Текст книги "Охота на Аделайн (ЛП)"
Автор книги: Х.Д. Карлтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
Глава 32
Бриллиант
Я чертовски дребезжу, как старый кондиционер на последнем издыхании.
Мы только что приехали домой. Зейд в подвале присматривает за Ксавьером, и
я отчаянно цепляюсь за последний клочок здравомыслия. Беспокойство накапливается в моих костях, и я чувствую себя как животное, запертое в собственной клетке.
Сердце колотится, я закрываю за собой дверь в спальню, а затем ступаю по полу, проводя руками по волосам и натягивая их – жалкая попытка успокоить тревогу.
Не волнуйся, бриллиант, я сделаю это для тебя хорошо и медленно. Я хочу, чтобы ты почувствовать каждый дюйм меня. Нет, я не хочу.
Слезы наворачиваются на глаза, и я трясу головой, пытаясь избавиться от этого демонического, блядь, голоса.
Должно быть, я забыла запереть эту чертову дверь, потому что несколько минут спустя Зейд ворвался и захлопнул ее, в его глазах бушует дикий огонь.
«Нам нужно поговорить, Аделин. Я позволил тебе обрабатывать себя уже более четырех часов. теперь. Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной».
Истерика поглощает меня, а что он не понимает? Я не хочу слышать его гребаные слова, и не хочу давать ему свои. Их слишком много в моей голове, и я тону в них.
Отвернувшись, я бросаюсь к балконным дверям. Я понятия не имею, что я собираюсь что буду делать, когда окажусь там – может, просто перекинусь через перила и покончу со всем этим... но его рука обвивается вокруг моей талии и разворачивает меня обратно.
Как только мои ноги коснулись земли, я вывернулась из его хватки и повернулась к нему лицом.
«Прекрати», – огрызаюсь я. «Просто оставь меня в покое, Зейд».
«Сколько раз ты будешь убегать, прежде чем поймешь, что от меня не убежишь?» – рычит он, влезая в мое личное пространство прежде, чем я успеваю сделать вдох.
Я делаю шаг назад, отступая от его интенсивности. Он не отпускает меня, хотя он снова наступает на меня, пока я не оказываюсь прижатой к стене.
«Сколько бы раз тебе ни потребовалось, чтобы понять, что я не хочу быть пойманной», – рычу я, мой собственный гнев нарастает. Я даже не уверена, на что я злюсь.
Дай мне почувствовать каждый дюйм этого сладкого тела, бриллиант. Черт, ты так хороша.
Разве мне тоже не хорошо, детка?
«Ты тонешь, Адди. Просто позволь мне помочь тебе».
Я сузила глаза, мой рот сжался в прямую линию. «У меня все отлично!» горячо возражаю я, все больше защищаясь только потому, что он прав.
Я тону. И что самое страшное – я не чувствую потребности подняться на воздух.
воздуха.
«Ты не в порядке. И знаешь что? Я тоже. Я, блядь, не в порядке вообще».
Его рука дрожит, когда он зачесывает прядь волос мне за ухо.
Человек, в котором было столько силы, каменный столб, несмотря на безжалостные попытки сбить его с ног. Но дело в том, что камень все еще крошится. Он все еще ломается, раскалывается и трескается. Даже когда он стоит на месте , всегда будут недостающие части.
Вот он стоит передо мной, разрушаясь в процессе разговора.
«Я мечтаю о том, как я заставлю их страдать», – шепчет он. «Я мечтаю об их крови на моих руках и между зубами. Я убью всех до единого ради тебя, маленькая мышка, и я, блядь, буду радоваться этому».
Я смотрю на него, мои губы дрожат, когда я заставляю себя сдерживать эмоции.
Сначала я чувствовала все, пока была заперта в этом доме. А потом я почувствовала «ничего».
А теперь в моих руках осталась груда разбитых осколков на том месте, где должно было быть мое сердце, и я не знаю, как починить его, не порезав себя еще глубже.
«Ты мне не нужен, Зейд. Мне не нужно, чтобы ты что-то делал для меня».
Он прижимается к моей шее и притягивает меня к себе. "Видишь, вот чего мы
не будем делать, Аделин", – рявкает он, обнажая зубы. «Мы не будем вести себя так как будто ты такая сильная, что я тебе больше не нужен. Потому что ...хочешь знать кое-что, детка? В этом мире очень мало мужчин, способных убить меня. И ты мне чертовски нужна. Ты меня понимаешь?»
Я стиснула зубы, отказываясь отвечать.
«Ты думаешь, что нужда во мне как-то делает тебя слабой?»
«А разве нет?» огрызаюсь я.
«Нет, детка, это делает тебя сильной». Он наклоняется, прижимая свое лицо прямо к моему. «Я могу владеть каждым вздохом в твоем теле, но не ошибись, Аделин, я тоже принадлежу тебе. Я твой, чтобы командовать. Сгибать и ломать. Чтобы лепить и манипулировать. Ты думаешь, это делает меня слабым? Или ты думаешь, что я достаточно силен, чтобы признать, что хотя мое тело физически может жить дальше без тебя, я никогда не смогу вернуть свою гребаную душу?»
Его рука скользит по моим волосам и крепко сжимает пряди в кулак.
«Без тебя я рассыплюсь. Но с тобой я несокрушим».
Я резко вдыхаю и сжимаю челюсть, чтобы не поддаться различным реакциям. циркулирующих внутри меня.
Но самая главная и самая страшная – сделать все, что в моих силах. чтобы убрать этого мужчину от меня.
Моя кожа щетинится от его электрического прикосновения. Эти искры, которые раньше казались божественными, теперь кажутся шипами, пронзающими мою плоть.
«Каждый мужчина, который смотрел на тебя, находясь в этом доме, умрет медленной блядской смертью. Я уже убил стольких... и все равно этого недостаточно».
Он притягивает меня к себе, и я напрягаюсь, когда он обхватывает меня.
Так много мужчин делали то же самое. Пот пропитывает мою кожу, когда они берут мое тело, их кожа скользит по моей.
Скользит внутри меня. Надо мной.
Вокруг меня.
Как он может чувствовать себя как дома, чувствовать себя в такой безопасности, и в то же время заставлять меня чувствовать себя так, будто меня похоронили заживо?
Его губы шепотом касаются моей скулы, и меня охватывает паника. Мое дыхание становится короче, и мои легкие сжимаются, когда его другая рука тянется вверх, чтобы коснуться меня. Я дрожу, когда воспоминания проносятся перед моими глазами. Лица, так много лиц. Улыбающиеся мне, когда они забирают меня.
Шепчут мерзкие слова из своих поганых гнилых ртов.
Такая красивая девушка.
Ты будешь так хорошо смотреться с этими губами, обхватывающими мой член.
Блядь, я могу кончить от одного прикосновения к тебе.
Эти сиськи идеальны, сколько ты за них заплатила?
Я не могу себя контролировать. Ты нужна мне сейчас.
Я не могу себя контролировать.
Я не могу контролировать свою...
«Отпусти меня», – шепчу я.
Он замирает, его рот накрывает мою щеку.
«Прекрати... прекрати, блядь, прикасаться ко мне».
Я слышу, как он сглатывает. «Это все равно, что попросить меня вырезать мое собственное гребаное сердце».
«Если я могу жить без него, то и ты сможешь», – огрызаюсь я.
Он застывает на месте, обдумывая мои слова. И все, что я хочу сделать, это сломать его. Заставить его рассыпаться под моими кулаками.
Медленно он отстраняется, его несовпадающие глаза ловят мой взгляд.
Что он видит, когда смотрит на меня?
Видит ли он гнев, бурлящий под поверхностью? Как будто смотришь вниз в жерло вулкана, чтобы увидеть, как выглядят его внутренности. Красный. Так много гребаного красного.
Так выглядят внутренности каждого человека, но я больше не полна крови. Только огонь.
«Ты думаешь о них, когда я прикасаюсь к тебе?» – спрашивает он, его голос становится жестким.
Огонь поднимается, разрастаясь в моем животе и поднимаясь вверх по моей
груди, как лава.
Кто дал ему право прикасаться ко мне? Кто вообще дает кому-либо право на это?
Дрожь усиливается, пока мои кости не начинают трещать, а зубы – стучать.
Огонь.
Я двигаюсь без раздумий, моя рука обхватывает пистолет, спрятанный в пояса его джинсов и выдергиваю его. В ту же секунду он понимает, что я сделала, он отступает назад, поднимая руки в знак сдачи.
Я направляю пистолет прямо ему в голову, и все, что я хочу сделать, это взорвать его.
Я хочу увидеть, как его мозг взорвется под пулей.
Потому что я не смотрю в лицо человека, которого люблю.
Я вообще его не вижу.
Все, что я вижу, это безликий человек, пытающийся взять у меня то, что он хочет, без моего разрешения.
И я хочу, чтобы он сгорел за это на хрен.
Слезы наворачиваются на глаза, зрение затуманивается. Пистолет вибрирует от того как сильно дрожит моя рука, но он достаточно близко, чтобы я нанесла верный удар. Попадет ли пуля попадет ему в голову, горло или грудь, мне все равно.
«Маленькая мышка», – шепчет он. Я зажмуриваю глаза, заставляя сладкий
шепот из моей головы. Я не хочу его слышать. Я не хочу, чтобы он смешивался с другими голосами.
Их так много.
Блядь, ты такая тугая. Тебя точно раньше трахали?
Шшш, не плачь, алмаз, больно будет только секунду.
Не могу дождаться, когда услышу твой крик.
Покажи мне эту кровь, детка. Покажи мне, как сильно я разрываю тебя своим
членом.
«Ты ничем не отличаешься, верно?» Я кусаюсь, мой голос трещит. «Ты принуждал меня раньше, помнишь? Брал у меня, крал у меня. Что делает тебя таким другим, а?»
Мои глаза горят от подступивших слез. И через несколько секунд они проливаются, стекая по моим щекам.
«Эти воспоминания не дают тебе спать по ночам?» – спрашивает он, его голос мягкий. «Они они мучают тебя?»
Он обнажает зубы, в его глазах вспыхивает гнев. «Думаешь ли ты о моих прикосновениях как о чем-то ином, кроме как о гребаной находке?»
«Теперь да!» кричу я, направляя на него пистолет. Я резко вдыхаю, когда рыдание подбирается к моему горлу.
Он медленно кивает, гнев гаснет в его глазах. В глубине души я знаю лучше.
Я знаю, что он злится не на меня.
Он злится, потому что беспомощна.
Безнадежна.
Проклятая потерянная цель.
Потому что я никогда не буду прежней. И он это знает.
Но он не знает, что это значит для него. Для нас.
Всхлип вырывается наружу, но ярость сохраняется.
Медленно, он подходит ко мне, как к испуганному животному со злыми зубами. Его глаза не отрываются от моих, пока он продвигается вперед, и я так близка к тому, чтобы снова попасть в его парализующую власть надо мной. А потом он снова передо мной, упираясь лбом в ствол пистолета.
«Ты чувствуешь себя сильной?» – пробормотал он.
Еще один всхлип вырывается наружу, но я не опускаю оружие.
«Это заставляет тебя снова почувствовать себя живой?»
Я хмурюсь, но не могу набраться храбрости, чтобы ответить. Я не могу сформулировать, что заставляет меня чувствовать – я просто знаю, что это заставляет меня чувствовать что-то.
«Ты забыла, что сердце, бьющееся в твоей груди, – не твое», – рычит он. «Оно мое. И если мое сердце перестало работать, тогда нажми на курок, маленькая мышка. Убей остальную часть меня. Я ничто, если я не причина, по которой ты дышишь».
Я ломаюсь и закрываю глаза от потоков слез, но это все равно, что затыкать прорвавшуюся трубу листом бумаги.
Мое лицо искажается, когда чистая агония поглощает меня.
«Я больше не хочу чувствовать», – задыхаюсь я, едва успевая произнести слова.
прежде чем из моих губ вырвался истошный всхлип.
«Дай мне трахнуть Адди, просто дай мне, блядь, обнять тебя», – кусается он, его голос ломается.
Он вырывает пистолет из моей хватки и бросает его на кровать, а затем подхватывает меня на руки, я невесома, когда он прижимает меня к своей твердой груди.
Я открываю рот и кричу. Я кричу и кричу, пока мой голос не ломается под давлением. Пока я не боюсь, что мое горло разорвется от силы.
Я так отчаянно хочу выползти за пределы своего тела. Только бы убежать от этого чувства.
Нет. Я хочу, чтобы пистолет снова оказался в моей руке, чтобы я могла направить его на себя.
Последний крик вырывается из моего горла, этот крик настолько полон боли, что стави Зейда на колени.
И наконец, колонна рушится.
Сырой звук стихает, переходя в хриплый, стаккато крик.
Я глубоко вдыхаю, наполняя легкие кислородом, который мне не нужен, но я слишком потеряна в своем горе, чтобы кричать так, как мне хочется.
Хватка Зейда болезненно напрягается, дрожь сотрясает его тело, когда он прижимается ко мне. Он уткнулся лицом в мою шею и просто... слушает.
Слушает, как его сердце разрывается в моей груди.
Голоса в моей голове усиливаются, и я впиваюсь когтями в свой череп, отчаянно пытаясь вытащить их наружу. Но его руки останавливают меня, хватаясь за них и зажав их между нашими грудными клетками.
«Их здесь больше нет», – шепчет он неровно. «Слушай мой голос вместо этого, детка».
Я качаю головой, но он все равно продолжает говорить. Он рассказывает мне о том, как впервые увидел меня, и как я выглядела неуверенной в себе в комнате, полной людей.
Он говорит, что я выглядела так, будто была заперта в стеклянной коробке, а все остальные снаружи наблюдали за мной, как за животным из зоопарка. Затем он рассказывает когда я в первые столкнулась с ним. Как я выбежала из своей двери, крича как банши, с огнем в глазах и изрыгая яд с языка. Он вспоминает, как он был ошеломлен моей смелостью, и как глубоко он пал в тот единственный момент.
«Я видел женщину, которая с трудом могла находиться в своей собственной коже, и женщину, которой комфортно в готическом особняке с призраками, которые ее преследуют. Я любил обе версии тебя, и я люблю ту, кем ты являешься сейчас – кого-то, кто полон силы и уязвимости. И все же, ты несешь огонь в твоем сердце, и это никогда, черт возьми, не изменится. Они никогда не отнимут это у тебя, Аделин».
Его слова заставляют меня плакать сильнее, но, как он и обещал, это медленно
прогоняет голоса.
Проходит неописуемое количество времени, прежде чем я наконец успокаиваюсь. достаточно, чтобы составить предложение.
«Иногда я не знаю, смогу ли я когда-нибудь полностью вынести твои прикосновения».
признаюсь я прерывающимся шепотом.
«Тебя это устраивает?» – спрашивает он. «Так ли ты хочешь прожить свою жизнь? Бояться прикосновения мужчины – меня».
Так ли это? Часть меня хочет замкнуться в себе и не позволять другому мужчине прикоснуться ко мне до конца моей жизни. Я не хочу видеть образы, мелькающие в моем сознании каждый раз, когда я чувствую, как кожа скользит по моей.
Но есть и другая часть меня, которая яростно сопротивляется этой мысли.. Та же самая часть, которая позволила мне использовать его руку и рукоятку ножа в качестве разрядки. Я не хочу, чтобы эти мужчины забрали у меня больше, чем они уже взяли.
Потому что если я это сделаю, они никогда не остановятся. Я буду продолжать отдавать каждую частичку себя, пока не останется только меловой контур.
«Я не знаю, как... смириться с этим».
«Даже с собственной рукой?» – хрипит он. Он отстраняется, мягко ставит
меня на пол.
«Ты вернула себе силу с помощью этого ножа. Теперь ты можешь вернуть ее обратно, когда дело доходит до физического прикосновения. Позволь мне показать тебе».
Мои брови нахмурились, когда я в замешательстве уставилась на него сквозь опухшие глаза.
Его сверкающий взгляд изучает мое лицо, и мне не нужно зеркало, чтобы понять. что моя кожа покраснела, а по щекам текут слезы.
Потянувшись ко мне, он берет розу на тумбочке, вертя стебель в пальцах. Шипы вонзаются в его кожу, и появляются крошечные капельки крови
«Ты не обрезал шипы», – шепчу я.
«Я защищала тебя от боли, но иногда принять боль – единственный способ преодолеть ее. Сними платье», – тихо приказывает он. Я моргаю и открываю рот, но он обрывает меня: «Просто доверься мне, Аделин. Я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь».
Я только смотрю на него, мое сердце набирает скорость, пока его произнесенные ожидания задерживается между нами.
Сглотнув, я потянулась за спиной и вслепую расстегнула молнию на платье,позволив верхней половине платья упасть вниз по рукам. Я быстро стаскиваю материал вниз по телу. прежде чем я успела подумать о том, что я делаю. Что он заставляет меня делать.
«Хорошая девочка», – дышит он. «И лифчик тоже, Адди. Сними его полностью».
Я качаю головой, остатки их голосов снова начинают подниматься.
«Не думай сейчас. Просто делай, что я говорю».
Прикусив губу, я снимаю лифчик без бретелек и отбрасываю его в сторону.
«Хорошая девочка», – хвалит он. Его глаза остаются прикованными к моим. Я жду, что они опустятся, но они сопротивляются.
Такой красивый бриллиант, посмотрите...
«Не думай, Аделин».
Я зажмуриваю глаза, вытряхивая мысли из головы. В груди слишком тесно, и снова начинается паника.
«Зейд...»
«Шшш», – хрипит он. Он садится на пол, опираясь на раму кровати раздвинув ноги. Мои мышцы напрягаются, пока я не начинаю вибрировать от потребности вырваться.
«Сиди здесь», – твердо говорит он, похлопывая по земле между ног.
Я колеблюсь, мне требуется несколько секунд, чтобы набраться храбрости, послушаться и подползти к нему. Я смотрю куда угодно, только не на его лицо. Если я увижу его, я могу отступить.
«Отвернись от меня».
Невозможно остановить взгляд облегчения, прежде чем я поворачиваюсь и оказываюсь между его толстыми бедрами.
Я все еще напряжена, но так мне легче дышать.
«Я собираюсь снова прислонить тебя к себе», – предупреждает он. Прикусив губу, я киваю позволяя его руке обогнуть мое тело и надавить на грудь,направляя меня назад.
Это похоже на попытку согнуть металлическую ложку. Это требует усилий, но в конце концов я прижимаюсь к его груди. Его тепло впитывается в мою кожу, как солнце, светящее в первый теплый день весны после долгой холодной зимы.
«Вот так, детка. Расслабься».
Мне требуется несколько глотков, прежде чем комок, образовавшийся в горле, рассеивается.
«Дыши», – шепчет он.
Я дышу. По крайней мере, пытаюсь.
Кислород вырывается из меня, как из старого двигателя. С каждым вдохом, я вдыхаю химикаты. Все горит. Все слишком тесно.
«Возьми это», – говорит он, держа розу в перевязанной руке. Крошечные дорожки крови скользят по его запястью, и что-то в этом успокаивает, как и в тогда, когда он разрезал руку ножом, чтобы доставить мне удовольствие.
Наблюдая за тем, как кто-то другой истекает кровью, я не чувствую себя такой одинокой.
Я беру розу, шип тут же укалывает мою кожу, но я почти не чувствую этого.
Не потому, что все мое внимание приковано к теплу его тела, прижимающегося к моей спине.
«Могу я потрогать твои бедра, детка?» – спрашивает он, его тон тихий и глубокий.
Еще один кивок головой, и его большие руки медленно раздвигают мои бедра.
Все мое внимание сосредоточено на этом движении, и ужас становится слишком сильным.Покалывания расцветают в кончиках моих пальцев, и я знаю, что очень скоро, они будут подниматься вверх по моим конечностям, пока я не перестану их чувствовать. «Расслабься», – успокаивает он. «Я собираюсь задать тебе вопрос, и я хочу, чтобы ты очень хорошо подумала об этом, хорошо?» Глубоко вдохнув, я задерживаю дыхание на несколько секунд, а затем отпускаю его. Затем я киваю, пытаясь успокоиться. «Что заставляет тебя чувствовать себя сильной, Адди? Держала ли ты пистолет в своейрке». Покалывания расцветают в кончиках моих пальцев, и я знаю, что очень скоро,
они будут подниматься вверх по моим конечностям, пока я не перестану их чувствовать.
«Расслабься», – успокаивает он. «Я собираюсь задать тебе вопрос, и я хочу, чтобы ты очень хорошо подумала об этом, хорошо?»
Глубоко вдохнув, я задерживаю дыхание на несколько секунд, а затем отпускаю его.
Затем я киваю, пытаясь успокоиться.
«Что заставляет тебя чувствовать себя сильной, Адди? Держала ли ты пистолет в своей руке? Держать его у моей головы и знать, что ты можешь забрать мою жизнь?».
На глаза наворачиваются слезы, за которыми следует чувство вины.
«Я так...»
«Мне не нужны твои извинения или чувство вины, Аделин. Я хочу, чтобы ты сказала мне правду. Что ты почувствовала, приставив пистолет к моей голове?».
Поджав губы, я заглушаю стыд и смотрю на это сквозь пальцы. Что это заставило меня чувствовать?
Это заставило меня почувствовать... контроль. В моих руках была чья-то жизнь.
и это было мое решение и только мое, если я нажму на курок. Я держал
что-то ценное. Что-то необратимое. И все это было... моим.
«Это заставило меня почувствовать себя сильной», – признаюсь я.
«А что значит чувствовать силу?» – спрашивает он, его голос становится глубже.
его рук поднимается к моей шее, избегая груди. Его прикосновения чувственны, но... безопасны.
«Позволь мне почувствовать тебя здесь».
Его рука медленно скользит вверх по колонне моего горла, давая мне время, чтобы отвергнуть его. Когда я ничего не говорю, он сжимает нижнюю часть моей челюсти, заставляя мой подбородок вверх, притягивая мою голову назад к своей груди. Мой взгляд устремлен на белый потолок, когда беспокойство заползает в мое тело.
«Сосредоточься, Аделин. На что похожа сила?»
Я выпускаю еще один дрожащий вдох и говорю, прежде чем успеваю слишком глубоко задуматься. об этом. «Я чувствую себя хорошо».
«Хорошо», – пробормотал он. «Я хочу, чтобы ты подумала об этом чувстве. В своем мысленно направь этот пистолет на того, кого хочешь. Ко мне. Любому из тех, кто причинил тебе боль. Все, что заставит тебя чувствовать себя хорошо».
Я закрываю глаза, и первый человек, который приходит мне на ум, это Ксавье. Он стоит передо мной на коленях, умоляя сохранить ему жизнь. Я все еще чувствую тяжелый металл в своей руке но, в отличие от нескольких минут назад, моя рука совершенно неподвижна.
Я закрываю глаза, и первый человек, который приходит мне на ум, это Ксавье. Он стоит передо мной на коленях, умоляя сохранить ему жизнь. Я все еще чувствую тяжелый металл в своей но, в отличие от нескольких минут назад, моя рука совершенно неподвижна. Никакой сильной дрожи не сотрясает мое тело, когда я держу жизнь Ксавье в своих руках.
Я прижимаю пистолет к его голове, наслаждаясь мольбой, льющейся с его губ.
И нажимаю на этот чертов курок.
«Теперь пощупай между ног», – шепчет Зейд, чувствуя, как мое дыхание
участилось по совершенно другой причине.
Медленно, моя рука тянется вниз, проникая между ног. Влага собирается на моих пальцах, и я настолько удивлена открытием, что полностью забываю обо всем остальном. Всего на мгновение я наслаждаюсь тем что я возбуждена.
Мое дыхание сбивается, и в нем появляется стыд, но Зейд тоже это чувствует. Мое горло все еще зажато в его руке, он поворачивает голову, пока его губы не касаются раковины моего уха.
Теплое дыхание скользит по моему лицу, когда он грубо шепчет,
«Ты знаешь, как твердеет мой член, когда я думаю обо всех способах, которыми я буду медленно пытать мужчин, которые причинили тебе боль?».
Я открываю рот, но из него не вырывается ни звука. Они испаряются на моем языке когда Зейд упирается бедрами в мою спину, и доказательства его слов впиваются в мой нижний отдел позвоночника.
Это должно оттолкнуть меня. Но это не так. И я цепляюсь за это чувство пока оно есть. Мне плевать, что это хреново, это гораздо лучше, чем постоянная агония.
Я закрываю рот и киваю, соглашаясь с мыслями, когда стыд отступает.
«Сейчас я коснусь твоей руки», – шепчет он.
Он держит мое горло в своей хватке, в то время как его свободная рука тянется вверх и обхватывает мою , роза все еще зажата в кулаке. Он крепко сжимает ее, заставляя острые шипы пронзают мою руку.
Я резко вдыхаю, шипя между зубами, прежде чем стиснуть их против боли. А потом он ведет наши руки вниз, пока мягкие лепестки не касаются моей киски.
Мои глаза закрываются, когда он скользит по лепесткам вверх и вниз, покрывая розу моим возбуждением.
Я чувствую, как кровь приливает к моим щекам, когда он снова поднимает ее и подносит мне капающий цветок.
«Зейд...»
Кровь стекает по моей руке, когда он отпускает мое горло, чтобы взять мою вторую руку. и подносит ее к розе, проводя пальцами по лепесткам.
«Ты чувствуешь, какие мягкие и влажные эти лепестки?» – шепчет он. Облизывая своигубы, я медленно киваю головой. Я чувствую, как кровь приливает к моим щекам, когда он снова поднимая ее и подносит мне капающий цветок.
«Зейд...»
Кровь стекает по моей руке, когда он отпускает мое горло, чтобы взять мою вторую руку. и подносит ее к розе, проводя пальцами по лепесткам.
«Ты чувствуешь, какие мягкие и влажные эти лепестки?» – шепчет он. Облизывая свои губы, я медленно киваю головой. «Вот что я чувствую каждый раз, когда нахожусь внутри тебя».
Черт, я чувствую себя как он...
«Держись за это ощущение силы, детка. Не отпускай его».
Я снова напряглась; мои мышцы напряглись. Вздрогнув, я вытолкнула навязчивый голос и заменила его образом пистолета, приставленного к их голове.
Спокойно и невозмутимо нажимаю на курок.
Я расслабляюсь, когда он вводит мой средний и безымянный пальцы в центр розы, точно так же, как если бы это была моя киска.
Боль, пронзающая всю мою руку, исчезает, когда глубокое удовольствие
овладевает мной. Впервые за долгое время я чувствую чувственность и эротизм,продолжаю вводить и выводить пальцы из розы, пальцы Зейда держатся над моими. Я чувствую, как в моей душе нарастает давление, отчаянно требующее разрядки. Разные лица мелькают в моей голове, как в кино, и все они встречают одну над моими.
Я чувствую, как в моей душе нарастает давление, отчаянно требующее разрядки.
Разные лица мелькают в моей голове, как в кино, и все они встречают одна и та же смерть. Давление между ног растет и растет, пока я не убеждаюсь, что одно прикосновение моих пальцев отправит меня за грань.
«Зейд», – умоляю я, хотя не знаю, о чем прошу.
«Скажи мне, что тебе нужно», – говорит он, продолжая наши движения с
розой.
«Я... Прикоснись ко мне».
«Не переставай чувствовать эту розу», – мягко приказывает он. Я киваю, мой живот сжимается, когда он проникает между моих ног.
От мягкого прикосновения его пальцев у меня чуть не заслезились глаза. Я погружаюсь и выхожу из розы, когда его средний палец упирается в мой клитор и начинает кружить вокруг
Моя спина выгибается, и я не могу сдержать высокий стон, который вырывается наружу, когда сырое блаженство накатывает на меня.
Я заставляю себя чувствовать Зейда – чувствовать, что мужчина прикасается ко мне. Заставляет меня чувствовать себя хорошо. И что я наслаждаюсь каждой секундой этого. А потом я вытесняю других мужчин из своего сознания и думаю только о том, кто обхватывает меня.
Я не хочу приходить с образами развратных монстров, которые украли у меня, даже если я снесу им головы. Я хочу видеть только человека. который дал мне все. Зверя, который сломил мою волю, чтобы я поддалась ему и в то же время показал мне истинное значение любви и преданности.
«Зейд», – лепечу я, когда оргазм достигает своего пика. Я слышу его шипение сквозь зубы, когда он крутит мой клитор быстрее. Его вторая рука все еще обхватывает мою и стержень, зажатый в моей руке. Он сжимает кулак, вгоняя острые шипы глубже в мою плоть. Боль смешивается с пьянящим наслаждением, и хриплый крик вырывается наружу.
Кровь струйками стекает по моей руке, капает с локтя на живот. Я смотрю вниз, наблюдая, как струйки красного направляются туда. где Зейд прикасается ко мне.
Мой рот приоткрывается, эйфория накатывает, когда я смотрю на него. Его рука чертовски массивная, с длинными пальцами, толстыми венами по всей длине, которые, кажется, пульсируют, когда он поглаживает мой клитор.
Это так эротично, что я не могу больше сдерживаться. Я вскрикиваю, когда наконец отпускаю его, оргазм обрушивается на меня с такой силой, что я чуть не падаю на пол от его силы.
Зейд рычит, обхватывая мою киску, пока я катаюсь на волнах, мои бедра бьются о его руку, пока его имя наполняет воздух вокруг нас.
Я чувствую, как он напрягается подо мной, но я слишком потеряна, чтобы заботиться об этом. Я слишком отчаянно хочу чтобы это чувство никогда не кончалось.
Мы оба одновременно роняем розу, и я не останавливаюсь, чтобы подумать о том. что я делаю, когда я тянусь назад, хватаю лицо Зейда обеими руками и прижимаю его губы к своим.
Глубокий гул вибрирует в его груди, и он снова захватывает под нижней частью моей челюсти, обеспечивая нам обоим лучший угол, пока он пожирает меня.
Его язык бьется о мой собственный, пробуя меня на вкус, пока мои губы не становятся синюшными и оргазм давно угас.
Но блаженство осталось. Впервые за несколько месяцев эти злые мужчины
не мучили мои мысли. Я не слышала их голоса. Их смех и жестокие шутки.
И мое тело стало намного легче от этого.
Наконец, он отстраняется, и все, что я могу сделать, это смотреть на него в изумлении-человека, ответственного за то, что он прогнал монстров в моей голове.
Они вернутся, но Зейд тоже никуда не денется.
«Спасибо», – шепчу я.
Он закрывает глаза и нежно прижимается своими губами к моим.
«Ты всегда будешь в безопасности со мной, маленькая мышка. Всегда».
Чувствуя прилив сил, я извиваюсь в его руках и рву его пиджак, пуговицы разлетаются. когда его горячие глаза встречаются с моими, а его язык медленно проводит по его нижней губе. На его щеке красное пятно от моей окровавленной руки, и от этого зрелища мои глаза чуть не закатились.
Он выглядит таким чертовски диким, и я думаю, что мои яичники сейчас взорвутся. Я забеременею только от одного этого образа.
«Ты уверена, что хочешь пойти туда?» – спрашивает он, его голос пронизан грехом.
«Это то, чего я хочу», – говорю я мягко, хотя и с дрожью.
Он приподнимается, и материал скользит по его рукам. Затем я собираю его
рубашку на пуговицах, пока не обнажился его пресс, вместе с темными татуировками, нанесенными на его плоть. Кладу руки на его твердый прес, кровь размазывается по его коже, я толкаю его дальше вверх, но он останавливает меня.
«Не дави на себя слишком сильно. Дело не во мне».
Когда он наклоняется вперед, я кладу руку ему на грудь и толкаю его назад. Его разноцветные глаза удивленно округляются по краям.
"Дай мне попробовать, Зейд. Я пока не собираюсь тебя трахать. Я просто хочу прикоснуться к тебе.
Глава 33
Бриллиант
Я никогда раньше не видела Зейда нерешительным. Только сейчас, когда он придирчив в каждой йоте моего выражения, чтобы определить, стоит ли ему позволить мне прикоснуться к нему.
Затем, словно монстр, разрывающий плоть, его зверь берет верх. Он схватил
меня за челюсть, приблизив мое лицо к своему.
«Думаешь, ты готова ко мне? Давай посмотрим, как далеко ты готова зайти, чтобы доставить мне удовольствие».
Он поднимает меня с себя, отбрасывая в сторону, затем встает, делая паузу, чтобы посмотреть вниз на меня с нечитаемым выражением. Его лицо разглажено до холодного мрамора.
Отвернувшись, он идет к черному креслу в нескольких футах передо мной. Он сидит там иногда по ночам, если не может заснуть, ожидая всегда наблюдая за мной.
Рядом с креслом стоит маленький столик, на котором стоит стакан с виски.
Он наливает себе три пальца и откидывается в кресле, раздвинув колени и свесив руку через бок, держа стакан кончиками пальцев.
Он смотрит на меня, делает глоток виски, прежде чем вернуться в прежнее положение.
«Ползи ко мне», – приказывает он, его голос грубый, как лавовый камень, но такой же манящий как виски со специями, который он проглотил. «Покажи мне, как красиво ты умоляешь на коленях о моем члене».
