Текст книги "Грань судьбы (ЛП)"

Автор книги: Илона Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Нет, этот человек был слишком опасен, чтобы быть обыкновенной эджеровской крысой. Он работал на кого-то в Грани или, что более вероятно, в Зачарованном, и ему, вероятно, нужен был ящик, который она украла в Западном Египте. Если он нашел ее, за ним последуют другие. Они никогда не оставят ее в покое, и они не будут думать дважды, прежде чем убить ее.

С ней было покончено. Ее работа, ее жизнь… все было кончено.

* * *

ДЕВУШКА была прекрасна.

Кальдар ожидал увидеть наркоманку или многострадальную жертву, женщину с изможденным лицом, ожесточенную и озлобленную жизнью. В свое время он повидал немало хорошеньких девушек, но для Одри он бы выделил отдельный класс. Она была золотой. Ее загорелая кожа почти светилась. Ее темные глаза сверкнули из-под узких бровей. Ее волосы, убранные с лица, были именно такого оттенка, темно-рыжие, скорее каштановые с золотым оттенком, чем просто рыжие. И когда она улыбнулась ему, показав белые зубы, это было заразительно. Ему хотелось улыбнуться в ответ и сделать что-нибудь забавное, чтобы она снова улыбнулась ему.

Она подошла к нему. Широкая улыбка, распахнутые глаза, никаких колебаний. Хороший наряд, к тому же официальный, правда достаточно обегающий, чтобы подчеркнуть ее длинные ноги и обтянуть задницу. Ее красная рубашка под жакетом имела достаточно глубокий вырез, чтобы привлечь взгляд к ее груди, на которую было очень даже приятно смотреть. Он был готов поспорить, что в этом здании есть мужчины, которые проводят слишком много времени, представляя себя снимающими с нее одежду и размышляя о цвете ее трусиков. Вопрос был в том, знает ли она об этом, и если да, то как она этим пользуется?

– Привет! – повторила она, вся такая солнечная и лучистая. – Меня зовут Одри. Чем могу вам помочь?

Ее голос тоже был золотистым – гладким с легким южным акцентом. Ему нужно было выбрать другой тип маскировки, что-то более теплое и более простое, вместо сиэтлского гранжа. Но теперь уже поздно. Либо она была действительно хороша, и он попал в беду, либо она была легкомысленной, и ему невероятно повезло.

– Привет, Одри. – Кальдар улыбнулся в ответ, и в его голосе тоже послышались нотки юга. – Меня зовут Денис Морроу.

– Очень приятно познакомиться, Денис.

– Как и мне.

Одри пожала ему руку, и он уловил запах ее духов: нотки цитрусовых и персика, сандалового дерева, аромат свежий и чувственный, но не давящий.

Ее пальцы на секунду сжали его пальцы и выскользнули из его руки. Он ожидал этого, но его пульс все равно ускорился. Она была хороша.

– Садитесь, пожалуйста.

– Благодарю.

Кальдар сел на деревянный стул перед ее столом. Она слегка покачиваясь подошла к столу, села и улыбнулась ему. Это была милая и совершенно невинная улыбка. Он почти ожидал, что из ковра вырастут цветы и защебечут маленькие птички.

Одри выдвинула верхний ящик стола. Кальдар напрягся. Она достала маленькую коробочку с леденцами и положила ее на стол.

– Мятные леденцы?

Вероятно, отравлены.

– Нет, спасибо.

Одри открыла коробочку своими тонкими пальцами.

– Извините, я только что выпила кофе. Мое дыхание… фу! – Она помахала рукой перед лицом.

– Я не возражаю. Действуйте.

Она вытащила мятную конфетку, положила ее на розовый язычок и закрыла рот.

– Ммм. Я люблю леденцы.

И-и-и, его мысли улетучились. Опять славно сработано. Интересно, как часто она прибегала к этому маленькому трюку? Он представил себе конференц-зал, полный мужчин, которые одновременно затыкаются, чтобы посмотреть, как она сосет леденцы. Ни одна сестра Алекса Каллахана не может быть абсолютно невинной, но он не ожидал такого.

Она наклонилась вперед, ее лицо стало серьезным.

– Итак, чем я могу вам помочь, Денис?

– Я навещал вашего брата, – сказал он, пробуя воду. – Алекса.

– Алекса? – Ее глаза расширились. – Как он там? С ним все в порядке? Что-то случилось?

На ее лице даже отразилось искреннее беспокойство.

– У него что, был передоз?

На ее лице отразился неподдельный страх. Если бы он был чуть менее измучен, то купился бы на это. Каллахан был не первым наркоманом, страдающим манией преследования. Может, Одри была папиной дочуркой, а Алекс – паршивой овцой в семье, которая лжет сквозь зубы.

А может, свиньи полетят, и у богатых людей появится совесть.

– Папа сказал, что он в хорошем месте. Врачи должны были позаботиться о нем!

На ее глаза навернулись слезы. Ууу, умеет плакать по заказу. Очаровательно. Кальдар должен был что-то сказать, пока она не расплакалась, иначе все пошло бы наперекосяк. Он протянул руку и виновато улыбнулся.

– Одри, пожалуйста, вы меня неправильно поняли. Мое сердце будет разбито, если я увижу такую прекрасную девушку расстроенной. С вашим братом все в порядке.

Одри отстранилась.

– Это было не мило. Вы меня напугали.

Теперь он был подлым, гнилым человеком, м-да, так оно и было. Он чуть не захлопал в ладоши.

Она выпрямилась.

– Чего вы хотите от меня, мистер Морроу?

Что ж, это было великолепное представление, но все хорошее должно было когда-нибудь закончиться.

– Я хочу, чтобы ты прекратила нести чушь и рассказала мне, что твой папашка сделал с устройством, которое ты украла у Западного Египта.

Она ослепительно быстро дернулась в его сторону. Резкий толчок взорвался в его груди, и он позабыл о своих насмешках, когда шок охватил все его тело. Мышцы Кальдара напряглись. Он пытался заставить себя пошевелиться, но так и остался сидеть на стуле, неподвижный, как чучело. Слова булькали у него во рту.

Электрошокер! Она ударила его электрошокером! Черт бы все это побрал!

Одри выскользнула из-за стола. Он почувствовал, как его дернули за руки, и боль прошла. Его тело вернулось в нормальное состояние, все функции восстановились, и он выплюнул первое слово, которое пришло ему в голову.

– Млять.

Одри заклеила его рот куском скотча. Он зарычал и бросился на нее, но его руки не двигались.

Она привязала его к стулу скотчем.

Он был пойман. Она обманула его, будто он был простофилей. Словно он был ребенком. Как только он освободится, она пожалеет об этом. Он заставит ее глубоко пожалеть об этом.

Одри склонилась над ним, с привычной быстротой пробежала пальцами по его одежде и вытащила нож из внутреннего кармана толстовки. Слегка изогнутое черное лезвие было почти шесть дюймов длиной и острым, как бритва, но достаточно толстым, чтобы отразить один или два удара меча.

– Хороший нож.

Острие черного лезвия укололо кожу чуть ниже его глаза. Она склонилась над ним, ее голос дрожал от тихой ярости.

– Ты даже не представляешь, чего мне это стоило. Я работала несколько месяцев, чтобы получить эту работу, а ты все испортил. Ты знаешь, каково это – начинать все сначала? Знаешь ли ты, как трудно легализоваться в Сломанном?

Нож рассек ему кожу. Он почувствовал, как капля крови упала ему на щеку. Кальдар сидел очень тихо. Не надо ее волновать.

– Я так много работала. Я была такой хорошей. Мне нравится эта работа. Я должна была получить бонусы через три месяца. А ты, это жалкое подобие человеческого существа, сокрушил все мои планы. Что ты дал Алексу, чтобы добраться до меня, а? Это не могли быть деньги. Они его не волнуют. Нет, это должны были быть наркотики, не так ли? Этот чертов идиот продал бы меня за десятицентовик марихуаны. Если он рассказал тебе, то расскажет кому угодно. «Руке», «Когтям», кому угодно!

Одри подняла нож. Если она ударит его, он сделает выпад вправо и будет надеяться, что она не попадет в сердце. На мгновение ему показалось, что она вот-вот вонзит нож ему в грудь, но затем она наклонилась к нему, и ее лицо было в дюйме от его лица. Она заговорила, и каждое слово было яростным обещанием.

– Не ходи за мной. Если я когда-нибудь увижу тебя снова, я вырежу тебе глаза и заставлю проглотить их.

Одри повернулась и вышла из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Дверь щелкнула. Она заперла его здесь.

Кальдар вскочил на ноги, развернулся спиной вместе со стулом к тяжелому столу и уперся в него ножками стула. Если ему повезет, стул окажется таким же старым, как и выглядел. Он напрягся. Дерево застонало. Он уже проделывал такое пару раз. Фокус заключался в достаточном давлении под прямым углом.

Меньше всего ему хотелось, чтобы Джек застал его связанным. Он будет вечно насмехаться над ним.

* * *

ДЖЕК присел на корточки и оглядел стоянку. Перед ними возвышалось высокое здание из стекла и бетона. С его наблюдательного пункта входная дверь была хорошо просматриваема. Рядом с ним Джордж продолжал возиться со скейтбордом. Фехтование давало ему хорошее равновесие, и если он отталкивался одной ногой, то мог стоять на нем, пока тот катился, но Кальдар сказал, что есть способ заставить его катиться быстрее, раскачиваясь из стороны в сторону. До сих пор ничего из того, что пробовал Джордж, не помогало ему этого достичь, но наблюдать за ним было интересно.

Джек вдыхал запахи. На стоянке пахло многими вещами, но сквозь все это он чувствовал яркий след Кальдара. Это было весело, подумал Джек. Даже ждать было намного веселее, чем в школе.

– Дверь, – пробормотал Джордж.

На противоположной стороне парковки распахнулась стеклянная дверь здания. Симпатичная женщина с медными волосами вышла из здания и направилась по тротуару. Она прошла около десяти футов, перешла на бег трусцой и скрылась из виду.

– Пора! – крикнул Джордж. Джек пулей пронесся через парковку. Он ворвался в дверь, следуя за запахом Кальдара. Пожилой мужчина за стойкой крикнул: «Тебе куда?». Джек проигнорировал его и повернул направо. След провел его мимо лифта к лестнице. Джек стал взбегать по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Умно со стороны Кальдара, что он поднялся по лестнице. Не получилось бы отследить запах через лифт.

Семь этажей, восемь, девять, десять. Сюда! Джек распахнул дверь и выскочил в коридор. Запах сказал: «налево!». Он повернул налево и помчался по коридору. Двери делили стену. Не эта, не эта, Нет, нет, нет. Вот эта. Он схватился за дверную ручку. Заперто.

Джек сделал шаг назад и ударил пяткой в дверь. Она распахнулась. Мальчик нырнул внутрь и чуть не столкнулся с Кальдаром, у которого на запястьях почему-то болтались куски дерева. Они были похожи на обломки стульев. Кальдар резко вскинул руки, обнажив бледные пластиковые ленты, обернутые вокруг его запястий. Джек вытащил нож и перерезал путы. Обломки стула с грохотом упали на пол.

– Где твой нож? – спросил Джек.

Лицо Кальдара стало пугающим. Он схватил маленький кусочек дерева и направился к выходу из офиса.

– Что значит, она забрала его?

В коридоре им преградила дорогу женщина с седыми волосами.

– Что вы делаете? Где Одри?

Кальдар прошел мимо нее и зашагал к лестнице. Женщина погналась за ними.

– Она забрала его после того, как ударила меня электрошокером и привязала к стулу.

Они вошли в дверь, и Кальдар захлопнул ее и сунул под дверь кусок дерева, который нес с собой.

– О, так ты отдал ей свой нож, чтобы она тебя не убила.

Кальдар остановился и уставился на него. Женщина толкнула дверь с другой стороны и выругалась.

– Жалко, – продолжил Джек. – Это был хороший нож. Мне он очень нравился. Но это была хорошая сделка.

– Ты странно мыслишь.

– Это плохо? – спросил Джек.

– Нисколько. Это делает тебя непредсказуемым. Превосходное качество. – Кальдар покачал головой и пошел дальше.

– Ну и что теперь?

– Теперь буду возвращать свой нож обратно.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ВСЕ рушилось. Одри стиснула зубы. Все, ради чего она работала, все, чего она пыталась достичь. Все это было разрушено.

Она повернула не снизив скорость. «Хонда» накренилась, угрожая съехать с дороги. Она вцепилась в руль и вырулила машину обратно на дорогу. Почему каждый раз, когда все шло хорошо, появлялся кто-то, чтобы разбить все это вдребезги? То отец, то брат, а теперь этот идиот. Она так разозлилась, что чуть не сбила на парковке какого-то белобрысого паренька. Он упал со скейтборда и еле увернулся, чтобы не попасть под ее колеса. Она так сильно ударила по тормозам, что ушиблась. Мальчик убежал прежде, чем она успела спросить, все ли с ним в порядке.

Хорошо, что у нее не было здесь сверхспособностей, иначе она бы вспыхнула и оставила за собой след из обугленных деревьев.

Она даже не спросила «Дениса», на кого он работает. Это была не «Рука» – все шпионы Луизианы были настолько искажены магией, что ни один из них не смог бы пройти через границу в Сломанный. Чем больше у тебя магии, тем труднее путешествовать в этот мир, а он, казалось, чувствовал себя в нем чертовски комфортно. И это был не «Коготь». Он не был похож на египтянина.

Она не разобралась, какой он национальности. Темные волосы, медовые глаза – эти черты она помнила очень хорошо. Похож на кавказца, но было что-то еще. Может, немного местной крови? Как бы то ни было, у него было интересное лицо. Красивое. Очень красивое. Он тоже неплохо им пользовался. Он, наверное, считал, свою улыбку обворожительной.

Придурок.

На мгновение, когда он сидел там и слушал ее с этой улыбкой на лице, ей показалось, что этот наивный грузинский персик купился на ее игру. Она даже разыграла южанку со «сладким чаем» по такому случаю. Но нет. Одному Богу известно, что сказал ему Алекс.

– Вот сукин сын! – Она ударила по рулю ладонями. – Чертов ублюдок! – Мало того, что брат испортил ей детство, он продолжал портить и ее взрослую жизнь. Она переехала через весь чертов континент, чтобы сбежать от семьи. Но этого было недостаточно.

«Хонда» перепрыгнула через корни и выскочила на подъездную дорожку к ее дому. Одри заглушила мотор и выскочила из машины. Ее, уже собранная, дорожная сумка, ждала в шкафу. Она всегда была собрана. Девушка побежала через лужайку к входной двери, отперла ее и нырнула внутрь.

– Линг!

Она надеялась, что Денис купился на ее хладнокровный, убийственный поступок. В любом случае, ее жизнь здесь закончилась, но выигранное время было бы сейчас весьма кстати. Даже если он еще этого не сделал, ему потребуется, по крайней мере, несколько минут, чтобы освободиться. Мужчина был не из тех, кто будет звать на помощь. Он постарается освободиться самостоятельно, а она убедилась, что путы на его руках были добротными и тугими. В конце концов, ему придется позвать на помощь, потом последуют объяснения, задержки и так далее. К тому времени, когда он снова выйдет на ее след, она уже будет далеко.

Одри выдернула сумку из шкафа и расстегнула молнию.

– Линг!

Деньги в сумке на молнии, одежда, походный набор. В другой сумке на молнии: спички, пластырь, обезболивающее, дезинфицирующее средство для ран, мазь с антибиотиками.

– Линг Безжалостная! Где ты?

Нет ответа. Куда эта самка запропастилась? У них не было времени, чтобы тратить его впустую.

Одри бросила сумку на крыльцо, вытащила из спальни переноску Линг, поставила ее на крыльцо, добавила две полные пятигаллонные канистры бензина – чем меньше она будет останавливаться в местах с людьми и камерами, тем лучше – и пошла за луком из спальни. Арбалет уже лежал в машине, надежно спрятанный под брезентом. В то утро она мельком подумала, не оставить ли его дома, не зная, вдруг ей придется возить Джоанну. Она не хотела отвечать на неудобные вопросы, если бы пожилая женщина заглянула на заднее сиденье, но ее паранойя победила, и она оставила арбалет там, где он всегда был.

Неудобные вопросы. Ха!

Одри схватила с полки лук и колчан и вышла на крыльцо.

– Линг, клянусь, если ты сейчас же не появишься…

У машины стояла знакомая фигура. Денис.

Одри воткнула лук в доски крыльца и одним быстрым движением натянула тетиву. Как, черт возьми…

– Уходи, или я убью тебя.

Он одарил ее яркой хищной улыбкой.

– Теперь ты знаешь, что я не могу этого сделать.

Она натянула стрелу и выпустила ее. Стрела с протяжным свистом рассекла воздух и вонзилась около ног мужчины.

– Предупредительный выстрел. Только один. Это все, что ты получишь.

Он развел руками.

– Одри, давай поговорим.

– Давай, нет.

Она натянула стрелу, прицелилась и выстрелила. Он отпрянул в сторону. Стрела со скрежетом отскочила от двери. Черт побери, ну вот я помяла дверь «Хонды».

– Я начинаю подозревать, что не нравлюсь тебе.

– Неужели? Интересно, что навело тебя на эту мысль?

– Ты же не хочешь меня убить. Я твой билет отсюда…

Она выстрелила снова.

–..б твою мать. Не могла бы ты на минутку прекратить стрелять в меня?

– Нет. – Последняя стрела, должно быть, оцарапала ему бедро. Она вытащила из колчана еще одну стрелу.

Он схватил с земли первую стрелу.

– Держу пари на эту стрелу против ножа, который ты у меня отобрала, что я доберусь до твоего крыльца целым и невредимым.

Между ним и крыльцом было шестьдесят футов, и у нее был полный колчан.

– Я принимаю это пари.

Он ухмыльнулся. Ясно, что этот человек был каким-то ненормальным, сумасшедшим с желанием умереть. Одри выстрелила еще раз. Стрела пронзила воздух, направляясь прямо в грудь человека. В последний момент он отпрянул в бок с неестественной быстротой, будто к его поясу была привязана веревка, и что-то дернуло его в сторону.

Он сделал два шага вперед.

– О нет, ты не можешь.

Выстрел. Промах.

Промах.

Промах.

Промах, черт возьми.

Снова промах.

Он поставил левую ногу на первую ступеньку крыльца. Паника нарастала внутри нее, лихорадочное ошеломляющее дрожание, которое угрожало отключить ее мозг. Одри смотрела мимо него на линию стрел, аккуратно пронзающих его след.

– Мой нож, – попросил он.

– Ты жульничал. – Это, должно быть, магия.

– Я ничего такого не делал.

Стрелой в руке она указала на тропу, та дрожала в ее руке.

– Делал.

– Ты паршивый стрелок.

Одри натянула лук и пустила стрелу прямо ему в грудь. Леска дернулась в ее пальцах и стрела ушла в сторону. Это была магия, как пить дать.

Она направила на него лук.

– Ты жульничал.

В ее голове тоненький голосок кричал: «Беги, беги! Он может быть кем угодно. Он может быть „Рукой“, он может быть калифорнийским бароном-разбойником. Он может быть работорговцем. Беги!».

Насколько она знала, Алекс сказал ему, что у нее остался ящик из Западного Египта. Или, что еще хуже, брат продал ее ему, как и раньше. Одри почувствовала, как призрачная рука сдавила ей горло. Она больше не будет ничьей боксерской грушей. Никогда больше.

Он вступил на крыльцо.

– Я все еще жду свой нож.

Она вытащила нож. Красивый черный клинок изогнулся в ее руке.

– Подойди и возьми его, если сможешь.

– Если смогу, ха! – Мужчина закатил глаза и бросился к ней.

Она полоснула его по руке, разрезая плотную ткань толстовки, закатанной на рукавах. Рукав окрасились красным. Одри развернулась, снова быстро резанула. Почему-то она промахнулась. Его пальцы сжали ее запястье. Она ударила костяшками пальцев ему в горло. Он отшатнулся и повернулся боком, принимая какую-то боевую стойку.

Его левая рука слишком быстро скользнула вперед. Удар пришелся ей в плечо. Он ударил снова, быстрая комбинация, слева, справа, слева. Она бросилась на него, намереваясь порезать ему предплечье. Если она пустит ему достаточно крови…

Его пальцы сжали ее запястье, как стальные тиски. Одри замахнулась, чтобы ударить его, но он схватил ее за другую руку, шагнул вперед и отбросил назад, подставив ей подножку. Она точно знала, что он делает, и просто не успевала остановиться. Мгновение, и он оказался на ней, прижимая ее к доскам.

– Давай разберемся, – сказал он. – Ты била меня электрошокером, привязала к стулу, стреляла, резала и била кулаками. Я что-то пропустил?

Она толкнула его, пытаясь сбросить с себя, но он был тяжелее ее по меньшей мере на шестьдесят фунтов, и эти фунты казались сделанными из свинца, потому что он не двинулся с места.

– Я тебя чем-нибудь обидел? Я тебе угрожал?

Она попыталась пнуть его, но он зажал ее ногу своим бедром.

– Одри, я просто хочу поговорить как два цивилизованных человека. Если я отпущу тебя, ты выколешь мне глаза?

– Возможно.

Его лицо было слишком близко, и его глаза смотрели прямо на нее. Она всматривалась в его лицо в поисках жестокости, ожидая удара в живот или тычка в лицо, но ничего не нашла. Он был зол, но в нем не было той ледяной холодности рептилии, которую она видела в наркоторговце Алекса.

Она тяжело дышала, и он тоже. Пора покончить с этим, пока у него не появились какие-нибудь идеи. Одри вскинула голову и ткнулась лбом ему в нос.

– Черт возьми, женщина, я же сказал, что просто хочу поговорить!

Акцент прорвался сквозь его слова, и она уловила его.

– Луизиана. – Вот дерьмо.

– Что?

– Ты из Луизианы. Ты из «Руки».

– Я из Трясины в Грани. – Серебряная серьга в ухе превратилась в зеркальную каплю. – А я работаю на другую сторону.

Она напряглась, пытаясь высвободить руки.

– Вы все одинаковы.

Звук чьего-то кашля заставил их обоих обернуться. Из-за дерева на лужайку вышел мальчик. Блуждающий луч солнца, пробившийся сквозь облачный покров, играл на его светлых волосах. Панк-скейтбордист со стоянки.

Что за чертовщина…

Светловолосый мальчик крикнул.

– Мне ужасно неудобно, но нельзя ли как-нибудь взять переноску с крыльца? Мы не будем мешать вашим заигрываниям.

Заигрываниям?

Появился еще один мальчик, неся за шиворот пушистое серое существо.

– Вы можете продолжать целоваться, – крикнул он. – Нам нужна только переноска. Этого енота очень трудно удержать, я ей не нравлюсь.

У них была Линг, и они посчитали, что она с этим идиотом зажигает прямо тут на крыльце.

– Отвали от меня, придурок! – Одри стала извиваться. – Слезай, слезай, слезай!

Мужчина отпустил ее, и она вскочила на ноги.

– Отпустите моего енота!

Второй мальчик посмотрел на мужчину рядом с ней. Одри тоже посмотрела на него. Он держал в руке нож. Она не видела, как он заполучил его. «Обворожительная» улыбка тоже вернулась.

– Скажи ему, чтобы отпустил моего енота.

В его глазах вспыхнула злая искорка.

– Обмен: енот на некоторые ответы.

– Хорошо, – выдавила она.

– Отпусти зверька, – крикнул он. Мальчик отпустил Линг, и она, шипя и отплевываясь, бросилась через лужайку и спряталась за ноги Одри.

– Кстати, меня зовут Кальдар, – представился мужчина.

– Не интересно, – ответила Одри. – Это чисто деловой разговор. Если ты хоть на волосок переступишь черту, я сделаю тебе больно.

Он бросил лук на землю.

– С помощью чего? Я забрал свой нож, а твой лук далеко. У тебя кончилось оружие.

Она направилась к своей двери.

– О, у меня есть еще кое-что внутри. Не волнуйся. У меня всегда есть что-нибудь еще.

* * *

ОДРИ прислонилась к кухонному столу, скрестив руки на груди. Кальдар сидел на ее диванчике, расслабившись настолько, насколько мог. Мужчина был красив, он знал это, но если он ждал признания от нее, то он скорее состарится, прежде чем получит его.

Мальчики заняли стулья. Блондин сидел с врожденной элегантностью, выпрямив спину и закинув ногу на ногу. Потрясающе симпатичный мальчик. Через пару лет он будет разбивать сердца направо и налево. Правда, если он будет продолжать тусоваться с этим придурком, то, возможно, не проживет так долго.

Мальчик с каштановыми волосами сидел в кресле так, словно был на камне посреди бушующей реки, и ему приходилось защищать его от аллигаторов. Пока она смотрела, Линг подкралась к нему поближе и оскалилась. Глаза мальчика вспыхнули янтарным светом. Он зашипел, и Линг начала стратегическое отступление. Перевертыш. Что ж, по крайней мере, Кальдар говорил правду. Луизианцы убивали перевертышей на месте. Кальдар, вероятно, был из «Зеркала», что ничего не объясняло. У «Зеркала» не было причин вмешиваться.

Все четверо посмотрели друг на друга. Внутри Одри раздражение боролось с чувством гостеприимства, но юг слишком глубоко укоренился в ее душе, и он победил.

– Не хотите ли чаю со льдом?

– Сладкого? – спросил Кальдар.

– Ну, конечно, сладкого. За кого ты меня принимаешь?

Кальдар придал своему лицу ангельское выражение.

– Я бы с удовольствием выпил чашечку.

Порочный. Это было правильное слово описать его. Порочный от мозга до костей и самовлюбленный. Она должна была выпроводить его из своего дома. Одри достала четыре кружки. Блондин встал.

– Пожалуйста, позвольте мне помочь.

– Конечно. Как тебя зовут?

– Джордж.

– Приятно познакомиться, Джордж. – Она разложила лед по четырем чашкам и налила в каждую чай. – Я сделала тебе больно на парковке?

– Нет, м'леди. Я упал, чтобы поставить маячок на вашу машину.

Отлично. По крайней мере, это объясняло, как они ее нашли. Она взяла две чашки, Джордж взял две другие, и они поставили их на стол.

– Может, мне проверить его на яд? – спросил Кальдар.

– Я бы так и сделала, – сказала она ему. Зря теряешь время, валяй.

Блондин передал стакан темноволосому мальчику. Перевертыш фыркнул, сделал глоток, подержал его во рту и проглотил.

– Чисто.

– Сначала ты позволил одному ребенку попасть под мою машину, а теперь заставляешь другого действовать как детектор человеческого яда. У тебя действительно нет совести, я права?

Кальдар откинулся назад.

– Я не просил его проверять, нет ли яда. Его брат попросил.

Одри покачала головой и повернулась к мальчику-перевертышу.

– Как тебя зовут?

– Джек.

– Джек, есть яды, которые не имеют вкуса и запаха, такие, что даже перевертыш не может обнаружить. В следующий раз пусть Кальдар выпьет первым. Если он умрет, это не станет большой потерей.

Джек фыркнул.

Кальдар вздохнул.

– Расскажи мне об ограблении.

Одри пожала плечами.

– Моему отцу нужны были деньги, чтобы отправить моего засранца-братца на реабилитацию. Снова. Я согласилась помочь им в последний раз. Мы с папой сели в самолет до Орландо и встретили там Алекса. Мы пересекли границу Зачарованного через Грань во Флориде, ворвались в пирамиду и украли предмет. Это был простой деревянный ящик, примерно полтора фута в длину, фут в ширину и восемь дюймов в высоту. Мы взяли его, вернулись в Сломанный и поехали по Ай-95. Когда мы добрались до Джексонвиля, я оставила их и полетела обратно в Сиэтл.

– Ты знала, кто заказал ограбление? – спросил Кальдар.

– Нет. Я подозреваю, что это была «Рука». Я права?

– Да.

Ох, Симус. Ты идиот.

– Я сказала отцу, что это плохая идея. Но нет, у него были звезды в глазах. Они обещали ему небольшую гору золота, и он прикинул, что если переведет ее в американскую валюту, то получит чуть больше пятидесяти тысяч. Я так понимаю, покупатель обманул его?

Кальдар сунул руку в сумку и вытащил оттуда небольшое приспособление из бледно-бронзового металла. Чаша, образованная несколькими круглыми полосами, стояла на узком стебле, который расширялся в основании, напоминая корни дерева. Она уже видела высококачественные гаджеты из Зачарованного раньше, и они были безупречны: красивые, с таким вниманием к деталям, которое обычно уделялось только изящным украшениям. Такую штуку можно было спокойно продать какой-нибудь художественной галерее в Сломанном. Они продадут его с аукциона и никто никогда не поймет, что это такое.

Кальдар сжал стебель. В воздухе пронесся шепот магии. Металлические панели ствола поднялись, открывая внутренности крошечных, тонких шестеренок в дюжине оттенков. Круглые полосы поднялись, медленно поворачиваясь. Над ними возникло слабое свечение. Кальдар наклонился ближе и сказал, четко выговаривая слова:

– Адриана. Фонтан.

Свечение превратилось в призрачное трехмерное изображение мощеной площади с какими-то руинами в центре, которые когда-то могли быть фонтаном, но теперь превратились в груду битого мрамора. Телесного цвета останки усеивали сцену. Дело рук Алекса. Должно быть, он телепортировался, и кто-то держал его на полсекунды дольше, чем следовало.

«Рука» не получила свой товар, а это означало, что они будут охотиться и за ее отцом, и за Алексом. И за ней тоже. Ее сердце пропустило удар.

– Не знаю, – ответил Кальдар. – Если это так, то он тогда прожил достаточно долго, чтобы доставить твоего братца в реабилитационный центр и заплатить за него, а это значит, что он нашел другого покупателя.

– Понятия не имею, кто бы это мог быть, – пожала плечами Одри. – Мое участие закончилось в Джексонвиле.

– Он не связывался с тобой? – Кальдар вгляделся в ее лицо. – Разве ты не должна была получить какую-то награду за это предприятие?

– Ха! Наградой мне было то, что я останусь одна и буду жить своей прекрасной жизнью, которую ты разрушил.

– О нет, дорогая, – покачал головой Кальдар. – Ты разрушила свою собственную жизнь, когда взялась за эту работу. Каждый Эджер знает, что нужно держаться подальше от «Руки». Это было ограбление с высоким риском и низким вознаграждением. Есть гораздо более простые способы получения денег. Ты вчера родилась?

Кем он себя возомнил?

– Я не твоя дорогая. Это было семейное дело.

– Когда семья настаивает на том, чтобы быть глупой, ты уводишь их от этого. Это не так уж трудно.

– Ты меня не знаешь. – Одри скрестила руки на груди. – Ты не знаешь моего отца. Не говори мне, как жить. Симусом Каллаханом особо не поманипулируешь. С ним можно только торговаться.

Он откинулся назад.

– Значит, ты действительно заключила сделку. Он получил сорок тысяч долларов. А что получила ты?

– Я больше никогда не увижу свою семью.

Кальдар нахмурился.

– Попробуй снова?

– Я отрезанный ломоть. Меня больше не трогают. Я не хочу иметь ничего общего ни с ними, ни с их дурацкими планами. У меня нет родителей, и у них нет дочери. Таково было мое условие.

Кальдар слегка отшатнулся. Она почти чувствовала, как за этим милым личиком крутятся шестеренки.

– Я встречался с твоим братом. Если кто-то и должен быть изгнан, так это он.

– В моей семье все не так. Он наследник, гордость и радость, носящий фамильное имя. Я его младшая сестра. – И она не горевала по этому поводу. Нисколько. – В любом случае, моя жизнь тебя не касается. У тебя еще есть вопросы по поводу ограбления? Если нет, то тебе лучше уйти прямо сейчас. Мое терпение на исходе.

Как только он выйдет за дверь, она схватит Линг и свалит.

– Мне нужно выяснить, кто купил ящик.

– Понятия не имею.

– Где я могу найти твоего отца?

– Тоже понятия не имею.

– Одри, мне действительно нужна твоя помощь, – улыбнулся ей Кальдар. Не улыбка, а произведение искусства. Если бы она была просто девушкой, а он просто мужчиной, и они бы встретились на вечеринке, эта улыбка гарантировала бы ему свидание. Мужчина был горяч. Сомнений не было. Но прямо сейчас, все, что он получит, это сильный удар по этим ровным зубам.

Одри рассмеялась.

– Ну разве ты не прелесть? Скажи мне, девушки обычно бросают в тебя свои трусики, когда ты так делаешь?

Он ухмыльнулся еще шире, и она заметила странную дьявольскую искорку в его глазах.

– Разве мужчины бросают деньги, когда ты превращаешься в маленькую южную красавицу?

Чья бы корова мычала.

– Мужчинам нравится мой «сладкий чай» на южный манер. Здесь же никто не наслаждается глупой ухмылкой на твоей уродливой роже.