Текст книги "Золото Монтесумы"

Автор книги: Икста Мюррей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 28

Блестящие фиговые листья плавно кружились в воздухе и опускались на землю. Красная рубашка Марко сверкнула в солнечном луче, когда он быстро вскочил на ноги. На его лице еще красовался шрам после схватки с Эриком, под черными глазами залегли глубокие темные тени. В руках он держал ручку и блокнот с прорезиненной подкладкой для предохранения от сырости. Рядом на пестрой от колокольчиков траве валялся синий, туго набитый рюкзак.

Я направилась прямо к нему под торопливое бормотание Эрика:

– Этот желтый «фиат» его. Уходим, быстро!

– Но у него письмо…

– Ах, черт, и верно! А ты не помнишь остальные головоломки?

– Когда я в последний раз проверяла свою былую фотографическую память…

– Ну как же! Когда вокруг нас бушевал пожар! – Эрик испуганно округлил глаза. – Ну ладно, идем, хотя у меня нет ни малейшего представления о том, как нам умыкнуть у него письмо и по-быстрому ретироваться до того, как он успеет с нами расправиться. Может, нам просто сказать…

– Я так и думал, Лола, что вы заявитесь сюда провести разведку на местности! – нараспев обратился к нам Марко, гораздо более дружелюбно, чем я ожидала. – Хотя, признаться, не ожидал увидеть вас так скоро.

Он скользнул взглядом по заросшему кустами склону. Примерно в ста футах от него Доменико склонился над вырытой в земле ямкой, пытаясь разжечь костер при помощи зажигалки. Он поднял на нас поражающее своей нездоровой бледностью лицо.

– Дом, смотри, кто к нам пожаловал, – сказал ему по-итальянски Марко.

– Вижу, – отвечал тот, при этом руки его тряслись так, что связка ключей издавала какой-то нервозный звон.

– Я попросил его привезти меня сюда, хотелось подышать свежим воздухом. – Марко взмахнул блокнотом, указывая на великолепный вид. – А вообще, к сожалению, дела у нас обстоят не очень уж хорошо.

Я успела заметить, что на листе блокнота начертано всего несколько слов, а под ними красуется великолепный набросок собора Дуомо.

– А ему известно, зачем вы сюда приехали на самом деле? – спросила я.

– Вы про Доменико? Нет, он думает только про своего погибшего друга.

– И все из-за того проклятого изумруда! – Доменико перевел мрачный взор с меня на Эрика и снова нагнулся над струйками дыма.

Марко шагнул к своему рюкзаку. Я не видела оружия, и он не выказывал никакой угрозы – во всяком случае, пока.

– А вы, конечно, знаете, зачем я приехал?

– Я знаю, что вы человек умный, – осторожно заметила я. – Видимо, вы на что-то рассчитываете.

– Вы мне льстите, Лола.

– Вовсе нет. А можно узнать, что это у вас в рюкзаке?

– Тайны, столь вами обожаемые.

– Сегодня вы такой любезный!

– А вам это нравится?

– Не очень. Это не в вашей натуре.

– Не хотите же вы сказать, что…

– Во всяком случае, мне это нравится больше, чем видеть, как ваши сообщники убивают людей.

– А вы не считаете уместным упомянуть в этой связи обстоятельство того, как Блазеж отравился ядом? – Он кивнул на вставшего между нами Эрика.

– Ваш приятель сам напросился на неприятности, – обратился Эрик к Доменико, тщательно подбирая итальянские слова.

– Я слышал, что вы тогда сказали Блазежу. – Доменико ткнул пальцем в Эрика, и ключи снова звякнули. – Вы сказали, что этот изумруд, несомненно, очень ценен. Вы подталкивали его к тому, чтобы он дотронулся до камня, хотя знали, что он обладает некими коварными свойствами.

Марко сделал еще два шага к рюкзаку.

– Бедняга Блазеж! Я давно уже его знаю. Когда я впервые прибыл из Гватемалы в Европу, я переманил из армии его и нашего дорогого Доменико, наняв их в качестве своих телохранителей, а точнее – собутыльников. Они стали для меня очень близкими друзьями.

– Я слышала, что вы отбыли из Гватемалы еще до окончания войны, – небрежно заметила я.

– Это был годичный отпуск, можно сказать, я уехал самовольно. Или по воле моего отца – порой нас с ним было очень трудно различить. Но мое пребывание здесь оказалось не очень удачным. К сожалению, здесь тоже читают газеты, и международные отзывы о полковнике Морено были… как бы это выразиться… не самыми благожелательными. Доменико и Блазеж думали, что они работают на очень важного человека, так ведь, Доменико?

Но тот продолжал что-то доказывать Эрику.

– Перестань бубнить! – рявкнул на него Марко.

– Иди к нашей машине, – прошептал мне Эрик. – А я попробую добраться до их «фиата» и увести его, тогда они не смогут нас преследовать. Нам нужно разделиться, разойтись на противоположные склоны долины…

– Что?

– Успокойся, слышишь? Успокойся, – уговаривал Марко Доменико.

– Почему это я должен успокоиться?

– Потому что я хочу, чтобы они остались. Я еще не сделал своего признания. И кто лучше освободит меня от моих грехов, чем эта красивая синьорита? Видите ли, Лола, моя связь с этими ребятами не очень хорошо отразилась на их состоянии… гм-м… особенно на здоровье Блазежа. А также на их репутации. Итальянцы называют их предателями, но я предпочитаю называть их, точнее, теперь одного Доменико…

– Версипеллисом?

Марко нагнулся над рюкзаком, и лицо его накрыла тень.

– Да, пожалуй, Версипеллисом, оборотнем. Какая вы сообразительная и так образно мыслите!

– Благодарю вас.

Эрик оглянулся на меня через плечо:

– Что ты делаешь?

– Она со мной кокетничает, – ответил за меня Марко. – Она думает, что раскусила меня. Просекла мою слабость. И, что интересно, отчасти ведь она права…

– Вас привел сюда интерес к судьбе Антонио, – отметила я.

– Догадаться об этом было несложно. – Он указал на лежащую в траве книгу. – Как вы думаете, что здесь произошло?

– Он преднамеренно истребил солдат своей армии.

– Да! Отлично. Быстро вы это сообразили. Вопрос – почему? – Он снова нагнулся, но не над рюкзаком, он сорвал колокольчик, добавил несколько черных ягод и швырнул всем этим в меня. – Смотрите, будьте осторожней, это беладонна!

Я, кажется, поняла этот язык цветов, но ничего не сказала.

– Ага! И эта очаровательная леди видит цветок и вспоминает… кое-что? Но не будем забегать вперед. Прежде всего «Волчица»…

– Если вам известно так много, то где же вы были весь вчерашний день? Мы вас не видели, – сказала я.

– Ну, если бы вы меня видели, то мне ничего не удалось бы сделать. Утром я дал Доменико снотворного, потому что он не переставал горевать о своем друге. Я хотел в одиночку выследить вас и разузнать о ваших действиях.

Вскинув голову, Доменико посмотрел на своего хозяина и выругался. Очевидно, он понимал по-испански больше, чем я думала. Он бросил заниматься костром и выпрямился.

– Я таскался за вами так долго, что чуть не умер со скуки! – сказал Марко. – Кстати, так вы нашли эту проклятую Волчицу?

– Нет! – Эрик стал осторожно приближаться к Доменико.

– А я так и понял, что нашли.

– Стой, Эрик, не связывайся с ним! – попыталась я остановить его, но он явно не обращал на меня внимания.

– Натягивает поводок, да? – издевательски заметил Марко.

– А что же вы сами не нашли Волчицу? – вызывающе поинтересовалась я.

Он небрежно пожал плечами:

– Мне пришлось прервать поиски. Я… я очень устал.

– Устали?

– Вам не нравится это определение? Под усталостью я имею в виду депрессию. Болезнь, тоску, желание покончить с собой. Понимаете? Я потерял кузена, а потом своего отца. И еще Эстраду, бывшего моим другом. Мне следовало отомстить вам, а вместо этого я болтаюсь по Италии, роюсь в книгах, ищу сам не знаю что и вот в очередной раз оказался замешанным в грязную историю, хотя поклялся себе, что этого больше не будет.

– Вы говорите про убийство сторожей в соборе?

– Да. Я надеялся, что больше со мной ничего подобного не случится, – отрывисто сказал он, – но, видно, для меня это недостижимо.

Я увидела у его ног книгу, столь осторожно положенную им ранее на кусок непромокаемой ткани. Я присела перед рюкзаком, в котором, как я была уверена, лежало письмо Антонио, сделав вид, что заинтересовалась книгой. Это было прекрасное старое издание Якоба Буркхардта «Культура Италии в эпоху Возрождения», захватывающая история искусств и преступлений.

– Хорошая книга, – сказала я, передавая томик Марко.

– Классическая работа. – Он погладил открытые страницы, потом закрыл книгу.

– Мне кажется, Марко, вы оказались здесь не из-за своего отца, а просто потому, что пытаетесь разгадать эту головоломку, полагая, что вам это под силу. Вы знаете, что в карте, помещенной в письме, имеется ключ к разгадке. И вы знаете, что в этой долине произошло нечто…

– Вы уже видели, на что я способен, там, в склепе.

– Ничего особенного вы там не совершили. Я же вас видела. Сторожей убивали Блазеж и Доменико, а вы просто стояли и истерически кричали.

– К сожалению, вы ошибаетесь. Потому что я способен на многое. Во время войны я действовал куда активнее моего отца.

– Когда? На войне?

– На войне. – Марко скривил губы, произнося это слово. Видимо, это был его очередной эвфемизм. – Поэтому я и покинул Гватемалу! Какая ирония судьбы! И вот я здесь, ищу сокровище, убиваю стариков, потому что я точно такой же, как мой отец, старый полковник, и просто не могу измениться.

– Значит, теперь вы хотите стать… как это?.. Диктатором?

– Вы бросаетесь словами, смысла которых не понимаете! Мой отец строил блестящие планы на будущее Гватемалы, мечтал сделать ее страной света, просвещения, красоты и порядка, лелеял мечту, более великую, чем мечта Пиночета. И для этого не потребовалась бы бескомпромиссность Милошевича. Достаточно было осуществить кое-какие реформы, сделать солидные инвестиции, и наша страна оставила бы позади Кубу, Северную Корею и даже Соединенные Штаты.

– Какая глупость! Если бы вы не запятнали себя преступлениями, вы могли бы стать ученым!

Он изумленно посмотрел на меня, потом качнул головой:

– Ученым? Нет, ученым был Томас де ла Роса.

– Де ла Роса. Да вы просто одержимы им!

– Я же сказал, что очень похож на отца. Радуйтесь, что вы не похожи на своего.

– Почему это?

– Потому что он покончил жизнь самоубийством, Лола! Я все ждал подходящего момента, чтобы сказать вам об этом. Он покончил с собой здесь, в Италии. Потому что чувствовал себя виноватым. – Марко поднял рюкзак и потряс им. – Я могу, я собирался доказать вам это. У меня здесь документы – свидетельство о смерти, описывающее то, как он умер. И вы поймете, что он был таким же жестоким зверем, как и я.

– Покончил с собой?!

– Почти, он сошел с ума…

– Не может такого быть…

Но я была не настолько глупа, чтобы рассказывать Марко о встрече с татуированным незнакомцем. Я вцепилась в одну из лямок рюкзака, но Марко с силой потянул его к себе. Я не сдавалась и крепко уперлась в землю ногами.

– Кто кого перетянет? – усмехнулся он.

– Там у вас письмо! Отдайте его! – Я тянула и дергала рюкзак к себе.

– Вы что, шутите? Не смешите меня!

– Говорю вам: отдайте его! – задыхаясь от усилий, прохрипела я.

– Для такой невысокой девушки вы довольно цепкая…

– Нечего надо мной смеяться! – услышала я возмущенный голос Доменико, обращенный к Эрику, уже стоявшему совсем рядом с ним.

– О, это просто нервный смех! Это что у вас, пистолет?

– Босс поставил мне условие, как он это называет, чтобы я не носил при себе оружие. Зато вот это не дает осечки, верно?

Доменико вынул из кармана длинный блестящий нож и плавно поводил им. Внезапно лезвие ослепительно сверкнуло. Это он вдруг двумя молниеносными движениями полоснул по правой руке Эрика.

– Эрик!

Эрик зажал порезы на бицепсе и нахмурился… Нет, нет! Засмеялся! Его смуглое лицо внезапно осветилось радостной улыбкой подобно лику чудовища, мельком увиденного мной в подземном склепе. С сатанинским весельем он принялся метаться вокруг Доменико, танцевать, подскакивать, завывать, потрясать руками, обрушивая на него испанские проклятия, строя жуткие гримасы на своем вымазанном кровью лице. Доменико тупо следил за ним и выжидал. Вдруг Эрик нагнулся и схватил камень.

– Эй, отбивай, отбивай! – дико завопил он. – Давай отбивай! Лови его, идиот!

Камень просвистел в воздухе, и Доменико инстинктивно поймал его. Ключи упали на землю.

– Лола, машина…

– Что? Что ты делаешь?

– Машина!

Эрик резко опустил руку вниз, как в игре в боулинг, схватил ключи и стремительно побежал к лесу. Доменико бросился за ним.

– Простите, ребята, разве они вам нужны?

Наконец до меня дошло, что Эрик задумал угнать автомобиль, чтобы лишить их средства передвижения, а я должна была взять на себя арендованный менеджером «фиат».

Рывком выхватив у Марко рюкзак, я со всех ног понеслась через рощу, мимо роняющих росу сикомор, сквозь вихрь желто-оранжевых листьев. Казалось, деревьев стало гораздо больше, они то и дело вставали у меня на пути. Ветви хлестали по лицу и рукам, с ног сбивал холодный ветер. Я бежала по тропинке, и мои прыжки и скачки отдавались в голове, в глазах все плыло и превратилось в какой-то калейдоскоп из лоскутных, стремительно сменяющихся пейзажей.

За лесом начинался подъем, выход из долины. Грязь из-под ног шлепала мне на руки и на рюкзак. Я понеслась вверх, слыша прямо за собой тяжелое дыхание Марко, мчавшегося следом за мной вверх по склону. Я цеплялась руками за влажную траву, скользя по налипшим на тропинке листьям.

Я карабкалась вверх, и грязь летела мне в лицо, в глаза. Раздалось какое-то победное рычание, и мне в щиколотку вцепилась рука, затем она схватила меня за голень.

Я резко повернулась.

Марко держал меня, задыхаясь от бешеного бега, с вытаращенными от возбуждения глазами.

– Вы оказались сильнее меня, Марко, – произнесла я. – Наверное, вы…

– Не отталкивайте меня! Только не отталкивайте!

– О Боже…

Он яростно смотрел на меня налитыми кровью глазами.

– Что вы собираетесь делать?

Он только загнанно дышал, а потом с трудом выговорил:

– Как же вы на него похожи!

Неожиданно он выпустил меня, отклонился и поднял руки вверх, словно сдаваясь. Я подхватила рюкзак и побежала дальше.

Наконец я оказалась рядом с нашей машиной. Схватив оставленный на переднем сиденье ключ, я вставила его и включила зажигание.

Как раз в ту секунду, когда через ветровое стекло я увидела желтый «фиат», золотисто-зеленый пейзаж развернулся передо мной, колеса прокрутились, буксуя в мягком грунте, закружились и заскользили, после чего машина на всей скорости понеслась с крутого склона.

Сидя за рулем желтого «фиата», перепачканный кровью Эрик оглашал окрестности яростным победным кличем.

Мы понеслись прочь – мы убегали от Марко, стоявшего в грязи, тяжело дышавшего и уперевшегося руками в бока. Убегали от мелькавшего где-то среди деревьев Доменико, сыпавшего нам вслед проклятиями. Колеса перескакивали через кочки и заросли густой травы, неся нас вниз по склону. Когда мы наконец выскочили на грунтовую дорогу, я с облегчением вышвырнула за борт пистолет, вынутый из украденного рюкзака, как будто он был грозящей вот-вот разорваться бомбой. Дорога вилась по холмам, вдоль долины, к полям, виноградникам и пастбищам с задумчивыми коровами. Но мы знали, куда ведет эта дорога.

Она вела, как, впрочем, и все дороги, в Рим.

Книга 3
НЕВИДИМЫЙ ГОРОД

Глава 29

– Кажется, я знаю, что нам делать дальше, – возбужденно объявила я Эрику много позже, около четырех часов дня.

Мы с ним сидели за столиком в уютном римском баре «Пасквино», где пахло ароматным кофе и свежеиспеченными бриошами. Это заведение рядом с Пьяцца-Навона ничем не отличалось от сотен подобных заведений Вечного города: сверкающая латунью стойка, цветы сирени в керамических вазочках на маленьких металлических столиках и на стене – непременный огромный телеэкран, транслирующий очередной футбольный матч. После нашего отчаянного побега от Марко и Доменико и трехчасового ралли до Рима мы оказались в этом баре, потому что моя мать позвонила мне и велела нам заглянуть именно в него. Она успела выудить из Мануэля сведения о родственных отношениях Марко Морено с жестоким полковником и пришла в ужас. Заявив мне, что я такая же глупая, безрассудная и упрямая девчонка, как и мой родной отец, она объяснила, что уже прилетевшая в Рим Иоланда намерена использовать это самое кафе в качестве центра по обмену эсэмэсками. Основную и самую тягостную часть нашего разговора я постаралась тут же забыть. Мне это, в общем, удалось, так как последние двадцать минут я неоднократно напоминала хозяину бара о том, что жду сообщения от сестры.

Томясь в ожидании, я задрала голову и уставилась на телеэкран, где транслировался футбольный турнир молодежных команд. Из колонок раздавался такой оглушительный рев, а на экране несколько раз с таким сладострастием прокручивался момент жестокого столкновения несчастного игрока сицилийской команды с каменным черепом уругвайца, что мне стало совсем тошно и я отвернулась. Поразмыслив, я начала набивать синяки на подушечках больших пальцев, посылая сеньору Сото-Реладе оставшиеся безответными запросы относительно мнимой смерти Томаса, поскольку он уверял, что обладает о нем подробной информацией. Я отодвинула в сторону вазочку с лиловым букетиком и столовые приборы, выкроив на крошечном столике местечко, где разложила первое письмо Антонио, извлеченное вместе с толстой пачкой других документов и путеводителем по Италии из рюкзака Марко. Последние, для надежности, я переложила в свой зеленый рюкзак. Кроме того, я достала второе, украшенное цветочным орнаментом, послание, спасенное нами от огня в подземелье Дуомо, а рядом положила уже довольно потрепанный мной личный дневник Софии.

Я только что пришла к заключению, что из всех этих бумаг именно дневник содержит самые полные сведения и что они помогут нам разгадать головоломку Антонио, изложенную в третьей строфе:

 
Невидим Третий град – сокрыт он в камне.
Найдя в нем термы иль купель, ты яблоко любви сожги —
Тогда узришь мой третий Ключ, но берегись
Безудержного гнева моего!
 

Пока я корпела над бумагами, Эрик вытянул из вазочки один цветок. Это был встречающийся в Италии на каждом шагу темно-лиловый колокольчик с черными ягодками, как тот, которым швырнул в меня Марко в долине Чьяна.

– Как он назвал тебя, когда бросил тебе такой цветочек? – спросил Эрик, покачивая нежным стебельком.

Не отрываясь от чтения, я пробормотала:

– Кто и что мне бросил?

– Марко. Когда он столь своеобразно преподнес тебе один из таких цветов, он сказал что-то вроде «Смотри, будь осторожна…» и как-то тебя назвал…

– Эрик, какая разница? – Я указала на дневник. – Я только что наткнулась на нечто невероятное…

– Он назвал тебя «белладонна», если не ошибаюсь?

– Понятия не имею. Помню только, что ты весь вымазался кровью и скакал вокруг Доменико как обезумевший. Ну, как твоя повязка? Держится?

– Прекрасно держится… Но он назвал тебя именно так! Говорю тебе: он в тебя влюблен! Когда он смотрит на тебя, у него выступает пот на лбу, а глаза становятся стеклянными, как будто он милый и дружелюбный психопат, а не отвратительный тип, способный замочить беспомощных стариков сторожей.

– Эрик, его уже нет!

Подняв голову к экрану, он на мгновение увлекся острым моментом у ворот.

– На данный момент.

– Мы можем о нем забыть, в этом городе они нас не найдут. У них нет ни дневника, ни второго письма – ровным счетом ничего, чтобы продолжать поиски.

– Мадам!

Внезапно у нашего столика появился круглолицый и толстенький хозяин бара. Он протянул мне сложенный листок бумаги.

– Вам сообщение, синьора.

Я развернула его.

«Лола, привет!

Теперь ты можешь успокоиться. Да, я уже прилетела сюда, чтобы помочь тебе в расследовании, настолько тебя захватившем, что ты сбежала, оставив меня с нашей мамашей Санчес, за последние полтора дня совершенно измучившей меня. Я имею в виду эти вызывающие у меня тихий ужас наряды для подружки невесты.

Итак! Я полагаю, в суматохе ты просто забыла пригласить меня поехать вместе с тобой в Италию, не так ли? Ну и не стыдно? Пока Эрик сходил тут с ума после твоего исчезновения, я узнала, что ты вроде как сбежала с неким таинственным незнакомцем, дабы приискать всеми забытое золотишко ацтеков или что-то типа того. А сегодня утром твоя мама сообщила мне по телефону, что тот тип, ну с кем ты слиняла, оказался вполне себе настоящим бандитом и к тому же сыном полковника Морено. Это правда? Хуана держит меня в курсе всех событий, и, Боже, какой приятной была наша беседа, представляешь?! Ты стала настоящей авантюристкой и самой безрассудной сестричкой на свете. Когда твоя мать не орет, мне доставляет удовольствие напомнить ей, что именно мексиканская доля в твоей крови делает тебя такой сумасбродкой.

Вот поэтому мне и не терпится увидеться с тобой.

А Рим не такой уж плохой город! Думаю, вы у же покопались в библиотеках и нарыли парочку фактиков, необходимых нам в поисках сокровищ ацтеков, о которых поведал мне Мануэль. И еще кое-что! Если я не ошибаюсь, Эрик что-то говорил о том, будто папа умер в Европе. Как интересно! Неужели это правда?

Ну ладно. К счастью для тебя, я уже прилетела и теперь все выясню. Уверена, мать, что тебе уже нужна моя помощь. Сообщи мне, где мы с тобой могли бы встретиться, скажем, в половине пятого. Это в том случае, если я не отыщу тебя раньше, ведь ты знаешь, какой я опытный следопыт!

Как поживает твой гватемальский Ромео? Этот знаменитый всезнайка и балаболка? Чмокни его от меня.

Люблю тебя, И.».

– Сам себе не верю, но я рад, что она прилетела к нам на помощь, – признался Эрик, вдыхая аромат цветов, стоявших в вазочке на столе.

Я разгладила записку.

– Ума не приложу, как я скажу ей про Томаса!

– Ты имеешь в виду того человека с пучком на затылке?

– Да.

– Может, тебе ничего и не надо говорить. Судя по ее записке, она в полном восторге от того, что оказалась в Италии.

– Да, но прежде всего она хочет принять активное участие в поиске отца. Поскорее бы с ней встретиться! После того как я ознакомилась с дневником Софии, мне не терпится отправиться на поиски.

Я провела пальцем под одним из загадочных четверостиший Антонио.

– Вот послушай, что здесь говорится:

 
Невидим Третий град – сокрыт он в камне.
Найдя в нем термы иль купель, ты яблоко любви сожги —
Тогда узришь мой Третий Ключ,
Но берегись безудержного гнева моего!
 

– Начнем с первой строки – «Невидим Третий град». Эрик, разве не так люди называли всякие руины? Я имею в виду в XVI веке.

Он кивнул:

– Так называли многие воображаемые города. Град Божий святого Августина, Атлантиду Платона, Авалон Артура, Шамбалу. Конкистадоры называли так древние города, обнаруженные ими в джунглях…

– Да, Копан, Мачу-Пикчу…

– И даже некоторые районы Теночтитлана.

– Ну да, ведь они были сокрыты под землей…

– Выходит, в Риме должны быть какие-то подходящие руины!

– Точнее, где-то в ближайших окрестностях Рима, если я не ошибаюсь. Согласно условиям загадки, мы должны найти невидимый город – руины – и камень, а потом какую-то баню. А потом должны сжечь эти…

Я забрала у Эрика цветок с лиловыми цветками и черными ягодами и бережно положила его на письмо, найденное в подземелье Дуомо, когда мы едва не сгорели от воспламенившейся нефти.

От Марко Морено я уже знала, что эти цветы растут в Италии повсюду, но самое главное – он привлек к ним мое внимание в долине Чьяна. Теперь я, кажется, осознала, что он сделал это по весьма веской и даже, не побоюсь этого слова, благородной причине. Как я объяснила Эрику по дороге в Рим, этот цветок полностью совпадает с цветами, воспроизводимыми в растительном орнаменте, украшающем страницу письма с анаграммой одной из подсказок Антонио. Эти цветы образовывали ребус, читаемый как «яблоко любви». Вообще это очень распространенное название дикого цветка со свисающими ягодами, имевшего для Антонио мистическое значение, так что Марко Морено неспроста показал мне его в долине Чьяна.

– «…ты яблоко любви сожги, тогда узришь мой третий Ключ. Но берегись безудержного гнева моего», – процитировала я, рассматривая нежные шелковистые лепестки колокольчиков.

Эрик, видимо, в некоем озарении хлопнул рукой по столу:

– Точно, эти цветы и есть яблоки любви. И понятно, что теперь остается только их сжечь. Но мне кажется, ты не обратила должного внимания на строку, где говорится про его гнев и про то… – Он опять повернул голову к телевизору, не окончив предложения.

– Ну, об этом мы позаботимся позже.

Он уже всем корпусом развернулся к телевизору, и лицо его стало серьезным.

– Да… Наверное, ты права. А пока нам с тобой есть чем заняться.

Я же продолжала тараторить:

– Понимаешь, мне не терпится продолжить поиски. Скорей бы пришла сестра. – Я взглянула на часы: почти четыре. – Ох, еще целых тридцать минут!

Эрик не отрывал взгляда от экрана.

– А мне кажется, что нам лучше уйти прямо сейчас.

– Почему?

Он указал на экран.

Ведущая с эффектно уложенными волосами и алой помадой на губах сообщала, что в настоящее время Интерпол разыскивает трех опасных грабителей и убийц.

«По данным полиции, это двое мужчин и одна женщина, скорее всего мексиканского или гватемальского происхождения. Отмечается, что разыскиваемые – «смуглолицые» и «плотного телосложения» и что они могут скрываться во Флоренции или в Сиене.

Предполагается, что они имеют отношение к происшедшему вчера вечером вторжению в сиенский собор Дуомо двоих или троих приезжих из Южной Америки, повредивших знаменитое мозаичное панно с изображением волчицы. Спасаясь от преследования, они сбежали через потайной подземный ход. На место преступления вызваны специалисты по реставрации памятников архитектуры…»

Эрик встал и начал лихорадочно запихивать в мою сумку документы, напевая с наигранным спокойствием:

– Дорогая, тра-ля-ля, не будем привлекать к себе внимание… Чутье подсказывает мне, что мы те самые смуглые и полные типы, про которых болтает эта леди на экране…

– К счастью, они считают, что мы находимся в Тоскане, – прошептала я, искоса поглядывая на посетителей бара, загипнотизированных телевизионной трансляцией футбольного матча. – Кажется, нас никто не заметил. По такому описанию вообще невозможно найти преступников. Я вовсе не полная. И Марко тоже. А ты у нас просто спортивного сложения…

– Я это знаю, – сказал он, продолжая упаковывать рюкзак документами. – Проклятые расовые признаки – они забыли упомянуть о моем невероятном сладострастии! Но на всякий случай я предпочел бы не торчать здесь после того, как они объявили наши приметы.

– Постой – мне нужно оставить записку сестре. Надеюсь, она уже видела это сообщение. Я не хочу передавать ее хозяину, чтобы он нас не заподозрил.

Я поспешно нацарапала несколько слов для Иоланды на обороте ее письма и оставила это послание на столе:

«Четыре часа. Мы отправляемся в Остию-Антику. – Л.».

Эрик подтолкнул меня к выходу, мы забрались в машину и помчались по узким переулкам, стараясь не сбивать проносящиеся на бешеной скорости мотороллеры.