Текст книги "Открытая дверь"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

26

Аллан Крукшенк сидел в своем кабинете в головном офисе Первого Каледонского банка на углу Джордж-стрит и площади Сент-Эндрю. Кабинет был крошечным – в здании катастрофически не хватало места, а поскольку оно относилось к объектам исторического значения первой категории, перестроить его в соответствии с современными нормами не представлялось возможным. Когда-то кабинет был вдвое больше, но сравнительно недавно его разделили пополам с помощью легкой перегородки, за которой трудился теперь еще один служащий банка. Единственное окно в кабинете Аллана выходило на унылого вида офисное здание постройки семидесятых.

Как и большинство служащих среднего звена, Аллан работал в соответствии с месячным заданием. В последнее время, однако, его клиенты с КЧК не проявляли должной активности, поэтому он всерьез подумывал о том, чтобы сделать несколько звонков, организовать несколько ужинов или суаре, и во время доверительного разговора убедить клиентов вложить в банк дополнительные суммы. Аллан знал, что в случае крайней необходимости Майк тоже может сделаться клиентом банка, но тогда они почти наверняка перестанут быть просто друзьями. Между ними встанут деньги, большие деньги, способные изменить многое, если не все.

Впрочем, подумалось Аллану, кого он обманывает? Они с Майком больше не были «просто друзьями». Они вместе участвовали в налете на склад в Грантоне, и теперь у Аллана было то, о чем он давно мечтал, – две замечательные картины, которые Первый Каледонский не мог бы заполучить, несмотря на всю свою финансовую мощь и наличие собственного консультанта-искусствоведа. Увы, этот факт больше не доставлял Аллану никакого удовлетворения. Похоже, он и картины-то передал Майку на хранение вовсе не из трусости. Его замечательные, вожделенные Култоны перестали что-либо для него значить. Аллан чувствовал себя куда счастливее, когда в руках у него были нарисованные Уэсти копии – их, по крайней мере, ему не нужно было от всех прятать.

Его пальцы скользнули по подбородку и остановились, наткнувшись на свежий порез, оставшийся после утреннего небрежного бритья. Как ни старался Аллан, ему никак не удавалось сосредоточиться ни на чем сколько-нибудь важном, будь то бритье или работа. Спал он тоже очень мало. Все три ночи после роковой субботы он больше ворочался, воображая себя то в тюрьме, то на скамье подсудимых, чем действительно отдыхал.

– Ты вел себя как чертов идиот, Аллан! – сказал он вслух. И ведь самое досадное, что он-то был почти ни при чем. Идея принадлежала Гиссингу, а Майк придумал, как осуществить ее на практике, причем если бы не его знакомство с Чибом Кэллоуэем, вряд ли они когда-нибудь решились бы на подобное безрассудство. На всех этапах роль Аллана была очень незначительной…

Господь всемогущий! Кажется, он начинает подыскивать себе оправдания, словно уже стоит перед прокурором!

Когда зазвонил телефон, Аллан от неожиданности вздрогнул. Лампочка на аппарате указывала на внутренний вызов, и он снял трубку.

– Аллан Крукшенк слушает, – сказал он, подавляя нервный зевок.

– Говорит дежурный администратор, мистер Крукшенк. К вам посетитель.

Раскрытый ежедневник лежал перед Алланом на столе, но раньше полудня никаких встреч в нем не значилось. Впрочем, шестым чувством он сразу угадал, что еще скажет дежурная секретарша, – и похолодел.

– …Детектив-инспектор Рэнсом. Вы можете его принять?

– Скажите ему, что у меня совещание.

Аллан ждал, пока дежурная передаст его слова детективу.

– Мистер Рэнсом сказал, что он подождет, – прощебетала секретарша. – Он говорит, что займет не больше пяти минут вашего времени.

– Тогда пусть ждет меня в вестибюле, я освобожусь через четверть часа или около того.

Аллан швырнул трубку на рычаги и вскочил. Его взгляд задержался на единственном окне: всего четыре этажа до мостовой, а потом – забвение. На мгновение мысль показалась ему чертовски соблазнительной, но потом Аллан вспомнил, что окно открывается всего-то дюйма на полтора: в Первом Каледонском очень боялись несчастных случаев, которые могли бросить тень на репутацию банка.

Потом он подумал о холле рядом с лифтами, откуда был ход на пожарную лестницу. Можно было бы воспользоваться ею, но Аллан не знал, куда она его приведет, – быть может, как раз в вестибюль, где ожидало возмездие в облике детектива-инспектора Рэнсома.

– Черт, черт, черт… – пробормотал Аллан и снова взялся за телефон. Домашний номер Майка не отвечал, и он позвонил ему на мобильник.

– Алло?

– Этот чертов детектив здесь! – выпалил Аллан. – И хочет со мной поговорить. Он знает, Майк. Знает! Приезжай, а?..

– Кто это?

Аллан в ужасе уставился на дисплей. Проклятье, он ошибся – неправильно набрал номер Майка. В панике швырнув трубку на рычаги, Аллан крепко зажмурил глаза. Впору было расплакаться, поскольку никакого выхода он не видел. Впрочем, Аллан постарался взять себя в руки и снова набрал номер Майка, постаравшись на этот раз ничего не перепутать.

– Я уверен – это насчет ограбления, – сказал он, рассказав другу, что произошло. – Ты должен мне помочь, Майк.

– Приехав к тебе? – спросил Майк после довольно продолжительной паузы. – А ты подумал, как это будет выглядеть? Нет, Аллан, придется тебе выкручиваться самому.

– Но какого черта ему нужно? Неужели кто-то проболтался?

– Никто не проболтался. Рэнсом ничего не знает, наверняка он просто… вынюхивает.

– Ты-то откуда знаешь?

– Я предполагаю. Знать все мы будем только после того, как ты с ним поговоришь. У тебя есть что-нибудь успокоительное? Какое-нибудь лекарство?

– Быть может, я и успокоился бы, если бы кто-нибудь треснул меня молотком по голове… – сказал Аллан и тут же пожалел о своих словах. Ему не хотелось вкладывать в голову Майку идею, которой тот мог невзначай поделиться со своим новым лучшим другом Кэллоуэем. С трудом сглотнув, Аллан глубоко вдохнул воздух.

– Извини, Майк, я действительно немного нервничаю, но… Не волнуйся, все будет в порядке.

– Перезвони мне, когда он уйдет.

Голос Майка был твердым как сталь.

– Один телефонный звонок я имею право сделать в любом случае.

Шутка была не бог весть какая, но Майк все равно рассмеялся.

– Постарайся держаться естественно, Аллан. В конце концов, тебе не привыкать вести трудные переговоры. Что касается Рэнсома, то официально он не имеет к этому расследованию никакого отношения. Насколько мне известно, его интересует в первую очередь Чиб, вот он и пытается прощупывать всех, кто его знает.

– Но как он пронюхал, что мы знакомы с Чибом?

– Он мог видеть нас вместе на аукционе – и потом в «Вечерней звезде» тоже.

– То есть ему известно, что мы интересуемся искусством и не прочь выпить.

– Ставлю фунт за сто, что ко мне он тоже явится. Что до тебя… ты ведь не имел никаких дел с Чибом – только виделся с ним раза два или три. Так ты и должен сказать Рэнсому.

– О'кей, – сказал Аллан. – Спасибо, Майк.

– Не забудь позвонить мне, как только Рэнсом уйдет.

– Конечно.

Аллан положил трубку на рычаг, потом снова поднес к уху и, соединившись с секретаршей, попросил ее спуститься в вестибюль и оформить временный пропуск для мистера Рэнсома. Кто такой этот Рэнсом, он говорить не стал – все равно к концу рабочего дня половина служащих будет знать, что к нему приходила полиция: банковские секретарши тесно общались между собой и обожали сплетни.

Оставшееся время Аллан использовал для того, чтобы прийти в себя и собраться. Вынув из ящика стола какие-то бумаги, он разложил их на столе, снял пиджак и завернул рукава рубашки, потом включил телевизор, настроенный на канал биржевых новостей. Когда в дверь кабинета постучали, Аллан был почти готов к предстоящей схватке.

– Входите! – крикнул он.

Детектив оказался моложе, чем он ожидал, и к тому же одевался стильно, почти щеголевато. Пожалуй, лишь немногие из клиентов Аллана могли бы похвастаться таким же безупречным вкусом.

– Приятно, наверное, работать в таком месте.

Таков был первый ход Рэнсома в предстоящей шахматной партии.

Аллан поднялся, чтобы обменяться с детективом рукопожатиями, потом снова сел и жестом предложил Рэнсому сделать то же самое.

– Столько дорогих картин! – добавил детектив. – И внизу, в вестибюле, и здесь, в коридоре…

– Произведения искусства – выгодное вложение капитала, – пояснил Аллан, улыбаясь как человек, которому приходится каждый день объяснять дилетантам прописные истины. – В «Первом К» для этого есть штатный искусствовед. В настоящий момент стоимость нашего собрания картин превышает двадцать миллионов фунтов.

Рэнсом негромко присвистнул:

– А сотрудникам разрешается иногда брать картины домой, так сказать – напрокат?

– Только самым высокопоставленным. – Аллан снова улыбнулся, на этот раз самоуничижительно. – Итак, что привело вас ко мне, инспектор? Признаться, я заинтригован.

– Мне было нелегко отыскать вас, мистер Крукшенк. – Детектив покачал головой. – Да, нелегко… Все, что у меня было, – это ваше имя и название банка. У вас никогда не было проблем с отмыванием денег?

– Разумеется, нет. На этот счет существуют вполне определенные правила.

– Тем не менее для некоторых нечистых на руку предпринимателей знакомство с сотрудником банка могло бы быть очень выгодным, не так ли?

– Только теоретически, детектив. Как я уже говорил, по закону мы обязаны сообщать властям о любых подозрительных действиях, которые могут быть направлены на легализацию незаконных доходов.

Рэнсом, похоже, не особенно прислушивался к тому, что говорит ему Аллан, однако продолжал сыпать вопросами.

– Как я понял, вы работаете с клиентами, обладающими крупным чистым капиталом. Это верно?

– Да.

– А мистер Майк Маккензи тоже ваш клиент?

– Это закрытая информация, инспектор. А что, у Майка неприятности?

– Стало быть, вы с ним знакомы?

– Да, уже больше года. Мы с ним близкие друзья.

– А Чарльза Кэллоуэя вы тоже знаете? Возможно, впрочем, он известен вам как Чиб…

– Я с ним даже не знаком. Однажды мы столкнулись с ним в баре, вот и все.

– В «Вечерней звезде»? Это, кажется, совсем недалеко отсюда.

– Совершенно верно.

Аллан ожидал, что детектив сейчас достанет карандаш и блокнот, быть может, даже пригласит в комнату здоровяка-напарника, который ожидает сейчас в коридоре, но ничего такого не произошло. Рэнсом продолжал спокойно сидеть, закинув ногу на ногу и сплетя перед собой пальцы рук.

– Столкнулись? В смысле – между вами произошла ссора?

– Я бы не назвал это ссорой. Просто мистеру Кэллоуэю не понравилось, как мы на него смотрим, и он подошел узнать, в чем дело. При этом он действительно выглядел, гм-м… несколько агрессивно.

– Само собой. Чиб способен напугать кого угодно.

– У него это получается довольно профессионально.

– Вы с мистером Маккензи были вдвоем?

– Нет, с нами был еще один хороший знакомый – профессор Гиссинг.

Рэнсом приподнял брови:

– Знакомое имя! Это не тот Гиссинг, которого пригласили провести экспертизу по украденным из Грантона полотнам?

– Да, это он. Профессор возглавляет городское Художественное училище.

Детектив задумчиво кивнул:

– Значит, на аукционе вы с Чибом не разговаривали?

– На каком аукционе?

– На том, который состоялся пару недель назад… И – странное совпадение – снова совсем недалеко отсюда!

– Я понятия не имел, что мистер Кэллоуэй интересуется живописью.

Аллан откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову.

Рэнсом вежливо улыбнулся. Казалось, он снова погрузился в задумчивость.

– Все-таки к чему все эти вопросы, инспектор? – спросил Аллан.

– Вы утверждаете, что Кэллоуэй подошел к вашему столику и пытался вас запугивать.

– Ну да…

– Что же заставило вашего друга Майка выпивать с ним у стойки?

Аллан пожал плечами:

– Мне об этом ничего не известно. Наверное, это было уже после того, как я ушел, – сымпровизировал он.

– Верность друзьям – похвальное качество, мистер Крукшенк, однако проявлять ее нужно с умом. Как по-вашему, о чем они могли говорить – Маккензи и Кэллоуэй?

– Не знаю. Может, вспоминали школьные годы?

– Школьные годы?

Аллан облизнул пересохшие губы.

– Майк говорил – они какое-то время учились в одном классе.

Судя по выражению лица Рэнсома, он знал это и без Аллана.

– Возможно, именно поэтому эти двое так часто виделись в последнее время, – подумал детектив вслух. – Я видел их вместе и в Национальной галерее, и на аукционе, и в «Вечерней звезде». Кроме того, они пару раз куда-то ездили вдвоем. Не знаете – куда, мистер Крукшенк?

– Нет.

– Допустим. – Рэнсом подался вперед. – А вот еще факт: Кэллоуэй буквально на днях побывал у мистера Маккензи на Хендерланд-хайтс. Что вы об этом скажете?

– Ничего. А что я должен сказать?

– Ваш друг Майк коллекционирует картины – я узнал об этом от одного знакомого, который работает в аукционом доме. И вот мистер Маккензи сначала знакомит известного преступника с собранием картин Национальной галереи, после чего оба посещают торги, чтобы выяснить, кто из художников пользуется наибольшим спросом. Это не наводит вас ни на какие мысли, мистер Крукшенк?

– Нет.

Аллан крепче сцепил руки на затылке, борясь с желанием вскочить с места и схватить полицейского за горло. Это, однако, выглядело бы слишком подозрительно, поэтому он остался сидеть, и только извинился перед детективом за то, что не предложил ему ни чая, ни кофе.

– Ваша секретарша предлагала мне чай, но я сказал, что не собираюсь задерживаться надолго. А вот вам, сэр, не помешало бы глотнуть чего-нибудь освежающего.

Рэнсом сделал указующее движение рукой, и Аллан, внезапно осознав, что рубашка у него стала влажной от пота, а под мышками проступили темные пятна, поспешно опустил руки.

– Да, чуть не забыл… – Детектив вздохнул и достал из кармана пиджака небольшой кассетный магнитофон. – Послушайте это, пожалуйста… – С этими словами он вытянул руку с магнитофоном вперед и нажал клавишу воспроизведения.

«…Я видел одну штуку… Тут какие-то парни на белом фургоне… Очень странно… Как будто у них в машине труп или что-то такое…»

Это была запись звонка Уэсти в полицию.

Рэнсом остановил пленку.

– Вам не знаком этот голос, мистер Крукшенк?

Аллан решительно покачал головой:

– Нет.

– Наши специалисты продолжают работать с этой записью, – сказал детектив и, пристально посмотрев на магнитофон, спрятал его обратно в карман. – Просто поразительно, до чего дошла современная техника! Они могут, например, выделить звук автомобильного мотора на заднем плане и определить по нему марку автомобиля. Невероятно, правда? Жаль, конечно, что не номер, и все-таки…

– Жаль, – машинально подтвердил Аллан, думая о своем «ауди». Работал ли его мотор, когда Уэсти звонил в полицию, или нет? Он не помнил.

– Есть такая вещь – иммунитет от уголовного преследования, – сказал детектив, вставая. – Разумеется, в юридической практике она встречается не часто, и тем не менее это реальность, а не выдумка. Да и случай-то исключительный… Человек, который поможет нам упрятать Чиба Кэллоуэя за решетку, будет настоящим героем, без дураков. Хотите стать героем, мистер Крукшенк?

– Я же сказал – я даже не знаком с этим человеком.

– Но вы дружны с Майком Маккензи, а он хорошо знает Чиба.

– Так поговорите с Майком.

Рэнсом медленно кивнул.

– Я решил начать с вас, мистер Крукшенк. Вы производите впечатление разумного человека – человека, который умеет просчитывать различные варианты и видеть собственную выгоду. – Детектив шагнул к выходу из кабинета, но снова остановился: – Кстати, программа защиты свидетелей предусматривает не только освобождение от уголовного преследования, но и гарантирует им полную анонимность. Все, кто помогает полиции избавить общество от таких, как Кэллоуэй, могут рассчитывать на безопасность. И даже на вознаграждение… – Он еще раз окинул взглядом крошечный кабинет. – Несколько лет назад вас, кажется, уже грабили? Я имею в виду – Первый Каледонский?..

Аллан кивнул:

– Да.

– Поговаривали, что Кэллоуэй тоже приложил к этому руку.

– В таком случае он не слишком умен. Свои золотые слитки мы держим вовсе не здесь.

– Тем не менее грабители ушли не с пустыми руками. – Рэнсом засопел и потер пальцем верхнюю губу. – Кстати, по одной из версий грабителям кто-то помог.

– Помог?

– Да. Кто-то из сотрудников банка.

– На что вы намекаете, детектив? – резко спросил Аллан.

– Ни на что. Я хотел сказать только, что Кэллоуэй часто поступает подобным образом – ищет связи, знакомых, людей, которых он может подкупить или запугать. А теперь до свидания, мистер Крукшенк, спасибо, что выкроили для меня время. Кстати, ваша секретарша почему-то сказала, что сегодня утром у вас никаких совещаний нет. – Детектив слегка поклонился, потом улыбнулся и постучал по стеклу наручных часов. – Я же говорил, что займу у вас от силы пять минут…

И с этими словами он наконец ушел.

Да, с горечью подумал Аллан, глядя на закрывшуюся дверь, пяти минут вполне достаточно, чтобы пустить чужую жизнь под откос. Ему отчаянно хотелось немного пройтись – глотнуть свежего воздуха и избавиться от переизбытка адреналина, но он боялся, что Рэнсом может подстерегать его где-то возле выхода из банка. Потом Аллан вспомнил, что должен позвонить Майку и рассказать ему о визите полицейского. Похоже, Рэнсом нацелился в основном на него в надежде, что Майк приведет его к Кэллоуэю. Самому Аллану бояться было нечего – в конце концов, у Рэнсома нет против него никаких улик. Даже если полицейский явится к нему домой с обыском, он ничего там не найдет, а вот Майк – другое дело…

Поднявшись из-за стола, Аллан принялся расхаживать из стороны в сторону и вдруг заметил, что на кресле, на котором сидел детектив, что-то лежит. Это оказалась служебная карточка Рэнсома с нацарапанным на оборотной стороне номером мобильного телефона. Глядя на него, Аллан так глубоко задумался, что, когда зазвонил его собственный мобильник, он машинально ответил на вызов.

– Алло?

– Кто бы вы ни были, – сказал незнакомый голос, – ваши идиотские шутки мне не нравятся.

Это был тот самый человек, которому он позвонил по ошибке, когда пытался связаться с Майком. Пробормотав какие-то извинения, Аллан дал отбой и отключил телефон совсем. Майку он позвонит позже.

Когда будет готов…

27

После прогулки по берегу Лейта Майк зашел в кафе в Стокбридже и теперь сидел, уставившись на свой мобильник и мысленно умоляя его зазвонить.

Гулять вдоль реки Майк отправлялся всякий раз, когда ему нужно было обдумать что-нибудь важное. Что делать с подружкой Уэсти – вот в чем заключалась его сегодняшняя проблема. Чтобы перевести на счет художника лишних двадцать тысяч, достаточно было просто позвонить в банк, не Майк сомневался, что это будет разумно. Быть может, думал он, Гиссинг сумеет привести Уэсти в чувство и убедит отказаться от необоснованных притязаний, но профессор не отвечал ни на голосовые послания, ни на CMC-сообщения. В последний раз Майк сообщил ему, что Рэнсом продолжает идти по следу и может вот-вот нанести им визит, но Гиссинг и на это никак не отреагировал.

Проблема словно по волшебству разрешилась сама собой. Майк как раз входил в кафе, когда ему пришло СМС-сообщение:

Извините за Элис.

Ничего не предпринимайте.

У.

Что ж, подумал Майк, похоже, на сей счет он может не беспокоиться по крайней мере до тех пор, пока Уэсти в состоянии сдерживать аппетиты своей подружки. Конечно, это не было окончательным решением, и все же он вздохнул свободнее.

Новый звонок застал его в тот момент, когда Майк собирался приступить к козьему сыру с итальянским хлебом-чиабаттой. Почему-то он сразу решил, что это Аллан, хотя тот должен был позвонить раньше. Неужели Рэнсом отвез его в участок для официального допроса, и сейчас Аллан сидит в «обезьяннике» без шнурков, галстука и поясного ремня – с одним лишь мобильником в руках?..

«Один телефонный звонок я имею право сделать в любом случае…»

А вдруг Аллан действительно раскололся и выложил детективу все?

Эта мысль настолько напугала Майка, что он едва не поперхнулся кофе, но, взглянув на дисплей мобильного телефона, он увидел на нем номер Лауры.

– Лаура? Извини, что я тогда так неожиданно ушел, – сказал Майк вместо приветствия. – С моей стороны это было довольно грубо. Я хотел тебе перезвонить, но…

– Проехали, – отозвалась она. – Я вот насчет чего… Инвентаризация на складе в Грантоне идет полным ходом и…

– Неблагодарная работа, я полагаю, – попробовал пошутить Майк, но Лаура перебила его, издав нетерпеливое восклицание.

– Ты будешь слушать или нет?! Так вот, поговаривают, что в коллекциях кое-чего не хватает.

Майк нахмурился.

– Но ведь похищенные картины были в фургоне! – возразил он.

– Речь идет о других полотнах. О тех, которые пропали. Ну, о тех, которые бандитам удалось украсть.

– Удалось?.. – Майк почувствовал легкое головокружение. – И… и сколько их?

– Пока речь идет примерно о пяти-шести картинах, но проверка еще не закончена. Пропал также альбом для зарисовок Фергюссона и еще один – с литографиями Пикассо.

– Господи!..

– Майк… – Голос Лауры зазвучал почти умоляюще. – Если ты что-то знаешь и у тебя есть, что сообщить полиции…

– У меня?!

– Да. Поговори с ними. Или позвони Рэнсому… Если хочешь, я могла бы все устроить. К примеру, если бы пропавшие картины вдруг нашлись… Ну, если грабители их где-то припрятали…

– Очень мило с твоей стороны предположить, что я могу иметь к этому какое-то отношение.

Майк поймал пристальный взгляд женщины за соседним столиком. Должно быть, она удивилась, зачем он кромсает остывшую чиабатту ножом. Вымученно улыбнувшись, Майк отложил нож.

– Рэнсом с тобой еще не разговаривал?

– Я уже говорил тебе: Рэнсом не занимается этим делом, его интересует Чиб Кэллоуэй. Мы попали в поле его зрения совершенно случайно – Аллан, профессор и я.

– При чем тут Аллан?

Майк потер виски, за которыми стремительно разливалась резкая боль. Рядом с кафе он видел аптеку – нужно будет зайти, купить аспирин. Боль перешла на затылок, охватила всю голову, и Майк подумал, что аспирина потребуется много. Пары сотен таблеток должно хватить.

– Аллан тут, разумеется, ни при чем, – промолвил он наконец, хотя и понимал, что предшествующее молчание сделало эту ложь бессмысленной.

– Если эти картины у Кэллоуэя, может ты поговоришь с ним? – предложила Лаура.

– Неужели он показался тебе похожим на человека, с которым можно просто поговорить? – усмехнулся Майк.

– То есть ты хочешь сказать, что картины действительно у него?

– Господи, нет, конечно! Я вообще ничего не знаю об этих картинах. Просто мне очень не хочется быть тем человеком, который открыто обвинит Чиба в…

– Майк, скажи… насколько глубоко ты увяз во всем этом?

– Ни насколько. Как ни странно, я действительно не имею к этому никакого отношения.

В трубке послышался разочарованный вздох.

– Нет, Лаура, со мной правда все в порядке. И твой Рэнсом скоро сам это поймет.

– Даже не знаю, Майк, можно ли тебе верить.

Она снова вздохнула, а Майк подумал, что находится в сходном положении. Правила игры неожиданно изменились, и он тоже не знал, кому теперь можно доверять.

Как бы еще узнать, каковы они – эти новые правила?

Элис вернулась с работы поздно. Сегодня она снова проводила в баре очередную викторину на тему «Американской «новой волны». Тематика, впрочем, особого значения не имела, поскольку в викторинах неизменно побеждала одна и та же команда из четырех человек. Поэтому, наверное, и упала прибыль, поняла Элис, но что можно предпринять, она пока не знала.

Поднимаясь на свой этаж, она по привычке задумалась, есть ли в холодильнике какая-нибудь еда, но потом решила, что это не имеет особого значения, ведь теперь они могли просто позвонить в ресторан и заказать ужин на дом. В том, что Майк Маккензи заплатит, Элис не сомневалась. Быть может, не все двадцать тысяч, а меньше: сначала он, конечно, станет торговаться, и тем не менее. Вот только Майк почему-то до сих пор не перезвонил, и Элис решила, что сегодня же отправит ему еще одну эсэмэску, на сей раз – с точным указанием, когда он должен перевести деньги. И пусть только попробует не заплатить!

Она уже вставила ключ в замок, когда дверь неожиданно распахнулась. Уэсти был пьян – от него пахло бренди, глаза смотрели в разные стороны, одежда испачкана какой-то дрянью. Схватив Элис за руку, он рывком втащил ее в квартиру и захлопнул дверь.

– Что ты наделала?! – завопил он.

– Ничего, – огрызнулась Элис. – А в чем дело-то?

– Дура! Идиотка!

Уэсти повернулся и, пошатываясь, двинулся в гостиную. Руками он с силой сжал голову, словно боялся, что она вот-вот расколется. Глядя на него, Элис невольно подумала, что еще никогда не видела своего бойфренда в таком состоянии.

– Ты, наверное, разговаривал с Майком? – догадалась она. – Но ведь я только попросила у него заплатить нам столько, сколько ты заслуживаешь. Он, наверное, на тебя наехал?

Уэсти снова повернулся к ней.

– Нет, это был не Майк! – закричал он, брызгая слюной. – Помнишь, я говорил, что у нас есть еще один партнер? Я еще рисовал для него дополнительную копию. Так вот, этого партнера зовут Чиб Кэллоуэй. Он на меня и наехал!

– Чиб Кэллоуэй? – Элис удивленно посмотрела на него. – А кто это?

– Главарь эдинбургской мафии. С таким, как он, лучше не связываться.

– Значит, Майк побежал к нему жаловаться?

– Ты ни черта не поняла! Чиб участвовал во всем этом с самого начала. Это он достал нам оружие, фургон, прислал своих людей… А сегодня Кэллоуэй явился ко мне в училище и сказал… Он сказал, что, во-первых, никаких дополнительных денег мы не получим, а во-вторых, я теперь должен буду на него работать.

– И что ты будешь для него делать? Вскрывать сейфы?

– Нет. Ему нужно, чтобы я скопировал для него еще несколько картин.

– Зачем?

– Какая разница – зачем? Главное, что из-за твоего идиотского плана я оказался по уши в дерьме. Как ты только могла быть такой дурой?!

Элис сердито нахмурилась:

– Я думала о нас, Уэсти. О тебе. Эти жмоты заплатили тебе сущие гроши: вдвое, вчетверо меньше, чем ты заслужил!

– Зато они меня не трогали, а теперь… Страшно подумать, что со мной будет, если Чибу Кэллоуэю что-то не понравится. А все из-за тебя!..

– Из-за меня? Что я такого сделала-то?!

– Шантажировала Маккензи, вот что!

Элис наклонилась вперед.

– Ты сам во всем виноват, Уэсти! – прошипела она. – Ты мог сказать этому Кэллоуэю «нет», и ничего бы он тебе не сделал. А если бы попытался, нам достаточно обратиться в ближайший полицейский участок.

Уэсти несколько мгновений смотрел на нее, потом рухнул на диван и снова обхватил голову руками.

– Ты не понимаешь… – пробормотал он. – Ничего не понимаешь!..

– Ну вот, опять двадцать пять… – Элис закатила глаза. – Хью Уэстуотер – непонятый гений!.. Может, придумаешь что-нибудь поновее?

– Слушай, уйди, а?

– Уйти?! – Элис снова повысила голос. – Вообще-то это моя квартира!

Но Уэсти ничего не ответил, только принялся раскачиваться из стороны в сторону.

– Ах так?! – вспылила она. – Хорошо, я уйду! Уйду, и только попробуй мне помешать.

Несколько минут она лихорадочно металась по квартире, торопливо собирая вещи, потом Уэсти услышал, как хлопнула входная дверь. Когда он наконец поднял голову, комната перед ним расплывалась от набежавших на глаза слез.

Рэнсом и его ЗИРИ стояли у противоположных концов барной стойки в пабе на Роуз-стрит и разговаривали друг с другом по мобильному телефону. На нормальном языке новейшая полицейская аббревиатура ЗИРИ означала «законспирированный источник разведывательной информации», но Рэнсом точно знал, кем на самом деле является Гленн Барнс. Шпик, осведомитель, доносчик, информатор, стукач, дятел, крот, подсадная утка и так далее и тому подобное.

Одним словом – агент.

Его агент в организации Чиба Кэллоуэя.

– Скоро ты станешь в городе самой важной шишкой, – не забывал напоминать агенту Рэнсом, хотя в его планы вовсе не входило помогать Гленну занять место Кэллоуэя. Вот занять место в одной камере с прежним боссом – это пожалуйста. То-то весело будет, когда гангстер узнает, какую роль в его падении сыграл ближайший помощник.

– Люди Чиба тебе доверяют, – продолжал Рэнсом. – Поэтому единственное, что нам нужно сделать, – это как можно скорее арестовать его за ограбление склада в Грантоне. Ребята из департамента галерей не досчитались почти десятка ценных картин. Ты, случайно, не знаешь, где они могут быть припрятаны?

– Я думал, грабители бросили их вместе с фургоном.

– К сожалению, это только часть похищенного. Инвентаризация на складе продолжается, и почти каждый день поступают сведения о новых пропажах.

– Значит, тем ребятам все-таки удалось что-то украсть?

– Похоже на то. Ты, кстати, не видел у Чиба никаких новых картин? Скажем, в доме или в багажнике машины…

– В багажник я, признаться, давно не заглядывал. Но могу посмотреть.

– Посмотри. И в багажнике посмотри, и в доме тоже. А может, Чиб спрятал их где-нибудь еще?

– Вы уверены, что это именно его рук дело?

– Уверен. Да и ты наверняка думаешь так же. Не может быть, чтобы твой босс ни разу не проболтался.

– Нет, он ничего такого не говорил.

Гленн покачал головой.

– Значит, он тебе не доверяет. Может, он собирается отправить тебя в отставку, а, Гленн?.. Не исключено, что Чиб потихоньку отстраняет вас с Джонно от важных дел, потому что набирает себе новую команду.

Рэнсом поднял повыше бокал с виски и с удовольствием вдохнул сложный аромат водорослей, торфа и горячего дегтя. Отличный виски гонят на северо-западном побережье! Жаль, что придется ограничиться одной порцией – вечером Рэнсома ждала изготовленная Сандрой утка по-вьетнамски.

Усилием воли детектив заставил себя смотреть не на Гленна, а на зеркальную полку бара перед собой. Прямой визуальный контакт мог повредить обоим, хотя между ними сидело за стойкой несколько клиентов.

– Что пьешь, Гленн? – спросил он.

– «Смирнофф» со льдом. Кстати – ваше здоровье, мистер Рэнсом.

– Извини, не могу поставить тебе выпивку. Если я скажу бармену, что угощаю парня на другом конце бара, он решит, что я пытаюсь тебя снять.

– Тогда зачем спрашивать?

– Из любопытства, Гленн. Я вообще очень любознательный человек: меня интересует и что ты пьешь, и где Чиб может прятать краденые картины, и много чего еще…

– Кстати, помните я говорил, что мы ездили на Хендерланд-хайтс?

– Да, помню. Там живет Майк Маккензи.

– Так вот, когда мы уже возвращались назад, Чибу кто-то позвонил. Эдвард или Эдгар – я не разобрал, парень говорил с сильным акцентом. Зато я слышал, как Чиб втирал ему что-то насчет «залога» и насчет того, что эта штука, мол, не числится пропавшей.

– Какая «штука»?

– Понятия не имею. Чиб заметил, что мы с Джонно навострили уши, и отошел подальше, так что я больше ни слова не слышал.

– Ясно. В общем, ищи картины, Гленн. Где-то ведь они должны быть!..