Текст книги "Тайна храма"

Автор книги: Игорь Столяров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Окончив школу с серебряной медалью, юноша отправился покорять Москву. Он без труда поступил на механико-математический факультет Московского государственного университета и закончил его с красным дипломом. Студенческие годы в Москве для всякого провинциала являются существенной ломкой стереотипов, не стал исключением и Дорохов.

Первое и самое неприятное – студенты делятся на москвичей и не москвичей. Последние живут в общежитии и мечтают, чтобы после окончания университета их оставили в Москве. Единственное, что объединяло и тех и других, – это тяга к противоположному полу и нехватка денег. Подрабатывали почти все студенты.

После окончания московского университета поступило престижное предложение поработать на кафедре, но Виктор отказался, выиграв грант на учебу в Англии в знаменитом Оксфордском Университете. За рубежом он оказался первый раз и был, конечно, поражен их образом жизни.

По истечении двух лет администрация британского университета предложила ему постоянную работу и неплохой статус, но Дорохов решил вернуться домой, на родину. Ребята из России, с которыми он успел познакомиться в Англии, крутили пальцем у виска и отговаривали его. Никто из них не собирался обратно и не испытывал по этому поводу никакого дискомфорта. В то время в России было страшно и нестабильно.

Дорохов не чувствовал себя каким-то сверхпатриотом, но по России скучал, особенно по родному Мурманску с его суровым климатом и самыми открытыми на свете людьми. Дважды за время учебы в Оксфорде приходило приглашение из Московского Университета с предложением преподавательской работы.

Не сжигая мосты, Виктор взял двухмесячный отпуск и вылетел в Москву. Встречи с однокурсниками были веселыми и бесшабашными, очень напоминавшие студенческие годы. Многие ребята уехали за границу, а оставшееся большинство устроилось совсем не по специальности. В России в то время наука не пользовалась популярностью. Двое ребят из их выпуска, ставшие мужем и женой, остались работать в университете, они и познакомили его с русской версией новой истории и сопутствующей ей новой хронологией.

Теории новых русских хронологов настолько увлекли молодого математика, что он решил остаться в Москве на кафедре МГУ. Решающим фактором стала перспектива в ближайшие два года получить квартиру в столице на очень льготных условиях. Большим финансовым подспорьем стали международные археологические экспедиции, которые организовывал его приятель, преподаватель оксфордского университета шотландец Крис МакКинли. У него был талант выбивать гранты буквально по всем миру на свои исследования. Университеты Америки были главными спонсорами Криса. За глаза все его коллеги называли его не иначе как «Индиана Джонс», в честь знаменитого литературного героя-археолога.

Нынешняя экспедиция в Израиль, самая масштабная, была организована все тем же МакКинли. Для Дорохова она стала одиннадцатой их совместной экспедицией. В обязанности Виктора входил в основном анализ найденных артефактов и правильное их датирование. Кроме упомянутого выше радиоуглеродного анализа он пользовался своими собственными наработками и методиками.

Такая жизнь была ему интересна, но она не подразумевала создания семейного очага, вероятно, поэтому он до сих пор не был женат. Виктор прервал свой рассказ, обратив внимание Эммы на быстро надвигающуюся темноту.

* * *

– Алло, это Смит.

– Слушаю вас, Генри, – ответил глава отдела 4268 Курт Тейлор.

– Израильтяне дали нам адрес гостиницы, где прописалась Эмма Рунге, но она там не появлялась больше суток, похоже мисс Рунге сбежала из отеля.

– Что значит сбежала? – растерялся Тейлор. – От кого?

– Вероятно, она напугана. Камеры не зафиксировали лица грабителя. Можно предположить, что это мужчина. Действовал профессионал, это несомненно.

– Так где же мисс Рунге? – раздраженно спросил Тейлор.

– О ее местонахождении никто ничего не знает. Но есть интересная информация. Рунге, вызвав полицию, была не одна, а в сопровождении мужчины. Вместе с ним они и исчезли после происшествия, да так стремительно, что она оставила в сейфе отеля свой паспорт. Полиция взяла координаты ее спутника, это русский археолог Виктор Дорохов, ведущий раскопки под Иерусалимом.

– Что собираетесь предпринять?

– Сэр, мы полагаем, что Линда останется в гостинице ожидать возвращения Эммы, а я поеду в месторасположение экспедиции Дорохова.

– Действуйте и напрягите полицию, чтобы они искали Рунге и ее сопровождающего. И запомните, Генри, кто-то напугал Эмму, и для нас самое главное выяснить, кто это такой.

– Мы сделаем все возможное.

* * *

К полудню Виктор и Эмма были уже в Иерусалиме. Таксистом оказался бывший соотечественник Виктора, эмигрировавший в Израиль двадцать лет назад, и всю дорогу они проговорили на русском языке. В отеле Эмма забрала оставшиеся в номере вещи, документы и деньги. Через двадцать минут они уже подъезжали к месту дислокации экспедиции Дорохова.

Сами по себе раскопки велись на месте, где еще несколько лет назад стояли убогие домишки арабов мусульман. База экспедиции состояла из двенадцати одинаковых бытовок-домиков, сложенных в двухэтажную конструкцию. Встретил их лично Крис МакКинли. Пока Дорохов собирал свои вещи, Крис показывал Эмме результаты раскопок. Котлован размером в теннисный корт обнажил останки древнего сооружения. Мужчины в одинаковых оранжевых касках выполняли какую-то лишь им понятную работу. С предельной осторожностью они наполняли ящики песком и затем аккуратно поднимали наверх.

МакКинли знал Дорохова несколько лет по совместным экспедициям. Среди братства исследователей Виктор пользовался заслуженной репутацией авантюриста и ловеласа. Он не пропускал ни одной интересной загадки как и ни одной интересной женщины. И те и другие отвечали ему взаимностью и раскрывались, не устояв перед его умом и обаянием. Виктор был также известен своей способностью с кем угодно и о чем угодно договориться и найти выход из любой ситуации. В экспедициях эти качества были необыкновенно ценны, поэтому МакКинли старался приглашать Виктора во все проекты, для которых Крису удавалось найти финансирование. Глядя на Эмму, МакКинли решил, что это очередное увлечение Виктора, которое не стоит принимать всерьез. На его памяти таких было немало.

– Увозите от нас неисправимого искателя приключений? – дружелюбно-укоризненно заметил шотландец.

– Это совсем ненадолго, – смутилась Эмма.

– Надеюсь, но не буду расспрашивать, – с легкой иронией прошептал МакКинли. – Просто верните его в целости и сохранности.

Крис предложил спуститься вниз и все осмотреть своими глазами. Честно говоря, Эмма была сильно разочарована. Неужели люди готовы отдать несколько лет своей жизни на раскопки непонятного каменного здания. МакКинли с гордостью показал рисунок на стене. По его версии на нем был изображен дракон и человек, кормящий его. Заподозрить в этих фрагментах фресок дракона было, на взгляд Эммы, по меньшей мере затруднительно.

Но МакКинли мысленно соединял едва различимые точки, рисуя картинку, и завораживающе описывал все это. Это напоминало рисунки созвездий, где россыпи звезд в чьем-то воображении неожиданно превратились в гидру, деву или медведицу. И сегодня с этим приходится соглашаться, так как преподносится публике как устоявшийся факт, над которым корпели лучшие умы. Вероятно, и обаятельному Крису удастся убедить достопочтенную публику в собственной интерпретации истлевшего рисунка.

Увлеченные люди всегда нравились Эмме, пока не переходили границу, за которой их называли уже фанатиками. Шотландец явно с трудом балансировал на этом рубеже. Ее выручил раздавшийся сверху крик Виктора, который попросил ее быстро подняться.

Оказалось, что на сегодняшний прямой рейс до Стамбула оставалось всего два билета, и те в бизнес-классе. Эмма без сожаления дала согласие на дорогие билеты привилегированного класса. Еще вчера женщина убедила Виктора в том, что финансировать их совместное путешествие будет она, и для этого у нее достаточно денег.

* * *

– Алло, босс, они в аэропорту. Рунге и ее новый знакомый. Летят в Стамбул. Я тоже взял билет, но прилечу позже их на двенадцать часов.

– Я уже знаю, куда они летят, израильтяне сообщили. Я тут по своим каналам сообщил, чтобы их «встретили» и каждый шаг отследили. Прилетишь и возьмешь операцию под свой контроль. Ты все понял?

– Не волнуйтесь, босс.

– Не напортач, как в Бостоне.

– Но я же вам докладывал, не моя в том вина.

– Ладно, проехали. И кстати, молодец, расшевелил муравейник. Жаль только, рисунков в номере не оказалось.

* * *

Во время полета Дорохов рассказал ей краткую историю заката Царьграда-Константинополя-Стамбула.

В свое время византийская империя охватывала практически весь мир. Но, как известно, все великие империи со временем терпят крах. Чем мягче и либеральней политический климат в империи, чем демократичней и нерешительней ее правитель, тем ближе она к своему распаду.

Заговоры и кровавые перевороты часто были закономерным противостоянием одной государственной группировки с другой. Так называемые «крестовые походы» следовали один за другим. В 1204 году в ходе так называемого четвертого Крестового похода Царьград был разграблен и сожжен латинянами. Интересно, что по этому поводу говорит традиционная история. Изначально рыцари при помощи венецианцев собирались в поход в святую Землю, имеется в виду Иерусалим, и, якобы в силу финансовых соглашений друг с другом, напали на Константинополь. После чего он был разграблен.

Следствием войны, как водится, стал дележ захваченного огромного государства. Обломки прежней державы провозгласили себя ее преемниками. Историки умалчивают о том, что после захвата Константинополя все рыцари-захватчики почему-то забыли о своем намерении идти в Святую Землю, будто и не собирались. Одним словом как-то не по-рыцарски получилось.

Дорохов был уверен, что рыцари изначально собирались в святая святых, а именно в Константинополь, куда и пришли. Цель похода – развал империи, точнее, ее дележ. Это был мятеж, который удался. Еще одна важная деталь: почему христианские рыцари Константинополя никогда не участвовали в походах западноевропейских рыцарей в так называемую Святую Землю, ответ очевиден и даже не требует комментариев, кто же будет объявлять войну себе самому.

В 1261 году Царьград был завоеван никейским императором Михаилом Палеолога, пытавшимся возродить Византию. После его смерти потомки Михаила продержались почти двести лет, но в 1453 году город захватили турки-османы. Город оставался столицей Османской империи до ее распада в 1922 году.

Стамбул, Турция

Воскресный Стамбул встретил Эмму и Виктора прекрасной солнечной погодой. Встречающий их мужчина оказался невысоким и полным человеком средних лет. Благостное гладко выбритое круглое лицо, по мнению Эммы, вряд ли выдавало в нем потомка грозных завоевателей. Подхватив тележку с багажом, он с невероятной легкостью и проворством, обгоняя других прилетевших пассажиров, двинулся к выходу из терминала.

Едва выйдя из аэропорта, перед ними оказался черный микроавтобус «мерседес», из которого выскочил крепкий мужчина, в считанные секунды погрузивший багаж в автомобиль. Не успели они устроиться и пристегнуть ремни безопасности, как «мерседес» резко тронулся, едва не задев проезжающую мимо машину.

До отеля добрались, как показалось Эмме, слишком быстро, минут за сорок, и она не успела дослушать рассказ Мехмета о прекрасной жене султана Сулеймана Великолепного, Роксолане. Ей достался большой красивый номер на втором этаже, а Дорохову комната под самой крышей. Гостиница принадлежала родственнику Мехмета, и за комнату на последнем этаже денег не взяли. Уже в отеле, удобно расположившись в апартаментах Эммы, Виктор дорассказал ей эту удивительную историю про турецкую султаншу, правда, уже с теми комментариями, которые отсутствовали в рассказе турка.

Роксолана – это прекрасная легенда, окутанная множеством мифов. Почти все художественные произведения о жене Сулеймана Великолепного написаны не турками, что было бы логично, а славянами, жившими намного позже султанши.

Эти «писатели» утверждают, что якобы девчушку пленили татары и переправили в Стамбул, где она и попала на глаза султану. Девушка была то ли полькой, то ли русской. Некоторые полагают, что имя ее Анастасия Гавриловна Лисовская, и она дочь священника. Откуда такая уверенность, неизвестно.

Султан влюбился в рабыню, и она сделала головокружительную карьеру, став любимейшей женой. Но «биографы» старались не замечать очевидные нестыковки этого удивительного взлета.

Первая странность – это то, что султан пополнял свой гарем из ворованных славянских девиц из простых семей и затем делал их своими первыми женами. Но знать в самой империи и за ее пределами мечтала породниться с султаном, и преподнести ему своих дочерей. А он вроде как сопротивлялся изо всех сил, предпочитая простолюдинок.

В то время не было принято, как сейчас, отпрыскам королевской крови связываться с тренером по фитнесу. Женитьба – политическое действие. Если правитель провозглашал одного из своих сыновей наследником, то он должен был быть уверен, что у того нет в роду наследственных заболеваний. Для этого необходимо было знать все о своей супруге и ее предках в нескольких поколениях. Это закон.

Вторая странность – это то, что все современники Сулеймана отмечали – девушка не была красивой, возможно, милой, не более. Если это так, то зачем было показывать ее султану, рискуя попасть к нему в немилость. Не проще ли было отобрать сногсшибательных красоток и без особого риска преподнести их ему.

Третья странность – девушка за острый язык и веселый нрав получила прозвище «Хурем», что означает «Смеющаяся». Шутки простолюдинки из чужой страны вряд ли были бы понятны султану, даже если бы та говорила с ним на его языке. Да и кто стал бы терпеть шутки рабыни.

Четвертая странность – современники писали, что она была одной из самых образованных женщин в империи. Возникает вопрос, когда и где она стала заниматься самообразованием? В гареме? Представим себе картину: обитательницы гарема вышивают узоры, танцуют и поют, и только одна из них сидит в углу с книжкой с утра до вечера. Некоторые историки всерьез рассуждают о том, что Роксолана попросила у султана ключи от библиотеки и тем покорила его сердце. Анекдот, да и только! Входит наложница в спальню султана и с порога: «Как пройти в библиотеку?».

Сулейман I, прозванный европейцами «Великолепным», родился в 1494 году. Он по праву считается величайшим правителем из династии Османов. Прекрасно образованный монарх получил в самой Турции прозвище «Законодатель».

Покорить его сердце могла только равная ему женщина, с таким же блестящим образованием, уверенная в своем несомненном праве на престол, способная завоевать расположение знати.

Ряд других исследователей полагает, что она была очень знатного славянского рода, дочь царя-хана. Именно поэтому наследником империи стал именно ее сын, Селим, названный уже при рождении именем своего деда, отца султана.

Эмма слушала Дорохова, стоя у окна просторного гостиничного номера отеля Суменген, выходящего в сторону главных исторических достопримечательностей города. Кто она эта Роксолана? Жестокая интриганка или утонченная царица? Принцесса или рабыня? Кто она, любимейшая жена султана? И где в этих историях правда, а где ложь?

Будто угадав ее мысли, Виктор продолжал:

– Зачем писатели-историки утверждают, что жена султана – рабыня? Ответить на этот вопрос, как ни странно, очень просто. Это желание стереть христианское влияние из истории Оттоманской империи, опорочить наследников славянской царицы. Чего стоит «известный факт», что султан Селим II – лентяй и беспробудный пьяница. Его называют даже «Селим Пьяница» и преподносят это как исторический факт. Эти же «исследователи» утверждают, что Селим погиб в бане, поскользнувшись в пьяном виде. В короткой и якобы беспутной жизни султана они обвиняют его мать и ее плохую наследственность…

– Как же так? – удивилась Эмма. – У такой необыкновенной женщины такой несуразный сын!

– Молодец девочка! – воскликнул Виктор. – Даже если допустить невозможное и представить себе, что султан прикладывался к бутылке, то он не продержался бы на троне и месяца. Строгие нравы того времени и окружение правителя просто не допустили бы этого. Да и откуда могло стать известным, как именно погиб Селим. Его старший сын, Мурад III, так почитавший своего отца, непременно скрыл бы нелицеприятные обстоятельства смерти, бросавшие тень на него, как наследника, и на весь род Османов.

Из окна Стамбульского отеля виднелись уходящие в небо минареты Голубой мечети, красивой величественной «сестры» другого фантастического сооружения – собора Святой Софии. Слушая рассказ своего спутника, женщина с удовлетворением отметила, что страх, преследовавший ее в последнее время, уступил место жажде приключений и радости от ее новых отношений с этим загадочным русским, который в одночасье бросил все ради нее. Такое бывает только в книжках, и то не во всех.

Она и не заметила, как Виктор обнял ее за плечи и прошептал на ухо:

– Позволь мне пригласить тебя насладиться таинственным воздухом Царьграда. Слишком долго он ждал твоего появления.

Для Эммы это было самое романтическое предложение о свидании. На перекрестке миров она находилась в обществе умнейшего и красивейшего мужчины во всей вселенной. Выйдя из отеля, они уже через несколько минут влились в многоголосую, жужжащую толпу туристов. Центральная старая площадь, раскинувшаяся от Голубой мечети до храма Святой Софии, была музеем под открытым небом.

Виктор с воодушевлением рассказывал ей о великом городе, а она наслаждалась его повествованием. Оказалось, что русские называют этот город «Стамбул», хотя турецкий, как и английский вариант предполагает прочтение «Истанбул» (Istanbul).

После полуторачасовой прогулки по старой площади Дорохов увлек ее в подземное хранилище водных запасов Царьграда. «Стамбульские подземные цистерны» произвели на женщину особенное впечатление. Собственно ее поразили не только размеры сооружения, но и отсутствие запахов затхлости, и прекрасная вентиляция. Стайки рыб то и дело вспенивали зеркальную гладь прозрачной воды к неописуемому восторгу многочисленных туристов.

Выйдя на поверхность, Эмма с удивлением заметила, что город погрузился в темноту. Стоящая напротив Святая София в свете немногочисленных прожекторов показалась ей еще более величественной и загадочной, чем при дневном освещении.

Дорохов взглянул на часы и присвистнул от удивления:

– Нам надо торопиться, через час в гостиницу приедет Мехмет, и за ужином мы должны ему подробно рассказать о цели нашего визита.

Рыбный ресторанчик, в который их привел Мехмет, находился всего двух десятках метров от отеля. При этом их проводили на третий этаж ресторана, где кроме них не было ни одного посетителя, несмотря на то, что первый и второй этажи были забиты туристами до отказа.

Стол уже был накрыт, и на нем присутствовало с десяток красиво оформленных блюд. Гигантские креветки, лобстеры, мидии, крабы, несколько сортов рыбы. Мгновенно появились горячие кукурузные лепешки и ароматные сырные палочки. Разлив по бокалам воду, официанты удалились.

– Теперь мы можем, наконец, поговорить, – с нетерпением начал Мехмет. – Я, правда, заинтригован, но совсем не понимаю, что происходит. Звонок Виктора был желанным, но уж очень неожиданным.

Виктор вытащил из принесенной с собой папки распечатанные листы мемуаров Карла Рунге. Пролистав несколько страниц, турок взмолился:

– Я не так хорошо читаю по-английски как ты. Расскажи мне все своими словами.

Слушая рассказ Дорохова о найденной тетради и злоключениях Эммы, Мехмет постоянно вытирал платком вспотевшие лоб и шею. Время от времени он с жалостью смотрел на женщину и грустно мотал головой из стороны в сторону.

– Удивительная история, – раздался его хриплый голос, как только Виктор закончил свой рассказ. А что насчет «Храма Царей», о котором ты говорил по телефону?

Виктор нашел нужный листок из распечаток записей Карла Рунге: «„Карта Рома“ хранится в Храме Царей, в месте, где склоняли головы великие государи. В месте, где принимали они на себя бремя правителей, стоя в центре вселенной, подобно Солнцу. Сокрыта „Карта Рома“ на виду у всех, в том предмете, который не всегда встретишь в других подобных местах. На него укажет выпущенная стрела. Открыть сей предмет просто, зная, что колесо времени крутится навстречу себе самому. Одному человеку это неподвластно».

Мехмет на секунду задумался и медленно повторил:

– «В центре вселенной, подобно Солнцу…» и «карта скрыта на виду, в предмете, который не всегда встретишь в других подобных местах». Но это «Святая София», которая и называлась часто Храмом Царей, я в этом уверен.

– Вы серьезно? – не удержалась Эмма.

– Ученый должен все подмечать, – пафосно заметил Мехмет. – Коронация происходила в центре мироздания, на так называемой «карте вселенной», начертанной на полу. Интересно, что в записях говорится о предметах, которые не всегда встретишь в других подобных местах. И такие предметы, по моему мнению, в «Святой Софии» есть! Во-первых, в храме стоят два огромных каменных сосуда для воды. В основании сосудов водосточные краны, а наверху крышки. В точности, как у вас в православных храмах. И предназначаются они у вас для пресной воды.

– Для святой воды, – уточнил Дорохов.

– Да, да, для святой воды. Но в данном случае непонятно, что они там делают.

– Но, что же тут удивительного? – изумилась Эмма. – Это же древний христианский храм.

– Ставший мечетью, осмелюсь сказать, – продолжал турок. – А удивительно то, что эти предметы появились уже при султанах. Сосуды для воды были установлены внуком Сулеймана Мурадом III. Некоторые некомпетентные историки полагают, что сосуды использовались для омовения ног прибывающих в храм. Но достаточно пройти несколько сот метров до Голубой мечети, чтобы убедиться, что это невозможно. Омовение ног происходит вне стен мечети, и по-другому быть не может. Сосуды, поставленные Мурадом III, находятся в самом храме.

– Я окончательно запуталась, – расстроилась Эмма.

– Всему есть простое объяснение, – вмешался Дорохов. – В те времена христианство и ислам были довольно близки. Султаны отдавали христианскому храму должное. Вполне возможно, что какое-то время в нем могли возносить молитвы и христиане, и мусульмане. Напомню, что в любой империи соблюдались принципы толерантности к другим обычаям и вероисповеданию.

– Может и так, – усомнился Мехмет. – Но главное, что в мечети эти предметы явно лишние. Но сосуды сразу отпадают, в них ничего не спрячешь. Я сам их исследовал, и там нет ни двойного дна, ни каких-либо других секретов.

– А что еще есть в храме, чего, я так понимаю, в других мечетях может и не быть, – спросил Дорохов.

– Да, в «Святой Софии» очень мало экспонатов, правда, следует отметить гигантские подсвечники, стоящие по обе стороны Михраба. Михраб – важнейший элемент мечети, священная молитвенная ниша, ориентированная на Каабу, – специально для Эммы пояснил Мехмет. – Это традиция, большие подсвечники стоят во многих мечетях, но, действительно, это не обязательный элемент. В некоторых мечетях нет подсвечников.

– А как выглядят эти подсвечники, – осведомился Дорохов.

– Ну, это просто, – рассмеялся Мехмет. – Завтра вы сможете тщательнейшим образом осмотреть их, ждите меня в отеле.

* * *

– Алло, сэр. Мы в Стамбуле.

– Что-то голос у вас невеселый, Генри, – зло прошипел Тейлор. – На то есть причины?

– Мы связались с властями, у них никаких предписаний по поводу Эммы Рунге и Виктора Дорохова не было на тот момент, когда они пересекли границу.

– Как не было, – взревел Тейлор. – Я лично его отправлял.

– Все так, сэр, – не скрывая своего волнения, затараторил Смит. – Но было воскресенье. Сейчас они его нашли, но это произошло сегодня, в понедельник.

– Черт знает что!

– И еще, сэр. Линда предложила разослать по отелям их фотографии, может так удастся их найти. Но полицейские посмеялись над нами, это ведь не преступники. Я лично думаю, что они поселились в частном доме.

– Аргументируйте.

– В Иерусалиме они исчезли из гостиницы. Я уже вам докладывал, что мы допросили водителя такси, который привез Рунге и Дорохова в Иерусалим. Он утверждал, что забрал их с бедуинской стоянки. Сэр! Они не просто уехали из города, они не рискнули заселиться в отель и отправились к бедуинам. Они допускают, что за ними следят, и сейчас поступят точно также. Любая гостиница это проходной двор, в частный дом или квартиру проникнуть незаметно почти невозможно.

– Может и так, – обреченно ответил Тейлор. – Возвращайтесь в Штаты…

– Но сэр, можно попробовать подключить к делу разные силовые ведомства…

– Вы их упустили! – заорал Тейлор. – Как их искать в таком огромном городе, в чужой стране. Мы толком даже не понимаем, зачем они туда отправились. Наша задача незаметно наблюдать за ними, а вы предлагаете чуть ли не войсковую операцию. Возвращайтесь немедленно.

* * *

На следующий день около полудня в гостинице появился Мехмет:

– Я принес пропуска, вы зачислены в мою исследовательскую группу. По ночам и по понедельникам в соборе идут реставрационные работы. Сегодня этими работами руководит мой хороший знакомый. Походите, осмотритесь, а когда все рабочие пойдут на обед, и зал опустеет, мы в нем останемся одни.

«Святая София» оказалась удивительным инженерным сооружением. Эмма никогда ничего подобного не видела. Громадная полусфера, покрывающая храм, будто парила в воздухе. Два десятка рабочих, словно пчелы, разместились на строительных лесах вдоль правой стены храма. Мехмет довольно долго общался в центре собора с крупным мужчиной в дорогом костюме и белой строительной каске на голове. Было совершенно очевидно, что сейчас в храме этот крупный мужчина главная фигура, и он руководит реставрационными работами. Однако с Мехметом он вел себя очень дружелюбно, даже уважительно.

Эмма в своем воображении попыталась воссоздать, что в этом месте происходило много веков назад.

Она представила себе, что главный христианский храм великой империи наполнился знатью и простыми людьми, тысячи свечей мерцающим светом озаряли покрытые золотом стены и прекрасную мозаику, отливающуюся всеми цветами радуги. Все находившиеся внутри люди возносили молитву Господу, и это было единственное место, где все присутствующие были равными друг перед другом. Это ощущение равенства давало беднякам веру в лучшее будущее, а богатым подтверждение своей избранности.

Под своды купола уносились просьбы и мольбы о помощи, огромное помещение наполнялось энергией надежды, веры и боли. Если Бог научил людей, как построить столь величественный храм, то сможет и научить их жить счастливо.

Эмма подумала, что на протяжении столетий молитвы к Господу не изменились и повторяются вновь и вновь, но правила «игры» остаются прежними. Все молятся, чтобы родители не пережили своих детей. Все хотят знать, зачем они появились на этой земле, и все хотят забронировать место в Раю. Все недовольны своим нынешним положением и претендуют на большее, мечтая опереться на плечо Всевышнего.

Люди так устроены, что они вроде как чисты в молитвах и обещают несбыточное, требуя взамен наслаждения в быту, в повседневной непростой жизни. Но выйдя из храма, будто бы освобождаются от своих обещаний, и мир вновь становится для них несправедливым.

Праведниками эти люди называют не счастливых, а несчастных, будто пытаются отыскать тех людей, кому еще хуже, чем им. Никто не готов порадоваться за других, но все готовы посочувствовать, в тайне гордясь, что они способны на это.

Эмму поразило это странное чувство, будто она беседует с Богом. Она ощутила себя без железных доспехов, в которых она должна общаться с другими людьми, без маски ласкающего лицемерия. Даже находясь один на один со своим собственным я, она лукавила, боялась признаться себе в том, что ей не давало спать по ночам. Но сейчас она почувствовала себя обнаженной. Ей почему-то было ужасно стыдно.

– Место необыкновенное, – голос Дорохова вернул женщину в двадцать первый век. – Чудесным образом переносишься в прошлое и сравниваешь с настоящим! Для этого и созданы столь великолепные сооружения.

Виктор наклонился к лицу Эммы и украдкой поцеловал ее в щеку. Никогда в своей жизни она не испытывала такого чувства от простого и короткого поцелуя. Для нее это была печать восхищения и какой-то нереальной преданности мужчины, который готов был последовать за ней в любую точку мира, лишь бы быть рядом.

– Пока ты предавалась размышлениям, мне удалось кое-что найти. Но давай не будем привлекать к себе излишнее внимание и прогуляемся по храму.

Описанные Мехметом мраморные сосуды были действительно большими. Два сосуда для воды были в человеческий рост, и Дорохов в восхищении изучал их.

В правой части храма на потолке под галереей Виктор обратил ее внимание на множество разнонаправленных свастик. Совсем рядом расположилась «карта вселенной» – квадратный участок пола с символизирующими планеты кругами разной величины и выложенными цветными камнями.

Они медленно двигались к громадным подсвечникам, стоящим по обе стороны Михраба.

– Обрати внимание на левый подсвечник, – прошептал ей на ухо Виктор. – В записях твоего деда прямо говорится о том, что в храме скрыт один предмет, а подсвечника два, и нам, видимо, нужен только один из них.

– Но почему именно левый?

– Видишь стрелку на стене рядом с подсвечником? Она указывает не только на сам подсвечник, но и с абсолютной точностью на его нижнюю круглую часть. Кроме того, стрелка показывает направление вращения нижнего «колеса». «На него укажет выпущенная стрела. Открыть сей предмет просто, зная, что колесо времени крутится навстречу себе самому. Одному человеку это неподвластно». Следуя инструкциям Рунге, верхнее «колесо» должно вращаться в противоположную сторону. И глядя на этот огромный подсвечник, очевидно, что одновременно вращать два «колеса» навстречу друг другу одному человеку не под силу, требуются как минимум двое.

Эмма завороженно смотрела на начертанную на стене черную стрелу. Несомненно, у стрелки и не могло быть другого предназначения. Она схватила Дорохова за рукав и прошептала, боясь, что ее слова кто-нибудь услышит:

– Нам надо спешить, вдруг кто-нибудь заметит, что стрела прямо указывает на то, что этот подсвечник особенный. Неужели никто не задавался вопросом, зачем она выбита на стене, да еще такого размера, что не заметить ее невозможно.