Текст книги "Охота на Аделайн (ЛП)"

Автор книги: Х.Д. Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Мой живот сжимается от жара, и я чувствую, что мои бедра становятся все более скользкими.

В долю секунды я принимаю решение, хватаю розу и кладу ее между  зубами, наслаждаясь небольшими укусами шипов на моих губах.

Медь расцветает на моем языке, когда я выполняю его приказ, ползая на руках и коленях с его драгоценной розой во рту, бедра и груди чувственно покачиваются.

Его глаза загораются, а ноздри раздуваются. Холодная манера поведения исчезает, и сырое желание прорывается сквозь трещины.

Когда я дохожу до него, я опускаюсь на колени и кладу розу на колени.

«Это было достаточно красиво для тебя?»

Он усмехается и допивает виски, ставя стакан на стол.

"Ты так чертовски красива; я хочу вырезать глаза у тех, кто получает

привилегию смотреть на тебя", – хрипит он, хищно облизывая губы.

Он приподнимается настолько, что стягивает рубашку через голову, обнажая себя полностью. Мой рот наполняется водой от одного его вида, и я чувствую, как моя кожа покрывается румянцем от того, как греховно аппетитно он выглядит. Что-то в загорелой коже, покрытой черными татуировками... Господи Иисусе, спасибо тебе, Дьяволица, что придумала такого мужчину, как Зейд. Мой взгляд задерживается на шраме, рассекающем его пресс, и я решаю, что хочу быть такой же сильной, как и он". Мой живот сжимается от жара, и я чувствую, что мои бедра становятся все более скользкими.

В долю секунды я принимаю решение, хватаю розу и кладу ее между зубами, наслаждаясь небольшими укусами шипов на моих губах.

Медь расцветает на моем языке, когда я выполняю его приказ, ползая на руках

и коленях с его драгоценной розой во рту, бедра и груди покачиваются.

Его глаза загораются, а ноздри раздуваются. Холодная манера поведения исчезает, и сырое желание прорывается сквозь трещины.

Когда я дохожу до него, я опускаюсь на колени и кладу розу на колени.

«Это было достаточно красиво для тебя?»

Он усмехается и допивает виски, ставя стакан на стол.

«Ты так чертовски красива; я хочу вырезать глаза у тех, кто получает привилегию смотреть на тебя», – хрипит он, хищно облизывая губы.

Он приподнимается настолько, что стягивает рубашку через голову, обнажая себя полностью. Мой рот наполняется водой от одного его вида, и я чувствую, как моя кожа покрывается румянцем от того, как греховно аппетитно он выглядит.

Что-то в загорелой коже, покрытой черными татуировками... Господи Иисусе,

спасибо тебе, Дьяволица, что придумала такого мужчину, как Зейд.

Мой взгляд задерживается на шраме, рассекающем его пресс, и я решаю, что хочу быть такой же сильной, как Зейд. Человек, который встречал смерть с улыбкой на лице бесчисленное количество раз, только для того, чтобы повернуться и сделать это снова. Снова и снова.

Я нежно провожу пальцами по багровому отпечатку руки на его животе, опьяненная видом того, как он дергается подо мной. Напряжение сгущается до ощущения, что я пробираюсь сквозь лаву.

Через несколько секунд моя челюсть снова оказывается в его руке, его большой палец размазывает точки крови по моим губам.

«Я хочу видеть эту кровь на моем члене», – пробормотал он. «Сними с меня пояс».

Повинуясь его приказу, металл цепляется, когда мои пальцы ловко расстегивают пряжку, и всплывают воспоминания о том, как он обматывал этот пояс вокруг моей шеи, когда он трахал мой рот.

Я хочу этого снова, но знаю, что еще не готова к этому.

Он отпускает мою челюсть, а я быстро расстегиваю его пуговицу и молнию, наслаждаясь звуком металлических зубцов, разрывающих их для меня. Его член вырывается прежде чем я закончила расстегивать молнию, и на этот раз у меня пересохло во рту.

Почему-то я забыла, насколько пугающим является его размер.

Облизывая губы, я беру розу, раздвигаю колени и скольжу мягкими лепестками по моей щели, еще раз смачивая их своим возбуждением.

Он внимательно наблюдает за мной, когда я сажусь и медленно провожу стеблем по его бедру, острые шипы вонзаются в его чувствительную плоть. Он шипит между зубами, его глаза злобно сверкают.

Зажав окровавленную губу между зубами, я провожу лепестками вдоль по гребню его члена, наслаждаясь тем, как сжимается его живот. Вены выступают на его длине, и я провожу цветком по ним до самого кончика, покрывая его своей влагой.

«Адди», – предупреждает он, когда я опускаю цветок к его яйцам, заставляя его напрячься.

Мои губы озорно изгибаются, когда я наклоняюсь вперед и нежно целую его член и смотрю на него из-под ресниц знойным взглядом.

Он рычит, и его терпение лопается. Он сжимает в кулак мои волосы и наклоняется вперед, его резкие слова звучат мне в ухо: «Ты хочешь поменяться местами и заставить меня умолять на коленях? Я так долго ждал, чтобы почувствовать твой рот обхвативший мой член, маленькая мышка, и я готов сделать для тебя ужасные вещи. если это будет необходимо».

«Терпение, малыш», – шепчу я, моя киска пульсирует, когда он стонет. Он становится таким податливым от простой ласки, и снова это чувство власти вспыхивает.

Положив ладонь на его грудь, я отталкиваю его назад, его тело напрягается.

Держа наши взгляды запертыми, я высунула язык и лизнула кончик его члена.

наблюдая, как его губы сжимаются в рычание, а глаза пылают. Он никогда не выглядит человеком, когда он внутри меня.

Я сосредотачиваюсь на нем, отгоняя голоса, прежде чем они смогут по-настоящему проникнуть в меня, удерживая вид Зейда, тающего подо мной, как лед. Это видение дает мне контроль, в котором я так отчаянно нуждаюсь, и я понимаю, что гораздо легче оставаться в настоящем, когда мне есть чем наслаждаться: Зейд в моей власти.

Я беру его глубже в рот, скользя языком вдоль гребня и вызывая у него смесь стона и рыка.

Его пальцы проникают в мои волосы, переплетаются с прядями и крепко держат их. крепко. С его губ срываются стоны, подстегивая меня. Я втягиваю щеки, всасывая его глубже, пока кончик не упирается в заднюю стенку моего горла. Даже тогда я не сдерживаю рвотные позывы, пока из глаз не потекут слезы.

Несколько мгновений я держусь, пока больше не могу, слегка задыхаюсь и

отступаю, пока он не вырывается, след красноватой слюны прилипает к моей нижней губе.

Как он и хотел, кровь из моего рта размазывается по его длине, и у меня в голове мелькает больная мысль.

Я понимаю, почему Ксавье это так нравилось.

«Продолжай сосать», – шипит он, вырывая меня из моих мыслей. Вдыхая глубоко, я задерживаю дыхание, заглатывая его снова, слезы наворачиваются на глаза от его огромных размеров.

Его рука хватает меня за шею, чтобы удержать меня в неподвижном состоянии, пока он качает своими бедрами, рыча из глубины его груди.

Моя киска пульсирует в ответ, и, как ни стыдно, мне почти хочется

заплакать. Я была уверена, что всегда буду сломлена, никогда не смогу прикасаться или быть прикосновенной.Но доставляя удовольствие Зейду, я не чувствую себя слабой и беспомощной. как я думала. Видеть, как он теряет себя в моем рту, заставляет меня чувствовать себя как королева, восседающая на своем троне.

Я так чертовски нужна ему в этот момент, и зная, что я могу забрать его. ...мои бедра сжимаются, чтобы унять нарастающую между ними боль.

Он жестоко трахает мой рот, слюна течет по моим губам, а я использую руку, чтобы раздвинуть его по длине, его зубы скрежещут в ответ.

Я выдыхаю воздух, дорожки слюны соединяют его член с моим ртом.

«Высунь язык для меня, детка».

Я безропотно делаю то, что он говорит, глядя на него сквозь мокрые ресницы.

«Какая хорошая девочка, блядь», – хрипит он. Он берет основание своего члена и несколько раз шлепает им по моему языку, его брови прищурены, а рот приоткрыт.

Зверь и бог, соединенные вместе, образуют нечто совершенно неестественное.

И я понимаю, что мне никогда не нужно было бояться его прикосновений. Это мужчины оскверняли меня, а Зейд никогда не был мужчиной.

Я дергаю его за волосы, но он сопротивляется, крепче сжимая пряди в кулак.

Он поднимает другую руку и грубо проводит большими пальцами по нижней стороне моих глаз, размазывая тушь по щекам.

Его грудь вздымается, а голос становится гортанным, когда он говорит: «Ты выглядишь как такой красивой шлюхой для меня».

Во мне вспыхивает гнев, а он лишь улыбается в ответ. Он притягивает мою голову ближе к себе. Кончик его члена касается моей груди, и его глаза опускаются, в его взгляде вспыхивает искра. К тому времени, как он поднимает глаза ко мне, я точно знаю, о чем он думает.

«Ты никогда не была шлюхой для тех мужчин, маленькая мышка. Знаешь почему?»

«Почему?» шепчу я.

"Потому что им не принадлежала ни одна часть тебя. Они брали то, чем не

не принадлежало. Это не делает тебя шлюхой, это делает тебя выжившей".

На мои глаза наворачиваются слезы. Я опускаю их, чтобы скрыть слабость, но он рывком поднимает мою голову, не позволяя мне спрятаться.

Дьявольская ухмылка искривляет его губы. "Но ты моя шлюха. Ты – мое все, и с каждым днем ты становишься все больше. Я обладаю каждой чертовой частью тебя, Аделин. Даже когда ты кричала и плакала, что я тебе не нужен, ты никогда не могла меня отпустить. Все те ночи, когда ты стояла у своего окна, позволяя мне наблюдать за тобой. Противостояла мне вместо того, чтобы убежать и подстрекая меня, зная, что произойдет. А когда ты убегала, ты только

использовала свой рот, чтобы попытаться убежать. Ты тяготела ко мне, как и я к тебе. И это то, чего никогда не будет ни у одного другого мужчины".

Он прав. Я никогда не вела себя подобающим образом, когда он преследовал меня.

Невозможно отрицать, насколько противоречиво нападать на женщину и преследовать ее когда ты пытаешься спасти других от того же. Также нельзя отрицать. что, несмотря на все это, какая-то извращенная часть меня всегда любила это.

Дело было не только в том, что мое тело поддавалось ему, но и в моей душе.

Ксавье хотел от меня того, чего мог добиться только Зейд. Он хотел, чтобы мое тело открыло скрытую правду и показало ему, что наша связь глубже. чем плоть от плоти. И когда единственной правдой, которую он нашел, было то, что я никогда не что я никогда не захочу его, он разозлился и отчаялся.

Эту истину мог раскрыть только Зейд.

Подобное притягивается к подобному – его тьма к моей. Я бежала от него, пока он заставлял меня увидеть, кто я на самом деле.

Зейд и я – мы не имеем смысла для внешнего мира. Едва ли даже в моей

собственной голове. И все же я нахожу, что меня это больше не волнует. Я никогда не оправдаю то. что Зейд сделал со мной, но я прощаю его. И не только это, но я принимаю его.

Он говорил мне раньше, что хочет, чтобы я полюбила самые темные части его души. его, и я влюбилась.

В каждую его поганую часть.

Чувствуя решимость, он снова дергает мою голову. «Плюнь на мой член, детка. Сделай чтобы он был мокрым и красивым для меня».

Не сводя глаз с его глаз, я высовываю язык, позволяя слюне стекает с кончика и попадает прямо на его член.

«Никогда не бывает слишком мокро, правда, котик?» говорю я жеманно, повторяя его слова сказанные им во время нашей первой встречи.

Он усмехается, и это действие разрушает мою душу. Подняв руку, он проводит пальцем по моей нижней губе.

«Продолжай в том же духе, маленькая мышка. Этот острый язычок – не единственная вещь, способная сделать меня твердым Я могу кончить от одной мысли о моем члене, покрытом твоей кровью».

Я прикусила губу, страх пульсирует в моем организме от его опасного тона. Дрожь прокатывается по моему позвоночнику, задевая каждый позвонок по пути вниз.

Ощущения чертовски приятные.

Я растираю свою слюну вверх и вниз по его длине, звуки грубые. Его глаза опускаются, его рот открыт, он смотрит на меня, словно молится, чтобы я бросила ему вызов.

«Хорошая девочка», – говорит он. «Теперь наклонись вперед и вставь мой член между этими твоими прекрасными сиськами».

Прикусив губу, я делаю то, что он просит, соблазнительно глядя на него. Он может выплевывает свои требования, но он все еще находится под моей властью. Доказательством тому служит то, как он его голова откидывается назад, стон проходит через его горло, его адамово яблоко покачивается.

Он поддается мне, как «Титаник» океану. Неразрушимый – непотопляемый для всех, кроме меня. Я – бушующее море, которое покорило его и потопило его до самых колен, и он был бессилен остановить меня.

Он поднимает бедра вверх, и я крепче сжимаю его между своими грудями, наклоняю подбородок вниз, чтобы еще одна дорожка слюны упала с моего языка.

Вид его члена между ними заставляет мою киску сжиматься и возбуждение разливается по моим бедрам. Мой собственный стон вырывается наружу, заставляя его взгляд вернутся обратно на меня.

«Это делает твою киску влажной?» – процедил он сквозь зубы, подкрепляя это резким толчком. «Стонешь как шлюха, глядя, как я трахаю твои сиськи. Тебе хочется, чтобы вместо них была твоя киска?».

«Да», – признаюсь я, завороженная свирепым выражением его лица. Мое сердце бешено колотится, но я доверяю Зейду. Я верю, что он знает, как далеко меня завести.

«Потри свой клитор, я хочу, чтобы ты кончила, когда я это сделаю», приказывает он, убирая мои руки с груди и заменяет их своими, сжимая их плотно сжимая  вокруг своей длины.

Потянувшись вниз, я провожу пальцем по своему клитору, вздрагивая и мои бедра сильнее прижимаются к руке.

Моя голова начинает откидываться назад, глаза закатываются, когда я кружусь быстрее. Рука Зейда резко шлепает по моей груди, и я снова опускаю голову вниз.

В ответ я вскрикиваю.

«Смотри на меня, маленькая мышка».

Он вводит свои бедра быстрыми, короткими толчками, а я могу только смотреть, опьяненная зрелищем того, как бог освобождается.

«Блядь, Адди. Эти сиськи будут покрыты моей спермой. Ты готова для меня, детка?»

Я судорожно киваю головой, мой голос застрял под стонами, льющимися из моего рта.

Его хватка становится синяками, но это едва заметно, когда мой живот

напрягается, и я так близка к тому, чтобы упасть через край во второй раз за сегодня вечером.

Его бедра замирают, а затем он вскрикивает, проклиная мое имя, когда потоки его спермы окрашивают мою кожу. Я извергаюсь в тот же момент, сильно содрогаясь и бурно раскачиваясь на своей руке.

Все глубже и глубже я погружаюсь в глубины его разврата и обнаруживаю, что  никогда не хочу выходить.

Проходит несколько мгновений, прежде чем мое зрение фокусируется и блаженство отступает.

Я задыхаюсь и краснею, когда спускаюсь вниз. Он тянется вперед, подхватывает меня под мышки и поднимает на колени.

Затем он протягивает руку, берет с пола свою рубашку и вытирает меня.

Удовлетворенный взгляд расслабляет его лицо, вызывая небольшую улыбку. Пока я не взглянула вниз на его грудь и увидела то, чего не замечала раньше.

«Что это?» спрашиваю я, мой голос задыхается от шока. Он сворачивает рубашку и отбрасывает ее в сторону, затем переводит взгляд на меня.

«Напоминание», – просто отвечает он.

Я пытаюсь сглотнуть, но слова застревают в горле, как черствый хлеб.

«Что ты сделал?» кричу я. Мне жжет кончики пальцев, когда я провожу ими по его последнему шраму, как будто он сам себя заклеймил, и плоть все еще обжигает.

На меня смотрит макабрическая роза на коже прямо над его сердцем,

врезаясь в старый шрам. Чертова роза. Он вырезал символ своей любви ко мне на своей груди.

«Почему?»

Его взгляд впивается в меня с таким количеством различных эмоций, бурлящих в несочетаемых бассейнах. Сожаление. Стыд. Вина. Ярость. Все преобладает, пока он смотрит на меня, словно я – исчезающий мираж, и он не знает, как меня отпустить.

«Я говорил тебе, что не прячусь от своих неудач», – мягко говорит он. «То, что случилось с тобой было моей неудачей. И это служит мне напоминанием каждый день».

Я качаю головой, не находя слов. Несколько раз я открывала рот, но ничего не выходит.

«Зейд», – наконец задыхаюсь я. «Это была не твоя вина».

«Может быть, не напрямую, но это не освобождает меня от вины. Макс продал тебя из-за плохой крови между нами, и я должен был убить его, когда он только начал доставлять тебе неприятности. Это была моя первая ошибка, и из-за этого тебя похитили».

Его кулаки сжимаются, а мышцы челюсти бьются о кожу. В любую секунду она может лопнуть.

«И это была моя вторая ошибка», – прохрипел он. «Моя защита была недостаточно хороша. Я не могу всегда быть рядом с тобой, мы оба это знаем, но им было слишком легко забрать тебя. Я не повторю этой ошибки».

Его рука скользит по прядям моих волос и мягко касается к задней части моей шеи.

«Мне все равно, если мне придется поджечь этот мир, пока не останется никого, кроме тебя и меня.Мир будет гореть вокруг нас, и я с радостью буду жить в хаосе с тобой, пока единственный человек, который представляет для тебя опасность, – это я».

Стиснув зубы, я впиваюсь ногтем в розу. Он шипит, но не останавливает меня.

«Прекрати брать на себя вину за то, что другие люди ебутся в голову. Ты не навешивал мишень на мою голову. Ты не продавал меня во имя мести и денег. И ты не похищал меня и не продавал в секс-бизнес. Ты нашел меня и спас».

Я сильнее вбиваю ноготь, над розой образуется кровавый полумесяц.

«Ты спас меня, и я никогда этого не забуду. И единственный способ, которым я могу отплатить тебе – это спасти себя. Стать сильнее и не позволять тому, что эти что эти больные ублюдки сделали со мной, управлять моей жизнью. Может, я и сломалась, но они не не разбили меня вдребезги. У моей розы все еще есть чертовы шипы, Зейд. Ты меня понял?»

Прежде чем он успевает ответить, я наклоняюсь вперед и собираю бусинки крови на свой язык. Затем я медленно облизываю губы, размазывая пунцовую кровь по своему рту. как помаду.

Его глаза останавливаются на этом движении, его грудь вздымается.

«Я хотела узнать, каково это на вкус, когда кто-то другой истекает кровью ради меня», – шепчу я.

Он работает челюстью. «Я всегда буду истекать кровью ради тебя», – шепчет он, прежде чем захватить мою челюсть своей рукой и мягко соединяет свои губы с моими, слизывая его кровь с моих губ.

«Ты все еще моя маленькая беспомощная мышка, но только когда дело доходит до моей неотразимой доблести», – говорит он, отстраняясь и одаривая меня злобной ухмылкой.

Я закрываю глаза, смех вырывается из моего рта. Одна слезинка скатывается наружу, эмоции поднимаются по моему горлу. Счастливые пары вернулись, и я надеюсь, Господи. что на этот раз они останутся здесь ненадолго.

«Ты такой мудак».

"Нет, детка, я просто мазохист, который не может насытиться твоей красотой,

даже когда ты пускаешь кровь". Он смотрит вниз на крошечные капельки, прорастающие из того места, где я впилась ногтем в его кожу.

Я поджимаю губы. "Тогда, наверное, это я стерва ".

Глава 36

Бриллиант

«Исчезновение Ксавье стало новостью национального масштаба», – говорит мне Дайя по по телефону.

«Есть ли у них какие-нибудь идеи, кто это сделал?» спрашиваю я, массируя мышцы в моем  плече. Все мое тело болит после тренировки с Сибби, и я почти готов рухнуть на пол и остаться там навсегда.

Из меня получилось бы хорошее удобрение, и из моей грудной клетки могли бы вырасти лозы роз. пока я снова стану единым целым с землей.

Зейд, наверное, назвал бы меня драматичной за такие мысли.

«Все, на что они могут опираться, – это катастрофа в Суппле. Конечно, ваши лица были скрыты, что помогает».

«На мне тоже был парик», – говорю я.

«Они не смогут опознать вас. По крайней мере, общественность не сможет, но я уверена. но я уверена, что Клэр будет знать, что это были вы двое».

«Но они не смогут это доказать».

«Им и не нужно. Она контролирует все правительство и всех рабочих пчел, которые им управляют. Включая полицию, федералов – всех их».

Я пожевал губу, сильнее копаясь в месте на плече.

«И что, ты ты думаешь, лицо Зейда попадет в вечерние новости?».

Она замолкает на мгновение. «Или твое».

Мое сердце падает, тяжело стуча в животе. Если Клэр повесит убийство на меня – это было бы очень удобно. Это полностью уничтожит любую мою репутацию как автора, но это еще не самое худшее. Они могут выдвинуть обвинения, сфабриковать улики против меня и осудить меня. И я не отправлюсь в тюрьму, а вернусь прямо в руки Клэр.

Блядь. Я.

«Зейд не позволит, чтобы с тобой что-то случилось, Адди», – заверила Дайя.

"Не паникуй. Мы все выясним, и я уверена, что это то, что он должен был

планировал".

Хотя она не видит меня, я киваю головой. Это мало помогает успокоить мое колотящееся сердце.

«Может быть, мне не следовало».

"Адди, не будь одной из тех, кто жалеет, что попался. Будь извинись, потому что это не укладывается в твоей душе, если ты действительно так себя чувствуешь. Если если быть честной, я ничего не чувствую, когда заканчиваю жизнь Люка, так что я думаю, мы оба в Божьем списке дерьма или что-то в этом роде. Независимо от этого, то, что мы делаем с Клэр?

Это огромно. Больше, чем ты или я. И это спасет много жизней".

Я снова киваю головой, крепко зажмурив глаза.

«Я знаю, ты прав. Я не сожалею о том, что сделала». Я выдохнула тяжелый вздох. «Я просто не знаю, что будет дальше, и мне страшно».

«Все будет хорошо. Помни, кто на твоей стороне».

Как по команде, я чувствую прикосновение, убирающее мою руку с плеча, прежде чем заменяет ее своей, погружая большой палец в этот настойчивый узел.

Моя рука опускается, и смесь боли и удовольствия вырывается оттуда, где его умелые пальцы работают с моими мышцами.

«Я помню», – пробормотала я, задерживая стон в горле, когда он задел особенно болезненную точку. «Спасибо, Дайя. Я позвоню тебе позже, хорошо?».

Как только мы положили трубку, я издала стон. Я подумал, что если Дайя услышит это, то это беспокоит ее. Его вторая рука присоединяется к нападению, извлекая больше звуков наслаждения. Это чертовски приятно.

«Дайя сообщила новости?» – тихо спрашивает он глубоким тембром.

«Да», – отвечаю я надтреснутым голосом.

«Ничего...»

«Со мной ничего не случится, я знаю», – вклиниваюсь я. «Но иногда вещи не идут по плану».

Он направляет меня к дому, и я поворачиваюсь с усталым вздохом. Его шрам сморщивается от его забавной ухмылки, заметив дерзкое выражение моего лица.

«Тогда ты захочешь посмотреть новости в восемь часов». Мои брови сходятся, и я хмуро поджимаю губы. «Что ты сделал?»

«Я еще не сделал этого, но собираюсь». Он щелкает меня по носу, и я шиплю в ответ, отбивая его руку. Его улыбка растет, захватывая его покрытое шрамами лицо и освещая его глаза цвета инь-янь.

Господи, его улыбка чертовски опасна. Она легко останавливает мое сердце.

"Восемь часов, мышонок. Мне будет обидно, если ты пропустишь его.

***

«Ты не можешь сидеть там, Адди! Ты будешь сидеть прямо на коленях у Бейна. А он ужасно костлявый, так что ему будет не очень удобно».

Моя задница выскочила в воздух, подвешенная над моим кожаным диваном, когда она останавливает меня.

«Ну, ладно», – вздыхаю я, немного устав избегать своей чертовой мебели потому что воображаемые друзья Сибби сидят на ней повсюду. Они что, не могут стоять? Это не то чтобы их невидимые ноги устали.

Я выпрямляюсь, и Сибби громко задыхается, заставляя меня подпрыгнуть и чуть не уронить свое вино.

«Что?» спрашиваю я, встревоженная, ища на диване паука или что-то в этом роде.

Меня они не пугают, но Сибби, как правило, превращается в еще более маленького ребенка когда появляются жуки.

"Мне так жаль, Адди. Бэйн схватил тебя за задницу. Бэйн, не делай этого! Зейд

убьет тебя, понимаешь? У него яйца в узел завязываются, когда люди трогают ее."

«Яйца в узел?» пробормотала я, одновременно смущенная и совершенно охреневшая. Я неловко показываю большой палец через плечо, когда она продолжает ругать Бэйна.

«Пойду-ка я сюда», – бормочу я, немного обеспокоенный. Я включаю телевизор и переключаю на восьмой канал. Они снова трубят о Ксавье, и я тут же покрываюсь испариной, ожидая, что на экране появится моя фотография как интересующего меня человека.

Думаю, если бы это было так, полиция уже постучалась бы, но мое беспокойство все равно берет надо мной верх.

Сделав большой глоток вина, я смотрю на время на своем телефоне и отмечаю что сейчас 7:59 вечера. Если я знаю Зейда, что бы он ни собирался сделать, он будет вовремя. Восемь в точку, с точностью до секунды.

Я делаю еще один глоток, закатывая глаза, когда рука Сибби скользит по ее бедру, задирая ее черное платье в горошек, а затем продолжает шлепать по собственной рукой, крича на Мортиса за то, что он пытался приставать к ней у меня на глазах. Она становится лучше в том, чтобы держать сексуальную активность при себе.

Мое сердце замирает, когда изображение репортера на экране телевизора начинает проскакивать, а затем превращается в помехи, после чего обрывается. Я задыхаюсь, когда изображение мужчины заменяет репортера, его черный капюшон надвинут на голову, а лицо закрыто знакомой черной маской с драматическим хмурым взглядом и прорезями для глаз.

Ни хрена себе.

Медленно, я встаю, мой рот открыт, когда я подхожу к телевизору.

«Приветствую вас, американцы», – начинает Зейд, и мои брови подпрыгивают, когда я слышу., какой ненормально глубокий у него голос. Он изменил его. «В свете исчезновения нефтяного магната, Ксавьера Делано, это сообщение для полиции, всех правительственных чиновников и, как всегда, народа этой страны».

Зейд скрестил руки в черных перчатках, похоже, устраиваясь поудобнее.

«Ксавьер Делано покупал молодых женщин в качестве сексуальных рабынь у торговцев людьми, а затем убивал. их, когда ему это надоедало. Я опубликовал все доказательства этого в Интернете. На фото выше – несколько женщин, которых он покупал, пытал, насиловал и убивал. Запомните их имена. Я запомнил. В честь всех женщин, которые потеряли свои жизни из-за этого человека, я взял дело в свои руки. Ксавье Делано не пропал без вести. Он мертв».

Зейд наклоняется вперед и качает головой. Жуткая жуть пульсирует радиоволны, исходящие от экрана. Сырая опасность пронизывает все мои кости, когда я смотрю в бездонные дыры, где спрятаны его глаза. Я дрожу, наслаждаясь этим ощущением.

"Он не первый, кто страдает от последствий своих действий, и он не будет

не последний. Я –  Z , и я наблюдаю. Никто не в безопасности. Особенно  те, кто предал меня".

Его видео исчезает, возвращаясь к бледному, осунувшемуся лицу.

Громкий хруст выводит меня из гипнотического состояния, в котором я оказалась. Я поворачиваю голову в сторону Сибби и вижу, как она запихивает в рот горсть попкорна. Должно быть, она чувствует мой взгляд, потому что останавливается на середине жевания, и смотрит на меня широко раскрытыми невинными глазами.

«Что?»

«Он взял на себя ответственность за все это», – говорю я, ошеломленно .Сибби моргает, выглядя растерянной. «Ну, конечно, он взял. Я имею в виду, он не совсем лгал, но Зейд сделал бы все, чтобы защитить тебя». Она качает головой. «Ты действительно сомневалась в нем?»

Мой рот приоткрывается. «Думаю, я просто не ожидала... этого».

Сибби пожимает плечами, с трудом проглатывая первый кусок, прежде чем набить свое лицо снова. «Это было умно».

Так и было. Никто не поверит, что городская девушка, которая также является популярным и уважаемый автор, убила Ксавьера из-за Z. Они будут выглядеть глупо, если они попытаются обвинить меня. К тому же, все знают, что я жертва сексуальной торговли людьми. Они могут попытаться представить дело так, что я мщу, но тогда им придется иметь дело с дополнительным стрессом от того, что Зейд устроит абсолютный бунт из-за того. что выжившая жертва была несправедливо осуждена. Не говоря уже о том, что Зейд буквально никогда не позволил бы им просто отвезти меня в тюрьму. Он бы спрятал меня и взял бы вину на себя. И снова люди будут болеть за Зейда над правительством, а это последнее, чего хочет Клэр.

Черт. Зейд действительно испортил все планы Клэр, и все ради того, чтобы защитить меня.

"О!" воскликнула Сибби, заставив меня снова подпрыгнуть. "Ты должна написать книгу об этом. Твои читатели будут в восторге от большого, страшного парня, который приходит к тебе на помощь. , а потом убивает твоего обидчика".

Она не ошибается. Даже я падаю в обморок.

Но я была слишком истощена, чтобы писать. Я набираюсь сил, чтобы постить небольшие обновления время от времени, прежде чем снова вынырнуть, слишком измотанная, чтобы даже читать комментарии. Мой личный помощник перехватывает все сообщения и вопросы, пока я не буду готова вернуться к своей карьере. Я не думаю, что смогу по-настоящему сосредоточиться на писательстве, пока Клэр не умрет".

«Тебя не беспокоило, что он взял кредит?» спрашивает Сибби, неправильно истолковав мое молчание.

Я смеюсь. «Меня не волнует слава».

«Тогда почему ты так напряжена?»

Потому что моя кровь превратилась в жидкую лаву. Боже, помоги мне, если Сибби будет поблизости, когда я увижу Зейда, потому что я не уверена, что смогу остановить себя от того, чтобы наброситься на него, а Господь знает, что эта странная маленькая кукла не захочет добровольно покидать комнату.

Множество эмоций бушуют в моем теле, и на самом первом месте стоит моя потребность поблагодарить его. И есть так много, блядь  способов поблагодарить его.

Видеть его на экране, с его глубоким голосом и черной маской, подставляющего себя под огонь, чтобы защитить меня – все, о чем я могла думать, это о том, как сильно я его люблю.

И как сильно мне нужно показать ему это. Как сильно мне нужно сказать ему об этом. Зейд практически не пострадает от убийства Ксавьера, по крайней мере, не пострадает от общественности. Ему не нужна поддержка людей, чтобы продолжать делать то., что он делает. Это просто то, что Зейд всегда имел независимо от этого. И решат ли люди изменить свои союзы, потому что он убрал хищника с улиц, это не имеет значения. В грандиозной схеме жертв, которые Зейд принес ради меня, это было не очень не такая уж и большая. Тем не менее, это все равно значит для меня весь мир. То, что мы делаем, намного больше, чем написание книг, но все равно я была бы опустошена,потеряв карьеру, которую я так люблю. Это было бы похоже на потерю еще одной часть себя, а у меня и так мало чего есть.

«О...» тихо говорит Сибби, осознание приходит. «Ты хочешь трахнуть его. Я теперь понимаю».

Мои щеки горят, но я не отрицаю этого. Потому что она права. Мои бедра крепко сжаты, и это знакомое пьянящее чувство бурлит глубоко в моем животе.

Я не стану лгать и говорить, что наблюдение за ним только что не возбудило меня. Моя кровь горит, и я почти вибрирую от желания. Это было... ну, это было чертовски горячо. Что еще я могу сказать?

Сибби застонала и села с надутым видом. «Почему вы, ребята, можете заниматься громким сексом, а я нет?»

Я поворачиваюсь к ней, глаза расширены, а выражение лица говорит: "Ты что, осуждаешь меня? прямо сейчас?