Текст книги "Тень. Своя судьба (СИ)"
Автор книги: Икан Гультрэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Ответ на этот вопрос ты не найдешь ни в одной книге, – после некоторой паузы отозвалась Бьярта, – такого рода знания, как создание охраняющей тени, чародеи передают своим ученикам изустно, не доверяя их бумаге.
– И все-таки? – я почувствовала, что сегодня могу себе позволить упорствовать.
– Может. Если носитель – сознательно и добровольно, а не под давлением – захочет ее отпустить, и найдется маг, которому известен ритуал разрыва связи. Только история не знает таких случаев, никогда еще носитель не соглашался отпустить свою охрану с миром, будучи в здравом уме. Даже если ему больше не нужна защита, любая Тень слишком много знает о своем хозяине, ее проще и разумнее убить, чем отпустить. Ясно?
Да уж, яснее некуда... Вот только отступать просто так мне не хотелось. Я была достаточно напугана произошедшим, чтобы не пускаться больше в такие авантюры, как поиск тайных знаний в доме чародейки, тем более, что мне было однозначно сказано: на бумаге эти знания не хранятся, а в голову хозяйки не залезешь. Но признавать, что все потеряно, я не желала, тем более теперь, когда я точно знала, что выход есть, а Бьярта... выходит за рамки моих представлений о ней. Я просто поняла, что мне предстоит жить с открытыми глазами и ушами, ловить брошенные вскользь фразы и намеки.
С этих пор вечерами я лежала в постели, осмысливая прошедший день, просеивая через решето все, что мне довелось увидеть и услышать, и откладывая в свою сокровищницу те крупицы, которые казались мне по-настоящему ценными. И училась с полной отдачей.
Изнурительные тренировки с мастером Оли шли своим чередом. К началу зимы он всерьез начал обучать меня приемам рукопашного боя, а потом дал мне в руки первое оружие – сучковатую палку. На смену ей пришел учебный меч... как раз в это время занятия с мастером начали доставлять мне удовольствие, даже усталость не тяготила, наоборот, перестала быть опустошающей, и в теле появлялась какая-то радость, наполненность. И даже синяки и шишки, неизменно украшавшие мою кожу, хоть и доставляли неудобства, но не раздражали, а бодрили, словно напоминая: живешь еще. И жить будешь.
Первым моим настоящим клинком стал короткий прямой меч, который, несмотря на все тренировки, поначалу показался мне неподъемным. Удивительно, но к концу первого занятия меч в руке неожиданно стал послушным. Он двигался не слишком быстро и изящно, но именно в ту сторону, куда я его направляла. Правда, потом осталось ощущение, будто моя правая рука за несколько часов вытянулась до самого колена. Я даже посматривала на нее украдкой, сравнивая с левой, и удивлялась, что они все еще одинаковой длины.
Несколько недель мы с мастером отрабатывали стойки и простейшие удары, и у меня даже начало кое-что получаться. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы уже не чувствовать себя бестолочью криворукой. Каково же было мое удивление, когда в одно прекрасное утро мастер вручил мне вместо меча пару длинных кинжалов и начал учить совсем другой технике боя! Впрочем, часа через полтора мы вновь вернулись к мечу, но я чувствовала себя совершенно сбитой с толку, и то, что отлично получалось накануне, теперь не шло совершенно, словно я ничему и научиться не успела.
Я, конечно, догадалась, что мастер Оли хочет научить меня обращаться с различными видами оружия, но... Не так ведь! Мне казалось, было бы проще, если бы я сначала накрепко усвоила что-то одно, а потом бы добавилось другое. Но мастер явно считал иначе. Оружие могло поменяться в течение одной дневной тренировки дважды, а то и трижды.
– Давай-давай, – подбадривал мастер, в очередной раз вышибив у меня из руки клинок, – ты должна уметь быстро перестраиваться.
Впрочем, потеря клинка еще не считалась окончанием учебного боя. Обезоружили? Продолжай сражаться. И не просто обороняйся или уходи от удара, а нападай. Пользуйся тем, что под рукой. Нет ничего? Остаются сами руки. Ну и ноги. Главное оружие – тело бойца. И голова в этом играет не последнюю роль – и вовсе не как ударная сила. Так учил меня мастер.
Бьярта тем временем впихивала в мою голову знания об устройстве человеческого тела, о том, как оно функционирует, как его можно защитить или... наоборот. Чародейка знакомила меня со способами отнятия жизни без применения грубой силы – яды, воздействие на разные точки, делающее противника беспомощным, подлые удары, требующие особых умений.
Уроки эти казались мне отвратительными. Умом я понимала, что ради спасения собственной жизни можно и не на такое пойти, но все равно – даже эти знания будто делали меня грязной в собственных глазах. У меня ведь имелись собственные представления о чести – почерпнутые из книг, которые я все еще успевала читать, пусть и не слишком часто.
А учили меня просто убивать и выживать. Ну и помогать выжить другому, но не кому попало, а одному-единственному существу – своей носительнице. Определить яд и найти противоядие? Для себя, естественно. Но главная цель – выжить самой, чтобы защитить принцессу. Блокировать болевые ощущения? Да – чтобы не свалиться самой и найти в себе силы увести из опасного места носительницу. Я ее уже искренне ненавидела, эту принцессу, еще ни разу не увидев. Не Бьярту, которая сделала из меня Тень, а именно эту незнакомую девочку.
Между тем, к весне я уже вполне сносно ориентировалась в лаборатории чародейки, могла определить на вкус и запах наиболее часто употребляемые яды и даже кое-что из экзотики, а также могла приготовить противоядия. Я знала все о том, как работает человеческая пищеварительная система, как двигается кровь по сосудам, как должны сокращаться мышцы и что бывает, если они повреждены.
... Собственно, это был обычный учебный день и начался он, как один из многих. А вот после тренировки с мастером Оли я почувствовала себя не слишком хорошо. Меня подташнивало, ломило поясницу и тянуло низ живота. Я не сразу поняла, что со мной происходит и поначалу грешила на эксперименты Бьярты с какой-нибудь новой отравой. Все оказалось гораздо проще и... неприятнее. И хотя на занятиях я уже ознакомилась с функционированием женской репродуктивной системы, познавать некоторые вещи на собственном опыте я оказалась не готова. А если учесть, что поблажек мне никто давать не собирался, несмотря на паршивое самочувствие, то и настроение мое устремилось к нижней планке – вслед за физическим состоянием.
Да еще и чародейка добавила беспокойства, заявив:
– Что ж, ты вступила в пору созревания, самое время учиться чувствовать свое тело и управлять им. С завтрашнего дня у тебя начинается настоящая школа тени.
А до сих пор ненастоящая была, что ли?!
Взвинченное состояние и боль, пусть и не сильная, но нудная и выматывающая, лишили меня сна этой ночью, и утром мастер, полюбовавшись на мое бестолковое мотание по площадке, отбросил посох, которым как раз меня гонял, сплюнул сердито и рявкнул:
– Вали отсюда! И изволь в следующий раз являться на тренировку в нормальном состоянии. И на будущее имей в виду: мне нет и не будет никакого дела до твоих женских слабостей.
Не больше толку от меня было и на занятиях у чародейки, но Бьярта по этому поводу не переживала:
– Ничего, через месяц-другой научишься справляться.
Так что 'школа Тени' началась для меня днем позже: наставница усадила меня на ковер, велела расслабиться и 'отпустить мысли'. Расслабилась я легко, но вот мысли никак не желали 'отпускаться', пока Бьярта не положила руку мне на лоб. Сначала голову заволокло туманом, в котором увяз весь этот рой мыслей, что хаотично метались в моем сознании, а потом туман истончился и исчез вовсе, оставив после себя звенящую, чуть напряженную пустоту. Затем спало и напряжение, а пустота стала всеобъемлющей – не было ни меня, ни мира вокруг. Ничего, кроме пустоты.
– Запомнила состояние? – ворвался из ниоткуда в никуда голос чародейки. – Постарайся теперь воспроизвести его без моей помощи.
Разумеется, у меня не получилось ни тумана, ни пустоты. Правда, как объяснила мне Бьярта, туман как раз был не нужен – от меня требовалось добиться именно пустоты. Честно говоря, возвращаться к этому состоянию было боязно – я ощутила его как потерю себя, и погружаться в него вновь не возникало никакого желания.
– Ладно, завтра продолжим, – поджала губы чародейка.
Назавтра я вновь сидела на ковре и пыталась совладать со своим страхом. И чем больше пыталась, тем меньше, разумеется, преуспевала.
– Стоп! – скомандовала чародейка. – Что тебе мешает?
– Страх, – пришлось мне признаться, – в пустоте нет меня.
– Ерунда! – отрезала Бьярта. – Тебе это только кажется.
Кажется? Кажется?!
Недоумение разлилось в моей голове, выросло, захлестнуло беспомощный разум гигантской волной и... схлынуло, сменившись пустотой.
– А теперь найди здесь себя, – ворвался в пустоту голос наставницы.
Искать не пришлось. Потерянное 'я' откликнулось на это повеление, собралось из небытия и снова начало быть. В пустоте.
Это было так странно и необычно, что рой мыслей снова зашевелился и вытолкнул меня наружу, в мир. Я вдохнула полной грудью и замерла, ошеломленная.
– Сейчас я опять немного помогла, а теперь тебе придется еще раз попробовать проделать это самостоятельно.
Получилось у меня все равно не сразу – ни в этот день, ни на следующий мне не удавалось достигнуть нужного состояния без толчка извне. Но Бьярта была терпеливой наставницей, она помогала, направляла, ждала. Ее спокойная уверенность передавалась и мне. Я больше не нервничала и не боялась. И наступил день, когда я не только смогла найти пустоту и себя в ней, но и не вылететь из нее из-за неуместно прорвавшихся мыслей и эмоций.
И оказалось, что в этой пустоте обитала не только я-сознание, но и я-тело, оставалось лишь научиться слышать его, не столько осознавать процессы, происходящие в нем, сколько быть их частью: биться, качая кровь, вместе с сердцем, наполняться воздухом вместе с легкими... Даже в работе пищеварительной системы не было ничего отвратительного – участвовать в процессе было странно, но не противно.
Дальше этого мы пока не шли, повторяя упражнение с погружением в тело изо дня в день. Я уже не боялась пустоты, а наоборот, даже стремилась к ней, ибо после таких занятий чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей, как даже утром после ночного сна не бывало.
И еще кое-что, кроме новых умений, вынесла я из этих уроков: понимание, что не все, кажущееся нам действительностью, ею и является. И что некоторые потери могут обернуться приобретениями. Не скажу, что я из-за этого стала проще относиться к тому будущему, которое меня ожидала, но прежнего всепоглощающего страха больше не было. Я уже знала, что даже в полной пустоте можно найти себя.
А потом уроки дополнились новым упражнением.
– Будешь учиться видеть магию, – заявила Бьярта.
Сказать, что я была удивлена, – ничего не сказать.
– Как это? У меня ведь нет дара!
– Чтобы видеть проявления магии, совсем не обязательно обладать даром, – снисходительно пояснила чародейка, – просто большинство людей слишком ленивы, чтобы научиться этому.
К видению магии я подошла с куда большим воодушевлением, чем к погружению в пустоту – все-таки это было по-настоящему интересно и необычно. Однако мой энтузиазм слегка подточили первые неудачи. Все-таки, чтобы расфокусировать зрение, надо сперва понять, что именно от тебя требуется. Но даже когда мне это удалось, я далеко не сразу смогла различать магические потоки в той каше новых зрительных впечатлений, которые на меня обрушились.
Бьярта вздыхала, повторяла свои манипуляции, но мои глаза, наблюдавшие конечный результат – к примеру, язык пламени на ладони чародейки, – категорически отказывались воспринимать магический процесс, который за этим стоял.
Прорыв произошел только на пятый день, при том, что я и во внеучебное время продолжала тренироваться, бродя по дому и пытаясь разглядеть чары там, где они, по моему представлению, имелись. Но впервые махристые, слегка колеблющиеся нити магии я увидела именно на занятиях.
Дальше дело пошло легко, и я научилась различать не только разные виды магии по цветовому спектру, но и отличала активные чары, возникавшие при каком-то магическом действии, от статичных – например, наложенной на сейф охраны.
Потом Бьярта стала учить меня анализировать свои ощущения от магии. Оказалось, что у волшебства есть не только цвет, но еще и вкус и запах. Я понимала, зачем это нужно: ведь напасть на принцессу могут не только с оружием, но и с помощью магии, и толковый телохранитель должен уметь почувствовать зарождение магии, определить ее вид и степень агрессивности, чтобы знать, как действовать.
Все эти открытия были для меня сродни чуду: одно дело знать, что магия есть, и совсем другое – видеть ее, ощущать, осязать. Мир вокруг разом стал богаче, насыщеннее, ярче. И страхи мои отступили, временами я даже сама себе завидовала, что довелось научиться таким удивительным вещам.
Разумеется, к этим занятиям добавилась теория – ведь мне полагалось хорошо понимать, что я вижу и чувствую. Свободных часов на 'вольное чтение' не осталось совершенно. Нельзя сказать, что я очень скучала по праздному времяпрепровождению, но все-таки чего-то не хватало: романы из чародейкиной библиотеки были единственным в моей жизни, что не имело отношения к учебе. Не считая мыслей, конечно, но и им я не всегда была хозяйкой. А на 'дурь', как и обещала наставница, больше не оставалось ни сил, ни времени, ни даже желания. У меня хватило здравого смысла понять, что обхитрить чародейку и выманить у нее ценные сведения мне не под силу, и если она сочтет возможным или необходимым, то поделится знаниями сама. А потому я затолкала мысли о вожделенной свободе в самый дальний уголок сознания, туда, где до них не могла добраться ни Бьярта, ни даже я сама. Спрятала и заперла на замок – вместе со страхами и надеждами. До поры.
... В тот день Бьярта после занятий в лаборатории не отослала меня наверх и мерзкую уртасу, которую я уже не только на запах определять наловчилась, а и в самом деле чувствовать начала, в шкаф убирать не стала.
– Вот смотри, – интригующим шепотом произнесла чародейка и накапала яда в ложку.
Я замерла, едва дыша: вообразила, что эту дрянь мне сейчас пить придется – вот так, в чистом виде, а не незаметно с какой-нибудь едой. Но нет, поить ядом чародейка собралась не меня, а одного из фантомов.
Затаив дыхание, я наблюдала, как это создание послушно открывает рот и заглатывает отраву, и с трудом удерживала себя от того, чтобы вмешаться и остановить. Глупо получилось бы. Что ни говори, а фантомы – не живые существа. Хоть и похожи. Очень похожи.
– А теперь наблюдай, – продолжила чародейка.
Она сделала какое-то движение рукой и беззвучно зашевелила губами. Магию в этот раз я рассмотреть не успела – все мое внимание было поглощено тем, что начало происходить. Нет, Бьярта и прежде увеличивала для меня предметы или их части, но еще никогда – настолько. Настолько, что стало не только видно до мельчайших подробностей, что происходит в пищеводе у несчастного фантома, но... я словно оказалась внутри, как во время погружения в собственное тело. Только на этот раз – в чужое. Да что там, я сама стала мельчайшей частицей, не только наблюдавшей, но и участвовавшей в происходящем. Почти сознательно. Во всяком случае, я каким-то образом понимала, что происходит – как всасывается яд в стенки пищевода, куда он перемещается потом, как именно воздействует на организм, отчего ухудшается самочувствие.
Одна часть меня с интересом наблюдала, другая – содрогалась и протестовала. Потому что не должно так быть. Пусть даже фантомы и не были настоящей жизнью, но видеть как эта, пусть и искусственная, иллюзорная жизнь уничтожается, было выше моих сил. Я даже попыталась вырваться наружу, чтобы не принимать участие в этом ужасе, но чародейка не позволила.
Конечно, фантом не 'умер'. А если бы это произошло, если бы Бьярта позволила процессу дойти до конца, то потом чародейка, несомненно, 'оживила' бы свое творение. Или создала новое учебное пособие.
И все равно разрушение чужого тела, подсмотренное изнутри, произвело на меня удручающее впечатление, и вынырнув, я долго не могла отдышаться.
Бьярта, дождавшись, пока я приду в себя, осчастливила меня объяснениями:
– Я не просто так показываю тебе все это . Ты должна знать, что с тобой происходит, когда яд попадает в организм, чтобы уметь самостоятельно справиться с его разрушительным действием, препятствовать его распространению и проникновению в жизненно важные органы.
– Но ведь уртаса на меня теперь не действует!
– Ерунда, – махнула рукой чародейка, – даже для твоего привычного к отраве тела уртаса вредна, и лучше не позволять ей хозяйничать внутри себя, если есть возможность пресечь это.
Урок продолжился на следующий день – сначала теорией, когда Бьярта рассказывала мне, как можно воспрепятствовать распространению яда в организме, а потом практикой. Вернее, чародейка демонстрировала мне, как она это проделывает с фантомами... внутри фантомов. А я тихо радовалась, что мне – пока! – не надо было испытывать все это на себе. Хотя, конечно, понимала, что избежать такого опыта не получится. Не сегодня – так завтра. Я вообще, как выяснилось, не будучи магом, могла воздействовать только на собственное тело. У магов, кстати, все наоборот – им гораздо труднее направить свою силу внутрь.
Впрочем, Бьярта, я уверена, еще и не такое могла. Она была особенной. И все еще оставалась центром моей вселенной. Возможно, потому, что мы были связаны первым ритуалом, но... дело наверняка было не только в нем.
Так или иначе, а экспериментировать со связыванием и обволакиванием чужеродных частиц в собственном пищеводе мне все-таки пришлось. Правда, поначалу это был не яд, а вполне безобидное вещество – чтобы я зря не психовала, как пояснила Бьярта. Но когда она действительно накапала мне в ложку настоящей уртасы, я все равно перенервничала и долго не могла погрузиться в транс, а потому чуть было не опоздала со своим вмешательством. Зато после этого испытала настоящий восторг: я могу!
Потом были другие яды. И другие упражнения. И магические атаки, которые надо было почувствовать, определить силу и направление, чтобы успеть уйти из зоны воздействия или защититься – разумеется, с помощью амулетов, сама я ничего не могла противопоставить магии.
С наступлением тепла к традиционным занятиям прибавились выезды на природу. Обычно мы отправлялись в карете, высаживались у кромки леса и углублялись в чащу, а кучер поворачивал обратно. Бьярта начала учить меня разбираться в целебных травах. До сих пор я видела их только в засушенном виде в лаборатории чародейки, теперь же пыталась опознавать растения живьем.
В лесу мы проводили обычно сутки – некоторые травы нужно было собирать при свете луны или на рассвете, чтобы они в полной мере сохранили свои свойства. Спать не ложились, только время от времени присаживались отдохнуть и перекусить.
Мастер Оли в такие дни чаще всего оставался в имении, но иногда отправлялся в лес вместе с нами. Обычно он почти сразу незаметно покидал нас, и во время сбора трав я его не видела, но к коротким привалам он неизменно возникал из небытия и заявлял о своем присутствии каким-нибудь неожиданным и обязательно неприятным способом, так что мне постоянно приходилось пребывать в боевой готовности – я никогда не знала, с какой стороны в меня полетит очередная колючая шишка или палка и в какой момент я должна буду вскочить, давясь недоеденным куском, и принять бой.
Мастер был мною недоволен: бойцу расслабляться не полагалось. Даже в собственной спальне, а уж в походе-то – и подавно. Бойцу полагалось слышать и чувствовать окружающее пространство, отслеживать любое изменение, чтобы вовремя обнаружить приближение чужака.
Бьярта посмеивалась:
– Все придет. Вот научишься разделять сознание – сможешь и отдыхать, и окружающий мир из виду не выпускать.
Мне это казалось нереальным. Хотя, если задуматься, я уже умела много того, что прежде сочла бы невозможным. Стоит ли удивляться? И этому научусь.
В конце концов я приноровилась отдыхать и питаться, погружаясь в некое подобие полутранса, который не мешал совершать обыденные действия и при этом позволял отделиться, отгородиться от них и настроиться на восприятие мира. После этого появление поблизости мастера больше не оказывалось для меня неожиданностью – почти неуловимый шелест листвы, хруст сучка, колебания воздуха предупреждали меня о его приближении.
Но уставала я от этих походов ужасно. Лес, как бы хорошо я его ни изучила, не казался мне дружелюбным. Я привыкла существовать на четко ограниченной территории – сначала в воспитательном доме, потом у Бьярты – и бескрайнее пространство, жившее по каким-то своим законам, меня настораживало, пугало. Как пугали и звери, которые, правда, не показывались нам на глаза, но, несомненно, водились в лесу, оставляя следы у ручья, попискивая, порыкивая, шурша и даже воя в ночи. Бьярта сначала рассмеялась, когда я призналась ей в своих страхах, а потом посерьезнела:
– Это правильно, девочка. Бояться надо. Человек должен всегда помнить, что есть что-то, выходящее за рамки его знаний и возможностей. Даже если этот человек – могущественный маг. Иначе можно утратить ориентиры, забыться, поверить в собственную исключительность и неуязвимость.
Чародейка умолкла, глядя на меня внимательными глазами, словно пытаясь увидеть что-то внутри, еще не явленное миру. Мне стало не по себе от этого взгляда, да еще после таких слов... вроде и понятных, но вот к чему они сказаны были – неясно. То ли о себе говорила Бьярта, то ли еще о ком-то.
Наши вылазки на природу продолжались до самых заморозков. Я многому научилась, но лес так и остался для меня чужим. Ну что ж, зато до следующей весны мне не грозили ни лесные звери, ни колючие кустарники, цепляющиеся за одежду, ни неуютные ночевки под открытым небом.
Впрочем, колючего в моей жизни оставалось предостаточно: взгляды наставницы, когда она бывала мной недовольна, разнообразные предметы в руках мастера Оли, встречи с которыми следовало избегать, мои собственные мысли, когда я позволяла им выйти из-под контроля. Хотя нет, мысли, пожалуй, колючими не были. Острыми – да. Болезненно острыми. Но и в них можно было запутаться, как в лесных кустах, попасть в плен, выбраться из которого куда сложнее, чем из объятий растения. К счастью, много думать мне не позволяли, не оставляли такой возможности.
А вот возможность в следующем сезоне оставить лесных зверей с носом казалась мне невероятно привлекательной. Это тоже было школой Тени.
– Людей обмануть ничего не стоит, – поучала Бьярта, – им достаточно не видеть тебя и не знать о твоем присутствии, чтобы обмануться. Куда труднее ввести в заблуждение животных – у них есть нюх, а кроме того, совсем иное восприятие действительности, нежели у человека. Они знают о присутствии Тени, даже если не могут увидеть или учуять ее. Твоя задача – стать им неинтересной, исключить себя из числа объектов их внимания.
'Мудрёно, – думалось мне, – и это, наверно, все-таки магия. Какая-то особая магия Теней'.
В ответ на высказанное вслух предположение Бьярта хохотнула, но комментировать его никак не стала.
Надо сказать, с животными у меня и в самом деле не ладилось. Хотя, конечно, в доме чародейки ни собак, ни кошек не водилось. Зато были лошади. И эти копытные твари меня не любили – нервничали при моем приближении и всячески избегали контакта. Ездить верхом я худо-бедно научилась, но этот процесс не доставлял удовольствия ни мне, ни животным.
Но начали мы все-таки с запаха. Есть, оказывается, возможность не только свести запах тела к минимуму, но и вовсе перевести исходящие от него флюиды в область нематериального, так что даже самая чуткая собака не смогла бы их уловить.
Это, кстати, оказалось не так уж трудно. Не труднее, чем усвоить разницу между материальным и не очень – если дело касается того, что и так нельзя потрогать руками, эта разница располагается за гранью привычного и понятного, но постичь ее все-таки можно.
Куда сложнее оказалось 'ограничить свое существование собственной телесной оболочкой'. Вот это как? Выяснилось, тот же полутранс, когда сознание воспринимает окружающий мир, тело действует, но все энергетические потоки замыкаются на себе. И – нет, это не наносит вреда организму, как я поначалу опасалась... разве что разуму, который вынужден выходить за собственные границы, учиться мыслить по-новому, потому что иначе можно просто свихнуться...
Над освоением и закрытием границ мы бились не меньше полугода. Успела проскочить очередная зима, началась весна, с приходом которой возобновились наши поездки в лес.
Разумеется, мастер Оли тоже не терял времени даром. Я вполне сносно – для своих лет и телосложения – овладела несколькими видами оружия: мечом, парными кинжалами, посохом, метательными ножами и даже кривым клинком сатугашских кочевников. Последнее, казалось, было мне и вовсе ни к чему – сатугаши сражались верхом, их оружие было приспособлено именно к такому виду боя. Но задавать вопросы мастеру? Хуже того, спорить с ним?! Это для идиотов.
Лучше всего у меня получалось метать ножи – с одной рук, потом с двух одновременно, да еще по движущимся мишеням, и даже с завязанными глазами – на звук. Обычно не склонный хвалить ученицу, мастер даже не пытался скрывать своего удовлетворения.
Но вот самому мастеру я ничего не могла противопоставить, то и дело ему удавалось захватить меня врасплох. Даже когда я научилась 'слышать мир', учитель не переставал удивлять меня то серией новых приемов, то неожиданной атакой. В его присутствии постоянно приходилось быть настороже. Время от времени я замечала на себе внимательный взгляд его прищуренных глаз и догадывалась, что мастер готовит мне очередную каверзу...
Я... старалась быть готовой. Очень старалась. Но когда заметила присутствие постороннего на площадке, опешила. Может быть, потому, что я почувствовала его не так, как обычно воспринимала приближение мастера, чародейки или кого-то из слуг – всегда ведь имелось что-то еще, кроме звуков и запахов, что выдавало чужое присутствие – некая пульсация пространства, которая заявляла мне о наличии живых существ поблизости. Я такое и от лошадей чувствовала, и в лесу, если неподалеку появлялся какой-нибудь зверь. А тут – ни-че-го! Только колебание воздуха, которое заставило меня обернуться.
И очень вовремя! Потому что мгновением позже в меня уже летели метательные ножи. Надо сказать, незнакомец владел этим оружием не хуже меня. От трех я увернулась, четвертый срезал кусок ткани с рукава рубахи, а вот пятый все-таки задел плечо, заставив болезненно поморщиться.
Пришелец – крупный бритоголовый мужчина с тяжелой челюстью и маленькими глазками – сделал шаг ко мне и потянулся за мечом. Стало страшно. Прежде чем самой схватиться за клинок, я быстро огляделась – мастера почему-то нигде не было. Я осталось один на один с этой ходячей смертью. А как его еще назвать, если двигался он столь стремительно, что я практически сразу вынуждена была уйти в глухую оборону? Несколько минут, которые показались мне часами, я все же продержалась, но страх, оказывается, коварная штука – он забирает куда больше сил, чем собственно сражение, а потому выдохлась я непозволительно, просто постыдно быстро и вскоре валялась на земле, обезоруженная, а в горло мне упирался чужой клинок.
Значит... всё?.. Но противник почему-то не спешил меня убивать. Вместо этого он криво ухмыльнулся и... исчез. Фантом! Вот почему я не ощутила его при приближении как живое существо.
Одновременно с разных концов площадки появились мастер Оли и Бьярта. Чародейка смотрела на меня бесстрастно, словно ее ничуть не задело и не взволновало только что случившееся, а вот мастер был разгневан:
– Чему я тебя учил, Тень?! Стоило вкладывать в тебя столько сил, чтобы ты перепугалась до мокрых штанов в первой же стычке!
Ну да, перепугалась. И стыдно мне не было. Обидно – да. Но больше из-за злых слов наставника и самой учиненной им проверки, чем из-за собственного поражения. В конце концов, до сих пор у меня не было иного противника, кроме мастера, да и появление постороннего на закрытой, охраняемой магией территории поместья оказалось для меня полной неожиданностью.
С этого дня на недостаток разнообразия партнеров по спаррингу жаловаться мне не приходилось. Они возникали на площадке внезапно – перед занятием, во время него (тогда мастер просто отступал в сторону) или сразу после. В фантомов были заложены разные цели и техники боя, они отличались друг от друга внешним видом, телосложением, манерой движения и физической силой. Но бояться я перестала, а потому начинала потихоньку справляться. Когда наставник заметил, что я могу продержаться против сильного соперника довольно долгое время, он... выпустил на меня двоих!
Разумеется, я не справилась. Ни в первый раз, ни во второй. Мне понадобилось немало дней и усиленных тренировок, чтобы однажды почувствовать ритм боя с двумя противниками одновременно и выстоять.
Надо ли говорить, что вскоре их стало трое? Правда, я заметила, что набор навыков, которые демонстрировали мне фантомы, не выходит за рамки того, что уже показывал мне наставник. Неудивительно, ведь создавая заготовки для кукол, чародейка вкладывала в них то, что могла извлечь из памяти моего учителя.
Но их все равно было трое, то есть их количество ровно в три раза превышало то, с которым я готова была согласиться – сознательно, а не под давлением обстоятельств. Увы, со мной по этому поводу никто не советовался.
Собственно, с некоторых пор я почти все время тренировалась с фантомами, мимолетно удивляясь, как это у Бьярты хватает сил стряпать их в таком количестве. Впрочем, я давно уже не сомневалась, что моя наставница – выдающаяся чародейка.
А я... я сражалась с куклами, даже 'убивала' их, но и сама порой получала вполне реальные ранения. Не слишком серьезные – то ли заложенная программа ограничивала тот вред, который мне могли нанести искусственные противники, то ли чародейка позаботилась о том, чтобы защитить меня дополнительно. Впрочем, я не видела и не ощущала ее чар на своем теле.
Фантомы приучили меня ничему не удивляться. Подумаешь – постороннее лицо на площадке! Обезвредим, потом разбираться будем. А если лицо вооружено и надвигается на тебя с весьма недвусмысленными намерениями, то тут и вовсе никаких вопросов. Потому что жить хочется, а ядовитый разнос от мастера получать – совсем нет. А потому трое парней, выступивших на площадку из-за деревьев, заставили лишь привычно собраться. Они не производили впечатления силачей, да и вооружены были как попало, но то, как они двигались, не оставляло никаких сомнений – эта троица здесь по мою душу. Как и четвертый, который показаться не соизволил. В общем, очередной сюрприз от дражайшего наставника. Что ж, не стоит разочаровывать учителя. Главное – что? Не дать им атаковать меня одновременно, по возможности уменьшив количество противников до приемлемого. А ножи метать я все-таки наловчилась. Первый – невидимый. Короткий хрип из кустов – я машинально отметила, какие все-таки убедительно-натуральные фантомы получаются у Бьярты... Еще один схватился за горло и покачнулся... А вот третьего снять мне не удалось, только слегка задеть – ловкий парень умудрился уйти из-под летящего ножа, и метнуть еще один я уже не успевала, слишком близко, пришлось принимать бой. Как ни странно, он получился коротким... слишком коротким, считанные минуты. Даже не ожидала – все же обычно меня натаскивали на более умелых противниках.
