Текст книги "Грань судьбы (ЛП)"

Автор книги: Илона Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ОДРИ держала в руках голову Гнома. Она в ужасе уставилась на нее и уронила на пол кабины. Голова Гнома покатилась и уперлась в сундук.

Они вернули мне его голову. Гном мертв, и это моя вина.

– Упрямый, жадный дурак. – Кальдар поднял голову и положил ее в плетеную корзину.

Оружие. Ей нужно было оружие. На стене кабины висел арбалет. Одри бросилась к нему и увидела винтовку. Еще лучше.

– Одри, – произнес Кальдар.

Она сорвала винтовку со стены, сняла ее с предохранителя, зарядила патрон, прицелилась в татуированного придурка, стоящего на утесе, и выстрелила, все это за два вдоха. Отдача ударила ее в плечо.

Белокурая женщина вспыхнула белым, создавая экран, прикрывая себя от пули. Татуированный мужчина, чье тело бугрилось от мускулов, словно он был в бронежилете, ухмыльнулся ей.

– Проклятие.

Одри зарядила еще один патрон. Если бы только отталкивающая магия оставила ее в покое хотя бы на секунду, она бы открыла счет.

Рука Кальдара сжала винтовку.

– Ты зря тратишь патроны. Это же голубая кровь. Она может остановить снаряд из базуки своим светошумовым щитом.

Одри опустила винтовку. Гнев наполнил ее так сильно, что ей пришлось закричать, иначе она бы взорвалась. Магия «Руки», все еще проникающая в ее плоть, только усиливала ее ярость.

– Что за больной ублюдок бросает отрубленную голову? Что это за люди, черт возьми?

– Это «Рука». – Кальдар пожал плечами.

– А ты! Похоже, тебя это нисколько не удивляет!

В кабину протиснулся мужчина, его волосы были похожи на блестящую черную завесу. Мужчина сел рядом с Джеком и Джорджем в углу, и она увидела его лицо: мощная челюсть, сильный подбородок, слегка раскосые глаза бледно-серебристо-серого цвета. Покрытый рельефными мышцами, он выглядел достаточно сильным, чтобы противостоять медведю, но в глазах читалась молодость. Ему было не больше двадцати. Мужчина улыбнулся, обнажив заостренные зубы.

– Это должно быть хорошо.

Маленькая часть Одри понимала, что должна быть шокирована, но сейчас Кальдар был важнее.

– Я уже говорил тебе, что имел дело с этой «Рукой» раньше, – сказал Кальдар.

– Нет, дело не только в этом. Сложилось впечатление, что ты знал, что они придут. Ты даже оставил следить детей. – Она указала на то место, где сидели Джордж и Джек. Новая мысль пришла ей в голову. – Ты послал детей сторожить!

– Думаю, мы это уже выяснили, – сказал Кальдар.

– Ты знал, что приближается «Рука», «Рука», которая убивает людей, а потом бросает их головы в их друзей, и ты послал детей в качестве наблюдателей прямо им в пасть?

– Эм. – Кальдар сделал маленький шаг назад.

– Ты что, спятил? Твоя мать уронила тебя на голову, когда ты был маленьким? О чем ты только думал?

– Кажется, что это очень разумный вопрос, – сказал черноволосый мужчина. – О чем ты только думал, дядя?

Кальдар указал на него пальцем.

– Держись от этого подальше.

– А что, если у детей не было бы шанса сбежать? Эта белокурая сучка разрубила бы их на мелкие кусочки, и мы бы сейчас собирали их головы вместо Гномьей. – Одри вздрогнула. – Я все еще чувствую их магию. Она ползает по мне. Такое чувство, что кто-то облил меня жидкостью для зажигалок и поджег.

Кальдар шагнул к ней.

– Магия «Руки» вызывает аллергическую реакцию. Если ты будешь стоять спокойно…

– Я не могу стоять спокойно! – рявкнула она. – Не прикасайся ко мне!

Кальдар отступил назад с поднятыми руками.

– Одри, это пройдет. Все ее так воспринимают в первый раз. Тебе придется переждать это.

– Откуда ты знал, что «Рука» придет?

– Я не знал, – ответил Кальдар. – Я подозревал.

О, пожалуйста.

– Я тебе не верю. Ты все время лжешь.

– Нет, это не так.

– Недалеко от правды, – пробормотал Джордж.

Она указала на мальчика.

– Вот видишь!

Кальдар что-то проворчал себе под нос.

– А теперь послушай меня. «Рука» идет по тому же следу из крошек, что и я. Мы не можем найти твоего отца, что делает мишенью тебя или твоего братца. Единственный способ сделать так, чтобы «Рука» не добралась до тебя – это убить твоего брата. Я мог бы это сделать, но не сделал. Я просто дал ему немного наркотиков.

– Ты дал наркоману в реабилитационном центре наркотики, и ты хочешь, чтобы я была рада?

– Конечно, это звучит плохо, когда ты так говоришь.

– Звучит скверно, как ни крути. Я знаю Алекса. Наркотики поджарили его мозг, и он думает, что весь мир должен ему. Он бы попытался поторговаться с этой «Рукой». – Она замолчала. – Мой брат мертв, не так ли?

– Да, – ответил Кальдар.

Два человека были убиты, потому что она была слишком слаба, чтобы сказать отцу «нет». Алекс сам напросился. Но Гном был всего лишь соседом. Иногда он бывал злобным старым ублюдком, но всегда помогал ей. Теперь его голова с остекленевшими глазами лежала в плетеной корзинке в углу кабины. Ей не следовало соглашаться на эту работу. Она должна была убедить Гнома бежать с ними, когда появилась «Рука». Следовало, можно было, надо было…

Мальчики молча смотрели на нее, как две птицы.

– Одри? – обратился к ней Кальдар.

Алекс был мертв. Она готовила себя к такой возможности много лет назад, но теперь вот это осуществилось. Она больше никогда его не увидит. Где-то глубоко, в центре ее существа жила крошечная надежда, что Алекс поправится, что однажды он переступит ее порог, чистый и трезвый, улыбнется своей красивой улыбкой и скажет: «Прости, сестренка. Я был ослом. Позволь мне загладить свою вину».

Магия «Руки» так глубоко проникла в нее, что, в итоге, достигла этой надежды, и Одри почувствовала, как та умирает. Что-то жизненно важное разбилось в самой ее сердцевине. Ее собственная магия, такая знакомая и легкая, взбунтовалась и взбрыкнула внутри нее, как взбесившаяся лошадь, отбиваясь в целях самозащиты. От боли она едва не свалилась с ног.

Одри вскрикнула. Ее магия вырвалась из тела стремительной волной. Все сумки и коробки в кабине распахнулись. Джек подпрыгнул на фут. Джордж ахнул.

– Уходите! – рявкнул Кальдар, и все трое поспешили к выходу.

– Я убила Гнома, и я убила Алекса. – Ее голос прозвучал глухо и скрипуче. – И еще больше людей умрет, потому что я была эгоистичной, обиженной и глупой. Я всегда была такой умной. Как, черт возьми, я смогла стать такой глупой?

– Такое случается с лучшими из нас, – сказал Кальдар. – Как, черт возьми, я мог застрять с шуринами-подростками Маршала Южных провинций и женщиной, которая думает, что я уродлив?

– Ты должен отослать их обратно, – сказала она. – Их убьют, Кальдар.

– Теперь уже слишком поздно, – сказал он. – Было уже слишком поздно, когда я нашел их, потому что «Рука» знает их запах. Чтобы вернуться домой, им придется пролететь над территорией Луизианы, а Гастон не имеет большого опыта пилотирования виверн и не знает, как избежать обнаружения. Луизианцы выследят их на границе, и без меня они убьют их или что еще хуже.

– Что может быть хуже?

Его губы скривились.

– Как я уже сказал, их шурин имеет беспрецедентный доступ к вопросам Адрианглийской безопасности. «Рука» будет пытать мальчиков, чтобы повлиять на него.

Все становилось только лучше и лучше.

– Тогда посади их на самолет в Сломанном, и пусть они пересекут границу в Адрианглию через Грань на восточном побережье.

Кальдар вздохнул.

– Нахождение в Сломанном не защитило твоего брата. Кроме того, даже если я куплю билеты и заставлю их пройти через охрану, они сбегут, как только мы повернемся к ним спиной. Они здесь потому, что хотят быть здесь, и они достаточно умны и хорошо обучены, чтобы стать проблемой. Поверь мне, я потратил два дня, обдумывая все это, пытаясь найти какой-то способ выбраться из этой проклятой ситуации. Дети должны остаться со мной. Это самый безопасный вариант.

Одри не могла взять на себя ответственность за смерть двух детей. В ее голове это были даже не Джордж и Джек, а все Джеки и все Джорджи, которые жили в Грани. Все жизни, которые ее глупая выходка поставила под угрозу.

Есть вещи, с которыми даже Каллахан не может жить.

– Тогда есть только одно решение.

Кальдар скрестил мускулистые руки на груди.

– Валяй. Я весь во внимании.

– Мне нужно вернуть браслеты-рассеиватели.

Она должна была все исправить. Она все исправит, чего бы это ни стоило.

– Почему ты так внезапно передумала?

Одри пожала плечами.

– А кто еще это сделает?

– Я.

Она метнула на него убийственный взгляд.

– Да, ладно. Тебя ударили электрошокером и привязали к стулу, потому что ты был слишком занят, наблюдая, как я сосу мятные леденцы.

Кальдар схватил ее. Только что он был на расстоянии, а в следующее мгновение крепко прижал ее к себе. Внезапно его лицо оказалось слишком близко. Его глаза были светло-карими, как выдержанное виски, и он смотрел на нее так, как мужчина смотрит на женщину, когда обладание ею вытесняет все остальные мысли из головы. Легкий покалывающий трепет пробежал по ее телу. Она была почти уверена, что если бы в кабине внезапно разверзся вулкан, никто из них не обратил бы на это никакого внимания.

– Ммм, Одри, – произнес он низким интимным голосом. Звук ее имени ласкал ее, как бархат на коже. Крошечные волоски на ее затылке встали дыбом.

– Ты должен отпустить меня немедленно.

– Знаешь, в чем разница между тобой и мной?

– Я могу назвать несколько. – О да, да, она могла бы, и какие это были забавные различия. И в другое время и в другом месте она могла бы даже подумать о том, чтобы исследовать их, но не сейчас.

Кальдар склонился над ней. Его шепот коснулся ее уха.

– Разница в том, что мне не нужен электрошокер.

Он повернулся, его губы были так близко к ее губам, что расстояние между ними наполнилось жаром. Он смотрел на нее, впитывая в себя, скользя взглядом по ее глазам, щекам, губам…

Она почувствовала его дыхание на своих губах, первое легкое, дразнящее прикосновение его губ к своим, затем более сильное, настойчивое давление его рта и, наконец, горячее прикосновение его языка. Она приоткрыла губы, и он скользнул языком ей в рот. Они встретились, и его вкус омыл ее – он пах зубной пастой, абрикосом и какими-то безумными специями, и он был восхитителен. Он исследовал ее, дразня, соблазняя, а она делала вид, что ей это не нравится, а потом дразнила его снова и снова, соблазняя, обещая то, чего не собиралась делать.

Они медленно разошлись. Все ее тело было напряжено, как натянутая до предела струна, и как раз перед тем, как она сделала шаг назад, одно из тех отличий, о которых он упоминал ранее, сильно вдавило ей в живот.

Одри посмотрела прямо в его самодовольные глаза и дала ему пощечину. Это была хорошая пощечина, громкая и быстрая. Ее ладонь обожгло.

Кальдар отпустил ее и потер лицо.

– Да ладно?

– Я сказала тебе «нет», и ты все равно это сделал. – И это было восхитительно. Когда она состарится и поседеет, то будет вспоминать этот поцелуй.

Кальдар посмотрел на нее удивленно и немного хищно. Весь его лоск исчез, и та часть, которая осталась, была опасной, безрассудной и очень нехорошей. Одри слышала о Трясине. Это было дикое место, а Кальдар вырос там, что делало его одновременно диким и сумасшедшим. Теперь все его изящные манеры исчезли, и появился настоящий мужчина. И он был горяч.

Должно быть, в восемнадцать лет он был ходячим, диким ужасом, особенно с таким лицом. Теперь он стал старше и мудрее, и он лучше скрывал свое безумие, но оно все еще было там, глубоко внутри, и он выпустил его для нее. Ну, разве она не была привилегированной?

Кальдар подмигнул ей.

– Тебе понравилось. Это заставило тебя почувствовать себя живой, а то ты была какой-то зеленой.

Ах, ты ублюдок.

– О, так это был спасительный поцелуй.

– Ну, если ты хочешь, чтобы он так выглядел…

Высокомерный осел.

– Сделай мне одолжение: в следующий раз, когда ты решишь, что моя жизнь нуждается в спасении, просто дай мне умереть. Я действительно предпочла бы это.

Он рассмеялся.

Она покачала головой.

– Я иду с ребятами вперед. Не ходи за мной. Тебе и твоим фельдшерским поцелуям нужно время, чтобы остыть.

Одри взяла Линг на руки и направилась в переднюю часть кабины.

* * *

ВИВЕРНА нырнула вниз, накренившись над поляной, что казалось лишь немного менее захватывающим, чем падение с американских горок. Одри вцепилась в сиденье. В передней части кабины было всего два места, и мальчики любезно позволили ей сесть рядом с Гастоном перед огромным лобовым стеклом, о чем она теперь горько сожалела.

– Все будет хорошо, – заверил ее Гастон. – Виверну трудно остановить, так что мы просто спустимся по спирали за минуту. Посадка на самом деле довольно забавная штука.

Джек оскалился на нее со своего места.

– Он так говорит, потому что он не человек.

Гастон хмыкнул.

Одри старалась смотреть куда угодно, только не на быстро приближающиеся деревья.

– Не человек?

– Его бабушка занималась сексом с тоасом, – сказал Джек.

– Ну, спасибо, Джек. – Гастон показал ему кулак. – Ты очень помог.

– Люблю быть полезным, – сказал Джек.

– У меня всего лишь странные зубы, и мои глаза светятся, а ты превращаешься в рысь и бегаешь вокруг, разбрызгивая свою сперму по кустам. И ты называешь меня недочеловеком? Просто зашибись!

Джордж прочистил горло.

Гастон посмотрел на него.

– Что?

Джордж кивнул Одри.

– Что не так?

Джордж тяжело вздохнул.

– В нашей компании есть леди.

– Мне это известно. Я не слепой.

– Он велит тебе следить за языком, – сказал Кальдар, подходя ближе. Он остановился между двумя креслами, облокотившись на спинки. – Как это выглядит?

– Выглядит неплохо, – сказал Гастон. – Все чисто.

– Сажай.

Гастон наклонился к сложному полированному набору рычагов и ручек и нажал несколько переключателей.

– А откуда виверна знает, чего ты хочешь, чтобы она сделала? – спросила Одри.

– Она носит приемное устройство над своими искровыми железами, прямо под подбородком, – ответил ей Кальдар. – Когда Гастон настраивает магическую частоту пульта, приемник посылает новый сигнал через железы. Виверна обучена распознавать определенные команды.

– Прямо как собака, – сказал ей Гастон. – Она знает, что такое «сидеть» и «стоять», но в ее случае «сидеть» занимает около пяти минут.

– Почему? – удивилась Одри.

– Она очень большая, – ответил Кальдар. – Так что для того, чтобы она приземлилась, все должно быть выровнено правильно: подход, скорость, ветер и так далее.

– А что, если она решит, что «сидеть» означает перевернуться вверх ногами в воздухе? – спросила она.

Кальдар наклонился к Одри.

– Тогда мы все умрем ужасной смертью.

Отлично. Одри ухватилась за кресло, желая, чтобы виверна не упала с неба.

– Боишься летать? – спросил Кальдар.

– Нет, я боюсь упасть и разбиться насмерть.

– Если тебе от этого станет легче, я могу обнять тебя.

– В твоих снах…

Виверна нырнула вниз. Одри ахнула. Земля обрушилась на нее, как будто она была в кабине поезда, мчащегося на полной скорости.

Одри вонзила ногти в подушку сиденья.

Деревья подпрыгнули вверх. Кабина дернулась, и лапы виверны, скользя, врезались в землю. Огромная рептилия накренилась и остановилась.

Кальдар наклонился к ее уху.

– Теперь ты можешь дышать, сорока.

Сорока?

– Мне не нужно твое разрешение, большое спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Агрх.

– Прекрасная посадка, – сказал Кальдар Гастону. – Пока все, что в твоих силах.

Гастон усмехнулся.

Если это прекрасная, то на что же похоже ужасная?

– Пошли, – позвал Кальдар. – Нам нужно разбить лагерь. Небо чистое, так что сегодня мы будем спать на улице. Одри может занять кабину.

– Все нормально, – сказала она ему. – Я справлюсь. Я прекрасно могу спать на свежем воздухе.

Четыре пары глаз посмотрели на нее с явным мужским скептицизмом.

– Радуйтесь, что у вас есть кабина, – сказал Джордж.

– Вы единственная леди, – добавил Джек.

– Послушай их, – сказал Гастон.

– Тогда решено. – Кальдар указал на кабину. – Одеяла, подушки, спальные мешки. Как только мы закончим, Джек, ты найдешь нам что-нибудь поесть, а Джордж встанет на часах. Пойдем.

Пятнадцать минут спустя их спальные мешки лежали на земле рядом с виверной. Одри всегда представляла себе драконов быстрыми и проворными. Но лежащая на траве виверна казалась едва живой, словно какой-то монолит, высеченный из голубого камня, с одеялом из зеленого мха на спине.

Кальдар достал из одного сундука бронзовую шкатулку длиной в фут и открыл ее. Внутри, на ложе из зеленого бархата, лежало большое механическое насекомое. Еще один гаджет. Люди из Зачарованного мира называли их автоматонами.

Кальдар открыл еще одну коробку, вытащил маленький принтер с торчащим из него шнуром и подключил к нему камеру. Принтер зажужжал и выплюнул картинку. Одри заглянула Кальдару через плечо. Белокурая голубокровная женщина смотрела на нее с утеса. Ее надменное лицо излучало презрение.

– Ты сделал фотографию? Когда успел?

– Когда мы приземлились в кабину. Я ее не знаю, и ее нет ни в одном из доступных мне списков «Руки». Я бы вспомнил это лицо, но мне нужно опознать ее, а я не могу просто проверить ее по сети «Зеркала». – Кальдар помахал фотографией, чтобы высохли чернила. – Любой магический контакт будет перехвачен, и, учитывая, что мы находимся в поле, нам строго приказано ограничить нашу связь.

Он вынул насекомое из шкатулки, перевернул его на спину и осторожно нажал на грудную клетку. Бронзовая панель скользнула вниз, открыв маленький прозрачный кристалл. Кальдар поднес к нему фотографию, набрал несколько цифр и сказал:

– Активация.

Крошечные шестеренки завращались внутри насекомого со слабым жужжанием.

– Сканирование.

Луч света пронзил кристалл изнутри. Свет скользнул по фотографии, и кристалл потускнел.

– Кодирование, – приказал Кальдар.

Длинные лапки насекомого задвигались и задрожали. Панель над его грудной клеткой скользнула вниз, скрывая кристалл. Кальдар снова поставил его на ножки.

– На базу.

Спина насекомого раскололась. Появились тонкие, как паутинка, крылышки, один раз дрогнули и пришли в движение. Насекомое вылетело из шкатулки, зависло над травой и взмыло в небо.

– Мы получим ответ через несколько дней. – Кальдар встал. – Гастон, мы с тобой должны позаботиться о виверне.

Мгновение спустя Кальдар и Гастон пошли за водой, чтобы приготовить какую-то особую еду для виверны.

Джек подошел к Одри, держа Линг на руках.

– Не могли бы вы оставить ее в кабине на следующий час?

– Конечно. – Она забрала у него Линг. – Но зачем?

– Потому что мне нужно измениться, чтобы я мог поохотиться, и я не хочу, чтобы она волновалась. – Одри отнесла Линг внутрь и положила ее в большой плетеный сундук, где хранились одеяла.

– Посиди-ка ты здесь пока.

Она закрыла крышку. Тонкие щупальца магии вытянулись из ее руки, она щелкнула замком и вышла наружу.

Из-за спины виверны на массивных лапах выскочила рысь. Огромный, как большая собака, с густой и роскошной шерстью, большой кот посмотрел на нее зелеными глазами.

Одри боялась шелохнуться.

Большие уши рыси с черными кисточками на концах дернулись. Рысь открыла пасть, показав ей розовый язык, подмигнула и помчалась к деревьям.

Ух ты!

Она повернулась к Джорджу, который разворачивал спальные мешки.

– Это был Джек?

– Да, миледи.

Это становилось все более и более странным, и не в хорошем смысле.

Одри взгромоздилась на груду одеял.

– Знаешь, тебе вовсе не обязательно называть меня миледи. Я же простой Эджер.

Джордж одарил ее легкой улыбкой, которая осветила его ангельское лицо.

– Я тоже просто Эджер.

– Но мне казалось, Кальдар говорил, что ты голубокровный? – Это было не совсем то, что сказал Кальдар, но выуживание дополнительной информации никогда не повредит.

– Наша сестра вышла замуж за голубокровного. Мы всего лишь Эджеры. Люди в Зачарованном напоминают нам о том, откуда мы пришли, довольно часто. На случай, чтобы мы не забывали.

Ауч. Должно быть, им приходится несладко.

– Мне жаль.

– Все в порядке, – заверил ее Джордж. – О нас хорошо заботятся. Мы ходим в очень хорошую школу, у нас большое содержание, и Роза, наша сестра, и ее муж очень любят нас. Любой мог невзлюбить нас из-за всего этого, так или иначе. Грань – это просто удобный предлог.

Одри села рядом с ним на одеяло.

– Если о вас так хорошо заботятся, то почему вы оба прятались в кабине Кальдара?

– Из-за Джека. В Зачарованном есть проблемы с перевертышами. – Джордж поправил спальный мешок. – С Джеком трудно. Он заботится о других людях, и он добрый, но он не всегда понимает, как люди думают. И он очень жестокий, что пугает остальных. В Адрианглии перевертышей вроде него отправляют в военную школу. Это очень плохое место. Джек сейчас в большой беде, потому что он чуть не убил кое-кого, и он считает, что Роза и Деклан, ее муж, готовятся отправить его туда. Он думает, что лучший друг Деклана, который является перевертышем, может переубедить их в обратном, но тот отправился в путешествие. Мы выигрываем время до его возвращения.

Она уловила легкий намек на неодобрение в его тоне.

– Так думает Джек. А ты что думаешь?

Джордж поморщился.

– Джек избалован. Ему приходится не сладко, но он не единственный, кому это нелегко дается. Ему сходит с рук сумасшедшие вещи, потому что он перевертыш, и он другой. Джек мог бы вести себя лучше, но он перестал пытаться. Он решил, что не стоит пытаться, и что бы он ни сделал, это ничего не изменит.

Джордж встал и потянулся к большому холодильнику, стоящему у виверны. Мускулы на его руках вздулись. Он напрягся. Одри встала и взялась за другую ручку холодильника, глядя прямо перед собой, не встречаясь с ним взглядом. Не нужно заставлять мальчика смущаться.

Вес холодильника чуть не опрокинул ее. Глупая штука была огромной и, вероятно, полной льда. По меньшей мере восемьдесят фунтов. Они подтащили его к клочку чистой травы.

Джордж опустился на колени возле холодильника, а она села на траву напротив него. Ни один из них не прокомментировал то, что они тащили холодильник, как будто этого и не было.

– Когда мы были маленькими, у Розы была паршивая работа, – сказал Джордж. – Она ужасно уставала, но работала там, потому что хотела, чтобы у нас была лучшая жизнь. Вы спросили меня, что я думаю. Я думаю, что Роза сделала бы все что угодно только для того, чтобы не подвести меня и Джека. Мой брат все неправильно истолковывает. Я не знаю, что он слышал, но сомневаюсь, что его отправят. Моя сестра слишком сильно любит его, а Деклан никогда не сталкивался с проблемой, с которой он не мог бы справиться. Он не стал бы отдавать Джека в руки кого-то другого. Это означало бы сдаться.

Разговаривать с Джорджем было почти то же самое, что разговаривать со взрослым мудрым человеком. В свои четырнадцать лет он был почти взрослым по некоторым стандартам, но все же его зрелость была поразительной. Неужели, что за всеми этими рассуждениями скрывается четырнадцатилетний мальчик?

– Я понимаю, почему Джек сбежал, но почему сбежал ты?

Джордж открыл холодильник.

– Потому что ему нужен кто-то, кто бы о нем позаботился. Мы едва знаем Кальдара, а Гастон и Джек не любят друг друга.

Она усмехнулась.

– И не говори.

– Джек дразнит его, пока Гастон не теряет терпения и не ударяет его, и после начинается заваруха. – Джордж потер затылок. – Гастон бьет очень сильно.

– Говоришь по собственному опыту?

– Да. Я не принимаю это на свой счет. Мы занозы в его… голове. Я сбежал, потому что без меня мой брат сделал бы что-то опрометчивое и глупое. Разве вы не сделали бы то же самое для своего брата?

Одри покачала головой.

– Нет.

– Но почему? – Джордж сунул руку в холодильник и вытащил оттуда большую птицу. Она была черной и мертвой.

Одри уставилась на него. К первой птице на траве присоединилась еще одна, потом еще одна. Что за чертовщина?

– Это долгая история, и ты, наверное, не захочешь ее слушать. Что это такое?

– Часовые, – объяснил Джордж. Он поднял первую птицу и на мгновение закрыл глаза.

Птица вздрогнула.

О, Боже мой.

Птица перекатилась на лапы и расправила свои огромные крылья.

– Давай, – пробормотал Джордж.

Птица захлопала крыльями и полетела в лес. Джордж смотрел ей вслед.

– Я некромант. Птицы будут следить, и я узнаю, если кто-нибудь приблизится.

Ух ты! Вот это парочка. Один был рысью, а другой оживлял трупы.

– Я хотел бы услышать вашу историю. – Джордж поднял вторую птицу.

– Мое детство было далеко не таким плохим, как твое, так что это будет звучать так, будто я устраиваю вечеринку жалости, и это так. Для тебя мои проблемы могут быть не существенными, но для меня они огромны. Забавно, как это всегда получается. Спроси человека, сколько стоит доллар, и он ответит: «почти ничего». Попробуй отнять у него доллар, и он будет за него драться. – Она улыбнулась.

– Вы правы, мои проблемы – самые большие проблемы на свете, – сказал Джордж. – Нет, честно, это ужасно быть мной. Я богат, талантлив и заставляю девушек страдать.

– А как именно ты заставляешь девушек страдать?

Джордж повернулся к ней. Его голубые глаза расширились. Его прекрасное лицо приняло печальное, глубоко обеспокоенное выражение. Он наклонился вперед и театральным шепотом произнес:

– Мое прошлое трагично. Я не хотел бы обременять вас этим. Эту боль я должен испытывать в одиночестве. Под дождем. В тишине.

Она рассмеялась.

– Это было довольно хорошо, на самом деле.

Джордж пожал плечами, возвращаясь к своему обычному состоянию.

– Иногда это срабатывает. И все же я хотел бы услышать о ваших родителях. Пожалуйста.

Ну что ж. Почему бы и нет.

– Мои родители были мошенниками. Я не думаю, что кто-то из них заработал честный доллар за всю свою жизнь. Каждый день была новая афера или новое ограбление. Иногда у нас была куча денег. Папа селил нас в шикарном отеле, мы ели бифштексы и омары, а маме он покупал драгоценности. А на следующей неделе мы спали в какой-нибудь брошенной машине. Что было хаотично, но весело.

– Мой брат был на восемь лет старше меня. Он был красивым и таким забавным, и я думала, что он может все. Девчонки дрались из-за него. – Слезы обожгли ей глаза, и она сморгнула их. – Алекс мог телепортироваться на короткие расстояния. Это был его особый талант. Он тоже был очень хорошим вором. Он воровал для меня мороженое на заправках. Я думала, он такой классный.

– Мы много работали, мой брат и я. Мы воровали вещи, а наши родители продавали их. А потом, когда Алексу исполнилось двадцать, все пошло к черту. Он стал наркоманом. И это наш собственный отец сделал его зависимым. Папа всегда гонялся за большим кушем. Каждая афера должна была сделать нас богатыми на всю жизнь, как и предыдущая. – Одри замолчала, а потом спросила: – Ты знаешь, что такое интернет?

Джордж кивнул.

– Люди в Сломанном иногда используют дебетовые карты вместо денег. Это маленькие пластиковые карточки с магнитной полосой. Когда вы проводите ее через считыватель карт, он списывает цену всего, что вы купили, с вашего банковского счета. Преступники крадут номера дебетовых карт и маленький код, который вы должны использовать для авторизации. Для этого требуется некоторое техническое мастерство. Затем они продают номера карт на секретных форумах в интернете. Можно купить номера, иногда за десять или двадцать долларов за штуку, и можно сделать свои собственные карты. Можно вставить эти карты в банкоматы… ты знаешь, что это такое?

Джордж снова кивнул.

– Автоматизированные банки, которые выдают деньги. Они очень тяжелые.

– Совершенно верно. – Одри кивнула. – Я однажды пыталась украсть один, и они, должно быть, сделаны из свинца, потому что мы пытались поднять его на наш грузовик, и лебедка сломалась. Но в любом случае, когда у тебя есть поддельные карты с номерами дебетовых карт, можно пойти к банкомату и снять деньги прямо со счетов людей. Можно очистить один банкомат, а затем перейти к следующему в течение нескольких дней, пока банки не поймут. Можно заработать тысячи. Моему отцу понравилась эта идея. В его голове это были до смешного легкие деньги. Видишь ли, банк страхует счета людей, поэтому, если деньги украдены, страховая компания возмещает ущерб. Мой отец считал, что это преступление без жертв. О, если бы только мы ввязались в эту аферу, мы все были бы богаты и счастливы вечно.

* * *

КАЛЬДАР остановился позади виверны. Донесся голос Одри. Она рассказывала о своих родителях. Она старалась говорить легко, но он уловил скрытое напряжение в ее голосе.

Кальдар поставил на землю два ведра с водой, которые принес из ручья, и поднял руку. Позади него Гастон остановился и пробормотал:

– Что?

– Ш-ш-ш. Я хочу послушать.

Гастон пожал плечами, поставил ведра на траву и сел рядом с виверной, его длинные темные волосы рассыпались по спине.

Кальдар прислонился к боку крылатого дракона. У мальчика талант. Должно быть, было трудно заставить Одри разговориться. Она была умна и тщательно оберегала себя.

Ее реакция на магию «Руки» могла сыграть свою роль. Агенты «Руки» были настолько искажены магией, что излучали ее. Как по волшебству, они воняли, как мертвецы на дороге, оставленные на солнце на несколько дней, и большинство людей «давились» при близком контакте с ними в первый раз. Реакция длилась несколько часов, в зависимости от интенсивности и марки магии, а также от того, насколько чувствительна к ней жертва. Некоторые из них ощущали на своей коже невидимых жуков, некоторые паниковали, некоторые бились в конвульсиях. Одри была ожоговым типом: такие говорили о чувстве, словно их поджигают, и о чувстве, что их насаживают на вертел или сжирают. Эта реакция сопровождалась слетанием с катушек. Какие бы внутренние тормоза ни были у Одри, они бы становились неисправны. Она неслась по эмоциональному шоссе, теряя над собой контроль, и Кальдар хотел быть рядом с ней во время этой поездки. Любопытство убивало его. Он хотел знать, что ей нравится, что ей не нравится, что делает ее счастливой. Он хотел знать, почему она живет в Грани одна.

Чем больше он узнает о ней, тем легче будет произвести на нее впечатление. Чем больше она будет впечатлена, тем больше он ей понравится. А он хотел понравиться Одри. Стоять рядом с ней было все равно, что стоять на солнце.

* * *

ГОЛОС Одри слегка дрогнул, и она откашлялась.

– Мои родители никогда не понимали, что такое интернет. Они не понимали, что невозможно просто зайти на форумы дебетовых карт, чтобы купить номера. Надо быть представленным или получить доступ от кого-то.

– Папа нашел такого парня, Колина… настоящего подонка. Колин был большой шишкой на одном из форумов, поэтому папа сказал Алексу подружиться с ним и заполучить пароль. Он велел ему сделать все, что потребуется. «Узнай пароль, Алекс. Просто получи доступ».

В ее голосе звучала горечь. Одри тоже было горько, и еще она сердилась.

– Колин был наркоманом, и единственный способ приблизиться к нему – это снабжать его наркотиками. Поэтому Алекс продавал ему кокаин, но Колин хотел, чтобы он был рядом и делал это с ним, так что Алекс стал принимать наркотики в течение двух месяцев. Наконец, Колин передознул. Он принял слишком много наркотиков, и они убили его. Мы получили доступ к форуму, и папа купил кучу номеров, что полностью истощило наши финансы. А потом на пятом банкомате, дежурный полицейский заметил, как он вставляет в автомат стопку карточек, и папу арестовали. Была страшная суматоха. Когда три месяца спустя папа вышел из тюрьмы по каким-то формальностям, они с мамой отправили Алекса в реабилитационный центр, но было уже слишком поздно. Ему понравилось… понравилось быть наркоманом. Так было намного проще жить, чем быть все время папиным мальчиком на побегушках, и он стал заставлять отца покупать ему наркотики. После этого он больше не останавливался. С этого момента мы только и делали, что работали, чтобы собрать достаточно денег и отправить Алекса в новую клинику.