Текст книги "Русская фантастика 2010"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Святослав Логинов,Олег Дивов,Александр Громов,Наталья Резанова,Юрий Нестеренко,Алексей Корепанов,Александр Шакилов,Сергей Чекмаев,Майк Гелприн,Ярослав Веров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

– Твой план не удался, – говорю я. – Ты пленница, хаоты уверились в предательстве кинетов. Союз между Синтезом и Хаосом неизбежен.

«Ты уверен, что именно в этом состоял ее план?» – слышу я голос внутри себя.

– Ты уверен, что верно понял мой план, Тета? – спрашивает Диаманта.

«Прибыли шестьдесят четыре усиленных кластера», – приходит кодированное сообщение. Запрошенные подкрепления на месте.

Почему мне так неспокойно?

– Ты ведь запросил помощь. Запросил, как только обнаружил следы синего эфира в коридорах Цитадели.

Я молчу. Она уже знает ответ. Знает, что я усовершенствовал свои визоры на основе данных, полученных после встречи с ней. Я искал и нашел.

«Не обязательно брать управление напрямую, как она делала с пилильщиками. Можно управлять тоньше, косвенно, скармливая крупицы дезинформации…»

– Ты рассчитывал на сражение с парящей крепостью. Двух сотен бойцов тебе было бы достаточно, чтобы держать оборону в Цитадели. Пяти – чтобы разрушить крепость. Семь сотен хватит, чтобы захватить ее во славу Синтеза. Простая математика войны. Ты запросил подкрепление в семьсот воинов черного эфира.

Она снова права.

– Магний-12 – периферийный мир Сферы Синтеза. Количество ведущих в него стабильных эфирных коридоров невелико. Если точнее, таких коридоров три. Они ведут на Натрий-45, Магний-11 и Алюминий-679. Все это бывшие миры Хаоса. Присутствие синтетов в них ограничено, семьсот воинов – это почти все, что они могут дать по срочному запросу. Их собственные Цитадели останутся практически без гарнизонов, но у тебя, несомненно, Мандат Высшего Порядка.

Понимание похоже на молнию, рухнувшую с черного неба. «Всем кластерам! Срочно вернуться в места базирования! Угроза вторжения! Повторяю, угроза вторжения! Оповестите метрополию. Статус: красный. Ситуация «буря»!»

Молчание. Шипение помех на кодированном канале и на всех открытых.

– Ты забыл про мой медальон, Тета, – качает головой Диаманта. – И не только про него.

Рогульд Крушитель Черепов издает полный ярости боевой клич. С треском раскалываются каменные кресла. Оттолкнувшись от пола огромными кулаками, вождь хаотов встает на колено, вздымает молот.

«Угроза, – извещает меня бесплотный голос Цитадели. – Хаотическая магия, мощность воздействия четыреста единиц. Разрешите контрмеры».

Диаманта распахивает крылья, отбросив ложный стыд. Между ее грудей, чья форма и динамика колебаний наводит меня на несколько отвлеченные математические выкладки, амулет из четырех камней – агата, изумруда, рубина и сапфира. «Опасность! – верещит Цитадель. – Магия артефакта, мощность воздействия не установлена! Опасность! Переход в автономный режим обороны!»

Из амулета Диаманты вырывается луч света, похожий на сверкающий фонтан из четырех разноцветных струй. Сливаясь, они брызжут вверх, растекаясь над делегацией хаотов в радужный купол. В эфирном спектре я вижу, как купол поглощает заклинания Цитадели, не давая им перейти порог активации.

Рогульд распахивает портал, из которого с воем выхлестывает поток диких кобольдов. Джаггернауты Стражей давят их и режут косами, но кобольдов так много, что воинов Синтеза просто растаскивают по кусочкам. На моих глазах каменные молоты сокрушают хрупкий корпус главы Дипломатов.

В ответ я призываю стаю птеросов и натравливаю летунов на кобольдов. Окружив себя Стеной Искажений, я подбираю посох погибшего Стража, замыкаю на него свои форсирующие спирали.

Нужно уничтожить Диаманту. Тогда ее нейтрализующая магия перестанет оберегать хаотов. Я шагаю вперед, но дорогу мне заступает старик в дымящемся панцире. Он прикрывает отступление счастливой шестерки – Диаманты и пяти хаотов. Они стремятся к выходу из зала, но не к тому, что привел бы их к эфирным вратам (для них, впрочем, закрытым). Их цель – коридор, уходящий в глубь Цитадели. Еще одна загадка. Предчувствие говорит мне, что ответ меня не обрадует. Многие знания – многие печали, как говорят виталы.

Старик-хаот салютует мне кристаллическим шестопером:

– Желаю тебе сдохнуть в постели, шестеренка!

Процессор моей новой боевой сборки прогоняет четыре заклинания в наносекунду. Активатор в моих руках раскаляется от хлынувшей через него энергии.

– Нет времени на любезности, – говорю я, переступая через пылающие останки хаота.

Если я не догоню Диаманту, позорная, по меркам хаотов, смерть в собственной постели окажется для меня недостижимой роскошью. Совершенные не прощают ошибок.

Одного за другим я встречаю спутников Диаманты. Я возвращаю в Хаос их всех. Огневолосую воительницу. Суровых воинов с рунными ятаганами. Им не удается задержать меня надолго, но я чувствую, каждая секунда важна.

Последним дорогу мне заступает Рогульд. За его спиной спуск в недра Цитадели, в зону реактора. Что могло там понадобиться Диаманте?

Вокруг Рогульда с грохотом танцуют камни Вулканической Стены. Он мечет из-за них в меня огненные шары, которые гаснут в поле искажений.

– Вы не послы, – говорю я вождю и раскалываю его Стену.

Рогульд пытается открыть очередной портал, но теперь Цитадель начеку. Голова молота в его руках разлетается в щепу. Череп-шлем вождя идет трещинами.

– Чем она вас купила, вождь?

– У Рогульда Крушителя нет цены, – хрипит под тяжестью хаот.

Я собираюсь взять его живым. Мне нужна информация.

Плен для сына Хаоса – бесчестье. Рогульд плюет в мою сторону дымящейся слюной и вонзает в свое храброе сердце кривой нож.

Друг Достойной Смерти, называют это оружие хаоты.

С каждым моим шагом в направлении реакторного зала растет уровень температуры и радиации. Дважды я натыкаюсь на останки сервов и Стражей – Диаманта беспощадно устраняет препятствия на своем пути. Посещение Цитадели не прошло для нее даром, она безошибочно выбирает дорогу. У меня не остается сомнений, посланница кинетов стремится к эфирному реактору.

Реактор установлен на дне глубокой шахты и заключен в кокон защитного поля. Залог его безостановочной работы – термические процессы в расплавленных недрах Магния-12. Реактор круглосуточно вырабатывает триллионы квантов красного эфира. Спрессованные в нестерпимой яркости жгут, они вырываются из шахты и попадают в эфирный конвертер. Эта похожая на паука машина исправно превращает красный эфир в черный ток Синтеза.

Условия в реакторном зале несовместимы с жизненными предпочтениями несовершенных. Даже я не смогу находиться долго в эпицентре эфирного преобразования. Что же задумала Диаманта?

Я переступаю через перекрученные обломки колесника, обслуживавшего реактор. На моих глазах Диаманта вводит код на панели доступа. Я для пробы бросаю в нее легкое ударное заклинание. Вспыхнувший радужный щит подтверждает мои опасения – придется повозиться. Диаманта даже не оборачивается.

Многотонная дверь уползает в потолок под вой сирены. Кинетка производит манипуляции со своим талисманом. Радужное сияние уплотняется, окутывает ее. Неужели она действительно собирается войти в реакторную?

Любой синтет, даже Корректор, на моем месте просто закрыл бы за ней дверь и подождал немного. Никакой артефакт не выдержит близости работающего реактора, никакая защита не продержится дольше нескольких минут. Но я жажду истины. Даже с риском для своей способности функционировать.

Перед тем как последовать за лазутчицей, я проверяю связь. По-прежнему глухо. Тогда я использую заклинание восстановления на разрушенного колесника. Серв поднимается с пола, зажигает зеленый огонек покорности. Я закладываю ему в память сообщение и посылаю наверх. Если кластеры еще не отправились по домам, им следует поторопиться. И пусть пришлют мне специалиста по выживанию несовершенных. Диаманта должна прожить достаточно, чтобы поведать Корректорам все свои тайны.

Вихляя из стороны в сторону, колесник отправляется выполнять мое поручение. Я отключаю блок экстренных оповещений, надрывно вопящий об опасности, и шагаю в реакторную зону.

Мы встречаемся на маленькой площадке, огороженной фиолетовым сиянием защитного поля. Повсюду желтеют предупреждающие надписи и знаки радиационной опасности. Огненная колонна за спиной Диаманты высвечивает стены исполинской пещеры, покрытые полустертыми письменами хаотов. Паук-конвертер, угнездившийся под потолком, втягивает колонну в себя, питается эфирным багрянцем. Внизу – я не вижу, но знаю – бурлит раскаленное реакторное жерло.

– Ты последовал за мной до конца, – говорит Диаманта. – Ты отважен, но глуп, Тета.

– Я всего лишь выполняю свое предназначение.

Мои сканирующие заклинания ощупывают ее защиту. Она сильна, сильнее любой из моих боевых магий. Но я отчетливо вижу, как она истончается под воздействием эфирного резонанса.

– Твое предназначение предусматривает смерть во славу Синтеза?

– Смерть – всего лишь один из вероятных исходов. Кстати, если мы уж заговорили о смерти: что ты собираешься делать, когда твоя защита перестанет действовать?

Лазутчица лукаво косится на меня.

– Гораздо интереснее, что собираешься делать ты, Тета.

– Грубая оценка твоих шансов на выживание лежит в районе двухсотой доли процента. В том случае, если ты не согласишься сдаться на милость Синтеза.

– Ты крайне убедителен, синтет, – смеется Диаманта. Она протягивает ко мне руки запястьями вперед. – Я сдаюсь, возьми меня, герой черного эфира.

Уловка?

– Следуй за мной, – говорю я, не сводя с Диаманты посоха-активатора. – Когда мы покинем пределы реакторного зала, ты отдашь мне свой амулет. Я гарантирую тебе неприкосновенность.

– Зачем же ждать? Возьми амулет сейчас.

Диаманта срывает артефакт с шеи. Безумие, ее защита сейчас рассыплется, излучение реактора уничтожит шпионку. Я выстреливаю в нее заклинанием, но не боевым, а защитным. Стена Искажений на мгновения сохранит несовершенную плоть. Возможно, я успею вытащить ее из реакторной зоны.

Брови Диаманты взмывают в изумлении. Но она не отказывается от своего губительного намерения. Я слишком поздно понимаю ее замысел и не успеваю помешать.

Взмахнув рукой, она выбрасывает амулет за пределы площадки. Неведомым образом он преодолевает защитное поле и падает вниз, в шахту реактора.

Секунды, пока длится падение, ничего не происходит. Потом на меня обрушивается шквал голосов. Вернулась связь.

– Четырнадцатый, говорит Эпсилон-III-476. Мой кластер атакован, запрашиваю подкрепления.

– Восемьсот второй на связи. Канал на Натрий заблокирован. Повторяю, канал на Натрий заблокирован.

– Здесь Дельта-III-74848. Прошу подтвердить ситуацию «буря».

– Дельта, ситуацию подтверждаю. Срочно следуйте в район базирования.

– Здесь четырнадцатый. Четыреста семьдесят шестой, доложите обстановку.

– Четырнадцатый, уйдите с общего канала! Повторяю для всех – эта частота только для экстренных оповещений. Виновные в нарушении информационного протокола пойдут под трибунал!

– Цитадель, это хаоты! У них четырехкратное преимущество, ворота мы потеряли! Прошу разрешения на перегруппировку!

– Девятый кластер просит огня. Повторяю, девятый кластер заблокирован в квадрате 50-3-4 и просит огня.

– Всем перейти на индивидуальные частоты! Клянусь Синтезом! Трибунал!

И поверх гудящего хаоса, поверх паники, докладов отступающих, окруженных, отрезанных, мертвый голос Цитадели:

«Всему персоналу. Всему персоналу срочно приступить к эвакуации. Нарушена стабильность работы реактора. Причина нарушения не установлена. Ситуация критическая. Объявляется немедленная эвакуация».

– Ты заманила нас в ловушку, – говорю я. – Шестьдесят четыре кластера будут уничтожены при взрыве реактора.

– Жаль этот замок, – хладнокровно отвечает шпионка. – Он был построен, еще когда вы не откололись от виталов. Приходится идти на жертвы.

Огненные фонтаны взлетают к самому потолку пещеры. Стены идут трещинами, паук-конвертер разваливается на куски. Защитное поле прогибается, как стенка мыльного пузыря. Считаные мгновения отделяют меня и кинетку от небытия.

«Срочно. Эвакуация. Взрыв непрогнозируемой мощности», – захлебываясь, бубнит Цитадель. Ее мыслительные контуры плавятся вместе с каменной основой замка. Удивительно, как мне удается сохранять ясность мышления.

Мое предназначение, которому я следовал столько столетий, дает сбой перед лицом последней, конечной истины. Мое существование вот-вот прервется, и ничто не в силах этому помешать. Ни начавшаяся война с хаотами, ни грядущая война с виталами и кинетами не могут по значимости сравниться с последними словами, которые мне доведется сказать.

– Ты не боишься смерти, Диаманта?

– Боюсь. А ты?

– Мне недоступны эмоции несовершенных. Но мне хочется заблокировать мысль о том, что сейчас произойдет.

На лице шпионки появляется улыбка.

– Как говорят виталы, не спеши себя хоронить, Тета.

Пол под нашими ногами встает на дыбы, защитное поле гаснет. Мы летим вниз, в огненное жерло реактора. Диаманта распахивает крылья, ставшие ослепительно белыми, протягивает ко мне руки. Мы сближаемся в полете, ее пальцы обхватывают мои запястья. Крылья вспыхивают перед тем, как обнять, окутать меня, прижать к Диаманте.

Мы падаем вместе в безбрежный белый океан света.

3

Для хаота смерть означает слияние с Хаосом Предначальным. Хаос в пламени и блеске порождает миры. Отважный воин станет прекрасным огненным миром, полным грохота битв и пения победных горнов. Трус будет прозябать в обличье стылой пустоши под мертвыми небесами.

Для витала, да низойдет коррозия на его род, смерть – это очередной виток в бесконечном Цикле Жизни. Виталы предают мертвых земле, а те возвращаются в виде тянущихся к солнцу ростков. Простые живущие становятся деревьями и цветами. Достойные – животными и птицами. Достойнейшие среди достойных возрождаются венцом Творения – виталами.

Умирающие кинеты уходят в Эйдос – пространство идеальных образов. Эйдос существует по ту сторону эфира, и колебания, исходящие оттуда, порождают материальный мир, семь высших и сорок девять низших каст, Империю Прогресса и коварную Диамату. Если ты верно служил Прогрессу при жизни, созданный тобой образ воплотит кинета более высокой касты.

А как умираем мы, синтеты?

Когда мы оказываемся непригодны к исполнению главного предназначения – мы умираем.

Когда стоимость ремонта изношенных частей оказывается выше, чем стоимость полной замены на новый образец, – мы умираем.

Наши тела отправляются на демонтаж. Годные к повторному использованию узлы оказываются на складе. Память попадает в Единое Хранилище Синтеза, где на ее основе готовятся обновления логики для действующих синтетов.

Среди устаревших серий бытуют атавистические поверья. Одно из них гласит, что, если иметь безупречный служебный реестр, блоки твоего тела могут найти повторное применение при сборке синтета высшей степени Совершенства. Корректоры борются с подобными измышлениями, подобающими кинетам или виталам, но никак не детям Синтеза.

Более современный вариант этих техногенных ересей утверждает, что, оказавшись в Едином Хранилище, разум синтета ведет вечный диалог с другими собратьями. Там он находит ответы даже на неразрешимые вопросы, ведь один из его собеседников – сам Прототип-Альфа-I-1, первое порождение Синтеза.

Каюсь, я сам после высадки на Магний-12 и гибели своего кластера чуть не впал в ересь. Меня спасла беседа с Корректором Альфой, который разрушил мои заблуждения безупречной логикой Совершенного. В частности, он представил неопровержимые доказательства, что Прототип-1 был необратимо разрушен еще до создания Единого Хранилища. Его унаследованная от виталов плоть пришла в негодность, а примитивные синтетические узлы оказались не в состоянии хранить угасающую личность.

Итак, смерть для нас означает полный распад, остановку, конец функционирования.

Если это так, если я умер на Магнии-12, то почему я до сих пор мыслю и почему сквозь мои веки пробивается свет?

4

– Этот мир, – сказала Диаманта. – Я называю его Сад.

Она сидела на верхушке большого камня, закрывшись крыльями. Ее взгляд был устремлен вдаль.

Исполинские деревья тянулись к небу, расчерченному облачными тропами. Между крон, задевающих облака, плыли летающие острова – большие и маленькие, поросшие зеленью или угрюмые, бесплодные. С их неровных краев срывались сверкающие водопады, тысячи радуг играли в летящих каплях. Удивительные существа, чьи прозрачные тела были легче воздуха, пили из водопадов, срывали набухшие плоды с ветвей деревьев-великанов. С земли навстречу воде распускались огромные цветы. В бутонах цветов, будто в берлогах, находили себе пристанище звери, полные неспешной грации и достоинства хозяев этого места.

Я проверил свою память. В ней не было ни одной записи, позволяющей идентифицировать мир, в который я попал.

– Как этот мир называют кинеты? – спросил я.

– Кинетам он неведом. Как и всем остальным. Я попала сюда случайно во время Эфирной Бури. Вы называете такие явления Сдвигом.

Я кивнул.

– Та Буря изменила меня, – продолжала Диаманта. – Мне стали доступны все четыре Потока Эфира. Сначала я училась чувствовать Жизнь, Хаос и Синтез. Потом управлять ими. Создавать артефакты, объединяющие силы четырех Потоков. Такие, как мой медальон.

– Твой медальон был разрушен в реакторе. На твоем теле не было больше артефактов. Как ты перенесла нас сюда?

– Этот мир, мой мир, Сад – близок к тому, что кинеты называют Эйдос. Близок к Истоку. Четыре Потока текут здесь вольно и бурно. Они омывали меня день за днем, Тета. Однажды я почувствовала, что благодаря силе Потоков моя связь с Садом стала неразрывной. Где бы я ни находилась, какие бы силы мне ни препятствовали, я могу вернуться сюда. – Она лукаво улыбнулась. – Правда, я не знала, что смогу принести кого-то с собой.

Ее слова были правдой. Учащенная пульсация моего эфирного аккумулятора говорила, что интенсивность здешнего Потока Синтеза в разы выше нормы. Я даже не заметил, как отработали мои блоки самовосстановления, заращивая повреждения от магической радиации.

– Почему ты меня спасла, Диаманта?

Она ответила вопросом на вопрос:

– А почему ты пытался спасти меня, когда я выбросила амулет?

– Живая ты ценнее для Синтеза. Ты владеешь информацией.

– Это вся правда, Тета?

Мой мыслительный контур запаздывал с ответом. Я смотрел, как ветер шевелит белоснежные перья на крыльях Диаманты. За горизонтом проплывал исполинский светящийся шар, окруженный темными кольцами. Мир по имени Сад прислушивался к моим словам.

– Я не хотел, чтобы ты погибла.

Мы, синтеты, не умеем хотеть. Желания отторгнуты нами вместе с плотью во времена Несовершенства. Наша жизнь подчиняется предназначению.

Мое предназначение – устанавливать истину. Мои истинные мотивы в отношении Диаманты не могут быть изложены в терминах моей базовой или расширенной логики.

– Я не хотел, чтобы ты погибла, – повторил я. – Между нам есть связь. Я не мог допустить, чтобы она прервалась.

Пульсацию в моей груди уже нельзя было объяснить за счет одной только насыщенности эфирного Потока. «Изменения. Они последуют», – говорила Диаманта. Я менялся, менялся в эту самую секунду.

– Я учусь говорить заново, – сказал я. – Мне не хватает слов.

– Я хочу слушать тебя, – ответила она. – Я так давно живу в молчании, Тета. Говори, я прошу тебя.

Мы говорили часами. Я рассказывал ей про мир, где я был создан, – Свинец-4364. В нем все соответствовало названию: свинцовое небо, свинцовые скалы и озера, свинцовые блоки заводов, из которых выходили синтеты моей серии.

Родной мир Диаманты, Минос, был поглощен набегом виталов. Это случилось давно, еще до того, как я сошел с конвейера. Уже в период моего функционирования Минос, известный мне как Серебро-4, попал в зону наших интересов и был очищен от скверны виталов. Ныне там наш форпост.

– Я была там после того, как вы изгнали виталов, – рассказывала Диаманта. – Небеса потемнели от токсичных выбросов. Прекрасные моря Миноса стали черными, и дохлые рыбы плавают на поверхности. Тогда я разгневалась на вас и решила мстить – натравить на вас хаотов и кинетов.

– Отчего же ты не мстила виталам?

– Месть – это блюдо, которое подают холодным, говорят у нас. Кинеты бывают поспешны в решениях, поэтому рождаются такие поговорки. Когда виталы захватили Минос и я стала изгнанницей, я дала себе время все обдумать, набраться сил. Правитель виталов, отдавший приказ о захвате Миноса, пал жертвой наших ассасинов. Большая часть его миров была поглощена Синтезом. У меня украли мою первую месть, Тета. Но я не очень огорчаюсь.

– Ты обрекла мой народ на неравную войну.

Она повернулась ко мне и взяла меня за руки.

– Если бы мы встретились раньше, Тета, я бы передумала. Ты не похож на прочих детей Синтеза.

– Если бы не задуманная тобой месть, мы бы не встретились.

Ее глаза переливались всеми оттенками бурлящего эфира.

– Ты стоишь войны, Тета.

Мы открывали для себя Сад. Наперебой мы давали имена зверям и птицам, цветам и деревьям. Мы путешествовали на кочующих островах и спускались в пещеры, где росли поющие кристаллы. На берегу моря мы гонялись за неповоротливыми полурыбами-полуящерицами. На склонах седых гор лепили шары из снега.

Однажды на рассвете я застал Диаманту склонившейся над поверхностью тихого озера. Она разглядывала свое отражение. Лицо ее было задумчивым и грустным.

– О чем ты думаешь? – спросил я. – Я не видел тебя раньше такой.

– Я думаю о том, какой ты видишь меня, Тета? Я изучила вас, пока путешествовала по мирам Синтеза. Вы находите красоту в безупречно работающих механизмах, в выверенных линиях и мертвых геометрических формах. Живое тело для вас – уродство и хаос Несовершенства. Поэтому вы переделываете себя и ваши миры.

Я стоял у нее за спиной и видел свое отражение рядом с отражением Диаманты. Медленно я поднял свою металлическую руку, коснулся ее обнаженного плеча.

– Я другой. Мне доступна бурлящая красота огненных миров Хаоса. Я нахожу прекрасными летающие цитадели кинетов. Даже виталы не вызывают у меня отвращения. Рядом с тобой, Диаманта, мне кажется, что мое тело – лишь набор отслуживших свое деталей…

– Неуверенность.

– Да, неуверенность. Рядом с тобой. Но мой процессор отказывается просчитывать последствия нашего расставания.

Она повернулась и прижалась щекой к металлу моей руки.

– Мы не расстанемся, Тета, – прошептала она. – Пока я жива.

– Пока мы живы.

Она поднялась на ноги, и наши отражения слились. Крылья Диаманты распахнулись и обхватили меня, погружая в белое сияние. Было иначе, чем на Магнии, я чувствовал себя, чувствовал ее и свой аккумулятор, свое синтетическое сердце, пульсировал и испускал свет, как новорожденная звезда.