Текст книги "Искатели приключений"

Автор книги: Игорь Никулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

* * *

Утопая по колено в воде, кубинец за трос втащил лодку на отмель. Морозов ступил на сушу с видом Колумба, только что открывшего для себя новую землю.

– Эдем! – воскликнул он, снимая с преющей головы пробковый колониальный шлем. – Ребята, мы в рай попали!..

С ним никто и не спорил. Вещи стаскивались в общую кучу под пальмы, стеной растущие возле пляжа.

– Лагерь разобьем здесь, – осмотревшись, командовал Саныч. – И давайте сразу… не будем расслабляться.

За палатками дело не сталось. Васильев забрал из кучи нейлоновый рюкзак, попытался развязать прочный узел, который собственноручно в Москве и намудрил. Не вышло, узелок получился уж очень тугой. Тогда он припал к нему зубами, слегка ослабил путы. Расширив горловину, вынул коричневое полотнище, стараясь не запутаться в шелковых натяжках. Подошла Ира, вдвоем они растянули палатку под каким-то пышным, дающим благодатную тень, кустом. Васильев сбегал за топором, и обухом принялся вбивать в песок распорочные костыли.

Нагнувшись под нейлоновый навес, Ирина забралась внутрь и сочла палатку довольно вместительной и годной для проживания.

В нескольких шагах от парочки орудовал Борисов, копаясь с брезентовой старушкой, выбеленной солнцем и временем, и пестреющей грубыми стежками прорех. Палатке было лет не меньше, чем самому Борисову, причем последний год она явно провалялась в кабинке подвала, в сырости, пересыпанная от моли нафталином. Нафталиновый дух распространялся от нее за версту.

Так как Саныч временного жилища с собой не взял, между ним и Борисовым было заключено джентльменское соглашение о совместном проживании. Житие житием, однако, статус начальника не позволял Морозову снизойти для какой-нибудь, пусть даже пустячной помощи в ее установке. Борисов мучился один, и без топора, пытаясь вогнать в песок колышки силовым усилием. И у него ничего, естественно, не получалось.

Доверив налаживать быт своей прекрасной половине, Васильев направился к нему на подмогу.

– А что ж Саныч? – он двумя ударами вогнал шатающийся в песке заточенный колышек насколько было возможно, потрогал его. – Вот теперь будет держать!

– Начальство… – ответил на его реплику Борисов, бросив взгляд на плес, где Морозов обмывал свои пятки в прибое. – Им черновая работа имидж портит.

– Ну-ну, – только и сказал Владимир, примеривая место под следующий колышек. – А лавры потом пополам?

Они оба смеялись, хотя сохраняли при этом серьезными лица. Палатка уже приняла свой облик, и лишь просел ямами брезент на «крыше», которую предстояло еще как следует натянуть.

– Благодарю, – Борисов был сама вежливость. – Дальше я уж как-нибудь сам справлюсь.

Пока все занимались собственным благоустройством, Санчес порылся в своих закромах, нашел плотно смотанный моток провода, и, окинув взором пальмы, выбрал подходящую. Зажав в зубах конец провода, обнимая колючий и шершавый ствол, он влез на самую макушку. Там, наверху, отгибая мешающие пальмовые лапы, скотчем примотал антенну.

– Господин Морозов, – окликнул блуждающего в мечтах по побережью Саныча. – Мне нужно запустить дизель-генератор.

– Зачем, молодой человек? – поинтересовался тот, подойдя ближе, за розовыми очками грез вконец позабыв о более приземленных материях.

– Рацию проверить. Яхта скоро отчалит, как бы не остаться без связи.

С генератором пришлось повозиться. Даже когда его топливные артерии наполнились соляркой, и причин к отказу быть не могло, он упорно не желал заводиться. Перемазавшийся в смазке Санчес проверял патрубки. Васильев, как единственный среди собравшихся автолюбитель, тоже пробовал приложить свои познания, но когда дизель выдохнул вонючий клуб дыма из выхлопной трубы и, наконец, затарахтел, никто из них не решился дать объяснение столь капризному поведению техники. Генератор тарахтел не тише гоночного мотоцикла, треск заполнил песчаный пляж, с пальм сорвались и закружили перепуганные птицы.

К рации, поставленной под навесом палатки Васильевых, подвели провода. Санчес еще долго мараковал, куда и что подсоединять, а когда приладил контакты и щелкнул тумблером рации, вокруг раздались аплодисменты. Рация заработала.

– Минуточку, – попросил он тишины, набрал нужную частоту. – «Полярная звезда», я – «Остров». Как меня слышите? Прием?

Затаив дыхание все ждали, отзовется яхта или нет.

– Слышу вас отлично, «Остров». Как устроились?

– Все о’кей!

– Помощь не нужна?

– Да нет… Сами справимся. Побудьте на связи…

– Понял вас!

А Санчес щелкал уже другими переключателями, настраиваясь на волну береговой охраны Кубы.

Эфир наполнился помехами, сказывалось расстояние и допотопная конструкция рации.

– «Гавана, Гавана», ответьте «Острову».

На этот раз ждать пришлось никак не меньше секунд тридцати, и когда Санчес уже снова поднес к губам тангетку, динамик хрипло отозвался:

– На приеме «Гавана».

– Как связь?

– Плохо… Все шипит и прерывается.

– У нас все нормально, – медленно и чеканя слова, чтобы на том берегу его лучше расслышали, передавал Санчес. – Час назад благополучно высадись на остров. Погода хорошая…

– «Остров»!.. – прервали его. – Слышите меня, «Остров»?

– На троечку!

– Вам вчера или сегодня не попадалось в поле зрения маломерное судно? Мы думаем, что это был катер…

– Нет, никого не видели! – Санчес еще оглянулся, уточняя у толпившихся вокруг коллег. Те сделали такие недоуменные лица, что он передал с уверенностью в голосе: – Нет!.. А что произошло?

– Так тебе и ответят!

– Радары вчера засекли его… Следовал в ваш квадрат, в нейтральные воды. На запросы не отвечал. Поисковиков и пограничников направить не представилось возможным из-за урагана.

– Мы ничего не видели.

– Имейте в виду, он исчез с радаров. Не исключается возможность, что судно имело неисправности… Но сигналов бедствия не подавало… При обнаружении немедленно связывайтесь с нами. Как приняли меня, прием?

– Принял вас, «Гавана». Конец связи.

Положив тангетку на защитного цвета корпус рации, Санчес поднялся с песка.

– Вот вам и ураган, – негромко сказала Глория. – Может быть, люди погибли.

– Не люди! – отрезал, сверкнув глазами Санчес. – Наверняка диссиденты, хотели свалить на американскую похлебку. Находится же отребье…

– Почему отребье? – возмутился Морозов, собираясь поспорить.

– Да потому!.. Государство опекало их с рождения: детсадики, школа, образовательные кружки. Кто хотел, учился дальше. У нас же много ВУЗов, а профессура вся в Советском Союзе готовилась. Бесплатное образование!.. Кем раньше мог стать сын портового грузчика? Таким же грузчиком, и вовсе не потому, что у него извилин не хватало… Нет же, он не хочет горбатить спину в доках, желает стать образованным. Кто не дает? Только потом верни государству долг, работай честно, как все!.. Опять же нет, сладкой жизни подай! За кусок колбасы готовы родину предать. Ну и черт с ними! Я таких беглецов не жалею.

– Позволю с вами не согласиться…

– Не соглашайтесь! – отрезал Санчес. – Вам Америка пыли в глаза напустила, вы за ней и погнались. Теперь вы живете, как капиталисты. А чем, какими достижениями можете похвастаться? К примеру, медицина у вас бесплатная?

– Да я бы не сказала, – покачала головой Ира. – Весной ходила к стоматологу, сто двадцать долларов за два зуба содрал…

– О чем я и толкую. А высшее образование каждый в состоянии получить?

Васильев не умолчал:

– Денежку плати, и пожалуйста. Кто не дает? Будь, как ты говоришь, и без извилины в мозгу.

– А лет так пятнадцать назад, когда ты, Валодя, – Санчес упорно коверкал его имя. – только поступал в институт, мог позволить себе оплатить учебу?

Владимир косо усмехнулся.

– Наверное, вряд ли… У меня и родители: мать продавец в гастрономе, отец из рабочих, не банкир. Да тогда банкиров и не было. Не считая Сбербанковских.

– Вот и я о том. Кем вы раньше были?! Не на словах, на деле – оплот мира. Да не бы могущество Советского Союза, нас янки бы враз раздавили в шестьдесят первом. А случись все сегодня, в наши дни? Пнули бы, как мешающуюся под ногами кошку, и переступили… Какую страну вы профукали!

Морозов не нашелся, что сказать и завертел головой.

– Так… с палатками закончили?

Торжествующая улыбка мелькнула на губах Санчеса. Вернувшись к рации, он набрал частоту «Полярной звезды», вызвал на связь капитана и дал ему добро сниматься с якоря. Старый шкипер пожелал удачи и поднял паруса.

Они стояли на берегу, провожая удаляющуюся яхту взглядами. Ветер раздувал паруса, и «Полярная звезда» быстро уходила в точку. Какое-то время она еще виднелась на горизонте, пока не истаяла совсем в туманной дымке.

* * *

После скромного обеда, состоявшего из разогретых на костре мясных консервов, Морозов объявил сегодняшний день выходным и дозволил заниматься каждому своим делом.

Еще за обедом, на «общем собрании», островитяне решили отбросить в жаркую погоду все пуританские атрибуты цивилизованного общества, вроде платьев или брюк, и жить в гармонии с природой. Против была только Глория, сидевшая у костра до сих пор в комбинезоне, но, взяв пример с более раскрепощенной Ирины, щеголявшей в купальнике, последовала ее примеру.

Борисов, соорудив из газетного листа наполеоновскую треуголку, водрузил ее на голову и, захватив лопату, ушел рыть погреб. Как не нелепо выглядела затея, он погребок был нужен. Продукты на солнцепеке могли быстро испортиться или же приобрести вкус далекий от пищевого.

Очертив штыком контур будущего сооружения и поплевав на руки, он взялся за дело. Песок, как вода, струями сыпался с лопаты, и ветер разносил его, норовя запорошить глаза. Борисов успевал вовремя отвернуться, и, худо-бедно, понемногу углублялся. Дойдя до более влажного слоя, он воспрял духом. Лопата замелькала чаще, выбрасывая на растущую кучу рассыпающиеся песочные пласты.

* * *

– Виктор Саныч, ты не отметил на карте, где кубинцы нашли статуэтку? – Ирина подсела к развалившемуся на горячем песке Морозову, майкой закрывшему от солнца глаза.

Покрытая рыжеватым волосом рука стащила с лица майку. Саныч, щурясь, смотрел на нее.

– Обижаете, Ирочка. Только к чему вам?

– Возникли кое-какие мысли.

– Никак хотите обследовать? Только что там искать?

– Пока не знаю. Володьке не сидится на месте. Загорелся идеей еще разок дно обследовать.

– Делать вам нечего, молодежь, – Саныч откинулся на спину и водрузил майку на место. – Карта в моей палатке. К ужину не задерживайтесь.

– Спасибо, Виктор Саныч, – она коснулась его плеча, на что Морозов брюзгливо проворчал: – Ну иди, не заслоняй начальству солнце…

* * *

… А Борисов уже скрылся в яме по пояс, раскрасневшаяся его спина то исчезала за насыпанным курганом, то распрямлялась вновь, отбрасывая лишний песок. Острый штык выравнивал осыпающиеся стенки, дно будущего погребка напитывалось влагой. Положив на края лопату, он тяжело выбрался из ямы и двинулся к Санчесу, сооружающему из пальмовых веток навес над генератором.

– Вы здорово лазаете по деревьям, – сделал ему комплимент, помогая поддерживать на весу сплетенный настил, который кубинец прилаживал к четырем шестам по периметру дизель-генератора.

Санчес безобидно пошутил:

– Хотите сказать, недавно с пальмы слез?

– Я ж без задней, пошлой мысли. Просто вам тридцать, а мне далеко за сороковник, и сноровки такой не имею. И потом, видите, какой мозоль наел? – он похлопал себя по сытому выступающему брюшку. – Тяжеловато с таким балластом.

Посмотрев на него искоса, Санчес снова усмехнулся, но ничего не сказал.

– Понимаешь… – продолжал Борисов. – Давай сначала перейдем на ты? Не против?

– Нет…

– Тогда держи пять, – он протянул Санчесу руку. – Меня зовут Кирилл.

Санчес смял пятерней его ладонь.

– Здоров, бык, – искривился Борисов, высвобождая из его стальных объятий руку. – Гири тягаешь?

– Занимаюсь…

– Видишь ли, – продолжал Борисов свою мысль. – Погребок надо бы изнутри ветками обложить, чтобы продукты в воде не мокли. И крышку соорудить, вроде творила..

– Сделаем, – авторитетно пообещал Санчес. – Только закончу сначала свое.

– Добро, я подожду…

* * *

С картами пришлось разбираться, их у Морозова оказалось целых четыре. Васильев бегло просматривал их, откладывая ненужные, и заинтересовался скорее не картой, а черно-белым аэрофотоснимком острова, сделанным с большой высоты. Разобравшись, где юг, а где север, и определив свое местоположение, он прикинул на глаз примерное расстояние до обозначенной точки – места падения американского самолета.

– Не так и далеко. Насколько я полагаю, это у тех скал, где мы не смогли пришвартоваться.

– А на лодке туда пройдем?

– Запросто. Я еще весла захвачу. На мелководье они действеннее мотора.

Проверив давление в кислородных баллонах, Васильев снес их к воде, где лежал на песке резиновый бот. Мотор был предусмотрительно поднят, а саму лодка, чтобы не смыло волной, кошкой зацепили за кустарник.

Он сложил в нее баллоны, сунулся было в палатку, но был остановлен строгим голосом девушки:

– Подожди, я переодеваюсь.

Ира выскользнула из палатки минуты через полторы, в облегающем фигуру гидрокостюме.

– Ступай к лодке, теперь моя очередь.

Скинув с себя одежду, Васильев облачался в защитный костюм, что до пояса было не так и трудно. С верхом он немного помучился, особенно с рукавами, но наконец управился и с ними. Резина приносила свои неудобства, стесняла движения…

Он сволок бот с песка и толкал от берега, пока не углубился по грудь. Потом подпрыгнул, перевалился через надутый бортик. Потеснив Ирину, пробрался к мотору. Взревел на высоких оборотах лодочный движок. Васильев примостился на жесткой скамеечке, взялся за руль и, включив скорость, погнал лодку из залива.

* * *

Лодка подскакивала на волнах, летели брызги. Ирина вставляла фотоаппарат в герметичную камеру, готовясь к подводным съемкам.

– Нож не забудь! – крикнул он ей, потому что иначе было нельзяветер моментально сносил слова в сторону.

Она кивком дала знать, что поняла, достала из сумки пластиковые ножны, закрепила ремешками на лодыжке. Просунув в них нож, клацнула тугой заклепкой.

Песчаный пляж, удачно выбранный под лагерь, скоро сузился до метровой черты, далее пошли сплошные камни. Валуны лежали и в воде, накатывающиеся волны обозначивали их бурливыми пенными барашками, девственный лес упирался в каменную стену.

Васильев придвинул запечатанный в непромокаемый прозрачный пластик аэрофотоснимок, сверил выступающий из воды каменный клык с фотографическим изображением.

– Подплываем, – крикнул он Ирине.

Метрах в ста пятидесяти от этой вертикальной скалы он заглушил мотор и еще раз заглянул в фотографию.

– Похоже, что где-то здесь.

Кошка полетела в воду, отмеряя помеченный метровыми рисками трос. На двадцать четвертой отметке капроновый шнур ослаб, Васильев подергал его, цепляя стальные лапки якоря за дно. Он внимательно посмотрел в глаза жене. Понимая его тревогу, потянулась к нему и поцеловала.

– Не переживай, я справлюсь.

– Держись возле меня. Дальше, чем на два-три метра не отплывай, – инструктировал он, помогая ей надеть кислородные баллоны.

Она лишь кивнула, скрепила застежкой на груди лямки баллонов. Опустив маску за борт, зачерпнула воды, сполоснула стекло и надела.

– Не сильно туго?

Ира покачала головой: нормально. Оттянув резину маски, Васильев просунул ей дыхательную трубку. Она вставила в рот загубник и, сев на борт, кувыркнулась спиной в воду.

Васильев последовал за ней, погружаясь все глубже. Солнечный свет косыми полосами проникал сюда, вода прогрелась, и у поверхности, расправив аморфные как желе, полупрозрачные щупальца, парили медузы. Васильев коснулся медузы ладонью, она встрепенулась, и сокращаясь обтекаемым телом, отплыла от него подальше.

На глубине десяти метров солнечные лучи тускнели, стало заметно холоднее, и давление невидимой рукой вдавило маску в лицо. Ира плыла сбоку от него, плавно и даже грациозно работая ластами. Он приблизился к ней и жестами, тыча в часы, дал понять, что запас кислорода у них на двадцать минут.

Постепенно проглядывалось дно, где было не так и темно, как он прежде думал. Видимость была сносной, метров на пятьдесят. Всюду лежали камни, затянутые в песок и густо обросшие растениями. Подняв хвостом муть, шмыгнула в нору донная рыбешка и опасливо таращилась оттуда на странные существа.

Они плыли дальше, к нагромождению камней, где сновали стайки разноцветных рыбок. Васильеву все чаще приходилось оглядываться на подругу, которую так и тянуло поиграться с обитателями подводного мира. Вскинув к стеклу маски руку с компасом, он сверился с направлением, и велел ей взять немного левее.

Увидев ползущего по песку лангуста, Ирина подплыла к нему и протянула руку. Поводя длинными тараканьими усами, лангуст угрожающе выставил перед ней клешню. Попробуй, подберись. Она поспешила оставить его в покое, изгибаясь всем телом догнала Васильева, который делал бешеные глаза и что-то грозно бубнил, выпуская улетучивающиеся к поверхности пузыри воздуха.

…Как ни странно, именно Ира, а не он, первой наткнулась на обломки американского самолета, и то потому, что в глаза бросилась увеличенная стеклом маски синяя звезда на крыле. Ирина показала на нее пальцем, Васильев одобрил кивком ее внимательность и опустился к раздавленному фюзеляжу. В шестидесятые годы ракета советского образца угодила в хвост самолета-шпиона, уже покидавшего территориальные воды Кубы. Повреждения были сильными, летчик тянул из последних, но все же не удержал машину и рухнул в море. От удара фюзеляж развалился, сплющенная кабина покоилась метрах в двадцати от него. Бесформенной глыбой, которую Васильев сначала принял за обросший растениями валун, оказался мотором, и лежал на приличном удалении.

Васильев приблизился к кабине. Осколки плексигласового фонаря до сих пор сохранились в металлической рамке. Кресла пилота не было, видимо американец успел катапультироваться. Сам самолет интересовал его постольку-поскольку. Не давала покоя золотая скульптурка, найденная где-то поблизости.

Как она попала под воду?.. вот в чем загадка! Возле самолета он возиться не станет. Поверит на слово Мартинесу, что каждый метр песка обшарен водолазами в поисках сохранившегося сверхсекретного оборудования.

Он резко обернулся на световую вспышку. Ирина, касаясь ластами дна, фотографировала погибший самолет и рыб, мельтешивших вокруг него. Подплыв, он напомнил ей о безопасности, и изъяснился жестами, что покопается в дальних камнях. Она махнула маской, и вновь наставила аппарат на полосатую юркую рыбу, будто специально позирующую перед камерой на фоне обросшего зеленью валуна.

Испугавшись неожиданно-яркого всплеска света, рыбеха шарахнулась прочь, виляя плавниками уплыла к затянутому песками фюзеляжу, скрываясь внутри…

* * *

Васильев копался ножом в расщелинах, шарил в песке меж камней. Он и сам не знал, чего хочет здесь найти. Да и отыскать что-либо, после полуторавекового забвения, настолько же реально, как с первой попытки выиграть в лотерею миллион. А в азартные игры ему всегда не везло.

Поглощенный своим занятием, он не забывал о времени, кислорода оставалось минут на восемь. И иногда оглядывался на жену, все еще крутившуюся возле затонувшего американца…

* * *

Ирина с камерой караулила возле обломков фюзеляжа полосатую рыбу, которая не спешила выплыть из укрытия. Она даже постучала кулачком по дюралевой обшивке, думая стуком выгнать ее наружу.

«Выплывай же дурочка! Я же тебя не съем. Такая пугливая…».

Перевесившись над лазом, она заглянула в темноту…

Из мрака фюзеляжа метнулось к ней нечто длинное. Ирине успела заметить узкую, оскаленную морду, торчащие в разинутой пасти крючки зубов.

«Мурена!» – ожгла ее догадка.

Отмахнувшись камерой, она быстро поплыла к Васильеву, которого было видно по пузырям воздуха. Хищница неотступно следовала за ней, не прекращая попыток напасть. Иногда ее крючковатые зубы почти касались защищенного гидрокостюмом тела аквалангистки. Ирина готова была визжать от страха, и отбрыкивалась ластами.

* * *

Раскопки ничего не принесли, и Васильев уже просто получал удовольствие от общения с подводным миром. Внимание его привлек краб, втиснувшийся в каменистую пещерку и ворочавший непомерно огромными глазами на усиках. Из шалости он коснулся краба острием лезвия. Краб крутанул глазом и расставил шире лапки. Теперь вытащить его из щели не так-то просто.

Васильев ковырнул его разок. Краб бросился в атаку, едва не прихватив клешней за палец. От неожиданности он даже выпустил нож, и тот медленно опустился на грунт. Васильев нырнул, сгреб его за рукоятку. Донная муть всколыхнулась от близких его движений, и он замер…

«Не может быть!» – мысленно ахнул он.

Поддев ножом металлическую цепочку, Васильев потянул ее из ила, выуживая круглый плоский предмет.

«Карманные часы», – поразился он, поднимая со дна находку.

Через гребень камней, взволновав буйную растительность, к нему подплыла Ирина. Он хотел похвастаться находкой, но, увидел расширенные ее зрачки, враз понял, что что-то случилось. Потом он увидел мурену. Ничуть не смущаясь, что противников теперь вдвое больше, извиваясь угрем, она кинулась на камеру. Зубы скользнули по обтекаемому пластику корпуса.

Васильев показал большим пальцем наверх, подтолкнул туда жену, а сам изготовился с ножом. Им еще повезло, что это было совсем небольшое животное, не тех размеров, чтобы причинить серьезный вред человеку. И все же острых, как бритвенные лезвия, зубов надо было остеречься.

Он не сводил с хищницы глаз, контролируя ее. Ощерив пасть, мурена ухватила за его правую ласту. Васильев не успел увернуться. Впившись в резину, она неистово дергала ее на себя.

Ирина за это время должна успеть забраться в лодку. Изогнувшись дугой, Васильев стащил с пятки ласту, и она полетела вниз вместе с муреной, не отпускавшей добычу.

… Вырвавшись на поверхность около лодки, он успокоил душу, увидев в ней Ирину. Она втянула его через борт, Васильев свалился между скамеек и никак не мог отдышаться. Подруга всхлипывала от испуга, который, со всей полнотой, ощутила только сейчас, уже в безопасности. Васильев взял ее за круглое колено и потряс. Забыв о запоздалых слезах, она подняла лицо.

– Что это?!

На его ладони, высыхая под лучами солнца, белели серебром старинные карманные часы.