Текст книги "Граф (СИ)"

Автор книги: Игорь Конычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– И ты туда же, – вздохнул я и протянул медвежонка Прохору. – Это не еда, а мой питомец. Размести его… где-нибудь.

– Дык я ж… – дворский поспешно отдернул пальцы, когда медвежонок едва не цапнул его.

– Нельзя кусаться, – сказал я зверю, и тот вдруг сразу послушался: успокоился и позволил дворскому взять себя на руки. – Прохор, а Дарья встала?

– Барыня уже изволила откушать, – с готовностью кивнул дворский. – Она не хотела, но Дея ее… уговорила. Умеет эта цыганка людей сговорчивее делать, тут уж не поспоришь. Сейчас барыня в гостиной, ожидает вас.

– А Ланский?

– Доктор уехал вместе с Федором. Еще и уродов этих со двора забрали. – Доложил Прохор.

– Хорошо. Можешь идти.

Дворский еще раз поклонился и потащил медвежонка в сторону конюшен.

Дарья все еще была болезненно бледна, но нашла в себе силы встать, когда мы с Петром вошли в дом.

– Как ты? – сразу спросил я.

– Доктор сказал, что мне нужен отдых. А еще запретил использовать силы, пока не начну обучаться в академии, – с сожалением произнесла Дарья. Говорила она тихо, а ее обычно мелодичный голос был тихим и немного хрипел, как разлаженный инструмент. – Говорит, по незнанию можно загубить здоровье.

– И правильно говорит, – заметил я.

– Тебе он тоже самое сказал, если бы узнал, что драгун тебе чуть мозг не выжег, – слабо улыбнулся девушка.

– Справедливо, – я вернул ей улыбку и сел рядом.

– Дарья Сергеевна, – Нечаев опустился в кресло напротив. – Я понимаю, что вам сейчас тяжело. Но мне нужно задать вам несколько вопросов о Наталии.

– Конечно, – с готовностью кивнула девушка. Она ожидала этого.

– Вы никогда не говорили, что Наталия обладает даром. Могло ли статься так, что она это как-то утаила?

– Едва ли, – покачала головой Дарья. – Сами знаете, что дар имеет особый запах. Если бы она применяла его в доме, я бы точно почувствовала. Она могла практиковаться где-то еще, но предпочитала проводить время… иначе, – девушка многозначительно посмотрела на меня. – В любом случае, едва ли Наталия стала бы скрывать свой дар. Наоборот, она бы им гордилась, а ее отец уже давно устроил бы ее в Академию.

– Насколько сильным был дар Наталии? – задал следующий вопрос Петр.

– Сильнее моего, – Дарья помрачнела. – Но он походил скорее на бурю – неистовый, непредсказуемый и разрушительный. Она действовала подсознательно и не отдавала себе отчета в том, что делает. Мне показалось, что внутри нее просто была заключена сила, которой требовался какой-то выход. Вы думаете…

– Уверен, – по взгляду Дарьи Нечаев понял, что та думает о том же, о чем и он.

– Если Наталии дали эту личинку, то когда? – подключился к обсуждению я. – Могла ли она хранить ее где-то, пока размышляла обо всем?

– Едва ли. Без носителя и в неблагоприятной среде личинки долго не живут. Они иссыхают, – пояснил Петр. – Я думаю, что она получила паразита после того, как узнала, что Дарья Сергеевна теперь у вас.

– Тогда нужно выяснить, кто бывал в доме Бобринского, – предложил я. – Или куда отлучалась Наталия.

– Я этим займусь. – Кивнул Нечаев и вновь обратился к Дарье. – Скажите, ваша двоюродная сестра была ревнива?

– Столь же, сколь и любвеобильна, – Дарья с тоской посмотрела в окно. – А еще она была завистлива и терпеть не могла делиться. Наталия… – девушка вдруг вздрогнула и резко повернулась к нам. – Вы хотите сказать, что она решила, будто я и Михаил…

– Думаю, да, – Нечаев не мешкал с ответом.

– Но… с чего она взяла? Чтобы я и он, – на бледных щеках Дарьи заиграл слабый румянец, когда она посмотрела на меня. – Такое попросту невозможно!

– Признаюсь, это даже немного обидно, – слова гостьи не задели меня. Наоборот, мне хотелось немного разрядить атмосферу и отвлечь Дарью от мрачных мыслей.

Но все мои старания вдребезги разбил озлобленный голос графа Бобринского, прозвучавший с улицы:

– Где моя дочь⁈

14. Что говорят сны

От внезапного визита графа Бобринского я ожидал чего угодно, но точно не того, что толстяк полезет на меня с кулаками. Он сделал это буквально с порога: стоило мне выйти из гостиной, как граф с криком: «Подлец! Я все знаю о тебе и Наталии», – швырнул мне в лицо стопку писем. Не успели они упасть на пол, как Бобринский с четырьмя подельниками, которых я раньше видел в библиотеке во время бала, бросились в атаку.

Обычно я более сдержан, но сейчас мгновенно вышел из себя. Первый и самый бойкий из троицы упал с разбитым лицом. Пока он вопил и заливал кровью мой и без того страшненький ковер, рядом свалился второй боец – этот пропустил удар в солнечное сплетение и теперь красный, как вареный рак, тщетно пытался вдохнуть. Третий «уснул» совсем рядом, так как пропустил удар в челюсть, от которого потерял не только сознание, но и пару зубов – они весело заскакали по полу в прихожей. Четвертый все же сумел меня схватить, но заорал от боли, глядя на свою же сломанную руку. Я схватил его за грудки и швырнул в последнего из молодчиков Бобринского, отчего они оба врезались в стену и осели под ней.

Прежде чем Бобринский полностью осознал, что лишился численного преимущества, его мясистый нос хрустнул под моим кулаком. Толстяк свалился на спину и смешно дернул ногами, после чего затих.

– Да живой он, – успокоил я метнувшуюся к дяде Дарью. – Вон, сопли пузырятся, кровавые.

– Весьма впечатляюще, – оценил мои старания Нечаев. Оказавшись рядом, он протянул мне платок.

– Благодарю, – я взял белоснежную, тщательно выглаженную и надушенную ткань и стер кровь с костяшек. Моей тут не было, но чужой хватало – платок оказался испорчен. Понимая, что теперь нет никакого смысла возвращать его владельцу, я просто сунул скомканную ткань в карман.

Подняв одно из писем, я пробежал глазами по тексу: пошлости, скабрезности, обещания сексуальных утех. Причем написано Наталией Воронцову, а не наоборот. Мда, интересная дамочка… была.

Дарья склонилась над дядей и пыталась привести его в чувство. Возникшая на лестнице Дея смотрела на побитых людей с мрачной улыбкой, а топчущийся на пороге Прохор откровенно растерялся.

– Выметайтесь из моего дома! – приказал я людям Бобринского и те, поджав хвосты, сбежали, прихватив с собой и того, что пока не пришел в сознание.

– Я Евдокии скажу, чтобы пол тут помыла, – сам себе нашел задание Прохор и вдоль стены, бочком, словно краб, покинул гостиную.

Лежавший на полу Бобринский слабо застонал. В этот момент в двери вошли люди Нечаева.

– Очень кстати, – Петр вышел вперед и указал сотрудникам Тайной канцелярии на графа со сломанным носом. – Помогите Его сиятельству графу Бобринскому сесть в машину. Нам с ним нужно многое обсудить.

– Я с вами! – сразу же вызвалась Дарья.

– Уверена? – после недавних слов толстяка о его племяннице, мне затея Дарьи казалась откровенно паршивой.

– Он вспыльчивый и, возможно, недалекий, но точно не плохой человек, – произнесла девушка, глядя на меня с осуждением.

– Именно поэтому он явился без приглашения и приказал своим людям напасть на меня, – у меня не получилось воздержаться от иронии. Злость от того, что на меня напали в собственном доме, едва начала угасать. – Как очнется, напомни дяде о том, как именно ведут себя неплохие люди.

Дарья поморщилась, но ничего не ответила.

– Обещаю вернуть Дарью Сергеевну в целости и сохранности, – ко мне подошел Нечаев. – И насчет графа Бобринского не переживайте – случившийся инцидент никакого продолжения не получит.

– Это вы графу скажите. – Я небрежным кивком указал в сторону бессмысленно хлопающего глазами толстяка. – Получать продолжение он явно не желает.

– Михаил, – вмешалась Дарья. – Прекрати. Ему… ему и так будет нелегко.

Вот тут девушка оказалась права. Того, что предстоит узнать Бобринскому, я не пожелал бы самому злейшему врагу. Конечно, есть вероятность, что он тоже замешал в темных делах секты Полоза, но все же…

Люди Нечаева аккуратно подхватили тучное тело Бобринского под белы рученьки и не без труда поволокли на улицу. Нечаев направился следом.

– Честь имею, – напоследок произнес он.

– Всего… – поначалу я хотел сказать «доброго», но сразу понял, что ничего подобного впереди у Нечаева не намечается. Беседа с Бобринским едва ли получится приятной. Так и не подобрав слова, мне пришлось ограничиться легким кивком.

Так мы и попрощались. Стоило входной двери закрыться, как в прихожей появилась Евдокия с тряпкой и ведром воды.

– Что тут стряслось, Михаил Семенович? – женщина побледнела от вида крови. Для нее оказалось слишком большим потрясением наблюдать итог двух схваток подряд. Впрочем, в этот раз обошлось без летальных случаев.

– Небольшой урок хороших манер для тех, кто в них нуждался, – не утруждая себя дальнейшим пояснением, я вернулся в гостиную, перед уходом отдав еще одно указание. – Письма с пола собери и сожги.

– Как пожелаете, – незамедлительно взялась за уборку Евдокия.

– Чего-нибудь еще, барин? – Дея следовала за мной тенью.

– Вздремнуть, пожалуй, – признался я, ощущая, как на плечи давят события минувшей ночи и отсутствие сна.

– Вам постелить?

– Нет, лягу здесь, – я разместился на просторном диване у камина, с наслаждением потянулся и сомкнул веки. – Проследи, чтобы домашние мне не мешали.

– Как пожелаете, – голос цыганки прозвучал тихо, подобно начавшемуся за окном летнему дождю.

Не услышав больше ни звука, я открыл глаза, но Деи нигде не было. Она ушла, как всегда, беззвучно. И даже дверь умудрилась закрыть без единого скрипа. Ей бы в разведку – цены бы не было. Незаметно исчезать и появляться – весьма полезный навык не только для горничной, но и для любого человека.

Кажется, я думал о чем-то еще, но сам не понял, когда именно уснул. Мир вокруг растворился в белесой дымке, шум дождя за окном заполнил пространство, и меня окутал нежный плед темноты.

В забытьи я видел, как само собой отворилось окно, и в него влетел порыв ветра, заполнивший гостиную отчего-то желтыми кленовыми листьями. Они витали в стылом воздухе, кружась в затейливом танце и мягко, с тихим шелестом опускались на пол, устилая все вокруг.

Прямо из стены выползла большая золотая змея. Извиваясь и высовывая раздвоенный язык, она двигалась ко мне медленно и чинно. Я же стоял посреди гостиной и не мог пошевелиться. Тело не слушалось: руки и ноги будто залили свинцом, сердце замерло в груди и даже веки не могли сомкнуться. Как завороженный я наблюдал за приближением необычного создания.

Длинная змея сперва обползла вокруг меня, потом обвила ноги и медленно стала подниматься выше, заключая меня в холодные объятия. Ее сильное гибкое тело прижало мои руки к телу. Кажется, хрустнули ребра, но боли не было.

Голова существа оказалась на одном уровне с моим лицом. Наши взгляды встретились. В ее черных глазах зиял абсолютный мрак пустоты. Я будто смотрел прямо в космос, лишенный звезд и источников света.

Раздвоенный черный язык коснулся моей щеки и обжег ее, подобно раскаленному металлу. Морда змеи приблизилась вплотную. Она раскрыла пасть, демонстрируя хищно изогнутые назад зубы.

Я думал, что сейчас она укусит меня. Вцепится прямо в лицо и впрыснет в кровь смертоносный яд. Но змея провела языком по моим губам, еще раз заглянула в глаза и вдруг ослабила хватку.

Ветер усилился. Кленовые листья взметнулись в воздух и закружились по комнате. Змея, кольцо за кольцом, освобождала меня от своих объятий. В какой-то момент она растворилась среди хоровода листвы, а потом вместе с ним вылетела в распахнутое окно.

Способность двигаться вернулась. Я поспешил следом, но ветер подул так сильно, что отбросил меня назад. Когда же, преодолевая неистовую силу стихии, все же добрался до окна, то не увидел за ним ни пейзажа, ни листьев, ни змеи. Сквозь стену дождя на меня взирали большие зеленые глаза, изумрудами сияющие на вороненом шлеме драгуна.

В голове гулко забил колокол чужого сердца. Чернобог протянул огромную руку. Широкий подоконник под стальными пальцами смялся, как бумага, а потом часть стены перестала существовать. Сердце в голове ударило оглушительно громко. Вороненая латная перчатка рванулась ко мне, и собственная горячая кровь брызнула мне на лицо.

Могучий раскат грома сотряс небеса…

…и я распахнул глаза.

В гостиной стало заметно темнее. Единственный источник света – камин, заливал все вокруг мягкими тонами пламени. За окном шумел дождь, а моего лица касалось что-то теплое и липкое. Повернув голову, я увидел медвежонка, который тщательно вылизывал мою щеку.

– Дурень косолапый, – змеей шипел замерший на пороге Прохор, – разбудишь барина! Пошли со мной, зверюга бестолковая, я тебе мёду дам.

Происходящее очень веселило Дею. Со смуглого лица цыганки не сходила улыбка. Она сидела рядом со мной так, что моя голова лежала на ее коленях.

– Что здесь происходит? – поинтересовался я, отпихивая в сторону мохнатую морду назойливого зверя. Медведь возмущенно сопел и лез обратно, легко покусывая мои пальцы.

– Вы метались во сне, барин, – как можно серьезнее сообщила горничная, хотя ее темные глаза все еще искрились весельем. – Я решила вас успокоить, чтобы мысли прояснились, тело отдохнуло и кошмары ушли.

– С этим понятно, – я не спешил убирать голову с теплых коленей Деи. – А они что тут делают?

– Зверь недавно пришел, – Дея взглянула на медведя. – Наверное, тоже вашу тревогу почуял. Гнать его не стала, ведь вы наказывали домашним вас не будить, а он – дикий.

– И дурной, – недовольно буркнул Прохор. – Я его поймать хотел, а он мне чуть палец не оттяпал, зараза! – дворский показал мне руку, но никаких следов покусов я на ней не разглядел. – Но вы это, барин, – вдруг смутился Прохор, – не наказывайте его, он же дитё еще несмышленое.

– Хорошо, – я сел и запустил руку в волосы, слишком поздно сообразив, что вся кисть в медвежьей слюне.

Медвежонок неуклюже забрался на диван и устроился у меня на коленях, настойчиво требуя ласки. Стоило мне почесать его за ухом, как звереныш «растаял» и сразу же мирно засопел.

– Никогда такого не видывал, – покачал головой Прохор, – чтобы зверь дикий, да так к человеку ластился.

– Еще бы он находил для этого подходящее время, – я положил медвежонка на диван и встал на ноги. События сна все еще стояли перед глазами: золотая змея и драгун. К чему все это? Наверное, нервная система сдает. Оно и немудрено, после всего случившегося.

– Барин чего-то изволит? – Дея тоже встала.

– Поужинать бы, – я покосился на окно, за которым бушевала непогода. Казалось, что очередная вспышка молний выхватит из темноты мрачную громадину драгуна. Но этого не произошло.

– Сейчас же скажу Евдокии, чтобы сготовила, – оживился Прохор. – Дея, – неожиданно для меня он обратился к цыганке без тени презрения и даже по имени. – Накрывай на стол.

Вот только горничная и с места не сдвинулась, пока не получила от меня молчаливого одобрения.

– Если барин больше ничего не хочет, – с наигранной печалью тихо произнесла она и направилась следом за дворским

– Дея, а к чему змея снится?

Цыганка замерла в дверях:

– Барин, по-вашему, ежели я цыганка, так и по руке гадаю, и грядущее вижу, и сны ведаю?

Я пожал плечами. Дея же со вздохом покачала головой и сказала:

– Змея во сне – дурной знак. Какого цвета была?

– Золотая, с черными глазами. Это имеет значение?

– Имеет, – цыганка все так же стояла ко мне вполоборота. – Одни говорят, что желтая змея снится к богатству и удаче, другие же, что ее появление во сне означает сильного врага. Может, снилось что-то еще?

– Мой драгун, – взгляд зеленых глаз все еще мерещился мне в темноте окна.

– Значит, быть жаркой сече.

– И еще была кровь, – я посмотрел на свою ладонь так, будто видел на ней алые брызги и предположил. – К беде?

– Кровь – это символ родства, – неожиданно произнесла Дея.

– Удача, враг и родство, – резюмировал я. – В принципе, все понятно.

Мне не составило труда сопоставить туманное предсказание Деи: удача – это мое перерождение, враг – их хоть отбавляй, родство – тут на ум приходил только Чернобог. Недаром же я слышал биение его сердца, как будто свое собственное. И все бы ничего, вот только сон казался таким реальным…

– Хорошо, коли так, – кивнула цыганка и вышла из гостиной.

Я еще некоторое время смотрел в темное окно и рассеяно гладил спящего медвежонка. Уж кому, а ему-то кошмары точно не снились: спал он спокойно, пыхтел, как паровоз и выглядел вполне довольным. Не знаю почему, но я ощущал это на каком-то неведомом уровне. На миг мне даже показалось, что наша встреча не была случайной. Но эта мысль исчезла также быстро, как и появилась: все случившееся – стечение обстоятельств. Не более. Медведица с медвежонком оказались рядом во время боя с полозами. Мать защищала своего ребенка, а не меня. Жаль, что с ней так вышло, но ничего уже не изменить.

Оставив мохнатого питомца валяться на диване, я принял душ. Горячая вода смыла усталость, тревогу и, самое главное, медвежьи слюни. Теперь сон казался просто сном, а не чем-то большим. В бодром расположении духа, я вытерся, переоделся и спустился вниз к ужину.

Как оказалось, у меня появилась компания: Нечаев и Дарья вернулись. Девушка была мрачнее тучи, которых сейчас в избытке висело в темном небе. Глава Тайной канцелярии же выглядел точно так же, как и обычно: спокойным, уверенным и решительным.

– Рад, что вы вернулись. – Искренне сказал я. – Желаете отужинать?

– Простите, но я хотела бы отдохнуть, – извиняющимся тоном произнесла Дарья. Голос ее предательски дрожал.

– Конечно. Хочешь, Дея принесет еду в твои покои?

– Буду благодарна, – пробормотала Дарья и ушла.

– А вот я бы с удовольствием разделил бы с вами трапезу, – признался Нечаев. – С самого утра единственное, что я попробовал, так это ваш коньяк.

– Хотите еще? – предложил я.

– Пожалуй, соглашусь, – как обычно скупо улыбнулся Петр.

Мы пошли в столовую. Здесь уже ждал накрытый стол. Дея добавила посуду и приборы для гостей. Я велел ей отнести еду Дарье в комнату, а сам сел во главе большого старого стола. Нечаев разместился слева. Дея поначалу обслужила нас, после чего отправилась выполнять мое указание.

– И где вы нашли такую служанку? – Нечаев проводил бесшумно передвигающуюся девушку задумчивым взглядом.

– На дороге подобрал, – вроде как отшутился я, на самом деле сказав абсолютную правду.

– Интересными дорогами вы ходите, граф Воронцов.

– Как-то само собой получается.

Мы поужинали в тишине. Я решил дать гостю спокойно поесть, а вопросы отложил на потом. Нечаев это оценил и, едва закончив с едой, заговорил сам.

– Благодарю, что не дали волю любопытству, – он аккуратно вытер губы салфеткой и принял из моей руки бокал с коньяком. – Итак, вы наверняка желаете узнать, чем же закончился наш разговор с графом Бобринским?

– Судя по лицу Дарьи – ничем хорошим.

– Дарья Сергеевна, – покачал головой Нечаев, – бедняжка. Она всем сердцем стремилась облегчить страдания дяди, но тот лишь сильнее оттолкнул ее. Весть о гибели дочери его слишком потрясла.

– Оно и немудрено, – мне все еще было немного не по себе от того, что именно мой клинок лишил жизни Наталию. – Вы сказали графу правду?

– Конечно же нет, – Нечаев отпил коньяку и прикрыл глаза. – Списал все на разбойников, дескать, они украли девицу и хотели потребовать выкуп, да только она попыталась сбежать, из-за чего и… потеряла голову, – в этот раз губы Нечаева растянулись куда сильнее обычного. Улыбка у него вышла весьма мрачной, даже пугающей.

– От вашей шутки, Петр, даже за окном потемнело, – поморщился я.

– По моему разумению, дорогой граф, – задумчиво протянул Нечаев, каждый, кто выступает против своей же Родины и ее защитников – недостоин ничего, кроме порицания и справедливой кары. Надеюсь, вы не корите себя за то, что избавили нашу Родину от очередной сектантки?

– В сложившейся ситуации мне больше жаль Дарью. Она очень тяжело перенесла гибель двоюродной сестры.

– Дарье Сергеевне придется с этим смириться, как и с тем, что может случиться дальше.

– Считаете, граф Бобринский обо всем знал? – догадаться, к чему клонит Нечаев, не составило труда.

– Если и знал, то ничем не выдал этого. Но я отправил своих людей следить за его имением.

– Так сразу? – я вскинул бровь. – Может, стоило дать убитому горем отцу время проститься с дочерью?

– Я решил иначе, – безразлично пожал плечами Нечаев, а его обычно спокойное лицо приобрело жесткое выражение. – Мы не станем ждать похорон и траура.

– Вам не кажется, что это… – я помолчал, подбирая слово, – как-то не по-человечески?

– Граф, – глаза Нечаева за линзами холодно сверкнули, когда он привычным движением поправил очки. – Мне не раз доводилось выбирать между человечностью и благом для Российской империи. И каждый раз мой выбор оставался неизменным.

– Понимаю, – кивнул я и предложил. – Еще коньяку?

– Пожалуй, – Петр едва успел подвинуть мне свой бокал, как в столовую вбежал Прохор.

– Ваше сиятельство, – выпалил он и махнул рукой себе за спину, туда, где находился выход из имения. – Там на небе… это…

– Что «это»? – не понял я.

Следом за Прохором в столовую вбежал и взволнованный шофер Нечаева.

– Там… – не успел он и рта раскрыть, как Петр вскочил.

Он дернулся настолько резко, что опрокинул свой стул. Нечаев порывисто вышел из столовой. Я поспешил за ним. Остановились мы только на крыльце. Оба задрали головы, но не увидели ничего необычного – лишь льющий с темного неба дождь.

– Что вас так взволновало? – поинтересовался я у Петра.

Нечаев не ответил. Вместо этого он развернулся на каблуках и уставился на только что вышедшего из дверей Прохора.

– Что ты видел?

– Огонь красный, – дворский показал пальцем в сторону леса туда, где, как я знал, находилось имение графа Бобринского. – Он там зажегся и в небо взлетел, а опосля падать начал, прямо за деревья.

Шофер Нечаева пробежал мимо нас и завел автомобиль. Свет фар вспорол темноту.

– Сигнальный огонь? – озвучил я первую же ассоциацию, которая пришла на ум.

В тот же миг над лесом расцвела еще одна вспышка. В этот раз уже ближе к нам.

– Проклятье! – выругался Нечаев. – Граф, мне нужна ваша помощь.

– С чем? – уже предвкушая неприятности, я проследил взглядом за медленно падающим вниз сигнальным огнем.

– Видимо, с графом Бобринским, – Нечаев, несмотря на дождь, быстро спустился с крыльца и зашагал к автомобилю, не дожидаясь, пока шофер прибежит к нему с зонтом. – Вспышки, которые мы видели – это сигналы.

– Сигналы чего? – я отставал от Петра всего на шаг.

– Экстренной ситуации. – Нечаев вдруг остановился и крикнул Прохору. – Если к утру не вернемся, скажи Дарье Сергеевне, чтобы телеграфировала на закрытую линию.

– А как же…

Договорить Прохор не успел – мы с Нечаевым сели в машину, и та сорвалась с места.