Текст книги "Золото Монтесумы"

Автор книги: Икста Мюррей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Доктор Риккарди кивнула:

– На мой взгляд, разница бросается в глаза.

– Лола! Не спешите с выводами, не торопитесь, – прошептал мне мой похититель.

Для наглядности я положила рядом с письмом Антонио, адресованным папе, послание, приобретенное Марко у Сото-Релады, которое еще раз и цитирую:

«1 июня 1554 года

Венеция

Мой дорогой племянник Козимо, герцог Флорентийский. Я пишу это послание в ответ на просьбу о денежной помощи для осуществления овладевшей тобой совершенно вздорной затеи – сражения против Сиены. Твое стремление к бряцанию оружием весьма меня огорчило, поскольку я считаю эту войну противоречащей здравому смыслу, о чем не раз говорил. Мы могли бы обсудить это, если бы ты удостоил меня аудиенции. Когда я виделся с тобой в последний раз? Тогда, когда был изгнан из Флоренции вместе с женой Софией. Кажется, это было в двадцатых годах, вскоре после возвращения из Америки. Всего несколько месяцев мы наслаждались роскошью фамильного дворца. Я часто вспоминаю великолепную трапезную, полную таинственности и чарующей красоты: сверкающие позолотой фризы с фигурами дев, тайные ходы, фреску «Похищение Прозерпины» – все те изящные предметы искусства, которые я выписывал из-за границы, и бережно хранил. Особенно мне вспоминается одна милая вещица, а именно карта Италии в замечательном исполнении Понтормо.

Я являлся, по сути, пленником, мне позволялось лишь после ужина уединиться в лаборатории и заниматься там поиском лекарства от моего недуга, так мучившего меня».

Проведя пальцами по изящно начертанным буквам, напоминающим миниатюры, вышитые черным шелком, я все больше приходила к выводу, что эти два письма написаны разными людьми. В первом послании буквы были наклонены влево, как будто у автора через десять лет изменился почерк. Начертание их было абсолютно разным.

– Посмотрите, вот здесь черточки на «t» тоже другие, – поддержала меня доктор Риккарди. – И «a» совершенно иначе написаны.

Но Марко этот ответ не убедил.

– Печать-то его, что же вам еще нужно? Это же классический признак подлинности. Второе письмо мог написать секретарь Антонио.

Мы с доктором Риккарди вынуждены были возразить ему.

– Печати действительно идентичные, – подтвердила я. – Но Медичи были буквально помешаны на новых идеях, на гуманизме, поэтому величайшим образцом для них служил Цицерон и письма, написанные его рукой. Послание такой важности, да еще адресованное самому папе, Джованни Медичи должен был непременно написать собственноручно, если только не лежал на смертном одре.

– В XVI веке, – добавила доктор Риккарди, – стиль, содержание и почерк письма полностью отождествлялись с личностью его автора.

Я поднесла письмо ближе к свету. Марко стиснул кулаки, губы его побелели, он вперил в меня предостерегающий взгляд, но я все равно произнесла свой вердикт:

– Вам не имело смысла тащить меня в такую даль, Марко. – Я решительно вернула ему его «драгоценное» письмо. – Это послание – фальшивка!

Глава 6

Марко сунул его мне в руки.

– Посмотрите на него еще раз! – потребовал он.

– Я уже смотрела. И сказала вам все, что о нем думаю.

– Вы ошиблись!

Вложив письмо в конверт, я запихнула его в карман пиджака Марко.

– Нисколько! Между этими письмами огромная разница, они не могли быть написаны одной и той же рукой.

– Вы были невнимательной. Потрудитесь исследовать его более тщательно. Небрежная работа всегда выводит меня из себя.

– Марко, это письмо – бесполезный клочок бумаги!

– Нет, нет, прекратите! – вскричала доктор Риккарди. – Нечего мне устраивать сцену ссоры влюбленных.

– Никакие мы не влюбленные!

– Тем хуже! Ну же, дорогие мои, перестаньте дуться друг на друга. – Мы продолжали огрызаться, и доктор обняла нас за плечи, словно уговаривая: – Дорогая, мне кажется, вас просто необходимо вознаградить за утомительный перелет через океан. Вечером рабочие уйдут и мы устроим восхитительный ужин!

Она буквально силой увела нас из библиотеки и объяснила, что хотя дворец Медичи-Риккарди служит музеем, тем не менее в нем имеется кухня и шеф-повар может воссоздать тортеллини в бульоне и жареных кальмаров, которыми наслаждался еще Козимо I. Несколько спален и залы для трапез, сохраненные в прежнем великолепии, предназначены для приема ученых и дипломатов, а также для известных букинистов, которым повезло провести во дворце пару дней.

Словно уловив пожелание синьоры Риккарди, неожиданно появилась Андриана. Ей немедленно было поручено проводить нас в комнаты.

– Они слегка поссорились, – благодушно заметила хозяйка, – так что постарайтесь… э-э… не знаю… развеселить их, что ли…

Бросив на свою хозяйку укоризненный взгляд, Андриана повела нас вверх по лестнице, и вскоре мы уже стояли в роскошных апартаментах, явно предназначавшихся для плотских утех изнеженных и капризных герцогинь Флоренции. Там она придирчиво осмотрела мое помятое в самолете одеяние.

– Марко… Простите… Синьор, и вы, синьорина, хотела бы заметить, что, пребывая во дворце, просто необходимо соблюдать манеры, которые привили вам ваши воспитатели или родители, а также стараться соответствовать окружающей вас обстановке, поэтому советую переодеться к ужину.

– Но со мной нет ничего, кроме этого платья, – смущенно пробормотала я, осознавая, что в этом монашеском балахоне напоминаю язычницу из «Конана Варвара».

– Когда синьор объяснил нам, что пришлось в спешке покинуть Лонг-Бич… Я правильно назвала ваш город, мадам?.. Благодарю вас. Так вот, мы сразу позаботились о том, чтобы у синьоры не возникло затруднений с одеждой. Пожалуйста, загляните в гардероб, и вы увидите там самые изысканные туалеты.

– Благодарю вас, Андриана. – Марко заставил себя любезно улыбнуться ей, после чего она ретировалась.

– А почему здесь находится еще чей-то багаж? – возмущенно спросила я, увидев, что Андриана оставила в номере чемодан Марко. – С чего это она решила, что мы с вами остановимся в одной комнате?

С багровым от злости лицом, он достал из кармана письмо с золотистой печатью.

– Лола! Вы плохо изучили его! Оно подлинное, я это знаю. Поймите, я говорю абсолютно серьезно!

– Разве мы остановимся в одной комнате? – с расстановкой повторила я свой вопрос. – С одной кроватью?!

Он впервые внимательно огляделся, и на виске его забилась голубая жилка.

Я сверлила его презрительным взглядом, стараясь не показывать, кем его считаю, но он сам пришел в ужас, когда понял мои опасения.

– Что? Насилие? Да вы что?! У меня и в мыслях не было ничего подобного! Это не входит в мои планы! Вот еще выдумали! Это было бы просто низко!

– Рада это слышать.

– Я, видите ли, все-таки джентльмен… временами.

– Насколько мне известно, джентльмены не дают женщинам пощечины и не угрожают им.

– Кто сказал вам этот вздор? Джентльмены способны на самые ужасные поступки. Но только не я! – Марко посмотрел на меня горящими глазами. Видимо, оценив мое возбужденное состояние, он решил перевести разговор в более спокойное русло. – Послушайте, мне не хотелось доводить вас до истерики, в таком состоянии человек не может продуктивно работать.

– А может, для меня это как раз самое продуктивное состояние! – запальчиво возразила я.

– Очень сомневаюсь. К тому же, по-моему, вам вообще несвойственна истерика, для этого вы слишком умны.

– Оставьте меня в покое! Я сделала то, что вы хотели. Ваше письмо – подделка, обман! Надеюсь, что хоть сами вы не обманщик. Вы сказали, что знаете, где находится могила Томаса. Мне необходимо побывать на ней. Я больше не желаю принимать участие в этой бессмысленной погоне за сокровищами.

– И не думайте! Иначе вам, Лола, придется иметь дело с Доменико, который устроит основательную трепку, понятно? – устало сказал Марко.

– Вы отвратительный тип! – вспыхнула я.

Он моргнул. Его взгляд резко изменился.

– Да, это наша фамильная черта, советую впредь быть осторожней, иначе есть риск спровоцировать меня.

– Бедняжка! А вот мне от моих предков достались крутые бедра и непокорный нрав, так что не мечтайте, что сможете удержать меня!

По лицу Марко неожиданно пробежала слабая улыбка.

– И что здесь смешного?

– О Господи, да ведь и вправду смешно! Вы все время топаете и громко кричите, прямо Чингисхан в юбке!

– Предлагаю успокоиться. Пойдите лучше почистите перышки!

– Нам было сказано подготовиться к обеду?

– Я не хочу есть.

– Ваш аппетит меня абсолютно не заботит. Но то, что мы увидим в зале, где будет проходить обед, наверняка вызовет у вас большой интерес.

Моей выдержки хватило секунды на две, после чего я спросила:

– Что именно?

Марко внимательно посмотрел на меня своими большими черными глазами и слегка ущипнул за подбородок.

– Ну вот, так-то лучше. Любопытный котенок. Не беспокойтесь, когда мы спустимся, вы сами все увидите. Постарайтесь не разочаровать меня.

Подхватив свою сумку, он быстро вышел из комнаты, оставив письмо на кровати.

Внимательно осмотрев номер, я поняла, что выбраться из окна невозможно. Что ж, нужно будет попробовать ускользнуть от громил Марко по лестнице. Приоткрыв дверь, я увидела массивную тушу Доменико, будто дамба, перегородившую коридор. Оставалось торчать в этом роскошном номере с зарешеченными окнами, с мраморным туалетом и умывальником, с широченной дубовой кроватью под золотисто-зеленым балдахином и – ура!!! – с двумя телефонами, один из которых стоял на прикроватном столике, а другой – рядом с ванной.

Набрав номер Эрика, я замерла на кровати, слушая бесконечно долгие гудки, но он не отвечал. Моя рука нервно комкала покрывало, как вдруг нащупала конверт. Это было письмо, оказавшееся подделкой, во всяком случае, к нему приложил руку кто-то неизвестный.

Никакого золота ацтеков нет и быть не может! А тот факт, что я продолжала о нем размышлять, только подтверждал то, что на мое воображение сильно повлиял дух произведений Конан Дойла и Жюля Верна. И даже если настоящее послание написано прекрасным каллиграфическим почерком и снабжено печатью, совпадающей с оригинальной, это еще ничего не значит. Известно, что мошенники издавна отличались высоким мастерством фальсификации.

Нужно позвонить родителям или Иоланде, озабоченно подумала я. И обязательно установить контакт с американским консульством.

Повинуясь своей противоречивой натуре, вместо осуществления этих благих намерений я взяла конверт и достала шелестящие странички то ли папирусной, то ли конопляной бумаги. Вдруг оттуда выскользнула визитная карточка сеньора Сэма Сото-Релады.

– Опять этот Сото-Релада!

– Помнишь, что говорил о нем Марко? «Этот старый мошенник занимается скупкой краденых вещей и, кажется, подержанных автомобилей, благодаря чему ему доступны любые сведения. Он работал с вашим отцом, поэтому многое знает о нем».

Теребя конверт, я вскочила и стала взволнованно расхаживать по просторному номеру, зашла в ванную и пустила горячую воду. Снова и снова перечитывая короткую записку, я чувствовала, что внутри меня разгорается неуемное любопытство.

Наконец, погрузившись в горячую пенистую воду, мне удалось дозвониться.

– Сото-Релада, – раздался в трубке высокий настороженный голос. – Кто это? Я сейчас очень занят.

– Сеньор Сото-Релада… Это Лола Санчес.

– Что? Де ла Роса? Я правильно расслышал? Ах да, да! Простите… Ну конечно. Вы дочка Томаса?

– Именно она.

– О Боже! Здравствуйте, дитя мое. Но… Какая честь для меня…

– Сэр, кажется, вы задыхаетесь? Что с вами?

– Ничего особенного, просто я только что бегал… делал гимнастику… Постойте, а вы что, в Италии? Этот звонок… Имейте в виду, он за ваш счет!

– Н-нет… но и не за ваш…

– Отлично. Ну, как дела? У вас возникли проблемы с поездкой или с этим психопатом?

– Вы говорите про Марко Морено?

– Разве он не прелесть? Вы с ним поладили?

– Скажите, мистер Сото-Релада, зачем было говорить, что я могу помочь разобраться с письмом Антонио Медичи?

– Как, разве вы еще не поняли?

– Нет.

– Да чтобы спасти вам жизнь, малышка! Он же хотел приготовить из вас куриную котлетку!

– Неужели Марко действительно мог это сделать?

– Конечно, дорогая, как король Тут, если бы я не подсказал ему, что вашими мозгами лучше воспользоваться, чем вышибить их! О, этот Морено способен на все, что угодно! Неужели вы не знали? После смерти полковника малыш Марко шатался по городу, по уши накачавшись спиртным, и орал, что сожжет останки вашего отца, взорвет к чертям поганое осиное гнездо, и все в этом духе. А я знал, что вы разбираетесь во всяких старинных документах, вот и решил, как говорится, убить одним выстрелом двух зайцев. Не мог же я допустить, чтобы он погубил дочку Томаса, тем более если она сможет найти сокровища Монтесумы. Я только хотел спасти вас, ну и заодно немного разжиться деньжатами. В том случае, конечно, если бы вы нашли золото ацтеков.

– Марко сказал, что вы знакомы с Томасом.

– Знал ли я Томаса? Еще бы, конечно, знал! Должен сказать, что он являлся отличным клиентом, но имел ужасный характер! Хотя не нужно забывать о том, что Томас был настоящим гением! Блестящий политик и организатор, знаток археологии и соблазнитель женщин, он свободно владел семью языками, умел ловко скрываться и маскироваться. Однако этот человек совершенно не видел удачу, которая сама шла к нему в руки. Да, да! Только подумайте, как он относился к вашей матери, прекрасной Хуане, оставленной в руках хитреца Мануэля, этой жалкой музейной крысы…

– Мой отец…

– И нельзя забывать о его отношении к старшей дочери, вашей сестре…

– Иоланде?

– Да, правильно, Иоланде де ла Росе. О, как жестоко он с ней обращался! Вечно подвергал ее испытаниям на храбрость и выносливость. Когда вашей сестре было всего двенадцать лет, он бросил ее одну в джунглях и велел самой найти дорогу домой! Однажды ваш отец пропал на несколько месяцев, уже стали поговаривать о его смерти, и вдруг он возвращается живой и невредимый. Представляете, что перенесла эта бедная девочка? Неудивительно, что она такая странная. Иоланда постоянно ходит в этой жуткой черной шляпе, какую носил ее отец, это правда? Думаю, она слегка тронулась.

Все эти малоприятные сведения, которые он сообщал о моей семье, соответствовали истине, но поскольку в коридоре меня сторожил громила Доменико, а в комнату в любую минуту мог вернуться этот маньяк Марко, я решила, что сейчас не самый подходящий момент обсуждать пороки и добродетели семейства де ла Роса.

– Простите, сеньор Сото-Релада! Пожалуйста, помолчите хоть минуту. У меня к вам много вопросов. Во-первых, насчет этого письма. Вы знаете, что оно оказалось подделкой?

Он умолк, и я только слышала в трубке его учащенное дыхание.

– Меня интересует, располагаете ли вы еще… какими-нибудь сведениями о нем?

– Сведениями? Об этом письме? Нет, больше я о нем ничего не знаю. Хотя могу сказать, что когда-то им интересовался ваш отец.

– Это письмо принадлежало Томасу?

– Да, он купил его у меня четырнадцать лет назад! Старина Томас долго пытался решить головоломку и был уже близок к разгадке. Но потом, как вы знаете, помутился рассудком и умер. Поэтому я, так сказать, извлек письмо из его имущества и снова продал, на этот раз нашему приятелю Морено. У меня довольно своеобразный бизнес, признаться, все это доставляет мне множество проблем. В настоящее время я всеми силами стараюсь избежать встречи с… как вы их называете? С полицией?

Меня до того бесила его болтливость, что я только молча стиснула трубку, ожидая момента, чтобы вклиниться в монолог.

– Но к чему вдаваться в эти досадные мелочи? Лучше поговорим на более безопасную тему, то есть о Томасе. Он же был меланхоликом? Очень поддавался настроению, как и его дочь. Даже военный опыт не особенно помогал ему справляться с дурным настроением. Поэтому я не удивился, когда услышал, что он скончался в Италии. Это было так похоже на него – уехать и никому ничего не сказать… Постойте! Вы ничего не слышали? Что-то похожее на вой сирены?

– Что? Нет, не слышала.

– Вы уверены? А по-моему, кто-то кричит в рупор.

– Вы говорите, что он умер здесь, в Италии? Но как это случилось?

– Значит, вы не знаете? Ну, этого я сказать не могу. Послушайте, мне очень жаль, что у вашей семьи такие огромные неприятности, но вам стоит поблагодарить меня, хотя бы за то, что если бы я не разрекламировал ваши таланты мистеру Марко, вы бы давно уже превратились в корм для рыб. А что касается письма, то можете быть уверены, что оно никакая не фальшивка. Иначе ваш отец никогда бы не заинтересовался им. Если вы истинная дочь Томаса, то непременно разгадаете эту загадку. У всех де ла Роса прямо талант к распутыванию всяких ребусов да закавык, такой уж у них склад ума. Так что Марко не станет вас убивать. Я бы порекомендовал вам, в связи с этой охотой за сокровищем, заморочить ему голову цитатами из латыни да заманить его в разные поездки, тогда он и думать забудет, что хотел отомстить. Куда там! Марко станет вашим самым преданным другом. Я уверен в этом. А потом, когда найдете золото, придумайте способ подсунуть ему какой-нибудь особо сильный яд. И не забудьте, что мне причитается моя доля.

– Сеньор Сото-Релада…

– Ну вот и хорошо, что поговорили… Извините, я должен уходить! Действительно слышна сирена… О черт! Уже и проблесковые огни видно… Красные огни… Мне необходимо исчезнуть… Извините… Прощайте, Лола!

– Сеньор…

– Mucho gusto! [3]3
  Всего наилучшего! (исп.)


[Закрыть]

С этими словами он бросил трубку.

Глава 7

Выйдя из ванной и размышляя над этим странным разговором, я вдруг поймала себя на мысли, что мне нечего накинуть, кроме моего монашеского одеяния. Вспомнив слова Андрианы по поводу ужина и вечернего платья, я быстро подошла к гардеробу и распахнула резные дверцы. Меня ослепил богатый выбор шелковых нарядов с вышивкой золотом и серебром, с хрустальными подвесками, изящными рюшами, оборками и венецианскими кружевами.

Ахнув от восторга, как-никак я женщина, и облачась в платье из шуршащего переливчатого шелка с декольте, как у Марлен Дитрих, я услышала короткий стук, а затем скрежет в скважине.

В комнату торжественно вплыл Марко Морено в элегантном смокинге. Увидев меня в столь великолепном наряде, он смущенно закашлялся и отвернулся.

– Простите, мне показалось, вы уже готовы.

– Как вы попали сюда? – сухо спросила я, поспешно оправляя платье.

Он показал мне ключ.

– Не так давно вы возмущались, что нам предоставили один номер на двоих. Ай да Лола! Выглядите просто замечательно! Как настроение?

Не желая сообщать ему о разговоре с Сото-Реладой, я произнесла:

– А вы как думаете?

– Кажется, вполне подходящее.

– И ошибаетесь.

Быстро повернув голову в сторону коридора, я услышала звук открывающейся двери, шаги и приглушенный женский смех. Это был голос Андрианы.

– Похоже, вы опять изучали письмо? – указал Марко на разбросанные на кровати страницы. – Возникли какие-нибудь новые соображения?

– Да, и не одно, а сразу несколько.

– Позвольте узнать, какие именно? – Он собрал страницы и помахал ими в воздухе. – Тогда я подкину еще одну идейку. Вы определили это письмо как фальсификацию, хотя есть вероятность того, что по каким-либо причинам у человека может измениться почерк. Вы сравнивали это письмо с тем, которое показала вам доктор Риккарди. Его Антонио писал папе Льву X, правильно? Оно датируется началом шестнадцатого века, когда Антонио только что прибыл в Тимбукту. Тогда он был юным безумцем, подвергал мусульман всевозможным гонениям, превращал их в рабов, но все это осталось в прошлом. Вскоре после возвращения из Америки он женился, потом вынужден был покинуть Флоренцию, и мое письмо было им написано уже спустя много лет.

– Письмо Томаса, – поправила я его.

Марко только ухмыльнулся:

– Образно говоря, оно было написано совершенно другим человеком! Антонио перевалило за сорок. Это был старик, утомленный жизнью и к тому же страдающий меланхолией. В этот период он и пишет послание, которое я держу в руках.

Я где-то читал, что каждый раз, когда Шекспиру приходилось расписываться на каких-либо документах, его подпись немного, но отличалась от предыдущей. В данном случае разница в почерке действительно бросалась в глаза. Вы забыли, что Антонио очень болел?

Я мрачно кивнула:

– Он писал это письмо, умирая от своей болезни.

– Вот именно! Антонио называл недуг, поразивший его, патологическим состоянием. Никто не знает, что это было за состояние, скорее всего нечто вроде психического расстройства или паралича. Кроме того, у него была повреждена рука, в результате чего могли измениться высота букв, все эти соединения, нажим на перо, разве нет?

Подумав, я вынуждена была согласиться, что предположения Марко не лишены основания.

– А вы разбираетесь в вопросах почерка гораздо больше, чем я думала.

– Потому что это письмо целиком меня поглотило! Кажется, я наконец-то понял свое призвание.

– К чему? К изучению истории?

Он помедлил, задумчиво глядя на письмо.

– Скорее, к политике. Это имеет отношение к моему наследию.

– Я вас не понимаю.

– И не надо. – Он подошел ближе. – Сейчас имеет значение это послание. Я уже видел вас за работой, когда вы буквально пожирали его глазами, находясь в таком возбуждении, что мне пришла в голову мысль предложить какой-нибудь транквилизатор. Я вас отлично понимаю, потому что и сам не в силах ни на минуту забыть о загадке! В этом письме кроется обещание чего-то страшно заманчивого, не так ли?

Он сделал еще шаг ко мне, но я отступила, и мы стали ходить друг перед другом кругами, как это делают борцы перед тем, как начать схватку. Вскоре я оказалась прижатой к двери. Марко же улыбался, сверкая белоснежными зубами:

– Очаровательная Лола, я знаю, что вы горите желанием узнать правду. Здесь скрывается тайна. Чувствуете ее притягательный аромат? В этом дворце есть нечто, что тревожит меня уже целый год.

– Что же это?

Он посмотрел на меня выразительным взглядом. Его глаза излучали странный свет. Я вспомнила библейскую легенду о Люцифере, который своей коварной красотой и вкрадчивым голосом соблазнял Еву. У Марко была поразительная способность на глазах превращаться из наводящего ужас разбойника в медоточивого соблазнителя.

Он протянул ко мне руку и кончиками пальцев стал поглаживать обручальное кольцо.

– Не прикасайтесь ко мне! – возмущенно воскликнула я.

Из коридора донесся тот же смех, переходящий в слабое повизгивание.

Марко насильно раскрыл мою ладонь и вложил в нее перламутровые страницы.

Я автоматически согнула пальцы.

– Ну же, посмотрите на них, – промурлыкал он. – Ведь вам не терпится доказать, что вы умнее и сообразительнее Томаса, правда? Сото-Релада говорил мне, что Томас много лет безуспешно бился над головоломкой. Мысль о том, что его дочь способна решить задачу, которая не далась ему, наверняка пробуждает в вас охотничий азарт. Сознайтесь же!

– Послушайте, Марко, в Лонг-Бич вы меня ударили, угрожая моим родственникам, а сейчас поставили надзирать за мной своего громилу.

– Да.

– Но я не могу сосредоточиться на работе, когда надо мной висит угроза расправы.

Он пристально посмотрел в мои глаза.

– Я все больше прихожу к убеждению, что вы сумеете мне угодить, Лола.

– Если вы думаете, что этим меня успокоили, то ошибаетесь.

– Наверное, вы правы, – спокойно сказал он. – Признаюсь, я сам не знал, что мне с вами делать, когда привезу вас сюда. Было довольно сложно против вашей воли требовать, чтобы вы разгадали для меня эту тайну. Вряд ли это дало бы нужные результаты. Во всяком случае, ничем хорошим моя затея не закончилась бы. Будучи достаточно умной и сообразительной девушкой, вы все же решили продолжить работу над письмом, хотя и опасались меня. А мне же необходимо было забыть, какую боль вы мне причинили. – Он беспомощно развел руками, горько усмехнувшись, и вдруг показался каким-то слабым и беззащитным. – Но кто знает? Может, удастся забыть обо всем. В конце концов, сейчас я очень страдаю и не способен рассуждать здраво.

Мы долго смотрели друг на друга. В этот момент Марко вовсе не выглядел опасным. Все его существо было охвачено бесконечной тоской и печалью. Помимо моей воли у меня возникло чувство сострадания к нему.

– А впрочем, почему бы и не забыть? К чему упорствовать? Вы можете торжествовать, если хотите, – пробормотал он, и я почувствовала на щеке его теплое дыхание. Он взял мое лицо в ладони, откинул назад челку. – Маленькая красавица. Не такие уж мы с вами разные, правда? Но я хочу, чтобы вы были со мной заодно, поэтому подвергаю вас испытанию. Докажите же мне, что не все члены семейства де ла Роса ничтожные людишки! Тем самым окажете большую услугу всем своим родственникам. Может быть, я дам вам шанс.

– Ах, вы… – Крепко зажав письмо, я резко высвободила голову и рванулась прочь. Марко попытался схватить меня за руку в тот момент, когда я выскочила из номера.

– А может, и нет! – крикнул он вдогонку.

Пробегая по застеленному персидским ковром коридору, я вдруг заметила Андриану, которая закатывалась истеричным хохотом. Напротив нее стоял высокий, плотный человек с торчащими дыбом черными с проседью волосами. Он был одет в мятый синий костюм с оттопыренными карманами.

– Нет, Андриана, этим итальянцам явно недостает образования, потому что один дремучий парень на таможне спросил меня: «Вы кто, латиноамериканец? Это что-то вроде индейца? Это у вас какой-нибудь вождь носит имя «Бегущий Медведь» и танцует в чем мать родила, не забыв при этом надеть головной убор, сделанный из перьев? Признаться, вначале, обратив внимание на разрез глаз, я решил, что вы китаец». Мне пришлось долго доказывать этому болвану, что я являюсь потомком индейцев майя и что действительно мои предки украшали голову орлиными перьями, когда приносили в жертву итальянских колонизаторов, – боги урожая благосклонно принимали их упитанные туши. Затем я попытался пошутить, сказав, что вижу явное сходство между ним и теми несчастными, но, видимо, итальянец не нашел в этом ничего смешного, потому что пригрозил отвести меня в полицию.

– Да, да, эти парни ужасно бестолковые, – задыхаясь от смеха, выговорила Андриана, смахивая с лацкана его пиджака какие-то нитки. Она повернулась ко мне, и лицо ее сделалось очень серьезным.

– Кто это? – спросил стоявший за моей спиной Марко.

Андриана посмотрела на него и смущенно пригладила волосы.

– Ах, этот симпатичный молодой человек утверждает, что он жених синьорины де ла Росы. – Она выразительно закатила глаза.

– Это правда?

Человек обернулся и остановил усталый взгляд на Марко. В его глазах вспыхнуло возмущение, когда он заметил, что тот удерживает меня за руку. Потом он повернулся ко мне, и я увидела его красивое, немного осунувшееся лицо.

– Привет, – сказал он и протянул мне навстречу руки. – Сюрприз, малышка! Какого черта ты здесь делаешь? Держу пари, ты и представить себе не могла, что увидишь меня здесь. Ха-ха! А я вот он!

Бросившись к Эрику, я чуть не задушила его в объятиях.