Текст книги "Тайна храма"

Автор книги: Игорь Столяров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– В «мерседесе» три отверстия от пуль, повезло, что все живы.

В большой гостиной за прямоугольным обеденным столом сидел хозяин дома, Эмма, бледный, но спокойный Мехмет и незнакомый мужчина в белой рубашке.

Старик жестом пригласил гостя сесть напротив себя, Абу остался стоять позади отца. Шейх, обращаясь к Мехмету, медленно расставляя слова, начал говорить, время от времени отхлебывая чай из пиалы. Рядом с Дороховом появился завтрак, и хозяин кивком головы предложил ему подкрепиться.

– Приютивший нас человек, как ты уже знаешь, шейх Сафир, ты можешь называть его просто Сафир, он не возражает, – довольно бодрым голосом начал Мехмет. – Незнакомый тебе мужчина мой родственник, доктор Угур. Моя рана оказалась пустяковой, и Угур сказал, что ты очень грамотно оказал мне первую помощь.

Мужчина в белой рубашке признательно кивнул Виктору и, демонстрируя неплохой английский, высказался по поводу самочувствия американца:

– Состояние его стабильное. Я хотел отвезти его в больницу, но он панически против. Я сделал все, что мог, думаю, что с ним будет все нормально. Завтра я опять приеду и привезу необходимые медикаменты. Уважаемый шейх согласился пока оставить его у себя в доме. Я дожидался вашего пробуждения, чтобы узнать, нужна ли вам медицинская помощь?

– Благодарю вас, я не пострадал.

– Тогда я покидаю вас, – после этих слов Угур попрощался и в сопровождении Абу покинул комнату.

– Шейх выслушал наш с Эммой рассказ о том, что произошло, – продолжил Мехмет. – Особенно его заинтересовали те детали, о которых ты умолчал. Но он понимает, что ты это сделал из благих намерений.

В этот момент в комнату вернулся Абу и встал за спиной отца.

Виктор, извиняясь, развел руками и тихо сказал:

– Я не хотел вводить уважаемого шейха в заблуждение, передай ему, что я прошу за это прощения.

– Он уже простил тебя, да и меня тоже. Мы доставили ему и его близким столько хлопот. Но он очень заинтересовался этой историей и даже твой теорией великой империи, которая объединяла многие земли и многие народы, о которой я не удержался и тоже поведал. Он говорит, что если мы будем с ним до конца откровенны, то и он отплатит той же монетой. Он очень благодарен, что в его доме появилась Эмма. Он надеется, что она достойна многого, и таких людей в своей жизни он видел очень мало. У наших хозяев есть электронная версия мемуаров, в точности такая же, как у вас. Кроме того, американский ученик Рунге, Майкл Штольц, просмотрев записи, предоставленные ему Эммой, весьма подробно изложил его содержание сыну шейха.

Глядя на удивленное лицо Дорохова, Мехмет с улыбкой добавил:

– Даже ты не мог бы предположить такого развития событий!

Не в силах сдержать свою радость перед Дороховым, Эмма воскликнула:

– Представляешь, рисунки Карла снова у меня! Сын шейха некоторое время находился в Америке, был на постоянной связи со Штольцем, и тот передал ему рисунки из тетради.

Несколько минут Дорохов с нескрываемым любопытством рассматривал схемы из тетради Рунге и, наконец, расстроено признался, что пока не понимает, как они помогут найти таинственный портал. Многие надписи еле видны и почти нечитаемы.

– Позвольте, я поясню, – вежливо вмешался Абу. – Мой отец и я члены древнего суфийского ордена Накшбанди. Мы считали возможным существование дневников Александра Рунге. Дело в том, что упоминаемый в записях Эрих Валленштайн нашел свое убежище у нашего ордена, и он настаивал, что видел дневник Рунге. Валленштайн предположил, что записи попали в руки его сына.

– Но как немецкий ученый попал к вам? – изумился Дорохов. – Из воспоминаний Карла следует, что он исчез в окрестностях Ингольштадта.

– Валленштайн покинул свою лабораторию незадолго до ее уничтожения, – продолжал Абу. – Аллах даровал ему жизнь и свободу. Ему удалось добраться до Турции, а затем перейти границу и скрыться в Ираке. Интересно, что в записях нет ни слова о четырехнедельной совместной экспедиции Валленштайна и Рунге в Ирак, где они знакомились с традициями Накшбанди у проживающих там курдов. Эти же курды приняли Валленштайна после бегства из Германии. Через много лет после смерти Эриха Валленштайна его рукописи попали к моему отцу, как к лицу, отвечавшему за безопасность ордена. В дальнейшем было принято решение найти дневник Александра Рунге, либо убедиться, что его не существует. Но самостоятельно найти сына Александра мы не смогли, его имени нет ни в одном справочнике по понятным причинам. Не помогли в поиске и наши обширные связи. Мы подбросили одну из бумаг Валленштайна американским военным, а наш человек помог в этом. Таким образом, шаг за шагом мы вышли на Карла Рунге.

– Вы с ним общались? – с надеждой спросила Эмма.

– Высокопоставленный член нашего ордена пытался это сделать, – разочарованно ответил молодой человек. – Ему удалось с ним встретиться, но Карл отрицал наличие дневника, а фамилию Валленштайн «не вспомнил». Нам сообщили о смерти Карла Рунге, и отец отправил меня в Бостон. Я был идеальной кандидатурой, так как закончил университет в Штатах и хорошо знаком с Америкой.

– Вы были уверены, что найдете дневник? – удивился Дорохов.

– Мои молитвы не остались без ответа, и я был уверен, что дневник существует, и я его найду, – очень спокойно и уверенно произнес Абу. – Я уже знал о Штольце и по приезде сразу встретился с ним. Он ничего не знал о дневнике, но предположил, что это возможно. Мне удалось его убедить, показать мне этот дневник, если волею Всевышнего тот попадет в его руки.

– Но каким образом? – вежливо осведомилась Эмма. – Майкл – не доверчивый человек.

– Мне пришлось открыть некоторые секреты, – вздохнув, отозвался рассказчик. – Я поведал об ордене Накшбанди, о том, что Рунге состоял в нем, и даже о том, что по нашему представлению упоминалось в его записях. Это было немного рисковано, ведь мы опирались только на воспоминания Эриха Валленштайна.

– И он поверил? – усомнилась Эмма.

– Скорее да, чем нет, – улыбнулся Абу, уклоняясь от прямого ответа.

Он быстро наклонился к отцу и что-то прошептал ему на ухо. Старик одобрительно кивнул.

– Я рассказал Майклу о том, что за его наставником следило ЦРУ, – продолжал Абу, – что военные хотели завладеть секретами Александра и Карла Рунге, и что сам Карл этого категорически не желал. Я показал Штольцу некоторые фотографии и бумаги, добытые нашим человеком в специальном отделе ЦРУ, чем окончательно убедил его. Он обещал сообщить мне, если ему что-нибудь станет известно.

– Вы это серьезно! У вас есть свои люди в ЦРУ? – присвистнул Дорохов.

– Наш орден – это большая организация, – усмехнулся молодой человек.

– Если Штольц добровольно передал документы вам, то кто же его убил? – едва слышно проговорила Эмма.

– Мисс Рунге, – Абу растерянно развел руками, – этого я не знаю. Майкл рассказал мне о вашей с ним встрече, о том, что вы оставили рисунки, прося его разобраться в них. Он также упомянул, что вы дали просмотреть ему тетрадь, но забрали ее с собой.

– Да, – подтвердила Эмма. – Я поначалу подумала, что это просто воспоминания, а вот рисунки без посторонней помощи было не разобрать, и, возможно, в них скрыт какой-то секрет.

Сильно смутившись, женщина виновато продолжила:

– Мне хотелось верить в возможность обнародовать научную сенсацию. Это, конечно, наивно и, наверное, глупо звучит.

– Поверьте, – поддержал ее Абу. – Вы оказались более чем правы. Итак, на смерть Штольца я не могу пролить свет, но вашу знакомую убил американец, находящийся в нашем доме. Я был тем вечером у вашего особняка и видел, как он входил в дверь, которую ему открыла женщина. Минут через пятнадцать прозвучал выстрел, после чего он довольно быстро выбежал из дома. Я не смог сразу за ним последовать, так как из окна дома напротив выглянула пожилая женщина. Я постоял некоторое время в кустах, но женщина продолжала наблюдать за домом, она, несомненно, видела вышедшего из него мужчину. Понимая, что даю убийце уйти, я вышел из кустов и последовал за ним. Соседка наверняка заметила меня, но мне надо было обязательно проследить за незнакомцем. К сожалению, я его упустил.

– Но откуда вы узнали, что вечером в мой дом заявится этот тип? – изумилась Эмма.

– Я и не знал. Наш человек в ЦРУ, сообщил мне, что ваша знакомая попытается выкрасть тетрадь, и я поджидал ее у вашего дома. В мою задачу входило отобрать у нее записи.

– Как отобрать, – возмутилась Эмма. – Избить, убить, напугать…

– Вы не волнуйтесь, – попытался успокоить ее шейх, голос которого мгновенно остудил начавшуюся бурю в душе Эммы. – Мой сын все объяснит.

– Меня обучили некоторым древним суфийским приемам, – замявшись, пояснил Абу. – Вы называете это гипнозом. Она сама бы отдала мне дневник и не вспомнила бы о моем появлении.

– С нами, я надеюсь, вы не собираетесь это проделать? – пытаясь разрядить обстановку, весело произнес Дорохов.

Шейх, впервые за все это время рассмеялся, а его сын вполне серьезно ответил:

– Наоборот, мы поможем вам найти точку вознесения и не будем ни в чем препятствовать.

– Мы видим, что перед нами очень достойные люди, и благодарим вас за помощь и откровенный рассказ, – с почтением произнес Виктор. – Вы говорите о вашей принадлежности к суфийскому ордену, но мы об этой стороне древнего учения ничего не знаем. Не могли бы вы нам также объяснить, кто по-вашему похоронен на святой горе, и что за крепость находится близ нее?

Своими словами Дорохов поддержал шейха – атмосфера стала слишком накаляться, и Эмма была переполнена эмоциями. На какое-то время лучше было перевести беседу в другое русло.

Чтобы Абу успевал переводить его слова, Сафир медленно, с длинными паузами начал свой рассказ:

– Мое понимание жизненного пути основывается на Священном Коране, Благословенных Хадисах и учении тариката. Тарикат – слово на арабском языке, обозначающее «путь».

Прежде чем вступить в тарикат, необходимо безукоризненно придерживаться столпов Ислама, принципов шариата, быть в правильном вероисповедании.

Слово «суфий» многие чужеземцы трактуют неверно, думая, что оно близко к монашеству. Но в исламе монашества нет.

Я постараюсь объяснить происхождение слова «суфий». Рядом со священной мечетью Пророка некоторые беднейшие «асхабы» (последователи) жили на суфе (помосте). Поэтому их называли «ахли суффа» (люди суффы) или «асхабы суффы». Это историческое определение.

Суф – шерстяная одежда, «суфий» же означает человека, одетого в шерстяную одежду, рубище. Традиционно суфии носили одежду из шерсти. Это явное определение.

По причине того, что суфии очищают свои сердца «зикром» (вспоминовением Аллаха), постоянно заняты «зикром», то есть «Сафо ул-калб» (чистые сердцем), их называют суфиями. Это скрытое определение.

За то, что они распространяли среди людей священные «суннаты» (предписания Пророка), всегда выполняли их на практике, асхабов, твердо придерживающихся суфы, рубища и чистоты сердца прозвали суфиями. Это практическое определение.

Конечно, одежда человека не определяет его самого. Чистота сердца суфия и его вера позволяют ему делать правильный выбор и видеть мир таким, какой он есть на самом деле. Познать то, что, на первый взгляд, недоступно. Видеть то, что скрыто.

Все это не имеет никакого отношения к колдовству. Человеку многое дано от Всевышнего за его веру и праведные поступки. Испытания, посланные человеку, даны, чтобы укрепить его и дать ему большие знания.

Ваши вопросы по поводу святого места слишком прямы, но ваша жажда знаний похвальна. Слишком часто священные места поклонения были подвергнуты разорению, и поэтому многие из них были скрыты.

В мире все просто, и только человек придает ему вид запутанного клубка. Все всегда на поверхности, но видеть это может только зрячий. Правду смешивают с ложью, выдавая ее за истину. Все это делается, чтобы подчинить одних людей другим.

Священную гору я почитаю как могилу святого и крепость Иерос вижу как священный город. Но для меня эти два места являются не столько объектом поклонения, сколько местом очищения.

В этих местах нет места гордыни, нет места порокам. Там остаешься один на один с самим собой и с создателем. В этот момент не надо притворяться, нести личину видимого благополучия, а можно отряхнуться от пыли и задать действительно важные вопросы. И, как это ни странно, ответы не заставляют себя долго ждать.

В 1958 году я был призван в армию и попал служить родной Турции в эти места. Разрушенная крепость была частью военной базы. И сегодня часть крепости находится в ведении военных, а для посещения туристами и паломниками открыта верхняя часть цитадели. Думаю, вы это заметили.

Я был человеком молодым и весьма любопытным. В скором времени от своих товарищей по службе я узнал, что под крепостью находится подземный город, и туда ведут многочисленные туннели. Многие из них были замурованы. Говорили, что были случаи, когда солдаты уходили в подземелье и не возвращались. После таких трагедий закладывались кирпичами все известные входы.

Вместе со мной служил парень по имени Салим. Мы быстро подружились, и он мне открыл свою тайну. Сам он был из этих мест, и у него была девушка, которую он очень любил. Жила она неподалеку. Увольнений в нашей части почти не было, но он умудрялся встречаться со своей возлюбленной довольно часто.

Салим пользовался подземным ходом, расположенным прямо в нашей казарме. В одном из технических помещений, где располагалась бойлерная, под полом был лаз. Этот вход был замурован еще двадцать лет назад. Салиму было поручено перестелить полы в этом небольшом помещении, и он наткнулся на обвалившуюся свежую кирпичную кладку. Он выполнил порученную работу, но не смог не поддаться искушению сделать секретный люк.

Его желание быть смотрителем бойлерной начальство удовлетворило сразу. Никто из военнослужащих не хотел заниматься этой работой. Здесь было особенно жарко в летние месяцы. Это был очень тяжелый труд.

Салим разобрал вход в подземный туннель и начал его исследовать каждую ночь. Его поразило обилие ходов и различных помещений, находящихся глубоко под землей. В одной из пещер он нашел карту крепости. На стене изображалась верхняя часть и план подземного устройства. Это был без сомнений древний город. Многочисленные этажи подземного поселения, соединялись паутиной туннелей. То, что было на поверхности, не давало представления о городе. Город был скрыт под землей.

Каждую ночь солдат спускался в подземелье и исследовал его пядь за пядью. У него уже был подробный план крепости, но он мало чем помогал. Многочисленные завалы заставляли его искать все новые и новые проходы. Так продолжалось несколько месяцев.

В изысканиях Салима не было никакой цели. Мальчишеское любопытство подстегивало его идти вперед ради того, чтобы упереться в очередной тупик и найти из него выход.

Поиски привели его к глубокому колодцу, верхняя часть которого была замурована на уровне второго или третьего подземного этажа. Спустившись вниз метров на десять, он обнаружил хорошо сохранившийся туннель. Его длина была не менее двух километров.

Поначалу Салим отчаялся, туннель заканчивался земляным завалом. Три дня он не ходил в подземелья, но жажда приключений вернула его к завалу. Несколько дней он отчаянно вгрызался в землю, скованную сеткой окаменевших корней и, наконец, вырвался на поверхность. Вход в тоннель зарос непроходимой чащей кустарника, находящегося на склоне горы.

Салим привык не спать по ночам, умудряясь вырывать время для отдыха днем в своей бойлерной. В военной части считали его человеком замкнутым и странным. Всех устраивало, что бойлерная работала, а солдат не создавал проблем.

Таким образом, Салим и его возлюбленная получили возможность видеться, но проблема была в том, что девушка могла приходить на свидания только днем.

Как я уже говорил, мой товарищ открыл мне свою тайну и попросил меня помочь ему. Не сразу, но я согласился. Меня самого очень заинтересовали таинственные подземелья, но мне не хотелось становиться подчиненным «начальника горячей воды» и переезжать в маленькое неуютное помещение.

И все же я согласился стать помощником Салима. Сам он был одержим свиданиями со своей невестой, а я занялся исследованиями подземного города. Мы сменяли друг друга на посту в бойлерной, и мне выпала возможность исследовать подземный город, насколько это было возможно.

За все это время Салим не находил ни единого предмета, который археологи называют артефактами, и мне не удавалось найти ничего, подтверждающего, что в этих подземельях обитали люди. Это было довольно странно.

Я исследовал большие и малые пещеры, но не находил даже осколков какой-то бытовой утвари. Пещеры были пусты. Мне удалось обнаружить хитроумную систему вентиляции и колодцы, ведущие к пресной воде. Было ощущение, что город покинут организованно, и его покинули многие тысячи горожан.

Я стал заниматься изысканиями, пытаясь понять, что же произошло. Но не нашел ничего. Крепости не существовало на карте современной истории. Ее просто не было. Но город-то был, и, более того, я был внутри него. Позиция нашего командования тоже была странной. Развалины древнего города существуют, но что это за город непонятно. Считается, что это развалины византийской крепости, да и только.

Однажды мне все же повезло. Одна из заброшенных пещер была испещрена надписями и рисунками. Я стал внимательно изучать их и скажу вам, что многие рисунки совпадают со схемами в записях Александра и Карла Рунге.

На стенах было много древних христианских символов и описание перехода человека в некое иное состояние. Это было что-то вроде инструкции. Некоторые рисунки из тетради очень похожи на те, что я увидел тогда.

Насколько я понимаю, вы не знаете, где находится такой портал и копье для соединения со шкатулкой, называемой вами «Картой Рома»?

– Нет, – почти хором ответили Эмма и Виктор.

– У меня есть рисунок, который я сделал в той пещере, возможно, это поможет вам.

Старик удалился и через несколько минут на стол лег лист пожелтевшей бумаги.

План крепости. Пунктиром обозначен план первого подземного этажа.

– Невероятно, – воскликнул Дорохов. – Неужели это план разрушенной крепости?

Шейх улыбнулся и кивнул в знак согласия.

– Смотрите, – подхватил Мехмет, тыча указательным пальцем в едва заметное изображение. – Видите, здесь изображен коловорот, как на шкатулке.

– Неужели мы нашли портал! – мечтательно подхватила Эмма. – Просто невероятно!

– Но, похоже, – немного разочаровано произнес Мехмет. – У нас проблема с копьем для «Карты Рома».

Шейх с удовлетворением наблюдал за оживленной беседой своих гостей и наступившей паузой после последней ремарки Мехмета.

– Города, конечно, уже нет, – тихим проникновенным голосом продолжил хозяин дома. – Священный город стерт с лица земли и нам он об этом говорит скорбными развалинами былого величия. Но мне не дает покоя фраза из записей, что копье обретет свою силу в священном городе.

– Но у нас нет никакого копья! – вскинув руки вверх, взмолился Мехмет.

– Забегая вперед, человек не должен забывать о божьем промысле, – спокойно ответил Сафир. – Место откровения уже открыли люди, готовые помешать вам.

– Там где произведены раскопки, – уверенно заключил Дорохов. – Нас возможно действительно опередили.

– И если всевышний благоволит вам, – продолжал старик, – то покажет вам и то, что найти вы не можете или не видите. На закате мой сын Абу отвезет вас в крепость, и вы постараетесь выполнить свое предназначение. Это самое подходящее время, запоздавшие туристы не вызывают подозрений.

– Но мне доктор запретил двигаться, – вмешался Мехмет. – Может быть, перенесем «экскурсию» на завтра?

– Ты останешься здесь, – не терпящим возражений голосом ответил шейх. – У наших друзей мало времени, им надо спешить. Мы с тобой узнаем обо всем, когда они вернутся.

Мехмет был обескуражен этим решением, но, не говоря ни слова, покорно кивнул головой.

– Я не поеду, – неожиданно резко вклинилась Эмма. – Я не сдвинусь с места, пока молодой человек не закончит свой прерванный рассказ о том, как и зачем он преследовал меня и записи моего деда. Напомню, что вы остановились на том, как поджидали Сьюзан, чтобы вырвать у нее тетрадь.

Абу не стал спорить, и ему пришлось продолжить свой рассказ. Он остался не далеко от дома мисс Рунге и застал приезд полиции. Он видел, как детектив посадил в свою машину Эмму и поехал за ними до полицейского управления. Через два часа около его автомобиля притормозила машина, за рулем сидел все тот же неизвестный мужчина, выбежавший из дома. К удивлению Абу, тот уверенно направился в управление. Через пятнадцать минут он вышел и злобно стукнул по капоту своей машины, быстро сел в нее и умчался.

Молодой суфий напрасно просидел всю ночь у полицейского управления. Видимо, детектив на своей машине выехал с подземной автостоянки управления другим путем. О смерти Штольца Абу узнал утром от их товарища из ЦРУ, который сообщил также о том, что Эмма улетела в Израиль. Он же переслал им копию записей Рунге. Вслед за Эммой молодой человек отправился в Иерусалим, а рисунки, полученные у Штольца, выслал отцу.

В городе он пытался неотрывно следовать за женщиной, но его присутствие заметил сопровождающий ее мальчик араб.

Абу был свидетелем скандала, произошедшего в отеле, и без труда у консьержа узнал, в чем дело. Со слов работника гостиницы из номера Эммы Рунге ничего не пропало. В этот же вечер женщина в сопровождении незнакомого мужчины скрылась в мусульманском квартале. Для Абу это было удачей, в этом квартале не утаишь и иголку в стоге сена, все друг друга знают. У Накшбанди там немало последователей, и через несколько часов выяснилось, что беглецы направились в пустыню. Абу направился за ними, но после поездки в пустыню молодой человек отказался от дальнейшего преследования.

– Но зачем вы меня преследовали? – воскликнула Эмма. – Хотели напугать или убить?

– Нет, мисс Рунге, – спокойно возразил Абу. – У нас, как вы понимаете, оказались и мемуары, и рисунки. Мы полагали, что у вас кроме копии записей сохранены и копии рисунков. Моей задачей было не допустить, чтобы их у вас отобрали, ну а лучшим результатом для нас стала бы ваша копия. Я оставался наблюдателем.

– То есть вы полагали, что копии рисунков у меня, и вы готовы были ограбить меня?

– Забрать, мисс Рунге, – слегка смущенно парировал Абу. – И, пожалуйста, не забывайте, что по вашему следу шли убийца вашей приятельницы и ЦРУ. Ваш номер в гостинице обыскивал не я…

– Но позвольте, – вступил в разговор Дорохов, – вы сказали, что отказались от дальнейшего преследования. Значит ли это, что вы по каким-то причинам потеряли интерес к Эмме?

– Да, в значительной степени. Буду полностью откровенен и прошу правильно понять нашу позицию. То, что вы ищите, принадлежит не только вам и у нас на это не меньше прав. К стоянке бедуинов мы приехали на следующий день после вашего бегства. Но те слишком рьяно убеждали нас в вашем отсутствии. Мы не поверили и остались ждать. Наше ожидание вознаградил звонок Виктора Дорохова своему турецкому другу Мехмету Хаджи. Мы засекли этот звонок, прозвучавшая английская речь убедила нас в правильности долгого ожидания.

– Но как это возможно? – воскликнула Эмма.

– Это технически несложно, мисс Рунге…

– И в самом Израиле полно такой аппаратуры, – подтвердил слова турка Дорохов.

– Из этого разговора, – продолжал Абу, – нам стало понятно, что вы идете правильным путем, но рисунков у вас нет. Отец приказал мне больше не следить за вами и возвращаться домой. Со своей стороны шейх сделал несколько шагов, чтобы не упускать ситуацию из-под контроля. Он тут же организовал через своего знакомого случайную встречу с господином Хаджи.

– Вот оно как! – вспыхнул Мехмет. – Будто случайно упомянули о Бейкоз, а я купился.

– Слава Аллаху, – возразил Абу. – Благодаря этой встрече вы укрылись в нашем доме после нападения американца, и, поверьте, полиция никогда не будет преследовать вас по этому инциденту.

– У вас кругом многочисленные связи, – усмехнулась Эмма.

– Именно так, мисс Рунге, – голос молодого человека приобрел стальные нотки. – Нам помогают не продажные полицейские, а наши искренние друзья, вместе с которыми мы делаем одно дело.

– И что же это за дело? – саркастически заметила женщина.

Абу вежливо и дружелюбно ответил:

– Мы не даем этому миру упасть в пропасть, и, если позволите, помогаем вам и намерены дальше оказывать посильную помощь.

Эмма согласно кивнула и Абу продолжил:

– Я с вашего позволения закончу свой рассказ. Мы не ожидали, что вы сумеете отыскать легендарную «Карту рома», нам самим это не удалось. Отец сказал так: раз женщине удалось найти ее, мы обязаны теперь помогать ей во всем.

– Ваше недоверие к нам оправдано, – прервал сына Сафир. – Но сейчас вы должны решить, верите ли вы, что мы хотим вам помочь, или нет. Любой ваш ответ мы примем с благодарностью.

– Я вам верю, – усталым голосом отозвалась Эмма.

– Без сомнений, – подхватил Мехмет.

– И примем помощь с огромной благодарностью, – подтвердил Виктор.

– Вам пора, и пусть Всевышний поможет вам, – резюмировал шейх.

Крепость Йорос медленно погружалась во тьму. «Рено» Абу спряталось под кроной огромного дерева на некотором расстоянии. Вокруг не было ни души. Через несколько минут все трое стояли у закрытых ворот в цитадель. Табличка о закрытии памятника все так же висела перед огромным висячим замком на боковых воротах крепости.

Абу усмехнулся и без труда перекусил дугу замка мощными ножницами по металлу, предусмотрительно привезенными с собой. Хруст ломающегося железа эхом отозвался в темноте и замер, уступив жалобному скрежету открывающихся ворот.

Включив фонари, все трое вошли внутрь крепости. Абу аккуратно закрыл ворота. Виктор, увлекая своих спутников, медленно и осторожно двинулся к месту раскопок. Под ногами шуршала жесткая короткая трава, холодный и колючий ветер, дующий со стороны черного моря, пронизывал до костей.

Место раскопок было найдено без труда. Под светом фонариков были видны наспех брошенные земляные работы.

– Вставай на камни в самом центре, – прошептал Эмме на ухо Дорохов.

– Но у нас же нет этой штуки – копья, – замялась женщина. – Оно что прилетит к нам с неба?

– Может и так, – не замечая сарказма женщины, продолжал Виктор. – Вставай лицом к горе, а Босфор окажется по правую руку.

Эмма стояла неподвижно. Вынырнувшая из облаков луна осветила женщину.

– Что-нибудь чувствуете? – вполголоса обратился к ней Абу.

Женщина пожала плечами и в этот момент вскрикнула. После этого она быстро расстегнула куртку и ловким движением сняла с шеи цепочку. Виктор и Абу одновременно подскочили к ней. Дрожащим голосом она прошептала:

– Кулон стал очень холодным.

Эмма держала в руках цепочку с небольшим золотым цилиндрическим предметом.

Дорохов выхватил цепочку с висящим на ней цилиндриком и с изумлением отметил:

– Да он просто ледяной.

Абу отказался дотрагиваться до украшения Эммы и испуганно отступил на несколько шагов.

– Что это? – спросил Виктор, разглядывая украшение.

– Когда я обнаружила в стене дома моего деда коробку с тетрадью, там же была и эта вещица. Я понятия не имею, что это, но мне она показалась элегантной, к тому же память о деде.

– На копье не похоже, – констатировал Виктор, крутя цилиндрик в руках под светом своего фонарика. – Но он явно состоит из двух половинок, по центру находится обруч. Видимо, здесь заложен тот же принцип, с которым мы сталкивались. Нужно крутить две части предмета навстречу друг другу.

Дорохов стал осторожно пробовать вращать части цилиндра, и неожиданно из него стало появляться небольшое лезвие-жало, действительно похожее на копье.

Не давая женщине опомниться, Виктор вложил цилиндр с появившимся язычком копья в левую руку Эммы и отошел от нее.

– Я чувствую его, – радостно зашептала женщина. – Я его чувствую! Оно становится теплым, даже немного горячим. Давайте попробуем открыть «Карту Рома».

Виктор передал Эмме шкатулку. Женщина медленно набрала код и открыла ее. Затем осторожно вставила «копье» в прорезь в центре шкатулки.

– Оно подошло! – радостно зашептала Эмма. – Мы нашли, то, что искали.

– Но ничего не происходит, ведь так? – грустно произнес Виктор. – В записях сказано, что копье обретет свою силу в этом месте и только. Вероятно портал не здесь, надо его найти, вот там и сработает и шкатулка и копье.

– Это не то место, где надо задействовать «Карту Рома», – спокойно и уверенно сказала Эмма. – Я это отчетливо чувствую.

Уже в доме шейха, рассказав, что с ними приключилось, женщина немного успокоилась. Прийти в чувство ей помог особый отвар, который хозяин дома заставил ее выпить. Эмма попросила Сафира рассказать еще что-нибудь о священной горе и крепости. Шейх после недолгих размышлений согласился. Он не стал прибегать к помощи переводчика, и его сильный акцент заставил вслушиваться в каждое произнесенное им слово.

К удивлению присутствующих, старик обратился к Эмме с вопросом, знает ли она знаменитого американского писателя Льюиса Уоллеса. На что женщина с готовностью ответила, что все американцы знают автора знаменитого исторического бестселлера «Бен-Гур».

Шейх пояснил, что прохладно относится к литературному таланту американца, но с большим уважением – к самому Уоллесу, как к славному воину, выигравшему многие битвы. Еще большее уважение вызывает дипломатическая деятельность генерала Уоллеса, в 1881–1885 годах он занимал пост посланника в Оттоманской империи. Знать Стамбула была заинтригована этим назначением, слава литератора уже опережала Уоллеса, хотя роман «Бен-Гур» был опубликован в Америке всего за год до назначения Уоллеса дипломатом в Стамбул.

Американский посланник удостоился особого приема в резиденции султана Абдул-Хамида II. Султан получил хорошее образование, в частности военное, много путешествовал по Европе. Его особенно интересовали боевые подвиги Уоллеса и его взгляды на новейшие военные стратегии. Они быстро подружились, а разница в полтора десятилетия давала возможность американцу считаться наставником султана.

Посланник был опытным политиком и сумел наладить хорошие отношения, как с местными сановниками, так и с представителями западных государств, в большом количестве пребывающих в Стамбуле. Вместе с султаном они посещали военные казармы и часто обедали с офицерами, которым Абдул-Хамид выказывал особое расположение. Такое отношение к военным было, скорее всего, обусловлено постоянным страхом султана перед государственным переворотом.

Уоллес прибыл посланником в непростой период для империи. Экономическая ситуация в стране в последние годы была катастрофической, а в 1882 году Турция объявила себя банкротом и перестала платить по долгам. Кредиторы из европейских стран получили контроль над некоторыми государственными доходами. Несмотря на тяжелейшее состояние экономики султан не жалел денег на армию. При нем военные офицеры стали образованнейшими людьми империи.