Текст книги "Печать демона (Путешествие Чиптомаки)"

Автор книги: Игорь Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Нет, потому что ты дурак! Надо было идти глубже! – Салакуни тоже заметил терка и вскрикнул от досады. – Эй, Ларимма!! Ты развела огонь?!

– Нет, господин! – заверещала с поляны женщина. – Все такое сырое, что...

– Тебе следовало мне приказать разводить костер, а ее послать за деревом, – не применул заметить Чиптомака. – Смотри, еще один терк!

– Да попадись они на зуб Джу-Шуму!! – взревел гигант так, что щелканье сверху на минуту прекратилось. – И вы оба вместе с ними! Придется бросать леопарда, а там мяса на три дня! Бежим!

Бросив упрямую чапальму, Салакуни и вправду побежал прочь. Старика несколько удивило такое поведение воина: терки, конечно, очень опасны, но разжечь костер и сберечь мясо время еще было. Мелькнула мысль удрать в другую сторону: раз уж здоровяк так боится стаи злобных мелких хищников, то сразу пускаться в преследование побоится. Он даже сделал было шаг, но тут увидел впереди несколько десятков терков, с треском несущихся по ветвям.

Когда Чиптомака выскочил на поляну, воин уже выдернул из груди леопарда обломок копья, а Ларимма успела, хромая, отбежать на некоторое расстояние. Старик даже руками всплеснул.

– Куда эта глупая несется? Там болота!

– А в другой стороне Красные Холмы! – Салакуни отвесил еще один пинок. – Беги за ней, позор берегов Квилу!

У Чиптомаки даже слезы выступили от такого оскорбления. Горло перехватило и он не смог сказать глупому здоровяку, что бежать надо через чапальмовую рощу, вниз, к ручью, а потом оврагами, минуя непроходимые заросли остролиста. Да и как сказать, если Салакуни то и дело подгонял его пинками и подзатыльниками?

Они догнали все быстрее бегущую, будто исцеляющуюся от хромоты на бегу Ларимму только в низине, когда почва под ногами стала влажной, а вокруг появились первые кровососущие насекомые. Чиптомака перешел на шаг и, немного отдышавшись, высказал охотнику почти все, что о нем думал.

– Ты быстрее делаешь, чем думаешь, Салакуни! Выслушай мудрого старика: впереди болото!

– Ну и что? Мы ведь пришли оттуда! – встряла Ларимма и преданно посмотрела на гиганта. – Отведи меня домой, о Салакуни! Не слушай глупого старика и получишь великую награду!

– Я остался без мяса, – мрачно сказал гигант. – Болота я не боюсь, но не знаю вблизи никакой деревни. Люди не живут в джунглях.

– Надо идти всего четыре дня, – затараторила женщина. – Моя деревня называется Шерешен, там живет мой муж, богатый Амуча! Противный старик бил меня и лежал на мне, как на жене! Амуча накажет его, а тебя щедро наградит!

– Четыре дня?.. – Салакуни остановился, прислушался, и не уловив мерзкого щелканья терков присел на поваленное дерево. – Так далеко в болото никто не ходит. Это же... – он посчитал на пальцах, – Это же три ночевки! И я никогда не слышал, чтобы в болоте жили люди.

– Болото быстро кончится, начнется богатая и безопасная страна! Муж вкусно накормит тебя, пьяно напоит, потом даст тебе много железного оружия. Тогда ты станешь богат и сможешь взять несколько жен из нашей деревни. Построишь себе дом и будешь жить припеваючи! Моя деревня стоит на озере, она очень богата и там красивые женщины...

Ларимма кокетливо подбоченилась, выставив пухлое бедро. Салакуни и Чиптомака переглянулись. Старик почувствовал колебания воина, и перепугался едва ли не сильнее, чем когда появился леопард.

– Не слушай эту дуру, о охотник с Верховий великой Квилу, и-эмма! – взмолился он. – Нам не выжить на болоте, а у тебя даже нет хорошего копья, и-эмма!

– Я трижды переходил реку Квилу вброд, – наморщил лоб Салакуни. – В трех разных местах... Я убивал всех зверей в этих лесах, даже спиров. Думаю, я лучший охотник, и поэтому брожу один, никого не боясь. Любая деревня примет меня...

– Помоги мне найти дерево шапа, о Салакуни! Я сделаю новый гуоль, и-эмма, и сложу песню о твоих подвигах! Лэпхо споет ее у самой богатой деревни с самыми красивыми женщинами и тебя возьмут с радостью, и-эмма!

– Вот это ты дело говоришь, – одобрил охотник. – Хорошая песня про меня очень пригодилась бы. Нас, с Верховий, никто не знает, и... Постой.

Он упер локти в колени, а большую голову положил на почти такие же кулаки. Ларимма подошла ближе, намереваясь попытаться склонить чашу весов в свою сторону, но охотник лишь мрачно зыркнул на нее глазами. Молчание затянулось. Наконец Салакуни звонко шлепнул себя по лбу и встал.

– Дурак я, дурак! Вот и отец всегда говорил, что я дурак, и братья... Зачем же я вам назвался своим именем?! Теперь вы знаете, что я – Салакуни с Верховий. А если ты, старик, сложишь песню про Салакуни, то все ее услышат и... Ни в одну деревню меня не возьмут.

– Почему? – не понял лэпхо и заинтересованная Ларимма согласно кивнула.

– Потому что я убил шесть охотников из деревни Сапол-Миш. В отместку они убили моих братьев, а я тогда пришел в Сапол-Миш и там... – Салакуни опять стал было считать на пальцах, но тут же со вздохом опустил руку. – Ох, я ведь ушел с Верховий, чтобы назваться другим именем... Но совсем забыл об этом. Что теперь делать?

Чиптомака в волнении прихватил Ларимму за волосы и оттащил назад, сам присел на корточки перед охотником.

– Я никому не скажу, о Салакуни! Хочешь, придумаю тебе другое имя?..

– Он врет! – Ларимма в свою очередь дернула его волосы, отчего старик сел на тощую задницу, смешно взмахнув в воздухе ногами. – Негодный старик всем расскажет о тебе! Отведи меня в мою деревню, великий воин, там будут только рады такому сильному мужчине!

– А ведь и правда... – Салакуни почесал затылок. – Уйти от Квилу подальше, в другую страну, вот и все дела. Но не врешь ли ты? Разве люди могут жить на болоте?

– Там, за болотом, озеро! – с неожиданной силой Ларимма уперлась в живот лэпхо руками и не давала ему встать. – Прекрасное озеро Чамка-Ти! А за ним много других озер, целая страна! У нас красивые женщины и вдоволь еды и...

– Она – глупая женщина! – Чиптомака наконец сумел подняться. – Я сам видел, как ее привязали к дереву и оставили на съедение теркам! Может быть, нас убьют за болотом, даже если мы дойдем!

– Замолчите оба! – Салакуни встал и навис над пихающимися черной глыбой мускулов. – Вы меня путаете! Расскажи мне все по порядку... – палец размером с хороший банан задумчиво покрутился в воздухе, потом ткнул в Ларимму. – Ты!

Обхватив голову руками, Чиптомака слушал рассказ Лариммы. Он был уверен, что глупая женщина лжет, она и сама не понимает, что через болото пройти невозможно! Но Салакуни оказался глупым человеком. Вместо сердца у него еще один желудок, а вместо мозгов... Чиптомака ничего не смог придумать, и решил пока считать, что там третий желудок. Между тем пришелица из-за болота разливалась птицей Кириэсо, не забывая все время поворачиваться перед охотником, демонстрируя то жирный живот, то еще более налитые ягодицы. Старик почувствовал что-то вроде ревности. Ах, Джу-Шум, как ты бываешь жесток даже в своей милости...

По слова Лариммы выходило, что заболотная страна – просто чудесный край, где нет ни болезней, ни хищников, зато полным полно сильных красивых женщин. Охотников там тоже почему-то не хватало. Сама она была женой какого-то Амучи, богатого и уважаемого человека, который души в ней не чаял, и которому она родила пять десятков детей. Чиптомака только горестно усмехнулся, но встревать в разговор без разрешения Салакуни не посмел. За возвращение такого сокровища Амуча одарит героя кучей железного оружия.

– Это ты о чем? – прервал ее охотник.

– Железное оружие?.. – задумалась Ларимма. – Ну, железо – это такой камень, из которого наши мужчины умеют делать всякие вещи. Он очень дорого стоит.

– Сколько мяса?

– Я думаю... – женщина задумалась. – Вот на один железный нож можно получить девочку. Но совсем маленькую, потом долго ждать, пока вырастет. А ты будешь иметь много ножей, и копья, и большие ножи, и даже топоры!

– Топоры это не для охотника, – усомнился Салакуни. – Топорами работают женщины, когда строят дома.

– Это необычные, это волшебные топоры! Таким топором можно рубить мясо! Ты обменяешь их на десять женщин.

– Десять женщин? – охотник уставился на свои пальцы. – Да, это хорошо. Можно всю жизнь быть сытым, даже если нескольких из них съедят крокодилы. Что скажешь, старик?

– Он будет лгать! – взвизгнула Ларимма, но тут же осеклась, получив пинок.

Чиптомака тяжело вздохнул. Будь у него в руках верный гуоль, он легко смог бы убедить здоровенного глупца в своей правоте. Но говорить без пения струн лэпхо не привык, слова не шли на язык... Наконец старик решился.

– Салакуни, о великий охотник, и-эмма! Я видел, как негодную женщину привязали к дереву странные, страшные, никогда прежде невиданные люди..

– Я – негодная?! А почему же ты тогда... – новый пинок заставил Ларимму замолчать.

– Они привели ее сюда для кары. Я освободил ее, сочтя подарком Джу-Шума, и уважал, как жену. Но теперь раскаиваюсь в своей неосмотрительности! Как знать, может быть она – злой дух, выгнанный из холодного ада за сварливость? Думаю, что так и есть. Горе мне, теперь отсохнет мой сук, и-эмма, и не будет потомства, и в холодном аду мой дух будет голодать... Она отведет тебя прямо туда, Салакуни, еще живым!

– Разве так бывает? – охотник посерел от ужаса. – Мне отец говорил, что холодный ад находится на горе Пичвалури.

– Духи знают тайные тропы, и-эмма! Она пойдет по болоту, а потом мы провалимся и окажемся прямо на белой вершине!

– Ха!! – не выдержала Ларимма. – Что за чушь он несет! Где это видано, чтобы духов изгоняли из холодного ада, а они потом хотели вернуться обратно! Кроме того, болото мокрое, а значит, им владеет Асулаши. Ты совсем, видно, из ума выжил!

– Она права, – вздохнул Салакуни. – И верно... Духи всегда хотят убежать из ада, и потом, они очень холодные. Отец рассказывал мне сказку, как один женский дух пришел ночью в деревню, а утром у хозяина побелел келум. Покажи свой келум!

Чиптомака закатил глаза в бессильной ярости. Что за глупец! Старому лэпхо он верить не желает, он верит незнакомой женщине, приблудившейся из дальних стран!

– Пусть она скажет, за что ее привели сюда! – сообразил он.

– Мой муж Амуча, богатый и уважаемый человек...

– Имам? – уточнил Салакуни.

– Я не знаю имамов, в нашей стране их нет. Так вот Амуча имел много врагов. Однажды он взял свое огромное копье в могучую руку, пошел и убил их всех. Только два смогли убежать, и они решили отомстить Амуче, похитив главное сокровище его дома.

– Тебя, что ли?.. – мрачно спросил Чиптомака.

– Да... В дороге я потеряла часть красоты. Они сорвали с меня украшения и увели за болта, думая, что здесь нет великих охотников. Но пришел Салакуни и спас меня! Теперь мы можем вернуться, Амуча наверняка уже убил тех двоих!

– Им еще идти три дня обратно к Амуче, – вставил старик, но видел по лицу охотника, что это уже бесполезно. Попробовал изменить тактику: – Вот что, раз так... Я буду только обузой в вашем пути. Лучше я вернусь туда, к теркам, и буду дальше искать дерево шапу, чтобы сделать новый гуоль и сложить прекрасную песню о великом охотнике Салакуни, ушедшем за болото.

– А вот этого нельзя, – неожиданно четко, без колебаний ответил гигант и грустно посмотрел на старика. – Я бы очень хотел, чтобы обо мне пели на берегах Квилу и Лэкеты... Но тогда люди из деревни Сапол-Миш, что в Верховьях, пойдут за мной, чтобы отомстить. В Верховьях это закон... А теперь покажи мне свой келум.

– О Салакуни... – растерянно пробормотал Чиптомака. – О... И-эмма... Тогда я буду молчать!

– Он лжет! – мстительно прошипела Ларимма. – Лжет, как и то, что я негодная женщина и злой дух! Пусть покажет свой жадный худой келум!

– Ну?! – прикрикнул охотник и лэпхо пришлось подчиниться.

Он смотал с бедер повязку и продемонстрировал ничуть не побелевший келум. Салакуни отнесся к делу серьезно, даже повертел его в пальцах и довольно сильно подергал.

– Ничего с тобой не случилось! Она – обычная женщина. Я пойду с тобой, Ларимма, но если ты меня обманешь, убью и тебя, и твоего мужа, и твоих детей, сколько смогу поймать.

– Тогда идем скорее! – мерзкая женщина вырвала из рук старика ткань и торопливо обвязала вокруг бедер. – Это мое! Скорее убей старика и идем!

– О, Салакуни, я буду молчать!.. – Чиптомака упал на колени.

– Я не убью его, – улыбнулся гигант. – Я очень люблю слушать лэпхо, с самого детства, хоть они все бездельники и не настоящие мужчины. Ты пойдешь с нами и будешь там, за болотом, петь про меня песни.

Ларимма деланно расхохоталась, стараясь выиграть время. Чиптомака в это время всерьез раздумывал: не лучше ли умереть здесь и сейчас, чем идти на верную погибель в болото. Наконец женщина утерла несуществующие слезы.

– Не думаю, что это хороший лэпхо... У нас, в стране озер, есть певцы куда лучшие! Лучше убей негодного старика, принеси жертву Джу-Шуму! И в дороге не придется его кормить.

– Он не съест много, – скептически оглядел мосластого лэпхо Салакуни. – Да и не получит мяса, если его будет мало. Не спорь со мной, женщина, я хочу чтобы лэпхо был рядом. Может быть, я совершу на болоте великие подвиги, тогда он сразу сложит о них песню.

– У него нет гуоля!

– В самом деле... Лэпхо, почему ты без гуоля? – расстроился великан.

– Его разбили в одной деревне... – безучастно ответил так ни на что пока и не решившийся Чиптомака. – Им не понравилась моя песня, и мужчины разбили гуоль о камень, а женщины кидались грязью, прогоняя меня...

– Вот видишь! – возликовала Ларимма. – Он плохой лэпхо!

– Песня не понравилась? – Салакуни опять почесал затылок. – Но про меня-то ты сложишь хорошую песню, она всем понравится, ведь я великий герой. А если кто-то скажет, что не хочет слушать... Я убью его и его родичей! И соседей! Но без гуоля ты не настоящий лэпхо... Что тебе нужно, чтобы добыть новый?

– Дерево шапа.

Глава третья
Встреча на болоте

Они шли то почти по колено в воде, то выбирались на небольшие островки, полные мелких змей и птиц. Иногда Салакуни убивал обломком копья змей и ел их сырыми, вышвыривая объедки. Ларимма и Чиптомака пробовали тоже есть болотных тварей, но сырое, жесткое мясо со вкусом тины вызывало отвращение. Один раз дорогу им пересекла настоящая болотная анта, куда больше своих лесных сородичей, но нападать не стала. Охотник всерьез подумывал убить ее, но старик и женщина сумели отговорить его от этой попытки.

В поднимающихся от болота испарениях было трудно дышать, насекомые искусали тела, солнце палило неприкрытых листвой людей. Местность постепенно стала совсем плоской, будто равнина между Лэкетой и Квилу, островки появлялись все реже. Огромные стаи незнакомых длинноногих птиц бродили там и тут, выхватывая длинными клювами из воды лягушек, но близко к себе не подпускали. Чиптомака, привыкший ходить в своем, неспешном темпе, теперь едва не падал от усталости и голода. Однако умирать здесь, в гниющей воде, среди змей, ему отчаянно не хотелось.

– Почему у тебя нет лука, Салакуни? – усталость притупила страх перед побоями. – Великий охотник должен иметь лук.

– Он испортился и я его выбросил... – смущенно ответил гигант. – На меня напал спир, и пока я карабкался на дерево, успел клыком порвать тетиву. Другой у меня не было... Ты ведь умеешь делать тетивы, верно? Все лэпхо умеют делать такие вещи, потому что ваши гуоли – дети луков. Так говорилось в одной песне.

– Отец мой лук, сказал гуоль, и-эмма! – хрипло загорланил шатающийся Чиптомака. – Стреляешь ты одной стрелой, и-эмма! А у меня есть три струны, три звука во врагов летят, и-эмма! Не убивают наповал, и не наносят ран, и-эмма! Зато болезни принесут, а иногда их и убьют, и-эмма! И потому стрелять могу и во врага и в друга, и в зверя и в ребенка, и-эмма!

– Вот видишь, какой у тебя лэпхо... – поморщилась Ларимма. – Лучше утопиться, чем слушать его.

– Да, лэпхо что надо, – кивнул вполне удовлетворенный Салакуни. – Солнце собирается идти спать, давайте думать, где остановиться на ночлег.

Задача оказалась нелегкой. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось залитое водой пространство. Заросли всевозможной болотной растительности, скорее всего, вовсе не указывали на островки, зато могли служить домом хищникам. Чиптомака вспомнил, что самые опасные твари на болоте появляются ночью и передернул плечами. Он вспомнил кое-какие очень старые песни...

– Мы ночевали на таком острове, где росли деревья, – неуверенно сказала Ларимма. – Нкули или еще какие-то...

– И где это? – Салакуни еще раз огляделся, приложив широкую ладонь к глазам. – Не вижу. Нам еще надо идти?

– Наверное... – растерялась женщина. – Но это был хороший остров, мы развели костер и поели рыбы.

– Рыбы? – охотник посмотрел вниз. Вода не доходила ему и до колен, никаких рыб он прежде не замечал. – Наверное, мы еще не дошли до того места.

– Или прошли стороной... – вяло бросил Чиптомака.

Они пошли дальше. Солнце и правда все быстрее клонилось к западу, теперь все трое отбрасывали длинные тени. Никаких деревьев они не видели, зато уровень воды постепенно повышался. Дно, кажется, тоже становилось потверже, а почти всю поверхность болота затянула бурая ряска.

– Мы здесь не проходили... – жалобно сказала Ларимма, когда вода намочила край ее повязки.

В нескольких шагах перед ней ряска разошлась, выпуская большой пузырь. Женщина взвизгнула и отскочила назад, поднимая брызги, при этом почва под ними будто заколебалась.

– Здесь так много воды, что могут жить крокодилы, – подсказал Чиптомака. – А мы их не заметим и...

– Я замечу, – Салакуни легонько попрыгал. – Почему нас так раскачивает? На чем мы стоим?

– Может быть, это болотная топь? Провалимся прямо в мокрый ад... Лучше давай вернемся, Салакуни!

– Вон там, – охотник ткнул обломком копья влево, где огромная стая длинноногих птиц шныряла возле чахлых кустиков. – Эти кусты похожи на остролист, только маленькие. Идем туда и посмотрим, нет ли там острова.

– Сгинем мы здесь... – пробормотал лэпхо, подчиняясь приказу. – И-эмма, разве такую воду можно пить?

Ларимма промолчала, она совсем перестала понимать, где они находятся, и очень испугалась. Да еще постоянное ощущение какой-то бездны под ногами, множество змей... Никакой земли под корнями кустов не оказалось, они торчали прямо из воды, и закачались при приближении людей. Зато птицы теперь не кинулись удирать, а с шипением выстроились, не пуская пришельцев к гнездам.

– О! – обрадовался Салакуни. – Теперь у нас будет еда! Мясо и яйца!

Ларимма и стари остановились, давая охотнику возможность вдоволь посражаться с новыми врагами. Орудуя обломком оружия как дубинкой, гигант смело напал на птиц, и действительно нанес им немалый урон. Две, оглушенные, остались лежать в воде, еще несколько отбежали с переломанными крыльями, прочие взлетели и закружили вверху, отчаянно ругаясь.

– Вот и все! – Салакуни радостно обернулся. – Собирайте добычу!

По его груди, животу, рукам струилась кровь: своими длинными острыми клювами болотные птицы успели как следует изранить обидчика. Чиптомака с ужасом представил, как его хилое тело разрывает стая таких злых существ, но голод оказался сильнее. Не обращая внимания на мертвых, он и Ларимма наперегонки бросились к гнездам.

Птицы отчаянно орали сверху, когда люди высасывали яйца, но напасть не решились. Утолив отчасти и жажду, Чиптомака немного ожил и помог охотнику развести чахлый, но хотя бы дымящий костер: вдруг родители все же решат защищать своих невылупившихся детей. Прежде чем зажечь огонь, им пришлось построить целый островок из сучьев, который к тому же постоянно норовил всплыть.

– Вот, здесь и заночуем! – довольно сообщил Салакуни, руками разрывая птицу. – Отец говорил, что там, где гнездятся птицы, никогда не бывает змей.

– Мне не нравится все это... – грустно сказал Чиптомака, поглаживая себя по животу. – Ночью придут чудовища, а у тебя нет оружия. Ногами мы чувствуем крышу мокрого ада... Говорят, в ней есть дыры.

– И что, в такую дыру можно упасть? – испугалась Ларимма.

– Конечно! Болотная вода попадет нам в горло, и-эмма! Ноги оплетут гнилые корни и потащат вниз, на глаза Асулаши, и-эмма! Грудь его о ста сосцах, из каждого течет черная кровь... Уж лучше попасть в холодный ад.

– А вдруг она – демон из мокрого ада? – громко прошептал старику впечатлительный гигант. – Заманит нас... От демонов мокрого ада твой келум должен был не побелеть, а намокнуть навсегда... Потрогай.

– Мокрый, – вяло сказал лэпхо, сидевший в воде. – Скажи, Салакуни, что ты собираешься делать утром, если нас не заберет Асулаши и не пожрут его болотные слуги? Давай вернемся, ведь женщина все равно не знает дороги. Мы погибнем.

– Тогда ты сложишь песню о Салакуни, который вернулся, испугавшись опасностей. И получится, что я вовсе не великий герой как Елекеча или Муна-н'дони Молотобоец. Нет, этого нельзя делать. Утром я что-нибудь придумаю... Или ты.

– Может быть, надо пойти на север... – тихо пробормотала Ларимма.

Пережевывая пресное, недожаренное мясо, Чиптомака совсем ожил и взвесил шансы путешественников. Ночь им, как ни печально, скорее всего не пережить. Но если вдруг такое случится... Нужно убедить глупого великана, что именно позади его ждут подвиги, а вовсе не там, куда зовет Ларимма. И как лэпхо сразу не догадался? Всему виной голод, нельзя питаться целыми днями одними водяными ягодами.

Солнце коснулось болота краешком, на гнилой, почти скрытой ряской воде вспыхнула красная полоска. Кряхтя и покачиваясь на неверной крыше водяного ада, Чиптомака лег, полностью скрывшись в болоте, голову пристроил на куст. Что бы там ни было, а после еды неплохо бы подремать. А еще... Он скосил глаза на Ларимму и увидел, что Салакуни тоже на нее смотрит. Женщина кокетливо облизывала испачканные в крови птицы пальцы. Нет, Джу-Шум забрал свой подарок, подумал старик, прикрывая глаза.

Усталость дала о себе знать и он быстро уснул. Сон привиделся ужасный: огромный, вонючий спир схватил лэпхо и утащил в свою нору. Почему-то тварь не торопилась его есть, и тыкала в разные части тела своим твердым, будто каменным носом. Проснувшись на минуту, Чиптомака понял, что получает болезненные удары вовсе не от носа спира, а от пяток Салакуни. За мощной фигурой воина в сумерках старик не мог разглядеть женщины, но слышал ее то ли всхлипывания, то ли хихиканье.

"Интересно, что она скажет охотнику по поводу своего мужа Амучи завтра?" – сонно подумал Чиптомака, немного отодвигаясь. – "Салакуни наверняка сочтет себя обязанным убить бедолагу... Главное, не забыть: подвиги ждут этого глупца у великих рек, а не за болотом... Обязательно сказать это, если только я проснусь еще раз."

Он настолько устал, что перспектива во сне быть удушенным болотной антой его совершенно не беспокоила. Когда-то, покидая берега Квилу, чтобы найти дерево шапа, он надеялся вернуться живым, но с тех пор натерпелся столько страха, что смирился с неизбежной гибелью. Тем более, что Джу-Шум, кажется, больше не любит его...

– Люблю! – возразил Джу-Шум, огромный, похожий на рощу. – Но ты напрасно покинул джунгли!

– Я не хотел! Всему виной эта глупая женщина Ларимма!

– Ты должен был убить ее, а не тешить келум, – грозно пояснил бог. – Я испытывал тебя! Ты – жадный похотливый старик, и в следующей жизни родишься обезьяной. Грязной, лохматой, вонючей обезьяной.

– Но-но! – расхрабрился во сне Чиптомака. – Сейчас я не в джунглях! Топну ногой, и провалюсь в водяной ад, к Асулаши, там тебе до меня не добраться!

– Проснись! Проснись! – затряс его Джу-Шум, постепенно уменьшаясь в размерах. – Или хотя бы перестань храпеть, а то я тебя утоплю!

– Что случилось? – захлопал глазами старик, и сам уже успевший хлебнуть болотной водички в процессе побудки. – Где мы?

– Тише... Идут демоны Асулаши, если нам повезет, они нас не заметят...

И только тогда Чиптомака заметил огни. Они были еще далеко, странно тусклые, будто холодные, как звезды, но явно приближались. Старик вгляделся и подивился неожиданной сообразительности Салакуни: это действительно были демоны водяного ада. Ведь в старой, всем известной песне говорилось так: "Ночью выходят бесплотные, безногие, безрукие, и-эмма, поднимают из вод отражение звезд, и-эмма, при их свете ищут забытых за дверью детей, и-эмма, гонит их Асулаши за свежим мясом из ада!"

Несомненно, в эту ночь Асулаши приспичило отведать свежего мясца. Никто, кроме демонов, не мог нести огни: всякий человек при ходьбе покачивает факелом, а эти скользили над водой ровно и пугающе быстро. Да и никакие это были не факелы, а именно отражения звезд, иначе куда делись их отражения из воды? Правда, на небе звезд тоже не было, но Чиптомаке не пришло в голову размышлять о таких мелочах.

– Давайте опустимся под воду, – прошептал он. – А когда они будут проходить мимо нас, нырнем. И пусть никто не вздумает смотреть на них! Демоны так чувствительны, что человеческий взгляд может сбить их с ног!

– У них нет ног... – хрипло и пугающе громко ответил Салакуни. – И как же они могут с нами справиться, если мы их собьем с ног взглядом?.. Нет, это сильные воины, и нам конец. Они плывут прямо к нам.

– Зачем же тогда ты меня разбудил?.. – сварливо пробурчал Чиптомака.

Действительно, огни приближались к затаившимся в ночи путникам. Костер давно погас, не чувствовалось даже дыма, длинноногие птицы куда-то ушли. Наверное, Асулаши заметил непрошенных гостей своими огромными рыбьими глазами еще днем, а потом послал демонов за ними. Тогда нет смысла даже пытаться спастись, ведь "видят они в темноте, в тумане, и-эмма, видят следы на воде и слышат шуршанье ресниц".

– Мне страшно... – тоненько пропищала Ларимма.

– Хочешь, я тебя утоплю? – злобно предложил ей старик. На самом-то деле он побоялся бы это сделать, вдруг Асулаши прогневается на того, кто лишит его куска свежего мяса? – Тогда ты попадешь в мокрый ад духом, а не человеком.

– Молчите... – потребовал Салакуни. – Я попробую с ними сразиться.

А что еще ждать от глупца?.. Чиптомака по шею погрузился в нагретую за день воду и прикрыл глаза. Пусть будет что будет. Джу-Шум сам виноват: отправил своего лучшего лэпхо на болото, а ведь должен покровительствовать странствующим певцам. Вдруг страшная мысль посетила сознание старика! Все ясно, Ларимма – подарок не зеленого Джу-Шума, а владыки водяного ада. Вот кому понадобился лэпхо!

Между тем к шипению, бульканью пузырей и прочим мерзостным болотным звукам добавилось еще какое-то чавканье. Когда именно Чиптомака стал его слышать, он понять не смог, но оно становилось все громче по мере приближения огней. Старик представил себе бесплотные пасти, жадно хватающие воздух, и вжался в тину.

– Они плывут на лодках, – помешал ему умереть от ужаса охотник. – Две лодки. В первой пятеро, во второй, кажется, четыре воина.

– Мне страшно... – опять объявила Ларимма.

– Заткнись, – приказал Салакуни. – Я нырну и попробую перевернуть лодку. Как жаль, что ты не сложишь об этом песню, лэпхо. Отважный воин, великий герой, я иду на бой с демонами мокрого ада...

– Стой! – Чиптомака попытался схватить его за руку, но гигант исчез с тихим всплеском.

Старик теперь и сам видел лодки, на носах стояли люди с копьями в руках, они смотрели на кусты, в которых путники нашли убежище. Доносились даже негромкие голоса, на демонов водяного ада сидящие в лодках никак не походили. Но что будет, если Салакуни устроит драку?

– Что будет, если Салакуни устроит с ними драку? – Ларимма вцепилась в худое плечо лэпхо и горячо задышала в ухо. – Может быть, мы удерем?

– Молчи, глупая тварь! – старик вскипел, будто очнувшись от спячки. – Нам не остаться незамеченными, и на болоте мы наверняка погибнем. Вставай, ну! И подними руки, пусть видят, что мы не ничего не замышляем!

Он встал первым. С него ручьями потекла вода, низвергаясь вниз в оглушительным на фоне ночной тишины журчанием, к тощим чреслам прилипли водоросли. На лодках послышались испуганные восклицания, кто-то с шумом ударил веслом по воде, одна из посудин опасно закачалась.

– Эй! – негромко выкрикнул Чиптомака. – Эй!

Ларимма тихонько, будто пробуя силы, взвизгнула, и это вышло куда внушительнее, чем робкий выкрик лэпхо. Совсем рядом с ними вода забурлила, кто-то довольно крупный поторопился убраться подальше.

"Хоть бы он уволок с собой Салакуни..." – подумал старик и решился продолжить:

– И-эмма! Мы безоружны, мирные путники! Да хранит вас Асулаши, владыка мокрого ада!

От лодок донеслось негромкое бормотание. Потом сразу несколько глоток шумно выдохнули и Чиптомака повалился в воду, закрывая голову руками. Вот так люди плавают ночами по болоту! Просто какие-то разбойники, хуже демонов. Когда шлепки вокруг него стихли, старик поднял голову и обнаружил Ларимму все так же стоящей, раскинув руки. Удивительно, но женщина выглядела совершенно невредимой.

– Мы мирные спутники, эй! – не зная, что еще можно сделать для собственного спасения, лэпхо выдернул одно из копий, воткнувшихся совсем рядом. – Не убивайте нас, и-эмма, мы сдаемся! Здесь есть толстая здоровая женщина!

– Сгинь, демон! – потребовал кто-то из лодки. – И не трожь наши копья!

– Я не демон! Я Чиптомака с берегов великой Квилу, и-эмма, ищу дерево шапа... – старик бросил копье подальше от себя. – Не убивайте нас, отважные воины!.. Подплывите ближе и убедитесь, что мы не причиним вам вреда! А женщина толстая и совсем еще не старая, вот посмотрите!

– И-эмма!.. – не совсем кстати помахала воинам рукой Ларимма.

На лодке посоветовались. Потом весла снова зашлепали по воде, приближая незнакомых людей к лэпхо. Тот вспомнил о Салакуни, но гигант пока ничем себя не проявлял.

"Может, его болотная анта утащила," – с надеждой подумал Чиптомака.

Между тем первая лодка подплыла прямо к нему. Через борт свесился человек с факелом в руке, и опасливо рассмотрел добычу. Старик воина заинтересовал мало, зато Ларимма, кажется, понравилась. Остальные воины лежали в лодке, стараясь пока не высовываться.

– Все в порядке, их и в самом деле только двое, – сообщил товарищам человек с факелом. – Женщину возьмем, старика убьем. Вылезайте и ищите копья.

– О, великий! – Чиптомака повалился на колени. – Не оставь бедного лэпхо гнить в этом ужасном месте! Дай мне отыскать дерево шапа, и я сочиню свою лучшую песню, и-эмма! О тебе! Как твое имя, добрейший?

– Ты и в самом деле лэпхо с берегов Квилу? – воин спрыгнул в воду и схватил старика за горло. – Тогда что ты делаешь здесь? Даже дети знают, что шапа не растет на болотах, еще надо искать среди красных кустов!

– Шапа растет везде, и-эмма!.. – прохрипел Чиптомака. – Джу-Шум позволил ей...

– Джу-Шум позволил, а вот Асулаши запретил! Здесь его владения! – сурово сдвинул брови спорщик. – И не смей произносить имя владыки джунглей, пока находишься в них!