Текст книги "Мир Сестёр. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Игорь Лахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 59 страниц)

– Я знаю, кого нужно искать! Изменённое сознание не всегда связано с наркотиками. Жестокость и жажда крови не хуже будоражат животных! Среди садистов и насильников, "подсевших" на чужие страдания, нам надо найти такого же по знаниям и мыслям человека! Я найду его, если ты позволишь воспользоваться энергией мира Нахх.

– В случае неудачи?

– Исключительно! Запасной план всегда должен быть.

– Кажется, я не ошибся в тебе! – заключил Совершенный и исчез.

– Действуй… – раздался в голове Борунахха тающий голос Повелителя Сущего.

10. Кровь людская

Я сидел, ковыряя вилкой в гарнире. Есть совсем не хотелось. Усталость и напряги последних дней, совсем доконали. Даже к дочерям приходил морально подготовившись, чтобы они не почувствовали мои эмоции и не сотворили какую‑нибудь глупость. С Неввой тоже наметилась определённая отчуждённость – она уставала не меньше моего и уже радовалась не совместным играм в постели, а нормальному, здоровому сну. В этом наши желания совпадали, хотя мы оба и делали виноватые лица, обещая друг другу, что вот сейчас поспим и устроим «сеанс разврата». И так день за днём. Чем мне было хорошо с Настоятельницей, так это в том, что каждый чувствовал состояние другого и не устраивал эмоциональных разборок. Как сошлись – так и разойдёмся, получив необходимое. И всё же, я был ей искренне благодарен за то, как она поддержала меня в трудную минуту. Пусть и использовала, но честно, не забывая нормальных дружеских отношений. Хорошая она! Циничная, просчитанная с ног до головы, но не опускающаяся до недомолвок. Рита и Мира её тоже тепло принимают, а это, при их способностях, очень хороший знак. До окончания войны не буду совсем прерывать наши с ней отношения, но после неё, если победим, однозначно надо валить из Шлёсс во избежание, так сказать. Думаю, что Невва и сама будет рада избавиться от такого «якоря».

Мои размышления прервал Юрка, запылённой "копной" влетев в комнату.

– Ну всё, Берец! Началось! Сейчас шпионку выпустили на свободу! Через три‑четыре дня, если не заблудится, будет в столице!

– Гладко прошло?

– Глаже некуда!

– Слушай! А где ты её откопал? Всё собирался спросить, а недосуг было.

– О! Эта повесть ещё из Нест тянется! – ухмыльнулся Юрец, – Прибилась к нам после Дерьмовой войны. Дура‑дурой! "Шьёт белыми нитками" так, что даже мой конь насторожился. Агга хотела её сразу повесить, но я настоял, чтобы оставили на всякий случай. Вот случай и подвернулся! Определили на кухню и постоянно к ней то воительниц подсылали с "левыми" разговорами, то слуг. Короче, "загрузили" по полной! Теперь, главное, чтобы до столицы донесла!

– Все уже в курсе, что начинаем?

– Думаю, что да. Скоро позовут на совещание. Я к тебе решил заглянуть. Тревожно как‑то… Вроде и правильно всё сделали, а в голове "гвоздь сидит". Чувство, будто бы упустили чего‑то! Серые мне не дают покоя. Если они не глупее Элементов Ту, то легко могут хрень какую‑нибудь сотворить.

– Могут. – согласно кивнул головой я, – Только, что мы можем сделать сейчас? Ничего! Будем смотреть по обстановке. Ещё ни одна война не проходила чётко по плану.

Внезапно открылась потайная дверь в комнате и в её створе появилась Невва, тихо скомандовав:

– Все ко мне.

Мы разместились в кабинете у Настоятельницы привычным составом. Нирра была не менее Юрия измазана в дорожной пыли, но так же как и он, довольно улыбалась – видимо, действительно хорошо проводили шпионку.

– Итак! – как всегда, первой начала Невва, – Четыре дня на дорогу до столицы шпионке отводим, пару дней Агорра войско своё поднимает и четыре дня им идти к Шлёсс… Десять дней!

– Многовато отводишь. – не согласился я, – Стоит ждать через восемь.

– Верно! Поддержал меня Юрец, – И уже сейчас надо разведку по всем возможным направлениям разослать. Людей у Агорры, как у дурака фантиков, поэтому может не ограничиться одним нашим бродом.

– Что ж… Будем начинать ждать через восемь дней, хотя вряд ли они так быстро доберутся. Что там с твоими диверсантами? – посмотрела Невва на меня.

– Сто шестьдесят человек более или менее подготовлены. Дерркит‑Орр гоняет их без остановки. Хотелось, конечно, больше, но в качестве подготовки потеряли бы тогда.

– Когда думаешь их натравливать на столичных?

– А это не ко мне! Сами решили меня в Шлёсс оставить! – недовольно огрызнулся я. – Все вопросы к Юре.

Признаться, это была моя "любимая мозоль", образовавшаяся несколько недель назад. На одном из совещаний Настоятельница затронула проблему командования Шлёсс, когда она сама во главе войска уедет на войну. После предательства Первой Помощницы этот вопрос стоял остро. Её предложение оставить меня было принято единодушно, как я ни спорил и ни отбивался. Обидно! Готовишь людей, ночами не спишь, а тебя родину с тыла прикрывать отправляют. Как я буду в глаза смотреть людям, оставаясь здесь? Да и, вообще, кто лучше меня знает сильные и слабые стороны отрядов? Я же всех лично натаскивал или курировал их подготовку. Долго и красочно объяснял тогда, что должен быть на передовой, но всё без толку.

– Невва дело говорит. Всем Владетельным надо быть на поле боя – иначе урон Чести. – подытожила тогда Агга‑Орр‑Нест, несмотря на всё моё красноречие и актёрское искусство, – Остальные кандидатки либо не слишком умны, либо нет к ним доверия. Нам не надо, чтобы в случае опасности оборона Шлёсс растерялась. Поэтому тебя и поставим.

Сколько дней прошло с того разговора, а я всё никак не мог успокоится, хотя в душе и понимал правильность идеи Настоятельницы.

– Тень! – повернулась к Юрию Невва, – Твои мысли по поводу диверсий? Как‑никак, теперь ты у нас над ними главный.

– Как во время нападения на Нест, думаю, не получится. Там тоже умеют делать выводы и будут настороже. Пусть большую часть пути пройдут и расслабятся. А вот тогда и начнём тихонечко, так, чтобы не отпугнуть их от нашего брода. Основная наша работа случится, когда лагерь столичных уничтожить надо будет.

– Что там с кавалерией? – обратилась она уже теперь к Агге‑Орр‑Нест.

– Мои наездницы готовы в любой момент вскочить в седло. Благодаря Герулу и остальным кузнецам, мы получили новые клинки, которые, действительно, удобнее мечей в конной схватке. Кони тоже защищены со всех сторон и привыкли к своим доспехам, хотя и не такие резвые в них стали.

– А у тебя Селла, что? Слуги готовы?

– Не слуги, а воины. Готовы! Насколько чётко смогут работать при приближении опасности не знаю, но есть чувство, что не бросят щиты и копья. Тем более, что отряд Маххи‑Орр‑Фаль с ними хорошо сработался и если чего – будет прикрывать напряжённые участки.

– Слуги… Воины… Мужчины… Семенники… – тяжело вздохнула Невва, – Как же всё быстро меняется. Несколько лет назад и в пьяном бреду не могла себе представить мужчину с оружием, а теперь… Ладно! Привыкнем со временем, если нам его оставят столичные! Нирра! Засадный отряд в лесу полностью на тебе. Диверсантки Тени будут тоже с вами жить. В случае чего – приказы Юрия не игнорировать!

– Поняла. – коротко ответила Нирра, не вдаваясь в подробности.

– Тихорллой и Адапптой когда займёмся? – напомнил про предательниц Юрий.

– За сутки до боя они внезапно заболеют самой тяжёлой формой степной мокрянки. Могут и не выжить, если честно, от той дозы, что собираюсь им влить, но рисковать не стоит – этих надо исключить полностью.

Подозрительно прищурившись, Селла ласково спросила у Неввы:

– Несколько лет назад, когда я ехала на тот самый злосчастный Сход Владетельных с которого всё и началось, то по дороге меня свалил приступ этой болезни. Прямо посреди сезона Тепла! Не находишь это странным? А?

– А чего тут странного? Из этого же пузырька свою Первую Помощницу и Адаппту травить буду!

– Но… Зачем?! – явно охренела Хозяйка Кнара от такой откровенности.

– А затем, что больная, плохо мыслящая и неуклюжая, больше похожая на пародию, а не на гордую Хозяйку Кромок, ты была более интересна Агорре, ежели мёртвая. Не зря тебе тогда выдали приглашение на Сход с приказом явиться одной, оставив свой отряд на границе опасных земель. Покушение было подготовлено. Наши Хранительницы немного поправили её планы и ты осталась жива.

– Вот как… Не знала…

– А тебе и не надо было!

Неожиданно для всех, Настоятельница Шлёсс подошла к небольшому шкафчику и открыв его, представила на всеобщее обозрение ряд тёмных, запылённых бутылок.

– Разбирайте! – приказала она, – Сегодня имеем право! Больше ничего сделать не успеем, поэтому стоит просто немного расслабиться.

Народ с удовольствием исполнил такой приказ. Откупорив вино, никто не стал заморачиваться со стаканами, а просто чокнулись бутылками и пили из горла, перешучиваясь и вспоминая месяцы подготовки к предстоящему экзамену, который скоро поставит всем нам оценку, расписавшись кровью в "зачётке". Посидев ещё немного, мы решили, что завтра устроим в Шлёсс выходной день. Пусть люди тоже морально расслабятся.

Известие о выходном вызвало даже больший ажиотаж, чем новость о начале войны. Все устали "пахать в три смены" и явно нуждались в отдыхе и эмоциональной перезагрузке. С утра в замке и за его стенами шла весёлая суета. Кто‑то бессовестно дрых или валялся на сеновалах, наблюдая, как другие тащат вино и мясо для вечерних посиделок. Некоторые уже начали собираясь тёплыми компашками для “распития и съедения", но сильно не налегали – куда приятней кутить при свете костров, а не под палящим солнцем.

Лишь только Юркины дозоры несут службу с удвоенной силой, понимая, что часы праздника будут самыми удобными для шпионок и предательниц всех мастей.

Солнце уже практически зашло за горизонт, когда меня нашёл кузнец Герул.

– Эй, Левый! – сказал он, положив мне на плечо свою мозолистую лапу.

– Слушай! Я уже сам стал забывать, что Левой Рукой был, а ты всё никак не угомонишься!

– Да я по привычке! Ты, попозже, заходи к нам! Все наши из Кнара вместе собираются. Когда ещё так посидим?

– Так я вроде, в Шлёсс сейчас службу несу. – испытующе посмотрел я на кузнеца.

– Плевать! Хоть где, кроме столицы, конечно, можешь дурью маяться, но ты, как был из Кнара, так до самой смерти и будешь его частью. Народ тебя помнит и любит.

– Раз любит – тогда ждите! Посидим! – с улыбкой сказал Герулу.

Я сдержал данное обещание, хотя и припёрся к костру Кнара позже всех – маленькие проблемки и делишки не дают покоя даже в выходные. Моёпоявление было дружно встречено пирующими и не успел я усесться на освободившееся место на бревне, как Селла сунула мне в руки большую кружку.

– Ну, что? – громко сказала она, – Теперь все в сборе! Пусть Егг‑Орр, из‑за моей дурости и недоверия, сжёг знак Кнара на своём плече, но никто не посмеет сказать, что он нам чужой. Выпьем за Висельника! Хочу пожелать не ему, а нам, чтобы, когда‑нибудь, он снова вернулся в наш замок как к себе домой! Все знают насколько я перед ним виновата и сейчас хочу перед вами, публично попросить у него прощения. Наедине я это сделала, но стоит повторить и прилюдно, так как опозорила его я тоже прилюдно! Извини! От чистого сердца извини! Мой поступок был мерзок и разрушил много хорошего, но ты своими делами научил меня быть другой. Прошлого не вернуть, только давай смотреть в будущее! Смотреть честно и доверяя тем, кто рядом!

– Хороший тост! Правильный! – довольно пробасил Герул, – Верно говорит, Владетельная! За будущее!

Все дружно выпили, и я встал с ответной речью, понимая, что её ждут.

– За Кнара, друзья! За его неповторимых людей и Хозяйку! В моём мире говорят: "За битого дурака, двух небитых дают"! Пусть наши ошибки послужат нашей силе!

После того, как народ с удовольствием приложился после моего "алаверды", внезапно раздался делано‑возмущённый голос Селлы:

– Меня, кажется, сейчас дурой назвали, а ещё за это ещё и выпила!

– Нет, подруга! – преувеличенно вежливо ответила ей Нирра, – Висельник парень культурный и не посмел бы так потомственную аристократку обозвать. Вот "дураком" – это было, а дурой и не думал!

– А…Тогда ладно! Была Селла‑Солнце, а стала Селла‑Дурак! Это же не обидно, правда? – заключила Хозяйка Кнара наивным голоском под общий смех.

Последние осколки скованности прошли и мы стали от души веселиться, вспоминая прошлое и делясь новостями.

Ближе к концу пикника неожиданно появился, слегка пошатываясь, Юрка с каким‑то музыкальным инструментом за спиной.

– Вот ты где! – довольно воскликнул он, – А ну, подвиньтесь!

– Земеля! Какими судьбами?! Тебя от Нест отлучили, раз к нам припёрся? Или сожрал там всё подчистую? Как нашёл‑то в этом бедламе?

– Легко, Берец! Легко! Подходил к кострам и спрашивал: "Этого Заразу не видели?". И, заметь! Никто не переспросил, кого имею ввиду! Все сразу пальцем тыкали, куда идти! Меняй имидж пока непоздно! В Нест всё хорошо – душевно налакались, только чувствую, что нескоро так просто с тобой посидеть получится, вот и решил не упускать момент.

– Правильно сделал, дружище! – хлопнул я его по плечу, – Кстати! Что за балалайка у тебя за плечами?

– Вурта. – пояснила за него Селла, – Я слышала от Агги, что ты на ней умеешь играть.

– Для того и принёс, чтобы устроить “культурную программу”. – кивнул ей Юрка.

Потом взял инструмент в руки и запел такую знакомую, слегка переделанную песню, которая как нельзя лучше подходила к нашему застолью:

– "Изгибы вурты лёгкой ты обнимаешь нежно.

Струна осколком эха пронзит тугую высь.

Качнётся купол неба большой и звёздно‑снежный.

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались… "

Мы слушали, растворяясь в звоне струн и сильном голосе моего друга, боясь пошевелиться. Внезапно наступило такое единение душ у всех, находившихся у костра, что, казалось, будто сами Сёстры спустились к нам, чтобы соединить наши судьбы и сберечь тепло сегодняшнего костра в сердце.

Ещё долго после окончания песни мы молчали, уставившись, кто на огонь, а кто на звёздное небо над головой.

– Тень… – первой не выдержала Махха, утирая слёзы, – Это колдовство? Да? Мне так хорошо и светло давно не было.

– Опять "колдовство". – недовольно сказал Юра, – Хотя… Да! Хочешь тоже так играть?

Хозяйка Фаль резко вскочила и подбежала к нему, с жаром произнеся:

– Конечно! Ещё спрашиваешь?! Пусть и колдовство, но очень хочу!

– Тогда держи! – протянул он ей вурту, – Потри по струнам тряпочкой и приговаривай: "Что мешает танцору, то помогает певцу"! Три раза громко произнеси!

Я уткнулся в кружку, сжав её край зубами, чтобы не заржать, "спалив" розыгрыш друга.

Махха жадно взяла протянутые тряпку и инструмент. Нежно протёрла струны, три раза с восторгом и выражением повторив "заклинание". Потом села и, зажмурив глаза, попыталась сыграть. Какофония противных звуков разлилась по округе. Даже стрекочущие ночные жучки и паучки, заткнулись на полуслове, услышав подобное непотребство.

– Не получается… – огорчённо сказала Махха, – Может, ещё что‑то сделать надо?

– Конечно! – невозмутимо ответил Земеля, – Прибить жопку к стулу и тренироваться несколько сезонов!

– Тогда, зачем я его тёрла? – ещё не "врубившись" в происходящее, спросила она.

– Инструмент нужно в чистоте держать! Молодец! Струны аж блестят!

Громкий смех чуть не затушил костёр. Все с удовольствием потешались над незадачливой музыканткой.

– Ну вас! – надулась та, – Я ж к тебе, Тень, как к человеку…

– Не обижайся! Если живы останемся, то приезжай к нам Нест – научу!

– Смотри! Я запомнила! А чего за слова такие странные ты меня говорить заставил?

– Да так… – отвёл Юрка в сторону глаза, – Поверь! Тебе это не грозит! Не та эта… Комплекция! Вот!

Я хихикнул, слыша его "отмазку". Заметившая это Селла, шёпотом попросила меня:

– Рассказывай…

Тихонько на ушко, я передал ей смысл этой фразы, после чего хихикала уже она, передавая мои объяснения на ухо Нирре. Пошла цепная реакция смешков и шепотков, пока не добралась до самой Маххи. Вопреки моим опасениям, она не обиделась, а весело засмеялась во весь голос, присев на землю и хлопая ладонью по траве.

– Комп… Комплеци… я… У меня не та комплекция!!! – почти плача, от нахлынувшего "хаха" и с трудом выговаривая слова, надрывалась Хозяйка Фаль, – Им мешают, а мне… Мне помогаааююют!!!

Глядя на неё, невозможно было оставаться серьёзным и очередной раз в ночи раздался дружный хохот.

– Оооохххх… – отдышавшись, через некоторое время произнесла она, – Хоть ты и зараза, Тень, но эту шутку я запомню надолго.

– Не! Я не зараза! Это Егг‑Орр у нас такой! Слышала же, как я его по этому слову отыскал!

– Ну и кто же ты, тогда? – я ехидненько спросил Юрца, принимая пикировку.

– Танцор он! – выпалила Селла, – Давайте выпьем за то, чтобы ему ничего… Не мешало!

Не знаю как наша “банда” смотрелась со стороны, но я не удивлюсь, если в тот вечер, отдыхающие неподалёку другие компании, приняли нас за вечно ржущих идиотов. Почти до самого рассвета мы чудили, перемешивая веселье вином и Юркиными песнями.

… Вот и настал тот самый день… Позавчера прибыли разведчицы и сообщили, что столичное войско уже приближается к землям Шлёсс. Земеля тут же поднял на ноги всех дивесанток и отбыл в неизвестном направлении творить пакости.

– Прощай, брат! – сказал он, обняв меня перед расставанием.

– Чего прощаешься? – с грустной улыбкой ответил ему я, – До встречи!

– Не знаю… Погано на душе – вот и прощаюсь. Что‑то будет. Не могу успокоиться.

– Нормальный мандраж! Делом займёшься – отпустит сразу.

– Может и так, но ты тут не расслабляйся! Присматривай за нашими “больными”. Адаппта с десятком, ранее выявленных, шпионок и Тихорлла хоть и лежат пластом, но твари всё ещё те! И не факт, что всех выявили. Держи спину закрытой!

– В “наседки” подался? Сотый раз, как слабоумному, повторяешь!

– Могу и в сто первый, если поможет!

– Ладно! Долгие проводы – лишние слёзы! Вали отсюда и устрой там “армагедонец” за нас двоих!

Он ободряюще подмигнул и больше ничего не говоря, ушёл, оставив после себя чувство пустоты.

Сегодня Шлёсс покидали и остальные наши войска. А я смотрел им вслед, с горечью понимая, что обратно вернутся немногие. Если, вообще, вернутся… Всего шесть‑семь часов отделяли их от места, где скоро начнёт резвиться смерть.

Рядом стояли Герул и Юллана с такими же кислыми лицами. Кузнеца, как он ни рвался в бой, решили оставить в замке, памятуя о его оружейном таланте. Действительно! Мужик, несмотря на необразованность, гениальный технарь и рисковать таким человеком на поле боя было бы расточительно. Впрочем, и других мастеров почти полностью отстранили от военных действий, оставив под моим приглядом. Юллана… Юллана оказалась, редкое дело для мира Сестёр, опять беременна! Не знаю, что там с ними Серая Пелена натворила, но у меня сложилось стойкое ощущение, что это не в последний раз. Молодцы, что преодолели свои обиды и сошлись снова, после всех заморочек в Кнара!

– Что делать‑то теперь, Егг‑Орр? – угрюмо спросил меня кузнец.

– Ждать… Ждать и смотреть в оба глаза! Возможны Проколы, да и время Кровавых Лун, на подходе. У Юрия душа не на месте. Я ему верю, так как сам тоже неуютно себя чувствую. Как бы наш отдых в “кровавую баню” ни превратился.

– Если что, – упрямо сжав губы, сказала Юллана, – то я в убежище не попрусь! Срок у меня небольшой, а воительниц осталось в замке слишком мало!

– Посмотрим! – не стал спорить я с ней, – Может, ещё всё обойдётся…

* * *

– Попрыгали! Собрались! Если у кого, что звякнет… Вы меня знаете!

Все серьёзно отнеслись к этому предупреждению и в сотый раз проверили свою амуницию.

– Нормально, Тень! Воительницы готовы! – озвучила отсутствие посторонних звуков Нирра.

Вместе с его отрядом мы два дня "грузили" проблемами столичных, срабатываясь и выявляя слабые стороны как врагов, так и собственные. Парочка отравленных колодцев и несколько ночных стычек, научили Агоррино войско не быть как у себя дома. У нас нет ни одной раненной, а их дозоры и передовые отряды получили по полной. Правильно! Как говорил Саша Невский в историческом фильме: "Кто с мечом к нам придёт, тот по оралу с размаху и получит!". Пока заветы великого полководца мы внедряли в жизнь близко к первоисточнику! Только как бы ни старались, но столичные агрессоры, всё равно, беспрепятственно дошли до брода, где и должно было состояться генеральное сражение.

С утра, при их приближении, я уже был в ставке Неввы‑Инн‑Шлёсс, где вместе со всеми наблюдал происходящее.

Как и предполагалось, основные ударные силы столицы споро форсировали брод, оставив обозы и коней за рекой. Весь день проходила переправа, под настороженными взглядами всех воительниц. Мы же не предпринимали никаких попыток к атаке, ожидая конца передислокации противника. К моему неудовольствию, далеко не все переправились, оставив внушительные силы на том берегу. Значит, наша ночная диверсия усложняется. При таком скоплении народа слишком легко нарваться на неприятности и, не погубив себя, нанести большой урон тоже не выйдет. Под сердцем заныло. Кажется, что мы выписали себе "билет в один конец". Жаль… Не себя, а девчонок. У меня за плечами уже вторая жизнь, а они первую разменивают. Всегда сложно относился к женщинам в форме, а тут… Родные… Смешливые и серьёзные, неуютные и покладистые, все они перестали быть статисткамии, проявляя свой характер и жажду жизни. Бойцы. Так по привычке называл я их, очеловечивая каждую, глядя не на боевые единицы, а стараясь увидеть душу. Сегодня ночью недосчитаюсь многих. Сдохнуть хочется…

– Ещё раз попрыгали! – зло приказал я, очнувшись от мыслей.

– Нормально же… – тихо сказала Нирра.

– Нихрена не нормально! Вас всех ещё учить и учить! Курс молодого бойца прошли, млять, а уже суперменками себя возомнили?! Любая ваша ошибка и червей кормить всем отрядом! Попрыгали, говорю!

Нирра ненавязчиво взяла меня под локоть и взглядом предложила отойти в сторонку.

– Что это было? – спросила она, когда мы остались одни.

– Не люблю расслабленность! Я, в том мире, ногу так потерял, когда посмотрел не в ту сторону!

– Умный ты Тень, но дурной! Думаешь, никто не понимает, что вернутся не многие? Понимают! Ещё как! Не бери за их смерти вину на себя! Каждый раз, во время Кровавых Лун, мы мысленно прощаемся с жизнью! С подругами и детьми прощаемся! Поверь тем, кто рядом с тобой. Мы идём на смерть и не стоит будоражить наши эмоции больше чем надо! Вы с Висельником сделали всё, чтобы хоть кто‑то из нас вернулся обратно. Егг‑Орр, правда, поумнее будет. Знаешь, что он сказал мужчинам Заднего двора перед "синей луной"? Мы все мертвы! Так вот… Мы мертвы тоже! Будешь жалеть мертвецов – погубишь живых! Делай, что должен!

– И будет, что будет… – ответил я ей, вспоминая крылатую фразу Земли, – Прости. "Заклинило" меня… Как будто прощаюсь со всеми… Знаешь, я впервые так людей на смерть отправляю. Всегда считал своих командиров бездушными, а теперь понимаю, как у них сердце болело.

– Ого! А иномирцы тоже не “брёвна”, оказывается! – по‑хулигански подмигнула мне Правая Кнара, – Мой тебе совет – иди и скажи девкам что‑то хорошее! Негоже им умирать с воспоминаниями о твоих истериках!

Я кивнул головой, согласившись с заслуженным "втыком" и подошёл к диверсанткам.

– Девушки! Не обращайте внимания! Погорячился! Я люблю вас всех и верю в каждую! Злюсь не на вас, а на судьбу, что даёт нам не застолье весёлое, а смертельные испытания! Кто‑то сегодня не вернётся, только… Постарайтесь сделать всё, чтобы вернулась та, что рядом с вами! Некоторым после сегодняшней ночи, не смогу сказать лично – мёртвые не слышат… Скажу сейчас. Я горжусь, что стою среди вас! А теперь… Попрыгали ещё раз и к реке! Ночь будет трудной!

* * *

Раздевшись догола и погрузив вещи с кувшинчиками горючего масла на плоты, мы тихо переправились на другой берег. Оделись, дрожа от холода и опять попрыгав, чтобы ничего не звенело, тихо выдвинулись в сторону вражеского лагеря. Незаметно сняв часовых, разбрелись, ища возы с провиантом и амуницией. Внутри лагеря никто на нас внимания не обращал, так как шли уверенно в этом скоплении незнакомых друг другу людей. Вообще, тут безалаберность полная! Ни тебе караулов около стратегически важных объектов, ни подобия организации лагеря – всё пущено на самотёк. Быстро разлив масло на очередной обоз с продовольствием, я уже было обрадовался, что всё тихо. Внезапно среди ночи раздался крик: «Тревога! Нападение!». Блин! Кто‑то попался! Лагерь ожил в считаные секунды и я с трудом успел поджечь телеги прежде, чем куча пьяных, вооружённых столичных воительниц не вывалилась из палаток, тряся мечами.

Отмахиваясь руками, ногами и всем “колюще‑режущим”, быстро вскочил на первого попавшегося коня, когда справа от меня вдруг раздался звон железа и одновременный вскрик двух голосов. Обернулся. Одна из наших тихо оседала на землю, прижимая руки к распоротому животу.

– Чуть тебя одна гадина, не достала… – сипло произнесла она, – Беги… Мне…

Не дослушав до конца, я поднял её сопротивляющееся тело и перекинул поперёк седла.

Дав пятками под брюхо коню и моля бога, чтобы остальные поступили также, я вылетел из лагеря в спасительную темноту. Скачка напоминала "американские горки", каждую секунду захватывая дух. Раненая воительница не шевелилась, но я чувствовал, что она жива. Дотянуть бы до реки… Дотянул! Сполз с коня, перехватив раненную за талию, дошёл до воды и поплыл. Тяжело… Бесчувственное тело тянет на дно, но сдаваться не хотелось. Пусть одну, но спасу! Рядом раздавался плеск и пыхтение – кто‑то ещё смог выбраться! Берег… Шатаясь, вышел и скомандовал:

– Перекличка! Кто ранен?! Идти сможете?

Раздались голоса. Вроде много… Некоторые запросили помощи, которую тут же и получили от находящихся рядом целых диверсанток.

Подхватив свою спасительницу, сделал несколько шагов.

– Оставь… – прошелестели слова рядом с ухом, – Больно… Положи.

Скинув ношу с плеча, осмотрел при лунном свете её рану. Хреново… Очень!

– Держись, подруга! – попытался приободрить молодую женщину, – Скоро наши, а там и "четыре глотка", и "скулзово пиво"! Выживешь!

– Ты в это… – отплёвываясь кровью, попыталась улыбнуться она, с трудом выговаривая слова, – Ты… Веришь? Я не дура… Не тряси напоследок… Не успеем. Егг‑Орр… Скажи ему… Я помню наше купание… Всё помню… Неровня… Другая… Детей нет… Жалко… От него… Пусть помянет, если впомни…

Воительница потеряла сознание.

– Эй! – затряс я её, – Не отключайся! Глаза открой!

Подействовало. Придя в себя, безумным, полным боли взглядом, она осматривала сумрак вокруг нас.

– Скажи, что… Куркка… Меня зовут Куркка… Плавать учил… Любил… Немножко… Пусть не забудет… Руки… Сильные руки… Вода… Ночь… Руки сильные руки… – стала заговариваться она,

Потом резко обмякла, тяжёлым тестом надавив на мои ладони и затихла, глядя вдаль. Всё… Я даже не попытался снова привести её в чувство, понимая, что она ушла насовсем.

– Куркка… Я запомню это имя… – прикусив губу, чтобы не завыть, прошептал, склонившись над погибшей девчонкой, – Пусть Сёстры встретят тебя достойно.

Несмотря на тяжесть мёртвого тела, снова взвалил её на плечо и двинулся в сторону нашей базы. Каждый шаг отдавался болью. Одна смерть со мной, а сколько их осталось на том берегу?

Вот и наш лагерь в лесу.

– Нирра! – заорал я, вышедшей встречать Правой Кнара, – Собирай всех, кто дошёл! Прочесать дорогу к реке – могут быть отставшие! Готовь снадобья! Много раненых.

– Поняла! Не дергайся – весь в крови! – быстро посмотрев на меня, отозвалась Нирра.

– Целый я. Не моя кровь.

– Потом разберёмся! Жди!

Оседая от усталости и пережитого на землю, я слышал, впадая в оцепенение, удаляющийся топот десятков ног.

Время перестало существовать. Час, год или секунда? Не знаю… Кто‑то трясёт за плечо, натруженным голосом и свистя лёгкими от перенапряжения, пытаясь докричаться до меня:

– Тень! Тень! Все прибыли!

Дерркит‑Орр… Поднимаю глаза и вижу её перекошенное лицо с глубоким порезом во всю щёку.

– Тень! – не унимается она, – Все, кто мог, прибыли!

– А? Извини!

Рассудок приходит в норму.

– Доложить о потерях!

– Много…

Она садится рядом, глядя в пустоту.

– Пожгли практически все обозы и половину коней разогнали… Девяносто шесть… Остальные не вернулись…

– Раненые?

– Уже отправили на лечение. Нирра там суетится.

– Как сама?

– Как и ты…

– Понял.

Внезапно душу наполнила ярость и желание жить. Вскочив на ноги, я поднял за плечи свою заместительницу и практически проорал ей в лицо:

– Строй всех! Тех, кто может стоять! Сейчас нельзя быть поодиночке! Говорить буду! Каждой!

Не прошло и пяти минут, как Дерркит, исполнив мой приказ, построила диверсанток.

– Вы живы! – тихо сказал я им, – Не должны, но живы. Такая наша работа была на сегодня – умереть. Поэтому с вами и пошёл, чтобы остаться там – это было бы правильно. По мужск… По‑человечески! Каждой из вас сегодня Сёстры подарили вторую жизнь. Оплакивать умерших будем после, а сегодня я хочу просто сказать вам спасибо! Не вините себя за тех, кого не смогли уберечь. И живите за них, не позоря имена наших павших героинь! Завтра будет битва, где крови прольётся ещё больше! Сейчас отоспитесь, а с утра продолжим наше тяжёлое дело! Отбой! И всем вина! Разойдись!

Уставшие женщины молча покинули строй, беря в руки протянутые кружки. Уверен, сегодня все спали без сновидений.

– О чём ты думаешь? – спросила меня Дерркит, когда мы остались одни.

– О Бейлле. – честно ответил я, – Сейчас нужно думать о хорошем.

– А мне не о ком думать.

– Тогда думай о щенках или котятах. Помогает.

– Сомневаюсь… Больше о смерти думается.

– О! За неё не волнуйся! Когда придёт время, то эта красотка сама о себе напомнит. Без приглашения…

* * *

Невва‑Инн‑Шлёсс стояла на единственной возвышенности рядом с полем боя в окружении командиров отрядов и посыльных, глядя, как с первыми лучами солнца гасли костры в лагере столичных и как с другого берега реки толпой перебирались к ним те, кто не успел дотемна пересечь брод. Как же их много… Одно радует – ночной переполох, устроенный диверсантками Юрия, явно не придал им сил. Понять торргцев можно – тяжело спать, когда в ночи пылает собственные обозы и раздаются крики боя. Недавно пришло донесение от Неввы – Тень и его воительницы сделали максимум, сохранив, пусть и поредевшие, но такие нужные ряды спецназа. Странное слово, которое легко прижилось, благодаря иномирцам. Специальное назначение… Сколько таинственности, крови и безысходности таится в нём… Не каждого можно туда отправить и прав был Егг‑Орр, когда толпами выгонял из него, вроде бы сильных, воительниц! Научить воевать можно любого, а вот воевать, умирая в одиночку, далеко не всех. Здесь даже не сила нужна, а определённый склад души. Настоятельница Шлёсс откровенно, сама себе, признавалась, что не смогла бы так уйти в ночь, не чувствуя поддержки за спиной. Что ж! Значит, её сила в другом и сегодня стоит показать, что не зря её поставили во главе войска! Как сказал Его‑Орр: “Для того, чтобы смотреть, как умирают другие, нужно не меньше мужества, чем погибнуть самой!”. Надо быть спокойной. Каждая ошибка – пролитая кровь соратниц. Невва уговаривали себя, но пальцы предательски дрожали. Не подвести… Не подвести тех, кто оставил её тут, за своими спинами.