Текст книги "Личный номер 777"

Автор книги: Игорь Поль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Хочешь кофе?

– Я уж думала, придется выпрашивать.

– Тебе черный?

– Как всегда.

Мари выглянула за дверь и звонко крикнула на весь зал:

– Эй, блондинчик! Принеси нам два кофе! Черный, без сахара!

– Да, мисс Сикорски, – отозвался верзила-андроид и потопал в комнату отдыха. При этом две одинаковые – не отличишь – серьезные девушки из стеклянных клетушек поблизости оторвались от голоэкранов и неодобрительно покосились на свою шумную соседку.

– Ну, он и говорит, ты не волнуйся, я, мол, нормальный современный человек без комплексов… А сам… – Она печально вздохнула. – Нет, не везет мне с мужиками. А что там за история с валянием?

– Не спрашивай. Сначала один ненормальный капитан бросил мне под ноги гранату.

– Ого!

– Потом какой-то новобранец кинулся на меня и повалил на пол. Лежу и думаю: все, долеталась.

– Он что, маньяк? – спросила Мари.

– Если бы, – Дайна улыбнулась. – Бросился меня спасать.

– Ну и темперамент! – восхитилась Мари.

– Не говори. Быстрый, как змея. А с виду спокойный такой мальчишечка. Тихий.

Мари вздохнула.

– Умеешь ты жить полнокровной жизнью.

Потом она откинулась в кресле, задрала ноги на стол и, склонив голову, критически оглядела свои изящные лодыжки.

– Откуда он?

– С Мероа. Представляешь, этот мальчик – тамошний фермер. Элита!

– Фермер! – наморщила нос Мари.

– По нашему это что-то вроде землевладельца, – объяснила Дайна. – А полоса земли миль в сорок считается там крохотным участком. Так что паренек будет побогаче иных банкиров. А еще в его личном номере одни семерки. С ума сойти!

Мари медленно разгладила юбку на бедрах.

– Так-так, интересно…

– Да перестань, – отмахнулась Дайна. – Это же простой солдат. Миротворец к тому же. Сама знаешь, как их набирают.

Андроид принес поднос с двумя чашками.

– Ваш кофе, мисс.

Мари сбросила ноги со стола и выпрямилась.

– Спасибо, блондинчик.

– Черт возьми, – проворчала она, когда здоровяк-андроид вышел. – Придется бороться с привычкой класть ноги на стол или научиться носить белье – одно из двух.

Дайна отхлебнула кофе, поморщилась.

– Что это?

– Как что? Черный, без кофеина.

– Кофе без кофеина? – Дайна фыркнула. – Виски без алкоголя. Трава без дури. Мужик без…

Они прыснули в кулачки под осуждающими взглядами одинаковых девушек.

– Послушай, – сказала Мари, – а нельзя организовать в этом лагере мероприятие по моей линии? Например, концерт, а после танцы.

– Концерт? – с сомнением переспросила Дайна.

– Женский симфонический оркестр. Знаешь, такие бледные суки с высокими прическами.

– А потом танцы? – уточнила Дайна. Мари тяжело вздохнула.

– Ты же знаешь, как это бывает. У военных простые вкусы. Пиво, топтание в каком-нибудь ангаре, а в финале – грандиозная случка. Когда эти музыкантши бросают смычки и задирают юбки, с ними можно делать что хочешь.

– Представляю, – задумчиво протянула Дайна. – Три десятка озабоченных баб, терзающих бедные инструменты. Бр-р-р…

– Знала бы ты, сколько денег они на мне заработали! Куда я их только ни возила!

– Больше-то они нигде не нужны, – здраво рассудила Дайна.

Некоторое время девушки молча пили кофе. Андроиды, перекрикиваясь через весь зал, вслух пересчитывали коробки.

– Если я не выполню план мероприятий, Свинья сожрет меня с потрохами, – пожаловалась Мари.

– Мне кажется, один маленький оркестр на четыреста мужчин – это перебор, – заметила Дайна. – Выйдут не танцы, а драка. Вряд ли это сойдет за благотворительное мероприятие.

– Четыреста мужчин… – мечтательно зажмурилась Мари. – Что ты со мной делаешь?

Дайна улыбнулась.

– Некоторые офицеры вовсе даже ничего. А тот капитан – так и просто душка. Главное – убедиться, что у него нет гранаты.

– А давай я организую туда волонтерок из Вспомогательного корпуса? – предложила Мари. – Человек пятьдесят, из тех, что пострашней. Эти на все готовы, поедут хоть на край света. Организуем бал. Что-нибудь на тему межпланетной дружбы. Как там у них с транспортом?

– Полсотни шлюх – это, пожалуй, слишком. Вполне достаточно и оркестра. Вот черт! – Она склонилась поближе к уху подруги. – Чуть не забыла сказать: Таня пролетела.

– О боже, опять?

– Связалась с туристом, дурочка, – кивнула Дайна.

– Интересно, она когда-нибудь поумнеет?

– Я обещала свести ее с одним милым старичком.

Мари хихикнула.

– Добрая фея!

Она отставила чашку и умоляюще поглядела на подругу.

– Ну так что? Договоришься с миротворцами? Танцы-шманцы. Мне галочка в отчет, и солдатикам польза. Взамен девчонки раскопают для тебя пару-другую сплетен.

– Посмотрю, что можно сделать, – сказала Дайна.

Мари прикусила губу, отчего стала похожа на шкодливого чертенка.

– Слушай, он хотя бы не кривой? – спросила она.

– Кто?

– Не прикидывайся. Твой землевладелец со счастливым номером.

– Дурочка, ему же всего восемнадцать! – возмутилась Дайна. – И вообще, оставь парня в покое! Не сегодня-завтра ему выправят мозги и сунут в какую-нибудь дыру.

– А ты откуда знаешь?

– Да уж знаю, – ответила Дайна. – Никакие номера ему не помогут.

Мари рассмеялась.

– Да ладно тебе! Я же пошутила. Танцы, так танцы. – Она отпила кофе и внезапно стала серьезной. – Как, говоришь, зовут того капитана?

* * *

Хмурым воскресным днем Брук сидел за столиком у окна в солдатской лавке и наслаждался такими редкими для себя минутами абсолютного безделья. Он только что вернулся из спортзала, где в течение часа рубился с тренажером для отработки приемов рукопашного боя, и теперь чувствовал себя как свежеотбитый бифштекс. У него ныла каждая косточка.

Солдатская лавка представляла собой нечто среднее между магазином и клубом, где в свободное от службы время можно было полакомиться пирожными или поболтать за кружечкой пива. Она была устроена в приземистом, полутемном, стоявшем на отшибе бараке. Сразу за ней разместился автопарк, так что тонкие стены заведения время от времени сотрясались от рыка мощных моторов, заглушавших голоса и бормотание голокуба у стойки. В помещении было два десятка столиков, и все они в этот час оказались заняты.

Рядом с Бруком остановился худой, как щепка, капрал в выгоревшей форме.

– Кого-нибудь ждешь?

– Нет, – ответил Брук. – Садись.

– Отлично, – сказал капрал и со стуком поставил на стол запотевший стакан с пивом.

Брук мало что о нем знал. До этого дня он часто видел этого парня, когда тот возвращался из ночного патруля, и еще пару раз встречал его возле столовой. Держался капрал довольно обособленно, был молчалив и редко улыбался. Не считая патрулей, он всюду ходил один, друзей у него, похоже, не было; что же касалось свободных вечеров, то Брук однажды видел, как капрал ковыляет по территории, пьяно покачиваясь и что-то невнятно бормоча себе под нос. Его звали Петр Краснов. У него было серое, покрытое нездоровым загаром лицо с безобразным рубцом на шее. Такой изможденный вид отличал ветеранов и свидетельствовал о многих ночах, проведенных в сырых джунглях. Сюда капрал попал после ранения и долгого восстановления в госпитале. Под обстрелом, в котором он был ранен, погиб почти весь его взвод, большинство его товарищей.

О том, что они погибли, Брук еще не знал. Он сидел за чашкой крепкого черного чая, наслаждаясь прохладой и свежестью своего тела, которую оно приобрело после холодного душа. Кожу приятно покалывало. Ему казалось, колючие струи не только смыли с него пот, но и зарядили бодрящей энергией. За окном, на площадке между палатками, несколько раздетых до пояса новобранцев гоняли мяч, а кучка болельщиков, рассевшись на травке, при каждой удачной подаче поднимала гвалт, как на настоящем стадионе.

Потом Брук увидел, как со стороны жилого барака для контрактных служащих показалась неспешно идущая парочка. Сквозь затемненное стекло было трудно различить их лица, но Брук без труда узнал их. Это был капитан Твид и симпатичная черноволосая сержантша из оружейной службы. Они шли, не касаясь друг друга, и одновременно каким-то неуловимым способом давали понять окружающим, что их связывает нечто большее, чем просто служебные отношения.

Капитан и его спутница скрылись за ограждением автопарка. Брук долго смотрел им вслед, пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Даже и не думай, – неожиданно сказал капрал, все это время пристально наблюдавший за Бруком.

Брук очнулся от своих мыслей.

– Что ты сказал?

– Я говорю, все сливки снимают офицеры. Таким, как мы, достаются одни только шлюхи.

– Кто она такая? – спросил Брук.

– Вероника Рохас. Начальница склада вооружений. Говорят – слаба на передок, но ты с ней поаккуратнее – был тут случай, парочка лейтенантов из-за нее едва дуэль не устроила. И чего они в ней нашли? Баба как баба. А сейчас за ней Заика ухлестывает. Так что будь с ней поосторожнее.

– Кто это – Заика?

– Твид, кто же еще. Ни одной юбки не пропустит. Ты не смотри, что вежливый да улыбается. Может выдать такую рекомендацию – закатают в дыру, откуда не возвращаются.

– Разве есть такие?

– Ты откуда свалился, чудак? – Капрал кивнул на яркое пятно голокуба: – Новости вон послушай. Эти сволочи повсюду. Их и бомбят, и травят, и никакого толку. Да что говорить…

Капрал в два долгих глотка опустошил стакан, рыгнул и отправился за следующей порцией.

– А почему Заика? – поинтересовался Брук, когда Краснов вернулся за столик.

– Икает он, когда стрелять начинают, – усмехнувшись, пояснил капрал. – Потому здесь и оказался. Раньше, говорят, в десанте служил. А теперь бесится, когда при нем подвигами хвастаются.

Несмотря на шрам и странную пустоту в глазах, Краснов выглядел совсем юным. Свет синих фонариков, развешанных над барной стойкой, разрисовывал его лицо бликами, похожими на синяки.

Он закурил сигарету со стимулятором, выдохнул в потолок струйку сладкого дыма и спросил:

– Давно с гражданки?

– Восемьдесят четыре дня.

– Скажите, какая точность, – криво улыбнулся капрал. – И сколько из них ты на планете?

– Месяц, – ответил Брук и отчего-то смутился. Краснов фыркнул.

– Понятно… Стало быть, войну видел только в симуляторе.

– Верно, – сказал Брук, уязвленный насмешливым тоном капрала. – Но по мне – лучше уж скорей на войну, чем тут.

Краснов выпустил изо рта клуб светлого дыма, и он повис над ним, расцвеченный красно-синими огнями. Капрал молча смотрел, как дым рассеивается. Брук давно допил свой чай и собирался уйти, к тому же посетители лавки бросали на них любопытные взгляды и посмеивались, однако он чувствовал, что Краснов может сообщить ему много полезного. А Брук был готов выслушать любые советы. Любые крохи, что хоть как-то смогут помочь ему разобраться, что за странные дела здесь творятся.

– Все так говорят, – сказал Краснов после долгой паузы. Это была простая констатация факта.

– О чем ты?..

– О том, что на войне лучше. На самом деле никто не хочет туда попасть. Всем хочется остаться тут, в безопасности. Вот как этим, – он с брезгливой гримасой кивнул на солдат за соседним столиком. – Здесь одно из немногих мест, где не убивают. Лучше маршировать по плацу, чем пробираться по заминированным тропам.

Резким движением, едва не сбив свой стакан, он вытянул перед собой обе руки.

– Видишь? – спросил он.

Брук заметил, что ногти на одной руке капрала тусклые и покрытые заусенцами, а на другой – розовые и прозрачные, будто только что выросли. Кожа на этой руке была более светлой и почти не имела волос.

– Правая – новая, – с ненавистью процедил Краснов. – Росла почти полтора месяца. Все это время я лежал в восстановительном боксе без движения, как растение. Все думали, будто я сплю, но это был такой сон, при котором видишь и слышишь все, что вокруг тебя. И даже больше.

– Больше?

– Видишь чужие мысли. Все эти мелкие поганенькие мыслишки, которые копошатся в мозгах, как черви в трупе. С ума можно сойти, когда эта дрянь час за часом мельтешит перед глазами.

– Да уж, – сказал Брук, который подумал, будто капрал вспоминает свои галлюцинации, – тяжело тебе пришлось.

Капрал заглянул в пустой стакан, поднялся и побрел за новой порцией.

– Хватит с тебя! – услышал Брук раздраженный голос бармена – рябого солдата из хозяйственного взвода. – Каждому – не больше двух кружек в день! И не кури здесь больше. Запрещено.

– А я говорю – налей! – потребовал Краснов, на щеках которого заиграли пятна нервного румянца.

– Не положено! – ответил солдат, служба которого не предполагала необходимости заново отращивать съеденную партизанской миной конечность.

Брук встал и подошел к стойке.

– Налей ему за мой счет, – попросил он.

– Никаких твоих счетов, – огрызнулся бармен. – Хочешь брать для себя – плати своим жетоном!

– Вот, пожалуйста, – сказал Брук. – И еще одну чашку чая.

Солдат с такой силой брякнул стакан о стойку, что пивная пена выплеснулась через край.

– Крыса! – процедил Краснов, забирая свою выпивку.

Они вернулись за столик у окна, сопровождаемые взглядами десятков глаз.

– Тут всегда такое пекло? – спросил Брук.

– Это еще цветочки. Тридцать градусов – обычная температура для конца лета. Вот весной здесь действительно пекло. А на юге еще жарче. И тучи насекомых. Днем на солнце лучше не показываться – все равно ничем невозможно заниматься. Ни вода, ни маски – ни черта не помогают. Разве что ночью сходишь в клуб – и то сидишь, потеешь, глушишь пиво, чтобы восстановить водный баланс, и все время прыскаешь на себя из баллончика.

– Из баллончика?

– Ну, такая специальная дрянь против москитов. Они тут постоянно мутируют, так что стандартный крем из аптечки помогает мало. Эти баллончики здорово выручают. Кровососы, конечно, все равно лезут во все щели, но кусать не кусают. Правда, от этой химии может начаться раздражение. Но к этому привыкаешь – у всех и так потница от жары. Вот только дикари чуют репеллент за километр…

– Сколько тебе осталось? – спросил Брук.

– Два месяца и десять дней. Завтра будет девять, – с мрачным видом ответил Краснов, и Брук позволил себе осторожную улыбку.

– Ну, по сравнению с тем, что осталось мне, это просто ерунда.

Капрал посмотрел на Брука, как на человека, брякнувшего несусветную глупость.

– Не загадывай, салага. Дурная примета. Здесь как во сне – никогда не знаешь, что случится в следующую минуту. Любая дрянь. Ты даже и представить себе не можешь, как тут бывает.

– Я сужу по симулятору, – сказал Брук. – Из того, что я видел, тут бывает страшновато. Но пока ничего такого, с чем нельзя справиться.

– Симулятор! – воскликнул капрал с таким отвращением, что на них снова начали коситься, а два солдата за соседним столиком, которые сидели, взявшись за руки, точно голубые, прыснули в кулаки. – Симулятор! Ты и в страшном сне не увидишь, как оно на самом деле. Жара, дожди, тропическая гниль, пиявки, дикари, проклятый туман – любое удовольствие на выбор!

– Ну, здесь тоже бывает туман, – заметил Брук, но капрал не слышал.

– Это все равно что жить по горло в горячих помоях, – продолжал он. – В скользкой яме, из которой невозможно выбраться. И не просто жить, а каждую секунду оглядываться, высматривать подарки этих обезьян, которых можно вообще никогда не увидеть, потому что они сделаны лучше, чем тот хлам, который нам дают для их обнаружения. Симулятор! – снова воскликнул он. – В нем все не так, как на самом деле! В жизни ты постоянно ждешь подвоха, но не можешь ничего поделать, потому что тебе нельзя стрелять, пока не выстрелят в тебя. Ты словно мишень в тире! Слышишь снайпера, только когда он уже спустил курок. А еще они никогда не промахиваются. Прятаться и воевать у них получается гораздо лучше, чем у нас, потому что они прожили в этих местах всю жизнь. Они действуют дерзко и нагло, потому что лучше подготовлены, знают каждый куст в округе и не боятся убивать. И они убивают тебя при любой возможности, потому что ты для них – такой же враг, как и менгенцы, и это происходит как раз тогда, когда ты к этому не готов.

Он склонился вперед и зашептал, дыша перегаром и дымом:

– Не верь, когда говорят, будто у правительства все под контролем. Местные воюют с ними уже много лет, это для них что-то вроде бизнеса. Традиция. Они ушли в подполье и нарыли подземных бункеров чуть ли не при царе Горохе, и с тех пор только и делают, что прячутся в «зеленке», а потом выскакивают оттуда, как черти из преисподней, и крошат всех без разбора. Пока они убивали полицейских при прежней власти, наши называли их борцами за независимость и считали героями, а теперь, когда они взрывают и нас тоже, они вдруг стали террористами. Мы как-то грохнули одного, и оказалось, что он так вооружен, что наш элитный десантник подох бы от зависти, и при этом тот жмурик считался вполне законопослушным гражданином. У него при себе были документы, из которых мы узнали, что три недели в месяц он работает чиновником в администрации провинции, а одну неделю проводит в «отпуске по семейным обстоятельствам». И в эту неделю ему платили сдельно за каждого убитого или за каждый сожженный танк. Видел бы ты его записную книжку! Настоящий гроссбух!

Капрал оглянулся, словно хотел убедиться, что его не подслушивают, и понизил голос.

– Можешь мне не верить, но я считаю, что здесь – самая настоящая аномалия.

– Аномалия? – удивился Брук.

– Ну, как в голофильмах про инопланетян. К примеру, здешние дикари – настоящие мутанты. Ты можешь себе представить здоровенную волосатую гориллу? Схватит такая за горло – и привет. Раздавит, как гнилой банан. А взрослеют они всего за несколько лет. И люди здесь съезжают с катушек. Этот туман – он ведь и в самом деле живой. По ночам на тебя давит что-то невидимое. Нечем дышать. Про маски врут – ни черта они не помогают. А туман – он просто пробирается тебе в мозг. Шарит там, расставляет все по полочкам. Рассматривает тебя, как букашку под микроскопом. Он шарит у тебя в башке, и ты видишь такие вещи, о которых давным давно забыл. Разбитую мамину чашку. Первую сигаретку с травкой. Девчонку, которую толкнул в детстве. И все так явно – можно даже потрогать. И еще тебе стыдно. Так стыдно, что хочется застрелиться. Или застрелить кого-нибудь другого… И так со всеми. Думаешь, почему мы воюем таким хламом? Да потому, что даже железки сходят здесь с ума! Беспилотники становятся безмозглыми, как камни. Высотные разведчики слепнут. Ракеты с интеллектуальным наведением – те вообще деваются неизвестно куда. Пушкари получают запросы от неизвестных подразделений. Посреди пустого болота спутники вдруг находят колонны бронетехники. А еще бывает такое: патрули, которые пропали несколько лет назад, выходят на связь и пытаются вызвать огонь поддержки. Слышал бы ты, как они орут! Услышишь такое, и кажется, будто ты не живешь, а участвуешь в каком-то кошмаре…

Краснов горько усмехнулся и покачал головой.

– Знаешь, что самое ценное в горячей зоне? – спросил он, не отрывая глаз от стакана. – Нет? Думаешь – жратва или выпивка? Ствол с ручным управлением, вот что. Обычная железка, которая бабахает, когда нажимаешь на спуск. Просто и без затей, как встарь. Никаких мозгов, никаких чертовых датчиков. Зато она не боится помех. И не ждет, пока ей позволит стрелять умненький офицерик, который сидит под землей за сотню миль от того гада, который в тебя целится! Видишь тень в тумане, дергаешь крючок – бабах! – и ты успел первым… А кто не успел…

Краснов с хлюпаньем втянул в себя пиво и захихикал, а вернее – закряхтел, как высушенный временем старик. Потом он закурил новую сигарету и, отвернувшись к окну, стал наблюдать за игрой в мяч.

– Здесь хорошо, – сказал он. – Просто прекрасно. Туман слабенький, как ребенок. Белье сухое. Патрули – все равно, что прогулки. И днем – никакого напряга. Можно валяться на солнышке сколько угодно, сушить свои болячки, а главное – над головой чистое небо и никаких листьев. А еще здесь выпускают в город. Месяц назад я познакомился с потрясающей девкой. Она дает только через «обменник душ» – это такой симулятор, в котором ты трахаешься не с фантомом, а с образом живого человека, к которому подключен через хитрый ящик. Да ты, наверное, видел такие у себя дома…

Брук покраснел.

– Ну, не совсем такие, – промямлил он.

– Дешево и сердито, – сказал Краснов, который не обратил никакого внимания на замешательство Брука. – Эта девка за час выжимает из тебя все соки, вытворяет такое, что ты и представить не можешь. И после тебе еще хватает денег, чтобы хорошенько прошвырнуться по местным кабакам. Ты знаешь, что дурь здесь продается практически легально? Когда я приехал, то долго не мог поверить, что можно свободно купить дозу выжимки из живого тумана. Конечно, не ту, что покупают заезжие миллионеры, но все равно – такую, после которой улетаешь черт знает куда. И это без всякого привыкания. Никаких чертовых измененных нервных центров. Никакого удара по печени. За все про все – еще полсотни. Так что моих сбережений хватит до самого отлета. Там, где я был раньше, деньги было тратить негде. Мы с друзьями спускали их в центрах восстановления. Но это не то, совсем не то…

– Твои друзья тоже здесь? – спросил Брук. И понял, что знает ответ, как только увидел изменившееся лицо Краснова.

– Если бы. Месяца три назад мы подали рапорт на отпуск. Со мной должны были поехать двое моих земляков – Сергеев и Груман. Мы собирались как следует оторваться на тамошних шлюхах… Только отпуск им не понадобился. Нас накрыло одной боеголовкой – весь взвод. Какой-то мудак установил под деревом одноразовую трубу, рассыпал датчики вдоль обочин – ну, знаешь, как выбрасывают шелуху от семечек – просто открываешь стекло на ходу и сыплешь горстями, – и занялся своими делами! Он, поди, и думать-то забыл об этой железке! Поставил закорючку в платежной ведомости и позабыл. Быть может, эта труба простояла бы там сто лет, пока не рассыпалась бы от сырости. Говорят, их так и делают. Если такая штука стоит без дела слишком долго, включается механизм саморазрушения, и она рассыпается под действием атмосферной влаги, как трухлявая колода. А тут как раз мы. Только-только вышли на шоссе из леса. Ждали транспорт. Мне повезло – отошел отлить в кусты. Вдруг – бац! – и вместо взвода – куча обосранных тряпок. Я выскочил, схватил Грумана за руку – он еще был жив и что-то пытался мне сказать. Потом он умолк и на моих глазах рассыпался в пыль. Он и еще двадцать человек. А потом в пыль рассыпалась моя рука…

– Черт побери! – воскликнул потрясенный Брук.

– Груман был чувак что надо, – сообщил Краснов. – Как-то раз он меня столкнул в болото. Я тогда чуть не захлебнулся. Когда выбрался на тропу, оказалось – еще полшага, и я бы наступил на ловушку. С виду – обычный камень. Самый обыкновенный, однако Груман просек, что к чему. Нюх у него был – закачаешься. Мог дать сто очков вперед саперному роботу. Да и Сергеев, беззубый алкоголик, был не хуже. Мог найти выпивку буквально под кустом. Однажды из патруля приволок целый ранец волосатых дынь. Приторная такая дрянь, и живот от нее пучит. А он положил их на солнышко, укутал в пончо, и через неделю они забродили. Что там твое шампанское – эти дыни были просто бомбы! Проколешь дырочку – а из нее пенная струя на целый метр. Выпьешь стаканчик – и в глазах двоится. И никакого похмелья! Слышал ты когда-нибудь, чтобы можно было из несъедобного дерьма сделать пойло покрепче водки тройной очистки?

Он засмеялся, словно закашлялся, и Брук тоже неуверенно улыбнулся.

– Теперь-то я знаю, в чем ошибся, – задумчиво разглядывая футболистов за окном, сказал Краснов. – Я хотел иметь конкурентное преимущество.

– Что-что? – переспросил Брук, который не успевал за скачками мысли капрала.

– Конкурентное преимущество, – повторил Краснов. – Я хотел освоить как минимум две-три важных специальности, чтобы стать ценным работником, которого могут призвать лишь в самом крайнем случае. Ну и освоил. Первую я получил за счет накопительного вклада. Отец открыл его сразу, как я родился, и, пока дела на шахте шли неплохо, сделал несколько взносов. Как раз хватило, чтобы я выучился на бухгалтера. Потом я подал заявление в муниципалитет, выдержал отбор и получил дотацию на обучение. Специалист по безопасности коммуникаций, – произнес он с горькой улыбкой. – Только защищать ничего не пришлось – я взял кредит по программе поддержки образования. Изучал логистику по ускоренной программе. Как раз, когда пришла пора становиться бакалавром, меня и загребли. Я не платил налогов в течение трех лет и попал под призыв первой очереди. И не успел я сказать «мама», как оказался на болоте с дробовиком в руках. Умора, правда? Человек с тремя самыми востребованными специальностями изображает из себя живую мишень!

Он глубоко затянулся и выпустил облачко дыма, игнорируя недовольное бормотание педиков за соседним столиком.

– Эх! – воскликнул он. – Надо было мне пойти работать! Бухгалтер ведь неплохо зарабатывает. Моих налогов хватило бы, чтобы оказаться во второй, а то и в третьей очереди. А там, глядишь, и возраст бы подошел. Теперь вот остается молиться, чтобы за этот месяц не случилось никакого дерьма. Я уже наелся досыта, понял? Хочу досидеть свое в уголке. Пускай другие геройствуют. С меня хватит.

Он вмял окурок в пепельницу и недоумевающе уставился на пустой стакан.

– Купить тебе еще пива? – спросил Брук. – Я его все равно не пью.

– Слушай, а ты не тот чудик, который девчонку из Красного Креста вывалял? – неожиданно спросил капрал.

Брук кивнул.

– Тот, тот.

Краснов посмотрел на него с новым интересом, как на человека, который только что признался в сокровенном желании свести счеты с жизнью.

– Тогда считай – один «друг» у тебя уже есть. Твид тебе не простит.

Брук в задумчивости отхлебнул остывшего чая. Правительство, которому он не подчинялся, отправило его за тридевять земель участвовать в войне, которую он не понимал; его не брали методы обучения самой большой в мире армии, и вдобавок ко всему он узнал, что его наставник и вершитель судьбы не испытывает к нему ничего, кроме желания закатать в дыру, откуда не возвращаются.

– Да, – сказал Брук. – Друзей я заводить умею.

– По крайней мере, у тебя счастливый номер, – успокоил его капрал. – Здесь это много значит.

* * *

Прошла еще одна неделя. За это время в Менгене произошло много разных событий.

В столице республики состоялось торжественное открытие нового отеля. Полы в холле были выложены плитами атрийского хрусталя, на крыше разместился комплекс открытых бассейнов, а каждый этаж встречал постояльцев живыми садами. На церемонии присутствовал мэр города. Представители духовенства освятили входные двери и ресторан заведения. Во время этой процедуры случился скандал: гуру секты Лазурных вод ударил Протоиерея Церкви Судной ночи, не пожелавшего признать право соперника первым коснуться обнаженного бедра Главной горничной, по слухам, обошедшейся владельцам в астрономическую сумму. В качестве орудия борьбы с конкурентом уважаемый гуру использовал святую реликвию – Берцовую Кость Святого Переселенца.

Туристическая компания «Атриум» предложила гостям Менгена новый вид экстремального отдыха – возможность принять участие в реальном боевом вылете коптера на месте запасного оператора вооружения. Представитель компании напомнил, что до сих пор самым востребованным предложением для настоящих мужчин был вылет на беспилотном ударном истребителе в качестве офицера-наблюдателя. Новая услуга существенно превосходила предложение конкурентов – как по степени участия в процессе, так и по уровню риска.

Пожилой гатрийский миллиардер, придя в себя после сеанса неотерапии, продолжавшегося целых две минуты и стоившего чуть больше пяти миллионов шестисот тысяч менгенских батов (без учета налогов), заявил, что только что прожил десять тысяч лет в качестве старшего бога у разумных созданий с треугольными глазами и что его обязанности включали в себя усилия по поддержанию у населения веры в физические законы, действие которых не позволяло тамошней вселенной рассыпаться в беспорядочное скопление элементарных частиц.

Капитан менгенской службы снабжения, который в течение двух лет сбывал террористам списанные боеприпасы, застрелился в своем кабинете из табельного оружия после видеоразговора с представителем контрразведки, единственной целью которого было желание напомнить зарвавшемуся преступнику базовые принципы офицерской взаимопомощи.

Менгенский пилот, который месяц назад был сбит над морем во время патрульного облета побережья и считался погибшим, внезапно заявился к себе домой и причинил побои строительному рабочему, выполнявшему ремонт супружеской спальни. Очевидно, сказалась полученная при катапультировании контузия: капитан принял рабочего за любовника своей вдовы. Сама вдова объяснила отсутствие на себе одежды примеркой нового платья. Что до пострадавшего, то он пообещал подать иск на производителя кондиционеров, по вине которого в комнате было так жарко, что ему пришлось спешно раздеться. Из-за высокой температуры воздуха на теле мужчины образовались характерные признаки теплового удара, принятые несчастным защитником родины за следы ногтей и помады.

В театре «Палисандр» состоялась премьера нового балета, в котором в качестве исполнительницы главной женской роли выступал дрессированный белый носорог с планеты Лами. Носорог исполнял роль царицы правосудия, являя собой неостановимую поступь Справедливости. Несмотря на то, что премьера с треском провалилась (в буквальном смысле – не выдержала сцена), критика восприняла работу благосклонно, отметив прежде всего высокий IQ исполнителя, вплотную приблизившийся к уровню примы столичного балета.

Саперный робот под управлением сержанта Кримсона из Шестой моторизованной бригады менгенских сухопутных сил обезвредил свою трехтысячную по счету противопехотную мину. Случилось это на востоке Лабраджи, неподалеку от вахтового поселка иностранной горнорудной компании.

Двое рядовых менгенской армии, находясь в увольнении, повздорили из-за места у стойки, рядом с которой скучала сногсшибательная туристка. После короткой схватки между защитниками отечества туристка поспешила покинуть заведение, а разочарованные солдаты отправились в казарму. Там они получили у сержанта боевое оружие (якобы для чистки) и устроили дуэль с трех шагов. К счастью, оба были в таком состоянии, что блоки управления оружием отказались взводить затворы их карабинов.

На юге Лабраджи, неподалеку от Великих пустынь, пожилой фермер угрюмо накачивался домашней кукурузной водкой и в конце концов упился едва ли не до белой горячки. Было от чего прийти в расстройство: в последний месяц партизаны в их местах действовали вяло и бессистемно, ограничиваясь установкой примитивных мин, которые тут же обезвреживались мобильными саперными группами. Фермер молил бога о крупной диверсии или, на худой конец, обстреле какого-нибудь армейского поста, потому что каждый раз, когда случалось нечто подобное, по его заросшим сорняками полям проходили колонны менгенской бронетехники, и тогда правительство выплачивало ему солидную компенсацию за причиненный ущерб.