Текст книги "Личный номер 777"

Автор книги: Игорь Поль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Он находился в дальнем конце ангара и колотил чучела в старых маскировочных комбинезонах, словно обезумевший берсерк, когда в дверях появился рядовой Адамс. Парень подошел к турнику, подпрыгнул и начал неспешно подтягиваться. Потом он принялся работать на плечевом тренажере, исподтишка наблюдая, как обычно спокойный сержант яростно молотит кулаками, что-то злобно бормоча при этом.

Остановившись перевести дух, Санин повернулся и обнаружил своего подчиненного замершим в боевой стойке перед тренажером рукопашного боя.

– Ты почему не отдыхаешь, Адамс? – тяжело дыша, спросил Санин. – У вас же личное время.

– Не хочется, сержант. Мне нельзя здесь находиться?

– С чего ты взял? – удивился Санин. – Тренируйся сколько влезет. Только надень щитки и маску, иначе мне придется давать объяснения, откуда на тебе синяки.

– Не придется, – ответил парнишка. – Я верткий.

– И приведи в порядок форму. Сдай рабочий комплект в прачечную.

– Уже сдал, сержант.

Адамс сделал пробный выпад правой и тут же пригнулся, уходя от ответной атаки тренажера. Скрипнув пластиковой обивкой, механический боец обрушил на паренька град ударов.

Двигался солдат на удивление резво. Сержант задумчиво смотрел, как боец танцует перед атакующим монстром, словно мангуст перед змеей. Недуг Санина странным образом роднил его с Адамсом, с его невосприимчивостью к гипнокодированию, словно бы сержант чувствовал в новобранце собрата по несчастью. К тому же его не оставляло предчувствие, что парень не так уж и прост. И еще ему нравилось, как этот невезучий новобранец справляется с обрушившимися на него напастями. Пережить столько сеансов в симуляторе без всяких вживленных навыков – это что-то, да значило. А уж как он окоротил этого горластого дебила!

– Слышь, Фермер?

– У-ф-ф, – выдохнул Брук, одним плавным, текучим движением разорвав дистанцию между собой и наступающей машиной. – Что, сержант?

– Как у тебя с ориентированием?

– В смысле, могу ли я по лесу ходить?

– Ну, и это тоже.

– У-ф-ф. Нормально. В вельде без этого никак.

– По приборам ходишь?

– Всяко бывает. Больше по ориентирам. А что?

– Да так, ничего. Работай, не отвлекайся.

И в этот момент удар робота достиг цели. Пластиковый кулак врезался в грудь пареньку с такой силой, что бедняга покатился по полу. Однако не успел робот сделать и шага, как Адамс снова вскочил на ноги и, прихрамывая, начал обходить противника справа.

Санин повернулся к тренажерам и в который раз за вечер сокрушил челюсть ни в чем не повинного соломенного истукана. По ангару заметалось эхо его ударов.

Сам не зная отчего, сержант улыбался.

* * *

Лагерные отхожие места были скрыты от любопытных глаз за четырехугольным, поросшим травой земляным валом. Человек с живым воображением и не чуждый познаний в истории нашел бы в этой площадке, наполненной жужжанием насекомых и птичьим чириканьем, несомненное сходство с древнеримским полевым лагерем. Сами же уборные представляли собой забавное зрелище – длинный ряд узких высоких домиков, напоминавших скворечники. К дверям каждой вели четыре узкие ступеньки, так что для отправления естественных надобностей солдатам приходилось восходить вверх, словно на пьедестал. В глубине пьедесталов покоилась суть санитарного наряда – заполненные наполовину или доверху – это уж как повезет – металлические емкости.

– Фу-у! Ну и вонища! – зажав нос, Пан высыпал в туалетное очко порошок из пакетика с химическим преобразователем. Темная масса в бочке немедленно вспенилась и забурлила, испаряя влагу.

Брук уныло кивнул. Не то чтобы он был слишком брезглив. Дома, на участках откорма, и в особенности в вельде, на неосвоенных болотах, ему случалось нюхать еще и не такие ароматы, хотя болтовня о потоках навоза на фермах была не более чем распространенным предрассудком. Улететь за чертову прорву световых лет от дома в ожидании чудес и ярких красок, чтобы в итоге чистить грязные уборные, – вот что его напрягало.

Он думал о том, что мир, в котором он оказался, здорово отличается от красочных роликов, какие им показывали в призывном пункте. И пахло здесь чем угодно, только не экзотикой. Где-то там, за колючей проволокой, за лесами и горами, короче – бесконечно далеко от него, наслаждались охлажденными напитками и живописными видами миллионы туристов из множества миров; там продавались сеансы легендарного неокинетика, позволяющие прожить целую жизнь всего за минуту субъективного времени; там зазывно смеялись женщины и сверкали на солнце воды ласковых морей, в которых можно плавать без риска быть съеденным заживо. Здесь же его окружало сообщество угрюмых ограниченных типов, трусоватых и озлобленных горожан, которые тащатся от гипнокодирования, словно какие-нибудь наспех сооруженные андроиды. Эти придурки даже не смогли сконструировать отхожие места так, чтобы продукты жизнедеятельности перерабатывались и удалялись без привлечения солдатских рук. Чего уж говорить о разумном подходе к обучению?

Бурлящая масса пенилась и шипела, превращаясь в сухие удобрения. Для лучшего протекания реакции ее приходилось перемешивать длинной палкой, что вызывало новый взрыв волнующих запахов.

– Не могу больше! – заявил Пан, спрыгивая на землю. – Уж лучше гоняться за партизанами.

Он стащил с руки резиновую перчатку и громко высморкался.

– Эй, навозная морда, – крикнул Гор от дальней кабинки. – Я ничего не имею против того, что ты избил несчастного сержанта, но не прощу, что ты никак не научишься ходить в ногу! – И он с грохотом задвинул пустой бак в люк под туалетом.

– Наслаждайся, пока есть возможность, придурок, – посоветовал Людвиг. – Хождение строем – одна из древнейших военных традиций. Жаль, что в частях этого не будет.

– Это почему?

– Потому, что не успеешь построиться, как – бах! – и одной миной положит целый взвод. Так что на войне никаких построений.

– Боже, – сказал Бан Мун, вытаскивая бак, – как же я хочу на войну!

– До того времени Вирон сожрет нас с потрохами, – заметил Гор.

– Лысая обезьяна! – пробурчал Бан Мун.

– Эй, не смей оскорблять моего лучшего друга! – запротестовал Людвиг. – Он же герой войны!

Раздались сдержанные смешки. Захихикал даже запершийся в кабинке солдат из хозяйственного взвода, минуту назад взлетевший по ступенькам так, словно за ним гнались черти.

Брук слегка улыбнулся. «Они просто шутят, – подумал он. – Может, не так все и плохо, если все это сведется к шуткам».

– Ну что, взяли? – спросил он Пана. Тот кивнул, и они вытащили парящий чан, наполненный рассыпчатой бурой массой. Пыхтя и чертыхаясь, они дотащили его до ямы, в которой стоял железный контейнер, накрытый деревянным щитом с люком посередине. Каждый день после ужина в лагерь приезжал грузовик и увозил контейнер в какое-то фермерское хозяйство. По слухам – поставлявшее рис и кукурузу для их столовой.

Кряхтя от натуги, они опорожнили бак в черный провал люка. Огромная емкость под ногами была уже наполовину полной. Удивительно, сколько удобрений способны произвести пять сотен защитников человечества всего за одни сутки!

– Твоя очередь, – сказал Пан.

Брук задвинул бочку на место, взобрался в следующую кабинку и высыпал вниз порошок-преобразователь. Пан подал ему грязную палку.

– На кой тебе это надо? – спросил Пан. – Решил откосить?

– О чем ты?

– Тебя ж стереть могли.

– За что?

– Не прикидывайся. За Вирона, за что ж еще?

– Ну, не я это начал.

– Теперь он от тебя не отвяжется.

– А что, подставить ему морду – лучше?

– Фермер не виноват, – вмешался Гор. – Просто они хитрее всех. Попрятались в своих крепостях – хрен выкуришь. Был бы я поумнее, меня бы тоже здесь не было. Гулял бы сейчас по кукурузному полю и прикидывал, сколько за него отвалят идиоты из Города.

Снова раздались смешки. Брук шевельнул палкой и поспешно высунул нос наружу – глотнуть воздуха.

– Ты бы и десяти метров не прошел, мешок с салом, – отдышавшись, ответил он.

– Кто бы вякал! – парировал Гор. – Видел я давеча, как ты по джунглям топал. Бак с дерьмом, и тот бы лучше справился!

Он загоготал. Смех подхватили остальные. Бан Муна так разобрало, что он едва не выпустил ручку тяжелого чана.

– Эй, эй! – воскликнул Людвиг. – Держи крепче, мать твою!

Даже Пан улыбнулся.

– Выше нос, фермер. Проще будь, – посоветовал он.

Брук вновь сунулся в кабинку и помешал густеющую массу.

– Слушай, – понизив голос, спросил он Пана. – С тобой не было такого, не знаю как сказать… будто бы в голове сидит кто-то чужой?

– О чем это ты?

– Ну, – смутился Брук, – например, словечки какие-нибудь незнакомые говоришь. Или людей узнаешь, которых никогда не видел.

Пан ненадолго задумался, его широкий иссиня-черный лоб собрался в морщины, так что солдат стал похож на безволосого шарпея-переростка.

– Не знаю, как насчет словечек, – наконец, ответил Пан, – но когда в первую ночь гаубицы били, я думал – с катушек слетел. Будто кто-то чужой моими ногами двигал. – Он зябко поежился. – Странное ощущение. Вроде как дешевой дряни накурился. Я утром с земляком из медпункта говорил, так он мне по секрету шепнул, мол, система эта сырая. Бывает, помимо военных навыков, в башку попадает часть памяти прототипа. В смысле, прежнего хозяина. Помехи, так он это назвал. Говорит, эта технология как топором сделана. А что?

– Да так, ничего… Взяли?

Солнце пекло немилосердно. Через пару часов адской работы новобранцы вымотались до предела. Носы потеряли чувствительность, спины болели, резиновые перчатки на руках хлюпали от пота. Красные распаренные лица были мрачны и угрюмы. Солдаты с ненавистью пинали баки и били дверями ни в чем не повинные кабинки.

– А знаете, – облизнув запекшиеся губы, вновь забормотал Гор, – я тут видел одного фермера, который согласился пойти служить вместе с тупыми горожанами. Сам, добровольно.

– Вранье! – воскликнул Бан Мун.

– Чтоб мне сдохнуть! – с мерзкой ухмылкой побожился Гор.

– С таким языком недолго ждать, – пообещал Брук.

Людвиг с лязгом захлопнул тяжелый люк.

– Шутки шутками, фермер, – сказал он, – но ты давай побыстрей приходи в кондицию. Нам за тебя отдуваться как-то неохота.

– Здесь тебе не Дикие земли, землячок! – добавил Гор свою любимую присказку.

Брук работал, опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом с остальными, но чувствовал, что все смотрят на него. Даже те, что тащили тяжелый бак, недружелюбно косились на него через плечо.

У него кружилась голова. Пот заливал лицо, и обнаглевшие мухи лезли в глаза. Хорошо еще, он быстро разобрался, чего из местной живности следует бояться, а что относительно безобидно. По сравнению с вельдом оказалось – опасных существ здесь не так уж и много. Часто самое страшное, что грозит растяпе, – капля высосанной крови или отек на месте укуса, который быстро проходит после прижигания универсальным антисептиком. А от укусов ядовитых гадов имелись сильнодействующие сыворотки в полевых аптечках.

Хоть какое-то утешение, подумал он. Твид собирается превратить его в заторможенного придурка. Горожане не считают за человека. Вирон задумал замордовать придирками. Повстанцы мечтают грохнуть, как и любого, на ком военная форма. Но зато он не помрет от яда местной букашки. Весело, что и говорить!

Впрочем, какой смысл плакать? Он мужчина, и должен одинаково достойно принимать как хорошее, так и плохое. Он поступил так, как должен был поступить, и теперь остается лишь надеяться, что все устроится к лучшему.

И еще он был рад тому, что черноволосая девушка из Красного Креста не увидит его таким – грязным и униженным.

* * *

Сидя с натянутой на голову сеткой нейротранслятора, Брук прогонял в памяти все, что успел запомнить на прошлых занятиях. Связь с членами группы, позывные, условные сигналы, правила применения оружия, типы боеприпасов, стрельба на звук, движение и запах, опасные растения и характерные признаки мин-ловушек…

– Сели поудобнее! Расслабились! Руки перед собой, ладонями вниз!

Сержанты расхаживали между рядами, проверяли крепления сетчатых сбруй на головах новобранцев. Заложив руки за спину, покачивался на каблуках капитан Твид. Брук покосился в его сторону и вдруг увидел, что офицер смотрит прямо на него. На его губах блуждала рассеянная улыбка.

Брука передернуло от мысли, что его судьба зависит от прихоти этого холодного сукина сына.

Капитан подождал, пока сержанты закончат проверку и подключатся сами, потом протянул руку к столу и щелкнул кнопкой. Брук внимательно наблюдал за ним, и все равно момент перехода застал его врасплох. Учебный класс исчез, как не было, мысли оборвались на середине, обратились в серое ничто, затем возник неяркий свет, и Брук очутился на посадочной площадке посреди базового лагеря, притаившегося в седловине между двумя высотами.

Действие симуляторов в школе выживания напоминало сновидения. Яркие, реальные, передающие боль, запахи и звуки – но все-таки сновидения. Что бы ты ни делал, что бы ни чувствовал, где-то на границе сознания таилось понимание – все это сон, и все происходящее с тобой – не на самом деле. Армейские устройства оказались не в пример убедительнее.

Эффект присутствия был потрясающим: Брук наслаждался прохладой, заранее испытывая страх перед жарой, которую предвещало зарождающееся утро. Спину давила тяжесть амуниции, в желудке чувствовалась приятное тепло от только что съеденного завтрака; утренний ветерок разносил запахи росы, влажной земли и подгоревшего мяса из полевых кухонь. Далеко над лесом в серой предрассветной дымке угадывалась громада горной цепи. Вокруг, насколько позволял тусклый свет, виднелись изуродованные горбами ранцев темные фигуры – это солдаты выстроились в прямоугольник с глубиной строя в двадцать человек.

Он спохватился и активировал свой БИС. «Вертолетные группы», – пояснил скупой комментарий. То есть группы, равные вместимости одного коптера. Брук не хотел повторять прошлые ошибки и собирался использовать для подготовки каждый свободный миг, однако картина зарождающегося дня была столь впечатляющей, что он невольно отвлекся от мертвенно-зеленых символов информационной системы. Здешний рассвет разительно отличался от рассвета в вельде, где красноватая ночная мгла, напитанная светом двух лун, вначале уступает место густому предутреннему туману, который затем светлеет и постепенно рассеивается по мере того, как светило поднимается над горизонтом. Здесь все оказалось иначе: как только край солнца показался из-за гор, вокруг стало светло, как днем, и только распадки, похожие на черные провалы, еле курились исчезающей дымкой.

В этот миг горы были так красивы и так близки, что казалось, будто до них можно дотянуться рукой – настолько прозрачным был воздух. Там, где вершин касалось восходящее солнце, горы осветились золотой каймой, ниже они были коричневыми с синим отливом, а граница между светом и тенью была неестественно четкой, словно нарисованной. Брук был зачарован этим зрелищем: лесистая долина, горбы красно-зеленых холмов, меж которыми притаился лагерь, и надо всем этим высятся величественные хребты, окаймленные расплавленным золотом.

В следующий миг война напомнила ему, где он оказался: земля под ногами вздрогнула, в небо взметнулись языки пламени и от громового удара перехватило дух – это позади посадочной площадки, за рядами блиндажей и пыльных палаток, открыла огонь ракетная батарея. Реактивные снаряды с ревом пронеслись над втянутыми в плечи головами, распустили огненные хвосты и сияющими метеорами исчезли за горами, где, по сообщению БИСа, разведывательный патруль дальнего действия нарвался на превосходящие силы противника.

Обернувшись назад, Брук увидел, как над холмом показались коптеры. Карабкаясь в прозрачно-голубое небо, они летели над редколесьем, издали напоминая цепочку неуклюжих толстых птиц.

– Эй, смотрите, да на таких кастрюлях еще мой прадед летал! – крикнул кто-то. В ответ послышались нестройные смешки.

Снова грянул ракетный залп, и сержанты вразнобой закричали:

– Разрядить оружие! Проверить и разрядить оружие!

Брук передвинул карабин на ремне и убедился, что магазин отстегнут, а барабан подствольного гранатомета пуст. Ячейки гранатомета были словно черные змеиные норы.

– Активировать маяки! Живей! Живей!

Солдаты достали из нагрудных кармашков радиомаяки, похожие на упаковки таблеток от головной боли. Брук разорвал фольгу и положил на язык липкий кругляш. С трудом проглотил. Теперь в течение суток, пока таблетка маяка не растворится, либо нескольких дней в случае, если его убьют, поисковая команда сможет его найти. Живого или мертвого – раз в несколько минут маяк, питаемый химией его тела, будет испускать опознавательный импульс. Точно такие же таблетки он глотал дома, когда выезжал за пределы фермы.

– А ну не болтать! – покрикивали сержанты. – Проверка связи!

Вокруг артиллерийских позиций клубилось облако пыли, красноватые клубы медленно расползались вширь и уже достигли штабных палаток. Каждый выстрел эхом отдавался от холмов и двоился. Бум-бам! Бум-бам! Грохот пробирал Брука до самых печенок, но – странное дело – одновременно наполнял его уверенностью. Если так страшно здесь, в лагере, то каково же тем, на чьи головы валятся огнедышащие болванки?

За этими размышлениями он пропустил момент, когда коптеры, блестя пленками силовых щитов, зависли над головой. Они опускались по одному, и вскоре все три машины уже стояли на посадочной площадке, и каждая вздымала винтами небольшой ураган. Тугой ветер норовил свалить с ног, хлестал лицо песчинками, срывал с плеч рюкзаки, дергал трубы гранатометов. Уши заложило от рева воздуха и оглушительного свиста турбин.

Брук досадовал, что не успел надеть маску, как остальные; он задыхался от пыли, едва удерживая рвущийся из рук карабин и прижимая развевающуюся защитную накидку. Глаза застили слезы, и он боялся пропустить сигнал сержанта; потом он сморгнул, увидел, как бойцы, низко пригнувшись, бегут к похожему на железный язык кормовому пандусу, и неуклюже потрусил навстречу ветру. Старший группы остановился возле машины и нетерпеливо махал рукой: давай, давай, давай! Солдаты тяжело взбегали по крутому трапу, сержант подталкивал их сзади, наверху их подхватывал оператор оружия и распихивал по узким брезентовым сиденьям. Задыхаясь, ничего не видя из-за слез пополам с пылью, Брук ступил на ребристую поверхность, сержант наподдал ему в спину, сверху кто-то резко дернул его за ремень разгрузки так, что Брук едва не растянулся на гулком металле; и не успел он оказаться внутри, как турбины взвыли на высокой ноте, коптер напрягся, как бегун перед стартом, задрожал и рванулся вверх – так быстро, что Брук едва не расстался с завтраком.

Его снова толкнули, и он с лязгом и бряцаньем свалился на жесткое сиденье, спиной к борту, ощутив через каркас кресла вибрацию корпуса. Приземистый, остроносый десантный коптер бешено дрожал и гремел. Общаться можно было только жестами. Сержант знаками показал ему, что надо пристегнуться, боец слева молча протянул широкий ремень, Брук машинально воткнул пряжку в держатель у бедра и едва не задохнулся, когда заработал механизм натяжения и ремень сдавил грудь. Потом он вытер слезы, покосился в освещенный солнцем провал на корме и далеко внизу увидел палатки лагеря, которые быстро уменьшались в размерах.

Пандус поднялся, и сразу стало тише. Грохот и свист сменились вибрирующим гулом. Оператор оружия – круглолицый андроид с татуировкой во всю щеку – показал большой палец и юркнул в свой закуток у переборки пилота. Когда он угнездился в узком кресле и просунул руки-ноги в кокон системы управления, то стал похож на паука-мутанта с непропорционально большой головой. Машина накренилась на вираже, в иллюминатор заглянул косой солнечный луч, осветил шлем стрелка, и на долю секунды за темным стеклом мелькнула смутная тень лица. Оно показалось Бруку бугристым и бесформенным. Воображение дорисовало детали. Уродливые наросты на лбу, морщинистая кожа рептилии и фасетчатые глаза. Как в голофильме о разумных инопланетных тварях. Брук поежился.

Коптер взял курс на восток, держась вдоль долины. Однотонный зеленый ковер простирался внизу во все стороны, насколько хватало глаз, и только далеко у предгорьев джунгли меняли цвет на зеленовато-коричневый. Солдаты у противоположного борта сидели в расслабленных позах, свесив руки с колен и установив оружие в специальные захваты между сиденьями. Пыль облепила их обмундирование, как серая пудра, стекала грязными струйками по потным лицам. Большие очки-консервы были сдвинуты на шлемы. Очки! Ну он и растяпа! Под равнодушными взглядами Брук вставил свой карабин в держатель. Потом заглянул в бронированный иллюминатор и увидел, как другие машины летят наравне с ними, выстроившись строем уступа. Зеленые, угловатые, отражающие солнце пленками силовых щитов, они четко выделялись на фоне ярко-голубого неба, покачиваясь в воздушных потоках, словно лодки на легких волнах.

Все еще не пришедший в себя Брук колупнул ногтем пористый материал внутренней обшивки. Заглянув в иллюминатор, прикинул толщину борта. На первый взгляд металл казался довольно слабым. Что случится с утлой машиной, если вдруг откажут силовые щиты? Или у коптера есть дополнительные средства защиты? И если есть, то почему он не видит их признаков? Никаких излучателей, никаких упрятанных под обтекатели волновых преобразователей? Да одной только атаки люминопсида достаточно, чтобы выбить генераторы накачки! Оставалось надеяться, что их противник вооружен слабее летучего ящера. В противном случае их боевая машина – не более чем летающий гроб.

Волна ошеломления схлынула, оставив после себя разочарование. Брук никак не мог смириться с тем, что техника в прославленных Объединенных силах оказалась такой примитивной. Он чувствовал себя обманутым. Вначале неуклюжий челнок, а теперь вот это – непрочное, грохочущее, болтающееся в воздухе, как сорванный бурей лист. В его представлении армия десяти миров была средоточием передовых технологий, и, ступая на борт космического транспорта, в скором будущем он надеялся приобщиться к миру невиданных достижений человеческой мысли. Какой же фермер устоит перед видом нового оружия! Но инопланетные новинки пока ничем себя не обнаружили. Если, конечно, не считать таковым это неуклюжее произведение – его карабин. С таким убожеством на Диких землях не продержаться и часа. А уж в период Большой миграции эта игрушка сгодилась бы разве что для забивания колышков, которыми размечают сектора обстрела.

Брук неприязненно покосился на торчащий у бедра короткий ствол. На мгновение ему захотелось оказаться в кабине их старого «Трояна» – надежного и отлично приспособленного для передвижения по Диким землям комбайна. Вот где не бывает страшно! Трехслойная композитная броня, перекрывающиеся силовые щиты, резервные генераторы накачки, универсальный огнемет-распылитель, система поверхностной нейтрализации, широкополосный волновой деструктор, двухбашенное пушечное вооружение… Уж точно, такой машине нипочем ни разряд молнии из клюва люминопсида, ни таранный удар броненосца, ни струя кислоты лобанодонта!

«Хватит мечтать!» – одернул себя Брук. Когда-то отец учил его обороняться тем, что окажется под рукой. Даже сухой веткой, если придется. Он трижды моргнул, активируя свой БИС, и принялся просматривать сведения о предстоящем задании.

И вскоре понял, что ничего не понимает. Буквы были знакомыми, но текст упорно не желал складываться в ясную картину.

Сведения о противнике:

Нерегулярные силы численностью предположительно до усиленного взвода атакуют разведывательный патруль на высоте 711, координаты 842711 – 853713, передовые подразделения силами предположительно до взвода занимают блокирующую позицию в районе высоты 690, координаты 850717 (см. Приложение 1, разведывательное донесение по состоянию на 1 час 20 минут по нулевому меридиану Луакари)…

Боевая задача:

Десантной группе 3-го батальона 2-го полка овладеть объектом А, координаты 850717, закрепиться на нем, уничтожить противника и обеспечить эвакуацию разведывательного патруля…

Выполнение боевой задачи:

Десантной группе «А» 3-го батальона 2-го полка в составе двух отделений высадиться в зоне высадки «Тор» в районе высоты 711, координаты 842711–853713, время «Ч» 03:30 по нулевому меридиану, где соединиться с силами разведывательного патруля…

Артиллерии лагеря «Краут» обеспечить наземное прикрытие зоны высадки «Тор»…

Десантным группам «В» и «С» 3-го батальона 2-го полка в составе двух отделений каждая высадиться в зонах высадки «Тор-2» и «Тор-3» в районе высоты 690, координаты 850717, время «Ч» 03:45…

Авиагруппе 2-го полка обеспечить воздушное прикрытие зон высадки «Тор-2» и «Тор-3»…

Группе «А» занять блокирующую позицию на высоте 711, координаты 842711–853713, и при поддержке разведывательного патруля организовать оборону высоты…

Группе «В» наступать на направлении «Красное», с целью соединения с группой «А»…

Группе «С» наступать на направлении «Синее», с целью соединения с группой «А»…

Всем группам огонь по противнику открывать установленным порядком, по необходимости и без предупреждения (см. Приложение 3, директива «О порядке проведения спасательных операций» Командующего Объединенными силами на Луакари и Приложение 4, «Выдержка из закона о Вооруженных силах», глава восьмая, пункт шестой, «О порядке взаимодействия подразделений Объединенных сил и ВС республики Менген»)…

Частота радиосети штаба батальона – 62,7…

Канал воздушного ретранслятора – 92,2…

Канал для передачи координат – 59,7, кодирование стандартное…

Позывной для вызова поддержки силами тактической авиации корпуса – «Синий флаг»…

На мгновение Брук ощутил себя испуганным ребенком в темной комнате. Он беспомощно посмотрел на солдат, сидевших напротив. Подумал: ни одного знакомого лица. Никто не разговаривал, несколько человек дремали, откинувшись на неудобные спинки, двое или трое, судя по частому морганию, просматривали вводные. Никому не было до него никакого дела.

Он подавил возникший было приступ паники. Проверил часы. БИС услужливо подсказал: 05:10, или 03:10 по нулевому меридиану. Интересно, в какой он группе? Если в первой, то, выходит, до высадки осталось не больше 20 минут. Двадцать минут на то, чтобы выяснить, как остаться в живых.

Усилием воли он отогнал непрошеные мысли, сосредоточился и заморгал, выискивая крупицы знаний среди моря комментариев. Перед глазами мельтешили зеленые строки. Он сбился, вернулся на один уровень, двинулся дальше. Вот оно! Раздел «Текущая вводная». Внизу дополнения. Пункт «Рекомендации к заданию». Пункты сбора, способы ориентирования без применения технических средств, действия на случай засады… Все не то. «Рекомендованная тактика». Кажется, оно. Он глубоко вздохнул и погрузился в чтение.

Между тем местность внизу изменилась. Долина сузилась до такой степени, что стала всего лишь ниточкой в обрамлении горных склонов. Джунгли сменились черными ущельями, которые выглядели совсем как трещины в пересохшей земле. Коптер взбирался к черно-белому заснеженному перевалу, а за ним открывалась зловещая картина. За первым хребтом простирался сплошной зеленый океан, среди которого тут и там вздымались новые хребты и горные цепи, некоторые голые и черные, некоторые поросшие лесами – настолько густыми, что казались залитыми толстым слоем зеленой краски. Этот океан был бескрайним, он тянулся и тянулся до самого горизонта. Не было видно ни городов, ни полей, ни дорог – лишь бесконечные заросли цвета подвядшей травы. Глядя на бескрайний враждебный мир, Брук подумал – а может, тот, кто послал их на эту операцию, просто пошутил? Быть может, это тест на сообразительность? Им была поставлена задача – отыскать подразделение численностью в несколько десятков человек. Несколько десятков! Да в этом море джунглей можно спрятать все население мероанского Города, а они собирались найти какую-то кучку партизан! Найти и уничтожить. Брук не очень бы удивился, если зверье, обитавшее в этих бесконечных лесах, передохло бы от хохота над людским самомнением.

Через некоторое время он кое-что заметил. На него смотрели. Пристально, будто стараясь запомнить. Никто больше не спал. Влажные лица, изгаженные пылью и маскировочным кремом, были серьезны и исполнены мудрости, словно у древних стариков.

– Ну что, размажем ублюдков? – неожиданно крикнул сержант.

Стариковские лица озарились хищными улыбками. Брук с удивлением обнаружил, что вместе с остальными бормочет что-то злобное. Размажем! Зароем! Зададим жару!

Все просто. Там, внизу, его товарищи. Это он понимал. Ему случалось принимать участие в спасательных операциях. Любой фермер, приняв сигнал бедствия, бросал дела и мчался на выручку соседу. Вот и они – идут на помощь. Это понятно и естественно – помочь своим. Держитесь, парни! Сожжем все, что шевелится!

Он перестал нервничать. Более того, он был почти счастлив. Почему – он не знал. Ведь он помнил дядю, до костей объеденного термитами, помнил и безумный взгляд двоюродного брата, целый час в одиночку отбивавшегося от стаи синеголовых ящеров. Он знал цену смерти. И тем не менее был счастлив. Он ощущал себя частью команды. Вместе они – сила. Теперь так просто его не убить.

Но уже в следующий момент он забыл обо всем. Жизнь для человека – самое ценное, так его учили. И если все против тебя, если придется схитрить, чтобы остаться в живых, – он сделает это не задумываясь. Все, что угодно, лишь бы остаться самим собой.

Он опустил взгляд в истертую палубу. Вызвал меню.

«После высадки из десантного средства бойцы должны немедленно рассредоточиться, двигаясь в направлении, которое зависит от номера огневой группы…» – прочитал он под надрывный рев двигателей.

* * *

С брезгливым выражением, свойственным человеку, который, поедая суп, узнал цвет волос нового повара, капитан Твид наблюдал за действиями взвода.

Ну что за придурки, говорил он себе. Сборище недотеп и никчемностей, которых ни одна другая армия ни в жизнь не приняла бы даже уборщиками. Даже простейшей погрузке в коптер не могут научиться – едва все ноги себе не переломали.

Но и в недотепах таятся скрытые резервы. Умных, образованных, знающих себе цену – этих пускай обучает кто-нибудь другой. Он же возьмет скулящих от страха бестолочей; неумех, которых распирает от цинизма и желчи; тех, которые убеждены: представься им возможность – и они всем назло очутятся на коне. О да, ему нужны именно такие – бездари, шпана и мелкие бандиты; преступники со стертой памятью, студенты-двоечники и безмозглые авантюристы; отбросы, в которых потоки злобы и мстительности едва сдерживаются хрупкими барьерами, построенными на комплексах неудачников и непризнанных талантов.