Текст книги "Охота на Аделайн (ЛП)"

Автор книги: Х.Д. Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

где я потерял рассудок.

Ни одна из них не привлекает моего внимания. Кроме Сидни.

Ее нижняя губа плотно прилегает к кривым передним зубам, когда она сдерживает ухмылку.

Она находит это забавным, и я решаю, что Сидни я ненавижу.

Не обращая внимания на психованную суку, я ищу Бетани, и в горле у меня образуется комок,когда я замечаю кровавую открытую рану там, где раньше была ее родинка. Моя грудьсжимается, подтверждение этого ощущения, словно острые ножи, царапающие мои нервные окончания.

Меня изнасиловали просто так.

Черт, я знал это. Но это все равно похоже на то, что меня трахнули снова и снова.

Прочистив горло, я выпрямляюсь, смущение и стыд обжигают

мои щеки. Я не знаю, почему. Не то чтобы изнасилование было чем-то, чего я должна стыдиться. Может быть, потому что я чувствую себя чертовски глупо.

"Сегодня мы должны были готовиться к Куллингу, но тебе пришлось пойти и

и отвлекать внимание", – огрызается Франческа.

Мое сердце опускается, как камень в воду, я слишком увлечен ее словами, чтобы почувствовать смущение. Молли упоминала о Куллинге в своих записях, но она не

подробно рассказывала, что это такое, только намекнула, что за ней охотятся.

Облизывая потрескавшиеся губы, я спрашиваю: "Что такое «Куллинг»?

Франческа ухмыляется. «Это значит охотиться на животных. Мужчины будут охотиться, а ты, моя дорогая, станешь добычей».

Моя грудь сжалась, но в глубине души я уже знала этот ответ. Я просто не

хотела в это верить. Полагаю, я не должна удивляться, что они действительно

охотятся на женщин, как будто мы дичь, которую можно застрелить и повесить над камином.

Это чисто ради спорта. Чтобы посмеяться и поразмяться, пока кучка

девчонок бегают и пытаются избежать попадания пули.

или типа того?

Мне приходится бороться, чтобы сдержать позывы к рвоте. Я не хочу, чтобы на меня охотились.

И, похоже, это все, чем была моя жизнь в последние несколько месяцев.

Франческа окидывает взглядом линию.

"Мероприятие состоится в конце этой недели, и у меня есть важный клиент.

Ксавье Делано. Он один из лучших покупателей на рынке, и если

вам повезет, вы будете выбраны для участия в аукционе. Но вы будете выбраны только в том случае.вы будете признаны достойными после Выбраковки".

Ее ледяные глаза находят меня, отвратительное выражение искажает ее черты.

«Кроме тебя. Ты выглядишь отталкивающе».

Я проглатываю ответ, сидящий на языке, и киваю головой в знак согласия,

как хорошая маленькая пленница. Не то чтобы я чертовски хотела быть выбранной.

Думаю, я должна радоваться, что с ног до головы покрыта синяками.

Она щелкает языком, как будто считает меня глупой. "От тебя все равно будут ждать

участия в Выборе".

Конечно, конечно. Что за еще одна травма?

"Наряду с Ксавьером, у нас есть еще несколько потенциальных покупателей.

также. Ты хочешь произвести наилучшее впечатление на этих людей. Я не потерплю никаких дерзостей, вы понимаете?" В середине речи ее взгляд переместился на других девушек, но к тому времени, как она заканчивает свое предложение, ее взгляд снова устремляется на меня.

Я сжимаю губы в жесткую линию и киваю один раз. Другие девушки тоже

подтверждают ее приказ, вскинув подбородки.

"Чем меньше у них интереса к тебе, тем меньше вероятность того, что ты покинешь мой дом. И знаете, что это значит? Это значит, что я не произвожу

лучших девушек, и я буду очень чертовски зла, если это когда-нибудь случится".

Как у нее зубы не сгнили от мерзости, которую она извергает весь день?

Мне требуется огромное усилие, чтобы сохранить лицо чистым от потрясения.

через меня.

Она медленно подходит ко мне. «Давайте проверим несколько сценариев. Что вы делаете когда мужчина просит вас встать перед ним на колени?».

«Встаю на колени», – отвечаю я, мой голос хриплый.

«А когда он говорит тебе расстегнуть его брюки и достать член?».

«Делай, как он говорит».

Она кивает, внимательно изучая меня.

«И что потом?»

Откушу ему член

Я знаю, каков очевидный ответ. Тем не менее, я также знаю, что

контролирующие мужчины действительно получают удовольствие.

«Подожди, пока он даст мне разрешение».

Удивление мелькает в ее глазах, и я ненавижу реакцию, которую вызывает во мне этот взгляд из меня. Последнее, что я хочу сделать, это заставить секс-торговца гордиться собой, но, по правде говоря, это именно то, что мне нужно сделать. Я просто не хочу чувствовать это.

Во время наших учебных занятий Зейд много рассказывал мне о том, что такое торговля людьми и как я могу избежать ее, если Общество когда-нибудь придет за мной.

Заставьте их доверять вам. Заставь их увидеть в тебе человека, а не объект.

для продажи.

Имело ли вообще значение, если бы они видели во мне человека? Такие люди...

у них нет никакого сострадания к человечеству. Не тогда, когда они сами

сами не люди.

Она фыркает. «Хорошо.»

И затем она переходит к следующей девушке, той, у которой лесные глаза и которая

постоянно предупреждала меня держать рот на замке.

«Джиллиан, как ты к ним обращаешься?»

«Да, сэр», – мгновенно отвечает она, ее глаза расфокусировались, пока Франческа смотрела на нее.

вниз. Наш похититель кивает один раз и переходит к девушке с огненно-оранжевыми волосами.

«Фиби? Когда они обращаются к тебе, ты смотришь им в глаза?».

«Нет», – уверенно отвечает она.

«Почему?» спрашивает Франческа.

«Потому что это неуважительно».

Ублюдки. Они хотят, чтобы мы были кроткими и трусливыми. Грустные, маленькие девочки, которые не должны не иметь никаких других мыслей, кроме того, как угодить своему хозяину.

Отвратительно, вот что это такое.

Бетани следующая, но она не так спокойна, как две другие девушки – Джиллиан

и Фиби. Очевидно, ее изуродовали после того, как меня вытащили из

но кто скажет, что с ней не сделали больше?

Возможно, в разгар своей истерики Рокко изнасиловал и ее.

Я сжимаю кулаки, но держу ноги приклеенными к полу, а позвоночник зафиксированным

и не сгибается.

«Когда мужчинам не нравится что-то на твоем теле, например, волосатая родинка, что ты делаешь, Бетани?».

Ее губы дрожат, и я вижу на языке ее тела борьбу за то, чтобы не сломаться.

не сломаться. Ей требуется мгновение, чтобы взять себя в руки, прежде чем она отвечает: «Убедиться чтобы не было волос».

Франческа медленно кивает. «Хорошо». Она смотрит на рану на месте родинки.

где раньше была родинка. «Я надеюсь, что у тебя больше нет таких ран в местах, которые я не могу видеть. Потому что если есть, и я узнаю, что они неухоженные, они будут вырезаны тоже».

Затем она переводит взгляд на последнюю девушку в очереди. Она более кроткая, чем других, более мускулистая. Короткие каштановые вьющиеся волосы, очки в проволочной оправе и красивые ланьи глаза.

Она опускает глаза, даже когда Франческа обращается к ней.

"И когда ты входишь в Кулинг, Глория, каково единственное и неповторимое

правило?"

Она облизывает губы, смотрит на Франческу, а затем быстро опускает их.

снова.

«Не попади под удар», – шепчет она, ее голос высокопарный и тоненький.

Я нахмуриваю брови.

«А что будет, если ударят?»

Она шумно сглатывает, так как ее начинает сильно трясти. «Мы... мы...» Она

останавливается, собирается с духом и выдавливает из себя остаток предложения. Слова произнесены так быстро, что почти слились воедино. «Мы будем наказаны».

«Хорошо», – говорит она, а затем направляется к двери, выходя, чтобы взять

что-то у входа. Мое сердце падает, когда она возвращается

с арбалетом.

"Я хочу, чтобы ты ушла из моего дома, Сидни, так что ты будешь участвовать, но если ты попытаешься сбежать еще раз, я лично убью тебя сама. Ты больше не

больше не стоишь этих хлопот".

Сидни задыхается, как будто слышит это впервые, но у меня такое чувство.

чувствую, что это было разговором, сколько бы времени она не провела в этом

доме.

Она ворчит: «Я бегу только потому, что хочу остаться с тобой».

«Ну, ты не можешь», – огрызается она. "Это не гребаный Holiday Inn. Теперь

когда бриллиант у меня в руках, я больше не могу позволить тебе

позорить меня. Ты будешь продана".

«Какое отношение она имеет ко мне?» возразила Сидни.

«Потому что она – моя самая ценная девушка, и если заметят, что ко мне привязана прикреплена чертова пиявка, которая не способна быть проданной, они сочтут меня недостойным и заберут ее из моего дома!»

Ярость вспыхивает в глазах обезумевшей девушки, и кажется, что она стремительноспускается в яму истерии. Когда она ловит мой взгляд, она рычит на меня, как будто это я виновата в том, что Франческа не разрешает ей остаться.

Франческа берет себя в руки, ее глаза затягиваются от затаенного гнева.

«Завтра мы идем на тренировку», – приказывает она, отвлекая мое внимание.

отвлекая мое внимание от кипящей девушки. Ее глаза обвиняюще мерцают на меня. «И мне неневажно, насколько ты особенная, я не потерплю провала».

Как начинаются извержения вулканов? С давления. И оно зарождается внутри меня.

Огненная магма поднимается, густеет от ненависти, становится плотнее от

жаждой крови.

В конце концов, я собираюсь взорваться, и я обещаю, что сожгу этот

весь этот чертов дом вместе со мной.

 Глава 10

Охотник

"Я определил местонахождение фургона, – говорит Джей, поворачиваясь в своем кресле. Я только переступил порог его кабинета, только что вернувшись из дома Дайи.

Прошла неделя с тех пор, как я вытащил ее из лап Люка, и с тех пор..,

она стала мне помогать. Я поручил ей изучать Рио и Рика, пока Джей сосредоточился на поиске Рио и Рика.

Джей сосредоточился на поиске фургона. Мы зашли в тупик в Орегоне.

Автомобиль бесследно исчез с камер, и с тех пор я схожу с ума.

с тех пор.

Ее не было уже двенадцать дней, и я чувствовал каждую гребаную секунду.

ее.

«Как ты ее нашел?»

«Наконец-то нашли по спутниковому снимку, сделанному вчера».

«Ходи и говори», – приказываю я, поворачиваясь и выходя обратно. "Какой

адрес?"

Он называет адрес, вскарабкиваясь со стула, затем следует

пробормотанное ругательство, громкий стук и еще одно или два красочных слова.

Я оглядываюсь и вижу, как он пытается надеть второй ботинок, прыгая на

одной ноге и чуть не врезается лицом в стену.

Покачав головой, я спускаюсь по лестнице, оставляя его разбираться в том.

как снова стать полноценным человеком.

К тому времени, как я распахиваю дверь своего «Мустанга», Джей уже закрывает за собой входную дверь

дверь за собой и спешит к машине.

Он живет в скромном доме со своим младшим братом, Кэмероном, хотя я никогда бы не узнала об этом, если бы не знала.

никогда бы не узнал об этом, если бы не редкие крики, когда он кричит во время игры.

в какую бы игру он ни играл. Или с кем бы он ни играл.

Родители Джея и Кэмерона были наркоманами и ушли из жизни, когда Джею было шестнадцать, а Кэмерону семь.

было шестнадцать, а Кэмерону семь. К счастью, Джей – настоящий гений и

и сумел сохранить это в тайне от государства. Он работал на многочисленных

чтобы оплачивать счета и поддерживать здоровье брата.

Шесть лет спустя Джей получил законное опекунство над Кэмероном, и они живут роскошно. Кэмерон не знает о том, чем занимается его брат, и сейчас

сейчас он слишком молод, чтобы беспокоиться. Я думаю, он больше озабочен тем, чтобы не умереть в Call of Duty, чтобы заметить это, и Джей рад, что все так и осталось.

«Мне нужно позвонить Майклу, чтобы он посидел с ребенком», – говорит он, опускаясь на пассажирское сиденье. Его телефон уже вытащен, большой палец летает по клавиатуре.

«Чувак, ему тринадцать».

Джей делает паузу и смотрит на меня, на его лице сухое выражение. "Именно, а это значит. что он будет спать до шести утра с пакетом Доритос в

в одной руке и членом в другой, спускать деньги с моей кредитной карты на порно". Я наклоняю голову из стороны в сторону, уступая. "К тому же, я не чувствую себя комфортно, оставляя его

одного", – тихо заканчивает он.

Я провожаю его взглядом, пока выезжаю на скорости с его подъездной дорожки. Клэр решительно настроена навредить мне, что ставит под угрозу жизни моих сотрудников и их что ставит под угрозу жизни моих сотрудников и их семей. У меня много врагов, и, по ассоциации, так же поступают и мои

сотрудники. Никто не идет на эту работу, не зная этого, вот почему

большинство из них предпочитают не заводить жену и детей. Очевидно, что не все может или хочет изолировать себя от близких, поэтому обеспечение защиты для всех, на кого организация оказывает непосредственное влияние, очень важно.

«Я все понимаю. Я тоже вызову несколько дополнительных мужчин. Ничего не случится с твоим братом».

Джей кивает, его плечи расслабляются на дюйм. То же самое я сказал Адди, и я подвел ее.

Я достаю сигарету из пачки и засовываю ее в рот.

Я больше не подведу.

***

"Это то самое место?" спрашиваю я, мой голос напряжен. "Вы уверены?"

Мы находимся в ужасно дерьмовой части города в Портленде, штат Орегон. Адрес по которому меня направил Джей, – это трехэтажное кирпичное здание, которое выглядит так, будто было построено в 1800-х годах и заброшено до смены веков.

Здание немного перекошено, окна покрыты коростой и почернели а внутри, похоже, совсем темно.

«Вот оно», – тихо говорит Джей. «Фургон все еще за углом».

«Черт», – ругаюсь я, коротко сжимая руль, пока кожа не стонет.

«Не похоже, что они все еще здесь», – выдыхаю я, распахивая дверь

и выхожу. «Мы проверим фургон после».

Я вытаскиваю пистолет из кармана джинсов и быстро подхожу к двери. и тихо, постоянно следя за окружающей обстановкой.

«Джей, держись позади меня», – приказываю я. Он слушает без возражений, его дыханиеучащается по мере того, как я приближаюсь к стеклянной двери. У него нет при себе никакого оружия, только ноутбук. У меня возникает соблазн вручить ему его, но я уверен, что он нанесет больше вреда, ударив кого-нибудь по голове своим компьютером, чем стрелять из пистолета, которым он понятия не имеет, как пользоваться.

Я заглядываю в него, и между моими бровями образуется складка, когда я вижу

потрясение. Похоже, что когда-то это был административный офис. Захламленные столы заполняют пространство, случайные предметы разбросаны по поверхностям; опрокинутые фоторамки, ручки и разлетевшиеся бумаги.

Мои глаза сканируют пространство как можно лучше, следя за любым движением и прислушиваясь к любым звукам.

Когда я ничего не слышу и не вижу, я берусь за ручку и дергаю дверь.

челюсть, когда обнаруживаю, что она открыта.

Адди здесь нет, но я уже знал это. Точно так же, как я знаю, что

здесь произошло что-то плохое.

Тихонько я прокрадываюсь в здание, Джей держится позади меня. Сайт энергия здесь затхлая и тяжелая, наполненная пылью и разложением.

«Какого хрена они ее сюда притащили?» шепчет Джей, оглядывая

комнату.

Я качаю головой, не в силах ответить, когда мое сердце бьется в горле. Но именно это я и собираюсь выяснить.

Не теряя времени, я бросаюсь сквозь пространство, проверяя несколько

комнат, но обнаруживаю, что они пусты. Сзади есть лестница с тусклым светом.

светит из-за ступенек, единственный звук – тихое жужжание лампочки.

лампочки.

Оглянувшись на Джея, я приложила палец к губам, прежде чем осторожно подняться по лестнице. по лестнице. Судя по звуку, здесь нет никакой

активности, но если свет горит, я не буду рисковать.

Жужжание становится громче, когда я приближаюсь к вершине, и вместе с ним приходит отвратительный

запах, который обжигает мои ноздри.

Я чуть не задыхаюсь от прогорклого запаха, и слышу, как сзади меня кашляет Джей.

Ну, блядь. Этот запах мне очень хорошо знаком.

Кто-то умер здесь наверху, и я с удовольствием поставлю на то, что тело гниет

в том же месте, где он упал.

Посадка открывается в небольшое темное помещение с коридором, ответвляющимся от него.от которого отходят нити света, тянущиеся от задней части коридора к нам. Прямо прямо перед нами оказывается вторая лестница, ведущая на последний этаж.

Прислонившись к стене, я жестом велю Джею следовать за мной, затем

заглядываю за угол и иду по коридору, глаза сужаются, когда я вижу

открытую комнату с тем, что выглядит как капельница, стоящая в углу.

Со своей точки обзора я больше ничего не вижу, однако я уверен, что здесь

здесь никого нет. Во всяком случае, никого живого.

«Пойдем», – шепчу я, пробираясь к палате, стиснув зубы.

так как запах усиливается.

Как только я подхожу к входу, я останавливаюсь, из-за чего Джей сталкивается с

мою спину.

На полу огромная лужа засохшей крови, мертвый мужчина лежит прямо в

прямо посреди нее. Он раздулся и находится в процессе разложения.

«Господи, черт», – бормочет Джей, когда мы оба смотрим вниз на незнакомца, с отвращением искривляя наши лица. Мертвые тела меня не беспокоят, но их гниение скрутит самый самый крепкий желудок.

Сразу же я замечаю сухие кровавые следы, ведущие от трупа к двери, у которой мы стоим. к дверному проему, в котором мы стоим. Схватив свой телефон, я нажимаю на кнопку

свет и иду по следам по коридору ко второй

лестнице.

«Женщина», – говорит он, подтверждая мои мысли. Я подхожу ближе, стараясь не наступить на кровь. «Думаешь, они принадлежат Адди?»

«Скорее всего», – бормочу я. Отпечатки крошечные и босых ног. Если только они  не взяли других женщин наряду с Адди, я сомневаюсь, что они принадлежат кому-то еще.

Я обшариваю углы комнаты, обнаруживая несколько камер, направленных в

разных направлениях.

«Камеры», – кричу я, обходя кровь и проходя дальше в комнату.

Они подтвердят, чьи это отпечатки.

Мое сердце колотится, когда я осматриваю логово Франкенштейна. Несколько машин установлены

длинный металлический стол с большим количеством инструментов и кровать с одеялом. бессистемно разложенным одеялом.

«Он был мертв несколько дней», – замечает Джей. «Выстрел в голову. Со спины».

Я слушаю его болтовню о смерти, пока сканирую каждый сантиметр комнаты.

«Пойдем по следам», – бормочу я, прищурив бровь, пытаясь собрать воедино

что могло произойти.

Следуя за ним, мы с Джеем пробираемся обратно по коридору и поднимаемся по второй лестнице. С лестничной площадки мы попадаем прямо в однокомнатную квартиру. Прямо по курсу вся стена стеклянная, что дает комнате невероятное естественное освещение. Слева от меня посередине стоит массивная кровать. а справа – маленькая кухонька, посуда все еще в раковине и теперь привлекает мух.

В дальнем углу квартиры – белая кафельная перегородка с душевой кабиной за ней. за которой находится душевая кабинка.

Следы ведут к ней, а в углу лежит окровавленный больничный халат.

окровавленный больничный халат, высохший и помятый.

Я смотрю, пытаясь осознать, что, черт возьми, произошло.

«Каким-то образом... она была причастна к смерти того человека. А потом, похоже  похоже, что она пришла сюда и приняла душ», – заключает Джей.

Я качаю головой, приходя к такому же выводу. Ярость просачивается в мое

зрение, окрашивая все в красный цвет.

«Либо она, либо кто-то другой выстрелил в него сзади», – предполагаю я. «Скорее всего , кто-то другой, если она была вся в его крови, а потом ей пришлось принимать душ смывать.»

«Ты думаешь, она была перед ним?» с любопытством спрашивает Джей.

«Или под ним», – ворчу я, руки начинают трястись, когда образы Адди

на которую напал мужчина внизу, наводняют мою голову. Что бы он ни

пытался сделать с ней, это было настолько плохо, что торговцу людьми пришлось и убить его за это.

Моя рука летит в ближайшую стену, пробивая ее насквозь.

Как неисправный робот, я откидываю ее назад и пробиваю стену во второй раз.

раз. И третий, и четвертый, и пятый, прежде чем руки Джея обхватывают мою руку. и, используя мой импульс, дергает меня назад. Я спотыкаюсь, и мы оба близки к тому, чтобы упасть от силы.

«Опомнись, чувак», – кричит он, пот собирается на его волосах.

Я рычу и грубо трясу головой, как лев, отряхивающийся от удара по

голове. Мои костяшки пальцев разбиты, капли крови капают на цементный пол.

«Нам придется убрать все следы твоей крови», – бормочет он.

«Она могла пострадать», – говорю я, не обращая на него внимания. Я готов ворваться обратно

вниз и выбить дерьмо из мертвеца. Пытать его самыми ужасными

способами, которые только можно себе представить, несмотря на то, что он ни черта не чувствует.

Черт. Так сильно, что я хочу прорваться сквозь завесу, отделяющую мертвыхот живых, проникнуть внутрь, вырвать его душу обратно и заставить его пожалеть о том что у него ее никогда не было.

Каждый мускул в моем теле напряжен до предела.

«Мы найдем ее».

«Взломай камеры», – огрызаюсь я, подбегая к огромному окну и смотрю на заднюю часть здания. Джей сидит на краю кровати, коротко взглянув на него, как будто он сидит в выгребной яме ДНК, затем открывает свой ноутбук и приступает к работе.

Я проглядываю сквозь грязь и обнаруживаю черный фургон, стоящий прямо у

прямо у выезда с парковки, заброшенный. Я сжимаю кулаки, отмечая помятое крыло и повреждения на водительской стороне автомобиля.

Я в двух секундах от того, чтобы снова выйти из себя и разбить окно, поэтому я стараюсь успокоиться, закрыв глаза и сломав шею..

Держи себя в руках, повторяю я про себя. Снова и снова, пока не вернуконтроль. В своей жизни я видел много дерьма, больше, чем многие могут выдержать. но похищение Адди – это худшее, что я когда-либо пережил. Здесьбольше нет контроля. Хотя с ней, блядь, никогда и не было.

Я с радостью оболью бензином все на своем пути и подожгу, если только это приведет меня обратно к мышке. только это приведет меня обратно к моей мышке.

"Зейд, ты не захочешь это видеть... но ты должен.

Глава 11

Охотник

Детка, что я тебе говорила о том, что нельзя выходить из себя, когда ты злишься?

Почему теперь меня мучают остатки голоса моей матери? Разрушение

прямо за кончиками моих пальцев, только и ждет, чтобы его выпустили на свободу. Это было бы так же просто щелкнуть зажигалкой, зажечь маленькое пламя, которое приведет к уничтожению.

«Зейд?» Голос Джея пробивается сквозь шепот моей матери, исчезая, как дым от сигареты.

Кстати говоря, я сую руку в карман толстовки, достаю одну пачку и прикуриваю.

Рот Джея открывается, застывая над словами, которые я, честно говоря, не хочу сейчас слышать.

«Не говори мне не курить и не спрашивай, в порядке ли я», – вклиниваюсь я, голос хриплый от ярости.

Его рот закрывается, и он кивает, оглядываясь на видео, где Адди борется за свою жизнь, снятое семь дней назад. У камер нет аудио, поэтому, хотя я не знаю причин, по которым доктор пытался похитить ее, это не меняет того факта, что он пытался. Это стало ясно, когда он быстро заставил ее встать с кровати, и ее сопротивление на протяжении всего пути.

Она устроила ему засаду с каким-то скальпелем, и он напал на нее в

в отместку. Только для того, чтобы его затылок был снесен, когда он был на ней.

И хотя это невероятно травмирует, это не та часть, которая заставляет меня

кипит от ярости. Это тот мудак, который убил доктора, а затем последовал за ней вверх по лестнице по лестнице и смотрел, как она принимает душ.

Рио.

Дэйя провела свое расследование, и хотя на Рика было много чего найдено.

Боремана – на Рио почти ничего нет, кроме того, что он родился и вырос в

Пуэрто-Рико, его школьных записей, а затем миграции в Соединенные Штаты, когда ему было восемнадцати лет. Оттуда она не смогла найти о нем почти ничего. Только его виза, квартира, которую он снимает, и два штрафа за превышение скорости.

Я считаю это чушью.

"Как-то странно, что у этого парня камеры в комнате стоят только на душевой

и кровать", – бормочет Джей, больше для себя. Я слишком занят, затягиваясь сигаретой. как будто она дает мне жизнь, а не забирает ее. Если я посмотрю это видео еще раз, я буду выхвачу пистолет и буду стрелять в монитор, пока от него не останутся лишь осколки пластика и металла.

Пальцы Джея летают по клавиатуре так быстро, что мне кажется, я вижу, как отлетают хлопья его фиолетового лака для ногтей. Видео, когда Адди была здесь. исчезает, а на его месте появляются архивные записи за несколько

лет.

Кем бы ни был этот парень, он нелегально практиковался в течение десятилетий. Несколько раз в месяц к нему привозят раненых – людей, которые выглядят так. что с ними что-то неладно.

Я бросаю сигарету на землю и раздавливаю ее под ботинком, выдыхая дым.

выдыхаю дым, наблюдая, как Джей прокручивает несколько записей. Как раз в тот момент, когда я поднимаю чтобы отшвырнуть окурок, я замираю и сжимаю челюсть, слыша умный рот Адди даже сейчас.

Перестань мусорить.

Это место превратится в пепел, когда я закончу, но я сказал, что перестану, и я перестану. так и сделаю.

Я подбираю окурок, засовываю его в карман и заставляю себя перефокусироваться на экран.

На экране появляется несколько клипов с женщинами, принимающими душ, и с каждым проходящим видео, мои зубы сжимаются все сильнее и сильнее, пока каждая косточка на моем лице грозит треснуть.

Все они одеты в больничные халаты до и после душа, и многие одеты в бинты или имеют гипсы. Они были пациентами, и их неосознанно записывались для удовольствия доктора.

Лицо Джея напряглось в гримасе, сотни видео на экране. Но затем он делает паузу, колебания пронизывают воздух.

«Что?» спрашиваю я, сканируя глазами экран в поисках того, что он видит.

Проходит две секунды, и мое сердце останавливается. «Воспроизведи видео».

Джей качает головой и кричит: "Ты знаешь, что в них происходит, Зи. Ты...

не..."

«Черт возьми, Джей, я должен их смотреть. Ты же знаешь, что, блядь, должен».

Он вздыхает, соглашаясь, опустив плечи, и щелкает видео.

Это так же, как и ритуалы – меня не было там, чтобы спасти их в тот момент, но я буду будь я проклят, если сейчас отвернусь от их боли.

На экране врач несет бессознательную женщину к своей кровати, только что со второго этажа, где ее, вероятно, лечили от раны.

Он укладывает ее, снимает больничный халат, а затем и свою одежду.

И в течение следующих нескольких минут он оскверняет ее бессознательное тело. Отвращение бурлит в моем желудке, усиливаясь вместе с водоворотом гнева и желание воскресить его, чтобы я мог убить его сам.

Пока Джей продолжает перелистывать видео, мы понимаем, что эта женщина была одной из вероятно, сотен пациентов, которыми воспользовались, пока они были без сознания.

Пациенты, которые также были детьми.

"Я думаю, мы видели достаточно. Я не хочу продолжать смотреть на это дерьмо

больше", – говорит Джей, его голос напряжен и неровен.

Сжимая кулаки, я киваю: «Быстро найди, кто этот парень».

Он делает, как я прошу, и я отворачиваюсь, уже предвкушая новую сигарету.

«Доктор Джим Гаррисон», – объявляет он пятнадцать минут спустя. "Ранее был женат на Вилме Гаррисон.Она умерла от сердечного приступа в 2004 году. Есть отчеты двух ее дочерей от предыдущего брака, в которых говорится о нечестной игре, но он кремировал Вильму до того, как можно было провести вскрытие, и из этого ничего не вышло. Это. В 2000 году его уволили из больницы за халатность, а это здание он купил лишь через несколько месяцев. Против него было возбуждено несколько судебных исков, но у него, должно быть, был хороший адвокат, потому что ему все сходило с рук из-за отсутствия улик. Кажется, он работает здесь с тех пор. Звучит так, как будто он больной ублюдок, который делал что-то плохое своим пациентам, был за это уволен и создал свой собственный бизнес, чтобы выполнять все свои темные желания. Скорее всего, убил жену – может быть, она узнала о том, что он делает, а может быть, он просто устал от нее. «Вернитесь к видео, когда привезут пациентов. Я хочу посмотреть, узнаю ли я кого-нибудь». Он с благодарностью поворачивается к камере на втором этаже, сотни разных лиц, приносящих раненых разного возраста. В основном это женщины и дети, но есть и мужчины. Я предполагаю, что это из-за того, что перестрелки пошли не так. Он натыкается на клип, в котором врач лечит пятилетнюю девочку с пулевым ранением в бедре.

Огромный мужчина со светло-каштановыми волосами, собранными в пучок, и татуировками, расползающимися по рукам и шее, стоит у изножья кровати и с напряженным выражением лица наблюдает за работой доктора. Джей кладет палец на клавишу, готовясь перейти к следующему видео, но я кладу руку ему на плечо, останавливая его. – Подожди, я хочу посмотреть это. В животе крутится необъяснимое чувство, что я должен это увидеть. Я наклоняюсь ближе к экрану, сосредотачиваясь на татуированном мужчине и маленькой девочке, которую он привел. Он мог быть торговцем людьми в этом районе, и если маленьких девочек убивают, я могу только представить, в какие ситуации попадают дети. Врач в бешенстве пытается стабилизировать ребенка, вводит то, что я полагаю, является анестезией, а затем быстро проводит операцию,кровь течет из ноги девочки, когда он извлекает пулю. Кажется, что доктор кричит, но после быстрой перемотки вперед мы наблюдаем, как он заканчивает с девушкой, а затем выходит из комнаты. Все это время мужчина стоял неподвижно, как статуя, почти не двигаясь ни на дюйм,я хмурюсь , сосредотачиваясь на экране, когда мужчина обходит кровать, поднимает руку и нежно проводит рукой по волосам девушки.  от ее лица. Она все еще в отключке от анестезии, поэтому невозможно сказать, как она к нему относится. Стиснув зубы, я пристально смотрю, пытаясь интерпретировать его нежность. Это исходит от мужчины, который ее фетишизирует, или от когото, кто ее спас? И как, черт возьми, маленькая девочка оказалась с пулей в ноге? Я не совсем уверен, что это такое, но что-то в этом видео кажется… важным

«Отправьте мне все эти файлы, а затем давайте подключимся к камерам наблюдения и посмотрим, сможем ли мы получить представление о машине, в которой они уехали». Я шлепаю Джея по спине, прежде чем вернуться к грязным окнам, молча благодарю. Он обращался с моим отношением как чемпион, и даже в муках горя и ярости я все еще могу признать, что я невыносимый мудак.

– Дерьмо, – бормочет Джей, стук его пальцев по клавиатуре становится все громче и напряженнее. Я скрежещу зубами, уже подозревая ответ еще до того, как он сорвется с его губ. «Никаких камер там нет. Никаких камер, направленных на парковку из других зданий, также не было. Прости, чувак. Я ничего не получил." Я откидываю голову назад, вдыхая глубоко через мой нос, когда черный огонь лижет мои нервы. Адди уехала отсюда всего неделю назад, но это невероятное количество времени в мире торговли людьми. – Вы отправили файлы? Я спрашиваю. Я даже не узнаю свой собственный голос. – Да, – подтверждает Джей. Я слышу шорох, когда он собирает свои вещи, чувствуя  уничтожение на горизонте. – Уходи отсюда, Джей. – Ага, считай, что я ушел. –  Джей?

 Он делает паузу

"Ага?" «Установите камеры, направленные на эти окна. Просто подожди, пока я не прорвусь сквозь него, – приказываю я. Он колеблется, но в конце концов соглашается и уходит. Я даю ему две минуты, чтобы уйти. Пара минут войны, бушующей в моей голове, пузырящейся на поверхности и истекающей кровью на пол, где я стою, точно так же, как раздутый мертвец внизу. Мое тело движется на автопилоте. Я спускаюсь в больничную палату и роюсь в шкафу, собирая шторы, одежду и все, что легко воспламеняется, а затем разбрасываю их по всему зданию. Далее я беру спиртосодержащие жидкости и пропитываю ими замусоренный пол. Пожары в больницах случаются чаще, чем многие думают, и это чертовски идеально подходит для тех разрушений, которые я собираюсь вызвать. После этого я беру все простыни, которые нахожу в его мастерской, связываю их в длинную веревку и откладываю в сторону. Тяжело дыша, я целюсь в тяжелый шкаф на его кухне и вытряхиваю содержимое. Подтащив его к массивному окну, я плотно прислоняю его к нему и делаю шаг назад. Я глубоко вдыхаю, собираю каждую унцию гнева, использую его как топливо и выбиваю ногу.,изо всех сил. Шкаф разбивает стекло, паутина расползается по всему окну. Рыча, я пинаю еще раз, и шкаф с громким треском летит сквозь него. Крошечные осколки врезаются мне в кожу, но я почти не замечаю, как и оглушительный грохот от врезающегося в землю шкафа. Я уже спускаюсь на второй этаж, где доктор лежит мертвый, надев перчатки и маску из своих запасов. Запах бьет мне в ноздри и глаза; N95 ничего не делает, чтобы отфильтровать запах. Надев два слоя перчаток, я хватаю труп за  воротник его рубашки и тащит его обратно в его студию, где больной ублюдок брал пациентов и насиловал их, пока они были без сознания. Независимо от его внеклассной деятельности, доктор явно был вовлечен в торговлю кожей, а это означает, что это не только пошлет сообщение Обществу, но также пошлет сообщение каждому торговцу людьми, который имел несчастье ступить в это место. Они будут знать, что Z знает. От резкого запаха у меня в желудке кружится рвота, грозящая подняться к горлу, когда я подтаскиваю мертвое тело к окну. Я хватаю последнюю бутылку алкоголя и выливаю на него все содержимое. Затаив дыхание, я хватаю веревку, сделанную из простыней, привязываю один конец к его туловищу под руками, а другой конец к каркасу кровати. Затем я выбрасываю его из чертового окна. Ножки рамы с визгом касаются цементного пола, когда он протаскивает несколько футов, прежде чем крепко держаться. Удовлетворенный, я срываю перчатки и маску, вытаскиваю еще одну сигарету и закуриваю ее, глубоко затягиваясь, когда сажусь на край кровати. Я подношу зажигалку к одной из занавесок на полу, материал вспыхивает и быстро распространяется. А потом я наслаждаюсь своей сигаретой, пока мой гнев оживает на моих глазах. В моем мозгу одновременно и громко, и тихо, наполнено белым шумом, заглушающим любые связные мысли. Я чувствую все и ничего, и никогда еще я не был так опасен. Никогда не был более смертоносным. Я смеюсь и получаю удовольствие, наблюдая, как это место чертовски горит. Здесь произошло столько ужасных вещей. Столько жертв, столько женщин и детей провезли для временного лечения, чтобы потом куда-то увести и снова сломать. Я медленно встаю и выхожу из комнаты. Мое тело физически ощущает тепло, капли пота стекают по лбу и по затылку. Дым заполняет начинают гореть, я намеренно оставил их сухими. Я подношу сигарету к губам и затягиваюсь в последний раз, прежде чем швырнуть ее в доктора, его тело мгновенно воспламеняется. Я улыбаюсь, дым вырывается из моих оскаленных зубов. Так-то лучше. Маяк, чтобы каждый ублюдок на моем пути знал, что их ждет дальше – зверь, который поселился в огне. Это пламя погаснет, но пламя в аду вечно. Увидимся там, ублюдок. Удовлетворенный, я поворачиваюсь спиной к аду, который вдохнул в меня жизнь, и ухожу. Я сказал своей мышке, что перестану мусорить, но что-то мне подсказывает, что она не будет возражать изо всех сил. Шкаф разбивает стекло, паутина расползается по всему окну. Рыча, я пинаю еще раз, и шкаф с громким треском летит сквозь него. Крошечные осколки врезаются мне в кожу, но я почти не замечаю, как и оглушительный грохот от врезающегося в землю шкафа. Я уже спускаюсь на второй этаж, где доктор лежит мертвый, надев перчатки и маску из своих запасов. Запах бьет мне в ноздри и глаза; N95 ничего не делает, чтобы отфильтровать запах. Надев два слоя перчаток, я хватаю труп за мои легкие и пламя обжигают мою кожу. Но я ни черта не чувствую. Выйдя из здания, я вдыхаю свежий воздух и встречаю обезумевшего Джея. Я несколько раз кашляю, как можно лучше очищая легкие, прежде чем снова затянуться сигаретой.