Текст книги "Поворотный момент (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Петрович сидел рядом с колдуньей, и они обменивались многозначительными взглядами и улыбались.
Нулька лежала на стекле большого иллюминатора, как на полу, и болтала ногами. При этом тыкала пальцем в стекло, показывая на многочисленные точки двигающихся в исходящий сектор кораблей. Потом жмурилась и тужилась, отчего щёки стали красными-красными. Когда звездолёты исчезали в гипере, громко объявляла то, что почуяла.
– Этот к Сириусу пошёл. Этот на Центавру. А этот не знаю, слишком далеко прыгал.
В какой-то момент Нулька насупилась и тихо забурчала:
– Этот прыгнул без фокусатора. Не отслеживается.
В общем, корабельная фея тренировалась.
А Иван сидел пристёгнутым в кресле напротив большого экрана и смотрел бои на бетонке. По старой подземной парковке с тысячами брошенных флаеров, ждущих свою очередь на утилизацию, бегали десять групп. Правила просты, как в обычной королевской битве – к концу матча должна остаться только одна. Если отряды не укладываются во отведённое время, у них начинает бежать счётчик штрафной суммы – чтоб подстегнуть тормознутых и просто осторожных. По сути, те, кто медлит – остаются без денег, даже если все целы, и теряется какой-либо смысл боя на площадке, особенно когда есть раненые или убитые. Конкретно на этой арене разрешалось применять только дробовики с дробью на зайцев, бронежилеты и защитные маски. Казалось бы, если это кровавый спорт, то зачем смягчать? Но когда схватка потенциально не смертельная, а лишь эффектно кроворазбрызгивательная, темп запределен. Игроки рисковали. А распорядители боёв берегли гладиаторов.
– Того панка ищешь? – басовито спросил Потёмкин.
Княжич кивнул и провёл рукой в воздухе.
Одно поле боя сменилось другим. На этот раз друг за другом гонялись десять пар. Они скакали по крышам небоскрёбов, жмущихся друг к другу, как сельди в бочке. Использовали шокеры и мелкашки. Бойцы бегали в только шортах, а счётчик включался через пять секунд застывания на одной позиции. Судя по комментариям, один всё же сорвался вниз.
– Зачем? – снова спросил киборг.
Иван пожал плечами.
– Не знаю, просто интересно.
– Ясно, – кивнул Потёмкин, а в следующую секунду Нулька громко закричала:
– Прыжок!
Никто не успел ничего сделать, как перед взором промелькнула белая пелена внепространственной пустоты. Связь оборвалась, экран почернел.
– Какого чёрта⁈ – заорал капитан, протирая ладонями глаза. Сидящая рядом с ним Варвара Васильевна охнула и схватилась за виски.
– Нулька! – возмутился по громкой связи Михаил. – Ты что творишь? Почему прыгаешь без согласования⁈ Нам штраф влепят!
– Да я потренировалась! – заголосила богинька в оправдание. – Корабль прыгал недалеко! Я попробовала его догнать!
– Получилось? – негромко спросил Иван.
– Не очень. Я его не вижу.
– На радарах только облако обломков развалившейся на части кометы, – пробурчал по связи навигатор, и добавил: – Пыль, щебень и три больших скалы. Всё движется синхронно.
– Ну и где мы⁈ – снова возмутился капитан.
Все дружно глянули в большой иллюминатор, на котором до сих пор ютилась, словно на льдине, корабельная фея. Девушка виновато улыбнулась и пожала плечами.
– В поясе Койпера. Рядом с матушкой Землёй, – ответил вместо богиньки навигатор, а потом начал пыхтеть: – На радаре возникли движущиеся объекты. Траектория не свободная. Объекты маневрируют. Чёрт, похоже на торпеды!
– Всем полная готовность! – заорал капитан.
В кают-компании заверещала сигнализация. Испуганные русалки, по-прежнему таскающие мокрые тряпки и щётки, отскочили к стенам и таращились на остальных. Даже до них доходила серьёзность ситуации.
– Объекты, сорок штук, петляют! Двигаются согласованным роем! Похожи на малозаметные ракеты ближнего боя!
– Твою мать! – выругался Потёмкин и стукнул механическим кулаком по столу. – Выживем, потребую купить противоракетную защиту!
– Аварийный прыжок! – закричал капитан, затягивая до предела ремень безопасности. – Нулька, прыгай, дура! Не тупи! Всех погубишь!
«Синяя птица» дрогнула, запустив маршевые движки в бесполезной попытке уйти от лёгких, но быстрых и смертоносных боеприпасов. Всех беспощадно вжало в спинки.
Богинька же припала к стеклу и пыталась разглядеть то, что приближалось.
– Прыгай! – присоединился ко всеобщему возбуждению Иван, сжав до хруста подлокотники кресла. Сердце ухало, как ненормальное.
– Два километра! Полтора! Километр! Пятьсот метров!
Иван прикусил губу. Потёмкин зашептал молитву. Варвара Васильевна зажмурилась, чтоб было мочи.
– Я не хочу умирать! Я ещё икру не метала! – истошно завыла какая-то русалка.
– Контакт! – надсаживая голос, провопил Михаил.
Но взрывов не прозвучало. Вместо этого что-то начало негромко цепляться за обшивку, биться в иллюминатор, царапать металл и стекло.
Княжич растерянно уставился в окно.
А там замелькали неясные тени и морды, похожие на звериные.
Нулька сперва замерла, а затем встал на колени, словно на них присоски, держущие девушку на месте. Чтоб не улетела в невесомости, и начала часто-часто бить ладонями по прозрачной преграде.
– Мама! Мамочка! Это я! Я здесь! – закричала корабельная фея, а следом с громким хлопком исчезла.
На экипаж навалилась оглушающая тишина, к которой примешивался тонкий шелест системы вентиляции.
– Нулька! – заорал княжич и дёрнулся в кресле. Ремни не пускали, а в спешке не получалось их отстегнуть, но всё же парень совладал с защёлками и одним рывком долетел до иллюминатора. – Свет! Выключить свет!
Лампы погасли, и парень стал отчаянно вглядываться в сиротливую космическую пустоту.
Глава 22
Немного о дружбе
– Может, поешь? – тихо спросила Варвара Васильевна, медленно и осторожно подплыв к иллюминатору. В руках она держала тюбик с борщом. А поверх серого комбинезона надет белый передник. Это придавало происходящему налёт будничности.
В кают-компании был погашен свет. И никто не решался его включить.
– Не хочу, – тихо ответил Иван. Парень висел в невесомости у большого окна в позе младенца – руки перед собой, ноги поджаты к животу. А сам тоскливо глядел в бесконечную пустоту, усыпанную безжалостными и колючими звёздами. Космос походил на наждачку – так же царапал душу.
За стеклом лишь блеск аварийных маяков падал на края иллюминатора, на антенны, а сквозь прозрачную преграду и на самого княжича, оставляя резкую человеческую тень на стене и столе.
– Я уже говорила Валере, что не только Нулька может двигать корабль через гипер.
– Мне всё равно, нас может и эвакуационный буксир дотащить, – пробормотал Иван и повернул голову в сторону ведьмы и с детской надеждой на чудо в глазах спросил: – Как думаешь, она вернётся?
Варвара Васильевна вздохнула и приблизилась вплотную к княжичу, который опять уставился в бездну, осторожно коснувшись пальцами его волос. Парень не сопротивлялся.
– Она была, и всё вроде как всегда, а исчезла, и словно что-то изнутри вырвали? – прошептала ведьма.
Иван легонько кивнул. Иллюминатор, покрытый специальной плёнкой с градиентом преломления, не отражал и не бликовал, и на этом покрытии не остались даже отпечатки пальцев. От этого княжич казался сам себе вампиром, отторгнутым из бытия.
– Ну, бывает.
Варвара мягко прижала княжича к груди и обняла. Они несколько минут молча плыли в невесомости.
– А если она больше не захочет быть человеком? – нарушил тишину Иван, кося глаза на космос.
Женщина вздохнула и пожала плечами.
– Не знаю. Ей сейчас придётся выбирать, кто ей ближе мы или семья. Какая из двух половин счастливее. Выбор – это всегда тяжёлая ноша.
– Надеюсь, она там будет счастлива, – прошептал княжич. Его лицо стало хмурым, и даже осунувшимся. Словно счётчик возраста сломался и за одну минуту отмотал вперёд сразу несколько лет, вырвав из рассвета жизни и приблизив её палящий, тяжкий да иссушающий полдень. В груди щемило и жгло. Боль тянулась вверх, к глазам, и норовила вырваться вместе со слезами, но парень сдерживал их. Сдерживал так же, как приказывал вещам. Приказывал: «Не сметь! Княжеской кровью повелеваю: не бежать!»
– А хочешь, я расскажу тебе сказку? – ласково проговорила ведьма.
– Не хочу, – буркнул Иван.
– Тогда лекцию.
– И лекцию не хочу, – покачал он головой.
– А зря, – ведьма вздохнула и отпустила парня: – Тогда займись делом. Тебе надо отвлечься и не думать. Будет постоянно возвращаться к мыслям о Нульке, тебя затянет в омут депрессии, и выбраться будет ещё тяжелее.
Иван едва заметно кивнул и обвёл тоскливым взглядом кают-компанию.
– Не хочу ничего. Может, лучше сказку?
– Тебе лишь бы сказки слушать, – повысила голос Варвара Васильевна, уперев руки в боки. – Бездельник. Лучше бы аквариумы с мелкой нечистью почистил, пистолеты смазал, патроны посчитал, в движке покопался. Или что там мужики делают? Князь ты или не князь?
– Князь, – снова пробурчал Иван, чувствуя, как накатывает злость. Женщину взяли на должность бортового медика, а она из себя королеву строит. Одним словом, ведьма.
– Ну так займись княжескими делами, – не унималась Варвара.
– Отстаньте от меня, – проронил парень.
– Да-да-да, вот придут к тебе подданные, мол, беда, светлый князь, война, стихийное бедствие и маньяк-людоед в придачу, а ты забьёшься от них под одеяло, типа не трожьте, у меня личное горе и неразделённая любоф. Что о тебе подумают?
– Нет у меня княжества! – рявкнул княжич, схватившись за блестящий поручень и резко повернувшись к ведьме.
– Так его никогда и не будет, если станешь ото всех прятаться и грустить. Твои предки, поди, его так и потеряли. Пришёл недруг, а предок за шторкой спрятался.
– Он его в карты проиграл!
– Потому что тупой и бесхребетный. Пошёл на поводу у шарлатанов и даже не понял этого. Не нашёл в себе сил сказать твёрдое нет.
– Да пошли вы! Не нравлюсь, можете сойти в ближайшем порту! – выругался Иван, а Варвара Васильевна медленно опустилась на пол и начала ходить по нему словно примагниченная. Было темно, но женщина не включила свет и принялась демонстративно перемывать посуду руками, хотя можно воспользоваться и машинкой. Загудела вытяжка, втягивающая в себя случайные брызги, сорвавшиеся с губки, тарелок, вилок и кружек. Губку она обмакивала в большой, размером с кулак, колышущейся от сквозняка капле воды, возможной только невесомости, а потом выжимала у самой решётки вентилятора. Чистая посуда примагничивалась к гнёздам в шкафчике, а грязная медленно витала возле Варвары, ожидая своей очереди.
Иван некоторое время висел у окна, глядя ведьме в спину, а затем рывком подплыл к аквариумам. Убираться в них не было смысла, разве что кинуть гвоздей и проволоки к металложёркам.
– Достали. То инквизитор или не инквизитор. То князь или не князь.
– Мы все сейчас твои подданные, – мягко произнесла ведьма, не поворачивая головы и продолжая заниматься посудой. – Мы все от тебя зависим. Мужики шли за тобой в шахты с нежитью, веря слову. Мужики не сбежали во время стычки с панками, а могли бы разорвать контракты. Они считают, что ты способен учитывать не только своё я, свои хотелки, чтоб здесь и сейчас, но и интересны всей команды. А если они перестанут видеть в тебе князя? Ты станешь просто избалованный, эгоистичный и непосредственный мальчонка, как та Фёкла, про которую мне рассказывали.
У Ивана дёрнулись губы, и прилила кровь к щекам. Если бы не темнота, был бы виден румянец стыда.
– Я не такой, – пробурчал парень.
– Так прими решение. Любое, только не бездействуй. Даже если оно ошибочное, оно будет лучше, чем ничего.
Княжич насупился, взялся руками за поручни, подтянул себя к стенке кают-компании и ткнулся в неё лбом. Решение простое: лететь самим или ждать буксирного катера. Но его действительно нужно принять.
– Ну что там? – донёсся тихий шёпот Петровича.
– Мне отсюда не видно, – едва слышно проговорил Михаил.
– Брысь. Не видите, хреново ему, – процедила сквозь зубы ведьма.
Иван чуть сместился, и в стекле аквариума отразились лица товарищей, выглядывающие из коридора.
Они всё слышали – и наверняка специально подстроили. И ждали, что скажет княжич.
Иван вздохнул и повернулся к женщине.
– Варвара Васильевна, вы говорили. Что есть ещё один, кто способен протолкнуть корабль через гипер. Кто это?
– Я разве так сказала? – прищурившись, проворковала ведьма.
Парень опешил.
– Да. Вы сказали. Есть ещё.
Варвара хитро улыбнусь и протёрла руки о передник.
– Я сказала, есть ещё, но про одного не говорила. У нас их целый косяк на нерест плавает.
– Мы⁈ – послышался дружный хор изумлённых русалочьих голосов. И к торчащим из прохода головам экипажа прибавились ошарашенные физиономии рыбодевочек. – Да мы в космосе первый раз, и в гипере никогда не были! – растерянно протянула одна из них – та, что большая полярная.
– Вы такие же создания гипера, как и Нулька. Разве что слабее и без постоянной прописки в параллельном мире, – произнесла довольная эффектом Варвара Васильевна. Она обвела всех присутствующих взглядом и громко продолжила: – И будь я – не я, если не заставлю вас прыгать!
* * *
– Не так, – тихо проговорила Дарька, сидя на своей кровати и наблюдая за Фёклой. Купчиха коротеньким, но очень острым ножом чистила картошку. Пальцы были изрядно изрезаны и перемотаны пластырем и нож держать получалось с трудом. Но Фёкла твёрдо решила добраться до космопорта – только там можно встретить подходящий корабль и сбежать. А для этого надо заслужить доверие упырей. План дурацкий, в нём множество дыр и нестыковок, но это единственный более-менее реалистичный план. И даже если не удастся сбежать, то право выбора и возможность жить по-человечески – тоже лучше, чем ничего. Старый вампир был очень убедителен в этом. А в качестве жертвы на роль отца Фёкла выбрала Макса. Ручной человек был всегда спокоен, послушен и искал лишь нехитрой дружбы.
Но сейчас надо приготовить ужин.
– А как? – огрызнулась купчиха, сверкая злыми глазами и играя желваками. В раковину, сделанную из обычной нержавейки, со звонким стуком падали большие куски клубней. Вода, неудачно попавшая на очистки, разлетались частыми брызгами, от которых Фёкла была мокрой с ног до головы. Из одежды был только серый фартук, да длинное кухонное полотенце, которое купеческая дочка намотала вокруг бёдер на манер пляжной юбки.
– Ты слишком много срезаешь, надо тонким слоем, иначе есть будет нечего – ты всё в мусор искрошишь, – мягко пояснила Дарька. Ручная человеческая самка, как называла её Фёкла, сидела с младенцем на руках и легонько его покачивала. Ребёнок изредка кряхтел во сне, недовольно морщился и водил личиком вправо-влево.
Купчиха с грохотом швырнула картофелину в раковину, упёрлась в столешницу руками и застыла с опущенной головой.
– Задолбали, – прорычала она. – Возьми да покажи.
Дарька вздохнула. Осторожно положила ребёнка на кровать и встала. В этот момент в комнату вошёл Макс.
Фёкла смерила его бесноватым взглядом, а потом взорвалась в крике:
– Разуваться не пробовал⁈ Видишь мои руки⁈ – купчиха покрутила перед лицом парня изрезанными ладонями, а затем указала на исцарапанные ноги. – А колени видишь⁈ Я эту долбанную конуру целый час сама мыла! Тоже мне друг называется!
Парень, переглянувшись с Дарькой, молча попятился, пока не упёрся спиной в стоящего позади него Рекса.
Тот, напротив, ни капли не смутился, а лишь вытянул шею и спокойно произнёс:
– Я надеюсь, ты так же будешь ценить чужой труд, как и свой. А то мы ещё даже до туалета не добрались.
– Когда же это рабство кончится, – застонала Фёкла и застыла посреди помещения, опустив руки и закрыв глаза.
Рекс оттеснил в сторону своего спутника, разулся и подошёл вплотную к купчихе.
– Я не знаю, что имеешь в виду под словом рабство, но мы должны быть благодарны кровавому богу, что живы. Без него мы бы не протянули минуты. Уже поверь, я видел людей, умирающих в вакууме. Они были выброшены нагишом на застывавший до состояния льда и снега воздух. У них вскипает кровь, а ноги застывают и лопаются, как стекло. Им нечем дышать, а лёгкие превращаются в сплошную кашу.
Сторожевой человек взял Фёклу за руку и неспешно оторвал один из пластырей. Купчиха постараюсь вырваться из железной хватки, но не получилось. По пальцам и ребру ладони побежала кровь.
Несколько капель с едва слышными шлёпками упали на серый бетон пола.
– Жертва кровавому богу, – прошептал Рекс, и Фёкла выпучила глаза, потому как кровь начла впитываться этот самый бетон, пока не исчезла без следа. – Кровь имеет силу, – прошептал сторожевой человек, отпустил купчиху и добавил: – Картошка подождёт, сейчас тебя зовёт госпожа. Вы пойдёте на тренировочную площадку. Макс поможет тебе. И дам совет – не играйся со словом «друг» и дружбой. Это святое. Ты либо своя, либо чужак, и правила для этих двух случаев разные. Друзей любят, врагов ненавидят, но могут уважать и бояться. А те, кто мечется между враждой и дружбой – это просто говно. Попробуй во время передышки поразмышлять о том, как относятся к говну.
Купчиха подняла глаза, а потом как была в мокром переднике и полотенце, так и пошла к выходу, обогнув и стараясь не касаться Рекса, потому как боялась не меньше, чем старого упыря. Уже на пороге остановилась и обернулась:
– А дружбе можно научиться?
– Дружбе не учатся, – проронил охранно-сторожевой человек. – Ты либо друг, либо нет. Но зато учатся общаться с друзьями и понимать их. Позже поговорим, когда вернёшься с тренировки, дочистишь и пожаришь картошку. Мы сядем и за столом обсудим.
* * *
– Бездарности, – бурчала Варвара Васильевна. Она и одна из русалок висели в невесомости посередине кают-компании. Ведьма располагалась за спиной у морской девы и закрывала глаза ладонями. Удивительно, но у морских созданий до сих пор не было человеческих имён – они им были не нужны, чтоб понимать друг друга. А ведьма тем временем шептала: – Сосредоточься. Почувствуй исходящий из воздуха холод.
– Но ведь жарко! – взмолилась русалка, скусив кислую физиономию. Ей не хотелось учиться. Морские создания привыкли вести праздный образ жизни, развлекая туристов и отдыхая под тропическим солнцем на пляже. Их не держали границы и рамки человеческого общества, и можно в любой момент уплыть в изобилующее пищей бескрайнее море. И словно дельфины, они не утруждали себя планированием будущего, хотя, в общем-то, неглупы. Просто ветрены до невозможности, и даже читать и писать не умели, ибо им это не надо. В общем – идеальный источник разложения дисциплины и культивации лени, совмещённый с неуёмным и неуместным любопытством – бесконечная сиеста.
– Холод! – повысила голос ведьма и сама закрыла глаза. – Дыши медленно, сосредоточься на холоде.
– Сейчас бы поесть, – прошептала ещё одна хвостатая подружка, прислонившаяся спиной к стенке.
– А что есть поесть⁈ – тут заголила вторая.
– Точно, поесть! – вклинилась третья.
– Обед! – радостно заорала обучаемая, раскинув руки. Весь настрой слетел в один момент, как пыль с коврика, который начали выхлопать большой палкой.
Лицо Варвары Васильевны медленно наливалось пурпуром негодования. Ведьма отпутала русалку и схватилась за голову.
– Это выше моих сил! Княже, я сдаюсь! Эти дуры необучаемы! Их предел – ведро и швабра!
Экипаж, расположившийся по периметру каюты, воспринимал по-разному.
– Чайки, одним словом, чайки, – проронил Петрович.
– Нам нужен буксир, – произнёс навигатор, и все посмотрели на Ивана.
– Ладно, – протянул он, проведя ладонью по лицу. – Буксир так буксир.
Княжич оглядел товарищей и улыбнулся. Потому что надо взять себя в руки и не раскисать. Потому что экипаж зависит от своего лидера, доверив жизни и судьбы.
Парень протянул руку и взял медленно ползущего по стене осьминожика и положил себе на плечо. Бесхребетный индикатор перестал копировать цвет стены, став серым с багряными пятнами, и сжался в тугой комок, из которого выглядывали большие и любознательные глаза.
– Всё, народ, князь вернулся, – с лёгким дружеским подколом проговорил навигатор. Но радость его была недолгой, к Михаилу подплыла большая полярная дева. Она схватила навигатора в охапку и прижала к себе, как плюшевого медвежонка, так что голова мужчины оказалась между больших грудей. Пропорции были такими же, как если бы взрослая женщина обняла грудничка.
– Мягкий. Хороший, – протянула тёплым низким голосом русалка.
– Отпусти дура, рёбра сломаешь, – через силу выдавил из себя Михаил.
– Держись, боевой киборг, – усмехнулся Петрович. – И не говори, что киборг только по военнику. Сейчас тебе столько женского счастья привалило.
– Она сейчас меня задушит этими двумя счастьями, – просипел Михаил.
– Я вызвал буксир. Но свободный тягач прибудет только вечеру, – раздался голос Женька по внутренней связи.
Иван ухмыльнулся. До вечера ещё далеко, можно даже выспаться.
Парень отцепился от поручней и направился в сторону прохода, ведущего к каютам, а следующий миг плашмя рухнул на пол. И не только он один. Загромыхала витающая в невесомости посуда, посыпались мелкие незакреплённые вещи, с визгом шлёпнулась на четвереньки ведьма.
Да и все остальные приземлились тоже не очень удачно.
– Опять колени отбила, – протянула варвара.
– Да блин, что ж такое⁈ – возмутился Петрович, снова отбивший мягко место.
– Помогите! – глухо орал из-под упитанной русалки Михаил. Его зажало двумя большими счастьями так, что снаружи торчала только рука.
Морские девы хором заревели и заплакали, словно дельфины, нечаянно выкинутые на берег.
Иван поднял голову и тут же вскочил на ноги.
– Нулька! Нулечка! Ты вернулась! – радостно завопил он и бросился к сидящей на краю стола и болтающей ногами корабельной фее. А та улыбалась от уха до уха, сияя, как начищенная до блеска медная бляха.
