Текст книги "Хроники Смертельной Битвы-5: Смертоносный Альянс (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Хотел бы я обладать твоими способностями, – улыбнулся Эсмене. – Здорово ты раскусил этого гада, нам даже не понадобилось напрягать дознавателей.

– Не стоит этого желать, – вздохнул Шэнг. – Иной раз, заглянув в чужую душу, ты находишь там такое, что потом долго жалеешь о содеянном. Я видел этого урода насквозь, видел всю его поганую душонку, все его тайные желания, страхи и стремления. Сейчас у меня такое чувство, что я свалился в зловонную грязь и никак не могу отмыться. Признаюсь откровенно: в душах Избранных копаться куда приятнее.

Пройдя еще немного, Шэнг и Эсмене увидели в стене коридора несколько небольших дверей, сделанных, судя по всему, из необработанных дубовых досок, потемневших от времени и сырости.

– Я так понимаю, что здесь этот мерзавец держит арестованных – всех тех, кто ему чем-либо не угодил, – предположил премьер-министр.

– Обычно он от них быстро избавляется, – с уверенностью ответил черный маг, – и камеры тут больше для виду, но протектор Вэйналии стала исключением. Думаю, что все эти «номера люкс» пусты, но на всякий случай отдам приказ тщательно проверить их все. Нам нужно идти дальше – здесь Дэлайджи нет.

Коридор казался бесконечным. Они все шли и шли, и в итоге Эсмене забеспокоился.

– Шэнг, ты точно знаешь, куда мы идем? Я, конечно, клаустрофобией не страдаю, но все-таки...

-Понимаю, здесь действительно становится не по себе. Эти катакомбы, если можно так обозвать это замечательное место, были построены очень давно, а потом уже над ними вэйнальские наместники возвели дворец. Не волнуйся, я действительно знаю, куда иду, мы не заблудимся.

– Ты сказал, что Дэлайджа никогда не относилась хорошо ни к тебе, ни к Шао Кану... почему ты решил все же попробовать ее найти и ей помочь, если она еще жива?

– Тот, кто не с тобой, не всегда против тебя. Пусть она нас особо и не любила, но зато и не гадила. Сам понимаешь, можно вести себя как придурок Йонг Та – сначала врать окружающим, что их обожаешь, а потом вредить. Протектор Вэйналии всегда была очень исполнительной, к тому, что ее мир вошел в состав Империи, отнеслась как к должному и восстаний против нас не организовывала. Конечно, она не скрывала, что не испытывает по отношению к нам никакой симпатии, но это нам и не мешало. Император как-то раз обмолвился, что причиной такого отношения вроде как был ее неудавшийся роман с Шинноком, но я по этому поводу ничего точно не знаю. В ситуации с Наместником она вообще оказалась нашим невольным союзником.

Эсмене шел за Шэнгом, по-прежнему стараясь не споткнуться; временами ему становилось довольно страшно – он боялся, что факел погаснет и они очутятся в кромешной темноте... впрочем, его немного успокаивала мысль о том, что у его друга все-таки светятся глаза и что в случае необходимости он сможет вывести его отсюда. В какой-то момент Шэнг остановился перед одной из дверей.

– Это здесь. Надеюсь, я не ошибся. Подержи факел, а я пока найду нужный ключ.

Эсмене взял факел в левую руку, а ладонью правой провел по двери. Ощущать кожей неструганую древесину с занозами было довольно неприятно; такие же чувства вызывал и спертый воздух в подземелье. Мерзкое место, хуже не придумаешь.

Шэнг, найдя нужный ключ, вставил его в ржавый замок и повернул. Раздался жуткий лязг и треск, Эсмене невольно вздрогнул – ему показалось, что ключ может сломаться при повороте, и потом открыть дверь будет очень сложно. К счастью, этого не произошло; с отвратительным скрипом, похожим на чей-то надрывный визг, дверь распахнулась, и они вошли в камеру.

Осветив факелом помещение, премьер-министр увидел лежащую на грязном сыром полу человеческую фигуру; приглядевшись, он понял, что это женщина.

– Я не ошибся. Дэлайджа здесь, – сказал Шэнг, словно читая его мысли. – Запаха разложения я не чувствую. Может быть, она все-таки еще жива.

– Сейчас узнаем. Надо было взять с собой побольше людей...

– Не надо. Ты сам видел, что здесь и вдвоем-то ходить сложно, дышать нечем и коридор очень узкий, – черный маг направился к лежащей лицом вниз Дэлайдже. – Если что – я донесу ее на руках, не думаю, что она много весит.

Опустившись на колени рядом с богиней-протектором, он осторожно, словно боясь повредить раненой, пощупал пульс. Рука была странно горячей, а сердце слабо билось.

– Жива. Забираем ее и сваливаем отсюда. Назад с факелом пойдешь ты.

– Конечно. Не могу понять, как ей вообще удалось выдержать так долго...

– Не забывай, что она все-таки не человек, – ответил Шэнг.

Эсмене подошел ближе и увидел, что рыжие волосы Дэлайджи слиплись от крови, на мочках ушей тоже запеклась кровь.

– Судя по всему, этот идиот проломил ей череп, – сказал первый министр. – Ей срочно нужен врач, хорошо, если мы ее вообще живой отсюда вытащим!

– То, что у нее вдавленный перелом одной из черепных костей, это ты правильно определил, – произнес Шэнг, медленно переворачивая Дэлайджу на спину. – У нее не только из ушей, но и изо рта и носа тоже кровь текла.

Он бережно поднял ее на руки, аккуратно устроив ее голову у себя на плече, и пошел к выходу.

– Эсмене, в этот раз впереди идешь ты. Главное – это не навредить ей сейчас и как можно скорее начать оказывать ей помощь. Надеюсь, жить будет.

***

Передав Дэлайджу врачам, Шэнг и Эсмене пошли разбираться с наместником. Кэно за время отсутствия начальства уже успел крепко примотать горе-сепаратиста к столбу толстой железной цепью. Бывший вершитель судеб Вэйналии теперь смотрел на Шэнга и его людей таким злобным взглядом, что если бы он мог им испепелять, все они давно бы уже превратились в кучки золы.

– Ну что, придурок, мы вернулись, – грубо бросил ему черный маг. – К счастью, вернулись не одни! С Дэлайджей ты очень сильно прокололся, она жива, и мне сказали, что жить будет.

Наместник резко переменился в лице. Умри богиня-протектор в темнице – он смог бы хоть в какой-то мере чувствовать себя победителем, пусть ему и не удалось добиться своего. Теперь же он потерпел полное и сокрушительное поражение и потерял все: власть, Вэйналию и... можно сказать, что практически даже и жизнь.

– Думаю, что в своем больном воображении он ее и похоронить уже успел, – сказал премьер-министр. – Это сам он труп. На тему наличия у него совести рассуждать не буду, потому что у таких людей ее по определению не бывает и быть не может. Давай не будем тянуть резину и решим, что с ним делать, нечего на этого урода время тратить.

– Отлично. Предлагай свои идеи, – Шэнга явно интересовало, что именно придумает его друг на этот раз, потому что в отношении пыток и казней фантазия у Эсмене работала просто великолепно: если надо было отправить кого-нибудь на тот свет с особой жестокостью, он постоянно изобретал что-нибудь новенькое и оригинальное.

– Слышал я про такую замечательную казнь: преступника быстро разрубали на две части огромной секирой, а потом верхнюю половинку быстро клали на раскаленную жаровню. Это мгновенно останавливало кровь и продлевало жизнь жертвы... хотя ей, наверное, было уже все равно!

– Отличная мысль! – обрадовался Шэнг. – Эта гадина заслуживает худшего! Кэно, скажи кому-нибудь, чтобы грели жаровню!

Тут до вэйнальца наконец дошло, что быстрой и безболезненной смерти ему ждать не приходится. Первый министр собрался разделаться с насолившим ему сепаратистом с особой жестокостью и вдобавок устроить из публичной казни настоящее шоу. Имеет ли смысл просить пощады или уже ничего не изменишь?

Лицо Йонг Та приобрело жалко-умоляющее выражение, казалось, он вот-вот разрыдается.

– Господин... господин министр, я вас прошу... очень прошу... умоляю, пожалуйста... может быть... что-то другое... может быть, вы мне просто отрубите голову... да...

– Нет, – отрезал Эсмене. – Нет и еще раз нет. Как делать всем гадости да на женщин руку поднимать, так это ты можешь, не правда ли? Я, впрочем, не удивлен, совсем не удивлен! Подобное отношение к окружающим у вас прямо-таки в крови, да и нашего посла убить не побоялся, потому что он слабее тебя. Впрочем, если бы ты честно признался в своих злодеяниях и мужественно принял свою участь, я бы тебя, наверное, даже зауважал. А так – ты просто жалок, и ни уважать, ни прощать тебя не за что. Умел глупости и гадости делать, умей и ответ держать. Мой окончательный вердикт – жаровня. Туда тебе и дорога, идиот. Давай, Кэно, за дело, готовь все к казни.

Наместник от ужаса лишился чувств – упасть на пол ему не позволила цепь. Шэнг с равнодушным видом смотрел куда-то в угол, словно его совершенно не волновала судьба побежденного врага.

– Пожалуй, Кэно прав, – задумчиво произнес он, – было бы очень целесообразно заменить всех управленцев на этом материке нашими людьми, а коренных вэйнальцев на руководящие должности не допускать, пока у местных жителей хоть какие-то мозги не появятся. С идиотскими обрядами и обычаями нам следует активно и продуктивно бороться. Думаю, у нас есть возможность все здесь исправить.

27

Перед тем, как проходить вместе с девушкой через портал, Мавадо предупредил ее о том, что на Куэтане она может увидеть много необычного, но ей не стоит пугаться – все это не опасно, потом он ей подробно объяснит, что все это такое и для чего служит.

– В настоящее время Шэнг Цунг строит себе новый дворец в трех километрах от столицы, на берегу Серебряной реки, – сказал он, – но еще несколько недель он временно поживет в Огненном, в центре Цоруана. Нам тоже туда.

Ли Мей вовсе не обрадовала перспектива находиться в одном здании с наводящими ужас Кэно и Шэнг Цунгом, но она промолчала, посчитав, что лучше не нарываться лишний раз на неприятности и выполнять все требования вышестоящих лиц... может быть, тогда ее быстрее отпустят домой.

Выйдя из портала возле Огненного Дворца, Ли Мей действительно испугалась. В Вэйналии все было совсем по-другому: с наступлением темноты все гасили огни и расходились по домам, здесь же ночной город просто сиял, а сам дворец тоже подсвечивался. Девушка впервые в жизни видела электрические фонари; она читала о них в школьных учебниках, однако своими глазами смогла на них посмотреть только сегодня, а потому в страхе схватила Мавадо за руку.

– Не волнуйся, ничего страшного, – ободряюще улыбнулся он. – Потом я покажу тебе метро и, быть может, даже научу водить глайдер и машину. Сейчас просто иди вместе со мной.

Дворцовая охрана, казалось, не обратила ни на Мавадо, ни на его спутницу никакого внимания. В Вэйналии все здания по большей части были одноэтажными, и девушка поначалу слабо представляла себе, как подниматься по лестнице, но, посмотрев на Мавадо, поняла, что на самом деле это очень легко.

– Слушай, я... извини, я не хочу показаться невежливой, но я даже не знаю, как себя тут с кем вести... с кем, как и когда здороваться... объясни мне, если можно, что мне следует делать!

– Ничего особенного, просто веди себя естественно. Я тебя представлю всем, кому нужно, если ты кого-то лично знаешь, то просто поздоровайся, не думаю, что здесь необходим какой-то изысканный этикет. Шэнг просил меня за тобой приглядывать, пока ты ко всему тут не привыкнешь. Твоя комната на третьем этаже.

Мавадо подвел Ли Мей к темной лакированной двери с кованой ручкой из черненой стали. Он нажал на выключатель, и в коридоре вспыхнул яркий свет. Ли Мей вздрогнула.

– Смотри, свет включается вот тут – большая белая кнопка сбоку, нажми на нее, и он загорится и погаснет по твоему желанию. Попробуй сама!

Протянув руку, девушка несколько раз нажала на кнопку выключателя. Это казалось ей настоящим чудом – свет то вспыхивал, то гас, повинуясь движению ее руки. Теперь она смогла рассмотреть, что дверь в ее комнату темно-синяя.

– Нажми на ручку, и она откроется,– показал ей Мавадо. – Заходи, располагайся. У тебя в комнате тоже есть свет – тут выключатель даже с красной подсветкой, чтобы ты его в случае необходимости в темноте нашла.

Он поставил ее сумку на пол. Ли Мей принялась внимательно рассматривать свое новое жилище. Как ни странно, но здесь ей очень нравилось. Комната была довольно большой и просторной, стены выкрашены в приятный бирюзовый цвет, в углу стоит стол с двумя стульями, накрытый льняной скатертью в тон стенам, у стены – широкая кровать. На тумбочке в другом углу еще что-то, названия чему Ли Мей не знала.

– Ты, наверное, сильно устала, – сказал Мавадо, – давай я покажу тебе ванную, и ложись спать.

Боковая дверь в стене комнаты вела как раз туда. Вэйнальцы, в особенности те, кто жил в деревнях, в основной своей массе не имел понятия о водопроводе и канализации, воду обычно носили ведрами из колодца или реки, а умывались в корыте; для отправления же естественных нужд на заднем дворе ставили деревянные туалеты с выгребными ямами. Когда Мавадо стал показывать девушке умывальник с горячей и холодной водой и объяснил, как пользоваться душевой кабинкой и унитазом, Ли Мей подумала, что в какой-то мере ее нынешнее положение не так уж и ужасно. Домой, конечно, хочется, но она хоть какое-то время сможет пожить в условиях, о которых наверняка не имел понятия даже сам Наместник.

– Вещи можешь разобрать сегодня или, если тебе удобно, завтра. Я тебя разбужу к завтраку. Пока можешь сюда принести зубную щетку, пасту и прочее...

– У меня, к сожалению, ничего такого нет, – сказала Ли Мей.

Мавадо знал, из какого ужасного места она приехала, но тем не менее не смог скрыть своего удивления.

– А чем же вы тогда зубы по утрам чистите? Вроде они у тебя здоровые и белые.

– Солью. Берешь соль, зачерпываешь пальцем из солонки и чистишь.

– Кошмар, – воскликнул Мавадо. – Как вы вообще там живете? Если хочешь, я завтра дам тебе щетку и пасту, у меня лишние есть, и гель для душа тоже.

Ли Мей нравилось то, что Мавадо так ее опекает – о ней еще никогда в жизни никто так не заботился, но в то же время это ее смущало. В Вэйналии было не принято так себя вести по отношению даже к родственницам, не говоря уже о посторонних женщинах, кто знает, чего он от нее хочет?

– Спасибо большое, – ответила девушка, – если, конечно, для тебя это не очень затруднительно...

– Нет, для меня это не затруднительно, – улыбнулся тот. – Умывайся и ложись спать, не буду больше тебе мешать, я понимаю, как ты устала. Спокойной ночи.

Он вышел и закрыл за собой дверь. Ли Мей вынула из сумки свои немудреные пожитки. Интересно, в чем здесь ходят и как положено себя вести? Может, опять спросить у Мавадо? Ее сильно смущала даже сама идея первой подойти к нему и начать разговор. В ее родной стране это было не принято. Вэйнальцы не воспринимали отношения между мужчиной и женщиной иначе, как брачные, родственные или откровенно недозволенные, и не видели в людях разного пола возможных друзей, коллег или соратников. В силу своего воспитания Ли Мей тоже никак не могла отделаться от мысли, что Мавадо проявляет к ней симпатию не просто так, и думала, что не стоит вести себя с ним слишком дружелюбно – еще решит, что она к нему тоже неравнодушна.

Подумав, что утро вечера мудренее, Ли Мей разделась и легла в кровать. Постельное белье было такого же красивого бирюзового цвета, как и стены, и очень мягким на ощупь. Дома, в Вэйналии, она спала на грубом тюфяке, набитом колючей соломой, и противной жесткой подушке, из которой вылезали перья, и наутро в них была вся голова. Одеяло она сшила сама из лоскутов и набила комьями ваты, а здесь оно было легким и теплым. При всем этом она чувствовала себя не очень комфортно – от всего пережитого ей было сильно не по себе. Здесь, конечно, лучше, чем дома – и вода прямо рядом с комнатой есть, и туалет, не надо ходить на двор, и удобная кровать вместо скамьи, никто не заставляет бегать с утра до ночи по хозяйству, не принуждает выходить замуж... но все же как хочется домой.

Девушка откинулась на подушку, по ее щекам потекли горячие слезы. Она никогда еще не уезжала из своей деревни, а тут ее оторвали от семьи, от знакомых, она вынуждена была отправиться в другой мир... здесь чужой язык, чужие законы и порядки, и нет никого, кто мог бы ее хоть как-то поддержать и поговорить с ней. Как она будет здесь жить, сможет ли привыкнуть ко всему? Впрочем, нехорошо получится, если она выйдет к завтраку и Шэнг увидит ее с заплаканными глазами, он сразу поймет, что с ней что-то не так. Показывать кому-либо свои чувства не очень прилично... Уговорив себя перестать плакать, Ли Мей все же постаралась заснуть.

28

Бледно-зеленые стены. Белый потолок. Кровать, застеленная ослепительно белым бельем. Лицо женщины, лежащей в постели, по цвету почти сливается с наволочкой, голова у нее замотана бинтами. По виду ее можно принять за мертвую, но она все-таки жива и дышит... В какой-то момент веки раненой задрожали, она приоткрыла глаза – и снова их закрыла, приходя в себя, словно это движение отняло у нее все силы. Через несколько секунд она все-таки открыла их окончательно, и стало понятно, что они у нее удивительного голубовато-зеленого цвета, словно море под ярким летним солнцем.

– Дэлайджа? – услышала она знакомый голос справа от себя. – Ты очнулась?

Она сразу поняла, кто говорит, но у нее совершенно не было сил повернуть голову. Зато она могла ему ответить.

– Да. Это ты... увез меня из Вэйналии? Я в твоем мире, да? Спасибо тебе... Шэнг Цунг.

– Могу обрадовать тебя и другими хорошими новостями. Мерзавец-наместник мертв, сдох не сразу, наш первый министр был вынужден устроить ему публичную казнь, чтобы другим неповадно было. Почти никто из твоих подопечных не пострадал, теперь в Вэйналии новый наместник – верный мне Деспил.

– Да... Деспил – он замечательный...

– Главное, что он адекватный. Мы с ним всегда великолепно ладили, думаю, проблем с ним у нас и теперь не возникнет.

– Шэнг...

– Да?

– Прости меня, я очень плохо о тебе думала. На самом деле, – к Дэлайдже постепенно возвращалась способность и говорить, и двигаться, хотя она по-прежнему чувствовала чудовищную слабость, – ты вовсе не монстр, каким тебя часто представляют.

– Врачи сказали мне, что твои рефлексы приходят в норму. Я как раз вернулся из Вэйналии и решил тебя навестить. Как видишь, пришел вовремя – ты как раз очнулась. Когда выздоровеешь, возвращайся в свой мир – думаю, его жителям очень понадобится твоя помощь.

–Деспил всех переделает под себя...

– Я одобряю.

– Я тоже. Нам все-таки нужен прогресс. Нужен как воздух.

– Кэно нашел для нашей армии в одной совершенно глухой деревне девушку с удивительными способностями. Из нее получится отличный боец и, возможно, даже командир. Мне сильно повезло, и я буду с ней работать в этом направлении. Если бы мой ki'art не увез ее с собой, она так бы и закончила свою жизнь в мерзкой дыре, убирая хлев, а теперь она сможет учиться и работать. С дурным образом жизни ее соотечественников пора покончить, вся Вэйналия, а не только ее половина, должна стать прогрессивным и процветающим регионом.

– У нас все получится... Так ты простишь меня? Я была неправа и вела себя глупо. Нужно сначала разобраться в людях, а уже потом считать их гадами.

– Конечно, я тебя прощаю. Не бери все это в голову и начни новую жизнь – уже как наш союзник.

– Прости за вопрос...

– Смотря какой, – улыбнулся Шэнг.

– Что у вас не заладилось с Императором?

– Если честно, то не хочется об этом говорить.

– Все понятно.

Шэнг едва не спросил: «Что именно тебе понятно, и вообще – если бы все отучились пытаться угадывать чужие мысли, кругом был бы рай!», но сдержался – ему не хотелось взять и сразу все испортить одной глупой фразой.

– Подозреваю, что он опять неадекватно себя повел и принялся обвинять вас с Куан Чи во всем, в чем только можно, а то и еще тяжелыми предметами в вас кидаться, – предположила Дэлайджа.

Черный маг изобразил натянутую улыбку.

– Ты почти угадала. Все как всегда, только вот он не ожидал, что больше мы его выходки терпеть не станем и дадим сдачи.

– Учитывая твои успехи в управлении страной и наведении порядка в Вэйналии, может, оно и к лучшему...

– Пожалуй, я пойду, мне не стоит так тебя утомлять, да еще в твоем состоянии. Думаю, тебе нужно немного поспать.

Попрощавшись с Дэлайджей, Шэнг вернулся в Огненный Дворец: его ждали другие неотложные дела.

29

– Эй, вставай, спящая красавица! Уже девять утра!

Ли Мей проснулась от стука в дверь и услышала голос Мавадо. Как и обещал, он пришел ее разбудить. Интересно, что ей теперь надо делать?

– Сейчас встану! – крикнула девушка в ответ.

– Отлично! Умывайся, одевайся, и мы идем завтракать!

Она быстро вскочила с постели, умылась, причесалась и надела одно из своих самых красивых платьев – тонкое сиреневое с белым поясом; за дверью ее дожидался Мавадо.

– Пойдем на пятый этаж, – он протянул ей руку. – Там поешь.

Ли Мей пошла с ним рядом, но за руку его так и не взяла – уж очень ее смутил этот жест Мавадо. Они некоторое время шагали по коридорам и поднимались по лестницам, и наконец перед ними оказалась дверь столовой – огромная, тяжелая, двустворчатая, с красивыми золочеными ручками. Мавадо толкнул ее – дверь подалась неожиданно легко – и они вошли внутрь. За длинным столом, накрытым бежевой скатертью, уже сидели какие-то люди; никого из них Ли Мей не знала, не знала и того, как себя с ними вести, как здороваться. Ей казалось, что все взгляды устремлены на нее, и все присутствующие непременно ее оценивают.

– Привет всем, – улыбнулся Мавадо и, взяв Ли Мей за руку, подвел к столу. – Знакомьтесь – это Ли Мей из Вэйналии, она будет жить здесь с нами.

Девушка кивнула, не поднимая глаз.

– Здравствуйте, – медленно проговорила она.

– Садись, – подтолкнул ее Мавадо. – Вон свободное место.

Она медленно прошла в ту сторону и села за стол. Стул оказался очень удобным и мягким, но девушка даже не решилась получше рассмотреть обивку, хотя ей очень нравились местные ткани. Ей хотелось есть, однако она не глядела на стол и не думала о том, что надо встать и положить себе чего-нибудь вкусного – Ли Мей сидела тихо как мышь и старалась не привлекать к себе чьего-либо внимания.

– Ли, бери себе печенье, наливай чай, делай что хочешь, ты же сюда есть, а не просто так пол рассматривать пришла, – тихо сказал Мавадо. – Тебе что-нибудь положить?

Он поставил перед ней тарелку и положил приборы; девушка нерешительно взяла себе что-то с блюда, стоящего прямо перед ней, и начала есть. «Что-то» оказалось вкусной булочкой в сахаре с запеченной клубникой; Ли Мей быстро съела ее, но брать другую не стала – вдруг все подумают про нее, что она себя слишком нагло ведет в чужом доме?

– Ничего девчонка, – услышала она насмешливый шепот рядом с собой. – Как, ты сказал, ее зовут? Ли Мей?

Она понимала, что ведет себя не очень прилично – ведь воспитанной девушке не полагается оборачиваться, услышав подобные слова, и вообще обращать на них внимание – но все же против воли повернулась в сторону говорящего. Совсем недалеко от нее сидел какой-то молодой мужчина, черт его лица она не разглядела, вернее, не успела их разглядеть, потому что из стеснительности тут же отвела взгляд.

– А она, кажется, не против со мной пообщаться, только вот кокетничает, – насмешливо произнес тот же человек. Мавадо, стоявший рядом со стулом Ли Мей, тут же резко повернулся к этому типу и смерил его таким убийственным взглядом, что тот тут же замолчал на полуслове, ссутулился и опустил глаза в пол.

– Красивое платье, но без него она смотрелась бы лучше, – чуть слышно прошептал он, отвернувшись от главы «Красного Дракона». Мавадо картинно посмотрел на часы.

– Ли, доедай все быстрее, и пойдем, у нас на сегодня еще очень много дел, – он сделал вид, что торопится, но девушка поняла, что неуместные комментарии неизвестного человека привели Мавадо в ярость и расстройство, которые он изо всех сил пытается скрыть и поэтому хочет от греха подальше поскорее уйти. Девушка сочла за благо послушаться своего сопровождающего и быстро проглотила еще одну булочку, не запивая ее ничем. Хоть Ли Мей и была полуголодной, потому что ничего не ела со вчерашнего дня, но оставаться в столь неприятном соседстве ей тоже не хотелось.

Мавадо вывел ее за дверь.

– Ли, прости, что все так вышло, я и сам не ожидал, – произнес он расстроенным и одновременно рассерженным голосом. – Эта мразь за столом – сыночек Шэнг Цунга, Ави. Мне иногда кажется, что его даже папаша ненавидит. Тот еще подонок, увидел тебя первый раз в жизни и еще гадости говорит. Я тебе уже сказал, его собственный отец недолюбливает... пытается ставить на место, но получается плохо. Он совершенно беспринципен, всех людей воспринимает чисто потребительски, к женщинам у него тоже отношение соответствующее... думаю, ты поняла, о чем я.

Ли Мей покачала головой. Она была воспитана в строгих правилах и ни о каких отношениях между полами, кроме семейно-брачных, не имела никакого понятия.

– Тогда поясню. Этот урод – и чего его вообще сюда принесло из Гонконга? – очень любит лезть с грязными намерениями ко всем хорошеньким женщинам, которых встречает на дороге, но если нормальные мужики понимают вежливый отказ, то этот недоумок все время пытается добиться своего не мытьем, так катаньем. Держись от придурка подальше и ни под каким предлогом не оставайся с ним где-либо одна. Он явно положил на тебя глаз, и это меня не радует.

Ли Мей снова недоумевала. Почему Мавадо так ее опекает? Какое ему до нее дело?

– Ли, я вижу, что ты не наелась и даже чаю не попила, – тем временем продолжал он. – И все из-за этого долбаного Ави, чтоб он провалился, урод полоумный... Недалеко от дворца кофейня, идем со мной, я тебя чем-нибудь вкусным накормлю.

30

Отправив папашу и жениха Ли Мей, а заодно с ними еще множество провинившихся вэйнальцев на трудовую терапию, Шэнг Цунг почувствовал глубокое удовлетворение: наконец-то хоть одна досадная проблема решена. Осталось устранить еще парочку: отправить на тот свет Рейдена с его мерзкими дружками и по возможности помочь Синдел наконец ликвидировать сепаратистский кружок Китаны. Постройка нового дворца шла полным ходом, и Шэнг уже предвкушал, как скоро переедет в новое жилье. По окончании работ он собирался отпустить проштрафившихся вэйнальцев домой, предварительно проведя с ними разъяснительные беседы и взяв с них расписку, что впредь они будут вести себя в соответствии с законами империи. Параллельно Шэнг пытался заниматься с Ли Мей боевыми искусствами, но застенчивая вэйналка активно сопротивлялась обучению, и дело у них продвигалось не слишком быстро, потому что она всего пугалась и вообще старалась вести себя очень тихо и без особой надобности даже не попадаться никому на глаза. Шэнг пару раз хотел было завести с ней разговор о том, что ей неплохо было бы продолжить образование, но на все вопросы девушка отвечала односложно и откровенных бесед по душам всячески избегала. Черный маг попробовал растопить лед, спросив, не хочет ли Ли Мей что-нибудь почитать; в глазах девушки на мгновение мелькнула радость, но потом она вновь засмущалась и ответила, что не хотела бы никого стеснять.

В один прекрасный день, когда Шэнг, раздав начальникам работ указания по отделке стен и фасада, вернулся в Огненный Дворец, его встретил Эсмене и сообщил, что у них опять неприятные приключения. В гости к ним заявилась посланница правителя Вэтэрны Атанора по имени Нитара.

– Боюсь, что мы с тобой кое в чем просчитались, – первый министр был заметно обеспокоен. – Мы упустили из виду то, что Эйя, старшая дочь Императора, замужем за королем вампиров. Рано или поздно слухи о том, что вы с Куан Чи якобы грохнули Шао Кана, должны были до нее дойти...

– Дошло, как до утки на пятые сутки, – оборвал его Шэнг. – Думаю, тебе не стоило по этому поводу так сильно волноваться. Если ты не принял во внимание Вэтэрну, то я-то как раз принял. Ну допустил ты небольшой просчет, с кем не бывает, так то и хорошо, что нас тут много – что не очень четко продумал или упустил один из нас, непременно заметит и отследит другой. Я-то прекрасно понимал, что до Эйи такие слухи непременно дойдут, а также то, что это, мягко говоря, ее не обрадует – равно как и всю Вэтэрну в целом, они ведь всегда были вернейшими союзниками Императора. Однако мы не можем открыть Нитаре правду – о нашем плане и так знает слишком много людей. Правда, это все наши доверенные лица, но все равно – вспомни пословицу: что знают двое, знает и свинья. Не стоит распространяться о наших закулисных интригах направо и налево.

– И как же ты предлагаешь решить проблему с Вэтэрной? – поинтересовался Эсмене. Он был близок к тому, чтобы начать уже откровенно паниковать – в такое состояние его поверг нежданный визит Нитары. Он считал, что это ставит их задумку на грань краха и винил себя в том, что не обратил внимания на Вэтэрну, которая могла представлять собой потенциальный источник проблем. В силу этого он очень испугался возможных последствий своей оплошности.

– Эсмене, я уже сказал тебе-не волнуйся, – успокоил его черный маг. – Вэтэрну и ее посла я беру на себя.

– Она не посол, она ki'art Атанора, эта Нитара, – ответил Эсмене.

– Насчет посла я, конечно, в переносном смысле, – Шэнга не удивляло то, что его друг порой не понимает иносказаний и недоговорок. – Как ты, кстати, устроил нашу дорогую гостью поудобнее?

– Конечно, по всем дипломатическим правилам. Усадил в лучшее кресло, вручил золоченый бокал со свежей кровью, включил расслабляющую музыку и предложил почитать свежую прессу. Я надеюсь, все правильно?

– Безусловно. Дело в том, что ты с жителями Вэтэрны сталкиваешься впервые, а я-то с ними уже больше пятнадцати тысяч лет общаюсь, так что неудивительно, что ты не в курсе их национального характера и вообще не принял этот мир во внимание. Так вот, его обитатели, вампиры, несмотря на их жутковатые пищевые пристрастия, на деле создания очень адекватные, иначе не были бы столько веков нашими союзниками. Можешь мне поверить – с вэтэрнианцами очень легко договориться, и они, в отличие от злобных тупорылых вэйнальцев и фанатиков из Эдении, прекрасно понимают человеческую речь. Убеждать других мы с тобой умеем? Умеем.

– Да, ты прав. Не буду больше переживать по этому поводу, и вообще ты в вопросе Вэтэрны плаваешь лучше, а я полез в тему, в которой не разбираюсь, – ответил Эсмене. – Бери Нитару на себя и убеждай ее в чем надо. Слушай, ты говорил, что принцесса Эйя замужем за Атанором, королем Вэтэрны. Так обычные люди, получается, могут вступать в брак с вампирами?

– А что тут тебя так удивило? Могут. Думаешь, у вампиров что-то в плане размножения устроено иначе, чем у нас с тобой? Единственное, что отличает их от представителей других рас – это крылья, особенности питания и то, что они не переносят света земного Солнца и многих других звезд – их излучение для вэтэрнианцев опасно, а то и смертельно. У их звезды совсем иной спектр.