Текст книги "Поворотный момент (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Твою мать! – выругался боец, перевернувшись на живот и вставая на ноги.
– Какого хрена⁈ – вопил док, глядя то на гиперпространственное создание, то на кадавра, вываливающегося из грузовика, словно алкоголик из автобуса. – Что это за тварь⁈
– Пшёл в задницу! – прокричал Иван, у него внутри возникла злость, граничащая со слепой яростью, хотя и не пересекающая невидимую черту, за которой уже не было возврата. Ещё бы, ведь какой-то посторонний ругается на Нульку. Хотел набить мордву, но не время. Тем более, кадавр, встал на ноги. – Не стрелять! – прокричал княжич, держа в одной руке пистолет, а другой – шаря по поясу. Он по наитию выхватил свой заветный гвоздь. Давно его не использовал, но и возможности не было. В космос им сильно не повоюешь, на лишённых атмосферы астероидах, будучи запиханным в неудобный скаф, как пассажир в метро в час пик.
Казалось, гвоздь соскучился по экшену и потому, вытянувшись почти в невидимую, заточенную до молекулярной остроты струну, прошил качающегося кадавр насквозь вместе с дверцей грузовика, а потом оба конца принялись расплющиваться, превращаясь в шляпки. Кадавр оказался приколот к металлу, словно бабочка в коллекции учёного к дощечке.
– Я его не удержу! – закричал княжич. – Нужно что-то прочнее!
Мертвяк вцепился сухими крючковатыми пальцами в плечо Ивана, отчего у парня от боли выступили слёзы. На одежде показалась кровь.
– Мой грузовик! – схватившись за голову, завопил водитель.
– Сейчас, – затараторил док и бросился к ящикам. Он дёрнул один так, что целая стопка посыпалась, зато из коробки на яркий свет ламп показался набор ремней, какими крепят буйных психов к койкам. А из другого вытащил строительные скобы и молоток.
Потёмкин, Михаил и два охранника схватили кадавра за руки-ноги. И док, пересиливая страх, стал забивать скобы прямо в дверь и крепить к ним монстра.
Вскоре все отскочили, уставившись на обездвиженного кадавра. Осталось его только выпотрошить.
Глава 17
Слишком много киборгов
Нулька устроилась на большом ящике и, болтая ногами, смотрела, как док вскрывает до сих пор вяло шевелящегося кадавра. И непонятно кого хозяин клиник опасался больше, нежить или девушку, которая только недавно пребывала в облике серого звёздного зверя. Док то и дело бросал взгляды на богиньку.
В ангар силами двух охранников были притащены две стойки с прожекторами, и теперь свет буквально заливал помещение. А ещё они прикатили столик с инструментом. И на столике блестели щипцы, скальпели и ёмкости. Ожидалось, что будет работать искин-хирург, манипулируя множеством конечностей разного калибра, но док психанул, сказав, что эту гадость надо потрошить лично. И хотя боялся до бледности и трясучки, но не отступил.
Нульке было интересно абсолютно всё, ведь она очень редко покидала «Синюю птицу», потому она наблюдала происходящее очень любознательным взглядом.
Иван, Михаил и Потёмкин стояли позади ковыряющегося в высушенной серо-жёлтой плоти доктора. На случай если кадавр снова проявит нездоровую активность, они были с оружием в руках.
Автопилот Женёк стоял на цыпочках, вглядываясь в работу дока, которого, оказывается, звали Митрофан Митрофанович. В какой-то момент андроид совсем перестал шевелиться, а на лице застыла маска любопытства.
Водитель грузовика сперва долго и нудно возмущался, что не на что ремонтировать свой транспорт, что и так простывает без работы, а время, между прочим, деньги. Замолк, только когда Потёмкин попросил показать страховку. Водитель почему-то сразу сдулся. Видимо, оформлен был от всего комплекса неожиданностей, в том числе и от нападения монстров. А поскольку риски попасть под атаку космических тварей на Земле, да ещё и в столичных кварталах, околонулевой, страховые компании брали за этот пункт сущие копейки, а выплаты огромные и при этом громко рекламировали. В общем, мужик внакладе не останется.
Первым нарушил молчание навигатор.
– Что-то я отвык от нормальной силы тяжести, – горестно вздохнув, произнёс он, выбрал стопку ящиков неподалёку и опустил пятую точку прямо на пол, прислонившись спиной в коробке. Причём приземлился, держа монстра на прицеле.
– Что-то я тоже, – пробурчал Иван, несколько раз присел, вытягивая перед собой руки, а потом попрыгал на месте на самых носочках.
– Тренажёрный зал в помощь, – с лёгкой ухмылкой высказался Потёмкин.
– Вы можете мне не мешать⁈ – чуть ли не с истерикой в голосе прокричал док, который сменил скальпель на нечто потяжелее и принялся орудовать инструментом, отпиливая от кадавра целые куски и складывая их в медицинские ёмкости, сделанные из нержавейки. Там уже собралась кучка пальцев, мяса и квадратиков кожи.
Через полчаса Нульке стало скучно. Она дунула на рыжую чёлку и быстрым движением спрыгнула на пол. Док сразу же подскочил на месте как ужаленный, чуть не выронив свой инструмент.
– Пожалуйста, не приближаетесь ко мне! – резко обернувшись и сжимая в руке острый нож, с надрывом проголосил он.
Богинька надула губы. «Неужели все люди так меня боятся?» – подумала она, и ей стало даже немного обидно. Она же никому плохо не сделала. Люди, вообще, держат больших собак и не боятся.
– Полегче, док! – зло повысил голос княжич. – Это моя девушка!
– Ваша девушка⁈ – снова подпрыгнул на месте хозяин клиники.
– Что-то не устраивает⁈
– Меня бы устроило, если бы вы заранее предупредили! У меня фобия всякой потусторонщины!
– Ну так можете сейчас отказаться! Мы другого спеца найдём! – совсем взорвался Иван, подавшись вперёд.
– Ага, щас! Разбежались головой о стену! – напыжился док. – Это моя добыча! Лучше подержите щипцы, – перевёл тему разговора хозяин клиники, наверняка надеясь на то, что парень откажется, но Иван лишь стянул зубы и взялся за ручки.
– Да кто же голыми руками хватается⁈ Перчатки!
Иван шумно запыхтел, но сделал, как сказал док.
Потёмкин, стоящий позади ругающихся Ивана и доктора, слегка наклонился к навигатору и пробормотал:
– Что-то не пойму я этого живодёра. Он очкует, но не отказывается от работы. Псих.
Михаил слегка покачал головой:
– Не псих, а увлечённый человек.
– По мне, так одно и то же, – пожал плечами боевой киборг-инвалид и воздохнул: – Вернёмся на борт, предлагаю выпить.
– Да, пара литров пива бы не помешала, – согласился навигатор, на что Потёмкин хрипло хохотнул: – Во мне остался всего десяток кило живого мяса. Мне, чтоб нажраться до космической синевы, хватит и двести грамм. Я даже специально алкогольное разбавляю нулёвкой.
Так продолжалось очень долго. Киборги под звуки резанья полусушёной в космическом вакууме плоти, перемешанной с медными проводками, мечтали о нормальной закуске к пиву. Иван же цапался с кромсающим кадавра доком, и уже сам залез в нутро нежити почти по локоть.
Нулька сперва наблюдала за происходящим с высоты своего ящика, откровенно радуясь тому, что Ваня за неё заступился, но вскоре девушке стало совсем скучно, и она осторожно спрыгнула на пол, снова заставив дока нервно вздрогнуть. Не находя себе места, богинька принялась слоняться по ангару. Она уже три раза заглянула в спортивный флаер, попинала ящики, почитала ярлыки и прочее. Даже покричала «Ау!», слушая звонкое эхо, отражающееся от потолков и стенок ангара.
И в этот тесный кусочек непривычного для богиньки мира внезапно ворвалось новое действующее лицо. Но сперва в подземный гараж влетела одетая в прозрачную одежду девушка с кошачьими ушками и большими зелёными глазами. Все сразу уставились на вторже́нку в подземелье.
– Митрофан Митрофанович! – звонко заголосила девушка, размахивая руками с разноцветными светящимися, как светодиоды, ногтями. – К вам посетительница! Я сказала, что вы заняты, но она всё равно хочет вас видеть!
Док, подняв руки в перчатках, испачканных серой слизью, принялся сверлить злым взглядом девушку, которая, наверное, была его секретаршей.
– Кто?
– Госпожа Маркова.
– Почему Пашка не примет? Или Чайкина? За что я им плачу? – тут же спросил хозяин клиники.
– Посетительница хочет лично вас, – захлопала ресницами девушка.
– Пригласи, – через несколько секунд с ядом в голосе процедил док, после чего выразительно посмотрел на экипаж «Синей птицы». Во взгляде без слов читалось, мол, ходят тут всякие, отвлекают. И одновременно сожаление, что нельзя незваного гостя послать на три древних-предревних, как род людской, буквы.
Секретарша быстро упорхнула.
А когда тихо пиликнул лифт, и из него вышли трое. Это были одетая в почти прозрачное платье женщина средних лет с едва заметными следами пластики на всём теле; хмурый и здоровенный, всем своим видом показывающий принадлежность к профессии телохранителей мужчина-киборг в джинсах, белой рубашке и с большим пистолетом в кобуре на поясе; и тонкий, полупрозрачный андроид, сделанный по лекалам женского манекена. Увидев их, док изобразил максимальное благодушие и радость встречи.
Женщина сразу подбежала к Митрофану Митрофановичу, едва сдерживая слёзы. Она даже не обратила внимания на расчленённого кадавра, освещённого яркими прожекторами.
– Вы должны мне помочь. Мне кажется, что с моей девочкой что-то не в порядке. Она слишком неподвижна, —
– Успокойтесь, Глафира Андреевна, – тепло ответил док, меняя испачканные перчатки новыми, – сейчас просмотрим.
Хозяин клиники дотянулся до одного из прожекторов и провернул его, а потом поманил рукой андроида-манекенщицу. И та плавно подошла ближе и встала в круге света.
– Кажется, я отстал от жизни, – протянул стоящий в сторонке навигатор, разглядывая тонкую, почти тощую фигуру.
– Да уж, – пробасил Потёмкин и озадаченно почесал в затылке.
И было отчего. У девушки-андроида прозрачная синтетическая кожа, через которую виднелись такие же прозрачные мышцы и белые полимерные кости. А ещё были видны живые лёгкие, опутанные сетью кровеносных сосудов, мерно бьющееся живое сердце и прочие человеческие органы, за исключением, пожалуй, желудка и кишечника. Но главное – в низу живота тихо подрагивал эмбрион, плавающий в искусственной утробе. Его пуповина тянулась к настоящей плаценте.
Док быстро присел на корточки и всмотрелся в живот с младенцем. А когда коснулся упругого живота андроида, которого было правильнее называть не манекеном, а суррогатной матерью, изнутри загорелся ровный телесно-розовый свет.
Митрофан Митрофанович дотянулся до смарт-браслета, заставив погаснуть прожекторы, и дитя осталось плавать лишь в мерном розовом сиянии.
Док вздохнул, почесал щеку и выпрямился, а затем провёл браслетом перед глазами суррогатной матери. Глаза робота замерцали, как индикаторы, а перед доком повисло голограммное окошко с надписью «доступ разрешён».
Пальцы хозяина клиники коснулись меню, создавая из пустоты ворох других окошек, где высветились параметры и статистика.
– Ну что там? – всхлипнула посетительница.
– А что говорят врачи? – тут полюбопытствовал док, не отрывая взгляда от изредка шевелящего ручками и ножками эмбриона.
– Прописали витамины, но я им не верю, – завершив ответ на грани истерики, отозвалась посетительница.
Док расплылся в услужливой улыбке от уха до уха.
– Предлагаю на недельку оставить у меня для обследований, – мягко ответил он, успокаивая клиентку, и добавил: – Не переживайте, всё будет хорошо.
И только тогда клиентка обратила внимание на потрошёного кадавра и брезгливо поморщилась.
– А это что за гадость?
– Где? – изобразив изумление спросил Митрофан Митрофанович, словно в первый раз увидел труп. А потом небрежно махнул рукой. – Да так, занимаюсь саморазвитием.
Он взял женщину под локоть и повёл к лифту. Молчаливый телохранитель пошёл следом.
Как только двери закрылись, Нулька подскочила к беременному андроиду, плюхнулась на колени и принялась с жадным любопытством вглядываться в крохотного розового человечка, чуть ли не ткнувшись носом в силиконовые пузо.
– Пожалуйста, держите дистанцию, – мягко произнёс робот и сделал шаг назад от корабельной феи.
Проводив клиентку, хозяин клиники протяжно и шумно выдохнул и разразился злобной тирадой:
– Истеричка! Покромсают себя, а потом рожать не могут! Некогда им, видите ли! Имидж, видит ли, для работы важнее ребёнка! Я бы ещё понял, если бы калекой была, а так здоровая баба! Одним словом, дура!
А потом док сфокусировал взгляд на Нульке.
– У…у…уйдите от ребёнка, прошу вас! – заикаясь протянул хозяин клиники, а когда девушка запрыгнула на ящики, ещё раз вздохнул и взмахнул рукой с браслетом перед собой, словно волшебной палочкой. Зажглись прожекторы, заново освещая препарированного кадавра. И почти сразу перед лицом дока возникло окошко с информацией.
Митрофан Митрофанович вчитался и озадаченно покачал головой.
– Подведу первые итоги, тем более что подоспел химанализ. Ткани жертвы пропитаны неким аналогом низкотемпературной смазки, не дающей, во-первых, потерять телу подвижность, а во-вторых, сгнить в условиях хранения в земной атмосфере. Имплантаты – это в основном система подогрева, чтоб мышцы не замёрзли при условиях, близких к абсолютному нулю. Что до одержимости, я не инквизитор, но думаю, что кто-то проводил опыты на нежити. Вдоль позвоночника идёт мелкая серебряная сетка, подключённая к току. Это похоже на электрический ошейник для дрессировки собак.
– Зачем? – тихо спросил Иван, глядя на дока исподлобья.
– А я откуда знаю⁈ – воскликнул тот, разведя руками. – Я, что ли, инквизитор?
Рядом с княжичем тихо прыснул смехом навигатор.
Но парень не успел огрызнуться, так как в разговор снова вклинились. И снова секретарша. И снова с истерикой в голосе.
– Митрофан Митрофанович! – верещала она, звонко цокая каблучками почти невидимых туфелек по бетонному полу. – Я пыталась объяснить, что вы заняты, но они сами!
– Чего сами? – прорычал док, готовый взорваться. Он только-только напялил новые перчатки и взял скальпель, чтоб продолжить препарировать кадавра.
Лифт закрылся, поморгал циферками и стрелочками и снова раскрылся.
Секретарша испуганно прижалась к ближайшему к ней стеллажу, на котором как раз и сидела Нулька. А в помещение громко крича ворвалась пятёрка действующих лиц.
– Митрофаныч! Выручай! – орал одетый лишь в спортивные штаны и обутый в кроссовки, татуированный парень лет двадцати пяти. На спине которого красовался такой же «Нейридж», как и у Фёклы. Экипаж вдоволь насмотрелся полуголую купчиху, хвастающуюся дорогим имплантатом, потому безошибочно опознал устройство. Торс парня был обильно залеплен пластырями, часть из которых пропиталась кровью.
Следом за ним тащили раненого товарища два здоровых мужчины. У одного руки были полностью заменены на киберпротезы, у второго из спины торчали дополнительные конечности, похожие на изрядно поцарапанные лапы паука. На концах лап были похожие на деревенские косы острые изогнутые клинки.
Раненый товарищ, ноги которого, оставляя тёмные кровавые полосы, безвольно волочились по полу, стонал и старался не хоть как-то поровнее держать голову. Получалось у него плохо, так как время от времени товарищ, который на фоне остальных не сильно выделялся протезами, проваливался в бессознательное состояние.
Замыкала шествие девица, у которой ноги до бёдер заменены на какие-то скоростные протезы, а на руках блестели стальные ногти.
И все вооружены с ног до головы, как будто это переезжал с места на место оружейный магазин, и забинтованы, словно помимо пушек перевозили и диких кошек, причём вперемежку с колючей проволокой.
– Что-то многовато киборгов в одном месте, – прорычал Потёмкин, медленно потянувшись за своим пистолетом-пулемётом.
– А что ты хотел от клиники для киборгов? Ожидал кошечек-собачек? – усмехнулся навигатор, который тоже не замедлил вытащить свой ствол.
– Митрофаныч! – не унимался татуированный парень, выскакивая на яркий свет прожектора.
– Какого хрена⁈ – закричал док. – Я вас только позавчера штопал!
– Спасай Тимоху! Он впереди шёл, но напоролись на сильный отряд, не смогли уйти!
– Ты не видишь, что у меня посторонние! – совсем уж закипел хозяин клиники.
Иван, стоящий возле кадавра, насупился. Док, вопреки заверениям, занимался явно чем-то незаконным. И княжич не знал, как поступить. С одной стороны, он инквизитор при исполнении, а с другой – прибыл как частное лицо и совершенного другому вопросу.
– К чёрту посторонних! Тимоха ранен! – орал татуированный. В свете прожекторов было заметно, что у него и глаза заменены на искусственные. такие же были у официантки на Проционе – зрачки неявственно быстро реагировали на смену яркости, да и радужка фиолетового цвета блестела как катафоты.
Док зарычал и швырнул на пол скальпель, который со звоном отскочил куда-то в сторону.
– Ты меня когда-нибудь подставишь! – заорал хозяин клиники.
Иван неспешно, чтоб не привлекать внимания, потянулся за револьвером, спрятанным в нагрудной кобуре под курткой.
– Сочтёмся, – не унимался татуированный, повернулся и махнуло рукой, подзывая поближе своих друзей, которые несли раненого. – Куда его положить?
– На пол! – рявкнул док, меня перчатки, а потом повернулся к Ивану и развёл руками. – Вы уж извините. Я дал клятву Гиппократа, а то бы сам пустил бы этих идиотов на органы, а протезы выставил на чёрном рынке.
– Ничего, я подожду, – спокойно кивнул княжич, в то время как его взгляд прыгал по действующим лицам.
В то же время Потёмкин и Михаил плавно отступали к грузовику, как говорится, на всякий пожарный случай готовясь к стычке. Мало ли что придёт в голову вооружённым головорезам.
При этом безопасник схватил за шкирку водителя флаера и толкнул в сторону кабины, не двусмысленно намекая на то, что от него ждут.
– Женёк, – пробасил Потёмкин, – ты бы побыл в теньке.
Андроид, лицо коего застыло маской растерянности, поглядел на киборга, а глаза, наоборот, непрерывно бегали, словно «собачье сердце» был сильно напуган.
И в этот момент у Ивана из внутреннего кармана на пол, прямо пятне света, с предательским звяканьем упал жетон.
Татуированный быстро проследил за вещью.
– Инквизиция⁈ Какого хрена здесь инквизиция⁈ – завопил он.
Хозяин клиники ошарашенно попятился, глядя на значок как на бомбу, а затем попятился.
– Идиоты! Подставили, придурки, – зашептал он, затем заорал в голос: – Сам разбирайся! Я клятву Гиппократа дал! Я не мог отказать в помощи! Я чист!
Заклацали предохранители, и две группы ощетинились стволами.
Повисла напряжённая тишина.
Глава 18
Дикие звери каменного леса
– Ваши действия потенциально опасны, – мягко произнесла девушка-андроид с эмбрионом в животе, тщательно проговаривая каждый слог, но её слова пропустили мимо ушей. Лишь док быстро оглянулся и окинул взглядом. Да Нулька взирала на происходящее с высоты стопки ящиков.
Казалось, перестрелка неминуема, но никто не хотел нажимать на спусковой крючок первым, ни экипаж «Синей птицы» ни вторгшаяся ватага киборгов. Хотя стволы направленного на противников оружия слегка подрагивали, а их обладатели часто дышали.
Раненый лежал, свернувшись клубочком на полу и тихо стонал. По бетону текла струйка крови, вытягиваясь багряным щупальцем в сторону стока – пол имел небольшой уклон в средину, где был слив для воды.
– Надо бы опричников вызвать, – быстро произнёс навигатор, двигаясь мелкими шажочками к задней двери грузовика, к которой был пришпилен потрошёный кадавр. Его сейчас не смущала нежить, во-первых, космический труп был обезврежен, а во-вторых, пушка сейчас не у него, а в руках вломившихся отморозков.
– Башку проды́ркаю! – заорал главарь киборгов.
– Тон, Тимоха щас обнулица. Драть отсю́ над, – протараторила девушка с ножными протезами, быстро присев на корточки и потрогав пульс товарища. Говорила она быстро и глотала окончания и целые слоги. Ставя при этом впереди предложения главные по смыслу слова, словно теги в блогах. На «синей птице» так никто не говорил: Иван, хоть и смутьян, но вырос в семье аристократии; навигатор с Потёмкиным тоже прошли институты и училища и получили образование. Женек, конечно, мог изображать любую речь, но тщательно изображая из себя средний класс, из коего чаще всего выходил техперсонал.
А такими отрывками говорили только на дне. Население столицы почти полмиллиарда человек, и не удивительно, что слои общества со временем сублимировали из общего языка свои наречия. Этот процесс затрагивал все большие города, начиная с древнего Рима, где из вульгарной латыни вырос итальянский язык, а столице Бритландии имелся свой язык «кокни». Да и Русь одно время грешила подобным. Дворянство не понимало глубинный народ, принципиально говоря на ином языке. Эффект расслоения то сходил на нет с грандиозными потрясениями всего общества, то снова набирал обороты. Отказавшись от французского, знать вернулась к истокам, потом живую речь влилась уголовная феня, тоже со временем уйдя, но оставив отпечаток в языке. И вот снова виток.
– Не́кадда драть! Не успе́м! – огрызнулся главарь по имени Тон и сделал шаг веред, держа на прицеле самого большого из экипажа – Потёмкина. Но говорить Тон продолжил, обращаясь к хозяину клиники. – Док, Тимоху ковырни, а я на пухе подержу этих. Инкви́зов не зовём, проды́ркаю!
Слово снова взял навигатор, добавившись до двери и встав за ней, как за щитом.
– Опричники будут здесь за десять минут от свистка. Мы продержимся, верно?
– Да, – согласился Потёмкин, поведя шеей. Послышался хруст суставов. Я уж точно.
Иван не ответил, а тоже сделал шаг вперёд, глянув на раненого.
Почему-то вспомнились слова отца, которые он сказал перед тем, как выбросить в лесу: «Дикий хищник, если он здоров, не будет рисковать понапрасну. Оценив свои силы в схватке с тобой, он либо молча уйдёт, либо будет так же молча атаковать. Но загнанный в угол, раненный или ослабевший от голода, и потому не способный убежать, будет драться до последнего. А если это стая волков, то на помощь раненому придут остальные». Хищные звери в заповеднике водились, но все как один чипованные и с блокировками от агрессии на человека. Каждого хищника отслеживал зоологический спутник. Потому не было возможности проверить, прав отец или нет, но Иван верил словам.
И сейчас перед ним стояли хищники. Двуногие, но тем не менее дикие.
Княжич шмыгнул и провёл свободной ладонью под носом. Правила для хищников всегда одинаковые, что в тайге, что в трёхмерных железобетонных лабиринтах бесконечного города. И стая загнана в рамки.
Конечно, Иван мог неправильно понимать ситуацию, и звери не звери, и правила не для них, но сейчас надо принимать быстрые решения.
– А что, если мы дадим вам вылечить друга, вы уйдёте? – тихо спросил княжич, встретившись взглядом с главарём, который был ненамного старше его самого.
Тот сглотнул, а потом кивнул, но ствол не опустил.
– Тон! – заверещала девушка-киборг. – Эт ловушка! Тянут время! Драть над!
– Затни́сь! – прокричал главарь, тоже глотая звуки. – Док! Время!
– Да, надо драть. Инач всех в вечный бан снесут, – согласится с подельщицей ещё один киборг, имея ввиду смерть.
– Ди́те! Я сам.
Подельники глянули на лифт, нервно засопели, переглянулись, но остались.
– Дебил ба́гный, я сама бы Тимоху ковырнула! На авось, – выругалась девушка и добавила ещё несколько словечек покрепче.
– У тя удачи мало, – огрызнулся Тон, нервно топчась на месте и принимая то правую стойку, то левую. Потом прикрикнул на Митрофана Митрофановича: – Док!
Но хозяин клиники продолжал молча стоять и бегать взглядом то на одного, то на другого парня.
– Док! – снова взорвался Тон. – Время!
Иван посмотрел на хозяина клиник и кивнул, мол, не будет мешать. Только тогда Митрофан Митрофанович с громким матом взял со стола инструменты и прорычал:
– Тащите сюда этого бедолагу! Где вы опять вляпались? И умоляю, не подстрелите суррогатную мамку, иначе опричники положат здесь вообще всех без разбора. И так придётся мамке чистить память, чтобы, выбравшись наверх, не доложила.
Два киборга осторожно взяли раненного под руки и вынесли на свет.
– На стол его кладите, придурки! – выругался док, который уже понял, что убивать никого не будут. И тут же сдвинул рукой инструменты в сторону.
И тоже время заговорил один из киборгов, причём затараторил, вываливая кучу информации на всех присутствующих:
– Док, мы на катку зашли. На трёшку-бетонку. Тимоха танкова́л в бро́ньке, но те сконтрили бронебойкой. Мы его из бро́ньки ель вынули, и сюда. Док, мо́нек пока нет, но отдадим. Лут на ауке сбросим и отдадим.
– Если живы будете, – пробурчал хозяин клиники.
– Док, а эта мамка не в сетке? Не сольёт?
Митрофаныч вздохнул и глянул на говорящего:
– Ты совсем дебил? Неужели ты думаешь, что я регулярно ковыряюсь в ваших кишках и не поставил глушилку?
Поняв, что сболтнул лишнего, док скривился и уставился на Ивана, мол, сдашь же. В глазах читалось, что придётся срочно продавать клинику и драпать подальше, а заодно и документы менять. А потом поискал взглядом Женька:
– Чтоб я тебя больше не видел, – пробурчал док, сдерживая слова покрепче.
– Я хотел как лучше, – жалобно протянул андроид с собачьим сердцем.
– Лучше для кого? Для тебя, меня или нового хозяина?
Женёк изобразил невинные щенячьи глазки, но док прищурился, показывая, что на него этот фокус давно уже не действует.
Иван стоял и слушал. Потом взял слово, ибо ему стало любопытно:
– Что за катка? Что за бетонка?
Стоящие за его спиной навигатор и Потёмкин переглянулись и тоже стали внимательно слушать.
– Да мы это… – начал один из киборгов, но его оборвал док, который быстро напялил перчатки и уже взял инструменты.
– Придурки они. Я сам поясню, а то нагородят, хрен поймёшь. В общем, это подпольные игроки в лабиринты, типа новых гладиаторов. Царь-батюшка не сильно поощряет такое развлечение, и бойцы вне закона, но пока не случилось что-то резонансное, смотрит сквозь пальцы. Это как в прошлом году был бой на станции метро. Под огонь попал состав и несколько мирных жителей. Тогда опричники много кого на месте порешили. Сами знаете, на такие вещи ведётся быстрый суд. Поставили пойманных раком, сбросили скан улик в судебную сеть, через полчаса приговор – вышка. Тут же и пуля в башку. Мозги в прямом эфире полетели на тротуар. Негодяев наказали, и общество уже не шумит.
Уловив во взглядах недопонимание, док продолжил пояснять:
– Это как с проститутками. Все знают, что они есть. Кому надо, тот купит. Но пока шума нет, они никому не нужны.
– Странное развлечение, – пробурчал Иван.
– А это не они развлекаются. Это стримеры и те, кто стримы смотрит.
– А! Понял! – просиял Иван. – У меня несколько товарищей смотрели, но я думал, что там не насмерть.
– Это зависит от правил и лиги. Есть лайт-версия боёв, она ближе к обычному спорту. А есть подпольные кровь и мясо, и там ставки и донаты в разы больше. Но этим до высшей лиги, как пешком до Луны. Ну а в высшей такие деньги крутятся, что прокачанная команда раскатает этих лохов за три секунды.
– Док, поле́че с базаром! – огрызнулся тараторящий киборг.
Митрофаныч отмахнулся, залез щипцами в потроха Тимохи и продолжил:
– Куда уж мягче. С отрядом высшего уровня даже взвод опричников не всегда справится. Если провести историческую параллель, то восставших гладиаторов под руководством Спартака тоже пришлось давить шестью или восемью легионами, не помню точно, и то не с первого раза получилось. А эти… – док указал взглядом на отряд киборгов, – эти и есть самый натуральный киберпанк в самом его прямом смысле. Цифровая труха под ногами. Низы из трущоб. Окалина на стальных опорах нашего общества. Ставят импланты, идут в бетонку, весь доход, если выжили, вкачивают в апгрейды, и снова в бетонку. Я даже не запоминаю их толком, как и уличных гонщиков на а́йриках – одноразовые они. Разве что Тон уже четвёртый год ходит, видать, ещё не совсем чу́йку потерял. Да, Тон? У тебя имя-то есть, или только кличка, боец масштаба жилмассива?
– Я Антон, – зло процедил главарь и добавил: – Я лучше в бетонке сдохну, чем бу коло́ца тра́нками, синячить до смерти или по свалкам ры́ца, как бомж.
Он смолк, а в хирургическое судно из нержавейки брякнула пуля, потом ещё одна.
Док отложил щипцы и скальпель и взялся за иголку с ниткой.
– Всё, ваш друг будет жить. С тебя девяносто тысяч.
– Скока⁈ – возмутился Тон, вытаращив глаза. – В прош раз эт бло сорок!
– В прошлый раз вы не ломились ко мне, когда здесь инквизиция. И не оправдывайся. Я же предупреждал, что сначала дашь знать, что свалишься на голову, и только потом приходишь.
Все переглянулись. А Иван задумался, а потом притронулся к смарт-браслету.
– Док, если сорок, то я оплачу.
– Зачем тебе это надо, княже? – недовольно протянул Михаил, опустив ствол своего оружия в пол.
– Он ещё и князь, – немного визгляво и вытаращив глаза, протараторил киборг из панков.
Иван тоже опустил пистолет, игнорируя истерику у противоположной стороны, и обернулся на навигатора:
– Интуиция.
Михаил пожал плечами, но смолчал. Мол, сам думай, но мне денег жалко.
Зато Потёмкин хрипло усмехнулся и поддакнул Ивану:
– Не. Всё правильно.
Вставил слово и хозяин клиники:
– Да, и я не первый год живу. Ты, княже, с частным визитом, и я тебя не видел. Тебя здесь не было. Так? И ты же князь? Я правильно понял?
Иван медленно кивнул и посмотрел на Тона, взгляд которого напряжённо бегал, причём вприпрыжку, по лицам всех присутствующих. Мимика выдавала лихорадочный бег мыслей. Его можно понять, он в смятении, перед ним князь-инквизитор, которого нужно избегать всеми силами, но в то же время хочет отплатить расходы. Разрыв шаблона.
А док, наоборот, улыбнулся и расслабился. Всё вошло в привычную колею.
– Тон, ты тоже этого незнакомца не видел. Ясно? – произнёс Митрофан Митрофанович, – Давай, напряги свой мозговой резистор.
– Чё? – переспросил Тон, насупившись.
– Твоё серое вещество усиленно сопротивляется умственной деятельности. Даже отсюда видно, как оно греется по закону Ома, словно замкнувший проводник под током. Аж уши горят, словно лампа накаливания.
– Док, я не тормоз. Но эт же инкви́з. Брать от нёв мо́ньки – хрень. На районе не поймут.
– Ты потом своему другу объясни, как очухается, правильно было за его лечение заплатить или неправильно, – протянул Митрофан Митрофанович.
Тон поджал губы, словно пересиливал себя, отрывая от пола тяжеленный ящик с проблемами, и опустил наконец-таки оружие.
– Линка, Морж, бри́те Тимоху, и дрём отсю́.
– Эт подстава! – закричал один из панков. Он попятился, водя стволом туда-сюда, словно хотел взять на мушку всех, кто есть в ангаре.
– Морж, не глупи, – прокричал Тон, у которого сейчас действительно загорелись уши.
А его товарищ отскочил в сторону и схватил флегматично стоящую суррогатную мамку, спрятавшись за ней, как за заложником.
– Я им не верю! И док с ними заодно! – надрывно завопил Морж.
