Текст книги "Открытая дверь"
Автор книги: Иэн Рэнкин
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
8
В примыкающей к служебному кабинету Гиссинга студии все четверо сели каждый за отдельный стол. Профессор изредка давал частные консультации, поэтому в студии стояло несколько рисовальных станков. Секретарша Гиссинга уехала домой еще утром – он сам убедил ее взять выходной.
По дороге в училище Майк и Аллан в конце концов представились Уэсти, назвав, правда, только свои имена – без фамилий. Никакого практического смысла в подобной скрытности, однако, не было: даже если бы они назвались вымышленными именами, им это нисколько бы не помогло. Вздумай Уэсти обратиться в полицию, он непременно назвал бы фамилию профессора, а чтобы связать Гиссинга с ними обоими, не нужно было быть ни Коломбо, ни Фростом.
В глубине души Майк недоумевал, почему в квартире Уэсти Аллан в основном молчал. То ли он просто нервничал, то ли не считал возможным вмешиваться, поскольку Майк уже высказал намерение финансировать всю операцию. Деньги им действительно могли понадобиться, а необходимыми суммами располагал только он.
Например, им нужно было заплатить Уэсти – и за молчание, и за работу.
Пока, впрочем, они еще не совершили никаких необратимых поступков. Изготовление нескольких копий вовсе не означало, что они непременно должны пройти весь путь до конца. Аллан это, несомненно, понимал и все же предпочитал помалкивать, полагая, что раз Майк платит, он и должен вести переговоры.
«Сколько бы денег мне ни пришлось выложить, – сказал Майк, – картины в любом случае достанутся мне дешево».
«Мы делаем это не ради наживы», – тут же напомнил Гиссинг.
В студии было не слишком уютно. Готовясь к выходу в отставку, профессор уже убрал с полок личные вещи и книги и уложил их в картонные коробки. На столе лежала стопка непрочитанной корреспонденции, стоял компьютер и древняя печатная машинка со сферической головкой. По обеим сторонам стола, прямо на полу, были сложены еще не упакованные книги, а стопки журналов и выставочных каталогов каждую секунду грозили опрокинуться. На стенах висели репродукции картин Джотто, Рубенса, Гойи и Питера Брейгеля-старшего – их по крайней мере Майк узнал. На одной из полок стоял пыльный CD-плеер и несколько дисков, в основном классического репертуара. (Судя по всему, любимым дирижером профессора был фон Караян.) Жалюзи на окнах были опущены, и в студии стоял мягкий полумрак. Перед книжными полками свешивался с потолка экран для демонстрации слайдов.
По дороге в студию Майк успел рассказать Уэсти кое-какие подробности их плана. Слушая его, молодой человек то и дело хлопал себя по коленям и злорадно хохотал; Майк даже решил, что на него начал действовать наркотик.
– Я с вами, – повторял Уэсти в перерывах между приступами смеха. – Можете на меня рассчитывать.
– Не спеши, – предупредил Майк. – Подумай обо всем как следует.
– И если ты не передумаешь, – добавил Гиссинг, – тебе придется взять себя в руки и начать относиться к происходящему более серьезно.
И вот теперь они сидели в студии и просматривали на экране заранее приготовленные профессором слайды. Уэсти прихлебывал колу из банки, которую он купил в торговом автомате; его колени так и ходили ходуном.
– Я могу, могу это сделать, – повторял он каждый раз, когда на экране появлялся очередной слайд.
Гиссинг, Аллан и Майк уже видели эти слайды. На них были изображены картины, которые хранились на складе в Грантоне. К некоторым из слайдов профессору удалось подобрать фотографии или бумажные репродукции. Все они были разложены на свободных столах, но Майку и Аллану не было нужды снова их рассматривать – каждый из них (включая профессора) уже выбрал себе картины по душе, однако они хотели убедиться, что молодой художник сумеет скопировать произведения, относящиеся к разным манерам, стилям и периодам.
– Ну вот, к примеру, с чего бы ты начал в данном случае? – уже не в первый раз спрашивал Гиссинг.
В ответ Уэсти дергал губами и принимался что-то чертить в воздухе.
– Стиль Монбоддо довольно прост, если знать, что к чему, – объяснял он. – Как и большинство шотландских колористов, художник работал широкой и мягкой плоской кистью, накладывая краску густыми изогнутыми мазками. Один колер ложится поверх другого до тех пор, пока от первоначального цвета не останется только намек, едва заметный промельк. Это немного похоже на то, как добавляют сливки в кофе: сколько их ни лей, коричневое все равно проглядывает сквозь белое. Не контраст, а гармония – вот в чем заключается кредо художника.
– Это похоже на цитату, – заметил Гиссинг.
Уэсти кивнул:
– Это сказал Джордж Лесли Хантер. Вы приводили его слова, когда читали нам лекции о Бергсоне.
– Значит, тебе понадобятся особые кисти? – вставил Майк.
– Это зависит от того, насколько точную копию вы хотели бы получить.
– Нам нужна копия, которую было бы невозможно отличить от подлинника невооруженным глазом – такая, чтобы ни один талантливый любитель ничего не заметил.
– А как насчет профессионалов из отдела судебной экспертизы?
– До этого, надеюсь, дело не дойдет, – успокоил его профессор.
– Было бы неплохо достать старый холст и картон. Новая холстина выглядит… как новая.
– Но ты, наверное, знаешь способы?..
Уэсти ухмыльнулся и подмигнул Майку:
– Настоящий эксперт заметит разницу практически сразу. Даже точная копия не всегда бывает достаточно точна.
– Это справедливо, – пробормотал Гиссинг, потирая лоб.
– И тем не менее некоторым удавалось выдавать копию за оригинал достаточно долго.
Уэсти слегка повел плечами:
– Это верно, но в наши дни появились новые методы: углеродный анализ и бог знает что еще. Вы разве не смотрели сериал «Место преступления»?..
– Нам нужно иметь в виду, джентльмены, – сказал Гиссинг, отнимая руку ото лба, – что украдено ничего не будет, поэтому вмешательство экспертов со сложным оборудованием весьма маловероятно.
Уэсти снова хохотнул:
– Я уже говорил, профессор: ваш план – настоящее безумие. Гениальное безумие!
Майк не мог с этим не согласиться. Прийти на склад в день открытых дверей и подменить бесценные оригиналы точными копиями. На первый взгляд – просто, но только на первый. Он знал: чтобы осуществить этот план, им придется решить немало проблем. Да и план-то пока не был как следует продуман.
К тому же еще не поздно от него отказаться.
– Мы прямо как «Команда А», [4]4
«Команда А» – приключенческий телесериал о команде четырех ветеранов войны во Вьетнаме, которые не в ладу с законом. Один из главных героев – «Мистер Т» – стал героем молодежной поп-культуры 1980-х гг.
[Закрыть] только мы выручаем из беды не людей, а картины, – проговорил Уэсти. Он немного успокоился – теперь подрагивало только одно его колено, правое, однако на слайды он больше не смотрел. Повернувшись вместе со стулом, художник обратился к Майку: – Но ведь на самом деле ничего такого не будет, правда? Это, как поет «Рэдиохед», просто «ваша прекрасная мечта», так? Нет, я не хочу сказать ничего обидного, только вы трое вроде как интеллигенция, что ли… У вас и возраст не тот, и воспитание… Костюм, галстук, вечер в театре, ужин в дорогом ресторане – вот ваша, так сказать, среда обитания. – Уэсти слегка откинулся назад и, закинув ногу на ногу, уставился на покачивающийся мысок своей измазанной краской кроссовки. – В общем, вы не преступники по складу характера, и я очень сомневаюсь, что вам удастся осуществить все это без, так сказать, дополнительной огневой поддержки.
В глубине души Майк был полностью согласен с Уэсти, но решил этого не показывать.
– Пусть тебя это не волнует, – сказал он. – Это наша проблема.
Уэсти медленно кивнул:
– У вас есть еще одна проблема… Я хочу войти в долю.
– В долю? – эхом отозвался Аллан. За последние четверть часа это были его первые слова, и Уэсти повернулся к нему:
– Я не хочу быть простым ремесленником, который изготовит для вас несколько копий. Вы собирались подменить шесть картин… почему не семь? – И он сложил руки на груди с таким довольным видом, словно вопрос уже решился в его пользу.
– Если ты возьмешь себе хоть одну картину, – проговорил Майк, – то окажешься ничем не лучше нас. Не наемным работником, которому заказали написать несколько копий, а… словом, отвечать придется по полной программе. Надеюсь, ты это понимаешь?
– Понимаю.
– Кроме того, мы не собираемся продавать эти полотна. Картины, которые мы возьмем со склада, ни при каких обстоятельствах не должны попасть на рынок.
Уэсти еще раз кивнул.
– Если станет известно, что мы…
– Если я стану частью команды, мне не будет никакого смысла вас закладывать, – перебил Уэсти. – В случае каких-то непредвиденных обстоятельств я потеряю столько же, сколько каждый из вас. Это должно быть очевидно. – Он развел руки в стороны словно для того, чтобы подчеркнуть свои слова. – Мне нравится ваш план, и мне очень по душе идеи, которые вами движут. Вот поэтому-то мне не хочется быть просто наемным копиистом…
– И за это ты возьмешь себе одну картину? – спросил Майк.
– Я ее заработаю. Как и те деньги, которые вы обещали мне заплатить.
– Кстати, размер оплаты мы еще не обсуждали, – вставил Аллан, в котором проснулся банкир.
Уэсти поджал губы и слегка подался вперед.
– Я не жадный, – заявил он. – Денег мне нужно ровно столько, чтобы моя девушка смогла учиться в киношколе.
Когда Уэсти ушел, в студии установилось продолжительное молчание. Профессор по-прежнему прокручивал слайды, Майк разглядывал вырванный из каталога портрет жены Монбоддо. Аллан заговорил первым:
– Дело становится серьезным, не так ли?
– Да, и об этом не следует забывать, – пробормотал Гиссинг. Он наконец выключил проектор и, поднявшись, открыл жалюзи. – В самом худшем случае мы все окажемся за решеткой: жизнь сломана, репутация безвозвратно погибла…
– И все это ради пары картин, – негромко добавил Аллан.
– Боишься? – спросил у него Майк.
Аллан немного подумал, потом покачал головой. Свои очки он снял и теперь протирал их платком.
– В душе каждый из нас должен твердо знать, ради чего мы идем на такой риск, – решительно сказал профессор.
– Для меня все просто. – Аллан надел очки. – Мне хочется иметь дома нечто такое, чего нет и никогда не будет у моих работодателей.
– И у бойфренда твоей бывшей жены, – поддразнил его Майк.
Гиссинг снисходительно улыбнулся:
– Вот выйду в отставку и поеду в Испанию. Возьму картины с собой и буду целыми днями на них любоваться.
Майк посмотрел сначала на одного, потом на другого, но ничего не сказал. Ему казалось – им будет не очень интересно знать, что упорядоченная, спокойная, сытая жизнь ему опротивела и что душа его жаждет трудностей, опасностей, борьбы. Впервые за много, много лет он сознательно шел на риск и чувствовал себя живым, настоящим. Кроме того, нельзя было сбрасывать со счетов и портрет жены Монбоддо….
– Уэсти был прав, – сказал он наконец. – Это непростое дельце даже для четверых… – Майк посмотрел на Гиссинга. – Вы начертили план?
Профессор кивнул и полез в ящик стола. Достав оттуда свернутый в трубку лист бумаги, он попытался развернуть его на столешнице, и Аллан с Майком подошли поближе. Придерживая бумагу за уголки, все трое склонились над планом.
Будучи преподавателем и признанным авторитетом в области истории живописи, профессор бывал на складе уже много раз. Многие сотрудники знали его в лицо, поэтому в самом налете он принимать участие не мог. Зато он начертил превосходный план склада, на котором были обозначены не только хранилища, но и комната охраны, а также помечены места, где стояли камеры видеонаблюдения и смонтированы тревожные кнопки.
– Вы сделали это по памяти? – Майк был поражен.
– И так быстро? – добавил Аллан.
– Как я уже говорил, свой план я обдумываю довольно давно, – пояснил профессор. – Кстати, имейте в виду: с тех пор как я был в Грантоне в последний раз, что-то могло и измениться…
– Я вижу, вы старались соблюсти масштаб, – заметил Майк, изучая маршрут от погрузочных ворот до комнаты охраны.
Гиссинг пометил его красной пунктирной линией.
– План довольно точен, – подтвердил профессор.
– Надеюсь, – заметил Аллан, – перед операцией вы сходите туда на разведку еще раз?
Гиссинг кивнул:
– Да, но после этого я смогу быть нам полезен только в качестве водителя.
– В таком случае вам следует просмотреть несколько выпусков «Топ гир», – с улыбкой сказал Майк.
– Скажите, профессор, вы уже бывали на дне открытых дверей? – поинтересовался Аллан.
Склонившись над планом, Гиссинг провел кончиком пальца по линии, нарисованной синим. Она начиналась у ворот в ограде вокруг склада и вела через входную дверь в хранилища.
– Это обычный маршрут для посетителей, – пояснил он. – Я уверен, что и в этот раз ничего не изменится – никаких других вариантов я просто не вижу. Каждый час внутрь пропускают не больше двенадцати человек. Сама экскурсия продолжается минут сорок – двадцать минут остается у персонала, чтобы приготовиться к встрече очередной группы. Поименный список экскурсантов находится у охранника внешних ворот. Еще трое охранников в это время сидят в караульном помещении – гоняют чаи и следят за экранами видеонаблюдения. Собственно экскурсию всегда проводят гиды из департамента галерей и музеев.
– У посетителей не проверяют документы?
Гиссинг покачал головой:
– Нет. Во всяком случае, в прошлом году ничего такого не было.
– Значит, – уточнил Майк, – если назваться выдуманными именами, никто этого не обнаружит?
Профессор только пожал плечами.
– У тех, кто записывается на экскурсию, спрашивают контактный телефон, но на моей памяти никаких звонков еще не было.
Майк перехватил взгляд Аллана и догадался, о чем думает друг. «Нам нужны еще люди». Он и сам так считал. Проблема заключалась лишь в одном…
Где их взять?
Наконец встреча закончилась, и Аллан, прижимая к уху мобильник, запрыгнул в такси. Майк решил немного прогуляться.
Когда они только вышли из здания училища и остановились на тротуаре, он легонько тронул друга за плечо:
– Ты действительно готов на это пойти?
– А кто из нас готов? – ответил Аллан вопросом на вопрос и покачал головой. – Мне понравился план профессора – он почти такой же подробный, как в фильме «Одиннадцать друзей Оушена»… Именно поэтому мне кажется, что мы сможем, если захотим.
– А мы захотим?
– Тебя, похоже, эта затея увлекла. – Аллан внимательно посмотрел на него, потом губы его чуть заметно дрогнули. – Не знаю только насчет Уэсти… Можем ли мы ему доверять?
Майк согласно кивнул.
– Придется за ним приглядывать.
Аллан рассмеялся.
– Слышал бы ты себя со стороны! – воскликнул он. – Это уже совсем не Джордж Клуни. Скорее «Бешеные псы»… [5]5
«Бешеные псы» – ранний фильм Тарантино. Его сюжет завязан на ограблении, после которого преступники собираются в назначенном месте в заброшенном складе и пытаются выяснить, кто их подставил.
[Закрыть]
Майк тоже улыбнулся:
– И все-таки план может сработать, не так ли?
Аллан ненадолго задумался.
– Только если мы сумеем как следует напугать охранников… и продержать их в этом состоянии достаточно долго. Придется как-то убедить их, что мы – серьезные парни и что связываться с нами себе дороже. Только я не знаю, как это сделать.
– Как думаешь, если оскалить зубы и зарычать – они очень испугаются?
– Вряд ли они что-то увидят – ведь ты будешь в маске.
Майк вздохнул:
– Ты прав. Нам нужно еще о многом подумать, и подумать как следует.
– Вот именно, – с нажимом сказал Аллан и, заметив вывернувшее из-за поворота такси, поднял руку. – Профессор провел подготовительную работу, ты взял на себя финансовую сторону, а я… – Он посмотрел на Майка. – Что могу сделать я?
Такси остановилось, и Аллан взялся за ручку задней дверцы.
– На тебе отработка деталей, – сказал Майк. – Насчет масок ты был совершенно прав – я об этом даже не подумал… В общем, работай головой, выискивай шероховатости, недостатки – и заработаешь свои капральские лычки.
Аллан шутливо отдал честь и, забравшись в салон, захлопнул за собой дверь. Майк проводил отъехавшее такси взглядом, потом перешел на противоположную сторону и направился по Чалмерз-стрит в сторону Медоуз. Когда-то здесь тянулись сельскохозяйственные угодья, теперь же все окаймленное деревьями пространство было занято спортивными площадками. Катились по дорожкам велосипедисты – скорее всего, это студенты ехали на лекции или с занятий. Заметив нескольких пожилых мужчин, бежавших трусцой, Майк задумался, не попытаться ли и ему привести себя в форму? Вот только сумеет ли он как следует напугать охранников в Грантоне, если накачает бицепсы и трицепсы, как у Шварценеггера? Скорее всего – нет. Куда полезнее в этом отношении был бы пистолет или на худой конец мачете или тесак. Насколько он знал, в городе хватало мест, где продавались подобные вещи. Не настоящее оружие, конечно, а реплики, массогабаритные макеты. Некоторые сувенирные лавки на Принсес-стрит с успехом торговали и клейморами, [6]6
Клеймор – кельтский обоюдоострый меч.
[Закрыть] и японскими катанами…
Навстречу Майку попалось несколько собачников, выгуливавших своих питомцев, и он невольно улыбнулся. Наверное, за всю историю парка Медоуз ни один из его посетителей не имел столь необычных и странных мыслей.
«Ты – прирожденный гангстер, Майк», – сказал он себе и снова улыбнулся, прекрасно понимая, что это не так. С другой стороны…
По крайней мере одного настоящего гангстера он знал.
В этот день Элис Рул задержалась на работе. Она пыталась основать воскресный клуб любителей кино, и ей нужно было закончить текст рекламной рассылки. Элис была уверена, что у некоммерческих европейских фильмов пятидесятых и шестидесятых годов еще есть свой зритель, но не знала, как привлечь достаточное количество любителей старого кино. По воскресеньям кинотеатр, в котором она работала, устраивал в своем баре викторину с призами. Викторина пользовалась популярностью, и Элис стремилась развить успех: ей хотелось, чтобы участники конкурса не только торчали в баре, но и оставались на вечерний сеанс. По ее инициативе в кинотеатре уже прошел тематический показ ранних фильмов Хичкока – тех, которые он снимал в Великобритании. Это мероприятие не принесло, однако, ни прибыли, ни убытков, и Элис поручила билетершам раздавать зрителям специальные опросные листки, чтобы они могли высказать свои пожелания. Ответы оказались довольно разнообразными. Французская «новая волна»… Антониони… Александр Маккендрик… гонконгские боевики… Тут было над чем поломать голову.
Поднимаясь по лестнице в свою квартиру на верхнем этаже, Элис гадала, чем сегодня занимался Уэсти. Утром он обещал, что подправит кое-что в своем дипломном портфолио, а потом отправится на поиски подходящих рам, но она подозревала, что ее бойфренд так весь день и просидел дома, тупо глядя в окно и вертя громадные косяки с марихуаной. А как здорово было бы войти в квартиру и почувствовать доносящийся с кухни запах готового ужина! Увы, Элис слишком хорошо знала своего сожителя, чтобы рассчитывать на что-то подобное: тосты с яйцом были концентрированным выражением его уныло-пролетарского стиля. Альтернативой служили готовые блюда навынос – блюда, платить за которые в итоге приходилось ей.
Войдя в прихожую, Элис, как и ожидала, не уловила ни запахов готовящейся на кухне еды, ни даже запаха свежей краски. Зато куртка Уэсти валялась на полу рядом с кроссовками, значит, он все же куда-то выходил. С сомнением качая головой, Элис прошла в гостиную (даже после нескольких месяцев совместной жизни она отказывалась называть ее «студией», хотя Уэсти особенно на этом настаивал) и огляделась по сторонам в поисках только что купленных рам. Хлопок винной пробки и шипение пенистой струи заставили ее вздрогнуть.
Обернувшись, она увидела Уэсти, который держал в руках бутылку шампанского.
– И что именно мы празднуем? – хмуро осведомилась Элис, прекрасно понимая, что и за эту бутылку тоже было заплачено ее деньгами.
Пока она снимала куртку и ставила на пол сумку, Уэсти налил вино в бокалы, которые выглядели так, словно после вчерашнего вечера их просто сполоснули, а не вымыли.
– Ко мне кое-кто приходил. – Уэсти заговорщически подмигнул.
– Мужчины, надеюсь?
– Очень деловые мужчины. Бизнесмены. – Он звякнул бокалом о бокал и тут же сделал большой глоток шампанского. Сдержав отрыжку, Уэсти добавил: – Они хотят купить несколько моих картин для своих офисов. – Он исполнил на месте несколько танцевальных па, и Элис, которая еще не пригубила свой бокал, спросила себя, сколько косяков Уэсти выкурил сегодня.
– Для своих офисов? – повторила она.
– Ага!
– Из какой они фирмы? И как, кстати, они о тебе узнали?
Уэсти снова подмигнул, и Элис поняла, что косяки он запивал алкоголем.
– Это секретное дело!.. – сообщил он громким театральным шепотом. – Никому ни гугу!
– Секретное?
– Конфидец… конфиденциальное. Главное, они готовы заплатить столько, что ты можешь хоть завтра записываться в эту свою киношколу. – Уэсти медленно кивнул, чтобы она поняла: он нисколько не шутит.
– Что? Несколько тысяч?! – Элис не сумела справиться с недоверием, которое вызвали в ней эти слова. – Это за твои-то картинки? В чем тут подвох, Уэсти?!
Уэсти слегка приуныл.
– Ну при чем тут подвох? – пробормотал он. – Просто эти люди, гм-м… дальновидные инвесторы и спешат оседлать волну, когда она только зарождается в океане. – Для пущей наглядности он изобразил руками что-то вроде водяного горба, который несется к берегу, сопровождая свою пантомиму соответствующими звуками. Потом Уэсти снова звякнул своим бокалом о ее бокал, предлагая наконец выпить за будущий успех. – Мне, правда, придется начать как можно скорее… Работа большая – целых семь полотен.
– То есть ты будешь писать им картины на заказ, с нуля?
– Что поделать, готовые работы они брать не хотят.
Элис снова огляделась по сторонам, ища место, куда можно было бы присесть, но ни одна из имеющихся в наличии свободных поверхностей ей не приглянулась.
– А как же твое портфолио? – спросила она. – Ведь тебе нужно заканчивать свой дипломный проект…
Не дав ей договорить, Уэсти покачал головой:
– Насчет этого не волнуйся, у меня все под контролем.
Он хихикнул.
– Ты уверен? – осведомилась Элис и с осторожностью пригубила шампанское. Оно оказалось хорошо охлажденным и обладало характерным тонким вкусом. Похоже, вино было настоящее, не подделка.
Уэсти уже тянул к ней свой бокал, и Элис все еще нехотя чокнулась с ним. «Секретное дело…» Вспомнив эти слова, она невольно улыбнулась. Уэсти никогда не умел хранить секреты – о том, что он купил ей на Рождество или на день рождения, он сообщал еще до того, как Элис успевала развернуть подарки. Как-то на вечеринке, которую она пропустила из-за работы, Уэсти трахнул какую-то девчонку; в своем поступке он признался Элис буквально на следующий день за завтраком, и с тех пор она пребывала в уверенности, что солгать ей Уэсти не сможет, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Вот и теперь у нее не было никаких сомнений в том, что рано или поздно (скорее рано, чем поздно) она узнает, в чем тут дело и кто были его таинственные гости.
Тем более что история эта всерьез ее заинтриговала.
