Текст книги "Поворотный момент (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Потёмкин быстро выхватил винтовку, пустой магазин и ловко вставил его в паз, затем так же проворно подсоединил компенсатор. Клац-клац, и готово.
– Ничего себе, – протараторил Иван, и киборг протянул ему оружие.
– Тренировка, и ничего больше.
Иван хмыкнул, а затем услышал доносящийся со стороны кают-компании вопль капитана:
– Лови! Лови его! Дуры косорукие! Нет! Стоять! Не троньте! Отставить ломать мой корабль!
Послышался звон, визги и крики.
– Держи! Держи их! – продолжал рвать голосовые связки Петрович.
Княжич оттолкнулся от поручней, чтоб выплыть на середину коридора, и тут его самым натуральным образом сшибли. Мимо пронёсся непонятно как очутившийся на свободе анчутка, за ним с диким «мяу» пронёсся кот-робот, который прыгал от стенки к стенке, словно шарик от пинг-понга.
– Твою мать! – выругался киборг, по которому пролёг путь когтистых кошачьих лап.
А затем в коридор влетели три гологрудые русалки, те, что похожи на дельфинов. Они, быстро-быстро перебирали руками по поручням и часто размахивали раздвоенными хвостами, словно те способны были помочь двигаться в воздухе. А может, и по привычке, думая, что в невесомости, всё получится так же, как в воде.
Русалки оттолкнули парня с дороги и умчались за мелким бесом и котом. Причём, досталось даже киборгу, коего эти безногие барышни задели плавником.
Следом в помещение заплыл осьминожек-индикатор. Но тот в отличие от предыдущих особ, сразу прилип к княжичу, как попугай к плечу старого морского волка. Индикатор таращил глаза и смотрел в разные стороны. А кожа перестала быть молочно-белой, но с окончательным выбором окраски и текстуры не определилась. По туловищу и щупальцам волнами пробегали серые камуфляжные пятна, сменяясь злыми алыми всполохами.
Впрочем, осьминог достаточно точно отражал внутренний мир княжича, который не понимал, что происходит, и как к этому относиться, и от этого брала злость.
– Сейчас разберёмся, – пробасил Потёмкин, помог вылезти из скафа Михаилу, и вручив ему ящики. Благо, невесомость, и эта охапка не завалили навигатор с головой.
Иван кивнул и с силой оттолкнулся от поручня. Пара секунд, и он уже заплыл в кают-компанию. А там творился полный хаос, который иначе как лютым трешем не назовёшь.
По всему помещению летала еда и тарелки, холодильник распахнут настежь и пуст, равно как и один из террариумов с нечистью, крышка которого самопроизвольно витала по помещению.
– Извините, – чистым низким голосом протянула гигантская блондинистая русалища, приютившаяся в углу, где согнулась в три погибели и ела огромный бутерброд: батон хлеба с засунутой в серединку палкой колбасы. А извинялась за то, что одним неловким движением большого китового хвоста отправила Петровича в полёт, и капитан со всего маха ударился головой о потолок кают-компании, и сейчас потирал макушку ладонью и шипел от боли.
Но концентрация треша и хаоса находилась около террариумов. Разноцветные тропические худышки оторвались по полной.
Во-первых, за какой-то непонятной надобностью одна залезла в ёмкость с трилобитами, как в почтовый ящик, а другая – её заперла. Закрытая таращилась изнутри, как полная дура.
Во-вторых, ещё парочка держала на руках и кормила панцирную металложорку столовой вилкой. Прибор был уже наполовину съеден, а скрежет нержавейки, разгрызаемой прочными челюстями, царапал слух.
В-третьих, одна дура самозабвенно тыкала пальцем виртуальную клавиатуру, ища прикольные видюшки. И только квантовые мыши скучковались у стеклянной стенки, разглядывая происходящее изнутри своего убежища.
– Это хуже, чем стая обезьян на складе с гранатами, – ошарашенно протянул Потёмкин, пясть назад.
– Хватит! – заорал Иван, но на него ровным счётом никто не обратил внимания. А в добавок позади раздался визг, сменившийся воплем возмущения. Это кричала Варвара Васильевна. Через секунду в кают-компанию снова ворвалась русалка-афалина, из тех, что догоняли кота, а за ней выскочила закутанная в мокрое полотенце ведьма.
– Ласты поотрываю! Всех прокляну на сто лет вперёд бесконечным поносом!
– Не надо поносом, – пробасил Потёмкин и пояснил: – Мы же сами будем плавать в дерьме, как рыбки в нечищеном аквариуме.
– Кто додумался кота завернуть в мой комбез⁈ Он же его на лоскуты порвал! Он же робот-убийца, дуры!
Осьминог на плече Ивана потемнел до угольной черноты и сжался в тугой комок, а потом по нему пошли всполохи багряного цвета и частые иголки.
– Я щас их пристрелю, – процедил парень и обернулся, выискивая ящики с только что полученным оружием. – Я сейчас из них решето сделаю.
Он даже не заметил, как в помещении возникла растерянная Нулька. И богинька сразу оказалась в объятиях большой белой русалищи.
– Какая прелесть, – протянула великанша, прижав девушку к себе, словно маленького щенка.
– Отпусти, – дёргая ногами и пытаясь выбраться, запыхтела Нулька. – отпусти, кому говорю.
– Это конец света, – пробормотал догнавший товарищей и заплывший в кают-компанию навигатор.
Иван взялся за голову, зарычал и, ещё более уверившись в правильности своих намерений, двинулся к ящикам.
– Пристрелю, разделаю на суши, а остатки выкину в космос, – бурчал он.
– Стой, подожди, – попытался остановить его киборг.
– Не отговаривай! Либо они сдохнут, либо сдохнем все мы! – огрызнулся парень.
И в этот момент по всему кораблю пронёсся громкий и протяжный нечеловеческий визг.
– Нулька, – выдохнул замерший княжич. Он забыл про оружие, про кошмар, про всё остальное и бросился обратно. А там встала зазвеневшая от неожиданности тишина.
Громадный серый зверь с блестящей шкурой и акульим хвостом уцепился лапами за столешницу и скалился на русалок, выгнув спину, как кошка. Морские девы вжались в стены и боялись дышать, а та, что заперта в террариуме, пыталась притвориться, что она одна из трилобитов, даже прилепила на стекло между собой и Нулькой несколько морских звёзд, как занавеску.
– Я больше не буду-у-у, – протянула низким голосом большая белая и шмыгнула носом.
Зверь ещё раз дёрнулся, издал громкий дельфиний визг и стал меняться. Хвост укоротился, лапы, наоборот, удлинились, превращаясь в руки и ноги, лицо деформировалось, кожа светлела, а на голове появились рыжие волосы. Вскоре совсем голая Нулька висела над столом, окончательно обернувшись человеком и ухватившись за край столешницы пальцами. Секунда, и в помещении возникла гравитация. Русалки с криками попадали на пол. С громким матом бухнулся на колени Петрович. Грохнулась на пятую точку Варвара Васильевна, пытаясь прикрыться сползшим полотенцем. И даже Иван бы упал, если бы его не подхватил Потёмкин.
– Достали! – закричала Нулька и исчезала с грохотом схлопнувшегося на её месте воздуха.
– Вот те раз, – протянул киборг, а Иван провёл ладонью по волосам, собираясь с мыслями. Сидящий на плече осьминожек приобрёл серый цвет и часто заморгал, изображая растерянность.
Глава 11
Любовь и ненависть
Тишина, заполнившая кают-компанию после недавнего хаоса, давила на уши. Создавалось ощущение погружения в густую вату, не поглотившую и не задушившую голоса и звуки. И лишь несколько минут спустя слух начал адекватно воспринимать причитания получивших ушибы членов экипажа и русалок, тихий шелест вытяжки и дыхание киборга.
Иван глянул на замершего осьминожика, а тот представлял собой весьма жалкое зрелище: серый, покрытый разноцветными пятнами, с выпученными глазами. Если и сам княжич выглядит так же в лице подчинённых, то дело плохо. Надо всё менять, иначе не добиться успехов.
Парень вздохнул, несколько раз стукнул себе кулаком по бедру и оглядел присутствующих. Мыслям было далеко до сплочённых пчёл и муравьёв – они действительно походили на тех тараканов, про которых сложено много анекдотов. И надо срочно приводить их в порядок.
– Миша, Илья, окажите первую помощь, а я разберусь с Нулькой, – быстро проговорил княжич, развернулся и пошёл по коридору.
Но в нужной каюте богиньки не нашлось. Не нашлось и в других помещениях. Но сбежать она не могла, так как без феи сила тяжести на корабле бы пропала. Иван уже поглядывал на шлюзовую, чтоб выйти в открытый космос и поискать девушку где-нибудь на обшивке.
И снова мысли забегали, как суетливые тараканы. Княжич дотронулся до запястья, вспомнив, что оставил заряжаться смарт-браслет у себя на столике, а чтоб построить в стойло своих мозговых паразитов, нужно взять за привычку записывать задачи и планы в ежедневник. Планы дисциплинируют, и даже биологи подтвердят, что приученные к дисциплине тараканы – это термиты. Не муравьи, но тоже сойдёт.
Иван улыбнулся немного бредовому сравнению и открыл дверь. А за дверью, на кровати у княжича, сидела, подобрав ноги и обхватив руками колени, обнажённая Нулька. При виде нежданного гостя она наклонила голову, посмотрела на парня покрасневшими глазами и проговорила с дрожью едва сдерживаемого плача в голосе:
– Я опять всё испортила. Меня развоплотят или опять запрячут в подземелья?
Княжич закрыл за собой дверь и осторожно сел рядом с девушкой. Взгляд поплыл по длинным волосам, тонкой шее, белым плечам и небольшой груди и упёрся в лишённый растительности низ живота. Там и прилип, как гвоздь к магниту.
– Всё хорошо. Ты же никого не убила, никого не поранила. Им не на что жаловаться, – враз осипшим голосом проговорил парень, чувствуя, как сильно, словно в шекспировских пьесах, забилось сердце. Слишком долго он для молодого организма пребывал в космосе, да и девушка потихоньку-потихоньку из нелепой богиньки превращалась в настоящую богиню. Притом что действительно росла над собой, прирастая уверенностью, хотя сама этого не замечала.
Корабельная фея моргнула и горько усмехнулась.
– Не утешай. Я знаю, что опять накосячила.
Иван улыбнулся. Что бы он сейчас ни говорил, Нулька не поверит, даже если она самая лучшая на свете. И княжич глянул на осьминога, который, как оказалось, покраснел, как варёный рак. А затем парень наклонился к девушке и легонечко поцеловал в губы.
– Ты класснючая, – прошептал он, и у Нульки, замершей в растерянности, на щеках проступил румянец. По волосам пробежали робкие оранжевые искорки.
– А можно ещё раз? – еле слышным шёпотом спросила она и зажмурилась. Пухлые губы приоткрылись в ожидании второй порции поцелуя, и княжич не стал разочаровывать.
Богинька подняла руки, положила их на плечи Ивана и подалась вперёд первой. Поцелуй затянулся почти на пять минут. Лишь после этого Иван, с трудом пересиливая себя, задышал часто и неровно прошептал:
– Иногда ненавижу быть князем. Приходится думать о делах. Но сейчас по-другому нельзя, ты же слышала отца.
Нулька, широко улыбаясь, словно блаженная, и блестя счастливыми глазами, коротко кивнула. А Иван сделал долгой вздох и продолжил:
– Я без тебя не справлюсь. А ещё хочу запихать в твою каюту ту большую русалищу, а тебя переселить к себе, но давай, пока не будем другим об этом говорить. А прямо сейчас надо решить проблему с выброшенным на берег косяком сисястых рыбодевочек.
Иван говорил, а сам пожирал взором обнажённую фею.
Нулька снова кивнула, потом глупо хихикнула и показала пальцем на плечо княжича. Парень скосил взгляд. Осьминожек-индикатор, красный, как спелый помидор, тянул в сторону богиньки щупальце. Девушка слегка приосанилась, подыгрывая созданию, и щупальце дотянулось до розового сосочка, прилипнув к ореолу одной присоской.
Иван вздохнул и хлопнул ладонью по наглому тентаклю. Осьминожек сразу же, как и обещала ведьма, стал фиолетовым, подобрал конечности и сжался в недовольный комок.
– Самоконтроль, – прошептал парень и поглядел в большие и зелёные Нулькины очи. – Так ты мне поможешь?
Девушка в третий раз кивнула и ответила:
– Я научусь вынюхивать корабли и научусь неравномерно распределять силу тяжести, но при двух условиях: второй дух не должен быть женщиной, а когда найдём Фёклу, сразу вернём её домой. Вообще, не хочу видеть её на корабле. Даже близко.
– Обещаю, – улыбнулся княжич и встал.
Нулька тоже вскочила, а на ней возник белоснежный сарафанчик. И в этот же миг корабельная сила тяжести пропала.
Иван быстро схватил браслет, распахнул дверь каюты и уже привычно вылетел в коридор, хватаясь за поручни. А затем уцепился рукой за дверной косяк своей каюты, позволив инерции развернуть тело. После чего затормозил, вытянув ногу и коснувшись простенка между дверями противоположных кают.
В кают-компании снова было шумно. Русалки жались по углам и громко щебетали, обсуждая произошедшее, но при виде юного инквизитора и его корабельной богиньки смолкли как по команде.
Княжич затормозил себя, взявшись сразу за два поручня, расположенных по бокам входа из коридора и окинул всех взглядом. Осьминожек на плече стал по тигровому полосатым, напыжился и покрылся короткими редкими иголками, как рыба-ёж.
– Что с пострадавшими?
Слово взял Потёмкин:
– Мы капитана и Варвару поместили в одну каюту. Чтоб им было не скучно. У них небольшие ушибы и синяки, трещин костей вроде как нет.
– Ясно, – княжич собрался с духом и обратил внимание на навигатора: – Михаил, берёшь русалок под своё начало. Ты теперь на «Синей птице» главный рыбак.
– И зачем мне это? – пробурчал Михаил, глянув на новых подопечных, словно решая, уволиться или взвалить на себя этот геморрой.
– Сегодня устрой субботник, чтоб вылизали до блеска весь звездолёт, нашли и упаковали обратно анчутку. Потом распишешь дежурство по кают-компании – кто-то же должен кормить мелкую нежить и готовить по утрам кофе. И вытащите, наконец, эту гуппи из аквариума! – взмахнул рукой парень в сторону ёмкости с трилобитами, в которой до сих пор была заперта пёстрая тропическая русалка.
Индикатор напыжился ещё больше, вытянул в условный верх щупальце с завёрнутым в спиральку кончиком, и потряс им словно кулаком. Не хватало тихого писклявого возгласа: «У-у-у, блин!»
Иван дотронулся до смарт-браслета. В воздухе перед лицом повисло окошко с выданными заданиями. Понятно, что они будут нарочно дурацкие, но из них тоже можно извлечь пользу. Например, вот это – на каменистой луне похожего на Сатурн газового гиганта, расположенного в одной дальней системе, в старых шахтах завелась опасная нечисть. Нет, никаких тайных лабораторий с выходами порталов в ад нет и в помине. Твари обнаружились, когда владелец решил сделать модернизацию оборудования и дожать оставшиеся крохи ресурсов. По легенде надо прибыть, взять объяснения со сторожевой вахты, сделать фото, видео и голографическую запись с места происшествия, после чего доложить куратору и убраться восвояси.
Иван хрустнул костяшками пальцев и обернулся на ящики– но ведь можно и попрактиковаться в стрельбе. Зря, что ли, выписал кучу оружия…
* * *
Оружие. Оно было Фёкле непривычно и неудобно. Теперь придётся быть с ним постоянно. В голову регулярно возвращалось сравнение с собакой, у которой тоже при себе данное природой оружие – клыки, и люди дрессируют псов, обращая оружие себе на пользу. И в голову пса вбивают кнутом и пряником, что трогать хозяина нельзя. Вбивают на генном уровне.
– Буся, не отставай! – закричала упыриха, семеня и цокая острыми каблучками по краю большого, укреплённого металлическими и бетонными опорами подземелья, оформленного как площадка для экстремалов, только занимались здесь спортсмены совершенно другого толка. Из одежды на Камелии снова только коротенькое зелёное платье с открытой до копчика спиной и лямками, прицепленными золотыми прищепками к пирсингу на сосках. На шее вампирши висело ожерелье из чёрных камней, которые она называла сочно-айковыми. На руках – золотые браслеты, на пальцах перстни и кольца, в ушах – серьги в форме золотых комариков, у которых вместо раздутого пуза инкрустированы круглые рубины, а вместо глаз – небольшие гранёные бриллианты.
В пальцах упыриха сжимала конец поводка. Пятиметровый поводок тянулся к шее Фёклы и цеплялся к чёрному ошейнику. Стоило купеческой дочке приотстать, как шнур натягивался, делал больно и вспыхивал белым светом, словно люминесцентная лампа.
На второй руке красовался кастет нерводёра.
А на самой купчихе, помимо оранжевого передника и чёрных кроссовок, теперь имелись красные налокотники и наколенники, широкий ремень с металлической пряжкой, на котором висел расшитый тонкой жёлтой нитью подсумок с боеприпасами к суррогату штурмовой винтовки. Причём очень походило на то, что вышивка сделана золотом. В подсумке находился магазин с шариками и баллон со сжатым газом.
Всё очень тяжёлое, ведь Фёкла не привыкла носить на себе что-то более чем дамскую сумочку.
– Буся, мы пришли! – радостно прокричала Камелия, остановившись у небольшого фонтана со скамейками, конечно же, подсвеченного оранжевым огнём. Купчиху уже начинал бесить оранжевый во всех его проявлениях. Хотелось зелёного, голубого и синего.
К вампирше сразу же подошёл лебезящий упырёк, изобразив поцелуй протянутой ручонки. Он достал из кармана чистый платок, на который Камелия опустила ладонь, и чмокнул в сантиметре от пальцев кровососки.
– Чего изволит госпожа?
Упырёк был похож на сгорбленную, нюхающую воздух длинным носом крысу. В сравнении с ним даже мертвенно-бледная и до отвращения горделивая Камелия казалась греческой статуей Афродиты.
– Буся. На колени, – взмахнув ручкой, приказала упыриха.
Фёкла поджала губы. С пресной дешманской едой она готова смириться. С нелепой одеждой тоже. Даже с оружием. Но вот приседания у ножек вызывали ненависть к вампирше и душевную боль, такую, словно не по гордости напильником водили, а по оголённым нервам, до крови и полного отчаяния.
– Буся, – более жёстко протянула упыриха. – На колени.
И поводила пальцами по невродёру.
– Сука, – процедила Фёкла, глядя на хозяйку и чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы. – Тварь. Уродина. Ненавижу! – сорвалась на крик девушка.
– Гавкает, – закатила глаза Камелия, картинно вздохнула и посмотрела на упырька, но бить купчиху всё же не стала: – И что с этим де-е-елать? – протянула она.
– Не волнуйтесь, госпожа, мы вам поможем. У нас лучшие консультанты.
Камелия презрительно фыркнула, и упырь быстро поправился:
– После вашего батюшки, конечно же.
Он отвёл в сторону руку, приглашая вампиршу за собой.
– Позвольте сделать вам экскурсию.
Упыриха наморщила носик, но пошла за упырём, сперва цокая каблучками по бетону, потом осторожно ступая по мягкому сухому песку. А Фёкла глядела по сторонам, и её тошнило ещё больше, потому как разного рода кровососы здесь дрессировали людей. Большую пещеру можно было условно разбить на три секции по сложности тренировок: от почти детской площадки до полосы препятствий, на которой тренировались бойцы десанта: вооружённые люди обоих полов, одетые в полную экипировку, сноровисто преодолевали преграды. Мужчины и женщины были очень похожи – одинаково высокие, жилистые, широкоплечие, и выдавали их порой только голоса, да и те ещё нужно было вычленить из общего шума отрядов. И если уж сравнивать с собаками до конца, то по препятствиям бегали даже не овчарки с доберманами, а полноценные волкодавы.
Видимо, места в подземельях не так много, потому участки располагались рядом, разве что бойцы бегали за высоким ограждением, а по периметру стояло несколько солдат с оружием. Думается, они здесь для того чтоб пристрелить вышедшего из-под контроля. Но судя по расслабленным позам, нервный срыв у подопечных явлении весьма редкое.
На самой лёгкой площадке по невысоким брёвнышкам и лесенкам лазили дети в ошейниках. Но экскурсовод повёл на среднюю.
А там занимались те, кого действительно можно назвать породистыми – породистыми уродцами: очень низкий плотного сложения мужчина с тяжёлым лицом, которого легко описать словом мопс-оборотень; четыре очень худые девушки весьма энергичного поведения, словно левретки, которые после каждого круга препятствий лебезили и заглядывали в глаза мрачному упырю-хозяину; очень высокий меланхоличный парень африканской наружности с тоскливым лицом породистого дога. На их фоне охранно-сторожевой Макс выглядел абсолютно нормальным человеком, но если посмотреть с другой стороны, то овчарки и лайки тоже похожи на волков, конечно же, в сравнении с таксами и бульдогами.
И между прочим, уродцы тоже были вооружены. Кто автоматом, кто пистолет-пулемётом, словно это какая-то местная особенность – давать в руки рабов орудия смерти. И национальная забава – выдрессировать людишек до потери самих себя.
При появлении Фёклы породистые уродцы отвлеклись от тренировки и с любопытством уставились на новенькую. Одна из левреток, вооружённая пистолетом-пулемётом, так и вовсе привстала на цыпочки и помахала рукой.
– Вы ещё жопку понюхайте, – пробурчала купеческая дочка, насупившись.
– Нет, я хочу попробовать там! – жеманно напыжилась тем временем Камелия, окинув взглядом весь этот выводок мутантов. И указала на тренирующихся на соседнем участке бойцов.
– Жопку хочешь? – пробурчала купчиха, заставив вампирюшку, пропустившую мимо ушей предыдущую реплику, бросить непонимающий взгляд на девушку.
Упырь-поводырь слегка нахмурился и тоже смерил взглядом Фёклу, которая так и не опустилась на колени подле госпожи.
– Сложно. Очень сложно. Десант готовят с семи лет, и он генетически к этому предрасположен. Даже у сторожевых нет шансов на выигрыш, тем более, церберы натасканы на кровь, и не только человеческую или эксенов, но и вампирскую. А у вас просто дикая самка без подготовки.
Вампирша несколько минут с интересом наблюдала за гонкой бойцов по кругу. А затем вернула своё внимание на кучку уродцев:
– И вот с этими мне предстоит соревноваться⁈ – громко спросила Камелия, брезгливо морща нос как от созданий, так и от их владельцев.
– Да. Это любительская категория. После того как с ней освоитесь, будете допущенный к профессиональной, – ответил упырь, изобразив на лице равнодушие, а затем снова указал рукой, приглашая вампиршу за собой.
Но повели Фёклу не к месту общей тренировки, а немного в сторону, к пустующей площадке.
– Вот, госпожа. Здесь пока не занято, можете практиковаться.
Что Камелия, что Фёкла, обе окинули взглядами участок паркура. А потом одновременно переглянулись. Камелия подняла руку и принялась наматывать поводок на кулак. Шнур натянулся, заставляя купчиху подойти к хозяйке.
– Буся, вперёд! – прокричала Камелия, взмахнув рукой, но поводок не отпустила.
Купчиха неуверенно посмотрела на бегающих по брёвнам детей и сама пошла к такому же. Не идти – получить сильный удар по нервный, идти – получить не менее слабый удар по гордости. Выбор не велик.
Фёкла выбрала второе. И упыриха пошла за рабыней.
Купеческая дочка медленно и осторожно взобралась на брёвнышко и застыла, разведя в стороны руки.
– Жалкое зрелище, но я заставлю тебя побегать, – надменно произнесла вампирша, приложив к подбородку пальчики правой руки, а затем прицелилась в купчиху кастетом-невродёром.
Боль была жуткая. А ещё вспыхнул нестерпимо белым светом ошейник, отмечая уровень раздражения болевых рецептов.
И Фёкла упала со спортивного снаряда и свернулась на песке калачиком. Из глаз хлынули слезы.
– Я больше так не могу, – шёпотом выдавила из себя купчиха. – Мамочка. Мама, я домой хочу.
– Так не надо, госпожа, – послышался голос упыря-поводыря.
– А как? – громко и надменно спросила Камелия.
– Ваш отец наверняка водил вас в свой питомник. Вы должны знать, что кнут применяется только при открытом неповиновении. А сейчас я порекомендую начать с доверия. Предложите ей пряник.
– Она уже ела сегодня.
– Я не о том. Предложите ей благо за послушание и будьте почаще вместе.
