Текст книги "Лунная Заводь (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
– Что-то не так, – пробормотала она. – В ручье должно быть полно рыбы. Он слишком хорошо заблокирован для акул и слишком мал для эрваургов.
– Или ты не умеешь ловить рыбу. – Он оглядел болото. Рваные облака пятнали небо. Ивы выстроились вдоль берега, как стройные женщины, моющие свои локоны в воде. Никаких тихих звуков, кроме отдаленных криков какой-то безумной птицы.
Уильям глубоко вздохнул. Никаких странных запахов, кроме обычного шведского стола из водорослей, рыбы и растительности. Ну, и Серизы. Она была права. Было слишком тихо.
Королева бродяг присела на корточки и полезла в карман куртки. А вот и клинок. Он ждал, что она снова вытащит его. Фут длиной, узкий, с одним краем, простая рукоять. В хорошей форме. Она не была бездомной – меч выдал ее раньше, чем зубы, но то, как она держала его, показалось ему странным. Ее хватка была слабой, почти нежной, с рукоятью, зажатой в ее длинных тонких пальцах. Сжимая оружие, ты становишься неуклюжим, но крепкая хватка была лучше всего. Если ты держишь меч, как кисть для рисования, рано или поздно кто-нибудь выбьет его из твоей руки.
Впереди над берегом склонилась старая ива, ее длинные ветви каскадом спускались к реке. Темная тень шевельнулась в воде под ивовыми листьями.
– Не шевелись, – прошептала Сериза.
Он замер с шестом в руке. Лодка медленно скользила, используя импульс последнего толчка.
Рябь запульсировала под ивой, сморщила реку и исчезла.
Сериза присела на корточки на носу лодки, наблюдая за водой, как ястреб.
Огромная тупая голова прорезала реку в дюйме от поверхности, за ней последовало извилистое змеиное тело. Уильям затаил дыхание. Оно все приближалось и приближалось, невероятно долго, двигаясь в полной тишине, такое огромное, что казалось нереальным. Низкий плавник прорезал воду, солнце сверкнуло на коричневой шкуре, испещренной желтыми крапинками, и существо исчезло.
По меньшей мере пятнадцать футов. А может, и больше.
– Грязевой угорь, – прошептала Сериза.
Уильям кивнул в сторону шеста. Она покачала головой.
Лодка плыла вниз по течению, направляясь к правому берегу. Дно стало скрестись по илу. Они остановились. Он поднял шест, чтобы оттолкнуться.
Угорь с глухим стуком врезался в борт лодки. Судно подлетело. Уильям спрыгнул на берег. Его ноги коснулись грязи, когда она вдруг стала жидкой, и он провалился до бедер.
Тупая голова угря высунулась из воды и зашипела, его черная пасть сверкнула лесом острых игольчатых зубов. Существо прыгнуло на сухую землю, пробираясь по грязи короткими лапками. У этой чертовой штуки были ноги. Хреновое место, хреновая рыба.
Уильям крутанул шест и воткнул его в кошмарную пасть. Челюсти сомкнулись на дереве, вырывая шест из рук. На него уставились круглые рыбьи глазки, ничего не выражающие и глупые.
Он вытащил из кармана куртки нож.
Угорь попятился назад. На его лбу светилась ярко-красная отметина – багровый череп с двумя зияющими черными кругами вместо глаз.
Уильям зарычал.
Рыба сделала выпад.
Сверкнула сталь, глубоко впившаяся в левую глазницу угря, и отступила. Молочный гель рыбьего глаза выскользнул наружу, его золотистая радужка блестела, как маленькая монетка на влажной вате.
Угорь дернулся. Его огромное тело резко развернулось. Рыба нырнула в реку и умчалась прочь.
Девушка-бродяжка вздохнула и вытерла лезвие о рукав.
– Единственная воронка на этом берегу на пятьдесят футов в любом направлении, и ты ухитрился прыгнуть прямо в нее. Для этого нужен настоящий талант. Вы пытаетесь усложнить мне работу, лорд Билл?
Лорд Билл?
– Меня зовут Уильям. Ты украла мою добычу. – Он уперся руками в грязь, пытаясь высвободиться, но она просто растеклась под ним. Она могла перерезать ему горло от уха до уха, и он ничего бы не смог с этим поделать.
– Конечно, я это сделала. Ты как раз собирался разорвать эту большую плохую рыбу на мелкие кусочки. – Сериза схватила левой рукой иву и наклонилась к нему. Он сжал ее пальцы. Она хмыкнула и вытащила его.
Сильная для женщины. И к тому же быстрая. Это был один из самых быстрых ударов, которые он когда-либо видел.
Сериза посмотрела на него.
– Ты выглядишь восхитительно.
Черная слизистая грязь запачкала его штаны, наполняя воздух запахом старой гнили. Отлично. И ему даже не удалось убить рыбу.
– Это торф, – сказала она. – Он сразу же смоется. Угорь вернется не раньше чем через несколько минут, так что если ты хочешь помыться, то сейчас у тебя есть шанс.
Уильям стянул сапоги, вылил на берег полгаллона ила и вошел в ручей вброд. Маслянистый торф скользкой волной скатился с него, не оставляя пятен.
Это был адский удар мечом, быстрый, точный. Профессиональный. В болоте у «Зеркала» не было агентов женского пола. Может быть, она была «Рукой», одной из команды Паука. Уильям мысленно перебрал всех известных знакомых прислужников Паука, мысленно сравнивая их с женщинами. Не сравниться. Либо у «Зеркала» не было никакой информации о ней, либо они забыли ею поделиться.
Уильяму очень хотелось повернуться, схватить ее, окунуть в воду и смыть всю эту грязь с ее лица, чтобы он мог посмотреть, как она выглядит.
Он был голубой кровью. Он должен был сохранить свое прикрытие.
Уильям выбрался наружу. Королева бродяг приветствовала его широкой улыбкой.
– Ну и как тебе нравится твоя экскурсия по болоту?
Вот хитрожопая. Он натянул сапоги.
– Заклейменных рыбок с ножками в путеводителе не было. Я хочу вернуть деньги.
Она моргнула.
– Что значит «заклейменных»?
– У него был череп, вырезанный между глаз.
– Он светился красным?
– Да.
Ее лицо вытянулось. Она подняла голову к небу.
– Это было ужасно с вашей стороны. Я этого не заслужила. У меня более чем достаточно забот, так как насчет того, чтобы перестать подбрасывать мне новые? Если вам не нравится, как я веду дела, спускайтесь и попробуйте сами все исправить.
– К кому ты обращаешься?
– К бабушке и дедушке.
– В небо?
Она повернулась к нему, ее темные глаза были полны негодования.
– Они мертвы. А где еще они могут быть?
Уильям пожал плечами. Может быть, это была одна из странных человеческих вещей, которые перевертыши не понимали. А может, она просто сошла с ума. Все Эджеры были безумны. Он знал это с самого начала. Он позволил сумасшедшей женщине увести себя еще глубже в болото. Как так могло случиться?
Боги, он скучал по своему трейлеру. И кофе. И сухим носкам.
Сериза подошла к перевернутой лодке.
– Что означает этот череп?
– Неважно.
Он поднял шест и встал перед ней.
– Что означает этот череп?
Она перевернула лодку.
– Это секта.
Он последовал за ней.
– И что это значит?
– Угорь принадлежит секте «Госпо Адир». Они некроманты. Они изменяют угрей и другие вещи с помощью магии и используют их в качестве сторожевых псов. Угри по своей природе чертовски мстительны, но этот улучшен, что означает, что он умен и обучен выслеживать нарушителей. Проклятая тварь будет преследовать нас повсюду, пока мы не убьем ее, и если мы убьем ее, секта захочет, чтобы я заплатила за нее компенсацию.
Сериза оттолкнула лодку от берега и бросила в нее их сумки.
– Итак, позволь мне уточнить: рыба нападает на нас, но ты должна компенсировать это секте?
Сериза тяжело вздохнула.
– Смотрите, прежде чем прыгать, лорд Билл. Это хорошее правило. Выучите его.
Голубая кровь. Веди себя как голубокровный. Голубокровные не рычат на наемных работников.
– Уил-ль-ям. Ты хочешь, чтобы я говорил помедленнее, чтобы ты могла запомнить имя?
Она стиснула зубы.
– Ненавижу иметь дело с сектой. Они неразумны. Кончится тем, что мы убьем эту глупую тварь, и тогда Эмель проест плешь на моей голове.
– Кто этот Эмель?
– Мой кузен. Красный некромант. Вот почему мне придется заплатить компенсацию. Угорь знает мой запах. Он бы не напал на меня, если бы я была одна, так что если бы ты не был со мной, я бы не попала в эту переделку.
Он задушит ее прежде, чем закончится это путешествие.
– Может, в следующий раз я просто позволю рыбе съесть меня?
– Это, конечно, упростило бы дело.
Уильям собрал остатки терпения и попытался притвориться Декланом.
– Я заплачу тебе за рыбу.
– Да, да, и эта стая свиней, пересекающая небо, выглядит особенно красиво в это время дня.
Он не выдержал и зарычал.
– Я сказал, что заплачу за эту чертову рыбу, даже если нам придется ее убить!
Она замахала руками.
– Сделайте мне огромное одолжение, лорд Уильям. Следующие несколько миль держи свои мысли при себе. Если ты будешь продолжать говорить, мне придется ударить тебя этим шестом, а этого никто не хочет.
РУЧЕЙ повернул, впадая обратно в реку. Сериза оперлась на шест, и лодка скользнула в широкую воду.
С такой скоростью они доберутся до Перелома шеи к ночи. У нее не было никакого желания рисковать, пересекая лабиринт торфяных островов и затонувших кипарисов посреди ночи, когда проклятый угорь следует за ними. Им придется найти безопасное место для лагеря. Может быть, им вообще удастся избежать Перелома шеи. Можно выбрать один из ответвлений ручья. Так будет безопаснее, но медленнее. А времени у нее оставалось в обрез. Все из-за голубокровного идиота.
Ты украла мою добычу. Ха.
Сериза взглянула на него. Лорд Уильям достал свой арбалет. Его янтарные глаза изучали воду. Было что-то глубоко хищное в том, как он сидел, молчаливый и настороженный. Как кошка, готовая вонзить когти в живую плоть.
Сериза подумала об угре и Уильяме, застрявшем в грязи с ножом в руке. Большинство людей запаниковали бы. Он просто ждал, когда рыба бросится на него. Тогда его глаза тоже были хищными. Расчетливые, горячие янтарные глаза были полны негодования, как будто он был оскорблен нападением угря.
Она повидала немало изгнанников из Зачарованного мира. Время от времени Луизиана высылала голубую кровь в Грань. Некоторые из них были сильными, некоторые отчаянными, но никто не был похож на Уильяма. Ей хотелось открыть его и понять, из чего он сделан. Почему он оказался здесь, в Трясине? Чего он хочет?
Он всего лишь голубокровный, напомнила себе Сериза. Она бросит его в Сиктри. У нее были дела поважнее. Ей просто нравилось смотреть на него, потому что у него было красивое лицо, и потому что они были вдвоем на всем болоте, и больше смотреть было не на что.
– Ищешь угря? – спросила Сериза.
Он взглянул на нее, и Сериза чуть не выронила шест. Его глаза светились, как радужки дикой кошки, спрятавшейся в темноте.
Святое дерьмо.
Сериза зажмурилась. Глаза Уильяма снова приобрели свой обычный ореховый цвет. Она могла бы поклясться, что видела, как они светятся.
Во что черт возьми, она ввязалась?
– Я убью эту чертову рыбу, – прорычал Уильям.
О, ради всего святого!
– Сумасшедшие некроманты, противный кузен, финансовая ответственность… все это меркнет?
– Эта рыба – все, что плохо в этом месте.
– А что, скажи на милость, не так с этой Трясиной? – Сериза могла бы написать книгу о том, что не так с Трясиной, но она заслужила это право, родившаяся и выросшая здесь.
Он поморщился.
– Здесь душно и сыро. Здесь пахнет гниющей растительностью, рыбой и стоячей водой. Все постоянно меняется. Ничто не является тем, чем кажется: твердая почва – это вязкая грязь, а у рыб есть ноги. Это неподходящее место.
Сериза ухмыльнулась.
– Она старая. Трясина древняя, она существовала еще до рождения наших предков. Это часть другого времени, когда растения правили, а животные были дикими. Уважайте ее, лорд Уильям, иначе она убьет вас.
Его верхняя губа приподнялась, обнажив зубы. Она видела точно такую же гримасу у своих собак как раз перед тем, как они зарычат.
– Такое добро пожаловать – целое испытание.
Готов ли он был справиться с болотом? Сериза рассмеялась. Он сверкнул глазами. Она умирала от желания узнать, что его чопорная задница делает в Грани, но она установила правило относительно личных вопросов, и она должна была придерживаться его.
– Так какое же для тебя подходящее место?
– Лес, – ответил Уильям с отсутствующим выражением лица. – Там, где земля – сухая почва и камень. Там, где растут высокие деревья, и многовековая осень устилает их корни ковром. Где ветер пахнет дичью и полевыми цветами.
– Это было чудесно, лорд Билл. Вы когда-нибудь писали стихи? Что-нибудь для вашей голубокровной леди?
– Нет.
– Ей не нравится поэзия?
– Прекрати.
Хе-хе.
– О, так у вас нет дамы. Как интерес…
Магия заколола ее кожу. Ее руки стали ледяными. Ее охватила дрожь. Ее зубы застучали, колени задрожали, а крошечные волоски на затылке встали дыбом. Страх нахлынул на нее, сопровождаемый приступом тошноты.
Что-то плохое ждало их за поворотом реки.
Знакомое отвращение сдавило горло Уильяма. Его желудок сжался. Невидимая магия сверкнула на его коже.
«Рука». Сильная магия, быстро приближающаяся. Впереди река изгибалась влево. Кто-то из команды Паука должен был быть прямо за поворотом. Может, один человек, а может, и пятнадцать. Невозможно сказать наверняка.
Сериза застыла на корме. Ее тело дрожало.
– Прячемся, – приказал он. – Немедленно.
Она завела лодку в заросли камыша, уперла шест в дно реки и присела, удерживая их на месте. Он вытащил из кармана белую монету, обхватил ее руками и сжал металл. Очень надеюсь, что устройства «Зеркала» работают.
Монета стала горячей в его пальцах. Слабый блеск магии потек из его руки, капая на руку Серизы, на ее куртку и джинсы, омывая его руки, поглощая всю лодку.
Сериза напряглась. Ее руки вцепились в шест так, что костяшки пальцев побелели. Зрачки в ее радужках превратились в темные лужицы.
Реакция на магию «Руки». По крайней мере, Королева бродяг не работала на Паука.
Сериза вздрогнула. Первое знакомство всегда было самым трудным. Он выработал терпимость, гоняясь за Пауком, но у нее ее не было. Если он не сдержит ее, она потеряет самообладание и разрушит чары.
Уильям крепче прижал ее к себе, сжимая шест на случай, если она отпустит его, и прошептал ей на ухо.
– Не шевелись.
Из-за поворота реки показалась большая лодка.
Серизу передернуло. Он крепко прижал ее к себе, желая, чтобы заклинание выдержало.
Магическое сияние вокруг них закружилось с дюжиной оттенков и щелкнуло, подстраиваясь под зелень тростника и серость воды с зеркальной точностью.
Лодка плыла против течения, ведомая единственным ролпи. Люди стояли на борту, держа в руках винтовки. Не завсегдатаи «Руки» – снаряжение было слишком разномастным. Наверное, местные одаренности. Он пересчитал винтовки. Семь. Слишком много, чтобы легко убить. Кто-то в этой толпе должен был быть из команды Паука…
На корме стоял человек. С его плеч свисал длинный серый плащ.
Человек поднял руку, и лодка остановилась. Голова ролпи высунулась из воды. Человек на корме снял плащ. Он был одет в мешковатые штаны и был без рубашки. Слишком тощий, словно кто-то обмотал скелет тугими мышцами и облил его красным воском.
Уильям мысленно пробежался по команде Паука. Двое мужчин-оперативников были худыми, как скелеты, но только у одного была кирпично-красная кожа. Рух. Следопыт Паука. Согласно информации «Зеркала», он и Паук были соединены в бедре. Значит, сукин сын все-таки был на болоте.
Кожа между костяшками пальцев Уильяма зудела, желая выпустить когти. Один укус в шею этой зубочистки и Паук отследит это. Семь винтовок и пятьдесят ярдов воды означали, что у него не будет ни единого шанса. Ладно, он укусит позже. Рух, вероятно, был отвратителен на вкус.
Уильям глубоко и ровно вздохнул. Трудно убить семерых мужчин и следопыта. Возможно, в тесной каюте на твердой земле. Особенно если будет темно. Он проткнет их ножом или зубами, и они никогда не узнают, что их поразило. Но здесь, если заклинание рухнет, они станут легкой добычей.
Если Рух заметит их, Уильям подбросит лодку в воздух, используя ее как щит, и бросится бежать. Девушка задержит его, но если они доберутся до кипарисов целыми и невредимыми, он сможет уничтожить команду Руха одного за другим.
Добраться до кипарисов было бы сущим кошмаром.
Пожилой, коренастый Эджер вытащил веревку из колеса, привинченного к носу лодки, и поймал длинную хрупкую шею ролпи скользящим узлом. Держа одной рукой веревку, он повернул руль и завел его вниз. Ролпи дернулся, вздрогнул и стал отбиваться, как рыба на леске, но веревка держала его за шею и потащила к борту лодки. Не имея возможности нырнуть, его голова застряла над водой, и зверь обмяк.
Рух закрепился на носу, его босые ноги цеплялись за палубу пальцами, похожими на птичьи когти. Он наклонился вперед над водой, его тело согнулось так, что нормальный человек упал бы в реку, и он протянул правую руку к поверхности воды.
На плече Руха выросла выпуклость плоти. Она медленно сжималась и расслаблялась, становясь все толще с каждым сокращением. Какого черта…
Рух застонал. Огромная капля желтого ихора набухла на правой дельтовидной мышце следопыта и лопнула, выпустив щупальце.
Кислота обожгла Уильяму рот. Да, если он когда-нибудь будет сражаться с Рухом, удар в спину сверху, прямо между лопаток, будет то, что надо.
Щупальце дрожало над плечом следопыта, как червяк цвета сырых мышц, и цеплялось за красную кожу Руха. Обмазанное ихором, щупальце скользнуло вниз по руке. За ним последовало еще одно, обогнув первое, потом еще одно.
Сериза подавилась. Он крепче прижал ее к себе. Если ее вырвет, телесная жидкость разрушит чары.
Щупальца погрузились в воду. Ролпи стонал и кричал, пытаясь вырваться.
Тошнотворная магия обрушилась на них подобно лавине. Если бы это был ветер, он бы раскачал лодку.
Сериза задрожала в его объятиях.
Не паникуй. Только не паникуй.
– Я держу тебя, – прошептал он ей на ухо.
Тонкие щупальца магии протянулись от лодки. Бесцветные, мерцающие, как горячий воздух, поднимающийся от земли, они ползли по поверхности реки, через камыши, к ним.
Если заклинание разрушится, им конец.
Магия парила, выжидая, прощупывая. Бесцветные усики плескались по краям зеркального заклинания.
Держись. Держись, черт бы тебя побрал, держись.
Монета обожгла руку Уильяма. Спазм сотряс Серизу.
– Почти закончилось, – прошептал он. – Почти все.
Рух, сидя в лодке, смотрел прямо на них.
Уильям затаил дыхание.
Магические щупальца раздулись и раскололись, обтекая лодку. Они попробовали на вкус берег, скользнули по грязи и отступили.
Рух повернулся к Эджерам. Уильям напрягся. Его уши уловили слабый звук голоса Руха.
– Девушка не… этим путем. Двигаемся дальше…
Они искали девушку. Девушку? Эту девушку?
Следопыт вытащил свои щупальца из реки. Уильям поймал вспышку сложной паутины, покрытой длинными красными волосками с тонкими ресницами, с которых капала вода, а затем сеть сложилась сама по себе. Реснички скользнули в щупальца, щупальца свернулись в плече, как эластичные резиновые шнуры, и кожа запечатала их. Рух растер вязкий ихор по руке, втирая его в кожу, как лосьон, и потянулся за плащом.
Тот, что был постарше, отпустил веревку, и ролпи помчался вниз по реке, спасаясь бегством и волоча за собой лодку.
Уильям ждал. Прошла минута. Другая. Достаточно долго. Он отпустил монету. Она лежала бесполезная и холодная на его ладони, весь ее заряд был израсходован. Он должен был отдать «Зеркалу» должное. Они делали аккуратные игрушки.
Сериза резко наклонилась вперед, свернувшись в клубок. Те ее части тела, которые не были покрыты грязью, стали такими бледными, что казались зелеными. Последействие воздействия магии «Руки» должно было ударить по ней сейчас в полную силу.
Если она нужна Пауку, то Уильям должен держать рядом. Рано или поздно Паук придет за ней, и тогда они закончат танец, который начали четыре года назад.
Сериза закашлялась.
Дикий зверь в нем оскалил зубы. Она была слаба и напугана. Почти жалкая. Легкая добыча для любого. Он должен охранять ее, иначе она погибнет.
– Они ищут тебя. – Он старался говорить бодро.
Она схватилась за живот. Ее слова прозвучали напряженно.
– Никаких личных вопросов.
– Это та самая «Рука». Луизианские шпионы. Зачем ты им понадобилась?
Она покачала головой.
Хорошо. Последствия магии «Руки» со временем становились все хуже. Он просто должен был переждать, как волчья стая поджидает истекающего кровью оленя. Рано или поздно олень упадет на землю, и тогда наступит время ужина.
Уильям взял у нее шест и оттолкнулся, направляя лодку вверх по течению.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
СЕРИЗУ трясло. Ледяные иглы покалывали ее позвоночник и впивались в мышцы спины. Ее шея напряглась. Во рту у нее пересохло и стало горько.
Что-то на многочисленных мохнатых лапках поползло вверх по ее руке. Она попыталась схватить его, но пальцы поймали пустоту. Никто по ней не полз. На всякий случай она почесала руку и почувствовала прикосновение маленьких лапок к локтю, потерла там, а потом десятки невидимых жучков стали ползти по плечам и спине. Жесткие щетинки насекомых и крошечные хитиновые лапки царапали ее, скользя вниз по шее. Она дернулась, стряхивая их с себя.
Уильям наклонился к ней и хлопнул ее по руке.
– Держи свои руки подальше от меня.
– Я так и сделаю, если ты сама будешь держать их подальше.
– А тебе какое дело? – Она крепче прижала к себе куртку, ощупывая бумаги в гладком пластике. На месте.
– Тот рыжий урод, которого ты видела – следопыт. Ему нужно совсем немного: немного слюны, несколько капель крови в реке, и он будет знать, где ты находишься. Мы гребем вверх по течению. Если ты поцарапаешь себя до крови, течение утащит ее вниз, и на следующей остановке он узнает, какова ты на вкус. Потом они развернут лодку и вернутся сюда со своими семью винтовками.
– Откуда ты знаешь?
Он коснулся рукой ее лба, и она отстранилась – его кожа пылала жаром. Он показал ей свою ладонь, влажную от ее пота.
– Сейчас тебе кажется, что по твоей коже ползают призрачные насекомые. Твое сердце колотится. Язык у тебя пересох, рот словно ватой набит, руки и ноги мерзнут, но тело горит. Я знаю об этом, потому что сам такое уже испытывал. – Он продолжал толкать лодку.
Не чешись. Она обхватила себя руками, чтобы согреться. Ее зубы стучали. Не чешись.
– Когда успел у-у-умудриться?
Уильям поморщился.
– Я был солдатом в Адрианглии. Мы уже сталкивались с уродцами «Руки». – Он наклонился к шесту. – Адрианглийское «Зеркало» и луизианская «Рука» много лет ведут холодную войну. Адрианглия и Луизиана стоят друг друга. Если бы разразилась настоящая война, она затянулась бы на годы, так что вместо этого они продолжают шпионить друг за другом, ища путь к победе обходными путями. Адрианглийские шпионы используют магию в своих приборах и оружии. Луизианские шпионы сами напичканы магией. Они так меняются с ее помощью, что некоторые из них уже не люди.
Все это она уже знала.
– П-п-почему от нее так плохо?
– В конце концов уродцы «Руки» становятся настолько испорченными магией, что начинают излучать свою извращенную магию. Эта магия для нас яд. Это все равно что найти гнилой труп… от зловония тебя тошнит, так что ты не сомневаешься, что есть его нельзя. То же самое и здесь. Чем больше они испорчены, тем хуже их магия. Они знают об этом. Они используют ее, чтобы ослабить свою добычу. В конце концов твое тело приспособится, но до тех пор ты будешь уязвима.
– Когда э-э-это пройдет?
– От многого зависит.
Что это был за ответ такой?
– Как долго п-п-продержалось у тебя?
Последовала небольшая пауза, прежде чем он ответил.
– Восемнадцать часов.
– Как ж-ж-же ты у-у-удержался не чесаться?
– Я и не удержался. Они приковали меня цепью за шею в камере и пустили все на самотек.
– Это у-у-ужасно. – В какой именно армии он служил, что они позволили ему вцепиться в себя когтями до крови? – А они не могли дать тебе успокоительное или еще что-нибудь?
Его голос прозвучал как нечто само собой разумеющееся.
– Они не утруждали себя этим.
– Это неправильно. – Ее зубы заплясали, и Сериза прикусила губу, заставив колени непроизвольно задрожать. – Все будет только х-х-хуже, не так ли?
Он наклонился к ней и заглянул в глаза.
– Видишь, как плавают перед глазами маленькие красные точки?
– Нет.
Он поморщился.
– Тогда будет еще хуже.
Потрясающе.
– З-з-з… з-з-з… з-з-з…
– Не торопись, – сказал он ей.
– З-з-зачарованные мудаки.
Он издал короткий смешок.
Жуки продолжали свою безумную джигу. Если бы только она могла согреться…
– Есть ли другой путь в Сиктри?
Ей потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы переварить его вопрос. Наконец-то Сериза поняла.
– Следопыт в конце концов в-в-вернется. Мы д-д-должны покинуть реку.
Он кивнул.
– Совершенно верно.
Насекомые на ее руках начали грызть кожу, зарываясь в нее, пытаясь прогрызть себе путь через мышцы к венам и крови внутри. Она сжала кулаки, чтобы не расцарапать себя.
У нее текло из носа. У нее было абсурдное чувство, что если бы она могла схватить что-нибудь острое, как лезвие ножа, и поцарапать им кожу, то жуки исчезли бы.
Уильям резко повернул лодку, оттолкнувшись шестом. Плоскодонка врезалась в берег.
– Даже не думай об этом.
Сериза поняла, что держит в руке короткий меч. Она шмыгнула носом.
Уильям протянул руку.
– Он м-м-мой, – сказала она.
– Тебе не нужен он прямо сейчас.
Сериза глубоко вздохнула, четко выговаривая каждое слово.
– Если ты попытаешься забрать мой меч, я убью тебя им.
Его глаза изучали ее.
– Отлично, – сказал он. – Я не буду драться из-за твоего ножечка, если ты скажешь мне, как мы можем добраться до Сиктри другим путем.
Сериза заставила свой мозг работать. Он раскачивался медленно, как ржавая водяная мельница.
– Небольшой ручей начинается в трех милях вверх по реке, на правом берегу, между двумя соснами, одна из которых была опалена молнией. Он приведет нас к озеру Мозер, но нам придется тащить лодку последние две мили.
Начав чесаться, она уже не могла остановиться. Нет никаких жуков, нет никаких жуков…
– Королева бродяг!
– Что?
– Озеро Мозер.
Озеро Мозер. Что там с чертовым озером Мозер? Она представила себе водные пути. Сиктри. Они направлялись в Сиктри, в эту грязную канализационную дыру города. В Сиктри было что-то жизненно важное.
Уро.
Уро был в Сиктри. Она должна была добраться до кузена, чтобы он мог быстро доставить ее домой, чтобы она успела в суд, чтобы они могли вернуть дом, убить Ширилов и «Руку» и вернуть ее родителей. Спасти родителей. Добраться до Сиктри. Правильно.
– Озеро Мозер впадает в ручей Крошечного мишки, – сказала она. – Крошечный мишка перетекает в Большого мишку. Мы можем оставить лодку до того, как Большой мишка впадет в главную реку, и пешком пересечь болото до Сиктри.
Сериза мысленно пробежала весь путь.
– Три мили, ручей справа, озеро Мозер, Крошечный мишка, Большой мишка, тропа Миллера. – Она помолчала, неуверенная, ничего ли не забыла. – Три мили, ручей справа, озеро Мозер, Крошечный мишка, Большой мишка, тропа Миллера.
– Спасибо, Дора. Положи меч обратно в ножны, и мы поплывем дальше. – Он кивнул на реку.
– Что за Дора?
– Ты. Дора-путешественница. Vámonos3. Убери меч, или я заберу его у тебя.
Самонадеянный придурок.
– Прикоснешься ко мне и у-у-умрешь, – сказала она ему.
Он усмехнулся. Это был хриплый, низкий звук. Так смеялись волки.
Сериза вложила меч в ножны и крепко их сжала. Жуки впились сильнее, крошечные стальные жвала жевали ее связки, превращая мышцы под кожей в кровавое мягкое месиво… Сериза сжала челюсти, вспоминая гротескную паутину щупалец, когда они выходили из мутной воды… скользкие, с малиновыми отростками. Чертов урод. В следующий раз, когда мы встретимся, я подравняю твои руки. Я буду резать тебя на куски, пока ты не скажешь мне, где мои родители.
– Сейчас б-б-будет дождь, – сказала она, указывая на массивные серые тучи.
Уильям взглянул на облака.
– Дождь нам на пользу. Смоет наши следы. – Он замолчал и наклонился к ней. – Это все у тебя в голове. Не позволяй помыкать собой. Я буду охранять тебя, пока ты не вернешься в нормальное состояние.
Охранять ее, ха! Она сама будет охранять себя. Съежившись на скамейке, Сериза плотнее запахнула куртку и постаралась не чесаться.
КОРОТКИЙ ручей Серизы оказался грязью, залитой водой на полтора фута. Слишком мелко для загруженной лодки. Уильям переместил хватку и побрел дальше, волоча за собой лодку и их сумки. Сериза шла впереди него, держа меч наготове.
Она не трогала больше свою кожу. Она больше не чесалась, но магия «Руки» взяла свое: она шла согнуто, будто несла тяжелый груз, и за последний час она не сказала ему ни слова. Уильям не был уверен, стало ли ему легче от ее молчания, или же он соскучился по ее подколам.
На болоте стало темнеть, тени исчезли. Над головой клубились грозовые тучи, серые, пухлые и тяжелые. Порыв ветра пронесся сквозь камыши и кусты, зашуршал подлесок. Дождь был неизбежен.
Сериза продолжала тащиться вперед. Она уже начала волочить ноги. Чем чувствительнее ты был к магии, тем сильнее ударяла «Рука». Рух изменился настолько, что даже Уильяма затошнило, а он ведь не первый раз подвергался воздействию магии «Руки».
В конечном счете все сводилось к силе воли. У нее хватило мужества и выдержки – Уильям отдал ей должное, но худшее было еще впереди. Когда последствия действительно наступят, а, в конце концов, они наступят, у нее могут начаться конвульсии. Если она умрет, его выстрел в Паука может не состояться. Он должен был сохранить ей жизнь и держать в безопасности.
Сверкнула молния. Следом прогремел гром, сотрясая листья. В воздухе запахло паленым небом. Тяжелые, холодные капли стали барабанить по кипарисам, сначала редко, потом все чаще и чаще, пока, наконец, небеса не разверзлись и поток не затопил болото, настолько сильно, что даже Уильям едва мог видеть дальше нескольких футов.
Уильям поднял лицо к темному небу и выругался.
Сериза повернулась к нему. Дождь промочил ее, превратив одежду в сплошную темную массу, смешавшуюся с грязью на лице. Она выглядела так, будто вылезла из самой Трясины, как какой-то куст с илистого берега. Налитые кровью глаза уставились на него. Она была на грани срыва.
Сериза открыла рот. Слова выходили медленно.
– Не волнуйся, не растаешь. Недостаточно сладкий.
– Скажи мне, ты видишь те точки, о которых я говорил?
– Видимо буду.
Они продолжали идти. Лодка заскребла по земле и за что-то зацепилась.
– Нам придется т-т-тащить ее, – сказала Сериза, хватая свою сумку.
Уильям взвалил рюкзак на плечо. Она приподняла нос лодки.
– Я понесу, – сказал он ей.
– Она тяжелая.
– Справлюсь. – Он перевернул лодку и взвалил ее себе на плечи. Он мог бы пронести ее вместе с лодкой несколько миль, но ей не нужно было этого знать. Его поле зрения сузилось до небольшого пространства прямо под ногами, остальное заняла темная лодка, куртка и ноги Серизы. Они двинулись дальше.
Вода с грязью промочили Уильяма до костей. Она была у него под кожей и в сапогах. Его носки превратились в мокрые комки, которые прилипли к ногам. Он отдал бы целый год своей жизни, чтобы сбросить мокрую одежду и бежать на четвереньках. Но девушка и его груз удерживали его в человеческой шкуре.
