Текст книги "Белая мышь"

Автор книги: Имоджен Кили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

С уважением,

Нэнси Уэйк

65

Американцы прибыли на следующий день до полудня и не теряя времени собрали всех пленных. Они также оставили целые повозки с провизией – едой и топливом для возвращающихся в Кон-д’Алье жителей и инженеров-конструкторов, озадаченных восстановлением моста, который только что взорвал Гаспар. А в середине дня до них дошла новость об освобождении Парижа.

Как только пленные, и в их числе Бём, покинули город, напряжение начало понемногу спадать, и в полдень прошли слухи, что мэр организует праздничный приём. Маки приоделись, надели бутоньерки, и каждого из них сопровождала девушка. Вернулся и владелец шато, но не для того, чтобы выгнать их, а чтобы открыть винный погреб и поделиться со всеми его содержимым.

Пожав руки американцам и прочитав последние инструкции из Лондона, Нэнси удалилась в свою комнату и постаралась заснуть. Она давно знала, что Анри мёртв. На самом деле она знала это все последние месяцы, а после велопробега эта уверенность стала абсолютной, но она не хотела принимать её, гнала её прочь, пока вчера Бём не сказал ей правду сам. Сейчас она чувствовала пустоту. Она давно попрощалась с Анри и начала горевать, даже не осознавая этого.

– Нет хандре, маршал! – На закате в комнату ворвался Денден с порозовевшим лицом и довольной и хищной улыбкой.

Она поднялась на локтях.

– Снова помирился с Жюлем, Денден?

Он погрустнел.

– В какой-то мере. Мы снова друзья, но он не смеет…

– Мне не надо было спрашивать, прости.

– Не извиняйся, – замотал он головой, – это его выбор. А теперь будь хорошей девочкой и причешись. У меня для тебя небольшой сюрприз.

Она вылезла из постели, нашла расчёску и помаду. Ужасно жалко, что она тогда выбросила в бездну пудреницу. Может, Бакмастер подарит ей новую, если она попросит вежливо. Нэнси взглянула на себя в покрытое пятнами зеркало на туалетном столике. Наверное, хозяйка часто так же смотрелась в него, надевая на шею бриллианты. Отражение в зеркале было удивительно похоже на Нэнси Уэйк.

– Денден, это было везение?

– Что было везение, дорогая?

– То, как ты застрелил солдата на колокольне, который чуть меня не убил. У тебя всегда были такие ужасные оценки по стрельбе, но я видела, как ты произвёл выстрел – как по учебнику. Не говоря уже о впечатляюще быстрой реакции.

– Ты знаешь, что я терпеть не могу оружие. Мне нужно было чётко донести это до инструкторов. Но это не означает, что я не могу выстрелить, когда это необходимо.

– Спасибо.

Он дождался, когда она отложит расчёску, взял за руку и повёл из комнаты вниз по главной лестнице. Денден так настойчиво тащил её за собой, что Нэнси пришлось упираться. Выведя её на крыльцо, он встал у неё за спиной и положил руки ей на плечи.

– Ты уже поблагодарила меня. А теперь – вот.

На лестнице её ждали Форнье, Хуан, Рене, Тардиват и Гаспар. Рука Хуана была перевязана, а Гаспар надел костюм. Даже с повязкой на глазу он выглядел процветающим бизнесменом в расцвете лет. Такие открывают перед дамой дверь приличных ресторанов в Монлюсоне и оставляют щедрые чаевые. Нэнси вдруг пришло в голову, что, возможно, таким человеком он и был. Она вспомнила, что кто-то когда-то говорил, что он владел магазином электрооборудования. В руках у него был большой букет свежих цветов из садов Кон-д’Алье. Гаспар немного неуклюже вручил его Нэнси, склонившись перед ней и протянув руку.

– Вот, мадам Нэнси, – сказал он.

Она взяла цветы и пожала ему руку. Гаспар покраснел и протянул руку Дендену. Денден коротко её пожал.

– А теперь давайте веселиться, да?

Гаспар прокашлялся и закричал:

– Маршал Уэйк, мы приветствуем вас!

И веселье началось. Отряды маки с флагами Франции, их родных коммун и городов маршевым шагом выходили из-за шато, подходили и выстраивались перед ней согласно своим званиям. И у них получалось вполне прилично, несмотря на периодические дружеские толчки и смех. Они всё шли и шли – десятки, а затем и сотни партизан маки выстроились перед лестницей, заполнив всю территорию перед замком. Их флаги развевались на лёгком ветру.

Денден склонился к ней и прошептал на ухо:

– А после – выпьем!

Гаспар выступил вперёд.

– Тройное ура в честь маршала!

Оглушительный крик чуть не сбил её с ног.

Большой зал шато был переполнен. На перекрытиях развесили флаги, умудрились сдвинуть с места огромный дубовый стол и внести несколько новых. Следующие часы маки и их гости ели, пили, пели национальные гимны союзников в разных вариациях. Вино они пили, громко причмокивая, и им приходилось краснеть, когда городские матроны прикрывали свои уши и критиковали их за неумение вести себя за столом. Затем они расчувствовались и снова стали петь. Мальчики, собравшиеся вокруг Нэнси за главным столом, обсуждали планы на будущее. Тардиват и Форнье хотели вступить в регулярную армию, Гаспар надумал податься в политику, а Денден кисло заметил, что планирует как можно скорее свалить в Париж, чтобы воочию убедиться, насколько они на самом деле освобождены. Рене удивил всех, сказав, что тоже едет в Париж, чтобы исполнить свою мечту и писать книги для детей. А как только он и Денден договорились, что разделят берлогу на Монмартре, Рене начал подробно пересказывать сюжет своего первого шедевра о маленькой белой австралийской мыши, которая приехала в Париж, и с ней произошёл целый ряд приключений. Денден начал предлагать ему идеи – одна непристойнее другой, и, пока Рене их отвергал, Нэнси увидела в стороне знакомую фигуру.

– Гэрроу!

Она оставила свою компанию и побежала к нему. Он на мгновение крепко её обнял, а затем отстранился, чтобы хорошенько рассмотреть. Одет он был в гражданскую одежду – твидовый костюм и кожаные ботинки – и был похож на английского туриста, приехавшего в автомобильный тур по Франции.

– Когда ты приехал? – спросила она.

– Недавно, капитан Уэйк. И нет, маршалом я тебя называть не собираюсь.

Нэнси надула губы, и он засмеялся.

– Я приехал передать тебе несколько слов из Лондона. «Чертовски хорошее шоу» – цитирую Бакмастера дословно.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она.

Гэрроу снова стал серьёзным.

– Нэнси, можно мы тебя похитим на пару дней? Как вижу, здесь у тебя полный порядок, а у меня есть машина. Я подумал, что ты можешь захотеть вернуться со мной в Марсель. Мы можем выехать утром.

Нэнси оглянулась. Мужчины, которых она вела, о которых заботилась, против которых боролась и которые бились рядом с ней плечом к плечу – все были опьянены победой. Снова зазвучала «Марсельеза», они вскочили на ноги и стали горланить так, что тряслись стены. Сейчас самое время.

– Можем поехать сейчас?

Он похлопал её по плечу.

– Я подгоню машину.

А чуть позже, садясь в автомобиль, на заднем сиденье она обнаружила Дендена. Рядом с ним лежал рюкзак.

– Париж подождёт, дорогуша. Я с вами.

66

Доехали они быстро, несмотря на то что им пришлось петлять, объезжая взорванные мосты и завалы на дорогах, ждать, пока пройдут колонны американских и британских войск. Зато у них было время обменяться новостями. Филиппа обнаружили живым, хотя и еле живым, в лагере к северу от Парижа. Маршалл тоже каким-то образом выжил, выбравшись из дома с тремя огнестрельными ранами. Ему удалось перебраться на чердак к соседям. О потерях Гэрроу не рассказывал.

И вон они уже подъезжают к Марселю. Сначала показались его пригороды, затем – окраины и – не успели они оглянуться, а Нэнси – собраться с духом, – как машина уже была на её улице. Гэрроу остановился прямо напротив их с Анри дома. Выпустив её и Дендена, он уехал, сказав, что у него есть дела и он вернётся через час. Обменявшись кратким приветствием с владельцем рыбного магазина, его женой и парой других любопытных соседей, Нэнси подошла к своему старому дому. Сад зарос, а дверь была заперта.

– Мне вскрыть замок? – взглянув на неё, спросил Денден.

Она покачала головой и запустила руку в горшок с высохшей землёй, в котором стояло засохшее лавровое дерево. Найдя ключ, она вставила его в скважину, повернула, толкнула дверь и вошла внутрь. Денден последовал за ней. Воздух был спёртым.

– Мне так жаль, Нэнси, – выдохнул Денден.

От дома остались одни стены. Те, кто жил здесь после неё, забрали все: картины и книги, которые так кропотливо выбирал Анри, и даже дорогой кофейный столик Нэнси. Она живо представила, как сейчас он, привязанный к крыше автомобиля какого-нибудь немецкого офицера, лежит брошенным где-то между Марселем и швейцарской границей. То, что они не смогли забрать с собой, они разломали. По углам валялся мусор, на кухне воняло гниющей едой. Комнаты наверху оказались совершенно пусты, даже шторы были сорваны. А в холле у лестницы кто-то пытался развести костёр.

– Уроды, – сказал Денден.

Нэнси ничего не чувствовала. Со смертью Анри этот дом превратился в обычные четыре стены.

Кто-то постучал в дверь, и они спустились вместе. Возможно, Гэрроу понял, что ей не захочется так долго сидеть на развалинах дома, где она когда-то была так счастлива. Нэнси открыла дверь. Это был не Гэрроу.

– Клодет!

– Мадам! – поздоровалась она, краснея и задыхаясь от бега. – Ваши соседи сообщили мне, что вы вернулись домой.

Как только Денден понял, что девушка знакома с Нэнси, он отошёл и уселся на ступеньках. Выражение лица у него было застывшее и мрачное как никогда.

Клодет за эти почти полтора года постарела на десять лет. Увидев на её голове шарф, Нэнси почувствовала боль. Значит, кто-то заподозрил девушку в отношениях с немцем или в сотрудничестве с ними, и она понесла наказание. Нэнси видела такое в городе, который они проезжали по дороге сюда. Женщин раздевали на площади до белья и брили им голову под улюлюканье толпы. Она видела, как на фонарях висели милиционеры с табличками на шее с надписью «предатель», и думала, а сколько мужчин и женщин, проходящих мимо, и сами так или иначе сотрудничали с врагом? Хватит об этом. Немцы изгнаны. На войне много чего случается.

– Заходи, Клодет. – Но та не двигалась. – Клодет, я знаю, что Анри мёртв, так что, если ты не знаешь, как сказать мне об этом, то не надо.

Плечи Клодет опустились.

– Я не знала, слышали ли вы об этом или нет. Я… я не хочу заходить, мадам. Но мне нужно вам кое-что рассказать. До того, как это сделает кто-то ещё. Через два-три дня после вашего отъезда в дом моей матери пришёл человек из гестапо.

Нэнси прислонилась к дверному проёму и сложила руки на груди.

– Высокий? Блондин, около сорока пяти лет? Рассказывал про своё обучение в Англии?

Она кивнула.

– Его фамилия Бём, я его знаю. И что произошло?

Клодет не смела смотреть ей в глаза. Упёршись взглядом в свои поношенные туфли, она выпалила:

– Он хотел знать про вас, мадам. Хотел знать про вас всё. Я не могла ему ничего рассказать про друзей, которые приходили в дом, но он и не очень интересовался. Он хотел знать про вас, поэтому я… я рассказала ему всё, что смогла вспомнить, всё, что слышала. О том, что от вас ушёл отец и что вы не любили свою мать, как вы убежали. Про вашу любимую книгу и бары и всё, что смогла вспомнить. – Она выдохнула и смахнула рукой слезу. – Мне было так страшно – и за маму, и за младшего брата тоже.

Нэнси сделала глубокий вдох. Значит, он всё это узнал от её смышлёной юной горничной, а не от Анри.

– Мне очень жаль, мадам.

Нэнси почувствовала, как глаза застилают слёзы. Образ Анри, выдавшего Бёму все её секреты, доставлял ей невыносимую боль. Теперь же выяснилось – он не имел ничего общего с реальностью. Анри выдержал пытки и ничего не рассказал. Бём выведал всё это, напугав эту юную девушку. Её захлестнула гордость за мужа.

– Я понимаю, Клодет.

Сказать что-либо ещё она была не в силах и начала закрывать дверь, но Клодет прижала ладонь к витражному стеклу.

– У меня кое-что для вас есть.

Нэнси нетерпеливо ждала, пока Клодет копалась в сумке.

– Месье Фиокка отправил это на адрес моей матери в Сен-Жюльене. Мы хранили его, надеясь, что вы благополучно вернётесь домой.

Это был конверт, на котором почерком Анри было написано её имя – Нэнси Фиокка.

Нэнси смотрела на дрожащий в руках Клодет конверт. Сделав усилие, она взяла его, прошептала «спасибо» и наконец закрыла дверь. Подойдя к Дендену, она села рядом. У неё не хватало духу открыть конверт, и тогда он взял его, взломал печать, достал письмо и молча протянул ей сложенный лист.

Дорогая Нэнси,

Мне дали возможность написать письмо. Надеюсь, оно тебя найдёт, и найдёт в добром здравии. У меня почти не остаётся времени, скоро меня заберут, поэтому буду краток. Как мне подвести черту под нашей совместной жизнью? Я мог бы сказать, что люблю тебя. И это правда. Я мог бы сказать тебе, что каждая секунда рядом с тобой стоила тысячи лет в этом месте. И это правда. Но ты всегда была человеком действия, поэтому я просто расскажу тебе, что я сделал. Нэн, мне предложили последний ужин, и я попросил только одно – бокал Krug 1928 года. Бём только что лично принёс его мне. Я поднимаю тост за твоё здоровье, моя любимая девочка.

Мне не страшно. Больше всего в этом мире я хочу, чтобы ты была счастлива. И последним словом, которое я произнесу, будет твоё имя.

Я тебя люблю, вечно. Анри.

И она заплакала – во второй раз с тех пор, как вернулась во Францию, и рыдала до боли в рёбрах. Денден обнимал её до тех пор, пока она не выплакала самое страшное.

Когда вернулся Гэрроу, они всё ещё сидели на лестнице, как дети в ожидании возвращения родителей. Нэнси встала, аккуратно положила письмо в карман и открыла ему дверь.

Гэрроу заглянул внутрь и скривился.

– Чёрт. Прости, что возвращение домой оказалось таким.

Денден тоже встал и забрал из гостиной их рюкзаки.

– Это всего лишь дом, Гэрроу, – сказала Нэнси. – Я его продам. Вернусь в Париж, обойду с Денденом и Рене все бары. Вряд ли я смогу продолжать здесь жить.

– Мы не дадим тебе скучать, – сказал Денден, выходя на крыльцо.

Гэрроу засунул руки в карманы и втянул голову в плечи.

– Нэнси, хочешь проехать по городу, раз уж я на машине? Но смотреть особо не на что. А утром я могу вас обоих отвезти назад, к вашим мальчикам. Как ты понимаешь, каждая деревня в Оверни захочет закатить вечеринку в вашу честь. И они захотят видеть тебя.

Она взглянула на Дендена, и он кивнул.

Нэнси вышла из дома и закрыла за собой дверь. Это она сможет – немного задержаться, попрощаться, убедиться, что её мужчины заново устраиваются в гражданской жизни.

– А потом я, скорее всего, смогу помочь вам с работой в Париже, если захотите, – продолжил Гэрроу. – Это будет что-то невыносимо скучное в посольстве. Будете перебирать бумажки, но, видит бог, дел нас ждёт невпроворот, придётся много с чем разобраться.

– После цирка – самое то, – сухо сказал Денден. – Я подписываюсь, Гэрроу, если зарплаты будет хватать на бренди.

Они вернулись в машину. Денден сел на заднее сиденье, а Гэрроу, проявив довоенную галантность, открыл перед Нэнси дверцу пассажирского, и они медленно покатились по улицам израненного города.

Кафедральный собор, судя по виду, избежал самого страшного и по-прежнему нёс вахту над разбомбленным портом, наполняясь молитвами рыбаков и их жён. По мере того как дневной свет покидал небесную гладь, одна-две маленькие лодки пробирались в воде между обломками более крупных судов, чтобы собрать сети.

Чтобы привести всё это в порядок, потребуется целая вечность, думала Нэнси, выглядывая из окна автомобиля и положив подбородок на ладонь. Начинался медленный и болезненный процесс восстановления, создания твёрдого основания и для воспоминаний, и для забвения. Страшно сложное дело переписывания законов, пересмотра норм, восстановления репутации, уважения и доброй воли, на которых держится мир. Это будет нудная, полная компромиссов работа – ничего общего с ужасом и накалом её жизни в Оверни.

Гэрроу переключил передачу, и машина поползла вверх, в Старый квартал. На куче строительного мусора они увидели пожилую женщину и маленькую девочку, собиравших в тачку относительно сохранные кирпичи. Рядом с мусором были сложены аккуратные стопки уже спасённых кирпичей.

– Гэрроу, останови, пожалуйста, машину.

– Что ты хочешь сделать, Нэнси? – спросил он, когда она вышла.

Она закрыла глаза от слепящего солнца и показала на женщину и девочку:

– Я хочу им помочь. – И начала взбираться на кучу мусора.

Гэрроу повернулся к Дендену.

– А нам что делать?

Денден смотрел, как она поздоровалась с женщиной и девочкой и наклонилась за кирпичом.

Вздохнув, Денден вышел из машины, а Гэрроу заглушил двигатель и последовал за ним. Денден прищурился и достал из кармана солнцезащитные очки.

– Ты знаешь, что нам делать, – сказал он, надевая их. – Идти за ней, конечно же.

И они начали карабкаться вверх.

Историческая справка

В интересах нашего повествования мы изменили даты и последовательность событий, придумали некоторые эпизоды, выпустили из повествования одних людей, а других объединили в собирательные образы. Однако из уважения к Нэнси и людям, с которыми она воевала, а также их семьям мы хотим кратко рассказать читателям о тех изменениях, которые мы внесли, и порекомендовать дополнительные источники информации тем, кто хочет узнать больше.

Нэнси родилась в Новой Зеландии, в городе Веллингтон, в 1912 году. После переезда в Австралию её родители расстались. Щедрый подарок тёти со стороны матери позволил ей сначала уехать в Америку, оттуда перебраться в Лондон, а затем – в Париж, где она работала журналистом в издательском доме «Хёрст». Став свидетелем жестоких антисемитских действий в Вене и Берлине, она испытала глубочайший шок и поклялась бороться с нацизмом.

Отдыхая на юге Франции в 1936 году, она познакомилась с богатым промышленником Анри Фиокка. Когда была объявлена война, она находилась в Германии, но сразу же вернулась во Францию. Их свадьба с Анри состоялась 30 ноября 1939 года, а не в январе 1943-го, когда был разрушен Старый Порт Марселя. Это событие она наблюдала издали. С самого начала войны Нэнси работала курьером и переправляла беженцев и беглых заключённых по маршрутам Пэта О’Лири и Яна Гэрроу, получив у немцев кличку Белая Мышь за способность проходить через блокпосты. Также она организовала и спонсировала побег из тюрьмы Яна Гэрроу, когда его схватили нацисты. Когда ей предъявили обвинение в том, что она подкупила охранника, она направила официальную жалобу в адрес почтовой службы (через которую получила от Анри деньги на побег. – Прим. перев.), заявив, что спустила всё на оплату счетов из бара.

Узнав, что за ней следит гестапо и что её телефон прослушивается, она покинула Марсель и неделями ждала возможности перейти через Пиренеи в Испанию. Она действительно спрыгнула с движущегося обстреливаемого поезда, потеряв в процессе все свои деньги, драгоценности и документы. Анри Фиокка задержали через некоторое время после бегства Нэнси и пытали, чтобы получить информацию о ней. Несмотря на мольбы родственников, он отказался что-либо сообщать о жене и был убит гестапо 16 октября 1943 года. О его смерти Нэнси узнала только после освобождения Франции.

Когда, преодолев все сложности, она наконец добралась до берегов Англии и попыталась вступить в «Свободные французские войска», её ждал отказ. Гэрроу помог ей устроиться в «Управление специальных операций». Проходя курс спецподготовки, она познакомилась с Денисом Рэйком. Там же она и Виолетта Шабо сняли штаны с инструктора и привязали их к флагштоку. Она действительно проникла в один из кабинетов на территории тренировочной базы (с товарищем, но им был не Денис), чтобы посмотреть свои оценки, но исправлять ничего не стала, потому что оценки были хорошими. Во Францию её десантировали весной 1944 года. Тогда – и до конца войны – с ней работал Джон Хинд Фармер (оперативный псевдоним – Юбер). Он, как и она, воевал вместе с партизанами маки вплоть до освобождения Франции. С Анри Тардиватом, который встречал их десант, они впоследствии дружили всю жизнь. В своей автобиографии Нэнси рассказывает, как подслушала разговор Гаспара (настоящее имя Эмиль Кулудон) со своими приближёнными, в котором они строили план её убийства. Выведя их на чистую воду, она и Юбер перешли в лагерь Анри Форнье, а через несколько дней встретились с Денисом, у которого была радиостанция. Впоследствии Нэнси и Гаспар смогли выстроить хорошие рабочие отношения. Он, а также Тардиват, Денис и сама Нэнси были приняты в кавалеры ордена Почётного легиона. Также она работала в тесной связи с Антуаном Льорка (Лоран), Рене Дюсаком (Базука) и многими другими.

Непосредственно в день «Д» Нэнси забирала Рене Дюсака из конспиративной точки в Монлюсоне. В период работы во Франции она действительно взорвала целый ряд мостов, но в их числе не было Виадука Гараби, который читатели, знающие регион, узнали по описанию в книге.

Последовательность событий – появление у Нэнси автобуса, нападение на лагерь Гаспара и других – тоже была изменена. Убийство немецкого офицера голыми руками, когда ей грозила смертельная опасность, – достоверный факт, так же как и приказ расстрелять обнаруженную в рядах маки немецкую шпионку. Мужчины подчинились ему только после того, как Нэнси дала им понять, что готова сделать это и сама. Она возглавляла ряд партизанских атак и участвовала в рейде на штаб гестапо под предводительством Анри Тардивата, но не входила в здание и не травила офицеров. Свой эпический велопробег (пятьсот километров за семьдесят два часа) считала своим величайшим военным достижением. В результате ей удалось через радиста «Свободных французских войск» передать в Лондон жизненно важное сообщение о том, что им нужна новая радиостанция и новые коды. Маки и в самом деле прошли перед ней торжественным маршем в честь дня её рождения 30 августа 1944 года, через пять дней после освобождения Парижа. Нэнси возглавила многочисленные операции против немцев, остановила бегство немецких войск и сдала их американцам. Авторы постарались описать эти события как можно более драматично на страницах, посвящённых сражению в Кон-д’Алье, хотя оно само – плод нашего воображения.

После пыток и убийства мужа Нэнси в Марселе гестапо активно охотилось за ней всё время её работы во Франции. Они развесили её изображения по всей территории Оверни, постоянно увеличивая награду за её поимку, регулярно направляя шпионов с целью внедрения в отряды маки. В книге все действия гестапо воплотились в поступках Бёма. Он – вымышленный персонаж, но жестокие преступления нацистов против отдельных людей и целых коммун в захваченной Франции абсолютно реальны.

При том что некоторые события изменены и вымышлены, авторы хотят подчеркнуть, что поразительная храбрость, лидерские качества и сильный характер Нэнси Уэйк превосходят все возможные художественные описания в литературных произведениях.

Со своим вторым мужем, Джоном Фармером, Нэнси Уэйк прожила сорок лет. Большую часть этого времени они провели в Австралии. После его смерти она вернулась в Европу и умерла в 2011 году в Лондоне. По завещанию её прах был развеян вблизи коммуны Верне, в восьми километрах от Монлюсона.

Нэнси написала автобиографию, назвав её «Белая Мышь» (The White Mouse). Денис Рэйк также описал свою жизнь в книге «Успех Рэйка» (Rake’s Progress). Морис Бакмастер оставил впечатляющий отчёт о работе «Управления специальных операций» под названием «Они сражались в одиночку» (Maurice Buckmaster, They fought alone). Биографическая книга «Нэнси Уэйк» Рассела Брэддона пользуется неизменным успехом читателей с момента её издания. Книга Г.Р. Эдварда «В поисках маки: Сопротивление в южной Франции» (H.R.Edward, In search of the Maquis: Rural Resistance in Southern France) – великолепное научное исследование событий того времени в регионе, где действовала Нэнси. А книга Рассела Миллера «В тылу врага: история Специальных операций Второй мировой войны из первых рук» (Russell Miller, Behind the Lines: The oral history of Special Operations in World War II) – потрясающая коллекция рассказов многих других смелых агентов, действующих в тылу врага.

Дарби Кили и Имоджен Робертсон Лос-Анжелес и Лондон, 2019

notes

Примечания

1

«Долгие песни скрипки осенней» (фр.) (прим. перев.).

2

«Радио Лондона» – радиостанция, вещающая из Лондона на оккупированную Францию (прим. перев.).