Текст книги "Вежливые Люди (СИ)"
Автор книги: Игнашева Андреевна
Соавторы: Павел Костин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)
* * *
Ноа – не просто рыба. Ноа – это противник – достойный, опасный, внушающий трепет и уважение. И ловля ноа – это для настоящих мужчин. Ноа опаснее земных акул и гораздо крупнее любой из них. Но на ноа ходят в одиночку, ибо ходить на неё в компании – бесчестно. Ему было всего пятнадцать, когда он впервые вышел в море, надеясь поймать ноа. Сейчас это смешно вспоминать. Тогда он, конечно, никого не поймал, но мечту не оставил. И удача улыбнулась ему через год. Он был ещё слишком молод и неопытен и тогда чуть не лишился ноги. Ноа, извернувшись, впилась зубами ему в голень, вырвав порядочный кусок мяса и повредив связки.
В лунные летние ночи, когда у них брачный период, ноа поднимаются к поверхности моря и поют. Их крики напоминают то плач младенца, то вой, то уханье. Ночью он слышал пение ноа в районе торчащих из воды скал, милях в пяти от берега и теперь шёл туда на небольшом катерке. Вождь знал об этом его увлечении, но относился к нему как к чудачеству. Он вообще не любил моря и не понимал привязанности к морю своего Первого Помощника.
Скоро он будет на месте. Там, неподалёку от самого крохотного островка, больше похожего на камень, торчащий из воды, он станет на якорь и будет ждать вечера. Запищал вызов телефона. Выслушав собеседника, Март тихо выругался и, круто переложив руль, повернул назад. Вот вечно так. Стоит ненадолго отлучиться – как тут же что-нибудь происходит. Он взял с банки рубашку и оделся. Вытащил из рундука ботинки. В море лучше босиком. В море вообще можно быть самим собой. На берегу его уже ждали.
– Ну что там?
Дранг Ост коротко рассказал последние новости о событиях на Талпо.
– Талпо? – переспросил Железный Март. Он всегда переспрашивал то, что было важно.
– Да. Эльдориане попытались сместить своего ставленника и заменить другим, более лояльным. Но им помешали наши люди из тамошней оппозиции.
Железный Канц.… – ой! – простите! – Март, задумчиво покусал губу.
– Ну что же. Чем дольше на Талпо будет сохраняться нестабильная обстановка – тем лучше для нас. Беспорядки на Талпо будут держать в напряжении весь этот сектор, а заодно и Эльдорию, да и весь Тройственный Союз.
Они сели во флаер. Откровенно говоря – Железный Март никогда не считал Эйле Влада, да и вообще всех эльдориан серьёзными союзниками и попытку вести с ними переговоры на Шаблин’Гвас тоже считал пустой тратой времени. Так оно и вышло в конце концов. Вождь, узнав о провале переговоров был вне себя, а Март про себя тогда подумал, что Вождю надо было бы более внимательно относиться к выбору союзников. А теперь, после всего, они ещё и лишились Маиси. Хотя, если уж совсем честно – то Марту не нравился никто из союзников Счастья Человечества: ни веги, обожающие «кидать» всех, с кем они имели дело, ни маркирцы, ни пелкарцы, да и маисийцы тоже были ничем не лучше. А разрыв отношений с Землёй товарищ Март считал политически недальновидным шагом, если не сказать больше – грубой ошибкой, последствия которой будут самыми печальными и роковыми. Просто товарищ Март был реалистом и прагматиком. Зачем воевать с Землёй, если можно с ней торговать и получать от этого выгоду? Но Вождь пока, к сожалению, слушает совсем других людей в своём окружении. А позиции его, Железного Марта, в последнее время пошатнулись. И кое-кто уже, после истории с захватом одного торгового судна с Земли, а особенно после событий на Шаблин’Гвас, стал потихонечку поговаривать Вождю, что его Первый Помощник своей должности не соответствует. Или соответствует не вполне… Всё это товарищу Марту донесли верные ему люди. Ничего. Он, Железный Март не зря зовётся Железным. Он ещё покажет им всем, кто тут соответствует занимаемой должности, а кто нет.
* * *
Ганс фон Кутченбах усадил своих подопечных перед экраном и включил компьютер.
– Прежде, чем отправлять вас неведомо куда, я вам кое-что расскажу и покажу. Как говорит мой русский друг – «проведу ликбез».
На экране возникла совершенно идиллическая картинка небольшого городка в горах.
– Это так называемый Тихий Приют. – пояснил фон Кутченбах, – Женщины, обитающие там, являются, по сути, «серыми кардиналами» и тайным правительством Илуо, вертящим императорским Домом по своему усмотрению. Уходя от мира по достижении ими 130 местных лет, они отнюдь не теряют с этим миром связи, оставляя вместо себя обширную агентуру из домашней прислуги, детей (главным образом – дочерей), внучек и внуков и прочих доверенных лиц. Изначально идея удаления стареющих жён из дома принадлежала рмаркритским мужчинам, коим тоже была ведома жизненная коллизия под названием «кризис среднего возраста», или «седина в бороду, бес в ребро». И первое время проблему эту рмаркриты попытались решить радикально – старую жену вон, а взамен привести кого-нибудь помоложе и поэффектнее, но оскорблённые женщины быстро положили этому конец. Нет, они согласились, в конце концов, уходить от мира, но мужья, оставляемые ими, жениться во второй раз права уже не имеют. Даже любовниц заводить – боже упаси! Так что наказали рмаркриты в итоге самих себя, но отменить этот идиотский обычай духу ни у кого не было. А рмаркриткам понравилось: оказавшись в изоляции, они приобрели, по сути, неограниченную власть. Я это к чему вам рассказываю. У нас там окопался один из Братства Златова. Некто Гвидо Паверс. Жена у него как раз в этот приют ушла.
– Мы должны будем с ним встретиться? – уточнил Макнамара.
– Да. – коротко ответил фон Кутченбах, – Паверс является хозяином небольшой фабрики, производящей медикаменты. Вот и встретитесь с ним как журналисты, которые хотят про его фабрику написать.
Кадр тем временем сменился. На экране возникло лицо какого-то немолодого илуоанина в смешном длинном колпаке, обшитом камнями, помпонами, даже бубенчиками и ещё чем-то. Колпак сильно смахивал на шутовской, но вот лицо инопланетника при этом было серьёзным и даже мрачным.
– Это Жуддин Тайонайон-Май. Начальник Личной охраны Императора. По совместительству – шеф Тайной Полиции. Тип хитрый, умный, скользкий. Но при этом лично предан правящей фамилии. Его род служит в охране императора уже несколько поколений. – пояснил фон Кутченбах, – Что вам нужно знать о новом императоре – этот тип, Аолий, своему гарему, а он у него довольно большой – внимания уделяет больше, чем государственным делам. Так что Аолий устраивает очень многих. И в первую очередь Жуддина, который будет, скорее всего, править от его имени. Кроме Жуддина при дворе есть ещё несколько персон, которые будут поддерживать нового императора и играть в команде Жуддина. Но в основном все дела решаются в Тихом Приюте. Вот ещё один. Посмотрите. Этот предпочитает весьма юных девочек. Тоже особа приближённая к Аолию А этот, как разнообразие – мальчиков. Словом – Илуоанский двор, да и вообще – вся рмаркритская аристократия – тот ещё зоопарк.
– Туда можно попасть, в приют этот? – спросил Макнамара.
– Насколько мне известно – таких случаев не было. – ответил фон Кутченбах, – Я к чему это вам всё рассказываю. Дело в том, что пару месяцев назад наш Паверс напал на след интересующей нас особы. Вроде бы как она была даже замечена на Илуо. Ну и, кроме этого, бонусом, так сказать – пощупайте там обстановку. Чем этот Аолий дышит. И каковы его предпочтения. Наши полевики, разумеется, там тоже есть, но контактировать с ними только в самом крайнем случае.
* * *
– Что-то На-Ла по коридору бродит. Наверное, есть хочет, – заметил Рек, – Пойду дам ей что-нибудь, пока она не передумала.
На-Ла вернулась к компьютеру и снова принялась возиться с ним. На «Медузе» наводили последний лоск. Ремонт двигателей завершили даже раньше срока, и теперь команда спешно приводила корабль в порядок. Повсюду валялись мотки проводов, футляры от точных приборов, а так же сами приборы, инструменты и всякий мелкий мусор.
Да, Аолий сделал им царский подарок, оплатив ремонт. Но отнюдь не из благодарности, о чём наивные братья даже не догадывались.
Приглашение, разумеется, было передано через Гвидо Паверса, который, как всегда, начал издалека:
– Рад тебя видеть, Рек. Как ваш корабль? Ремонт закончили?
– Почти. Остались мелочи. Спасибо тебе за помощь.
– Ерунда. Это вам обязаны многим. Император Аолий приглашает вас нанести ему визит.
– Император?
– Да. Коронация состоялась две недели назад.
– Здорово, – согласился Рек. – Но неожиданно. А как император объяснит, зачем он нас позвал? Мы, разумеется, принимаем приглашение.
– Это хорошо, – сказал Гвидо, – император объявил, что вы оказали ему очень большую услугу. А у рмаркритов не принято переспрашивать: «Что это за услуга?». Достаточно слов императора.
– Ну, тогда другое дело, – милостиво согласился Рек.
* **
Но вместо праздника Дагварды попали прямиком на похороны. Совершенно убитый и потерянный Гвидо, на котором буквально лица не было, сообщил, что накануне в Тихом Приюте умерла Елеань. Служанка, которую Елеань взяла с собой, отправляясь в Приют, на ночь уходила домой, а утром, когда вернулась, обнаружила госпожу лежащей на полу мёртвой. Смерть Елеань была странной и необычной. Дом Гвидо моментально наполнился скорбящими родственниками жены, слетевшимися со всех концов планеты, чтобы выразить свою скорбь и сочувствие несчастному вдовцу. Целыми днями напролёт эта орава с воплями таскалась по дому, завывая на разные голоса:
– О, Елеань! О, Елеань! Ты покинула нас!
Гвидо в очередной раз проклял себя за то, что поселился на этой планете, толком не изучив её обычаев.
– Идиотский обычай. – ворчал Большеносый, – Почему я не додумался раньше – можно было бы поселиться на Земле, или на другой планете Содружества. И Елеань не пришлось бы уходить в этот проклятый Приют…
Умная мысль, как всегда, пришла с большим опозданием.
И, словно в ответ на его мысли вслух, – хор скорбящих родственников грянул с новой силой:
О, Елеань! Ты была украшением дома!
Сокровищем сокровищ
Пленяющим взоры и сердца!
О, Елеань!
Зачем ты так рано покинула нас?
Оставив скорбеть безнадёжно!
О, Елеань!
– И как долго это будет продолжаться? – спросил Датч.
– Что именно?
– Долго этот табун здесь пастись намерен? – уточнил Рек, – Горе, как я заметил, не сильно влияет на их аппетит. Жрут твои скорбящие отменно.
– Такова традиция. Мы прибыли скорбеть по Елеань, которую все искренне любили… – ответил Самый Старший Скорбящий Родственник, которому Гвидо перевёл вопрос Дагвардов.
– При её жизни я этого не замечал. И как долго вы будете здесь устраивать свои спевки? – поинтересовался Гвидо с плохо скрытым сарказмом.
– Траур по безвременно умершим у нас продолжается до пяти лет. А потом – мы найдём тебе новую жену, чтобы ты смог утешиться! – ответил Родственник совершенно серьёзно. Гвидо схватился за голову и сполз на пол по стенке. Толпа скорбящих родственников подхватила его и повлекла по коридору, завывая громче прежнего:
– О, Елеань! Твоя смерть истерзала несчастного вдовца!
Тем не менее, во дворец всем троим предстояло явиться. Траур трауром, но визит во дворец – это святое.
Макнамара с Громовым, прибывшие на Илуо раньше Дагвардов, якобы для освещения в прессе церемонии коронации и для написания цикла статей о планете, а на самом деле для встречи с Гвидо, теперь, из-за смерти Елеань, маялись без дела. Попасть в дом Паверса не привлекая внимания многочисленных скорбящих родственников они не могли. Да, с точки зрения илуоанских правил хорошего тона – это было немыслимо. На период траура – никакой общественной и светской жизни! Так что встреча с представителями прессы была отложена на неопределённый срок. Оставалось только ждать момента, когда Паверс сможет вырваться из заточения в четырёх стенах и подловить его за пределами скорбной обители, в которую превратился его дом.
* * *
Рек поднял послушную машину чуть выше и прибавлял скорость до тех пор, пока указатель не дотянулся до максимальной отметки. Затем бросил флаер в крутой вираж, огибая холм.
– Отлично! – похвалил он своего нового «металлического друга», – А что ты ещё можешь?
– Принц так и сказал – выбирайте любой? – спросила На-Ла.
– Именно так и сказал! Ты б видела его гараж! Он с юности увлекается техникой!
– А чем сильнее – техникой, или женщинами? Свой гарем он вам не показывал? Выбрать не предлагал?
– На-Ла! Как ты можешь так говорить⁈
– А что? Вот тот военный, как его – Малинин…
– Пусть это будет на его совести.
– Но ведь как-то принцу же подсунули эту бумагу! – не сдавалась На-Ла, – Гвидо говорил, что не смог выяснить – как. Значит – есть что скрывать. А раз есть что скрывать – значит, без бабья не обошлось! Вы же, люди, сами говорите – «шерше ля фам!»
– На-Ла!
– Что? – На-Ла была сама невинность.
– Не хочу говорить про это.
– Какие мы фильдеперсовые!
– А это от кого услышала?
– От них же.
– От кого – от них?
– От Малинина и этого… смешной такой… Жим? Джим? А! Джинн!
Рек перекосился, как лимон разжевал.
А ты, разумеется, не растерялся и собрался весь гараж уволочь. Если б смог и если б Датч не вмешался. Как там у вас, людей – пустили козла в огород? Эльдориане говорят – забрался марто в птичник.
Марто – зверёк, водящийся на Эльдории. Что-то вроде куницы, или соболя.
Рек снова скривился, но промолчал.Вместо этого он заставил машину крутануть «бочку», после двинул штурвал вперёд, нырнул к земле и помчался над самой поверхностью спокойного озера. Чуткий указатель высоты предупредил об опасности. Он чуть приподнял послушную машину, завалил на бок, проскальзывая между двух небольших холмов. И вырвался на абсолютно ровную долину. Взлетел, сбросив скорость и разворачивая флаер. Насколько хватало взгляда – впереди, слева, справа – тянулась серебристая трава. И вода. Озёра. Дорога извивалась и ветвилась, петляя от озера к озеру. Рек взлетел ещё чуть выше, расслабившись и правя одной рукой.
– Датч был прав. – снова заговорила На-Ла, – Он предупреждал, что ты устроишь гонки без правил. Угробишь машину.
– Это когда я гробил машины⁈
Рек заложил очередной немыслимый вираж. На-Ла завизжала, и Рек выровнял полёт.
– А как называется это место? – спросила она.
– Озёрные Пустоши.
– Смотри – там. – На-Ла показала куда-то в сторону.
На берегу одного из озёр расположилась какая-то компания. Рек сделал круг, опустившись ещё ниже. Это были земляне. Пятеро в военной форме. Почти у самой воды стояли два флаера. Сделав ещё один круг, Рек качнул машину с крыла на крыло. И получил ответное приветствие: ему помахали руками. Он повернул со стороны воды и, совсем сбросив скорость, на одном электромоторе, бесшумно спланировал на берег. На берегу оказались старые знакомые – Пабло Мадин, Кассандра, Хелен, Базиль и ещё один – Реку и На-Ле незнакомый.
– Привет! – помахала рукой Кассандра, – Вот кого не ожидали увидеть!
– Привет. – поздоровался явно не ожидавший такой встречи Рек.
На-Ла что-то буркнула.
– Как служба? – спросил Рек.
– Спасибо, не жалуемся. – улыбнулся Пабло.
– Ну да. Здесь-то действительно жаловаться не на что. – ухмыльнулся Рек, – глядишь – станете настоящими профи.
Спецназы поморщились. Задать Реку встречный вопрос – а почему он, такой крутой, а строем не ходит – они не догадались.
** *
А тем временем… А тем временем галактический стопщик Серый прибыл на Илуо. На вопрос таможенника о цели прибытия, Серёга, улыбаясь жизнерадостной улыбкой идиота, ответил:
– Просто так!
Таможенник слегка обалдел, но штамп, разрешающий въезд, поставил. И Серый прошёл контроль и вышел наружу. На Илуо он был впервые. Серый принадлежал к той породе людей, про которых говорят: «Бродяга – это состояние души». В свои тридцать с небольшим этот низкорослый щуплый тип с копной русых волос, заплетённых в многочисленные косички, перевязанные разноцветными нитками, успел исколесить почти всю галактику. Не охваченными' оставались только совсем уже глухие уголки или закрытые миры, вроде той же Гаммы-249, она же Счастье Человечества.
* **
Рек вышел на террасу и, прислонившись к увитой плющом балюстраде, стал смотреть на утопающий в полумраке сад. К нему вышел Датч и привалился к увитой растениями колонне. Идти в дом, где ещё не угомонилась толпа скорбящих родственников, не хотелось.
– Ты, часом, не уснул здесь?
– Я думал, – признался Рек.
– Что?
– Всякое. Встретил сегодня на озёрах парней с нашей военной базы.
– И что?
Рек пожал плечами.
– Поговорили, – ответил он задумчиво. – В основном о том, как хорошо, что они служат именно здесь. Но я не об этом. Похоже – Гвидо жалеет, что поселился здесь. И жалеть начал недавно.
Датч прищурился, разглядывая тоненький цоколь цветного фонарика над головой Река. Мягкий, рассеянный свет становился ярче по мере того, как становилось темнее.
– Тебя это удивляет?
– Нет. – пожал плечами Рек, – Только это всё… странно как-то. Ты ничего не заметил? Сегодня.
– Что? Как ты себя вёл в гараже при… то есть – императора?
Рек пропустил братово замечание мимо ушей.
– Странный обычай! – продолжал Рек, – Таскаться с воем по дому. Аппетит у них, однако, отменный. Гвидо, пожалуй, разорится, пока они тут рыдать будут. Если не сойдёт с ума раньше.
Из рассказа Гвидо Рек понял, что тело Елеань обнаружила её служанка. Подняла шум. Сбежались соседи, обслуга… Тихий Приют – это целый город. Или, точнее – государство в государстве. У них всё было своё – коммуникации, службы, врачи, почта, связь… Врач констатировала смерть от несчастного случая – вроде как Елеань споткнулась, упала, ударилась об угол стола и проломила голову. Тело они кремировали на месте, а Гвидо прислали урну с прахом. Это их обычная практика. Но именно это и заставило Река отнестись скептически к версии несчастного случая.
– Ты говорил вначале, что обитательницы этого вашего приюта подозревали убийство, а потом изменили своё мнение. Они кого-то видели? Подозревали? – спросил он друга.
– Понятия не имею. Но Елеань могла бы жить ещё много лет.
– Странный и, прямо скажу – идиотский обычай – отправлять женщину в тюрьму только за то, что она начала стареть! Ведь этот чёртов приют – ни что иное, – как тюрьма!
– Я тоже так думаю. Если бы Елеань осталась дома – может быть она была бы жива. Но тогда на её род пал бы несмываемый позор. Это очень древний обычай. За всё время его существования было всего два подобных случая. И один из них привёл к смене правящей династии. – печально отвечал Гвидо.
И чем дальше, тем сильнее Реку не нравилась эта райская планета. Внешняя благостная картинка, как и везде, впрочем, скрывала вонючую кучу дерьма. Интриги, козни, жажда власти и денег – всё было как везде. Иллюзия развеивалась буквально на глазах. Из рассказов того же Гвидо Рек теперь ясно представлял себе, что такое Илуо и Тихий Приют. Тихим он был только в названии. На самом деле – это был тот ещё гадюшник.
Датч подумал, что их всех попросту используют, но вслух говорить не стал.
Полковник Малинин.
Иногда Датч проявлял чудеса сообразительности, но всё было точно как в пословице «умная мысля приходит опосля». Да и претворить в жизнь умные мысли и внезапные озарения как-то не получалось. Вот и в этот раз мелькнула у Датча в голове мысль и пропала не оставив следа.
Глава 16
Хороший свидетель – мертвый свидетель, или то, что знают двое – знает и свинья
А тем временем очумевший Гвидо продолжал бродить по дому в сопровождении толпы завывающих родичей. Он уже начал жалеть, что не держит дома никакого оружия вообще – иначе число безвременно погибших возросло бы и на много.
Хор скорбящих продолжал выводить свои рулады, сопровождая каждую фразу рефреном «О, Елеань!».
«Ещё немного – и я за себя не ручаюсь!» – подумал Гвидо. Дагварды старались бывать в этом доме скорби как можно меньше и вообще – явно тяготились происходящим здесь. Что и говорить – чтобы скорбеть и выдерживать столь интенсивный траур на Илуо, – надо было обладать завидным здоровьем и выносливостью, а главное – железными нервами и устойчивой психикой. Вставали скорбящие с первыми лучами местного солнца и тут же принимались оглашать дом и окрестности своими воплями, делая, однако, регулярные перерывы на еду. Ложились, зато, рано. Ещё засветло. Украшавшие дом вазоны с цветами и оплетённые местными вьющимися растениями щиты у входа убрали в знак траура. Всем, находящемся в доме было предписано облачиться в жёлтое. Жёлтый был цветом траура. Датч, воспользовавшись каким-то предлогом, улизнул из дома при первой же возможности, оставив Гвидо наедине с его скорбью. На-Ла та вообще сидела на «Медузе» и за пределы корабля выходила крайне неохотно. С Гвидо оставался только Рек и то лишь потому что считал, что бросать Гвидо одного неудобно. Но и он искал повода смыться. Датч, правда, появлялся время от времени, но ненадолго и исчезал быстрее, чем Гвидо с Реком успевали его задержать. И сколько времени им здесь пребывать – Дагварды не знали, а спросить, получалось, было не у кого. Гвидо туманно намекнул на доставку какого-то груза, но конкретного ничего не сказал.
А вот Макнамара с Громовым напротив, обосновались в парке напротив дома, устроив там себе «лёжку» и повели правильную осаду, выискивая возможность проникнуть в дом незамеченными. Пока что им удалось выяснить, что скорбящие родственники ложатся рано. А значит – есть шанс попасть в дом Паверса после их отбоя.
Поздно вечером, когда скорбящие родственники, изрядно утомившись, спали после сытного и обильного ужина в своих комнатах, Рек и Гвидо, крадучись пробрались в подземный гараж. Гвидо прихватил с собой бутылку местного вина, слабоватого, на взгляд Река. Поначалу Гвидо долго и многословно жаловался другу на жизнь, сетуя на своё недомыслие и на то, что поселился на чужой планете, толком не изучив её обычаев.
– С её деньгами мы могли бы купить дом где угодно! И ей не пришлось бы уходить в этот проклятый приют! Зачем я только послушался! – в очередной раз завёл жалостливую песнь Гвидо и Рек подумал, что его друг становится похож на этих скорбящих родственников его жены, теперь уже покойной.
– Самое интересное, что пока Елеань была жива – я их никого не видел. Они меня знать не хотели! Кто я для них был? Проходимец! Бродяга без рода и племени! А теперь слетелись, как стервятники!
– Ты говорил, – у неё была служанка. – напомнил Рек, – Где она? Я бы с ней побеседовал.
– Она осталась там. В Приюте. Кто-то из женщин предложил ей работу.
– А её можно увидеть?
– Не знаю.
– А проникнуть туда?
Гвидо в ужасе замахал руками:
– Ты что! Никто даже не пытался! За это – смерть на месте без суда и следствия! Ты что задумал⁈
Но Рек уже решил. И на следующее утро Гвидо обнаружил, что комната Река пуста. А Дагвард-младший, на арендованном флаере уже мчался к Хмурым Горам. В ближайшем к Приюту городке он оставил флаер на охраняемой стоянке и дальше пошёл пешком. В придорожном кафе из разговоров с местными жителями, выяснил, что в Приют раз в три дня приезжает грузовик – привозит продукты и всё необходимое. На въезде машину не досматривают. План созрел ещё в дороге, и осуществить его Реку удалось на «пять». Он пробрался в кузов и, как в дерьмовом фильме, проник на территорию Тихого Приюта. Только вот совершенно не продумал пути отхода. В том числе и на случай непредвиденных обстоятельств и прочих форс-мажоров. А они не замедлили явиться. Потому как действовал мистер Дагвард, как всегда, наплевав на предосторожности и конспирацию. И пёр буром. Первая же обитательница Приюта, с которой он попытался побеседовать, сбежала и подняла тревогу. И пришлось Реку уносить ноги. Братцы Дагварды вообще отличались тем, что сначала делали, а потом думали.
* * *
«Ещё немного – и я за себя не ручаюсь!» – в очередной, неизвестно в какой уже раз, подумал Гвидо. Он понял, что все его бросили и Дагварды просто смылись под благовидным предлогом. Он остался один на один с толпой беспощадных плакальщиков, задавшихся, не иначе, – целью просто свести его, Гвидо Паверса, с ума. Его мрачные мысли были прерваны появлением камердинера – он один не принимал участия в коллективном сумасшествии:
– Господин Гвидо! К Вам посетитель!
– Кто? Что? Какой? – не понял Гвидо, – Ещё один скорбящий⁈ Нет! Я этого не выдержу!
– Я проводил его в ваш кабинет. Он утверждает, что прибыл по делу.
Может – это Рек вернулся? – с надеждой подумал Гвидо, устремляясь в кабинет. Толпа воющих родственников потащилась за ним. Гвидо оглянулся на них с затравленным видом. Родственники не обратили на это никакого внимания. Слишком были заняты пением и скорбением.
В кабинете в глубоком кресле удобно устроился Джабар. Его телохранители расположились на диване чуть поодаль. Увидев входящего Гвидо, Джабар поднялся и раскланялся:
– Приветствую Вас, господин Паверс.
– Это Вы, уважаемый Джабар? Какая неожиданность… Что же привело Вас ко мне? – Гвидо совершенно не ожидал увидеть здесь именно его. Он вёл дела с Джабаром, тот часто приобретал у него продукцию фабрики, но в связи со смертью Елеань и нашествием родственников дела несколько забросил. Елеань оставила мужу небольшую фармацевтическую фабрику, занимавшуюся выпуском лекарств на основе местного растительного сырья.
В этот момент в кабинет вторглась толпа скорбящих родственников.
– О, Елеань!!! Наш господин Гвидо объят горем! Его жена – прекрасная Елеань нас покинула! Он скорбит! Ты пришёл разделить скорбь с нами? – заголосили родичи хором и наперебой.
Джабар опешил. Такого он явно не ожидал.
– Прошу простить меня, уважаемый Гвидо! Что здесь происходит? Возможно, я не совсем вовремя?
– Боже мой… как они мне надоели… Нет, уважаемый Джабар, Вы нисколько не стесните меня… Местные обычаи… – он вынужденно улыбнулся, – Я… вобщем, моя жена умерла… внезапно… И родственники съехались выразить мне соболезнования…
– Мои соболезнования, уважаемый Гвидо. – слегка поклонился Джабар.
– Так что же привело Вас, уважаемый Джабар, ко мне? – поспешил перевести разговор Гвидо.
– Деловой интерес. Насколько я помню, уважаемый Гвидо, Вы – владелец фармацевтической фабрики?
– Совершенно верно! Вы собираетесь закупить регенерирующую плёнку?
В этот момент хор скорбящих родственников грянул с новой силой:
– О, Елеань! Ты была украшением этого дома! Ты была отрадой своему мужу и радостью для всех нас!!!
Джабар вздрогнул и осёкся на полуслове. Телохранители вскочили и приняли боевую стойку. Лицо Гвидо исказила страдальческая гримаса.
– Что это значит? – спросил Джабар.
– Так здесь принято выражать свою скорбь… – ответил Гвидо с несчастным видом.
– Однако…
– Итак, уважаемый Джабар…
– А нельзя ли их убрать отсюда?
Гвидо вдруг осенило. Он вскочил и заорал:
– Убирайтесь отсюда!!! ВОООООН!!!!!!!!!!!!!!!!
Телохранители Джабара снова вздрогнули и опять приняли боевую стойку, родственники от неожиданности попятились к выходу. Джабар кивнул своим людям и те бесцеремонно вытолкали плакальщиков в коридор.
А что – так можно было? – мельком подумал Гвидо, улыбнулся и сел в кресло напротив гостя:
– Я велю подать сюда что-нибудь выпить.
– Не стоит, уважаемый Гвидо.
Джабар сделал знак телохранителю и тот достал из сумки небольшую бутылочку.
– Итак, уважаемый Джабар…
* * *
– Всё было обставлено как несчастный случай. Запнулась об ковёр, упала, ударилась головой. Даже если что-то и заподозрят – доказать всё равно никто ничего не сумеет. Да и не пустят посторонних в Тихий Приют. И с второй тоже разобрались быстро. – говорил Жуддин императору Аолию Рмаркритскому. Тот благосклонно внимал, вольготно развалившись в широком низком кресле.
– А с ней что? – спросил Аолий лениво.
– Удушили подушкой во сне.
Аолий благосклонно кивнул.
– Ну, насчёт второй тем более никто не станет волноваться. Хорошо, Жуддин. Я доволен.
– О, Драгоценный.
Жуддин изогнулся в глубоком поклоне. Буквально пополам переломился.
– Что-то ещё?
– Остались только эти трое. И с ними будет труднее всего справиться.
– Почему?
– В доме этого Гвидо слишком много народу. По обычаю родственники съехались на время скорби.
– Попробуй завербовать кого-то из них.
– Уже, о Драгоценный. И сегодня мне доложили, что один из землян куда-то уехал. А второй в доме почти не показывается. Их кхамианка почти всё время проводит на корабле в космопорту.
Аолий нахмурился, потом встал и принялся ходить взад-вперёд по комнате с озабоченным видом.
– А если – они что-то заподозрили! Жуддин! Я знаю этих людей! Знаю, на что они способны! Надо что-то срочно сделать!
– Пробраться в дом Паверса незаметно вряд ли получится. Там полно народу. Подкараулить его по пути на фабрику тоже вряд ли удастся – фабрика напротив его дома. Да, я завербовал одного, но как поведут себя остальные – неизвестно.
– Это твоя обязанность – придумывать! Придумай! – истерично взвизгнул император Аолий.
Гвидо Паверс, облачённый в жёлтую траурную хламиду, сидел с бутылкой вина в своём кабинете. Перед ним на столе стояла урна с прахом жены – по обычаю её должны предать земле только через год после кончины, а за его спиной выстроилась неровной шеренгой толпа скорбящих родственников Елеань, привычно выводящих свои напевы.
– Где Рек? Он не сказал, куда собирается ехать… Неужели – действительно захотел пробраться в Тихий Приют? Ненормальный. – тихо пробормотал под нос Гвидо и отхлебнул вина прямо из горла.
– О, Елеань! О, Елеань! Ты покинула нас! – в очередной раз взвыла толпа родственников.
– Идиотский обычай. Почему я не додумался раньше – можно было бы поселиться на Земле, или на другой планете Содружества. И Елеань не пришлось бы уходить в этот проклятый Приют… М-да… Умная мысль всегда приходит с опозданием… – в сотый раз посетовал Гвидо.
– О, Елеань! – взвыли хором родственники.
* **
А тем временем наш горе-детектив…
Продрожав всю ночь в кустах, ближе к утру Рек, так и не обнаруженный, – ибо грамотно организовать поиски обитательницы Приюта не сумели, – пробрался в какой-то дом и затаился в шкафу. Благо, двери в Тихом Приюте не запирались даже на ночь, так что проблем с проникновением в чужое жилище не возникло.
Дерьмо… Это ж надо было так облажаться… Теперь отсюда не выбраться… Они узнают, что здесь чужой и устроят на меня облаву, как на кролика… Узнают, что я прилетел из-за смерти Елеань… О, чёрт!!! Гвидо!! Я и его подставил! Надо вылезать отсюда…
Умные мысли опять пришли с большим опозданием.
– Ну, что, чужак, – так и будешь там сидеть, как вима? Выходи, поговорим. Я не буду никого звать и поднимать тревогу. Обещаю.
Смущённый и раздосадованный Рек вылез из своего укрытия, привычно испортив воздух.
– Кто Вы? – спросил он. Вместо ответа в лицо ему ударил свет лампы и тот же голос – мелодичный, негромкий женский голос на общегалактическом ответил:
– Вопросы здесь задаю я. Ты совершенно не умеешь маскироваться. Натоптал в прихожей и перед домом. Воздух испортил. – продолжала женщина, – Ты – землянин. Я немного знакома с вами. Там, где я жила раньше, неподалёку от нашего дома была ваша военная база. Земные мужчины – военные – вели себя достойно. Особенно те, кто происходил из местности, именуемой на их языке Рус. Или Рос… Или Русь… ты не из них?
