355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Давыдов » Viva la Post Mortem или Слава Послесмертью (СИ) » Текст книги (страница 6)
Viva la Post Mortem или Слава Послесмертью (СИ)
  • Текст добавлен: 24 июля 2020, 10:30

Текст книги "Viva la Post Mortem или Слава Послесмертью (СИ)"


Автор книги: Игорь Давыдов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

Игнорировать таких людей, как Ёлко во все времена было опасно. Воспалённая гордость своей фамилией из третьесортного магического рода, кричащий макияж, неформальная внешность: всё это были признаки человека, отчаянно жаждущего чуждого интереса и признания. И за недостаточно восторженный образ мыслей такие люди очень любили гадить в тапку.

Ёлко была одна. Никто больше из компании Маллоя-Младшего не преследовал осмелившуюся “посмотреть на небожителя” простолюдинку.

– Несомненно, можете, – начала нежелательная собеседница. – Но и мы можем помочь вам. Насколько я знаю, у вас имеются некоторые проблемы с паном Вульфом… – заметив недоумение на лице Брони, родовитая уточнила. – Вы не так давно устроили ему самосуд.

– Кажется, вы перепутали объект и субъект в наших с паном Вульфом взаимоотношениях, – пронырливость Ёлко совершенно не нравилась желающей избежать излишнего внимания к своей персоне слечне Глашек. – Пан Вульф недостаточно значим, чтобы доставить проблемы студенте УСиМ. Скорей, это у него проблемы со мной.

– Боюсь, что нет, – покачала головой “небожительница”. – Пан Вульф не собирается придерживаться версии о том, что это он является агрессором в рамках данного конфликта.

– Данный факт ничего не меняет, пока остальные трое рассказывают правильную версии, – синеглазка понимала, что её мало устраивал любой вариант, предполагавший хотя бы минимальное внимание со стороны семейства Сковронских. Однако, она предпочла блеф, чтобы отделаться поскорей от этой крайне навязчивой особы. – Даже если признают отсутствие агрессии, конкретно, со стороны Вульфа, он будет просто оформлен, как пострадавший “за компанию”. Нападение на некромага – это нарушение техники безопасности. В такие моменты лучше даже рядом не стоять.

– Свидетель свидетелю рознь, – у Ёлко был другой аргумент. – Вульф – самый богатый из всех, а, значит, его слово стоит дороже слова всех троих соучастников вместе взятых…

– И дешевле моего, – парировала Броня. – Будь Вульф хоть десять раз богат, он не шляхта. Пусть даже я безродная, но я уже практикующий некромаг, и ваши предположения о том, что моя персона беспомощна перед богатенькой челюдью и нуждается в опеке высокородных оскорбительны. Если вам от меня что-то нужно, слечна Каппек, лучше так и скажите: из уважения к вашей фамилии я сделаю больше, чем из благодарности за подобное прилюдное унижение.

Чтобы придать веса своим словам, в конце короткой речи синеглазая демонстративно вскинула подбородочек.

Не похоже, чтобы Ёлко аргумент убедил. Однако, она верно поняла нежелание оппонентки продолжать спор по данному вопросу.

– Я никоим образом не хотела вас оскорбить или унизить, слечна Глашек. Я просто беспокоилась, понимаете ли вы, в должной мере, последствия действий пана Вульфа. И я вижу, что у вас всё под контролем. Как вы относитесь к тому, чтобы после учёбы я вас угостила кофием, за упокой данного недоразумения?

– Я бы с удовольствием, однако у меня сразу после учёбы уже назначено свидание с моей lesis, – совершенно честно соврала Броня.

Как таковое, свидание не стояло в графике, ибо не были обговорены временные рамки. Но взаимный интерес и размытые планы оказались обозначены ещё вчера.

– Lesis? – зацепилась за незнакомое слово Ёлко.

– На богемийском языке нет аналога этому понятию, – синеглазая некромагичка не удержалась от улыбки. – Это из родного мира моей lesis. Однако, в контексте с упоминанием свидания вы можете понять, в каком направлении стоит думать, чтобы взять верные стартовые точки.

– Я понимаю, – “небожительница” продолжала вежливо улыбаться. Ей плохо давалось сокрытие истинных эмоций от неудачной конверсации. – Но я хотела бы поговорить о делах. Возможно, вы могли бы это сделать из уважения к моей фамилии?

– Бенэ. Быть может, завтра? – предложила она.

– Завтра? Да, почему бы и нет? Тогда встретимся сразу после учёбы?

– Да, до встречи, слечна Каппек.

– До завтра, слечна Глашек.

Ей-Форде, от этой беседы у Брони аж сахар на зубах заскрипел. Так противно. Она терпеть не могла такой тип общественных взаимоотношений, когда вместо того, чтобы высказывать в лицо истинные мысли и мотивы, люди прячутся за обтекаемыми формулировками и вместо причин озвучивают поводы. Но, раздери Семеро, так принято у людей в классе некромагов. В классе, к которому Броня сейчас двигалась из презираемой прослойки челяди. Для всех местных слечна Глашек – просто выскочка, которой следовало бы сиять от счастья, когда ей уделяет внимание шляхта двенадцатого эшелона.

Раздражённо поправив лямку ридикюля на плече, некромагичка продолжила путь. Напряжение от беседы выливалось в непроизвольное ускорение шага. Разговор, вроде как, отнял не очень много времени объективно, но субъективно казалось, что прошло минут двадцать. А потому, к кабинету ректора девушка двигалась даром что не бегом. Благо, что коридоры, что лестницы дворца УСиМ были столь широки, что для того, чтобы столкнуться с кем-нибудь, требовалось прилагать целенаправленные усилия.

Но Броня ведь именно благодаря своей старательности смогла поступить в столь престижное учебное заведение. Она всё делала очень старательно.

Столкновение с паном ректором вышибло дух из попаданки. Она бы, наверное, даже упала бы на пол, если бы двигалась чуточку быстрей. А так, просто отступилась, запоздало защищая рукой рёбра.

Раньше следовало прикрываться. До столкновения с локтем высокого господина.

Высокого во всех смыслах. На портретах Маллой-старший выглядел, пожалуй, чересчур смазливо и женственно. Просто его образ таков. Длинные волосы, обрамляющие утончённое лицо. Чересчур большое внимание к мужской моде. Словно бы модель для журнала или этикетки мужского дезодоранта, а не могучий ректор.

Но в жизни эффект получался совершенно иной. Можно было подумать, что пан Маллой даже специально смягчал свой монументальный образ, чтобы не так сильно пугать студентоту. Впрочем, это не сильно помогает, когда ты длиннющая шпала с леденящим душу бесцветным взглядом, которая даже не сразу заметила, что в неё, как бы, врезались.

И, возможно, не заметила бы вовсе, коли собеседник ректора, коренастый и плотненький мужчина с пышными бакенбардами, не обратил бы внимания на бестактность безродной.

– О чём я только недавно говорил, – завёл свою вечную шарманку пан Цисарж, как раз и являвшийся тем самым собеседником. – Эти безродные тянут свою культуру улиц в стены благого заведения, где изучают таинство некромагии. Мало того, что эта пигалица не смотрит, куда идёт, так ещё и не извинилась за своё возмутительное поведение.

– Полно вам, – умиротворяюще поднял руку Маллой. – Девушка держится за рёбра: полагаю, столкновение выбило весь воздух из её лёгких. Да и вам ли обвинять молодёжь в том, что она вечно куда-то торопится, коли вы сами не способны даже обождать, пока человек отдышится?

Пристыженный заведующий кафедры алхимии не нашёлся, что возразить – или же не счёл нужным возражать кому-то, кто стоит выше по иерархии – но взглядом пообещал причине конфуза все мыслимые кары.

Впрочем, Маллой-старший не был в курсе передаваемых взглядом обещаний – или, скорей, не полагал достойным вникать в такие мелочи – ибо был занят тем, что проявлял демонстративную заботу о студентке. Склонился к ней и заботливо взял за плечо. Правой рукой, обычно сжимающей магическую трость, ныне висящую, зацепившись рукоятью за сгиб локтя.

– Вы в порядке, слечна… э-э-э…

– Глашек… Глашек, пан ректор, – Броня решила не дожидаться, пока дыхание полностью восстановится после столкновения.

Если честно, подобный заботливый жест не то, чтобы успокаивал попаданку. Напротив, он словно бы подчёркивал её беззащитность. Да, сама по себе разница в физической силе для некромагов почти ничего не значила. Но здесь и сейчас этой разнице составляла компанию целая пропасть в уровне магического навыка.

– Глашек… Глашек… где-то я слышал это имя.

– Она пишет работу по дендромагии, – услужливо напомнил завкаф. – А до этого писала эссе, в котором делала выводы об отсутствии у людей посмертия на основании того, что семена, дескать, после контакта с некромагом, не прорастают. Словно бы это не должно быть очевидно…

Тон пана Цисаржа ясно давал понять его отношение к данным работам.

– Ах, та самая Глашек, – пан Маллой ободряюще улыбнулся. – Самая скандальная фигура УСиМ за последние два года. Прелестно.

И как тут вы прикажете извиниться, если эти двое и слова вставить не дают, а перебивать некультурно?

– В вашей работе есть подвижки? – наконец, слово было передано Броне. И той только и оставалось, что как-нибудь прицепить просьбу о прощении к теме беседы.

– Да, есть, пан ректор. Недавно я переселила душу человека в растение. Но, для начала, мне бы хотелось извиниться перед вами за…

– Оставьте, – отмахнулся высокий собеседник. Он сменил положение. Теперь его фигура не нависала прямо над студенткой, а возвышалась рядом. Правая рука, впрочем, всё ещё лежала на плече девушки. – Вам извиняться предо мной, всё равно, что чайке извиняться перед пароходом за то что она, столкнувшись с его бортом, повредила крыло. Кстати, могу я поинтересоваться, куда вы так торопились.

– Вы не поверите, – неловко улыбнулась Броня. – Я надеялась встретиться с вами.

– Вот как? Что же, вы со мной встретились, – мужчина широким жестом пригласил девушку пройтись с ним. – И похоже, для вас эта встреча крайне важна.

5.

Стоило ли удивляться, что в университете, похожем на дворец, кабинет ректора тоже больше напоминал зал для совещаний. Большой, просторный. И очень многофункциональный.

Первым, что бросалось в глаза, были окна. Огромные. От самого пола и вверх, почти до потолка. С фигурными арочными белыми рамами. Эти же окна служили и дверьми на длинный балкон, с которого открывался отличный вид на внутренний двор.

В противовес строгому дизайну офисов, интерьер кабинета ректора был вычурным. Даже избыточным. Узорчатые белые тюли. Тяжёлые золотистые гардины и ламбрекены. Стол самого пана ректора, также оказался далёк от простой доски на ножках. А потому было немного странно видеть на нём два современных плоских монитора с фирменными логотипами PointView.

Да и сама концепция соседства стола начальника с выстроенными в ряд перпендикулярно ему столами для гостей, казалась новоделом. Вроде как, в прошлом высокородные господа работали в одном кабинете, а заседания проводили в другом. И не было смысла расширять место главы в помещении, не предполагающем ничего, кроме собраний. За столом для заседаний именно что заседают, а не выполняют задачи рутинной канцелярщины.

Описывать убранство можно было долго. Вдоль стен стояли диванчики, и снова столы. Точнее, кофейные и журнальные столики. На стенах располагались портреты всех предыдущих глав УСиМ, по совместительству, предков нынешнего ректора, ведущего свой род ещё от Сципиона Африканского, если верить легенде.

Каждый из них был человеком огромной власти. Многие даже смели перечить королю. В конце концов, правитель имеет ровно столько власти, сколько может гарантировать его сила. А его сила, во многом, зависела от того, насколько довольны его вассалы. Иногда можно было закрыть глаза на некоторые вольности, ради сохранения их поддержки в будущем. Или ради возможности избежать конфликта в особо трудные для короны времена.

– Выбирайте любое место и присаживайтесь, – пригласил ректор, наконец, отпуская плечо Брони. – Вы не против, если я, сначала, поинтересуюсь вашими достижениями на ниве дендромагии?

– Не возражаю, – ответила девушка, неторопливо и неуверенно двигаясь к свободному месту за столом переговоров поближе к главному. – Тем более, что достижений пока немного. Мне только вчера удалось переселить душу человека в растение. Точнее, предпринять попытку. Первые результаты можно будет увидеть, где-то через неделю. Если они есть.

– Я так понимаю, вашей задачей максимум является полная замена некромагии на дендромагию из-за опасности потери посмертия теми, чьи останки были использованы в качестве источника силы? – уточнил мужчина, легко обгоняя гостью.

– Я так далеко не загадываю, – студентка спустила с плеча ремень сумочки, и теперь удерживала её в руках, чтобы, добравшись до места, просто повесить на спинку, не задерживаясь. – Да я и не думаю, что использование останков гарантированно лишает посмертия. Однако, умерший человек не имеет никакой иной формы, кроме энергетической. А это означает, что использование останков “досуха” способно привести человека в такую точку, когда его прошлое уже уничтожено, будущего ещё не наступило, а инструментария для создания этого самого будущего уже не осталось.

Ректор галантно отодвинул стул для юной некромагички.

– Иными словами, если просто ограничить использование останков и хоронить, скажем, мизинец правой ноги каждого умершего, а всё остальное использовать в качестве источника силы, мы сможем избежать вероятных негативных последствий и забвения?

– Если таковые есть, да, – Броня, наконец, смогла дать ногам отдохнуть. – Благодарю. Так или иначе, вряд ли общество попросту согласится упустить по мизинцу правой ноги каждого почившего. Люди из класса некромагов, да, могут договориться между собой, не лишать друг друга посмертия. Однако, интересы низших классов не могут быть в должной мере представлены, потому как у них, в отличие от некромагов, нет должных инструментов принуждения. Какой смысл уменьшать поток магии на процент или даже на десятую долю процента, когда соседи и не думают ограничивать свою магическую мощь?

Студентка не обманывалась внезапным интересом ректора к своей работе. Эссе появилось ещё год назад, но интерес к нему возник, только когда потребовалось блеснуть своей куртуазностью? Быть может, на настоящую девятнадцатилетнюю девочку это и произвело бы эффект. Но ведь Броня была попаданкой, и её опыт простирался дальше одной жизни.

– И потому вы решили заняться поиском альтернативного источника энергии, который было бы проще добыть и быстрей восполнить? Но причём тут переселение души в растения? – Маллой-старший приземлился в своё кресло и закинул ногу на ногу. Кожаное кресло на колёсиках. Ещё один элемент настоящего в этом царстве старины.

– Энергоёмкость растений куда как ниже энергоёмкости человеческих чувств и воспоминаний. Что там? Энергоёмкость растений такая низкая, что даже трупики мышей лучше годятся для тренировки молодых некромагов. Скорей, я бы хотела создать прослойку между некромагами и простыми людьми. Вот моя задача максимум. Мечта, на исполнение которой я не особо надеюсь. Создать магию, более слабую, но более лёгкую в освоении. Средний класс, который мог бы выполнять больше рутинных бытовых задач немагов…

– И которые могли бы дать ассиметричный ответ жадности правящего класса, посредством пересадки душ в растения, некромагам неинтересные? – губы ректора тронула тёплая усмешка. – А мне говорили, что вы крайне жестока. Лгали. Женское сердце и женский подход к делу, всё же, отличаются от таковых у мужчины. Скажите, как по-вашему, какой курс стоит взять Богемии, в ближайшее время?

Внезапный переход на политику? Броня не удержалась и подняла брови.

– Между Богемией и Россией есть буферное государство, а вот ЕССР отделены от нас одной лишь границей. Кроме того, войска царя во время последнего конфликта в Маньчжурии показали себя довольно отсталыми и полагающимися на устаревшие военные доктрины. За то время, пока белые мундиры будут проводить мобилизацию своей армии, красные уже до Речи Посполитой свои силы прогонят, – изложила свои мысли девушка. – А это значит, стоит брать курс на дружбу с ЕССР, и проводить реформы, которые разом встретят одобрение у них, но будут полезны нам. Перенимать один в один их строй попросту нельзя.

– Очень интересно… – мужчина сделал паузу. Некоторое время он просто молчал, задумчиво кивая своим мыслям. – Я так понимаю, искали вы меня явно не для того, чтобы поделиться свежими открытиями на ниве дендромагии.

– Вы правы, – согласилась Броня. – Я хотела узнать, являются ли действия вашего сына, по захвату Хотски, вашей инициативой?

Магическая трость ударилась пяткой об пол. А холодный мёртвый взгляд Маллоя-старшего вцепился в лицо гостьи. Ещё несколько секунд молчания.

– А какой ваш интерес в этом вопросе?

– Действия вашего сына создают напряжение в моём районе. Они приводят к тому, что под ударом оказываются хорошие и достойные люди.

– Так это война, слечна Глашек, – кажется, ректор разучился моргать. Это делало его взгляд даже более потусторонним. Хотя, казалось бы, куда уж боле? – Это противостояние. Противостояние ЕССР и Российской Империи. Хотите кого-то уберечь? Вам придётся принять активное участие в данном конфликте. Остаётся только выбрать сторону.

Во рту у девушки пересохло. Этого она и боялась. Прямо здесь и сейчас ей чётко и недвусмысленно сказали, что надежды на тихую и спокойную жизнь нет и быть не может. Лучшее, на что она может рассчитывать: это протекция со стороны высокой шляхты при условии прямого участия в конфликте, предполагающем вооружённое и магическое столкновение. Конечно, вся шляхта военнобязанна, но, всё же, есть разница между столкновением с внешним врагом, которого может и не случиться, и бесконечной внутриусобной грызнёй. Никто не хотел сгинуть за “просто так”.

И тем обидней, тем противней, что с точки зрения угрозы родному дому, ничего не менялось. Будет ли он уничтожен внешним врагом, Маллоем или Сковронским? Мёртвец просто мёртв. И защищать родное гнёздышко придётся, точно так же, рискуя своей жизнью… и душой. Посмертием.

Как уже было сказано выше, этого поворота событий Броня боялась. А это значит, что была к нему готова. Заранее взвесила все “за” и “против”. И пришла к выводу, что не знает варианта, при котором она сможет потерять меньше, чем примкнув к бригаде Маллоя-младшего. А потому, она пока не проиграла в этом состязании в гляделки. Надо уметь держать хорошую мину при плохой игре. В мире главенства сюзерениально-вассальных связей был только один правильный ответ.

– Я – студентка УСиМ. Я уже приняла решение.

Глава 4. Попаданцы и подменыши

1.

Ёлко не выглядела довольной разговором.

На самом деле, Дарк и не ожидал, что вербовка пройдёт без сучка и задоринки. Вся сумма его знаний о таких людях, как Броня, говорила, что они не хотят быть кому-то нужными. Чужие ожидания для них лишь помеха, раздражающая условность необходимости существовать в обществе и быть его частью. Социальные связи и дружба в их глазах не самоцель, а инструмент, причём, не самый удобный. Потому что инструмент этот рассматривает в качестве инструмента уже их самих. Вот только не все инструменты равны, а потому и обмен таким людям кажется неравным и невыгодным, неравноценным.

Не то, чтобы Дарк не понимал принципа. Отец с детства вбивал в голову холодный взгляд на взаимоотношения между членами общества. Взгляд полезный для человека высокого сословия, вокруг которого всегда вьётся множество оппортунистов, страждущих получить крошки с барского стола. Но взгляд попросту мерзкий и противный. Бездушный.

– Дарк? – в мысли некромага вклинился девичий голос. Нет, не голос Ёлко. “Номер два” звучала так, будто бы не выросла вовсе. Этот же голос был, скорее, зрелым, низким. И, надо признать, намного более приятным. И принадлежал он той, кого звали поэтичным именем Фортуна. – Дарк, ты с нами?

Моргнув, чтобы, так сказать, “наладить фокус”, Маллой обернулся на зов красавицы. Ей богу, Туна, воистину, прекрасна. И не то, чтобы для потомственной шляхты это являлось огромным достижением само по себе. Дело скорей в том, насколько эта рыжая девица была женственна. Образ выдерживался до малейших деталей. От заколочки и до манеры смеяться. Дарк бы не удивился, если бы узнал, что Фортуна Штернберк репетировала этот смех перед зеркалом часами, прежде чем представить публике.

К Фортуне Дарка тянуло, как зачарованного.

И это была ещё одна причина, по которой “номер один” предпочитал соблюдать дистанцию.

– Не-сов-сем, – не стал лгать молодой человек. Не смотреть прямо в лицо слечны Штернберк не получалось. Оно ведь так близко. Идеальное позиционирование. С целью идеальной презентации. Кто бы ни был стилист Туны, он заслуживал бурных оваций. Это же надо суметь найти токе сочетание густых красных теней и до неестественного тонких бровей, чтобы оно выглядело изящно и не пошло? – Что я пропустил, пока любовался… природой?

Рыжеволосая некромагичка мило хихикнула в маникюр. Цвет лака не угадывался вовсе. Скорей, едва заметный оттенок.

– Пока ты “любовался природой”, Даркен Маллой, у тебя стихийно сформировалась небольшая армия.

– Двадцать палочек, минимум, – поднял палец вверх Лукан.

Образ последнего идеально характеризовался словом “стерильный”. Высокий парень. Короткие тёмные волосы. Лёгкая небрежность в одежде. Весёлый. При деньгах. По крайней мере, таков фасад.

А вот поддерживать этот фасад человек-стерильность умел плохо. Куда сыночку нувориша до потомственной шляхты, выстраивающей свой образ с пелёнок?

– И три берсерка, – оторвался от булки Гало.

– Три? – переспросил Лукан. – Ладно, ты, Вик… а кто третий? Мик?

– Думаю, речь идёт о Броне, – высказала предположение Фортуна, бросая выжидающий взгляд на возвращающуюся к месту посиделок Ёлко.

– Пока мне удалось добиться только встречи завтра после занятий, – недовольно пропыхтела ёжик, плюхаясь на склон искусственного холма, одного из тех, что позволяли зданию УСиМ так возвышаться над миром простых смертных. – Эта Глашек слишком много о себе мнит.

– А чего ты хотела? Ухаживать за девушками – дело не простое, – не удержался от шпильки главный.

– Уж чья бы корова мычала, – хохотнул “номер три”. – На тебя они сами все вешаются.

– Завидуй молча, – обиженно надула щёчки Туна, завидев в невинном мальчишеском подколе упрёк.

– Кстати, ты был прав, – недовольно оправила юбку Ёлко. Она терпеть не могла университетскую форму за излишнюю женственность. – Глашек, действительно, из розового лагеря. Сегодня вечером у неё свидание.

– Да? – даже перевод взгляда с “номера три” на “номера два” Фортуна рассматривала не иначе, как способ покрасоваться. Резкий поворот головы, заставляющий рыжую гриву красочно, словно в рекламе шампуня, на короткое время взмыть вверх и снова опасть на плечи. Хитрый прищур. Чуть приподнятое плечико. Ни дать, ни взять, вышедшая на охоту ласка. – Но почему на вербовку тогда ты послал не меня, а эту серость? Без обид, Ёлко, у нас ведь все говорят, что думают, верно?

– Без оби-и-ид, – сопровождаемый натянутой улыбкой ответ “номера два” сочился ядом. И звучал он звучал выше, чем обычно, а потому уже не умилял, а раздражал.

– Не знал, что ты тоже из розовых, Туна, – усмехнулся Дарк.

– Ради благого дела можно и порозоветь, – приложила руку к груди ласка. – При том, что и на внешность Бронька вполне себе, и в бою получше некоторых.

Рыжие глазки рыжей некромагички вновь стрельнули в сторону ёжика.

– Ну так дерзай. От твоей смазливой мордашки толку тогда будет явно больше, чем от твоей фигурной волшебной палочки… без оби-и-ид, – Ёлко вновь подарила миру ту нарочито противную гримасу с наморенным носиком и застывшими слишком неестественно уголками губ.

– Без оби-и-и-ид, – протянула в ответ Фортуна, снизойдя лишь до противного тона. Она не могла позволить своему лицу выглядеть плохо даже ради шутки.

– Встреча с Глашек назначена на завтра, – вмешался в женский спор Маллой. Это уже не беззлобные подколки “номера два” и “номера три”. Каждым словом девочки пытались поддеть друг друга как можно сильней. Эскалация этого конфликта не могла привести ни к чему хорошему. – Сможешь проявить себя тогда, Туна.

– В любом случае… почему тебе есть, вообще какое-то дело до Глашек? – вмешался Лукан. – Я тут смотрю, перед моими глазами какая-то буря в стакане разворачивается. По-моему, Мика завербовать проще, если уж нам прямо так сильно нужен ещё один берсерк.

– Вы что-то имеете против берсерков, пан Кучера? – доселе молчавший Виктор оторвал взор от своей маленькой книжечки со стихами давно оставившего сей мир поэта. Ох уж этот нарочито трагичный стиль. Не хватало только чёлки на глаз для полноты картины. Вик обожал дешёвый пафос. Всегда демонстративно мрачный и возвышенный. Даже в насаждаемой Дарком неформальной обстановке упорно отказывался переходить на “ты”.

– Да лишь то, что вы – берсерки, – Лукан слегка подобрался, будто был готов сию секунду начать дуэль. Точнее, уйти в глухую оборону в случае нападения сумасшедшего… “берсерка”. – Сам ваш подход неправилен. Вы, вроде как, делаете вид, что лучше других, ведь не зависите от праха. Но на деле… ваша магия настолько слаба, что вы без прикосновения даже проклятья не накладываете. Я уж молчу о рисках, которые несёт для некромага ваша школа…

Книга красноречиво захлопнулась, а её владелец мгновенно оказался на ногах. Всего секунду спустя поднялся и Лукан.

– Мы не прячемся. Не трясёмся за укрытиями и спинами других, пан Кучера, – высокомерно поднял нос Вик. Рукоять его трости уткнулась в грудь оппонента. – Мы лучше контролируем поток. Вы нас боитесь. Вы не понимаете, каким образом мы, обладая столь малым запасом, способны не просто держаться наравне, а разбивать ваши ряды, ломать формации. Мы встаём в полный рост, а вы нас, всё равно, не можете сбить с ног.

– Вот именно, – развёл руки сторонник традиционного подхода. – Я не понимаю. Не понимаю, как можно кайфовать от боли. Все в драке боли избегают, а вы тем сильнее становитесь, чем больше страдаете. Да у вас мозги набекрень едут. Не от боли, так из-за ошибок в формулах. Вы отбрасываете защиту и идёте в бой с каким-то ненормальным азартом. Вы просто…

– Хватит! – опасаясь, что оклика может не хватить, Дарк буквально вклинился между этими двумя. – Устроили тут балаган! Не некромаги, а детский сад “Солнышко”. На себя посмотрите! Вы хотите Хотску завоевать? Да Сковронскому делать ничего не придётся, чтобы нас победить! Он просто подождёт, пока мы сами друг друга перебьём, а затем усядется обратно на седалище.

Спорщики замолчали. Оба.

Впрочем, Вик нарушил молчание первым. Не прошло и пяти секунд.

– И что вы предлагаете мне, пан Маллой? Просто терпеть подобное неуважение? – рукоять трости обличающе указывала в сторону Лукана.

– Уйти…

Подобного поворота берсерк, кажется, не ожидал.

– Простите… что?

– Уйти, Виктор. И тебе, Лукан. Просто уйти. Мне не нужен ковен, который сжирает сам себя изнутри.

В повисшей тишине раздался отчётливый звук бьющегося стекла. Привычным движением руки Даркен отодвинул в сторону закреплённую на поясе державу, чтобы не мешалась, и извлёк мобильный. Надпись на экране была отличным способом сделать настроение владельца телефона ещё хуже.

“Пан Маллой, пан ректор ждёт Вас в своём кабинете.”

2.

Как же отец любил весь этот официоз. Казалось бы, ты не какого-то рядового студента вызываешь, а собственного сына. Так почему бы лично не позвонить? Так ведь даже проще. Быстрей, чем дёргать секретаршу и давать ей указание о приглашении студента Маллоя в ректорский кабинет..

И после подобных закидонов этому человеку приходит в голову жаловаться, что его наследник ведёт себя, будто бы не родной.

Дарк не стал тянуть с визитом. Он отлично знал манеры родителя. Как правило, если папенька не оговаривает сроки, подразумевается, что поручение должно быть выполнено сию секунду.

– Благодарю, что помните о моей просьбе, пани Плетиха, – едва оказавшись в буферном кабинете, произнёс молодой человек. – Терпеть не могу звонки.

Дарк любил называть помещение секретариата буферным. С одной стороны, это, буквально, буферная зона между вотчиной начальства и коридором. Здесь всегда можно присесть на один из диванчиков, отдохнуть, пока ожидаешь разрешения войти. Да и с точки зрения отца, секретариат был полезен, как орган, решающий многие вопросы, недостойные личного внимания его высокой персоны. С другой стороны… подбирались секретари не только лишь по профессиональным навыкам. Их внешность уже сама по себе оправдывала шуточное название кабинета. Правда, с учётом условий работы, поддерживать высокие стандарты было не особо сложной задачей.

– Я так понимаю, шоколадку мне стоит ждать вечером? – украшенная сразу несколькими тонкими драгоценными браслетами и дорогими перстнями ручка пани Плетихи потянулась телефону.

Зарплата работниц буферной зоны была достаточно высока, чтобы их наряды могли вызвать зависть даже у небогатой шляхты. Хватало и на драгоценности и на услуги магической косметологии. И это при том, что благородных среди секретарей было всего две. И обе они подчинялись лишённой всякого титула Ирене Плетихе.

– Вас уже ждут, – с улыбкой сказала женщина.

– Не сдавайте меня так сразу, – молодой человек накрыл руку секретарши своей, мешая поднять трубку. – Проявите снисхождение… дайте знать, к чему мне быть готовым.

– Перед тем, как вызвать вас, ректор прошествовал в кабинет в компании студентки. Гостья до сих пор находится внутри.

Женщина склонила голову на бок и оправила упавший на лицо длинный серебристый локон.

– Надеюсь, это не связано с вашими амурными похождениями, mon fils? – вопросила она.

– Девушка знатного рода?

– Pas du tout, низкого происхождения.

– Тогда точно не связано, – хмыкнул Дарк. – Низкий род не смог бы устроить нашему даже минимальных проблем, – лицо некромага стало серьёзней. – Тогда события становятся неоправданно забавными и до отвращения интересными. Вы, часом, не знаете фамилии этой низкородной студентки, пани Плетиха?

– Вы одной шоколадкой уже не отделаетесь, пан Маллой, – закатила янтарные глаза секретарша. – Неужто я обязана знать всех студенток в лицо?

– Две шоколадки? – улыбнулся он.

– Шоколадные конфеты. С бренди, – фыркнула собеседница.

– Бенэ, – ничуть не смутился уточнением заказа Дарк.

– Это Глашек. Броня Глашек. А теперь, если вы не против, я хотела бы сообщить ректору о вашем прибытии. Вам ждать окончания этого разговора не обязательно.

– А… да, конечно.

Личность гостьи отца несколько ошарашила Маллоя-младшего. Он не сразу отреагировал на просьбу, а потому руку не убрал плавно, а отдёрнул. Выпрямившись, молодой человек несколько механически прошёл пару метров до двери. Причиной такого странного поведения тела была напряжённая работа мысли.

Не хотелось предполагать худшего. А лучшее как-то само предполагаться не хотело. У встречи Глашек и Маллоя-старшего, конечно же, были известные Дарку предпосылки. В конце концов, он сам прорекламировал Броню отцу. Собранная, ответственная и жестокая. Всё, как папенька любит. Это не считая смазливой мордашки.

Но вот только не верилось как-то, что ректор, поразмыслив всего одну ночь, решил пойти навстречу сыну и исполнить его просьбу. С Маллоя-старшего, скорей, сталось бы вставить пару палок в колёса, дабы жизнь наследнику не казалась слишком простой. “В воспитательных целях”, как говорится.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю