Текст книги "Охота на Аделайн (ЛП)"

Автор книги: Х.Д. Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Я стону, поворачивая свой ноутбук к себе и вытягивая прямую трансляцию с ее нательной камеры. Адди наклоняется ко мне, чтобы получше рассмотреть экран, окутывая меня своим сладким ароматом жасмина. Я глубоко вдыхаю, испытывая искушение откусить от нее кусочек только потому, что она божественно пахнет.

Скоро. Я сделаю это в ближайшее время.

Ее лицо искажено смесью веселья и беспокойства.

Забота о миссии или забота о психическом состоянии Сибби, трудно сказать.

Однако Адди смягчилась к Сибби. Хотя она все еще опасается ее – а это самое умное, – я думаю, она видит Сибби такой, какая она есть. Потерянная девушка ищет любви и дружбы. Даже когда она разговаривает со своими прихвостнями или иррационально злится из-за того, что я съел последний пирог с поп-тарталетками, который я купил

Кстати, она милая, невероятно преданная и довольно забавная.

Я до сих пор не знаю, что, черт возьми, мы собираемся с ней делать, но я выяснюе это после того, как о Клэр позаботятся.

Сибби по-прежнему слоняется по Пятой авеню, зарабатывая взгляды от «Я вижу это дерьмо каждый день» до «Я так устал видеть это дерьмо каждый день». Ее ничуть не смущает негативное внимание.

Думаю, она к этому привыкла.

Наконец, она добирается до офиса Джимми. Вместо продолжая движение прямо, она поворачивает направо и направляется в переулок, чтобы попасть в его офис через черный ход.

На этой стороне не так много пешеходов, что снижает вероятность того, что ее поймают.

Дойдя до двери, она останавливается, ожидая моего сигнала. У Джимми отличные системы сигнализации для непослушного подростка, но для меня это все равно, что прорваться сквозь соленый крекер. Его защитная система рушится под моими пальцами, и через десять секунд я даю Сибби добро.

Она наклоняется и начинает взламывать замок, быстро справляясь с этим, и

открывая дверь через несколько мгновений.

Офисное здание не очень большое, и у меня уже есть чертежи на моем компьютере.

«Поверни налево», – говорю я, когда она заходит в тупик. Она делает, как я прошу, пробираясь по короткому коридору, прежде чем он откроется в приемную.

Неприятно большой деревянный стол посреди комнаты пуст, имя Джимми написано спереди. Думаю, на случай, если кто-то потеряется и не будет уверен, где находится.

Район экстравагантный. Блестящие белые кафельные полы, серые стены и растения, расставленные по комнате, чтобы оживить ее.

«Пройди мимо стола. Видишь вон ту дверь с именем Джимми на табличке?

Это его кабинет.

– Разве его имя не стоит по всему зданию? она ворчит. Адди фыркает рядом со мной, прислушиваясь к разговору через собственный Bluetooth-наушник.

Сибби трясет дверью, но обнаруживает, что она заперта и в ней нет замочной скважины.

справиться.

«Дай мне секунду», – говорю я, открывая свою программу, чтобы проверить безопасность.

система внутри здания. У него есть автоматический замок на двери, который можно открыть только через приложение на его телефоне.

Я закатываю глаза. Такое дерьмо такое безвкусное и пустая трата денег. Подобные причудливые системы безопасности кажутся продвинутыми, но на самом деле невероятно легко взломать приложение и открыть дверь.

Печально, но это приносит мне пользу.

– Открыто, – подтверждаю я.

Она быстро прокрадывается в комнату и закрывает за собой дверь.

– Безопасно ли включать свет? – спрашивает она, ее голос слегка приглушен из-за шарфа.

– Да, но воспользуйся фонариком, который я тебе дал, – говорю я ей. Его кабинет выходит на

задней части здания, но никогда нельзя быть слишком уверенным.

В настоящее время он ужинает с коллегами и собирается выпить виски по завышенной цене. Дайя присматривает за ним, а я гарантирую, что у Сибби не будет неожиданных сюрпризов. Все, что требуется, – это сотрудник, который приходит, потому что что-то забыл.

Она включает фонарик, освещая показной офис Джимми.

– Он серьезно выгравировал свое имя на собственном столе? – спрашивает Адди рядом со мной сухим тоном.

«Может быть, он активный начальник и везде имеет напоминания на случай, если у любого рано начинается болезнь Альцгеймера, и он забывает свое имя».

«Я думаю, что это было бы благословением, если бы мне пришлось работать на него».

Сибби проходит дальше в офис, осматривая несколько картотечных шкафов.

– Где он держит джемперы? она спрашивает. Еще одно фырканье от Адди.

«Прыг-драйв», – поправляю я, хотя даже не знаю, зачем мне это. Я говорил ей, как они называются, миллион раз, а она все еще ведет себя так, как будто я никогда ей не говорил.

– Они могут быть в его столе. На нем его имя, если ты не знаешь, где оно находится.

– Я не смущена, глупышка, – хихикает Сибби.

Адди и я смотрим друг на друга, ухмыляемся на лицах. Сарказм иногда ускользает от нее.

Мы наблюдаем, как Сибби подходит к своему столу, вишневое дерево блестит, ни пылинки.

Все имеет свое место на нем, аккуратно расположено и расположено по прямым линиям. Либо у Джимми, либо у его службы уборки ОКР.

Она дергает верхний ящик, драматично стонет, когда тот заедает.

– Он запирает свои ящики? она скулит.

– Просто взломай замок, – спокойно говорю я ей, молясь, чтобы она не закатила истерику и не начала лупить ножом по кожаному компьютерному креслу.

Вздохнув, она роется в кармане куртки, прежде чем вытащить свой комплект и приступить к работе, все время ворча себе под нос.

Ей требуется целых пятнадцать секунд, чтобы разблокировать его, и у меня возникает соблазн спросить ее, так ли это важно, как она это представляла. Но я бы не хотел, чтобы она рассердилась. За последний месяц было разбито довольно много тарелок – без надобности. Она понятия не имеет, как регулировать свои эмоции, но я работаю над этим вместе с ней.

Она открывает дверь, находит корзину с дисками и приступает к работе, заменяя их моими, а его запихивает в карман своего пальто. Позже я покопаюсь в них на запасном ноутбуке, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь не так.

Сидящая рядом со мной Адди расстегивает пуховик и чуть не срывает его, на лбу у нее блестит пот. Она смотрит на меня, а затем скрещивает руки.

– Не останавливайся из-за меня, мышонок.

«Мне кажется, ты специально делаешь здесь очень жарко», – ворчит она, наклоняясь вперед, чтобы выключить огонь.

– Если бы я хотел снять с тебя одежду, я бы сам ее снял.

Она выгибает бровь. – Ты хочешь сказать, что сейчас не хочешь их снимать? она бросает вызов.

Кончики моего рта изгибаются, и я стараюсь, чтобы мой взгляд был медленным и пылающим, когда я провожу им по ее телу. Если она думает, что машина ее перегревает,

Я покажу ей, какой горячим я могу сделать ее одним взглядом.

Она ярко краснеет, красные пятна окрашивают ее щеки, когда она двигается, ее толстые бедра сжимаются. Мой член болезненно твердеет в джинсах, представляя, как вместо этого они обвиваются вокруг моей головы. Ей нравится пытаться задушить меня между ними, но я бы с удовольствием умер между ее бедрами.

– Хватит вести себя неуместно, – рявкает она, широко распахнув карамельные глаза.

Она чертовски красива, это причиняет боль. Особенно, когда она сердится.

– Невозможно, – бормочу я, но пока оставляю ее в покое, снова обращая внимание на экран.

Сибби кладет корзину с дисками обратно в ящик стола, мягко закрывает ее и снова запирает отмычками. После этого она направляется к двери.

– Тебе нужно было, чтобы я достал что-нибудь еще? она спрашивает. Прежде чем я смогу сказать что угодно, она лает: «Шакал, перестань трогать вещи. Ты создашь нам проблемы».

– Сибби, сосредоточься, – рявкаю я.

– Извини, – бормочет она, но не раньше, чем прошипит Шакалу еще одно требование. На самом деле ничего не трогают, но если Сибби так считает, она может попытаться это исправить, а затем действительно что-то испортит.

Жизненно важно, чтобы Джимми не заметил, что кто-то был в его кабинете, тем более, что он такой опрятный. Он может стать параноиком и отказаться от использования любого из USB-накопителей.

Камеры полностью вытру, но вещественные доказательства так просто не вытрешь.

– Ты отлично справилась, Сибби. Покинуть комнату. Не трогай больше ничего».

– Это не я трогал вещи – да, я говорю о тебе, Шакал. Это ты ведешь себя как идиот».

Адди подавляет улыбку, и я решаю, что, хотя Сибби и является моей занозой в заднице, она хороша для Адди. Она заставляет нас всех чувствовать себя немного более… нормальными.

Сибби без проблем выходит из здания, пока не заворачивает за угол и врезается прямо кому-то в грудь.

Нательная камера сбита, камера вращается, так что виден только тротуар.

– Сибби? – спрашиваю я, мой пульс подскакивает на ступеньку выше. Ее лицо облеплено по всей стране. Новостные агентства, социальные сети и так далее. Если этот человек узнает ее, нам пиздец.

– О, дерьмо, – говорит парень приглушенным голосом. – Вы в порядке, мисс?

– Это действительно больно, – стонет Сибби. – Но ты пахнешь ягодным деревом, так что я не буду этого делать.

– О нет, – шепчет Адди. «Сибби, ты не можешь говорить такие вещи. Известно, что ваши жертвы ассоциируются у вас с запахом.

Сибби замолкает, что позволяет нам ясно услышать ответ мужчины.

«Какая странная вещь, чтобы сказать».

«Я чудачька», – с натянутым смехом говорит Сибби. Он должен помочь ей подняться, основываясь на ворчании и шуршании.

«Спасибо, что помог мне», – говорит она с оттенком нервозности в тоне.

"Да, конечно. Думаю, мне стоит посмотреть, куда я пойду в следующий раз, – сказал он.

легко откликается. Некоторое беспокойство, охватившее мою грудь, ослабевает, пока я снова не слышу, как он говорит.

– Эй, я тебя откуда-то знаю?

«Нет, я новичок в городе», – говорит Сибби. Ее голос стал жестче.

– Сохраняй спокойствие, – мягко говорит Адди.

«Чувак, ты выглядишь таким знакомым. У тебя здесь нет семьи?

«Я с Восточного побережья, глупыш. Но мне пора идти, увидимся!»

– Не торопись, – говорю я ей.

«Он все еще смотрит на меня», – сообщает она, ее дыхание учащается. «Мортис, вероятно, пугал его. Люди не любят их за пределами домов с привидениями. Не привыкли к их макияжу и всему такому».

«Я уверена, что с Мортисом все в порядке», – уверяет Адди, пристально глядя на

компьютер, даже несмотря на то, что камера была оставлена ​​позади.

К счастью, ей нужно всего несколько минут, чтобы добраться до машины. Она

распахивает дверь и чуть не ныряет на заднее сиденье с облегченным вздохом.

Я не теряю времени, выезжая с парковки задним ходом. На несколько напряжённых

минут, все тихо. Но в типичной сиэтлской манере мы застряли в пробке, и чтобы проехать даже несколько кварталов, требуется больше времени, чем мне хотелось бы.

Как только Адди вздохнула с облегчением, уверенная, что мы в безопасности, полицейская машина в паре кварталов включила сирену, сопровождаемую мигалками.

– Дерьмо, – бормочу я, уверенный, что цель – мы. Мы оба в ловушке между машинами, но другие машины уже начинают сворачивать в сторону, пропуская копа.

Этот мужчина, черт возьми, узнал ее. Должно быть, он вызвал полицию, как только она ушла. И как назло, офицер оказывается слишком близко.

«Они могут не знать, в какую машину она села», – уверяет Адди, но ее голос выдает ее нервозность.

Как только слова слетают с ее губ, голос полицейского гремит из их уст.

громкоговоритель, назвав мою марку и номер машины  и требует, чтобы я остановился.

«Хорошо, сотри это», – говорит она, и ее тон дрожит от страха. Я смотрю на нее, замечая, как она снова сжимает бедра, ее соски твердеют под рубашкой с длинными рукавами. На ее лице отчетливо виден страх, вдоль линии роста волос выступили капельки пота.

Ее тело реагирует на страх, как металл на электричество. Когда она во власти течений, она оживает.

Я ухмыляюсь, но держу рот на замке, учитывая, что Сибби сидит на заднем сидении, а ко мне вот-вот подъедет полицейский и набросится на мою задницу. Мне нужно сосредоточиться, и я чувствую, что Адди собирается проверить мою дисциплину.

Я не в первый раз участвую в автомобильной погоне, но впервые мне приходится беспокоиться о чьей-то жизни, кроме своей собственной, во время погони.

– Погодите, дамы, – говорю я. Полицейская машина мчится прямо на меня, продолжая выкрикивать требования по громкой связи.

Я трачу одну секунду, чтобы посмотреть в обе стороны, прежде чем резко развернуть машину и умчаться.

Полицейская машина быстро следует ее примеру, чуть не врезавшись в полосу встречного движения и едва не задев внедорожник.

– Он уже отстой, – комментирует Сибби, полностью отвернувшись, наблюдая за нашим преследователем из заднего окна.

– Я тоже попал в автомобильную погоню, ты знаешь это?

– Да, – отвечаю я, стиснув зубы, когда поворачиваю слишком быстро. Мой

Мустанг наклоняется набок, прежде чем снова опуститься на четвереньки, отчего Адди задыхается и вонзает ногти в мое кожаное сиденье, а затем из ее горла вырывается тихий всхлип.

Это… это на самом деле Ад. Если бы мы были одни, я бы вел машину одной рукой, а другой протягивал руку и заботился о ней. Мне все равно хочется это сделать, но я знаю, что Адди не оценит того, что маленький убийца демонов сзади будет свидетелем этого.

Я выпрямляю машину и снова поворачиваю в переулок. Скоро весь город будет наводнен полицейскими машинами с моей маркой, моделью и номерным знаком, транслируемым по радио.

У меня очень мало времени, чтобы не только потерять их, но и вернуться к Адди до того, как меня снова заметят.

«Все прошло не очень хорошо», – делится Сибби, не обращая внимания на нашу текущую ситуацию.

– Мой тоже, – выдавливает Адди.

– Со мной ты в безопасности, мышонок, – говорю я, и мое внимание привлекает полицейская машина, несущаяся к нам по переулку.

Моя кровь тонет в адреналине, но мои мышцы вялы и расслаблены, когда я пробираюсь сквозь пробки и делаю неожиданные повороты. Через несколько минут несколько офицеров приближаются ко мне со всех сторон.

Я зову Джея несколько раз, но он не отвечает.

Когда я уже собирался вести копов прямо к его дому, он включил динамик. «Я иду посрать на пять минут, а когда я возвращаюсь, ты уже в погоне», – раздраженно говорит он.

«Мужчина столкнул Сибби на выходе и узнал ее. Вызвали полицию, и вот мы здесь».

Я слышу поток сирен во всех направлениях, и моя кожа стонет под ногтями Адди, ее грудь тяжело вздымается. Ее глаза расширены от страха и пульсируют во всех направлениях.

«Теперь вас выслеживает дрон», – говорит он. «Я скажу тебе, куда повернуть."

Она снова ерзает, потирая бедра друг о друга и издавая хрипловатые звуки.

Проклятье.

– Адди, детка, – говорю я, глядя в ее сторону.

"Ага?" – хрипит она, ее широко распахнутые глаза устремлены на дорогу.

– Мне нужно, чтобы ты перестал меня отвлекать.

Ее рот приоткрывается, и она встречает мой мерцающий взгляд, половина моего внимания на дороге, другая половина на моей девушке.

«Я ничего не делаю», – настаивает она, но ее раскрасневшиеся щеки и жесткая

соски говорят об обратном.

Сибби просовывает голову между сиденьями, мотая головой туда-сюда между нами.

«Моим приспешникам здесь и так неуютно», – говорит она, злобно глядя на нас. «Если вы собираетесь делать грязные вещи, убедитесь, что мы все можем присоединиться».

Адди закрывает красное лицо. «О, Боже мой, Сибби. Во-первых, мы ничего не делаем. Во-вторых, даже если бы мы это делали, ты бы к нам не присоединилась».

Сибби кажется оскорбленной этой новостью, когда я делаю еще один крутой поворот. Джей говорит мне повернуть налево секундой позже, и машина снова отлетает в сторону.

«Ну, это не очень приятно», – замечает Сибби.

«Сибби, не всем нравится групповой секс, как тебе», – откусываю я, неверие в то, что мы даже разговариваем об этом прямо сейчас.

Ее голова поворачивается ко мне, ее карие глаза широко раскрыты. "Правда? Почему? Это так весело!"

Адди качает головой. «Может быть, для тебя. У Зейда  уже есть длинный список голов, которым нужно содрать голову за то, что они увидели меня голой».

– Чертовски верно, – рассеянно соглашаюсь я, слушая еще одно указание Джея.

Сирены начинают затихать по мере того, как я отдаляюсь от нас все больше и больше.

Пока один из них не выскочил из переулка и чуть не врезался в заднюю часть моего Мустанга.

Я рычу: «Джей. Предупреждение в следующий раз?»

«Черт, извини, мой брат зашел спросить, могу ли я заказать пиццу».

Господи, блять, Христос.

«Заде, тебе действительно стоит подумать о том, чтобы позволить Адди исследовать».

– Эй, истребитель демонов? подсказываю. – Мне нужно, чтобы ты сейчас замолчал.

Она фыркает, но в конце концов снова садится на свое место. я все еще слышу ее

шепчу: "Он такой одержимый  придурок. Я рад, что вам, ребята, нравится делиться мной».

Адди приглушает улыбку, кусая губу, отвлекая меня почти настолько, чтобы лететь в канаву. Вот и все. Я делаю это дерьмо один с этого момента.

Рядом со мной моя корчащаяся подружка, а на заднем сиденье – рогатый пес, который испытывает мое терпение. Богом клянусь, если она тронется с Адди, я надеру ей задницу.

Еще одна полицейская машина проносится передо мной в пятидесяти футах, почти

столкновения со встречным транспортом. Они выпрямляются перед тем, как направиться прямо ко мне. Они пытаются обмануть меня, заставляя думать, что они не собираются двигаться. Им нравится делать это, чтобы заставить людей руки. Но этот придурок не понимает, что впереди переулок, а я чертовски хорошо контролирую эту машину.

– Видишь улицу?

"Ага."

«Как только вы пойдете по этой дороге, поверните направо и сразу два налево. После этого вы потеряете их всех».

Рука Адди протягивается, сжимая мою руку, когда ее спина глубже вжимается в сиденье, как будто это ее спасет.

– Зейд, – стонет она, широко раскрыв глаза.

– Я понял, малышка, – мягко успокаиваю я. Я нажимаю на тормоза и резко поворачиваю руль в сторону, идеально вписывая свой «Мустанг» в небольшой переулок. Машину немного виляет хвостом, но я легко восстанавливаю контроль. Спустя несколько секунд полицейская машина врезается в стену здания, не справившись с тем, что я только что сделал.

После этого я следую указаниям Джея и выполняю повороты, которые он мне указал.

Как он и сказал, я теряю их всех. Я ожидаю, что вертолеты будут здесь в любую секунду, поэтому я даю газу. Поместье Парсонс находится в десяти минутах езды, но я добираюсь туда за три. Они будут искать мою машину, но, к счастью, я могу разместить свой «Мустанг» за  деревьями, пока от него не станет безопасно избавиться.

Я резко останавливаюсь прямо за линией деревьев, заставляя Адди и Сибби поймать себя на том, что они не падают вперед.

Наступает тишина, периодически прерываемая тяжелым дыханием Адди. Солнце низко опускается ниже залива, свет медленно тонет под поверхностью.

"Мы умерли?" она пищит.

Сибби снова наклоняется вперед. "Ты глупая. Если ты еще дышишь, это значит, ты жива, – она громко фыркает. – И ты все так же хорошо пахнешь, как всегда.

Широко распахнутые глаза Адди устремляются на нее, с шокированым лицом . Если бы тепло не катилось от нее волнами и не превращало мой член в гранит, я бы рассмеялся.

«Сибби, выйдите из машины, пожалуйста», – строго говорю я ей. Она закатывает глаза, но слушает, выгоняя своих воображаемых мужчин из машины, прежде чем захлопнуть дверь.

"Ты в безопасности?" – спрашивает Джей по телефону.

– У нас все хорошо, – говорю я. «Спасибо, чувак. Я тебе скоро позвоню».

Прервав вызов до того, как он успел произнести хоть слово, я перевожу взгляд на Адди. Кажется, она еще больше напрягается под моим взглядом, и я бы солгал, если бы сказал, что это меня не возбуждает.

Не отводя взгляда, я нахожу рычаг сбоку от сиденья и поворачиваю его, позволяя мне сдвинуть его полностью назад. Она подпрыгивает, мягкая кожа снова стонет под ее пальцами, а ее взгляд метается по сторонам. Наверное, определяет, как быстро она сможет выйти из машины, прежде чем я наброшусь.

Напряжение невероятно велико, и мой член плотно прижимается к молнии моих джинсов. Это чертовски больно, но я приветствую боль.

– Иди сюда, – грубо приказываю я.

«Зейд…» Ее хриплый голос замолкает, неуверенность омрачает ее решение.

Она колеблется между тем, чтобы послушать мою команду, и тем, чтобы сбежать.

Черт, надеюсь, она сбежит. Бог знает, как сильно я люблю гоняться за ней.

Она должна помнить об этом, потому что глотает, и  неустойчивым движением, она заползает ко мне на колени. Завитки ее волос цвета корицы падают мне на плечи и грудь, пока она поправляется, легко ложась мне на бедра. Я знаю, что она чувствует меня между ног, о чем свидетельствует резкий вдох.

Пока что держу себя в руках. Она хочет прикоснуться ко мне – приблизиться ко мне – и я знаю, что это только потому, что она все еще в муках страха и адреналина после автомобильной погони. Это та же самая комбинация, которая заставляла ее драться со мной на каждом шагу, горя и извиваясь под моим прикосновением. Как только она упадет, реальность ударит ее по голове, и она снова начнет съеживаться от меня.

Я хочу напомнить ей, как это хорошо. Дайте ей что-нибудь, за что можно ухватиться, когда она слишком потеряется в своих мыслях и не сможет найти выход из кричащих на нее демонов.

Мои пальцы скользят сквозь завесу волос, скрывающую нас от внешнего мира, пряди обвиваются вокруг моих пальцев. Сейчас здесь темно, и прохладно

Сквозь щели просачивается апрельский воздух. Вода поглотила солнце, и мне интересно, позволит ли она мне поглотить и себя.

Она хватается за обе стороны моего сиденья, еще раз глубоко впиваясь ногтями, и я чувствую иррациональный прилив ревности, что вместо этого они не впиваются в меня.

– Ближе, мышонок, – шепчу я. «Мне нужно почувствовать, настоящая ли ты, а не просто очередной призрак, обитающий в поместье Парсонс».

Дрожащий выдох скользит по моей щеке, когда она расслабляет свое тело в моем, пока каждый дюйм ее тела не сливается со мной. Я чувствую каждый удар ее сердечного барабана прижимаясь к моей груди, синхронизируясь с моей в балладе о тоске и печали.

Одна из ее рук отпускает сиденье, двигаясь к центральной консоли в поисках чего-то. Мои брови удивленно подскакивают, когда она достает сигарету и мою черную зажигалку.

Затем она хватает мои руки и кладет их себе на зад. – У тебя есть время, пока эта сигарета не догорит, прикоснуться ко мне.

Я ухмыляюсь, наслаждаясь ее ультиматумом. Она будет ожидать, что я сожму ее сиськи и проведу рукой по ее пизде, но она ошибается. Я не подросток, лишенный киски, который знает сдержанность не лучше, чем умеет держаться более тридцати секунд.

Я буду прикасаться к ней во всех местах, которые не будут чувствовать себя достаточно хорошо. Ее внутренний бедра и до того места, где они встречаются с ее задницей, и ее крошечная талия до ее ребер и сбоку ее сисек. Когда у нее не останется ничего, кроме привкуса пепла на языке, я покажу ей, что сожаление еще хуже на вкус.

Она поворачивает подбородок к окну, но не отрывает взгляда от меня, вставляя сигарету между губ и зажигая ее, пламя в опасной близости от моего лица. Вспышка освещает ее необычные светло-карие глаза, создавая поразительный эффект под мерцающим оранжевым светом. Тени танцуют на чертах ее лица, затемняя веснушки на щеках.

В этот момент я решаю, что она не может быть настоящей, и что я сошол с ума, как маленькая кукла, которая бродила внутри стен.

Я готов поджечь всю эту машину, довольствуясь тем, что она горит

вокруг нас, если это означает, что я могу смотреть на нее под пылающим свечением. Пламя гаснет, отбрасывая нас обратно во тьму, и только мерцание лунного света позволяет мне видеть ее затененные изгибы.

Вишенка вспыхивает, когда она вдыхает, а затем мягко выдыхает, дым клубится между нами. Мои глаза прикованы к ее рту, отчаянно желая увидеть, как эти губы обвивают меня вместо этого.

«Я осязаема, или ты позволишь мне ускользнуть сквозь пальцы, как дым из этой сигареты?» – спрашивает она хриплым голосом. Каждое нервное окончание загорается от того, как чувственно она звучит.

Вместо того, чтобы дать мне ответить, она выкручивает руку и втыкает сигарету между моими губами. Жжение от никотина и ментола распространяется вниз по моему горлу и в грудь. Она отодвигает его и наклоняется вперед, касаясь моих приоткрытых губ.

Мои руки начинают двигаться, шепча по ее ребрам, заставляя ее дрожать, когда я порхаю ими вниз к ее бедрам, крепко сжимая, прежде чем скользнуть к ее внутренней части бедер.

Я выдыхаю, дым перетекает из моего рта в ее, а затем вытекает из щелей. Она не целует меня, но остается в подвешенном состоянии надо мной и допускает самые легкие прикосновения.

Затем она снова отступает, снова затягиваясь сигаретой. Туда-сюда она крутит его между нами, периодически зола в треснувее окно. Мои руки никогда не останавливаются, хотя прошло всего несколько мгновений, прежде чем она начала дрожать.

Воздух вокруг нас трещит, и понятно, что мне незачем поджигать эту машину, когда наша химия, как динамит, сжигает все вокруг.

«Наши рты касаются одного и того же места», – дрожащим голосом говорит она. – Это считается поцелуем?

– Ты мне скажи, мышонок. Когда я заставляю тебя взывать к Богу, считается ли это молитвой?»

Ее нижняя губа изгибается под прямыми зубами, и глубоко в моей груди возникает рычание.

«Если ты показываешь мне, где кусать, уверяю тебя, эти сладкие губы будут только началом».

Она не сразу соизволит мне ответить и снова затянется сигаретой, потом подожжет.

– Ты заставишь меня истекать кровью? – спрашивает она хриплым голосом, когда вокруг нас клубится дым.

– Если ты попросишь меня, – бормочу я. «Я бы предпочел, чтобы ты была покрыта моею собственною кровь, однако».

Мой ответ, кажется, удивляет ее, поэтому я пользуюсь преимуществом и наклоняюсь вперед, касаясь губами линии ее подбородка. Она сказала, что я могу прикасаться к ней, но никогда не ограничивала меня руками.

«Что бы ни заставили тебя чувствовать эти мужчины, я не собираюсь заставлять тебя чувствовать, маленькая мышка. Будь твоя кожа между моими зубами, под моим лезвием или под моим языком.

Она вздрагивает, и я кусаю ее за челюсть, чтобы доказать свою правоту.

«Его больше нет», – хрипит она, отстраняясь и выбрасывая сигарету из

окно и закрыть  его. – Не забудь поднять это.

Напряжение нарастает, пока я жду, когда она откроет дверь и соскользнет с моих коленей. Чувствуя ее смятение, я провожу губами вдоль ее челюсти и приближаюсь к ее рту, пока они не окажутся в нескольких сантиметрах друг от друга.

– У тебя есть время поцеловать меня, пока дым не рассеется, – бормочу я.

Проходит лишь небольшая пауза, прежде чем она врезается своими губами в мои. Мои руки ныряют в ее волосы, крепко сжимая их, пока я пожираю ее губы. У нее превосходный вкус, а ощущение ее языка, скользящего по моему, опьяняет.

Мир мог развалиться вокруг нас, рассыпаться в прах, как сигарета между нашими губами, а я бы и не заметил.

Стаккато и отчаянные стоны смешиваются между моими зубами, и все, о чем я могу думать, это все, как я могу сделать так, чтобы это длилось вечно.

Словно услышав мои мысли, она рванулась прочь, едва не врезавшись в руль в погоне за тем, чтобы уйти. Ее волосы разбросаны по ее лицу, и она смотрит на меня широко раскрытыми, испуганными глазами.

Она туго натянута, и эти струны вот-вот порвутся.

– Дыма больше нет, – шепчет она, прежде чем открыть дверь и вылезти наружу, мгновенно исчезнув.

Я стискиваю зубы и сжимаю руку в кулак в секундах посылая его в руль.

Рыча, я чуть ли не пинком открываю дверь, хватаю окурок и бросаю его в мешок для мусора в машине, затем захлопываю дверь за собой. Напряжение и гнев нарастают в моих мышцах, и повороты шеи мало что облегчают.

Только моя сбежавшая мышка будет, и глубоко внутри этой темной части меня я надеюсь, что она страдает от потери меня так же сильно, как я ее.

Глава 29

Охотник

Я склоняю голову набок, с недоумением глядя на бегущего человека.

– Почему он так бежит? – спрашиваю я, искренне обеспокоенный тем, любит ли Рик привязывать себя к посторонним предметам. Может быть, кто-то застрял, потому что Иисус, черт возьми, Христос, который так бежит?

«Это… это хороший вопрос, – отвечает Джей через мой наушник.

звучит так же озадаченно, как и я. Он наблюдает через дрон, парящий над неуклюже бегущим чуваком.

Мы следим за Риком Борманом с тех пор, как он сбежал из дома Франчески.

Его было нетрудно найти, несмотря на все его попытки остаться незамеченным. Я уверен, что его сморщенной душонке было больно иметь миллионы долларов и не иметь возможности свалить на тропический остров со стриптизершами и минетом. Думаю, этот чувак не так сильно поджарил себе мозг наркотиками, что не замечает массивную мишень у себя на спине.

Один из двух человек, ответственных за похищение моей девушки, и я не отнесусь к этому легкомысленно.

Я вздыхаю, навожу пистолет и стреляю, пуля попадает ему в заднюю часть колена и швыряет его на бетон с резким визгом.

«Чертов членосос!» – кричит он, его голос ломается, как у двенадцатилетнего мальчика. Он даже говорил как ребенок, который только что научился ругаться и ругается через каждое слово, потому что пытается быть крутым.

«Ты действительно хочешь назвать меня хуесосом, когда ты делал это последние четыре года, просто чтобы выжить?» – возражаю я, выгибая бровь и приближаясь к нему.

Мы находимся в сыром переулке, по обеим сторонам которого валяется мусор, вываливающийся из мусорных баков. Или, может быть, там есть семейство енотов, выбрасывающих нежелательную гниль. Заставляет меня задуматься, сохранят ли они тело Рика после его смерти.

Тротуар влажный и холодный, а у входа в переулок висит жужжащая оранжевая лампочка, дающая достаточно света, чтобы благословить меня с рябым лицом и сальными волосами, заправленными под шапку.

– Да пошел ты, – выплевывает он, держа дрожащими руками окровавленное колено. Или же

что от него осталось. Он качается взад-вперед, стонет от агонии и смотрит на меня с ненавистью.

Даже у Адди во взгляде больше силы, и она никогда не ненавидела меня по-настоящему. Не то что Рики Дик вот-вот сделает.

Я приседаю и провожу взглядом по его фигуре, препарируя его, как кости из окаменевшего дерьма. Вожатые летнего лагеря заставили нас сделать это в один год, и все, что я мог чувствовать, было полным отвращением. Ощущения примерно такие же, когда я смотрю вниз на грустное оправдание мужчины.

В то время я не мог понять, в чем, черт возьми, смысл этого упражнения. Теперь, я полагаю, это было полезно, потому что Рик ничем не отличается. Куча дерьма с костями застряла где-то внутри, и в отличие от первого раза, я с удовольствием вытащу из него каждую. По одному.

«Это не та часть, за которую вам следует стыдиться. Это чьи члены вы сосете. Ксавьер Делано звонит в колокольчик?