Текст книги "Тень. Своя судьба (СИ)"
Автор книги: Икан Гультрэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Я была благодарна за то, что нам дали выспаться и отдохнуть. Напряжение последних дней, когда мы готовились к налету на сокровищницу, отпустило. Было странно осознавать, что дальше все зависит уже не от нас – все, что могли, мы уже сделали – рассказали правду. И в то же время это осознание приносило облегчение, словно с моих плеч сняли тяжкий груз ответственности. Это тоже было... неожиданно: ведь совсем недавно я стремилась к тому, чтобы самой все решать в своей жизни. Просто устала?..
– И что дальше? – спросил Ирье, отвалившись от стола.
– Посмотрим... – я улыбнулась. – Мне почему-то кажется, что дальше все будет хорошо. Или нет, не так. Не хорошо – а правильно. Как должно быть.
– Правда? – недоверчиво покосился на меня брат.
– Ну... мы сделали верный шаг. Даже не знаю, в какой момент – когда решились проникнуть в сокровищницу или когда рассказали о себе Владыке. Впрочем, это ведь взаимосвязано, наша авантюра позволила нам встретиться с Владыкой... и ответить на его вопросы.
– Ты поняла, кто он?
– Только то, о чем и раньше догадывалась. Он из строителей, что бы ни стояло за этим словом. Надеюсь, нам позволят узнать больше.
– Да... – вздохнул Ирье. – Я тоже надеюсь. Подождем...
Долго ждать не пришлось – стоило брату замолчать, как дверь отворилась и на пороге гостиной появились двое – Владыка и его маг, тот самый, что проводил ритуал помолвки для принцессы Тауналя.
Поймав мой заинтересованный взгляд, Владыка усмехнулся:
– О, я вижу, вы узнали моего придворного мага, мэтра Оллисита. Я пригласил его сюда, чтобы кое-что проверить. В принципе, ваш рассказ показался мне достаточно убедительным, тем более что он перекликается с тем, о что я уже знал раньше, однако лишние доказательства не повредят. Мэтр?
Маг приблизился ко мне и учтиво склонил голову:
– Позвольте вашу руку.
Я с готовностью протянула ему руку, запястье которой украшал помолвочный узор. Маг, прикрыв глаза, провел рукой над рисунком и удовлетворенно улыбнулся.
– Да, несомненно, это след того самого гириаза, с которым я совершал ритуал над принцессой, – пробормотал он. – Скажите, вы сохранили гириаз?
– Да. Но с собой у меня его нет, он остался вместе с нашими вещами... в тайнике.
– Это ничего, – вмешался Владыка. – Я думаю, раз уж вы все равно здесь, то имеет смысл распорядиться, чтобы ваши вещи доставили во дворец.
Я беспомощно оглянулась на брата. Ирье кивнул:
– Пусть.
Пришлось рассказать и о том, как найти наш тайник. Вообще, похоже, у меня вовсе не осталось тайн от Владыки... Кроме одной: я ничего не говорила ему о письмах принцессы – просто потому, что ему не пришло в голову спрашивать меня о таком. И это хорошо, потому что письма – не моя тайна.
– Вы ведь хотите узнать тайну вашего рождения? – обратился ко мне Владыка.
– Очень хочу, – с готовностью откликнулась я.
– У меня есть кое-какие догадки по этому поводу, но... всего я не знаю и сам. Полагаю, по той же причине, по которой и вы не помните своего прошлого. Вам приходилось когда-нибудь слышать о пологе забвения?
Я нахмурилась. Да, я читала в книге про магию крови об этом проклятии, которое не только лишает человека памяти, но и начисто стирает его из памяти других людей, однако... мне почему-то никогда не приходило в голову применить это знание к собственной жизни.
– Я слышала. Удивительно, почему я не подумала раньше...
– Это свойство проклятия, – вмешался в разговор маг, – и еще одно подтверждение того, что дело именно в нем.
– У него есть еще одно свойство, насколько я знаю, – с сомнением ответила я, – полог забвения не снимается.
– Это не совсем так, – улыбнулся Владыка, – есть способ снять проклятие, но он доступен только Теням.
– Его могут снять только Тени, – уточнила я, – или его можно снять только с Теней?
– Только с Тени... с помощью Тени. Но это трудно, я бы даже сказал, мучительно, потому что вернувшиеся воспоминания могут войти в противоречие с той личностью, которая сформировалась без них. Правда, ваши сны о прошлом, если они достоверны, дают надежду, что объединение личностей пройдет... менее болезненно.
Не для того ли Плетельщица провела меня именно этим путем, чтобы наложенное проклятие можно было снять?..
– Я справлюсь. Что для этого нужно?
– Всего лишь... довериться мне. И прогуляться со мной в одно интересное место.
Довериться? Всего лишь довериться... Честно говоря, мне этого очень хотелось. Не потому, что Владыка внушал доверие, просто отвергнуть сейчас его помощь значило отвергнуть и помощь Плетельщицы. Да, совсем недавно протестовала против пути, которым меня вели, потому что он был проложен кем-то другим, а не моей волей, но сейчас начала понимать, что без этого у меня просто не было бы никакого пути. Проклятый пологом забвения все равно живет чужой жизнью. А меня вели... и возможно, именно туда, где я смогу обрести себя.
– Я готова!
– Сестра! – осторожный брат попытался меня остановить, но я только бросила в его сторону умоляющий взгляд. И он понял. Понял, что для меня это настолько важно, что я готова рискнуть. И вздохнул: – Я иду с тобой, куда бы ты ни отправилась.
– Не возражаю, – согласно кивнул Владыка, – наоборот, я даже хотел предложить отправиться всем вместе. Уверен, для вас это тоже будет полезно.
– Что именно?
– Узнаете, – усмехнулся Владыка. – Я расскажу все на месте. Сейчас принесут ваши вещи, мэтр Оллисит посмотрит на гириаз, после мы оставим вас в покое. Отдыхайте. Или можете прогуляться по дворцу.
– Не боитесь, что убежим? – усмехнулся Ирье.
– Не думаю, что у вас это получится. Я знал о вас с вашего первого появления на моей территории и позволил вам поверить в собственную удачливость только потому, что мне было любопытно, как вы себя поведете. Поверьте, никто не может попасть во дворец или покинуть его без моего ведома... Но мне почему-то кажется, что вы и не захотите. Не правда ли? – Владыка покосился на меня.
– Правда, – вздохнула я в ответ.
Вещи доставили уже через полчаса. Маг забрал у меня гириаз и тут же погрузился в его исследование, перебирая ленту пальцами, глядя в никуда расфокусированным взглядом и невнятно бормоча что-то себе под нос.
А мы с братом оказались предоставлены самим себе. Вернее, нам предложили сопровождающего для знакомства с дворцом, но мы отказались и решили погулять самостоятельно. Ирье уже неплохо здесь ориентировался, знал, что где находится, и охотно мне показывал и рассказывал. Никто не обращал на нас внимания – слуги Теней не видели, а те, кто на это способен, были осведомлены о нашем присутствии. О Владыке и предстоящем нам путешествии мы, не сговариваясь, избегали упоминать. Словом, остаток дня был посвящен отдыху.
Я полагала, что утром придется подняться рано, но нам позволили выспаться и проснуться самостоятельно, а после завтрака пригласили в кабинет Владыки.
– Готовы? – только и спросил он.
Мы дружно пожали плечами. Вот что тут скажешь?
– Во всяком случае, отказываться от возможности вернуть память не собираюсь, – ответила я.
– Тогда, – Владыка поднялся и отворил узкую дверь, ведущую из кабинета в маленькое помещение без мебели и окон, – добро пожаловать на мой путь. Я предпочитаю отправляться отсюда, если обстоятельства позволяют.
Мы коснулись Владыки, перешли в теневую форму и позволили ведущему увлечь нас за собой. Мгновением позже мы обнаружили себя на лесной поляне. Как ни странно, здесь пока не чувствовалось наступление осени, было по-летнему тепло и солнечно.
– Где мы?
– Заповедные леса, как их обычно называют.
– Те самые?..
– Да-да, те самые, которые я должен был получить в приданное за принцессой Тауналя.
– Значит, мы сейчас в Таунале, – вздохнула я, не порадовавшись очередному возвращению в эту страну.
– В княжестве Риатана, – исправил меня Владыка.
Сердце кольнуло – то ли предчувствием, то ли смутной тенью воспоминаний.
– Но почему?..
– Почему я хотел получить именно это место? Потому что оно наше.
– Что значит – ваше?
– Наше. Оно принадлежало Теням с самого их появления в этом мире. Именно здесь грань между мирами наиболее тонка. Отсюда начинался наш путь, когда мы оставили за спиной прежнюю жизнь. И именно сюда должны приходить юные Тени, чтобы провести свой последний ритуал.
– Сюда? – удивился Ирье. – Значит, клановые Тени тоже здесь бывают?
– Нет, – мотнул головой Владыка, – клан давно оторвался от корней. Я даже не уверен, что в клане помнят об этом месте. А если помнят, то верно ли толкуют его значение для всех нас. Что ты знаешь о проявлении?
– Не очень много, – признался брат, – знаю, что в процессе ритуала происходит приобщение к памяти предков.
– Память, – со значением произнес Владыка. – Собственно, ради этого мы сюда и пришли. Приобщение к памяти возможно и отдельно от проявления, просто чаще их объединяют, и Тень становится совершеннолетней во всех смыслах. Здесь, – Владыка неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, – у вас есть возможность прикоснуться к грани и впитать в себя знания, которыми обладали ваши предки, шагнувшие через эту грань, и те их потомки, что сохранили традиции Теней. Потому что от каждой Тени тянутся ниточки сюда, к этому месту. Оно нас всех объединяет. Без той памяти, которую оно хранит, никто из нас не бывает полноценной Тенью. И я спрашиваю: вы хотите приобщиться к этой памяти?
– Да! Да! – с готовностью откликнулись мы.
Владыка рассмеялся:
– Хорошо поете!
– А что с проявлением? – решился спросить Ирье. Владыко хитро улыбнулся и извлек из кармана уже знакомый нам предмет. Солнечные лучи услужливо высветили памятные по рисунку мастера Листа символы на браслете.
– Значит...
– Значит, после приобщения к памяти предков я сам надену на вас 'обруч' и помогу проявиться. Браслет несет на себе отпечаток наших общих прародителей и позволяет не использовать для зова родственную кровь.
– Я только не поняла, как это приобщение поможет вернуть мою собственную память.
– Оно просто вернет тебе всю память, которая принадлежит тебе по праву. Грань снимает с памяти любые запреты, нет проклятий, которые контакт с гранью не способен преодолеть.
– А зачем все это нужно вам, Владыка? – подозрительно осведомился братец.
– Ну, я мог бы сказать, что не считаю себя вправе лишать Теней – любых! – того, на что они имеют право в силу своего происхождения... И это было бы правдой. Нечасто, но случалось, что к нам приходили молодые люди из клана в надежде воспользоваться артефактом – кто-то являлся с просьбой, другие, как вы, пытались украсть браслет и попались. Но мы никому не отказывали в помощи – браслет принадлежит всем Теням, мы его только храним.
– Почему же в клане говорят, что никто из посланных за браслетом не вернулся? – недоверчиво прищурился Ирье.
– Потому что никто не захотел возвращаться. Потому что они узнали больше, чем готовы были узнать, и поняли, что уже не смогут жить так, как раньше... Да, мои предки давали такую возможность всем, кто к ним обращался. Но у меня в этом деле есть и личный интерес, – лицо Владыки стало жестким. – Я хочу знать, какое отношение я сам имею ко всей этой истории и почему оказался в нее втянут. А для этого нужно снять полог забвения.
– Втянут? – вычленила я зацепившее меня слово.
– Об этом потом, – отрезал Владыка, – если все окажется так, как я предполагаю... Ну что, вы решили?
– Это можно делать двоим одновременно? – уточнила я.
– Можно, но нежелательно. Мне одному будет трудно контролировать вас обоих.
– Тогда я первый, – заявил брат.
Спорить я не стала, только спросила:
– А посмотреть мне можно будет?
– Смотреть – пожалуйста. Но я не думаю, что вы сумеете что-нибудь разглядеть. Это... не особенно зрелищно.
– Неважно. Я просто хотела бы быть рядом с братом и видеть, что с ним происходит.
– Что ж, тогда идемте.
Пройти надо было совсем немного, шагов двести или чуть больше – до еще одной поляны, в центре которой высоким столбом клубился серебристый туман.
– Это – грань между мирами? – Ирье был поражен необычным зрелищем.
– Она самая, – усмехнулся Владыка, – отсюда можно... впрочем, вы сейчас все узнаете сами. А обычные люди могут попасть в это место? – поинтересовалась я.
– Они вообще не способны зайти в лес дальше опушки. Собственно, именно поэтому здешние леса называются заповедными или зачарованными. Хотя, конечно, никакие это не чары, просто грань таким образом хранит свои тайны, чтобы те, кто не приспособлен к хождению между мирами, не могли сюда попасть.
– Вот как... а я думала, все это крестьянские сказки...
– Не будем тянуть, – вновь заговорил Ирье. Что я должен делать?
– Всего лишь подойти к грани и погрузить ладони в туман. Я буду присматривать, чтобы вы не зашли слишком глубоко. Вы ведь не имеете цели отправиться в далекое путешествие прямо сейчас?
– Ни в коем случае, – Ирье нервно передернул плечами и шагнул к туманному столбу.
Владыка проследовал за ним, а я тихонько уселась на траву и стала наблюдать. Владыка был, конечно, прав – увлекательным это зрелище при всем желании не назвать: брат стоял с закрытыми глазами, погрузив кисти рук в туманную дымку, а наш проводник страховал его, готовый в любое мгновение подхватить и оттянуть подальше.
Длилось это не менее часа, и я даже начала сочувствовать Ирье, все же неподвижное стояние на одном месте – весьма утомительное занятие. Но лицо брата было спокойным, и сам он оставался недвижим, словно усталость сейчас не имела для его тела никакого значения.
А потом он пошатнулся, отступил на шаг назад, почти упав в объятия Владыки Нимтиори, и резко открыл глаза – смятенные, потрясенные, шальные....
– Ты в порядке? – глупо спросила я, шагнув к брату.
Ирье тряхнул головой, приходя в себя, а потом кивнул:
– Да. Кажется, да. Просто это... действительно очень много. Что теперь? – повернулся он к Владыке.
– Теперь я могу помочь вам проявиться. Или хотите сначала передохнуть?
– Нет, – выдохнул парень, – лучше сразу.
– Что ж... давайте.
Ирье протянул Владыке левую руку, и тот сомкнул артефакт у него на запястье. Сначала ничего не происходило, и я уж было решила, что опять не увижу ничего особенного, а потом... черты лица брата словно затвердели, лишаясь привычной размытости, проступая из серой тени.
И я поймала себя на мысли, что знаю это лицо – именно таким я и ожидала его увидеть. И вспомнила, что и Дрозда сразу узнала, встретив впервые после проявления. Выходит, Тени видят друг друга истинными, даже если не подозревают об этом.
А спустя несколько минут передо мной стоял мой названный брат во плоти – обычный парень, симпатичный, темноволосый и сероглазый. Мой Ирье.
И я, радостно пискнув, повисла у него на шее.
Потребовалось всего полчаса, чтобы Ирье освоился с новым умением и научился без усилий переходить в любую из трех форм, которые были ему теперь доступны.
О том, что он узнал, соприкасаясь с гранью, я расспрашивать не стала – догадалась, что эти тайны тоже из тех, которые сами себя хранят. И те знания, что предназначены именно мне, я получу сама, коснувшись грани.
– Готовы? – обратился ко мне Владыка.
Я нервно сглотнула, кивнула и приблизилась к туманному столбу. Делать действительно ничего не пришлось: стоило мне погрузить руки в серебряную дымку, как я провалилась во тьму, наполненную чужими мыслями и голосами. А еще – картинами, которые разворачивались перед чужими глазами. Иногда я помнила, что я – это я, а иногда переставала себя осознавать, погружаясь в чью-либо память и переживая события, которые происходили за многие тысячи лет до моего появления на свет.
Тени... Избранные Безликой богиней, как они еще себя называли. Обычные люди, наделенные необычным даром – пересекать грани между мирами. Дар передавался по наследству, и Тени привыкли считать себя особыми, исключительными, забывая, что дар этот должен служить познанию. Они вовсю пользовались своим умением становиться невидимыми, чтобы интриговать, а иной раз и присваивать себе чужую собственность.
А потом маги изобрели амулеты, позволяющие видеть Теней, и тем пришлось умерить свою наглость, а потом и вовсе изменить свое отношение к людям. Разумеется, вовсе от использования своих способностей они не отказались – все же дар давал немалые преимущества в борьбе за власть и богатства, – но старались не злоупотреблять, чтобы не привлекать к себе внимание. Однако люди не забыли об их прежних прегрешениях и нет-нет да и поднимали ропот, а потому Тени стали таиться, скрывать свой дар.
Но магия – наука, которая не стоит на месте. И за амулетами последовали новые изобретения, позволявшие видеть тех, в ком был дар Тени, даже спящий, и тогда люди взялись за поголовное истребление избранников Безликой. Тени поняли, что в этом мире им больше не жить, и отправились к грани, чтобы найти себе новый дом.
И нашли. Но вот дальше их пути разошлись. Потому что одна часть ратовала за то, чтобы, во-первых, не удаляться слишком от места перехода, а во-вторых, поселиться среди местных жителей, и, пользуясь своими умениями, но избегая прежних ошибок, построить здесь государство и встать во главе его. Их и прозвали 'строителями'. Другие же Тени считали, что в таком случае есть опасность раствориться бесследно среди прочего населения и потерять себя. Они избрали путь изоляции, ухода в недоступные места, они желали сократить общение с окружающим миром, насколько это возможно.
Что ж, правы оказались и те, и другие. Обе группы утратили часть себя. Первые создали новое государство и дали ему свой язык. И в жилах почти всех аристократов Нимтиори течет кровь Теней... но не все об этом помнят. Сначала кровь была разбавлена смешанными браками, потом во многих семьях перестали проводить через ритуалы девочек, рассудив, что это им ни к чему – ведь отношение к женщинам в новом мире было совсем иным, чем в родном мире Теней... Словом, произошло то, чего и следовало ожидать. Осталось лишь несколько родов, которые продолжают воспитывать своих детей, да и то не всех, Тенями.
Тени же, решившие сохранить себя в изоляции, из-за удаленности от источника знаний постепенно утратили представление о предназначении своего дара, забыли, что это в первую очередь искусство ходить между мирами. И прежде встречались наемники среди Теней, но никогда это не было занятием целого народа...
Были и мои предки среди тех, кто однажды шагнул со своим народом через грань. Род хранителей, из которого происходит и Ирье. И этот род разделился после перехода – младшая ветвь ушла, старшая осталась 'строить'.
У хранителей с самого начала был особый статус, им выделили отдельные земли, ставшие вскоре самостоятельным государством, соединенным с Нимтиори многочисленными торговыми и политическими связями. Именно хранителям было доверено право проводить молодежь в Заповедные леса за знаниями предков.
Эта традиция прервалась, когда отец моего прадеда погиб прежде времени, а мать, по рождению к Теням не принадлежавшая, отказалась проводить над сыном ритуалы. Да, кое-какие знания в семье сохранились, но о воспитании Теней речи уже не шло.
... А потом мне показалось, что незримая оболочка вокруг меня истончилась и лопнула, и в меня хлынули мои собственные воспоминания...
Маленькая княжна, младший ребенок, балованный и любимый. Оказывается, у меня было два старших брата, но их лиц я не видела в своих снах. Теперь я их вспомнила. А еще бабушку, мать моей матери, хрупкую невысокую женщину с идеальной осанкой и пронзительным взглядом темно-серых глаз.
Я побаивалась этого ее взгляда, избегала встреч, когда это было возможно, а женщина словно и не замечала моего страха. Она не стремилась наладить со мной отношения, не расточала родственных ласк... просто иногда смотрела на меня – внимательно и чуточку тревожно.
А однажды она поманила меня за собой – и я пошла, несмотря на свой страх. Ибо что-то внутри придавало мне уверенность, что так будет правильно. А еще я была заинтригована подслушанным накануне разговором, который состоялся между моим отцом и этой женщиной. Бабушка в чем-то горячо убеждала его – я никогда прежде не видела ее в таком волнении, – а отец только повторял, что бегство – это бесчестье, он не может обречь страну на гибель, а семью – на изгнание, даже если поверит в то, что сейчас услышал.
– Спрячь хотя бы регалии. Сейчас, сразу – и так, чтобы найти их мог только тот, в ком есть твоя кровь.
– Смысл? – горько усмехнулся отец. – Если все сложится так, как вы говорите, в этом мире не останется никого, в ком есть моя кровь.
– Есть шанс. Крохотный. Я не уверена. Но я могу попробовать спасти хотя бы ее. Ты доверишь мне свою дочь?
– Да, – твердо ответил князь, – доверю.
Вот еще и поэтому я пошла за ней, ведь папа ей меня доверил.
Я вспомнила, как мы ехали в карете, потом, бросив вещи, кроме тех, что могли унести на себе, пробирались своими ногами через леса. Время от времени я принималась ныть и жаловаться на усталость, но бабушка даже не одергивала меня, просто вздыхала и тащила за собой.
А однажды она сделала очередной шаг, а я... не смогла пройти за ней. Что-то не пускало меня. Лицо бабушки исказилось мукой.
– Не успели, – выдохнула она и вернулась ко мне.
То, что было потом, слилось для меня в череду сменяющихся картинок. Мы переезжали из города в город, нигде не задерживаясь дольше, чем на неделю. Но пришел день, когда плечи этой женщины опустились.
– Видят боги, – произнесла она, – видят боги, девочка моя, я хотела этого избежать. Но теперь не вижу другого выхода.
Последним, что я запомнила о той жизни, был мой страх – я не понимала происходящего и потому боялась. Я стояла в центре начерченной мелом на полу многоугольной фигуры, а женщина, которую я так ни разу и не назвала бабушкой, ходила вокруг и окропляла вершины фигуры собственной кровью. И напевала при этом едва слышно. А потом сгустился туман...
Когда я очутилась на крыльце воспитательного дома, страшно мне больше не было. Я просто не знала, чего нужно бояться.
В Риатане говорили на двух языках – нимтиорийском и таунальском. Моя новая личность, начинавшая жизнь с чистого листа, приняла как родной тот, на котором были произнесены первые услышанные ею слова. Не нянькой произнесены – бабушкой. Только я этого уже не знала.
Не было больше маленькой княжны Энны. И никто ее не искал, потому что весь мир начисто забыл о ее существовании...
Мне было больно. Не телесно, но душевно. Словно не влили в меня сейчас память – мою собственную и многих поколений предков, – а наоборот, вытянули что-то изнутри, оставив зияющую рану.
Кажется, я кричала. Кажется, кто-то обнимал меня, не позволяя биться, и нашептывал на ухо успокаивающие слова. Потом я заснула, а когда пришла в себя, раны больше не было, от нее осталась только тупая боль в груди.
Воссоединиться с собой, восстановить собственную цельность – и одновременно осознать, что те, с кем тебя связывали когда-то крепкие узы, давно мертвы – это действительно больно и страшно.
Проснувшись, я еще долго лежала молча, а потом сидела, уставившись в никуда. Меня никто не торопил, только оба – что Ирье, что Владыка – не сводили с меня внимательных, исполненных тревоги взглядов.
Наконец я встряхнулась. Огляделась, заново сживаясь с этим миром. Отметила, что положение солнца свидетельствует о раннем утре. Значит, мы провели день и ночь в лесу, а я этой ночи не заметила. Поймала неуверенную улыбку брата и улыбнулась в ответ.
– Вернулась? – спросил он.
– Кажется, да, – встала и обернулась к Владыке, протягивая ему руку. – Можно?
С браслетом все прошло легко. Уже потом, под смущающими взглядами мужчин я постоянно сбивалась и теряла концентрацию, а потому на освоение перехода в разные формы у меня ушло куда больше времени, чем у брата. Но я все-таки научилась.
– Возвращаемся? – спросил Владыка.
– Да, ужасно хочется посмотреть на себя в зеркало, – призналась я.
Сразу по возвращении во дворец Владыка деликатно оставил нас с братом вдвоем. Мы действительно нуждались в уединении. Но первым делом, попав в наши покои, я отправилась к зеркалу.
Это было странно – вновь видеть себя. Девушку в зеркале я не знала и разглядывала, как разглядывала бы чужого человека, которого увидела впервые. Тонкие черты лица, плотно сжатые губы, темно-серые, как предгрозовое небо, глаза. Светлые, слегка вьющиеся волосы успели отрасти с тех пор, как над ними поработала с ножницами мастер Лиса – я больше не пыталась их стричь, а научилась собирать в тугую прическу, чтобы не мешали.
Я была похожа на мать... и не похожа одновременно. У княгини Эллии было мягкое лицо, исполненное света, который изливался на окружающих, а мой внутренний свет, если и существовал, скрывался за непроницаемой преградой, не выпуская наружу ни лучика. Я была тверже мамы... или даже жестче – более подходящее слово, – и это отражалось на внешности.
Малышка из моих воспоминаний обещала вырасти настоящей красавицей, но то, что я видела сейчас, этих ожиданий не оправдывало. Девушка в зеркале выглядела неплохо, но красавицей никак не была. А еще... она напоминала бабушку, и дело тут было не только во внешнем сходстве. Этот взгляд... такой же пугающий, как и у старшей родственницы... Я ловила себя на желании отшатнуться от зеркала, встречаясь глазами с собственным отражением. Тот самый спящий дар, унаследованный с кровью, о котором говорил Видящий? Или просто отпечаток непростой жизни?
Сейчас я понимала, что зря боялась бабушку. Она любила меня, всех нас, и именно ей я обязана тем, что до сих пор жива. И когда я приду в себя, разберусь с внезапно вернувшейся памятью и свалившимися на голову знаниями, я обязательно выполню ее последнюю просьбу. Вот только дар... Не уверена, что я когда-нибудь захочу его принять.
– Как ты? – брат неслышно подошел сзади и положил руки мне на плечи.
Я вздрогнула – погрузившись в размышления, я совсем забыла о его присутствии.
– Хорошо, – я повернулась к Ирье. – Меня зовут Энна.
– Я знаю.
– Давно? – удивилась я.
– С той минуты, как ты пришла в себя и вспомнила свое имя. Мы ведь кровные родственники.
– Да, – нервно усмехнулась я, – и как выяснилось, не только по ритуалу братания.
– Ну-у, – протянул Ирье, – это такое дальнее родство, что о нем можно и не вспоминать.
– Не скажи, – возразила я. – Ты хоть понял, что остался единственным мужчиной рода Хранителей? Тебе придется брать на себя всю ту ответственность, которую несли на своих плечах наши общие предки.
– Я думал об этом, – вздохнул брат. – Я пока не готов. Столько всего – надо дождаться, пока эти знания улягутся в голове, разобраться, что к чему... Надо учиться.
– Не только тебе, – скривилась я. – Знаешь, я так стремилась к этому – вернуть память, вернуться к себе, осознать себя цельной и живой. Человеком, у которого есть собственный путь. Человеком, который может выбирать. И вот я достигла этой точки и теперь растеряна. Я не знаю, что делать и как жить дальше.
Я сказала брату не обо всем, что меня тревожило. Теперь, когда я вспомнила, кто я такая, у меня тоже появились новые обязательства. Перед бабушкой, которая меня спасла, перед моей страной, завоеванной жадными соседями. И я пока не поняла, что должна предпринять, чтобы их исполнить. Брат прав – слишком много всего.
И брату едва ли было намного проще, чем мне. С одной стороны, на меня свалилась, в дополнение ко всему, еще и собственная память – вместе с трагедией, о которой я знала, но которую не могла прежде воспринимать как свою. Пока не осознала, кто я есть. С другой – для Ирье, воспитанного в клане, знания предков оказались куда большим потрясением, чем для меня, не обремененной навязанными представлениями о Тенях и их истории. Кроме того, он принял вместе со знаниями личную ответственность. Теперь он Хранитель. Я тоже, но традиционно именно мужчины брали на себя роль проводников знаний.
***
Мы остались жить во дворце в качестве гостей. Мне это казалось естественным, а вот Ирье приглашение Владыки смутило. Он бы даже настоял на том, чтобы уйти и поселиться отдельно, но пока просто не представлял себе, как жить дальше. Как Хранитель, он понимал, что теперь тесно связан с Нимтиори. Как парень, только что вступивший во взрослую жизнь, был слегка растерян.
Пока Ирье жил в клане, будущее представлялось ему вполне определенным: наемничество, работа на клан, женитьба... Могли встретиться опасные задания, но в целом особых потрясений не ожидалось. А теперь перед ним лежало множество дорог, и он не знал, какую выбрать. Просто как человеку, а не Хранителю. Единственное, чего он точно не собирался делать, это возвращаться в клан. Полученным на грани знаниям было бы тесно в окруженной горами долине. Какая может быть изоляция, если перед тобой открыт весь мир, да еще и не один?
Конечно, мы еще не были готовы путешествовать между мирами, стоило сначала разобраться с полученными знаниями, прежде чем куда-то лезть. На первых порах проводником мог служить Владыка. Собственно, это и было главной задачей таких, как он, Хозяев теней, – прокладывать и показывать другим новые пути. Остальные Тени могли переходить только в уже знакомые места. Но пока мы его ни о чем не просили.
Достаточно было того, что он поселил нас в своем дворце и посвящал нам большую часть своего свободного времени.
Чаще всего мы встречались в одной из гостиных вечерами. Как-то незаметно между нами установилось неформальное общение – глупо было обращаться в изысканно-вежливой форме к тому, кто принял твое проявление, а до того вытирал твои сопли и баюкал на руках. Да и сам ритуал с браслетом создавал между нами всеми особую степень близости и доверия. Кроме того, восемь лет никому из нас не казались существенной разницей в возрасте.
Наши имена он знал сразу, с той минуты, когда надевал нам на руки артефакт, но и сам назвал свое имя в первый же вечер, проведенный нами вместе.
Рэйм. Владыка Рэйм. Имя мне понравилось. Хотя 'владыка' – это звучало излишне пафосно, о чем я ему честно и сообщила во время того первого разговора.
Рэйм рассмеялся, но потом посерьезнел:
– Неважно, как мы называемся – королями, князьями или императорами. По сути мы, те, кто у власти, являемся именно владыками, иначе не по праву занимаем свое место.
