Текст книги "Поворотный момент (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 23
Первобытная ярость
Нулька сидела за столом и уплетал за обе щеки обычную манную кашу. Гравитация была мизерной, не мешающей русалкам перемещаться, хватаясь руками за поручни и края мебели. Так подводой двигаются люди с небольшими грузами на поясе. В то же время силы тяжести хватало, чтоб еда и непримагниченная посуда не разлетелись по кают-компании.
Иван сидел напротив богиньки, подставив руки под подбородок, и с улыбкой смотрел на девушку. Парень радовался её возвращению. Эмоции выдавал ползающий по одежде осьминог-индикатор, который стал ярко-красным, как спелый помидор. Индикатор вцепился в плечо и осторожно, словно боясь вспугнуть, протянул тонкое, усыпанное присосками щупальце в сторону корабельной феи. Впрочем, Иван ничего и не скрывал.
А Нулька ела кашу и оживлённо рассказывала:
– Они мигрировали, как перелётные птицы. Вот мы и оказались на их пути. Случайно. Совсем случайно.
Глаза богиньки были радостные, да и рассказывала она живо, и так же живо размахивала ложкой и руками.
– Я по ним соскучилась. Но они меня узнали. А боялась, не узна́ют. Я же была в человеческом облике.
Иван слушал молча.
Варвара Васильевна прогнала весь остальной экипаж и теперь хозяйничала, подливая каши в чашку и гоняя двух вооружённых тряпками русалок. Иногда застывала на месте, упирала руки в боки и покачала головой, мол, что делается, ох, что делается.
– Ты не собираешься больше сбега́ть? – тихо спросил Иван и пододвинул поближе к Нульке стакан с компотом.
– Не знаю, – с немного кривовой улыбкой пожала плечами девушка. – Я подумаю, но если захочу вернуться в стаю, скра́уты меня примут, – ответила она и схватила стакан с напитком.
Варвара Васильевна, прикрыв лицо ладонью, коротко хохотнула над какими-то своими мыслями.
Иван медленно поднял взгляд на ведьму, не видя причин для смеха, но затем снова посмотрел на фею.
– Скра́уты, это кто?
– Так на инквизиторской базе называли моих сородичей. То, во что оборачиваюсь, – улыбнулась Нулька.
Иван ухмыльнулся. Раньше девушка избегала рассказывать о базе, как о страшном сне, но раз сейчас спокойна, значит, действительно много чего поменялось.
А Варвара Васильевна снова прыснула в ладонь, и только подавав приступ, заговорила:
– Я вот смотрю и думаю. А ведь если космический оборотень решит связать свою судьбу с человеком, то тёща будет самым натуральным зверем, даже больше – чудовищем.
Княжич криво улыбнулся, представив картинку, но промолчал, зато Нулька беззаботно отмахнулась:
– Принцип Маугли. Человеку – человеково, зверю – зверево. А по бумагам я сирота.
Ведьма цокнула языком и снова, недоумевая и не одобряя происходящее, покачала головой.
– А как космические родичи примут гипотетический поступок некой абстрактной космической беглянки?
– Никак. У скраутов нет запрета на свободу выбора, да и не узна́ют они ничего. Им всё равно на человеческие дела, если не вредят стае. – Девушка вздохнула и уставилась на ложку с кашей, думая, попросить добавки или нет.
Все замолчали, а по внутренней связи раздался голос пилота:
– Княже! У нас проблема! К нам движется одна живая торпеда! Идёт по прямой, без маневрирования! Я бы сказал на форсаже! Как бы проблем ни было!
Все дружно глянули сперва в большое окно, а затем на Нульку.
Та швыркнула компотом и улыбнулась.
– Не. Они все добрые, как заиньки. Наверное, кто-то захотел мне сказать до свидания.
Корабельная фея оттолкнулась от пола кончиками пальцев и совершил аккуратный низкогравитационный прыжок к окну.
– Торпеда приближается, – напомнил Женек. – Что делать?
– Ничего, – выдохнув произнёс Иван, тоже полетел к стеклу и стал вглядываться в пустоту, на душе у него было неприятно, он не хотел, чтоб Нулька общалась с непонятными чудовищами, но и сдерживать не собирался. Сдерживать – значит, посадить в золотую клетку. А насильно мил не будешь, как часто говорил отец.
Гостя долго ждать не пришлось. Вскоре в свете прожекторов промелькнуло грациозное создание. Сквозь обшивку донеся звук глухого удара, словно в корпус прилетел мешок с цементом, а затем нечто затопотало по металлу. Через несколько секунд за иллюминатором возникла звериная морда с быстробегающими глазами.
Нулька приветливо улыбнулась и приложила ладонь к стеклу. Зверь замер, ткнулся мордой в преграду. А затем исчез, чтоб с громким хлопко́м возникнуть посередине помещения.
Все замерли, уставившись на существо.
А зверь выглядел по-другому. И если Нулька в облике гиперпространственного создания свинцово серая и утончённая, то этот весь чёрен, как древесный уголь, и почти в полтора раза крупнее.
Зверь медленно опустился на столешницу, быстро нашёл глазами Нульку и вдруг вспыхнул – на его шкуре засветились голубыми огнями пятна, делая похожим на фотонегатив леопарда. Горло и грудь загорелась сплошным оранжевым. А ещё на всей шкуре виднелись многочисленные шрамы, полученные в ожесточённых боях. Зверь точно не был заинькой. От него веяло мощью и агрессией.
Нежданный гость выгнулся дугой, глубоко вдохнул и затянул громкую, аж уши заложило, песню. Звук возник сперва в нижней части диапазона, почтив инфразвуке, потом ушёл почти к ультразвуку и стал переливаться, словно смесь дельфиньих трелей и игры флейты.
– Нет, – прошептала Нулька и попыталась вжаться в стекло. – Не надо. Я не пойду с тобой.
Иван глянул на девушку и сделал плавный шаг вбок, загораживая собой.
Зверь перестал петь и уставился на княжича, а затем оскалился и дёрнулся вперёд, утробно зарычав. Дыхание стало частым-частым.
– Не надо, уходи, – прошептала Нулька. Но гость, разумеется, не понял человеческую речь. Он подобрался и взлетел, начав метаться по кают-компании, и при этом не своди взгляда с княжича, словно с врага. Длинный хвост с акульим плавником ударялся по шкафам и стенкам, громя всё, что попадётся. Русалки забились в углы, прикрывая руками головы, а ведьма отворила дверцу шкафа и спряталась за ней, как за щитом.
Под удар попали и аквариумы с мелкой нечистью. Анчутка сразу забился под сейф, и теперь лишь крошечные бусинки глаз блестели из-под чернёного металла, а металложёрки и призраки трилобитов стали торопливо расползаться по тёмным углам.
А Иван принял боевую стойку и достал гвоздь, который почти мгновенно превратился в острый, словно шило, тычковый стилет. Удерживать равновесие в невесомости было непривычно, но княжич не боялся. Некогда бояться. Он лишь отбросил в сторону осьминога, чтоб не мешался.
Зверь же, закончив яростные пируэты, оттолкнулся всеми лапами от переборки и кинулся в атаку. Княжич быстро отвёл назад левую ногу, уперевшись ею в стену, и балансировал свободной рукой.
Создание налетело на острейшую сталь и отрывисто взвизгнуло.
Хлопок перепада давления больной ударил по ушам, а на железном кончике осталась алая кровь.
Зверь напоролся на шило и, «став чуточку волной» и на доли секунды уйдя в гипер, отскочил к противоположной стенке. Словно кадр сменили – вот он рядом, и вот уже вне зоны досягаемости.
– Что! Не по зубам я тебе⁈ – заорал Иван и повёл остриём перед собой, словно волшебной палочкой.
– Не надо! Не деритесь! – закричала Нулька, но её не услышали – один ослеплён первобытным бешенством, второму не до размышлений, главное – не пропустить выпад противника и не проиграть стычку.
Чёрный космический хищник погасил свои огни, заревел отнюдь не певчую серенаду и снова бросился вперёд, исчезнув в самый последний момент, с тем чтоб возникнуть над головой парня – зверь был не намерен отступать и поменял тактику.
Но Иван успел поднять оружие, и хищник резко, без гиперпрыжка, изменил вектор движения и ушёл от контратаки.
Теперь он медленно дрейфовал вдоль стен, не сводя взгляда с парня и тихо рыча.
– Ну! Вали отсюда! – закричал княжич и взмахнул рукой, словно прогонял обнаглевшую дворнягу, но зверь, конечно же, не испугался, он мгновенно переместился, вынырнув почти у ног княжич, и попытался схватить за лодыжку. Если бы это удалось, то исход стычки был бы очевиден. Но парень успел опустить клинок, в последний момент парировав атаку. Остриё ткнулось в морду ближе к кончику носа.
Разъярённый скраут вновь отскочил через пустоту, облизал длинным розовым языком рану и снова принялся метаться по помещению, снося, что ещё не снёс. Один раз удар хвоста пришёлся по дверце, за которой пряталась ведьма. Женщина испуганно взвизгнула. А потом в дверном проёме показались Потёмкин и Петрович. Оба вооружены.
– Не надо! Не стреляйте! – завопила корабельная фея, обращаясь к людям. – Он хороший!
Петрович прокомментировал эту хорошесть отборным матом, а киборг кинул в сторону княжича револьвер.
– Это травмат!
В условиях низкой гравитации оружие полетело почти по прямой.
Иван схватил револьвер и прицелился, ожидая нового броска, и тот незамедлительно состоялся.
– Пожалуйста, не надо, – заплакала Нулька, и в этот момент в кают-компанию вернулась гравитация. Посуда и ломаные вещи со звоном грохотом посыпались на пол, с визгом повалились русаки и ведьма. С матом грохнулись выглядывающие из коридора мужики. Иван сумел приземлиться на ноги и быстро отскочил в сторону. А зверь, сбитый с толку, внезапно навалившейся силой тяжести, промахнулся мимо ноги. Зубы клацнули, сомкнувшись на пустом месте. Но способность летать нежданный гость не потерял. Лишь сделал поправку на неприятный фактор.
Княжич извернулся и несколько раз выстрелил в бок создания. То дёрнулось и вновь исчезло.
– Не надо! – снова заорала Нулька, подпрыгнув на месте, и закрыла ладонями лицо, став глядеть сквозь пальцы. По щекам текли слёзы. – Пожалуйста, – в который раз прошептала она.
Зверь замер на стене, яростно скалясь и не сводя взора со своего противника. Иван тоже застыл, держа перед собой стилет и револьвер. Сила тяжести, будучи родной стихией, придавала уверенности.
Экипаж затаил дыхание.
В моменте тишины послышалось перешёптывание Петровича и Потёмкина:
– Да пристрели ты его, – бурчал капитан.
– У меня бронебойные. Я обшивку могу пробить, – огрызнулся товарищ.
– Тоже мне киборг. А говорили, у мух на лету жопки отстреливаете.
– А ещё говорили, звёздные волки – сверхчеловеки. А ты, блин, космический Врунгель на яхте «Беда».
– Чей бы динамик мычал, а чей бы и помолчал.
Зверь облизал алым языком нос, прищурился и подобрался для новой атаки. Когда ринулся, княжич стал стрелять. А космический хищник принялся петлять, словно орбитальный заяц: прыжок в гипер, выход и снова прыжок. И так до тех пор, пока патроны не кончились. И только тогда решился на новую лобовую.
Тренировки даром не прошли – Иван мгновенно сориентировался и сделал упреждающий укол стилетом.
Сталь чиркнула по гладкой шкуре. Выступила кровь.
Зубы ухватились за край комбеза, отрывая клок ткани, и зверь сделал вираж, собравшись в новую атаку.
– Да стреляй ты! – уже в голос закричал Петрович.
– Хватит! – завизжала Нулька. Девушка бросилась между противниками, быстро преображаясь. Вот она человек, и через полсекунды уже космический хищник.
Чёрный зверь попытался обойти девушку, но она встала на его пути, и тогда незваный гость замер, скаля зубы и злобно рыча.
– Вот! Остановился! Стреляй!
Киборг вскинул штурмовую винтовку и прицелился. И в этот момент вмешалась ведьма, замахав руками и пронзительно заголосив:
– Не надо! Они сами решат!
– Что решат⁈ – грубо прокричал Петрович. – Как укокошить парня⁈
Но Потёмкин недовольно сжал губы и убрал палец со спускового крючка, хотя и продолжил держать создание под прицелом.
А Варвара Васильевна встала на ноги и теперь держалась за открытую дверцу шкафа, чтоб не упасть.
– Ну же, девочка, сейчас только тебе выбирать, кто твоя стая – мы или скрауты, – произнесла ведьма, чётко проговаривая каждое слово.
Все снова затаили дыхание, а Нулька зажмурилась и самым натуральным образом взвыла. Тоскливый вой сперва больно резанул слух, а затем потерялся в ультразвуке.
Девушка-оборотень замерла. Даже по морде выдры можно было прочитать мучительную боль тяжёлого выбора.
А когда Нулька открыла глаза, медленно подплыла к чёрному зверю и ткнулась ему в самый нос, словно целуя, а затем резко, будто убегая, пока не передумала, спряталась за Иваном и свернулась в клубок.
Покрытый шрамами зверь опустил глаза в пол, а потом поднял их на княжича. И вдруг исчез, словно и не бывало.
Парень стоял, тяжело дыша и всё ещё сжимая в руках стилет и опустевший револьвер. А за его спиной послышался девичий плач.
Обнажённая Нулька прияла человеческий облик и сейчас стояла на коленях, уткнувшись лбом в пол и обхватив себя руками.
Иван опустился рядом с ней, положил оружие и осторожно дотронулся до хрупких плеч.
– Ты как?
– Почему я должна выбирать? – давясь слезами, пробормотала девушка. – Почему? Я ведь просто хочу любви и заботы. А чем больше друзей и родных, тем больше любви.
Рядом с Нулькой на колени села и Варвара Васильевна.
– Это мама? – тихо спросила она.
Девушка покачала головой.
– Друг детства.
Когда ведьма закатилась звонким смехом, все вздрогнули, а Варвара задрала лицо к потолку и продолжала заливаться хохотом.
– Друг детства, как же. Только он сам считал по-другому, и когда Нулька известила о себе, что жива, решил заявить на неё совсем не дружественные права, – через силу выдавила она из себя, потом встала и похлопала княжича по плечу. – Альфа-самец, блин. Теперь Нулька – твой честно заработанный трофей. Вырвал принцессу из лап влюблённого в неё дракона.
– Не смешно. И она не трофей, – пробурчал Иван, хотя сам приосанился, а лицо покрылось смущённым румянцем.
– Ну-ну, скрауту это скажи. Разрушил все надежды бедного создания на милость красивой самочки.
А Нулька медленно выпрямилась, оставшись сидеть на коленях. Её глаза смотрели в пустоту перед собой. По щекам побежали горькие слёзы. Губы обиженно поджаты. Волосы выцвели, а лицо побледнело.
– Читала, что раньше, когда ещё были одноэтажные деревни, а хлеб, картошку и мясо выращивали прямо на клумбах, люди уезжали в большие города, а в деревню ездили в гости. И я решила, что так правильно. Я больше человек, чем скра́ут, и жить человеком мне тоже хочется больше. Но если станет совсем плохо, уйду в стаю, – устало пробормотала корабельная фея, затем подняла взгляд на Ивана: – Давай улетим отсюда куда-нибудь подальше.
– Да, – согласился княжич и быстро вскочил на ноги. – Женёк! Готовь «Синюю птицу» для прыжка!
– Куда изволите-с, директор стаи? – Съехидничал андроид.
Иван на секунду задумался, пропустил мимо ушей колкость, затем махнул рукой в сторону иллюминатора:
– К лайнеру, на котором летела Фёкла! Заодно загрузи в себя систему поиска улик!
– Ух, вот это детектив с экшеном, – проговорил андроид вместо ответа «есть, так точно, будет исполнено». – Не зря с вами полетел.
– Зачем Фёкла? – скривившись, словно съел столовую ложку лимонной кислоты, пробурчал навигатор.
– Ну дабы я мог отчитаться перед её папенькой, что ищу. Мне голову с плеч обещали, если не найду. Как же я без головы буду шлем таскать? А есть как буду? – съязвил Иван.
– Готово! Запрашиваю разрешение на прыжок! – прокричал Женёк по корабельной связи.
Княжич наклонился к Нульке и тихонько прошептал:
– Ты сможешь прыгнуть?
Богинька легонько кинула.
А в следующий миг пространство провалилось в белоснежную вспышку, сменившуюся калейдоскопом разноцветных кругов, пятен и искр. Пустоту пояса Койпера сменила другая пустота, такая же негостеприимная и усыпанная мириадами далеких звёзд, а на самом пределе видимости висел величественный и красивый лайнер, ныне опустевший и окружённый несколькими точками патрульных катеров.
Глава 24
Кораблик с сюрпризом
– Запрос на сближение. Ответ получен. Ответ положительный, – ровным, совершенно бесцветным голосом отрапортовал Женёк. Он уже загрузил в себя программу аналитики, оставив только базовую операционку с рефлексами и навыки пилотирования. Но не изменяя себе и своим цифровым маскам, нацепил на нос простые очки с круглыми стёклами без диоптрии. От этого он стал похож на канцелярского крыса.
А экипаж глядел на большой экран, который почти целиком занимал лайнер. Громадный и красивый, как и полагается всем лайнерам. Габаритные огни очерчивали длинные, почти полукилометровые очертания, темнеющие на фоне убранного самоцветами звёзд чёрного бархатного космоса.
– Он мне таким больше нравится, – проговорил Петрович, глядя на изображение.
– Лайнер? – переспросил Иван, не поняв сути высказывания,
– Нет. Автопилот. Вот прямо сейчас он идеальный. Не говорит лишнего. Не суетится. Не паясничает. Не делает рискованных манёвров, от которых волосы во всех местах встают дыбом. Давай мы его стукнем по голове, чтоб завис в этом положении.
– Договор, – произнёс лишённым эмоций голосом Женёк и плавно, словно дешёвый механический манекен, повернул голову. – В договоре сказано, что это временно.
Иван поджал губы. Как раз ему-то нынешнее состояние автопилота не нравилось. От андроида веяло эффектом зловещей долины, когда вроде и похож на человека, но всё нутро перекашивает от неправильности увиденного и услышанного.
– Ой, – скривился Петрович и отмахнулся от Женька́, – какая тебе разница, ты же всё равно машина?
– По ГОСТу я могу считаться киборгом при условии, что не только имею живые органические компоненты, непосредственно влияющие на функционирование, но и психологически соответствую человеку, иначе я просто сложный робот и прав на свободу воли не имею. Девяносто процентов моих вычислительных мощностей моделирует поведение и проводит проверку с психопрофилем.
Иван едва заметно улыбнулся и задал вопрос:
– А откуда ты берёшь человечность? Сам придумал?
– Можно купить из базы готовых психообразов, а можно получить у любого человека лицензию на его копирование с коэффициентом достоверности, приближённым к девяноста процентам. Я выбрал второе. И лицензии на лицо и имя тоже.
В разговор, довольно улыбаясь, словно вспомнил хороший анекдот, снова вклинился капитан:
– Ага, и сейчас по галактике рассекает два одинаковых психа.
– Он мёртв. Разбился во время гонок на айрике. Это была посмертная лицензия – на случай аварии он завещал свои органы и свою личность госпиталю, – ровно ответил Женёк.
Улыбки медленно сползли с лиц членов экипажа. Иван, пряча неловкость, отвернулся от андроида и уставился на приближающийся лайнер, а капитан повёл головой и с чувством влипания в оказию крякнул.
– Вот ишь как. Век живи – век учись, – пробормотал он, а потом обернулся на задумчиво массирующего виски Потёмкина. – Ну если так, то надо парню устроить вливание. А то он ещё даже за должность не проставился.
Киборг-инвалид вздохнул, кивнул и пробасил:
– Женёк, а почему взял себе не человеческое сердце, а собачье?
– Умирающему человеку живое сердце нужнее, а я и собачьим вполне обхожусь. Я же просто машина, – посмотрев на Петровича, проговорил андроид.
– Да ладно тебе, – пробурчал капитан, – хватит давить на жалость. Ты лучше следи за «Синей птицей».
– Полёт в норме. Выход на стыковочный курс через десять минут.
Все снова замолчали. А лайнер тем временем уже не влезал в экран, и сейчас виднелся лишь его левый борт с выполненным большими буквами названием, множеством похожим на гигантские пчелиные соты ячеек спасательных капсул – одни закупорены круглыми крышками. Другие чернели провалами. Что интересно, пустых гнёзд имелось не так много, как ожидалось, хотя все билеты на рейс были распроданы. А ещё в верхней самой середине, где под обшивкой располагался служебный коридор, торчали шесть чёрных, похожих на наконечники стрел ребристых модулей. И не просто торчали, а пробив обшивку снаружи, застряли в ней.
Иван задумчиво скривил губы, рассматривая чужеродные для громадного красивого лайнера элементы. Они словно репейник на причёсанной и вымытой шампунем собаке.
Ну а вскоре «Синя птица» принялась медленно разворачиваться брюхом к пассажирским шлюзам громадного корабля. Шлюзы выпячивались из корпуса громадными металлическими сардельками с затычками на концах.
– Система жизнеобеспечения лайнера выключена, – пробасил Потёмкин, листая зависшее перед ним голограммное окошко. – Воздух вышел через дыры. На корабле вакуум.
– Опять вакуум, – недовольно простонал Иван и встал, держась для страховки за подлокотники, потом обернулся в сторону коридора, где стояли скафандры.
И Петрович не замедлил вставить колкость:
– Ты, княже, ещё среди моря спросил бы, что так много воды. Ясен пень, что никто не будет беречь на брошенном коре атмосферу, и там вакуум.
– Вот только не начинай. Ты ещё повтори шутку «ты ж инквизитор».
Капитан ехидно ухмыльнулся, а потом хлопнул ладонями по коленям и встал. Гравитация была мизерная, и потому слабого толчка хватило, чтоб перепрыгнуть через спинку кресла, оттолкнуться рукой от потолка и мягко приземлиться на пол. И можно сколько угодно ругать Петровича за вредность, но он умело погасил инерцию, присев почти к самому полу. Тогда как малейший прочёт заставил бы снова подлететь вверх, словно теннисный мячик, да ещё и кувырков добавить. Лови потом руками, отбивая пальцы, поручни.
А вот Варвара Васильевна, наоборот, важно просеменила, словно у неё были магнитные ботинки, но при этом она была босиком.
– Это как? – изумился Ивана, который в отличии капитана, не видел этот фокус ранее.
– Ты же князь, – довольная произведённым эффектом ведьма, прищурилась и улыбнулась.
– И что с того? – насупился и пробурчал парень.
– Ты тоже так можешь.
– Как? – тут же оживился Иван.
– Подумай, – покачала головой ведьма и пошла дальше.
Парень провёл пальцем под носом и проводил женщину взглядом.
«Ух и вредная. Совсем как капитан», – подумалось ему.
– Вы что, сговорились, что ли? – проронил он вслух.
Потёмкин, Михаил и Женек выскользнули неспешно и весьма сноровисто, оставив в кают-компании молчаливую Нульку и княжича, а русалок и так не было – они ловили разбежавшуюся по кораблю мелкую нечисть. Это хорошо ещё, что металложорок удалось сразу отловить и запихнуть в большую банку, сделанную из добротного полимера, иначе бы снова натворили дел.
– Михась! – заорал капитан, когда навигатор уже схватился за ближайший скаф.
– Ну чего⁈ – недовольно отозвался тот.
– Останешься на борту. Пойдём мы с княжичем, резервная копия пилота и Потёмкин. Нам одного киборга на всякий случай хватит. А ты будь на связи, если патруль захочет что-нить спросить.
– Броня и пушки нужны? – уточнил Иван, отметив новое выражение капитана про резервную копию. Думается, это будет новым мейнстримом для шуток Петровича.
– От кого? – басовито ответил вопросом на вопрос киборг и пояснил: – Там абсолютно безопасно. Всё на сто раз вылизано и просмотрено. Если хочешь выпендриться, то возьми револьвер, но выпендриваться там тоже не перед кем. Там только вакуум.
Идущие быстро облачились в лёгкие скафандры, которые за низкую цену, оранжевый цвет и недостаточную прочность – фактически одноразовость – прозвали рыжими гондонами. Но ходить в тяжёлой боевой бороне по коридорам брошенного лайнера, охраняемого патрульным катером – действительно избыточно. Только почём зря устанешь. В одноразовом как-то сподручнее.
Пересаживаться с помощью атмосферника не было смысла, так как громадный пассажирский кор имел хорошие переходные модули. По корпусу «Синей птицы» прокатился едва слышный звук клацающих стыковочных затворов.
– Всё. Пошли, – протянул Петрович, уперев руки в боки и браво выпятив грудь рядом с Варварой Васильевной.
– Я не пойду, – вдруг тихо произнесла Нулька и села на небольшой ящик, стоящий в коридоре. – Я чай попью. Не хочу никуда.
Иван молча и очень осторожно сжал в своей упакованной в толстую перчатку ладони тонкие пальцы девушки, а когда с мягким шипением раскрылся шлюзовой отсек, молча вышел. Ведь иногда слов не надо. Иногда они лишние. И так всё понятно.
Княжич, Петрович, Потёмкин и Женек втиснулись в тесную стальную конуру и дождались, когда автоматика откачает воздух, а разница давления слегка распучит скафы. Капитан ткнул кнопку, дверь открылась, и четвёрка исследователей вышла в пространство пустующего лайнера, освещённого лишь тусклыми лимонно-жёлтыми дежурными лампами, расположенными у самого пола, да едва заметным свечением потолка, словно это окно, а за ним стоял поздний вечер.
Удивительно, но на корабле имелась гравитация. Не одно эталонное же, как на Земле, а примерно, как на Марсе – тридцать девять процентов нормы, но это этого вполне хватало для комфортного перемещения.
Иван включил фонарь и оглядел стены, ставшие под ярким лучом безукоризненно белыми, с многочисленными синими указателями.
Княжич провёл пальцами по твёрдому пластику и задрал голову, прислушиваясь по привычке к звукам, а потом засопел. Ведь откуда взяться звукам, если царит вакуум?
– На корабле до сих пор есть дух? – тихо поинтересовался Иван. Поворачиваться даже в этом облегчённом скафе неудобно, и парень задрал руку с зеркальцем на запястье. В зеркальце отразился Петрович.
– Да, княже. Думаю, оставили для удобства работы разных служб.
– Их же должно быть несколько.
Капитан пожал плечами.
– Не знаю штатного распределения. Но по идее да.
Иван вздохнул, опустил руку и медленно двинулся по короткому шлюзовому коридору, приноравливаясь к силе тяжести. Каждая смена которой заставляла осторожничать. Это словно, перед тем как нырнуть в незнакомый водоём, пробуешь пальцами ноги, насколько холодна или горяча вода, и только потом ныряешь или медленно заходишь, а то вдруг там превратишься в ледышку или сваришься. Говорят, и такое бывало. Особенно на Проционе, где вулканы выплёскивают из недр целые реки кипятка.
Через десяток шагов парень почувствовал себя увереннее и взмахнул рукой:
– Ищем служебного духа, он может что-то знать.
– Я бы пошёл к тем капсулам, – неспешно проронил Потёмкин, заставив всех остановиться и оглянуться на киборга.
– Каким? – спросил Иван.
– Тем, что воткнулись в обшивку коридоры. Это очень похоже на абордажные модули, но они слишком необычные. Я таких ни разу не видел.
– Почему не к духу? – нахмурился княжич. – Капсулы никуда не денутся, а дух очень может даже испариться.
– Я за капсулы, – повторил Потёмкин.
– Тоже мне знатоки звёздных корыт, – съязвил капитан и пояснил: – Капсулы как раз там, где штатный отсек с духами.
Петрович важно прошагал мимо княжича, а остановившись на выходе из открытого шлюзового коридора, махнул рукой.
– Пойдёмте, тыж инквизитор и тыж десантура.
Непривычно было идти едва освещёнными пустыми коридорами брошенного умирать лайнера. Ведь, несмотря на отсутствие трупов и критичных повреждений, его наверняка бросят дрейфовать в пустоте, как тот тюремный транспорт. А может быть, срежут всё самое ценное, а на борт запустят роботов-утилизаторов, которые будут долго-долго перерабатывать корпус, будто неторопливые падальщики тушу погибшего кита. В любом случае участь незавидна, и процесс уничтожения не начали лишь из-за того, что идёт расследование.
Иван двигался, следуя подсказкам компьютера и слушая своё дыхание. Луч фонаря бегал по стенкам, потолку, полу и элементам интерьера, словно призрак солнечного зайчика. Да и откуда здесь взяться живому.
Иногда попадались брошенные вещи. А Женёк, который нёс сканер, время от времени запускал его, тогда вспыхивали яркие прожекторы, а по металлу, пластику и стеклу начинали скакать разноцветные лазерные лучи, вырисовывая затейливые фигуры.
– Пришли, – раздался из наушников голос Петровича, который протяжно вздохнул. Если присмотреться и подсветить, то можно было увидеть ехидный прищур старого звёздного волка. А секунду спустя капитан махнул вглубь коридора: – Там один экспонат, здесь второй.
И Петрович пнул по двери с надписью: «Потусторонний персонал. Посторонним В». табличка была обломана, и только зная, что фраза типовая, можно смело продолжить: «ход запрещён».
– Круто-о-о, – вырвалось у княжича, когда он посветил в указанном направлении. Там виднелись те самые десантные капсулы, но если снаружи торчали их движки, то здесь они походили на раскрытые семечки фисташек, поджаренные до черноты.
Иван лёгким бегом подбежал к капсулам и стал их рассматривать. Их было две. Остальные, наверное, пробили соседний отсек.
Вблизи капсулы потеряли ощущение идеальности, но оттого стали ещё интереснее.
Створки кое-где были сколоты, подмяты и сильно поцарапаны. Металл и пластик в месте пробития вывернулись внутрь коридора то ли рваным жабо, то ли причудливым цветком, а щель пышно запенена оранжевой гермопеной. Щель была узкая, и в неё в скафандре было очень сложно протиснуться. Даже удивительно, что пираты взяли лайнер на абордаж. Их же должны были перестрелять ещё на выходе.
Внутри виднелись только кресла из армированного пенопласта, ремни безопасности и два блестящих гидравлических поршня, раскрывших створки после жёсткого вклинивания в корпус лайнера. А без гидравлики никак – даже хрупкое пассажирское судно имеет некий запас прочности, и дверки просто-напросто заклинит.
В остальном – полнейшая аскетичность и минимализм, достойные жившего в бочке Диогена, даже вместо лампы – дешёвая, прилепленная к потолку липкой лентой полоска светодиодов.
– Ты на таких же десантировался? – произнёс Иван, обращаясь к Потёмкину.
Тот неспешно подошёл к парню и потрогал край открытой створки.
– Нет, княже. Для простых людей перегрузки слишком велики. Человека, даже киборга с живым мозгом подобное десантирование просто убьёт. А для роботов применяются другие доставщики. Но роботы очень уязвимы перед электромагнитным импульсом.
– Странно, – произнёс княжич и потрогал дырку от пули на стене. Дырка была тоже запенена, но это не избавляет от факта протекавшего здесь боя.
Потёмкин вздохнул, наклонился, заглядывая внутрь капсулы.
– Да, странно. В силу анатомии абордажные капсулы вполне успешно применяют эксены. Помнится, они так захватили наш крейсер в боях за Плеяды.
– Думаешь, это чужие?
– Нет. Это точно не чужие. У нас в учебке была трофейная капсула, она совершенно другая. А ещё так десантируется спецназ опричнины, но там тоже сложности, так как нужен опытный дух, умеющий давить инерцию. Но это как балансировать на лезвии ножа, чуть накосячил, и либо бо́шки всмятку, либо изломанные тушки после отжима в стиралке. В общем, не знаю, – подытожил киборг и тоже потрогал пулевые отверстия на стенах коридора.
Иван вздохнул и с неохотой оторвался от созерцания капсулы.
– Женёк, сделай скан высокого разрешения, чтоб до каждой мелочи. Интересно же.
– Принял, скан поразрешённее, – отозвался пилот, который, даже будучи в скафе, не снял бутафорские очки. Он, видимо, решил так разделять свои эго: безбашенный гонщик в одном имидже, абсолютный бота́н с нейросеткой в голове – в другом. В общем, клоун, а не робот.
