Текст книги "Поворотный момент (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Глава 2
Дрифт и притирки
– Нулька! – заорал капитан, как только взошли на борт.
Иван поморщился, ибо кричал Петрович слишком уж громко.
К тому же княжич устал. Впрочем, устали все. Даже новые члены экипажа. В кафе прождали целых пять часов, сожрали от нечего делать по три обеда, но желающего присоединиться к «Синей птице» медика так и не нашлось.
Да и взлетали тяжело. Планета Процион-4 на два миллиарда лет моложе Земли, потому на ней всё ещё часты землетрясения. Тряхнуло как раз перед самым подъёмом, и диспетчеры дали взлёту отбой, на случай если совсем уж сильные толчки разрушат генераторы опорного поля. Падать на полпути в небо – очень неприятно и крайне вредно для здоровья. Благо, тёплый климат позволял делать сейсмоустойчивые здания из обшитого тонким упругим пластиком металлического каркаса. Даже окна домов представляли собой либо похожий на иллюминатор звездолёта бронированный стеклопакет, либо, наоборот, натянутую на всю стену прозрачную и упругую мембрану.
Позже, уже на орбите и выходя на стыковку, Иван насчитал штук сорок действующих вулканов, окружающих континент и образующих Большой Огненный Барьер, пролегающий по тектоническому разлому. Вулканы непрерывно выбрасывали в стратосферу столбы раскалённого газа и пепла и кипятили, неглубокие, переполненные солями и кислотами моря, занимавшие в сумме не больше трети планеты. Лавовые реки и целые озёра соседствовали с обычными. Но при всём этом, ещё неостывший мир процветал, привлекая различные компании, ибо собирать ресурсы было проще простого. Они сами истекали из недр, только успевай подгонять тяжёлые лавовозы.
В общем, мир кипел. Грандиозные, нежданно-негаданно налетающие штормы проливались океанами дождя, сверкали сотнями молний в секунду, и так же внезапно растворялись, уступая место чистому белому небу. Белому из-за спектра звезды и состава атмосферы, чей свет рассеивался и давал несколько иной, чем на колыбели человечества, оттенок. А моря зеленели завезёнными с Земли экстремальными бактериями и химически стойкими водорослями, которым было всего достаточно: тепло, но нежарко; очень светло; и полное изобилие самых разных полезных веществ.
– Нулька! – продолжал звать корабельную фею Петрович.
Иван прошёл в кают-компанию и бросил на стол пачку документов. Девать их было некуда, ни шкафа, ни подходящей полки, хоть в оружейный сейф засовывай. И похоже, отдельный огнеупорный ящичек заводить придётся.
– Нулька, тудыть тебя растудыть!
Богинька возникла из ниоткуда в своей цветастой пижаме, при виде гостей ойкнула и мгновенно исчезла. Повторно появилась уже в беленьком сарафанчике с голубеньким пояском. Как всегда, босиком. И хотя девушка делала бодрый вид, большие глаза потускнели и поблёкли, а волосы вместо огненно-рыжих были цвета выжженной солнцем травы.
После происшествия между Фёклой и Нулькой все делали вид, что ничего не случилось, но небольшая напряжённость осталась. Тему попросту не поднимали. Ведь прошло всего несколько дней, и необходимо переосмыслить происходящее.
Иван остановился посередине кают-компании и медленно потёр лицо ладоням. Он не собирался сдаваться, но как найти и спасти купчиху, если, конечно, та ещё жива, не знал. Неужели остаётся только одно: мозолить глаза всему дальнему космосу в надежде, что пираты клюнут на «Синюю птицу» как щука на блесну? Наверное, да.
Но сейчас важно разместить экипаж.
Княжич оглянулся на парочку совсем непохожих друг на друга персон. Так говорить будет правильно, так как один из них человек-инвалид после реабилитации. Второй же – робот с громкими претензиями на живое существо.
Мелкий Женёк не мог стоять на месте без движения. Переминался с ноги на ногу и окидывал помещение быстробегающим взглядом.
Здоровый безопасник, который по иронии звался Ильёй, наоборот, прикрыл глаза и словно медитировал, стоя неподвижно, как скала, или армированная опора моста. Вид у него был столь же монументальный.
Когда в помещение вошёл навигатор, Иван мысленно стряхнул с себя наваждение усталости и бросил взор в иллюминатор, где виднелась планета Процион-4.
– Петрович, – княжич уставился на капитана, – а как бы ты забросил приманку, чтоб на неё клюнули?
– Я бы? – медленно расплылся в улыбке товарищ. – Я бы шлялся по барам, пил и рассказывал, как тебе тяжело с Марьей на борту. Мол, важный свидетель в охоте на «Змея Горыныча».
Иван задумался.
– А если не поверят?
Пока размышлял, раздался низкий бас безопасника, который сидел на корточках возле аквариумов с трофейной нечистью и разглядывал содержимое, словно зверюшек в зоопарке.
– Я пока не посвящён во все тонкости происходящего, но тот, на кого приманка рассчитана, в любом случае начнёт проверять. Если ему не всё равно, конечно.
– Не. Не всё равно, – парировал княжич. – Они из-за приманки устроили бойню в клинике на матушке Земле.
– Да ну! – загоношился новый пилот, которого Петрович дразнил на разный лад, обзывая то Тузиком, то полупроводником понтов. – Тогда надо приманку поярче, а ещё прикормить чем-то вкусным. Вот бы эту девку с собой водить.
– Нет девки, – развёл руками Иван.
– Нулечка, – позвал корабельную фею Петрович и поманил пальцем, – цып-цып-цып сюда.
– Чего? – надулась богинька, предвидя неприятности.
– Ты можешь сделать такие же длинные и светлые волосы, как Марья?
– Я больше не хочу быть приманкой! – надулась Нулька и сложила руки на груди. – Я один раз уже была, мне не понравилось!
– Не вредничай, тебе дырка в голове не сильно-то навредила.
– А большая дырка⁈ – радостно заголосил новый пилот, словно школьник на сеансе фильма для взрослых.
– Вот такенная, – ответила Нулька, свела пальцы в колечко, изобразив отверстие, в которое запросто пролезет мячик для настольного тенниса.
Иван усмехнулся и дотронулся до смарт-браслета. Перед парнем возникло большое окно личного кабинета инквизитора-стажёра. Княжич пробежался глазами по меню.
– Вот зараза, он таки мне впаял медальку, – пробурчал парень, а потом перелистнул на список заданий. Там горели четыре пункта.
Иван обернулся, увидев, что экипаж замолчал и столпился за спиной, тоже заглядывая в окошко.
– Эй! Ваащета, это моя страница!
– Княже, ты не отвлекайся, читай. Мы же вместе в эту каку вляпывались, – крякнул с усмешкой капитан. А затем заговорил боевой инвалид, ткнув пальцем в список:
– Я бы это взял. И полтонны взрывчатки и столько же боеприпасов.
– Не, вот это, – встрял автопилот. – Запределье. Косяки диких демонов. Монстры глубокого космоса. Самое то, что Жуль Верн прописал.
– Я бы на Землю, – мечтательно протянул навигатор.
– Так, в перечне же нет Солнечной Системы, – с недоумением глянув на Михаила, произнёс Княжич.
– Если полетим к Розочке, взяв вот этот квест, крюк до Земли получится совсем небольшой, – пояснил навигатор, указав пальцем на одну из строчек.
– Розочке?
– Звезда Росс сто пятьдесят четыре.
Иван вызвал карту окрестностей Солнца и провёл пальцем между яркими разноцветными точками, значками и линиями условных обозначений и подписями.
– Сначала посетим брошенный лайнер, на котором летела Фёкла. Лайнер сейчас дрейфует на подступах к системе Проксимы Центавра. Потом на Землю и Розочку.
– Если не гнать Нульку, то восемь прыжков, – выдал результат навигатор, тоже проведя пальцами по карте.
– Учись, княже, – поддержал Михаила капитан, человек уже маршруты рассчитал. – Вот что значит, профи.
– Я тоже рассчитал! – громко возмутился новый автопилот.
– Сейчас и посмотрим, калькулятор на ножках, что ты умеешь. Сумку в каюту, и на мостик.
– А какую каюту?
– Вторую справа.
Кибер-Женёк сразу же схватил свой тяжеленный чемодан и попёр по коридору.
– Нулька, – шёпотом позвал Петрович богиньку, – сделай гравитацию побольше, чтоб маленько задолбался.
– Он же робот, что ему будет, – вскинула брови наивная девушка.
– Не знаю, пусть хоть батарейку немного посадит.
– Не хочу, – надулась Нулька.
И все дружно пошли на мостик.
Безопасник, коего звали Илья Потёмкин, а Петрович за широту плеч и обхват синтетического бицепса быстро окрестил чугунным Муромцем сбежавшего с броненосца-однофамильца «Потёмкин», тоже закинул по пути вещи.
Все заняли места и пристегнулись. Пилот, прежде чем заняться приборами, извлёк из кармана три распечатанные на принтере картинки размерами десять на пятнадцать и прилепил их над лобовым стеклом. На рисунках изображались гримасы, стилизованные под мультяшного подростка из комиксов: вот сосредоточенная до невозможности физиономия; вот сияющая от радости улыбка; а вот задумчиво приподнятая бровь.
– Это зачем? – тут же поинтересовался Иван, вглядываясь в картинки.
– Это очень важные эталоны, – ответил пилот и состроил радостную мордаху в точности как на бумажке.
Петрович замахнулся, словно хотел дать подзатыльник этому клоуну, но передумал.
– Давай стартуй. Только самый малых ход.
– Есть, самый малый! – бодро отрапортовал пилот, пощёлкал тумблерами, которые никто в здравом уме не поменяет на новомодные голограммы или сенсоры, и положил руки в белых перчатках на штурвал.
А в следующий миг всех вдавило в кресла.
– Падла! – завопил Петрович, потому как двигатели вышли на форсаж сразу, без медленного повышения тяги.
Только через три секунды ускорение немного снизилось.
– Ты нас угробишь, дебил бракованный!
– Всё пучком и в пределах погрешности! – радостно вскинув руки, закричал Женёк.
– Мы чуть сознание не потеряли!
– Не-е-е-е! У меня датчик стоит. Как только кровь из-за силы тяжести не доходит до процессора, тот начинает греться. У людей как раз в это время наступает гипоксия, и они гаснут, как старые лампочки.
– Свят-свят-свят, – пробормотал Потёмкин и перекрестился. – Думал, меня уже ничем не напугать, ан нет, есть ещё способы.
– Топи до упора! – заорал Иван, глядя, как с пути «Синей птицы» спешно убирались автоматические орбитальные буксиры и дерижопли частных таксистов.
– Есть, до упора!
– Поворачивай! – вопил Михаил, выпучив глаза на быстро приближающийся прямо по курсу сухогруз, тяжёлый, словно астероид.
«Птица» не вышла из форсажа, но сработали манёвренные движки, развернув ось корабля под углом к прежней траектории. Если звездолёты умеют дрифтовать, то это было именно оно. Для полной картинки не хватало ударной волны разорванного вакуума и оставшегося за кормой инверсионного в нём же следа, как это рисуют в дешёвых киношках.
– Падла! – надрывал глотку капитан,
– Камикадзе долбаный! – вторил ему Михаил.
Сухогруз приближался всё быстрее.
Он промелькнул под брюхом у «Птицы», причём два звездолёта разминулись всего в ста метрах друг от друга на скорости в полторы тысячи метров в секунду. Если бы врезались, оба рассыпались на молекулы, но поток ионов, вырывающихся из ускорителей маршевых двигателей, и так наверняка погнул какую-нибудь антенну на сухогрузе.
Петрович, предвидевший сей неприятный нюанс, аж поморщился, как от боли.
А затем движки вырубились, отчего ускорение пропало, и корабль перешёл к прямолинейному движению по инерции, но экипаж продолжал таращиться в лобовое стекло, не решаясь нарушить тишину.
Тем временем пилот вытащил из кармана ещё один рисунок, где изображалась физиономия чопорного сноба, приклеил рядом с остальными и начал вещать:
– «Синяя птица» вышла в исходящий прыжковый сектор в штатном режиме.
Он улыбнулся и нежно провёл ладоням по приборной панели.
– Я уже влюбился в эту малышку. Чую, мы с ней ещё позажигаем.
– Не, княже, я с этим психом никуда не полечу, мне одного психа хватит, – страдальчески протянул капитан и многозначительно глянул на Ивана, мол, вот он, второй сумасшедший. – У меня чуть инфаркт не случился.
– У меня тоже, – пробасил Потёмкин и снова перекрестился. Вообще, было забавно смотреть, как здоровенный киборг закатывает глаза и бубнит молитву.
Иван сделал глубокий вдох, переводя дух после экстремального манёвра, и поискал глазами Нульку. Богинька нашлась в самом уголке, словно стеснялась присутствовать, как ребёнок, который боится чужих дяденек. Но княжич понимал, что дело не в этом, но что придумать, не знал. А придумать надо обязательно, ведь если сердце корабля войдёт в штопор депрессии, будет вообще туго.
– Нулечка, ты готова? – ласково спросил парень.
– А? Что? Да, наверное, – пролепетала корабельная фея и опустила глаза.
– Миша, фокусатор с концентратором готовы?
Навигатор с небольшой заминкой дотянулся до вспомогательного экрана, полистал служебные меню, что-то ввёл, а потом кивнул.
– Жнёк, – сократив имя пилота, позвал Иван, – сориентируй «Синюю птицу». Нулька, старт по моей команде.
Корабль дрогнул, пол под ногами качнулся, а по обшивке прокатился прерывистый гул. Спрыснутая звёздами пустота сперва повернулась вокруг оси звездолёта, а затем плавно ушла вверх.
– Готово! – прокричал пилот.
– Даю добро на гиперпрыжок. На счёт три. Один! Два! Три!
Ничего не произошло. Ни вспышки, ни смены пейзажа за лобовым стеклом.
И весь экипаж дружно повернулся к богиньке, которая стояла в уголочке, обхватив себя руками и понуро потупив взгляд.
– Нулечка, что случилось⁈ – осторожно спросил Иван, зато Петрович взорвался тирадой:
– Инквизитора на тебя не хватает! Мы будем прыгать, или нет⁈
– Извините, задумалась. Давайте ещё раз, – тихо ответила корабельная фея.
Княжич вздохнул и заново начал счёт. Под выкрик «три!» мир потонул в белом мареве. Казалось, сам мозг получил засветку, как глаза, в которые ударил дальний свет от фар флаера, мчащегося во встречном ночном потоке.
– Что-то жестковато прыгнули, – пролепетал навигатора и начал тереть виски.
– Мы отклонились от точки выхода больше чем на двадцать процентов, – тут же отчитался пилот.
– Косячишь, – пробурчал капитан в сторону Нульки.
– А как вы с ней летаете? – разведя руки, возмутился Жнёк. – Погрешность вааще недопустимая.
А Иван глядел на понурую богиньку, которая с каждым брошенным в неё словом горбилась всё больше и больше. Будто не слова ронялись, а швырялись камни и тухлые овощи. И девушку было жалко.
Нулька всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
– Соберись, – снова прорычал Петрович.
И тут Иван не выдержал.
– Хватит!
Капитан приготовился возмутиться, мол, он здесь главный, всех их прижать надо, но столкнулся с очень серьёзным взглядом княжича. Безмолвная дуэль длилась всего несколько секунд, но юный князь-инквизитор вышел из неё победителем. Не резон с ним ссориться.
– Ай, делай что хочешь, я уже понял, что моё мнение здесь ничего не стоит! – недовольно взмахнул Петрович рукой.
А Иван положил ладонь на плечо пилота и подался вперёд. Пальцы чуть ли не хруста стиснули полимерную тушку.
– Ещё раз что-то вякнешь в сторону Нульки без моего разрешения, выкину с корабля. Будешь до ближайшей планеты добираться вплавь по вакууму. Хочешь, брасом, хочешь по-собачьи. Ты меня понял?
– Да как, если… – попытался возмущаться автопилот, но пальцы Ивана стиснулись ещё сильнее.
– Больно! – закричал Женёк, и хотя его лицо стало похоже на лишённую эмоций пластиковую маску, взгляд лихорадочно заметался, избегая встречаться с княжеским. Видать, эмуляция нервных окончаний зашла очень далеко.
– Не слышу, – процедил Иван. Губы его сжались, но казалось, ещё чуть-чуть и княжич оскалится, как дикий зверь. Брови опустились и сошлись поближе друг к другу, а зрачки расширились.
– Я понял! Все претензии письменно на ваш адрес! Ай, больно!
Иван разжал пальцы и вышел. Праведная злость нашла выход, и организм начал успокаиваться. Сердце сбавляло темп, понемногу выветривался адреналин. Но осталось некое беспокойство, ведь, даже если отвлечься от личных отношений, экипаж похож на механизм. Понятное дело, что новые детали должны притереться, но если не следить, то ржавчина недоверия, обид и недомолвок разрушит даже самые сильные и надёжные машины. К тому же, агрессивная среда опасной работы и давление со стороны начальства лишь ускорят процесс. Так говорил отец, и только сейчас Иван понял смысл сказанного.
И надо что-то делать. А что, пока не знал.
За окном же светил ярким бело-голубым прожектором Сириус. Он лежит почти посередине между Проционом и Альфой Центавра, и не пришлось делать большой крюк. Это очень хорошо, так как при разных непредвиденностях лучше быть в обитаемой системе.
Глава 3
Молот ведьм на замшелой планетке
После небольшой передышки всё было готово к следующему прыжку в сторону Альфы Центавра.
А в этот раз корабль очень удачно вышел у Сириуса, и не нужно будет делать лишних скачков или долго маневрировать, избегая гравитационной ямы массивной звезды. Гравитация, это такая штукенция, что воздействует даже на двигающийся в гипере звездолёт, внося достаточно большие неопределённости не только в траекторию, но и в двухмерное время изнанки мирозданья, очень чувствительного к массивным объектам. И для точного прыжка надо следить, чтобы, во-первых, звезда не находилась между точкой старта и точкой прибытия, а во-вторых, надо находиться желательно на самом краю гравитационной ямы. Идеальные перемещения делаются из точки пространства, где до ближайшей звезды не менее половины светового года.
Потому большие лайнеры, танкеры и сухогрузы, имеющие огромную массу покоя, скакали, разбивая маршрут на несколько, порой даже на несколько десятков отрезков. Потом переналаживались, давали отдыхать корабельным божествам и долго заряжали сверхмощные концентраторы.
«Синяя птица» в этом плане не являлась исключением, разве что благодаря таланту Нульки в быстром таскании через изнанку лёгонькой по космическим меркам яхты, и отдых можно сделать покороче.
– Готова⁈ – спросил княжич, оглянувшись на Богиньку.
Та легонько кивнула.
– Старт на счёт «три», – продолжил Иван, но в этот момент пиликнул смарт-браслет, оповещая, что пришло сообщение. Парень дотронулся до гаджета и выругался, так как в воздухе возникло окошко с аватаркой куратора. – Озвучить, – приказал он.
– Прыгать? – спросила Нулька.
– Подожди. Послушаю, что он скажет.
В браслете был образец голоса куратора, и нейросеть озвучила текст, выдав весьма достоверные нотки лёгкого пренебрежения и некоего высокомерия.
– По реестру ты летишь через Сириус. Если ты ещё там, срочно, срочнейшим образом прыгай к звезде Ле́йтена! Вопрос жизни и смерти! Только не спрашивай, «почему я?», просто у меня ближе никого нет, согласовывать с коллегами привлечение других исполнителей слишком долго, а время играет против нас. Пока прыгаешь, я подготовлю сводку от моего осведомителя.
Голос смолк. А Иван немного растерянно оглянулся на товарищей, которые ждали решения княжича, и произнёс риторический вопрос:
– Вот блин, почему, когда надо что-то срочно делать, сразу находится левое дело? Мне кого сейчас метнуться спасать? Фёклу или этого второго? И вааще, вдруг вопрос жизни и смерти – просто фигура речи. А то он мне уже вручал пластиковую медальку.
– Служи дурачок, получишь значок, – с тихой усмешкой прокомментировал ситуацию Потёмкин.
Стоящая у стенки Нулька зло забурчала, уподобившись тёмным божествам:
– Если Фёкла сдохнет, я не расстроюсь, и никто не расстроится.
Рядом тяжело вздохнул Петрович, глянув на надувшуюся корабельную фею:
– Я не столь кровожаден, хотя и меня эта дура изрядно достала, но сигнал бедствия звучит прямо здесь и сейчас, а Фёклу и без нас ищут по всему Млечному Пути. И не только её одну. Если она в плену и жива, то ещё денёк потерпит, если же мертва, то тем более не спасём.
Почесав затылок, вставил слово и Михаил:
– Да. Фёклу ещё найти надо, а подвиг наклюнулся прямо здесь и сейчас. Надо подсекать.
Парень поджал губы, размышляя, как быть. Ведь разорваться надвое никак не получится.
– Ладно, к Ле́йтенке. Только по-быстрому. У вааще меня нет никакого желания играться в принцип вагонетки. Мне надо спасти всех и сразу.
– За двумя векторами погонишься, в астероид влупишься, – пробурчал хмурый Михаил.
Иван быстро почесал в затылке и ответил:
– Я не за двумя, а по очереди.
– Я уже посчитал параметры скачка! – бодро отрапортовал пилот.
– Я тоже, – с небольшим опозданием и немного зло пробурчал навигатор, и княжич поставил себе на извилинах заметку, что придётся разбираться не только с капитаном, но ещё и с Михаилом. Чувствовалось в неё что-то не то. Что-то напряжённое.
Корабль снова качнуло. Затем загорелся индикатор готовности фокусатора, выставленного в направлении точки прибытия, а через десять минут «Синяя птица» снова провалилась в белую изнанку бытия.
– Отклонение по углу полтора градуса. Недолёт два процента. Общая погрешность прыжка девятнадцать сотых светового года, – тут же отчитался Женёк.
Ивану было немного непривычно слушать доклады. Он хоть и недавно на «Синей птице», но автопилот не выдавал подобные отчёты.
Стоящий рядом навигатор нахмурился, сбивая цифры в голове и сверяя их со словами синтетического пилота, а Нулька захныкала:
– Опять всё не как у людей. Брошу космос, устроюсь держать силу тяжести на дальнем астероиде, – заплакала она. Слёзы и сопли побежали в три ручья, и богинька принялась растирать их руками по лицу.
Иван посмотрел на пилота, а тот, напротив, быстро развернулся в кресле, стал на сидушку коленями, схватился за спинку и подался вперёд,
– Да не, ты не понимаешь, это просто круто, – выдал он, изобразив восхищение на лице. – Я раньше на таком корыте летал, что мы бы неделю скакали в сорок итераций, а потом ползли бы в обычном пространстве ещё неделю.
– И где ж ты батрачил, калькулятор юродивый? – ехидно спросил Петрович, сложив руки на груди.
– На почте работал. Мы таскали посылки из системы в систему, – ответил Женек и повернулся к Нульке: – Прыжок – вааще крутяк. Ещё одна-две итерации, и прибудем.
– Честно-честно, крутяк? – застыла зарёванная Нулька с такими глазками, словно она бездомный щенок, который ко всем ластился и просил, чтоб погладили.
– Честно, – часто закивал пилот.
Нулька мгновенно сменила печаль на радость, улыбнулась от уха до уха и провела тыльной стороной ладони по глазам, смахивая слёзы.
– Не отвлекай! – рявкнул Петрович и стукнул по спинке пилотского кресла.
Женек быстро вернулся в исходное положение и начал ориентировать «Синюю птицу» на новый прыжок.
Через пять минут стартовали.
На этот раз воодушевлённая богинька вывела корабль из гипера буквально в паре тысяч километров от одинокой замороженной планетки, освещаемой тусклым угольком красного карлика – звезды Ле́йтена. В системе, кроме этого бедолажки, водился ещё и гигант в несколько масс Юпитера, окружённый ордой мелких лун, коих звёздные волки презрительно звали лунками. Ну и кучка планетоидов во внешнем ледяном поясе.
И как только антенна нашла несущий сигнал местной сети связи, пиликнул браслет. Иван вызвал окошко с сообщением и громко выругался:
– Мать твою! Всем на атмосферник! Миша, выдай оружие! Нулька, ты за старшую.
– Что там⁈ – переспросил капитан, попытавшись заглянуть в окошко, но то быстро закрылось.
– Я офигеваю! – продолжил княжич. – Мы бороздим вселенную, а в этой занюханной дыре какая-то община придурков собирается сжечь ведьму! Дебилы, блин! Сейчас же не лютое средневековье!
– Ёжки-матрёшки, – пробурчал пилот, – может, ну её? Жалко, конечно, старушку, но вдруг есть за что?
Но Ивана уже распирал азарт. Он представлял, как героически спасает почём зря оклеветанную бабушку – божий одуванчик от крестьян, одетых в рванину, с допотопными кислородными масками на вечно пьяных лицах, с вилами и факелами в руках. А крестьяне уже привязали ведьму к столбу, где обложили дровами и хворостом. Потому как вопрос жизни и смерти оказался не шуткой, а реальностью. Не просто же так в задании числилось: «Предотвратить самосуд».
Конечно, спасти настоящую принцессу было бы прикольнее, но сейчас лучше напоить чаем и доставить в безопасное место безобидную бабушку, потому что Нулька опять может приревновать и броситься.
Княжич, не дожидаясь, пока навигатор выдаст оружие, пробежал с горящими глазами в кают-компанию, рывком распахнул дверцу сейфа и взял револьвер. Подумав, подхватил ещё и несколько гранат. Затем помчался в предбанник, по пути выхватил из шкафчика тёплые вещи и резво нырнул в атмосферник.
– Быстрее, человек в опасности! – закричал он, нервно теребя молнию на комбезе и разглядывая ледяной мирок.
Мирок был типичным «зрачком». Гравитационный резонанс заставлял планетку смотреть на родную звёздочку только одним боком. В итоге ночная сторона, на которую свет падал последний раз несколько миллиардов лет назад, был закована в огромнейший ледник, над серединой дневной бушевало вечное око бури – эпицентр непрекращающегося циклона. Между светом и тьмой ледник таял, образуя множество мелких речушек или вытянутых вдоль ледника озёр. На этой полосе и жили люди. Всего там было около сорока поселений, но нужно было одно, сильно обособленное.
Безымянный информатор куратора скинул координаты.
Удивительно, но у этого задрипанного поселения был свой космопорт с одинокой взлётно-посадочной полосой. Низкая сила тяжести и достаточно густая атмосфера, не сдуваемая прочь слабым солнечным ветром красного карлика, позволяла шаттлам садиться и взлетать даже без помощи опорно-силового поля.
– Ну что вы так долго⁈ – заорал Иван, ткнув в кнопку громкой связи с кораблём.
– Я здесь! – отозвался Женёк, быстро нырнул в полагающееся ему пилотское место и тут же начал щёлкать тумблерами и стукать по сенсорной панели.
– Без паники, – с кряхтением протянул Петрович, неспешно зашедший в кабину. Увидев Женька́, возмутился: – Чё ты тыкаешь? Куда пальцы тянешь? Ты же робот, подключись по вайфаю!
– Я киборг! – завопил пилот, отцепив ремень безопасности и завертевшись в кресле, как неугомонный бурундук. – Я киборг, а не робот.
– Цыц, калькулятор! – рявкнул капитан.
В это время в кабину вошли вооружённые Михаил и Потёмкин.
– Не знаю, но, по-моему, лучше подключиться, – пробасил боец.
– Я киборг, – повторил пилот, – и я буду делать всё пальцами, а не через провода!
– Хватит. Угомонись, батарейка, – скривился Петрович.
А Иван уже пристегнулся и начла командовать:
– Отстыковка!
– Есть, отстыковка!
Женек клацнул переключателем. От стенок атмосферника послушался звук механизмов, то сработала автоматика шлюза, герметизируя люк, а приводы крепежа отпустили челнок в свободное странствие.
– Так, княже, я со старушками не хочу связываться. Сам её будешь спасать, мы так, потом в сторонке, если вдруг что-то пойдёт не по плану, – протянул Петрович и опустился в кресло. Сразу за этим пропала сила тяжести, и атмосферник оказался предоставлен сам себе.
– Форсаж⁈ – громко спросил пилот, глядя на Ивана немного детскими глазами.
– Форсаж! – поддакнул княжич, и всех вдавило в кресла. Лишь немного позже, когда шаттл начал спуск с орбиты, ускорение сменилось свободным падением и невесомостью. Спуск был похож на суперэконом на Грин-Аквике.
Казалось, атмосферник двигался медленно и неуклюже, но иллюзию создавали масштабы окружения. Когда летишь на большой высоте на обычном самолёте, тоже кажется, что он еле-еле ползёт.
Иван от нетерпения барабанил ногой по полу и глядел на крохотные язычки плазмы, возникшие на носу аэрокосмического аппарата.
«Они скоро начнут», – известил аноним, подогревая обстановку.
– Да что так долго⁈ – громко спросил княжич, глянув на пилота.
– А если преступники вооружены? – озвучил свои опасения навигатор, но ответил ему не капитан, а Потёмкин:
– Куратор не дал знать, значит, нет опасности. К тому же мы можем сесть только в космопорте, и выбора попросту нет.
– Ну а если? – не унимался Михаил.
– Там видно будет, – произнёс боевой киборг.
Женёк же вцепился руками в штурвал и смотрел перед собой, поджав губы. Если не знать, что он на самом деле просто очень сложный механизм под управлением осознавшей себя как личность нейросети, можно было поверить, что живой. И Ваня в очередной раз задумался над тем, а где проходит грань между человеком и нелюдем?
Вскоре шаттл вошёл в атмосферу и его затрясло. Облака под брюхом летучего аппарата зашевелились быстрее, в разрывах небесной пелены замелькали речки, озерца, серые каменистые пустоши и белые льды.
Ещё через десять минут атмосферник нырнул в кучерявую завесу, пронзив её насквозь. Турбулентность принялась играть шаттлом, как первоклашка бумажным самолётиком.
Вж-ж-ж вверх. У-ух вниз. И по новой.
От воздушных горок к горлу подкатила тошнота.
– Вон, – ткнул вскоре пальцем в лобовое стекло Михаил, и княжич вытянул шею.
Действительно, впереди виднелся ровный круг зелёной земли, защищённой богом-покровителем этого поселения. Значит, можно обойтись без масок.
Но помимо растений под куполом стоял лёгкий туман, когда тёплый и влажный воздух поднимался к верхней части барьера, на стыке атмосфер остывал и опускался по краям, словно морозный сквозняк, проникающий через щель в приоткрытой двери в растопленную баню. И туман скрывал мелкие детали происходящего.
– В посадке отказано! – быстро доложил Женёк, защёлкав тумблерами. А впереди уже виднелась узкая и какая-то серо-грязная взлётно-посадочная полоса.
Иван выругался, глядя, что на земле погасили огни. Гостям были совершенно не рады. По инструкции полагалось выйти на орбиту и ждать разрешения, но если исполнять все предписания, бабушку сожгут к чертям собачьим.
«Говорит диспетчер. Запрещаю приземление», – послышался голос из динамиков.
Иван дёрнулся, словно током ударило.
– Ну так чё⁈ – заволновался пилот. – У нас пятнадцать секунд на принятие решения!
– Взлетать надо, – резко и зло проронил навигатор, сжав пальцами подлокотники. – Не прилучается с бабушкой.
Одновременно с этим браслет княжича возмутился и выдал десять сообщений, верещащих истерикой.
– Хана ведьме. Её уже тащут к костру, – покачал головой Петрович, подглядывая в написанный в панике текст, отчего чуть не повис не ремне безопасности. А паника читалась во множестве опечаток, словно осведомитель писал второпях, на нервах и с оглядкой на то, чтоб никто не увидел.
– Блин! – выругался Иван и ударил кулаком по подлокотнику, поменяв в последний момент решение. – Инквизиция мы или нет? Сажай атмосферник.
– Так нельзя же! – заголосил пилот.
– Включи сигнал бедствия, – выдал идею Потёмкин, и Женёк, увидев перекошенное лицо княжича и короткий кивок в знак согласия, сразу же нажал на красную кнопку.
На потолке загорелись красные огни, медленно гаснущие и так же медленно разгорающиеся в ритме человеческого дыхания. Но так и положено. Резкое мерцание станет отвлекать пилотов и мешать их работе.
А полоса приблизилась настолько, что уже можно было различить людей, которые скопились у одинокого шаттла, стоящего на площадке.
Какой-то сотрудник этого замшелого поселения бегал по взлётке с красными светящимися палочками, то размахивая ими, то судорожно их скрещивая.
