Текст книги "Грань судьбы (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Джек не до конца понял про Иисуса. Одри пыталась объяснить, и он мог повторить ей ее речь слово в слово, но все равно не понимал большей части. Все, что он понял так это то, что Иисус жил давным-давно, говорил людям быть хорошими, а они убили его за это. В конце он спросил, кто был некромантом Иисуса и было ли о нем упоминание в Библии, от чего Кальдар не мог перестать смеяться и ему пришлось сесть, чтобы успокоиться.
Мужчина с плакатом заметил их. Когда мимо него прошла пара ребят, он протянул им плакат и неторопливо направился к ним через улицу. Джордж напрягся, нервный всплеск тревоги пронзил и его, и Джек расправил плечи. Кальдар с Одри заставляли их практиковаться в разговоре последние три часа. Сейчас это будет по-настоящему, и он был так взволнован, что ему пришлось бороться с собой, чтобы не подпрыгнуть и не прокричать что-нибудь глупое.
От мужчины с плакатом трепетал на ветру слабый запах корицы. От Деклана пахло пирогом, но запах этого мужчины был слегка горьковатым, приправленным гвоздикой. Дело было не в том, что человек с плакатом был настолько силен или обладал большой магией, но он определенно был рядом с ней.
Мужчина остановился в нескольких футах, держа руки на виду.
– Ну, привет.
Шоутайм. Джек посмотрел на него так же, как смотрят голубокровные, когда они только что узнали, что он перевертыш: наполовину подозрительно, наполовину насмешливо.
Джордж просто смотрел на мужчину, его лицо было плоским и недружелюбным, напряженным, словно он был готов сбежать в любую секунду. Кальдар объяснил им, что такое уличная шпана. Он сказал, что это самый простой путь, и они оба согласились, что могут это сделать.
– Я заметил, что вы тут ошиваетесь, – сказал мужчина с плакатом.
Джек оскалился.
– Где хотим, там и ошиваемся.
– Улица ничейная, – поддакнул Джордж.
– Интересный акцент, – сказал мужчина. – Вы, мальчики, англичане?
Ага, они практиковались в этом.
– Канадцы, – сказал Джек, в то время как Джордж сказал: – Не твое дело.
– Канадцы. – Мужчина одобрительно кивнул. – Вы так далеко забрались от дома. Ваша семья знает, где вы?
– Чего тебе надо, чувак? – спросил Джордж.
– Я хочу помочь, – сказал мужчина.
– Ну да. – Джордж рассмеялся, холодно и горько.
– Нам ничего не нужно, – сказал Джек.
– Судя по тому, на что я смотрю, нужно. Знаете ли вы, мальчики, об Иисусе Христе, Спасителе нашем?
– Не знаю, а есть ли у Иисуса еда? – Джек ухмыльнулся.
– Да, – ответил мужчина. – Да, есть. Когда вы в последний раз ели?
– Слушай, почему бы тебе не отвалить, – сказал ему Джордж. – Мы тебя не трогали.
Плакатчик улыбнулся.
– Знаете что, у меня сегодня не хватает рабочих рук. Если вы вдвоем раздадите листовки в течение следующих двух часов, то получите бутерброд и бутылку воды на каждого. И печенье.
– Какое печенье? – спросил Джек.
Джордж положил на него сдерживающую руку. Они не практиковались в этом, но Джек согласился.
– Что еще мы должны сделать для еды? – В его голосе прозвучало предупреждение. Хе-хе. Джордж надиратель задниц.
Плакатчик вздохнул.
– Больше ничего. Определенно ничего похожего на то, о чем ты думаешь. Никто не тронет вас и не заставит делать то, чего вы не хотите. Просто простая плата за два часа честного труда. А печенье, кстати, шоколадное.
Джордж сделал вид, что задумался.
– Я умираю с голоду, – сказал Джек.
– Мы просто раздаем листовки, – сказал Джордж. – Больше ничего.
– Больше ничего.
– Мы не пойдем с тобой ни в какие здания, чувак.
– Без проблем, – сказал человек с плакатом. – Никаких зданий.
Джордж еще мгновение колебался.
– Что за бутерброд?
– С ветчиной или индейкой. На выбор.
– Пойдем, а? – Джек позволил себе немного поскулить.
– Ладно, – согласился Джордж.
* * *
– РЫБКА попалась на крючок, – пробормотала Одри. На улице мальчики приняли по стопке листовок. Только посмотрите на Джорджа. Парень все делал правильно: усталый, подозрительный взгляд, недоверие, нервность. Джордж был прирожденным актером, да и Джек был тоже неплох.
– Иди, – сказал Кальдар.
Гастон выскользнул из машины. Он был одет в рваный плащ и грязную панаму, скрывавшую его лицо и большую часть волос, которые Кальдар посыпал белым порошком. Его лицо и руки, то немногое, что можно было разглядеть, были выкрашены в коричневый цвет одним из растительных красителей из коллекции Кальдара. Она наблюдала, как Гастон достал из рукава маленький стеклянный флакончик и плеснул немного жидкости на пальто.
Она взглянула на Кальдара.
– Кошачья моча.
Тьфу. Кошачья моча воняла, как проклятая. Никто не приблизится к Гастону ближе чем на шесть футов.
Все эти хлопоты были ради того, чтобы получить приглашение на аукцион человека, купившего браслеты. И подумать только, неделю назад Одри держала в руках эти безделушки. Ей не следовало браться за ту работу. Но какие бы сожаления она ни испытывала, ей придется с ними жить. Сожаления никогда никому не приносили пользы. Она все исправит. Она была умна, хороша в своем деле, и у нее был Кальдар, который, возможно, был лучшим мошенником, которого она когда-либо встречала.
Стеклянный флакон исчез в рукаве племянника Кальдара. Гастон привалился к стене на углу парковки и сполз на землю. Он был похож на старого бездомного латиноамериканца.
– Хорошая работа, – одобрила она.
– Одной из первых вещей, которой «Зеркало» учит полевых агентов, – сказал Кальдар. – Лучший способ спрятаться – сделать это на виду.
Если с ребятами что-нибудь случится, Гастон их вытащит, но это все равно не помогало. Весь план трещал по швам и зависел от удачи. Когда она сказала об этом Кальдару, он усмехнулся и сказал: «Доверься мне», будто это должно было все исправить. Она возражала, пока Кальдар не предложил проголосовать. Все мужчины, задействованные в вечеринке, проголосовали против нее, то бишь все были против нее. У нее было чувство, что если бы виверна и котенок могли понять, что происходит, они бы тоже проголосовали против нее. Она была окружена дураками с избытком тестостерона, и ничего не могла с этим поделать.
– Почему такое кислое лицо? – спросил он. – Все еще беспокоишься о ребятах?
– Ты же знаешь, что они должны вариться в этом не меньше недели. – Она влилась в поток машин, направляясь к ближайшему торговому центру. – Мы торопим события.
– У нас нет выбора. «Рука» ждать не будет.
Одри покачала головой. Они слишком торопили события. Правда, у них были наличные, но некоторые вещи нельзя было решить одними деньгами.
Они забрали из сейфа Артуро Пены 187 000 долларов. Они также прихватили стопку карт, на которых были изображены его маршруты переправки рабов, которые Кальдар доставил в аккуратном свертке к порогу дома друга его друга, чья служебная машина, похоже, имела правительственные номера. Даже если Артуро Пена сумеет взять вверх над ситуацией, он никогда не сможет вернуть уважение своей банды. Они фактически вывели его из бизнеса. Это было самое меньшее, чего он заслуживал. А теперь они потратят его пропитанный кровью капитал.
– Сколько времени тебе понадобится в торговом центре? – спросил Кальдар.
– Не меньше четырех часов.
Он моргнул.
– Маникюр, педикюр, эпиляция, прическа, макияж, одежда, украшения. Тебе повезет, если я выйду оттуда к трем часам по полудни.
– Я буду считать это своим благословением, – сказал он. – Не покупай ничего со вкусом.
– Заткнись. Думаешь, мне впервой?
* * *
ЗУММЕР интеркома, стоявшего на столе Калеба Грина, зазвенел серебристой ноткой. Калеб Грин открыл глаза. Голова его пульсировала от начинающейся мигрени. Он мог бы принять таблетки, которые превратили бы его в зомби на весь остаток дня. К сожалению, ему приходилось оставаться в сознании и быть на ногах.
Сегодня должна была состояться «Сделка с Босли», и если жребий падет правильно, она принесет ему четверть миллиона долларов золотом Зачарованного. Лично он не видел смысла вооружать АК-47кого бы то ни было из Зачарованного. Любой голубокровный с приличной вспышкой спокойно отразит пули и превратит войско в суши. Но барону-разбойнику нужны были ружья, и Калеб должен был их доставить и все стерпеть. Он принял три «Экседрина» и четыре «Адвила», но мигрень не проходила, поэтому он удалился в свой личный кабинет и сказал секретарше, чтобы его не беспокоили.
Снова зазвонил интерком. Какое-то мгновение он раздумывал, не швырнуть ли его в стену. Но потом любопытство победило. Возможно, на другой линии ждала сделка века. Калеб протянул руку и нажал кнопку. Раздался голос Тамики:
– Мистер Грин?
Калеб сел. Секретарша работала у него шесть лет. Они называли друг друга по имени. «Грин» означало клиента или неприятности. Учитывая, что сейчас они находились в эджеровской части здания, последнее было более вероятно.
– Да?
Голос Тамики слегка дрогнул.
– У вас гости.
Он вытащил из ящика стола «Кольт» 45-го калибра и позволил своей магии окутать себя бледно-зеленым сиянием. Его вспышка была не самой сильной, но она защитит его от града пуль.
– Они могут подождать?
– Нет, сэр. Они хотели бы видеть вас немедленно.
Она не использовала кодовое слово, иначе он уже ушел бы через черный ход.
– Очень хорошо. Я встречусь с ними.
Дверь распахнулась, и вошла женщина голубых кровей, ее плащ развевался позади нее. Высокая, величественная, гибкая как кошка, с волосами цвета золотистого шелка и сияющими глазами такого чистого насыщенного зеленого оттенка, что он забыл, как дышать. Слева от нее двигался невысокий мускулистый мужчина, который выглядел так, словно мог сжать машину. Его темные волосы были коротко подстрижены, и длинная линия татуированных символов, как змея, обвивалась вокруг его шеи, обнаженных рук только для того, чтобы исчезнуть под одеждой. Из пальцев торчали длинные черные когти.
Справа над головой голубокровной возвышался гигант, белый, как альбинос. К нему подошла женщина, стройная, темноволосая, с бледно-серыми глазами и кожей цвета апельсиновой корки. Лысый мужчина шагнул вперед, держа Тамику одной рукой за талию, а другой за горло, неся ее горизонтально, словно она ничего не весила. Карие глаза Тамики смотрели на Калеба в безмолвной панике.
Впервые в жизни Калеб всерьез задумался о молитве.
Голубокровная женщина посмотрела на него. Он видел, как сужаются щелочки зрачков в ее изумрудных радужках. Улучшенная голубая кровь. Это было плохо. Это было очень плохо.
– Ты Калеб Грин, скупщик?
В горле у него пересохло, словно все сморщилось. Каким-то образом он заставил себя произнести эти слова.
– Я гораздо больше, чем простой скупщик.
Голубокровная выгнула свои идеальные брови.
– Ты знаком со своими конкурентами?
– Конечно.
Она сунула руку в карман плаща и вытащила кошелек. На мгновение она позволила ему свисать с ее длинных пальцев, затянутых в кожаные перчатки, и Калебу стало интересно, как выглядят ее руки. Затем кошелек приземлился на его стол с характерным металлическим звоном, и он сосредоточился на нем.
Женщина подняла руку.
– Киллиан.
Лысый мужчина рывком поднял Тамику. Его рот был широко раскрыт, нижняя челюсть отвисла, как зияющая пасть змеи. Его губы раздвинулись, обнажая огромные треугольные зубы.
– Нет! – выдохнул Калеб.
Тамика закричала.
Мужчина укусил Тамику за горло, вырвав зубами половину ее шеи. Пол залился кровью. Ее крик оборвался на полуслове. Мужчина снова укусил, вырвав красную плоть и клочья мышц, и бросил тело Тамики на пол. Она с мягким стуком упала на его драгоценный ковер.
– Мне нужны твои услуги, – сказала женщина с голубой кровью. – Если ты согласен, деньги твои. Если ты откажешься, я с тебя живьем шкуру спущу.
Он все еще был в оцепенении. Шевелись, идиот. Сделай что-нибудь, иначе ты будешь следующим.
Голубокровная женщина смотрела на него и ждала.
Калеб облизнул губы. Его голос прозвучал хрипло.
– Чем могу быть полезен, миледи?
Гигант-альбинос отступил в сторону. К его столу подошла женщина с бледной кожей болезненного зеленого оттенка, держа в руках огромную книгу. Она перелистала страницы, и он уставился на свою фотографию, подписанную его именем, с контактной информацией и кратким списком его достижений. Сердце Калеба забилось быстрее. Он никогда не видел ее, но слышал о ней. Это была книга Гнома. Если она оказалась у «Руки», это означало, что старый ублюдок мертв, и если Калеб не будет осторожен, он присоединится к нему. Совсем как Тамика.
– Эта книга содержит профили твоих основных конкурентов, – сказала женщина с голубой кровью. – Из нее вырвана страница. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, кого нет.
* * *
СНАРУЖИ ночной воздух холодил кожу Хелены. Мар вырвал не одну страницу. В книге не хватало Магдалины Лунного цветка с юга и Клайва Кинера с севера. Оба Эджера жили в тысяче миль друг от друга. Умно, подумала Хелена. Это тебя не спасет, болотная крыса. Гончая Золотого трона идет за тобой. Собаки убивают крыс, а этого она раздавит и отдаст Пауку. Это была бы достойная дань уважения.
Кармаш и Себастьян ждали ее. Ситуация требовала только одного возможного решения. Ей придется разделить свою команду. Они оба знали это, и каждый ждал, кто будет выбран.
Клайв Кинер орудовал всего в нескольких сотнях миль от их последней встречи, в то время как Магдалина Лунный цветок устроила свое логово на юге континента. Из них двоих Клайв был лучшим выбором.
– Кармаш.
Крупный мужчина шагнул вперед и опустился на одно колено, склонив голову, с его седых волос капала вода. Лицо Себастьяна было старательно бесстрастным.
– Возьми Сому, Муру и Коти и нанеси визит Магдалине Лунный цветок. Возьми виверну поменьше. Если вы найдете этого Мара, немедленно сообщи мне и не вступайте в бой. Только наблюдайте и не давайте ему знать, что его обнаружили. Я ясно выразилась?
– Да, миледи.
– Можешь идти.
Кармаш встал, развернулся и пошел прочь, выкрикивая приказы. Трое агентов, которых она назвала, последовали за ним в ночь.
Себастьян молчал.
– Ты более способный, – тихо сказала она.
– Благодарю вас, миледи. – В голосе Себастьяна прозвучало более глубокое рычание, чем обычно.
Она не часто снисходила до того, чтобы объяснить свои рассуждения, но воспитание негодования у ее заместителя привело бы к катастрофе.
– Не важно, кто разведает врага. Важно только, кто его схватит. Кальдар Мар змея, и, как змея, он умен и расчетлив. Если Кармашу удастся найти его и остаться незамеченным, он будет ждать, пока мы прибудем, чтобы захватить его. Если Эджер перехитрит Кармаша, твоя репутация в глазах нашего народа останется незапятнанной неудачей.
Себастьян уставился на Кармаша, исчезающего в Грани. Низкий, наполовину подавленный рык отозвался в его горле.
– Я ему не доверяю. Его не волнует безопасность страны или миссии. Он думает только о себе.
Хелена взглянула на него.
– Он один из лейтенантов моего дяди. Ты сомневаешься в суждениях Паука?
– Нет, миледи. – Себастьян склонил голову.
Она улыбнулась ему.
– А следовало бы. Я сомневаюсь в суждениях всех, включая и себя. Себастьян, ты должен помнить, что Кармаш часть «Руки», которая защищает колонию. Мы Гончие защищаем трон. У нас более утонченное чувство цели и долга. Вот почему я здесь, занимаю место своего дяди, пока он не сможет вернуться на службу. Я должна защищать честь нашей семьи и исполнять свой долг перед империей. Я рассчитываю, что ты будешь сражаться на моей стороне.
Себастьян склонил голову.
– Всегда, миледи.
Меньшего она и не ожидала.
– Пойдем. Мы отправляемся на север.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
КАЛЬДАР сидел в «Старбаксе» напротив входа в торговый центр «Сирс», потягивая кофе, который был слегка подгоревшим и горьким, и размышлял о своем здравомыслии. Вернее, об его отсутствии.
Одри была права, они торопили события. Им нужно было около десяти дней, две недели было бы лучше. Но «Рука» ждать не будет. В каждой афере наступал момент, когда план проваливался, и приходилось импровизировать. Этот не был исключением. Он привык влетать в последний вагон уходящего поезда и большую часть времени радовался этому. Часто, когда он был под давлением, всё чудесным образом становилось на свои места. Но сейчас он влетал не один.
Во-первых, в деле присутствовали дети. Как бы он ни успокаивал Одри, был небольшой шанс, что кто-нибудь из них споткнется. Правда, они оба могли защитить себя, но наличие потенциала не всегда означало гарантированный результат.
Потом была сама Одри. Прекрасная, милая Одри. Отвлекающая Одри. Одри, которая засела в его голове, когда он должен заниматься другими вещами, такими как планирование и расчет. Он понимал почему она бросила отца и брата, но использовать талант такого калибра, чтобы гоняться за изменяющими мужьями и страховыми мошенниками в Сломанном…? Ей нравилось то, что она делала, там, в доме Пены, она наслаждалась каждым мгновением. Воспоминание о ней, такой холодной, собранной и гладкой, как шелк, всплыло в его голове. Мммм.
Одри, Одри, Одри…
Почему она перестала воровать? Если и была когда-нибудь женщина, рожденная для того, чтобы стать вором-домушником, так это она. В Сломанном или в Зачарованном она могла бы жить как королева. Но что-то заставило ее прекратить. Жестокий эпизод с наркоторговцем сказался на ней, но не сломил. Она сделала сознательный выбор, отказавшись от использования своего таланта. Любопытство снова убивало его.
Он снова попытался украсть поцелуй, прежде чем высадить ее, и она бросила на него равнодушный взгляд, захлопнув дверь у него перед носом.
По своему опыту он знал, что женщины делятся на две категории: те, которые уже в возрасте или заняты, и те, кто не прочь повеселиться. При правильном подходе можно соблазнить большинство доступных женщин. Это не имело ничего общего с характером или полом, а касалось основной человеческой потребности в признании и внимании. Он был аферистом. Обольщение, будь то разлучение людей с их деньгами или завлечение их дружбой или романом, было его искусством. Он был в этом мастером.
Он хотел Одри. Он использовал правильное сочетание лести и игривости. Он делал ей комплименты. Он говорил правильные вещи и использовал правильные прикосновения, и все же они оставались на том же месте, где были в тот момент, когда встретились. Она по-прежнему не уделяла ему внимания. То тут, то там он выигрывал сражения, но в основном проигрывал. Он устал проигрывать. Он устал зацикливаться на ней. Это выводило его из себя и делало раздражительным. И что хуже всего, Кальдар знал, что в тот момент, когда она снова появится на горизонте, его раздражение испарится, и он будет полностью поглощен попытками заслужить улыбку. Как какой-то щенок.
Ему было тридцать два года. Слишком стар, чтобы зацикливаться на какой-то рыжей с пышным бюстом.
Его кружка опустела. Кальдар поднял голову, раздумывая, не взять ли ему еще кофе. Брюнетка в огромных темных очках улыбнулась ему через два столика. Хмм. Джинсовая рубашка, обнажающая загорелые руки, белые брюки с низкой талией, закрепленные на узких бедрах дорогим поясом, туфли «Ариадны Альто» на высоченном каблуке – он заметил их на обложке таблоида, когда зашел в магазин, чтобы купить кое-что для завершения своего преображения. Массивное ожерелье из карамельных стеклянных бусин завершало образ. У нее были деньги, и она безуспешно пыталась притвориться беззаботной и непринужденной.
На нем был образ бизнесмена, тот же, что был на нем, когда он пришел торговаться за информацию с Алексом Каллаханом. Скорее всего, она просто реагировала на правильную комбинацию сигналов, которые посылали его волосы и одежда. Он улыбнулся ей в ответ, приятно, но недостаточно соблазнительно для приглашения.
– Я оставляю тебя одного на несколько часов, и ты уже флиртуешь.
Кальдар обернулся. У него отвисла челюсть. Бледно-розовый костюм с черной каймой облегал идеальную фигуру Одри. Ее волосы были расчесаны и опрысканы, став блестящими и слегка жесткими. Широкополая шляпа сидела на ее волосах под углом. Ее макияж был тяжелым и безупречным. Ее драгоценности привлекли бы внимание любого уважающего себя афериста: раздутые золотые кольца, инкрустированные бриллиантами; бриллиантовый браслет, такой сверкающий, что почти граничил с вульгарностью; бриллиантовые серьги; и, в довершение всего, тяжелая цепочка из золотых бусин, усыпанных крошечными бриллиантовыми точками. Она выглядела как трофейная жена политика, не знающая отказа в деньгах и готовая «ходить по магазинам до упаду» и поднять это утверждение на следующий уровень. Она была абсолютно совершенна, от шляпки до острых носков ее тысячедолларовых шипастых каблуков.
Одри откашлялась и подняла брови, многозначительно глядя на стул перед собой. Кальдар оторвал свою задницу и протянул ее ей. Она приземлилась, закинув ногу на ногу, ее пальчики с французским маникюром держали крошечную розовую сумочку. Он сел рядом с ней, и тяжелый аромат роз, исходивший от нее, почти заставил его чихнуть.
– Джонатан Берман, – сказал он, склонив голову.
– Оливия Берман. – Она протянула руку, и он поцеловал ее пальцы.
– Очаровательно.
– Значит, я выгляжу так, будто готова потратить деньги, которых не заработала?
– Ты выглядишь божественно, – сказал он ей, и каждое слово было правдой. – Бывшая королева красоты выходит замуж за богатого придурка, много денег, вкуса ноль. Йонкер проглотит это.
Одри осмотрела его, наклонилась и поправила узел галстука.
– Ты и сам неплохо выглядишь. Гладко зачесанные назад волосы… приятный штрих.
– Я богатый чмошник.
– Бесспорно.
Они долго смотрели друг на друга. Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, не в силах сдержаться.
– Почему ты отказалась от воровства? – спросил Кальдар. И он просто выпалил это. Блестящий ход, просто гениальный. Столько изящества, в такое идеальное время.
– Леди никогда не раскрывает всех своих секретов, – ответила ему Одри, самодовольно подмигнув.
Он, вероятно, мог бы придумать какой-нибудь умный ответ, если бы его разум перестал представлять, как он снимает с нее одежду.
– Есть новости от мальчиков? – спросила она.
– Ничего. – Ничего хорошего… что означало, что все идет по плану.
– А что будет, если Эд Йонкер попытается нас проверить?
Кальдар пожал плечами.
– Пока ты делала боевой раскрас, я кое-что проверил. Эд Йонкер только что сделал ставку на Грэм-билдинг. Это старый театр и идеальное место для него: его задняя сторона обращена к пузырю Грани. Я представляю, как он будет переправлять людей в Грань. Если он получит Грэм-билдинг, то устроит все точно так же, как Магдалина. Он сделал самую высокую ставку – одиннадцать миллионов.
– И?
– Я тоже поставил.
Она уставилась на него.
– Сегодня пятница, вторая половина дня. У них уйдет не меньше рабочего дня на проверку моей кредитоспособности и на другие дела. Я потратил много времени для создания этой личности. Джонатан Берман имеет солидный кредит и владеет достаточным количеством фиктивной недвижимости, чтобы купить Дональда Трампа. Если они копнут глубже, у нас будут неприятности, но они не сделают это до понедельника, а к понедельнику мы должны уйти. Ну что, пойдем?
– Пойдем.
Он бросил на стол несколько банкнот, встал и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Она взяла его за руку, и он мягко повел ее к стоянке.
– Должно быть, больно сливать такую личность, – сказала Одри.
– Дело того стоит.
– Как ты это делаешь? Как ты справляешься со всем этим в Зачарованном и в Сломанном?
– Джентльмен никогда не раскрывает всех своих секретов.
Она рассмеялась, склонив голову набок, и Кальдару захотелось поцеловать ее в шею.
– Ну, давай. Тебе до смерти хочется похвастаться.
– Ладно. – Он пожал плечами. – Я провел большую часть своей жизни, торгуя со Сломанным. Я знаю много полезных людей и стараюсь запоминать их имена и имена их жен или мужей. Я приятен и очарователен, и я всегда прихожу с подарками, так что они не возражают делать мне маленькие одолжения.
– Зачем ты этим занимаешься, Кальдар? Из-за острых ощущений?
– Отчасти.
– А еще из-за чего?
– Я хочу навредить «Руке», – сказал он. – Я бы слил все свои личности и начал бы все с чистого листа, если бы пришлось.
– Чтобы убить одного из них?
Он знал, что его лицо стало хищным, но не стал этого скрывать.
– О нет. Я хочу большего.
– Уничтожить всю «Руку»?
– Да. Я хочу покончить со всей организацией, какой мы ее знаем.
Одри моргнула.
– Ты высоко задираешь планку.
– Последняя вражда, которую пережила моя семья, длилась больше века. – Он позволил себе слегка ухмыльнуться. – Мары затаили обиду.
– Мне придется позаботиться о том, чтобы никогда не враждовать с тобой, – сказала она.
– Мне бы хотелось, чтобы ты враждовала со мной. Потому что потом, когда я выиграю, я пожну сладкие плоды.
– Воображаешь меня своей наложницей? – Одри рассмеялась.
Кальдар кивнул.
– Ага, божественной.
– А если выиграю я?
– Тогда я, конечно, стану твоим наложником.
– Значит, ты выиграешь в любом случае.
– Точно.
Одри искала что-то на его лице, потом прикусила губу.
– Ты купил нам новые колеса? – спросила она.
Кальдар бросил на нее равнодушный взгляд.
– А как сама думаешь. – Он сунул руку в карман, вытащил пульт и нажал кнопку. Черный «Хаммер» ответил коротким гудком.
– «Хаммер»? – Ее южный акцент с каждой секундой становился все слышнее. – Уууф, не стоило.
– Только самое лучшее для моей куколки.
Она погладила его по щеке.
– Жаль, что это партнерство скоро закончится. Мы бы завладели этим городом.
Ха!
– Это не должно скоро закончиться.
– О нет, это так. Это определенно так.
* * *
ДЖЕК смотрел, как огромная блестящая машина выезжает на улицу. Большую часть дня они раздавали листовки. Они вдвоем держались особняком, они раздали большую часть листовок, и им пришлось вернуться за второй стопкой. Пол, парень с плакатом, даже похвалил их. За обедом они с Джорджем взяли по бутерброду и немного воды в бутылках. Сэндвич был ничего так, но ничего похожего на стряпню Розы.
Он скучал по Розе, и это чувство внезапно пронзило его. Он скучал по сестре, по ее голосу, по ее запаху, по своей комнате, по своим вещам. Он скучал по запаху дома. Он даже скучал по Деклану. Все это почему-то казалось таким далеким. Джек потряс головой, пытаясь избавиться от воспоминаний. Сейчас не время, чтобы грустить и кукситься. Джордж позволил Полу уговорить их поработать еще несколько часов, пообещав горячий ужин. Джек издал все правильные звуки типа: «я хочу кушать», и Джордж, наконец, неохотно согласился.
Большая черная машина притормозила в нескольких футах перед двумя мальчиками. Окно опустилось, и на улице раздался голос Одри:
– О Боже! Уууф, взгляни на детей. Мальчики, вы очаровательны. Чем вы заняты?
– Мы раздаем листовки, – сказал тот, что был поменьше.
– Это для школьного проекта?
– Мы не ходим в школу, – сказал старший.
– Это глупо. Как вы можете не ходить в школу? Что думают об этом ваши родители?
Тот, что был побольше, пожал плечами.
– У нас нет родителей.
– Вы сироты? О, Боже мой! Дорогой, дай детям немного денег.
Голос Кальдара произнес что-то хриплое. Одри просунула руку в окно и протянула каждому из мальчиков по две двадцатидолларовые купюры.
Остальные дети бросили своих клиентов и направились прямиком к машине. Джордж схватил Джека за плечо.
– Она раздает деньги, давай не тормози! – Они побежали к машине.
– У нас нет родителей. – Малыш поменьше у окна пыхтел для пущей выразительности. – Церковь заставляет нас раздавать их, чтобы мы могли заработать себе на обед.
– Что? Кто заставляет вас это делать?
Несколько рук указали на Пола, который смотрел на всю эту сцену совиными глазами.
– Вот он!
– Этот мерзкий человек заставляет вас работать за еду?
Головы кивнули.
Дверца машины распахнулась, и Одри вышла на тротуар. На ней был нелепый розовый наряд, а волосы блестели и были жесткими. Она сунула сумочку подмышку.
– Это мы еще посмотрим. Эй, ты! – Она указала на Пола. – Да, ты, ты! Как ты смеешь эксплуатировать этих детей?
Пол поднял руки.
– Нет, мэм, послушайте, это не то, чем кажется.
Открылась другая дверь, и из нее вышел Кальдар. Он выглядел так же, как тогда, в «Розовом утесе» – в костюме, с зачесанными назад волосами.
Одри уперла руки в бока.
– Так это то или не то?
– Что, то?
– То, чем кажется?
Кальдар подошел к ним, выглядя точно так же, как Роза, когда Джек забыл вытереть ноги и оставил кровавую грязь на коврах.
Пол снова моргнул.
– Послушайте, вы все неправильно поняли. Мы пытаемся помочь детям.
– Заставляя их работать за еду? У меня для тебя новость, мистер, рабство в этой стране было отменено в тысяча восемьсот девяностом году с провозглашением иммунизации, – сказала Одри.
– Вы имеете в виду эмансипацию и 1863 год… – слабо пробормотал Пол.
Кальдар, стоявший позади Одри, покачал головой.
– Не пытайся сбить меня с толку! Ты используешь этих мальчиков как рабов. А вдруг, в следующий раз ты заставишь их собирать для тебя хлопок.
– Эммм…
– Ну так слушай меня, этим ребятам сегодня работать не придется. – Одри оглядела детей. – Кто хочет Макдональдс?
Джек протянул руку вместе со всеми и закричал:
– Я, я, я!
Одри повернулась к Кальдару.
– Милый?
Кальдар вздохнул, открыл бумажник, достал толстую пачку денег и вложил ее в руку Одри. Одри помахала им.
– Пойдемте, дети! Я видела «Микки Ди» за углом.
Она зашагала по улице, и все последовали за ней.
– Стойте… – окликнул ее Пол. – Вы не можете этого сделать.
– Поверьте мне, – сказал ему Кальдар. – Лучше ее не трогать, когда она в таком состоянии. Пойдемте, я угощу вас чашечкой кофе.
* * *
КАЛЬДАР шел рядом с Полом по сверкающему, отполированному до блеска коридору Церкви Благословенных и делал вид, что слушает, как мужчина бубнит о лагере и беглецах, не сводя глаз с Одри и с группы детей впереди. Они сходили в «Макдоналдс», а потом Одри настояла на том, чтобы посмотреть, где спят «бедные мальчики». Она произнесла это так, словно ожидала, что они будут прикованы цепями к стенам в какой-нибудь камере, что причиняло их смотрителю бесконечные страдания. Пол был истинно верующим. Он был честен, трудолюбив и искренне хотел помочь детям.
– Видите ли, большинству из них действительно некуда идти. Ужасно, до чего их доводит болтаться на улицах. Наркотики, насилие. Некоторые из них даже занимаются проституцией. Только сегодня у меня стояли два мальчика, выглядевшие настолько голодными, насколько это было возможно, и я должен был пообещать, что никто не тронет их, иначе они не приблизятся ко мне. К чему катится мир, спрашиваю я вас? Эти дети с подозрением относятся к благотворительности. Я имею в виду, подумайте об этом, ладно? Детство должно быть счастливым. По крайней мере, таким образом они получают два приличных приема пищи в день.
Впереди открылись двойные двери, и в коридор вошел Эд Йонкер. Он выглядел точь-в-точь как на фотографии: ухоженный, высокий, с ясными голубыми глазами и хорошо отточенной улыбкой. Кальдар сразу же невзлюбил его.
