, то у него.
И только одна она могла ему помочь – его Окайя. Та, что касалась огня и не жгла ладонь; та, что не отводила взгляд, глядя на солнце; что, пропуская через себя, создавала крошечные нити удачи, лишь только этого пожелав. Именно поэтому он не мог сказать ей правду. Только не сейчас…
– Она будет в ярости, когда узнает, – пробормотал Рихард. – И у нее будет право злиться. Но меня не это тревожит. Я представляю, каково ей сейчас – думать, что он отвернулся от нее; и мне становится больно от одной мысли об этом.
Ширин закусила губу, обошла принца и встала перед ним. Пытливым взглядом скользнула по его лицу, по напряженной фигуре, задержалась на пульсирующей венке на виске, и легко коснулась щеки, заставляя взглянуть ей в глаза:
– Ты думаешь, она любит его? – спросила твердым, даже немного суровым тоном. Принц кивнул. – Тогда никакой твой поступок не заставит ее выбросить его из сердца. Я уверена, что когда ты расскажешь ей правду, обида и гнев уйдут. Она поможет Рейвару, вернет его домой, а со временем – забудет о том, что сделал ты. Потому что истинная любовь созидает, творит добро и заставляет прощать.
Рихард улыбнулся – впервые с тех пор, как вернулся от Иждерехов, и в который раз напомнил себе, за что именно полюбил эту девушку. Она была той, кто всегда находил слова утешения, кто поддерживал в самые сложные мгновения жизни, кто смеялся и плакал вместе с ним. Ширин знала его с детства и принимала таким, каков он был на самом деле, единственная, кто не считал его покорность и попытки угодить отцу – слабостью. Она была рядом, когда его мать взошла на эшафот, когда брат покинул Лазурь, когда отец впервые обратил взор на сына. Она любила его, когда у Рихарда не было ничего и когда он сам был ничем. И она не отвернулась от него, когда отец надел ему на голову корону и отнял все у нее. Быть может, потому, Рихард и поверил ей, своей Ширин. Ведь кто иной мог знать, что такое настоящая любовь, если не та, кто пронесла ее в сердце сквозь потери и время?
Мерси проснулась перед рассветом, нашла глазами шелковые полотна балдахина над головой и лежала, не двигаясь, пока за окном не забрезжили первые признаки восходящего солнца. Сразу за этим едва слышно повернулась дверная ручка, и в комнату на цыпочках пробралась Ширин. Сирена хмыкнула про себя, прекрасно понимая, где именно провела ночь «гувернантка». Та в свою очередь подкралась к постели «хозяйки», встала у изголовья и шепотом позвала:
– Окайя, ты спишь?
Рыжая скосила глаза на Ширин и ответила таким же едва слышным голосом:
– Не-а.
На мгновение в комнате повисла напряженная тишина. Видимо, деват была слегка удивлена ответом и не сразу придумала, как на него реагировать. Потом, наконец, очень тихо спросила:
– А почему?
Мерси пожала плечами:
– Выспалась, наверное, – она села в постели, потянулась, забросив руки за голову, и философски изрекла. – Скоро рассвет. В Лазури он не такой, как в других мирах…
– Правда? – присела на краешек простыни Ширин.
– Слишком желтый и однотонный, – пояснила Мерси, не отрывая глаз от городской стены, видневшейся за окном, которую с каждым мгновением все сильнее обжигали и разукрашивали солнечные лучи. – На земле рассвет играет едва ли ни всеми цветами радуги: розовым, персиковым, бордовым, золотым. А здесь только бледно желтый, переходящий в грязно-оранжевые оттенки. В мире же демонов рассвет выражен, по большей части, фиолетовыми красками. Очень красиво, необычно, но слегка мрачновато.
– Тебе не нравится, как солнце озаряет пустыню? – догадалась Ширин.
– Здесь слишком много пыли, – с трудом подобрав слова, объяснила Мерси. – Она делает его блеклым и скучным. К тому же, ночью в Лазури комфортнее, чем днем. Было бы странно с нетерпением ждать рассвет.
– Каким бы оно ни было, но именно солнце дарует жизнь, – задумчиво парировала Ширин. Потом вздохнула и спросила с толикой грусти. – Как ты, Мерседес?
«Вообще – сдохнуть хочется, – с кривой ухмылкой подумала сирена. – А в остальном – отлично себя чувствую. На этом, пожалуй, и остановимся…»
– Знаешь, неплохо, – обернулась она к Ширин.
– Ты уверена? – проницательно уточнила девушка. Мерси растянула губы в радостном оскале и указала пальцем на свое лицо:
– Абсолютно! Видишь, как радуюсь?
– Да уж… – пробормотала, чуть скривившись, деват. – Впрочем, знаешь, это даже хорошо, что у тебя такой… бодрый настрой. Немного злости уж точно пригодится. Асмар велел привести тебя к нему, как только проснешься. Я могу помочь с одеждой и макияжем…
– Макияжем, говоришь? – сузив глаза, скользнула взглядом по удивленному лицу Ширин Мерси. – Вообще-то, это ты удачно предложила…
– Серьезно? – изогнула бровь деват. Мерси кивнула с предвкушающим видом: кажется, у нее появилась отличная идея…
Ровно сорок минут спустя дверь в тронную залу распахнулась, и Мерси, скромно сложив ладони перед собой, ступила на свет. Асмар, бросившийся было к ней навстречу с распахнутыми объятиями, резко затормозил и даже отступил на шаг. Окинул рыжую ошарашенным взглядом: вроде бы, вчера она не выглядела таким умертвием…
– Милая Окайя, – пробормотал он слегка растерянным голосом, – ты – будущий член нашей семьи. Я был бы счастлив, если бы ты присутствовала за нашим с Рихардом столом во время завтраков...
– Благодарю, Великий эмир, – с трудом выдавила из себя улыбку Мерси. На этот раз ей даже притворяться не пришлось – до того вымученной она получилась. Асмар сглотнул, глядя на нее такими глазами, словно готовился в любой момент подхватить на руки, реши девушка снова упасть в обморок, и попросил, стараясь не отступать от ранее придуманного плана:
– Что ты, милая девочка! Мы же почти что одна семья! Называй меня «папой».
Вот на этот раз челюсть на законном месте не удержалась даже у Рихарда, хотя он молодец, до этого момента неплохо держался. Даже когда увидел в дверях худую фигурку в бледных одеждах, с очень тугой косой и печальными глазами, окруженными весьма натуральными голубыми синяками. Ширин оказалась очень талантливым визажистом – всего за тридцать минут она сделала из лучшей ученицы Иждерехов больного заморыша, тоскливо взирающего на жестокий мир грустными щенячьими глазками.
Асмар, впрочем, решил не впадать в отчаяние слишком быстро:
– Милая девочка, прошу тебя, – он взял сирену за руку, подвел к столу и усадил на «почетное» место – укрытую подушками тахту. Перед ней стоял низкий, заставленный яствами столик: в основном, фруктами и пиалами с кашеобразным «нечто». По правую руку от Мерси на пуфике восседал Рихард, а напротив нее, на троне, сам эмир. С неизменной улыбкой он опустился в свое золоченое кресло, откинулся на спинку и махнул рукой. – Пожалуйста, съешь что-нибудь.
Мерси с готовностью кивнула (Ширин сразу предупредила, что голодать не удастся – с Асмара станется кормить ее силой) и пододвинула к себе ближайшую пиалу. Принюхалась, поковыряла ложкой в содержимом – каша очень напоминала овсянку с изюмом, – и поднесла ложку ко рту.
– Позволь отметить, что ты чудесно выглядишь, – невпопад выдал эмир, и ложка, не достигнув пункта назначения, вернулась в тарелку. «Как» она выглядит?! – Правда, – тут же поправился Асмар, – слегка уставшей. Могу ли я предложить… – тут он задумался, видимо, перебирая в уме возможные уступки, и выдал, – поменять балдахин над кроватью?
Мерси все-таки закашляла. По-другому скрывать смех у нее пока не получалось.
– Милая девочка! – подавшись вперед, с тревогой воскликнул Асмар. – Ты заболела?
– Наверное, простыла, – опустив глаза, нашлась Мерси. – У Иждерехов в пещерах такие сквозняки…
– Окайя, милая, – всплеснул руками эмир. – Ну, что же ты так?! Прямо в преддверии свадьбы! Беречься надо…
– Простите… папа… – пожевав губами, все же переступила через себя рыжая.
– Ну, ничего-ничего, – тут же пошел на попятный эмир. – Теперь ты дома и я сам займусь твоим состоянием. Уверен: через пару дней ты снова будешь сильной, бодрой и полезной… то есть, здоровехонькой!
Мерси в ответ только улыбнулась…
– Знаешь, – после завтрака пробормотал Рихард, провожая девушку в покои, – я бы не хотел тебя расстраивать, но выглядишь ты и правда жутковато…
– Отличная идея, правда? – блеснула глазами сирена. – Это мне Ширин с образом помогла!
Парень поджал губы:
– Отец не отступится, ты же понимаешь. Ему нужна наша свадьба.
– Нет, Рихард, – с мрачным огоньком в глазах, покачала головой девушка. – Твоему отцу нужна не свадьба. Ему нужен поход на землю. А для этого я должна быть… как он там сказал? Здоровехонькой! Вот до тех пор он будет меня кормить, холить и беречь.
– Ну, хорошо, – вздохнул принц. – Допустим, дня три-четыре ты своим осунувшимся видом купишь. А дальше что? Уже со вчера дворец готовится к нашей свадьбе. Тебе, кажется, даже платье успели пошить. Правда, по-моему, ты в нем сейчас утонешь… Нет серьезно: как тебе удалось за ночь так похудеть?!
– То есть великая сила женщины! – высокопарно ответила Мерси, аккуратно потирая бинты, надежно схороненные под платьем. Сейчас, отмучившись с ними всего час, ей хотелось только одного – содрать этот жесткий корсет и вздохнуть полной грудью. И как только женщины в прошлом умудрялись носить их годами? Это же просто пытка какая-то… – Ну а на счет того, что ждет меня дальше – не загадывай наперед, Рихард. Пока у меня в планах хотя бы просто отсрочить свадьбу. А там, глядишь, и чудо какое-то случится?
Рихард скосил на девушку хмурый взгляд:
– Тебе не кажется, что сейчас не самый подходящий момент верить в чудеса?
Мерси толкнула дверь комнаты и на мгновение замерла, крепко, до боли сжимая круглую желтую ручку.
– А во что мне еще верить? – спросила с тоской, не поднимая на парня глаз.
И от этого голоса: сухого, бесцветного, такого нехарактерного для веселой синеглазой Окайя, Рихарду стало не по себе. К сожалению, не только ему: Ширин аж вздрогнула, когда девушка вошла в комнату, громко хлопнув дверью. Казалось, аура чистого зла витает вокруг нее:
– Что случилось, Окайя? – подпрыгнула деват. – Что сказал Асмар?
– Ничего неожиданного, – отрезала Мерси. – И, если откровенно, я не хочу об этом говорить.
Ширин, не ожидавшая такой отповеди, отвела враз помрачневшие глаза в сторону, и это привело сирену в чувство:
– Прости, – вздохнула она. – Просто утро началось так, что лучше бы вообще не начиналось. Еще и Рихард твой…
– Тебя обидел Рихард?! – ахнула девушка, и на этот раз Мерси просто не смогла не улыбнуться:
– Боюсь, наш жених слишком любит жизнь, чтобы меня обижать. Зато задает вопросы, от которых мне становится не по себе.
– Да… – задумчиво протянула Ширин. – Он это умеет. Но все же, – подняла она, наконец, лицо на сирену, – твоя маленькая хитрость с гримом помогла?
– Ты мне скажи, – развела руками девушка. – Разве Асмар велел прекратить подготовку к свадьбе? Нет. Поменял планы на счет Земли? Как бы ни так. Но, по крайней мере, даты этих радостных событий мы пока не обсуждали.
– Ты все еще надеешься, что он передумает? – очень осторожно, почти шепотом спросила Ширин. Мерси подняла на нее тоскливый взгляд и несколько мгновений думала над ответом. Она не хотела откровенничать и раскрывать свои истинные помыслы – жизнь слишком часто напоминала, насколько это может быть опасно. Но уж очень отчетливо звучали нотки надежды в словах юной аристократки. А потому, сорвав с головы тонкое покрывало и свернув кулем, Мерси швырнула его в угол комнаты и мотнула головой так, что коса упала на грудь:
– Я уже поняла, что не смогу заставить его передумать, но отступать так просто не собираюсь. Пусть у меня нет сил сражаться с Асмаром, нет оружия, чтобы его победить и, возможно, Рихард прав: надежды добиться чего-либо, кроме незначительной отсрочки тоже нет. А что она мне даст я, если честно, и сама толком не представляю. Но я буду стараться, буду идти вперед, во что бы то ни стало, потому что я верю: если бороться до конца, судьба подарит шанс. В какой-то момент дверь обязательно приоткроется, и только тот, кто верит, кто надеется и ждет, сможет разглядеть этот выход.
Мерси замолчала, без сил опускаясь на диван. Ширин смотрела на нее с нескрываемым восторгом, восхищением, так, словно впервые увидела, как кто-то говорит себе: «Я смогу!», и искренне в это верит. Если бы она только знала, что на самом деле творилось сейчас у рыжей в душе!
– Скажи, – невероятным усилием воли призывая улыбку на лицо, позвала сирена, – какие у нас планы на сегодня?
Ширин неопределенно пожала плечами:
– Около полудня придет белошвейка для примерки свадебного платья. А в остальное время ты может делать, что хочешь. Если, конечно, это не означает, что ты покинешь дворец.
– Все, что хочу? – переспросила Мерси. – Звучит воодушевляюще.
– Мг, – с готовностью кивнула деват. – Асмар очень надеется добиться твоего расположения, потому велел выполнять все капризы. Сладости на любой вкус, купания, музыка – я организую все, если пожелаешь.
Рыжая задумалась. Чем-то эта ситуация напоминала ей последний ужин осужденного. Но даже если так – почему бы им не воспользоваться?
– Ширин, – закусив губу, подняла она на девата озорной взгляд, – а ты умеешь готовить?
– Каждая женщина умеет готовить, – не понимая, к чему клонит будущая принцесса, ответила девушка. Мерси вздохнула:
– К сожалению, не каждая. Но я буду очень благодарна, если ты меня научишь.
– Готовить?!
– Ага! – бодро кивнула сирена.
– Но… зачем тебе это нужно? – не в силах сдержаться, воскликнула Ширин. Она просто не понимала, откуда у будущей владычицы Лазури, той, в подчинении у которой уже сейчас ходит целый штат прислуги, такие странные желания? А Мерси… Мерси вдруг вспомнила, как около полутора лет назад мечтала устроить театр в школе Фузиоку. Такое абсурдное стремление, но она просто бредила музыкой и возможностью выступать перед публикой. Возможно, потому что не знала тогда, чем обусловлена эта страсть. И быть может, именно поэтому желания петь больше не осталось. Сейчас Асмар был бы счастлив предоставить ей сцену, подарить инструмент, микрофон, даже зрителя (скорее всего, из особо непокорных, для устрашения). Еще бы! Ручная сирена должна тренироваться… Неудивительно, что Мерси хотела другого: она отлично понимала, зачем эмиру нужны ее навыки и не желала быть нечистью, «атакующей» по приказу.
– Просто научи меня смешивать ингредиенты, – покачала она головой. – Так, чтобы получалось съедобно.
Ширин хмыкнула:
– Ну, это проще простого!
Знала бы она тогда, какая «талантливая» ученица ей досталась!
Девушки отправились на кухню сразу после примерки. Свадебное платье, кстати, Мерси не понравилось категорически, хотя Ширин и восторгалась его модным фасоном и не менее модным среди деватов желтым цветом.
– Мне одной кажется, что я в нем похожа на мохнатую, поставленную вертикально гусеницу? – возмущалась девушка, топая за аристократкой на первый этаж, туда, где во дворце эмира располагалась святая святых поваров.
– Одной, – тут же ответила Ширин. – Платье тебе очень идет – это раз. Во-вторых, другого тебе все равно не сделают – это долго, и Асмар на это не пойдет. Так что успокойся и прими на веру: ты будешь очень красивой невестой.
Мерси сузила глаза:
– Ну, хорошо, – заявила, когда деват уже толкнула дверь в кухню. – Черт с ним, с хорошим вкусом. Постараюсь привыкнуть. Только можно мне тогда организовать еще одну примерку?
Ширин обернулась:
– Еще одну? – переспросила она. – Зачем?
– Хочу заняться аутотренингом, – выдала сирена первое, что пришло на ум. – Надену платье, стану перед зеркалом и повторю сто раз: «Мне очень идет желтый цвет». Думаю, это поможет в день свадьбы не коситься с ужасом на собственное отражение в любой гладкой поверхности.
Ширин недоверчиво скрестила руки на груди и пристальным взглядом прошлась по лицу сирены:
– Скажи, что ты не задумала какую-нибудь пакость?
– Как можно?! – демонстративно закатив глаза, воскликнула Мерси. – Я – счастливая невеста, желающая насладиться собственным очарованием. О какой пакости здесь идет речь?
Больше вопросов деват не задавала. В основном потому, что сирена уже ступила на кухню, где ее тут же окружили с десяток поварят и главный кашевар Асмара – высокий мужчина с животом Санта Клауса и улыбкой Гринча.
– Чего изволит невеста наследника великого эмира? – не слишком любезно спросил он. Мерси криво улыбнулась в ответ:
– Она изволит приготовить торт!
– Торт?! – в один голос переспросили Ширин и повар.
– В Лазури запрещена выпечка? – изогнула бровь сирена. Деваты переглянулись и синхронно ступили на шаг вперед:
– Ты говорила о смешивании ингредиентов! – всплеснула руками Ширин. – Я думала, ты имела в виду овощной салат, кашу или какое-нибудь желе на худой конец. Но торт… нельзя просто взять и научить кого-то печь торты!
– Отчего же? – удивилась Мерси. – По-моему, в этом нет ничего сложного…
– Ваша милость, – взмахнув половником, перебил «Санта». – Я приготовлю любое блюдо на ваш выбор, только скажите. Зачем марать руки тестом, если можно приказать и получить готовый десерт?
Его Мерси выслушала молча. Потом обернулась к поварятам – мальчикам, на вид от тринадцати до двадцати лет, и с толикой нежности в голосе поинтересовалась:
– Еще кто-нибудь высказаться желает?
Ответом, как она и полагала, была тишина.
– Тогда вот вам мое слово, – продолжила она. – Я все равно отсюда не уйду без торта. Который, – внимание! – готовить буду сама. А тот, кто мне помешает – станет дегустатором. Учтите, эта должность связана с риском для жизни, потому на вашем месте, я бы выделила мне стол, продукты и ушла заниматься своими делами.
«Санта» сглотнул и одними только бровями разогнал поварят по рабочим местам. Потом рванул вперед и в мгновение ока освободилось для Мерси разделочный стол в самом центре кухни, над которым висело скопление сковородок и высоких кастрюль. На всякий случай он убрал даже ножи в деревянной подставке и железную лопатку.
– Вы можете работать здесь, – незаметно стерев полой фартука капельки пота со лба, заявил «Санта» и, не дожидаясь ответа, удрал на другую половину комнаты следом за подопечными. Ширин вздохнула и подняла на девушку усталый взгляд:
– Ты никогда не сдаешься, да?
– Не-а, – безразличным тоном ответила Мерси, заглядывая в стоявший под столом мешок с мукой и пытаясь на глаз определить, стоит ли ее дополнительно просеивать.
– Но почему? – тихо спросила деват. Сирена скосила на нее глаза и пожала плечами:
– Иногда, когда очень тяжело, нам всем хочется опустить руки. Но если это сделать – легче все равно не станет.
Больше вопросов Ширин не задавала. Только протянула сирене один из лишних фартуков, висевших на гвоздике при входе на кухню, и строгим голосом попросила не ковыряться грязными руками в муке.
Торт был готов часа через три. Одним из требований Мерси было то, что коржи и крем делала лично она, зато украшала десерт деват, потому хотя бы внешне выпечка выглядела съедобной. Сирену это полностью устраивало.
– Сегодня вечером пригласи Асмара на вечернее чаепитие, – склонившись над своим кулинарным «шедевром», приказала она. Ширин нахмурилась:
– Он откажет. У эмира много дел.
– Не откажет, – уверенно бросила через плечо Мерси. – Скажи, что у меня для него сюрприз.
– Послушай, – закусила губу деват, – я знаю, что ты не настолько глупа, но все же считаю своим долгом предупредить: попытка отравить великого эмира карается очень строго.
Рыжая усмехнулась, насмешливо глядя на встревоженную помощницу:
– Я готовила торт на твоих глазах. Здесь нет ни одного несъедобного ингредиента.
– Тогда что ты задумала?
– Увидишь, – загадочно ответила девушка, и Ширин в тот момент очень не понравилось выражение ее лица.
Великий эмир Лазури был недоволен. Впрочем, в последнее время это было нормальное для него состояние. Казалось, после возвращения Окайя все должно было наладиться, ан нет. Девчонка оказалась в таком плачевном состоянии, что ее не только на Землю, к алтарю было страшно посылать – вдруг не дойдет? Заказчика похищения нерадивый сын тоже найти не мог – и это не добавляло Асмару позитива, ибо он искренне верил, что вид головы врага на плахе поднимет ему настроение.
«Если бы только Рейвар оказался на твоем месте…» – думал эмир, с раздражением выслушивая очередные сбивчивые объяснения Рихарда о том, почему поиски похитителей ничего не дают. Увы, старшего сына под боком не было. Казалось, его вообще нигде нет – Асмар разослал агентов по трем мирам, даже к демонам парочку отправил (и с ними, кстати, уже около полугода не было связи), но Хранитель как сквозь землю провалился.
В отличие от армии, которая стояла под Касдагаром и потихоньку начинала роптать. Ее нужно было либо распускать, либо чем-то занять, желательно в мире людей. Иначе воины сами находили себе развлечение, а это обычно плохо заканчивалось. Несколько караванов уже затерялось в песках Лазури и лишь по чистой случайности на один из них наткнулся караул. Без товаров и животных, зато с ледяными стрелами в сердцах, которые не смогла растопить даже огненная магия второй Сестры. Шестнадцать трупов закопали верные деваты эмира и совет пока ничего не узнал. Но рано или поздно правда выплывет наружу и тогда недовольство аристократов, пока проявляющееся лишь во взглядах и перешептываниях, может зазвучать в полную силу.
Да, Асмар был недоволен. Его план, его гениальный план, оказался настолько гениальным, что сломался под натиском реалий жизни. Мерси не должна была покидать Касдагар. Ей следовало находиться здесь, под его постоянным контролем, и к текущему моменту – едва ли не есть у него из рук! Разве он не сделал все, чтобы она чувствовала себя королевой? Не окружил ее своим внимание, не осыпал подарками? Какого же демона она тогда смотрит на него испуганным кроликом и дрожит, когда он задает ей вопрос?! Асмар просто не знал, как еще завоевать ее доверие. Будь у него время, это, возможно, оказалось бы не так сложно, но времени не было. Именно поэтому Мерси оказалась права: эмир с радостью принял ее приглашение. Потому что разглядел в этом знак свыше: девчонка, наконец, решила открыть ему свое сердце.
Или, что еще вероятнее, он пришел к ней потому, что более всего на свете в тот вечер Окайя хотела воплотить свой план в жизнь. И Удача просто не смогла ей отказать.
– Великий эмир Лазури Асмар Воинственный с наследником, – громко объявила Ширин, с поклоном дождавшись, когда мужчины войдут в комнату. Потом, не поднимая головы, скользнула к двери и закрыла ее с той стороны покоев. Деват не считалась достойной сидеть с эмиром за одним столом, и что-то подсказывало Мерси, что если план Асмара удастся, та же участь ждет и ее. Как только она станет не нужна, то превратится в такую же бесправную и безропотную женщину Лазури.
– Девочка! – уже почти традиционно раскрывая Мерси свои объятия, воскликнул эмир. – Ты выглядишь очаровательно!
– Спасибо, папа, – стыдливо опустила ресница сирена. Еще бы ему не понравился наряд: он же сам его выбирал!
– Но разве нет такого поверья, что жених не должен видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы? – улыбаясь, сощурился Асмар. Мерси сверху вниз прошлась по своей фигуре, затянутой в мохнатую канареечно-желтую тряпку, именуемую тем самым платьем, и пожала плечами:
– Я не верю в предрассудки, в отличие от дополнительных примерок. Простите, что не успела переодеться к ужину.
– Не вижу ничего страшного, – тут же подхватил эмир, первым усаживаясь за стол. – А платье тебе очень идет.
– Действительно? – стыдливо улыбнулась Мерси, не забывая, впрочем, вести себя как и полагалось любой измученной девушке: немного трясти руками, ходить, опираясь на предметы, и с периодичностью в несколько минут со скорбным лицом касаться пальцами висков. Действовало безотказно – эмир, глядя на нее, хмурился все сильнее. Но девушка научилась делать вид, что ее это не касается:
– Прошу вас, – подала она Асмару чашку горячего, заваренного Ширин, чая. А следом за ней – кусок торта на блюдце. Эмир кивнул, изображая благодарность, взял ложку, сунул кусок в рот…
– Огненные крылья, какая гадость! – выругался, выкашливая обратно корж.
– Отец, Мерси его сама пекла, – краешком губ подсказал Рихард.
– М… – тут же поджал губы Асмар, – какой необычный вкус.
– Вам не понравилось? – несчастным, полным трагизма голосом, спросила Мерси. Вместо ответа мужчина сунул в рот большущий кусок десерта и демонстративно, почти совсем не кривясь, прожевал, а потом еще и проглотил его:
– Прости девочка, я не привык к подобным деликатесам, – улыбнулся он, и добавил, словно невзначай. – Это тебя, наверное, в Огненном мире так хорошо готовить научили?
– Да, – кивнула сирена. – А как вы догадались?
– О, дитя мое, – потянувшись, положил Асмар руку девушке на ладонь. – Ты не знаешь, на что способны демоны. Они обманывают, очаровывают, дарят надежды, которым не суждено сбыться. Демоны стараются убедить тебя, что они друзья, помощники, но это не так. Все, что окружало тебя там, в Огненном мире – все было ложью. Только здесь ты дома, только мы скажем тебе правду. И этот торт – он…
Мерси, державшая блюдце, подалась вперед, широко распахнув глаза, Рихард сделал большой глоток и замер, не решаясь отставить чашку. А Асмар, с каждой секундой призывая на лицо все более скорбное выражение, закончил:
– Он ужасен!
И блюдце выскользнуло у Мерси из рук.
Раздался громкий «Ах!», когда кусок десерта, переваливаясь, словно большая медуза, и оставляя вязкие части на ткани свадебного наряда, упал на пол. На мгновение в комнате повисла гнетущая тишина. Потом у Асмара дернулось веко, он открыл рот, поиграл желваками и с трудом выдавил:
– Ничего страшного. Завтра у тебя будет новое платье, – и поднялся на ноги. – А сегодня, полагаю, нам всем следует отдохнуть.
И это прозвучало так, что Мерси не решилась спорить. Да и зачем? Она уже поняла, что план не сработал. Наряд она испортила, как и планировала: своими руками, у него на глазах. Случайность – комар носа не подточит. Но что это ей дало? Пару ничтожных часов?
– Спокойной ночи, папа, – дрогнувшим голосом попрощалась она. Асмар кивнул с такой кривой улыбкой, словно у него разом разболелись все зубы, и широким шагом вышел за дверь. Следом поднялся из-за стола Рихард.
– Отец не так глуп, Окайя, – тихо сказал он. – Тебе не удастся его провести, и я от всего сердца советую не пытаться. Асмар не демон и не человек. Он простит тебе промахи, но не пойдет на поводу.
– Ну, да, конечно! – фыркнула и без того расстроенная сирена. – Ошибки простых смертных эмир не совершает. Интересно, когда он молниями швыряется, ему ладони не жжет?!
– Ты язвишь, – покачал головой Рихард, – вместо того, чтобы внять полезному совету. Смирись!
– Нет, пока у меня будет хотя бы малейший шанс! – горячо воскликнула девушка. Принц хмыкнул и обернулся, уже стоя в дверях:
– Ну, один у тебя сегодня был, ты им воспользовалась. И что тебе это дало?
На какой-то миг Мерси очень захотелось его послать. А потом еще и швырнуть что-то следом, чтобы он к пункту назначения прибыл поскорее. Но вместо этого она ступила ближе, что есть мочи вцепилась пальцами в дверь и прошептала:
– Доброй ночи, Рихард.
И только когда парень вышел, позволила себе без сил опуститься на пол. Уткнулась лбом в колени, сцепила зубы, зажмурилась что было мочи и все равно ощутила как две слезинки скользнули по щекам.
– Нет… – грубо, почти до боли, вытирая скулы рукавом, прошептала Мерси. – Только не плачь. Не отчаивайся. Пожалуйста, только не теряй надежду…
Тяжело задышав, она подняла глаза к потолку и с трудом встала на ослабевшие ноги. Словно в беспамятстве, вернулась к столу, отщепила кусочек торта, сунула в рот:
– А, знаешь, он действительно гадкий, – сообщила с гримасой на лице. Ширин, только что открывшая дверь, бесшумной походкой ступила в покои и смерила рыжую внимательным тревожным взглядом. Если так пойдет дальше, Мерси скоро не нужны будут услуги визажиста: круги под глазами и жуткая тоска в глазах и без макияжа сделают ее похожей на труп. Ширин вдруг очень захотелось чем-то ей помочь, этой девочке, бездумно поглощающей отвратный десерт, но она знала, что если задаст вопрос, если только коснется больной темы, Мерси станет все отрицать. И это пугало аристократку больше всего. Потому что сирена спрятала свои мысли и страхи, оградила себя от них, пожелала казаться сильной и стойкой. Но однажды плотина прорвется, и тогда боль, обида, гнев – все это вырвется наружу, и что останется от Мерси после такого удара, не знал никто.
– Окайя, – тихо позвала деват, не зная, как по-другому обратить на себя внимание, – я еще нужна тебе сегодня?
Рыжая замерла, не донеся до рта очередной кусочек торта и только сейчас, кажется, поняла, что сыта им по горло:
– Нет, – отставила она блюдце. – Твой бывший тесть сказал правильно: нам всем следует отдохнуть. Можешь идти.
Ширин кивнула, сделала быстрый шаг к двери и остановилась в нерешительности. Потом обернулась и прошептала:
