Текст книги "Охота на Аделайн (ЛП)"

Автор книги: Х.Д. Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Вместо этого он переворачивает лезвие, пока не берет острый край в руку.

Затем он скользит рукояткой по моему бедру, нежно и дразняще. Страх начинает рассеиваться, облегчение пропитывает мои кости. Но даже это быстро проходит. когда рукоятка ласкает мою киску, лишь шепотом.

Теперь я не чувствую ничего, кроме предвкушения и томительной настороженности.

Турбулентность снова раскачивает самолет, физическое отображение того, что чувствует мое сердце.

«Знаешь ли ты, что возвращение чего-то, что было украдено у тебя, может помочь справиться с травмой?» – спрашивает он.

«Да», – бормочу я.

«И если что-то причиняло вам боль раньше, то придание этому нового смысла может помочь».

Его глаза поднимаются и пристально смотрят на меня.

«Хочешь, я покажу тебе новое значение этого ножа?».

Я колеблюсь, но затем киваю головой. Страх другого рода овладевает моим телом – тот, который меня всегда привлекал. И мне так не хватало этого

сильно.

«Подними платье», – грубо требует он, его голос глубокий и хриплый.

Я быстро делаю то, что он говорит, задирая материал достаточно высоко, чтобы обнажить вершину моих бедер.

Его ноздри раздуваются, и он ненадолго сжимает челюсти, прежде чем приказать: «Теперь обхвати мою руку».

Нахмурив брови, я делаю то, что он говорит, хватаюсь за его руку, которая плотно обхватываю лезвие. "Не хотелось бы порезать эти красивые руки.

Так что ты будешь направлять меня".

Я качаю головой, чувствуя, что начинаю отступать.

"Я не трону тебя", – обещает он. "Ты контролируешь себя, маленькая мышка. Я

здесь только для того, чтобы защитить твою руку. Вместо того, чтобы позволять этому ножу причинять тебе боль, используй его, чтобы доставить себе удовольствие".

Мое горло сжимается, и я испытываю сильнейшее желание убежать. Но это

это чувство не дает мне покоя. Я не хочу, чтобы Ксавье победил. Чтобы он преследовал мою жизнь настолько ужасно, что неодушевленный предмет имеет возможность управлять мной.

Кивнув головой, я веду его руку вверх, мое дыхание сбивается, когда рукоятка

скользит по моей щели.

Зейд внимательно следит за моими движениями, его зубы стиснуты, а мышцы на его челюсти пульсируют. Кровь начинает стекать по его запястью, и по причинам, которые я не могу объяснить, я крепче сжимаю его руку, вызывая новые струйки крови. Он рычит в глубине своей груди, но не останавливает меня.

Я прикусываю губу, и хныканье вырывается наружу, когда я медленно ввожу его в себя, мои ноги дрожат.

Обычно я не думаю, что когда-либо могла бы получить удовольствие от траханья себя рукояткой ножа. Но использование руки Зейда для этого добавляет слой удовольствия, который я не смогла бы найти сама. Видеть, как его кровь капает с наших рук. вместо моей собственной – это делает со мной что-то, что я не могу объяснить.

Мое дыхание учащается, когда я ввожу рукоятку в себя до упора, пальцы Зейда

прижимаются к моей плоти. В глубине его груди раздается стон, но он

сдерживает свое обещание, его рука даже не дергается против меня.

«Скажи мне, каково это», – хрипит он, завороженный видом того, как я стягиваю наши руки вниз только для того, чтобы снова поднять их вверх, вызывая резкий толчок блаженства.

«Так хорошо», – выдыхаю я со стоном, мои глаза трепещут, когда я продолжаю,

набирая темп, который грозит заставить меня забыть свое имя.

«Давай медленнее», – призывает он, его рука сгибается под моей. Я заставляю себя слушать, сохраняя постепенный темп и растягивая удовольствие.

«А теперь смотри на себя. Посмотри, какая ты красивая, когда трахаешь себя».

Рот разинут, грудь вздымается, я смотрю вниз, между своих скользких бедер.

эйфория усиливается от этого зрелища.

«Видишь, как ты капаешь на наши руки, детка?».

Обе наши руки покрыты его кровью, мое возбуждение смешивается и рокладывая дорожки через багровые пятна на нашей коже.

Мой живот сжимается, оргазм зарождается в моем желудке.

«Да», – стону я.

«Знаешь, что я вижу? Я вижу, как крепко твоя киска сжимает нож», – рычит он, лицо напряжено от потребности. "Как будто она просто умоляет, чтобы ее

наполниться".

«А ты бы хотела, чтобы вместо него был твой член?» Я задыхаюсь, наслаждаясь тем, как его глаза вспыхивают. Мне абсолютно нравится, что он может только мечтать о том, чтобы трахнуть меня, вынужденный вместо этого смотреть, как рукоятка ножа делает это вместо него. Прилив энергии проходит через меня, и я не могу сдержать улыбку.

Его глаза поднимаются к моим, что-то опасное плещется в его радужке. Мой

живот сжимается, оргазм накатывает с новой силой. Но я не боюсь его. Я жалею его.

«Тебе больно знать, что ты не можешь прикоснуться ко мне?» спрашиваю я, еще один стон вырвавшийся на свободу, когда я ударила в ту точку внутри меня. «Режет ли это глубже, чем этот нож?»

«Да», – признается он, его тон низкий и мрачный.

«Ты не можешь получить его», – дразню я. Он пристально смотрит на меня, понимая, что я делаю, и ему это не нравится. И все же он никогда не ослушается меня, зная, что доверие. которое я ему оказала, будет разрушено.

Уважение причиняет боль, когда у тебя связаны руки.

Я ввожу нож все глубже и быстрее, достигая пика, и решаю, что если дать ему попробовать на вкус, то это усилит агонию.

Все, что мне нужно, это небольшой толчок, но на этот раз не я буду умолять его.

умолять его позволить мне кончить.

Он будет умолять меня.

«Ты хочешь полизать меня, Зейд?» спрашиваю я, глаза угрожают пересечься. «Я так готова кончить».

Он опускает взгляд на наши руки, обнажая зубы от сдержанности.

«Да», – задыхается он.

"Скажи «пожалуйста».

Его опасный взгляд и дикий изгиб губ обещают возмездие, но он не колеблется. «Пожалуйста, мышонок».

«Один лизни», – разрешаю я. «Засчитай его».

Одарив меня последним оценивающим взглядом, он наклоняется вперед, и я дрожу, ощущаю его горячее дыхание над моей сердцевиной.

А потом его язык скользит по моему клитору, медленно и твердо. Он стонет

вокруг меня, и я больше не могу держаться. Я рассыпаюсь вокруг него, кричу, когда мой мир распадается на части. Моя свободная рука летит в его волосы, хватаясь за что-нибудь, чтобы удержаться, когда мои колени подгибаются.

Он быстро встает, ловит меня и прижимает к себе, наши руки плотно прижаты к моей киске, пока я катаюсь на волнах.

Я прижимаюсь лбом к его груди, зажмуривая глаза, пока остатки оргазма медленно исчезают.

Обе руки обхватывают мое лицо, а затем скользят в мои локоны, оттягивая мою голову назад и прижимают его рот к моей щеке.

«Отдай мне их», – резко требует он.

С последними толчками, все еще атакующими мои нервы, я позволяю ему войти, поворачивая свой рот к его рту. Его губы немедленно захватывают мои, и это соперничает с удовольствием излучаемое моими бедрами.

Он целует меня глубоко и извлекает небольшой хриплый стон, прежде чем отстраниться только для того, чтобы провести губами по моему уху. Я замираю от удивления, когда он потянулся в карман, достал розу и положил ее мне за ухо.

"Однажды ты снова почувствуешь себя в безопасности со мной", – шепчет он, его голос опасно мягкий. "И когда этот день наступит, тебе лучше молиться, чтобы я был щедрым".

***

Как только я вхожу в клуб Supple, возникает ощущение, что некая зловещая сущность протягивает руку и обхватывает меня.

Черная шипованная полумаска надвигается на мои глаза, скрывая верхнюю половину моего лица. Хотя они не обязательны в этом клубе, чаще посетители носят их предпочитая сохранить анонимность своей личности. Что означает сохранить свою репутацию в целости и сохранности.

Тяжелые басы вибрируют на черно-золотом мраморе, который тянется по всему полу с двумя барами по обеим сторонам и сценой с сидячими местами прямо впереди вокруг нее.

Вместо типичной клубной музыки звучит медленная и тяжелая музыка, а на сцене стоит женщина, исполняющая чувственный танец под тяжелый ритм. На ней черный бюстгальтер и трусики, поверх которых надето платье-сетка, инкрустированное бриллиантами.

Красная маска закрывает ее лицо, темные волосы волнами рассыпаются вокруг нее.

На несколько мгновений я очарована. Ее изящные изгибы перекатываются и двигаются с идеальной точностью, привлекая зрителей, как мотыльков на ревущее пламя.

Она не снимает одежду, но ей даже не нужно раздеваться, чтобы исполнить самый сексуальный танец, который я когда-либо видела.

«Сосредоточься, детка», – шепчет Зейд по Bluetooth мне на ухо. Его голос глубокий и с гравием, от которого по моему позвоночнику пробегает дрожь. Скорее всего от того, что я наблюдаю за ней. Он взломал камеры в каждом углу комнаты, и даже через зернистые кадры, он, должно быть, видел, как я была очарована.

Я чувствую, как мои щеки заливает румянец, распространяющийся вниз к животу. Это место уже впивается в меня своими когтями, а я едва успела пройти через входную дверь.

«Она хорошо танцует», – защищаюсь я, отказываясь смущаться из-за того, что я оценила красоту другой женщины.

«Не заметил», – отвечает он.

Странно, но я верю ему, и что-то в этом усиливает жар, бурлящий в моем животе.

Несколько человек выстраиваются вдоль барных стульев, хотя в комнате далеко не тесно. Я замечаю свободное место в середине левой стойки бара и направляюсь к нему.

Мне нужно выпить, прежде чем я пойду вниз – туда где, по словам Зейда, происходит настоящий разврат.

Бармен – молодой человек в костюме и галстуке-бабочке с элегантном черном

жилет. Его блестящие черные волосы зачесаны назад, и только тонкие усы прикрывают его верхнюю губу. Он напоминает мне, как выглядел бы Эдгар Аллан По

в его молодые годы.

«Что я могу предложить вам, мисс?» – вежливо спрашивает он, его темные глаза прищурены.

«Мартини, пожалуйста», – отвечаю я.

Через пару минут он уже подносит мне напиток и принимает мои деньги.

с приятной улыбкой. К счастью, он не пытается вступать в светскую беседу и

сосредоточился на своем баре и других посетителях.

Я незаметно оглядываюсь по сторонам, потягивая свой мартини , который скользит по моему горлу, успокаивая мои нервы. Я не могу отделаться от ощущения, что за  мной наблюдают, хотя, полагаю, в этом и заключается цель этого места. Очевидно, вуайеризм и эксгибиционизм здесь – само собой разумеющееся. Здесь так много мест. уединиться, и большинство посетителей не беспокоятся об этом.

Это не столько неудобно, сколько нервирует. Это заставляет меня задуматься.

что чувствует женщина на сцене, когда столько глаз следят за ее каждым изгибом. Заставляет ли это ее чувствовать себя хорошо? Или она отгораживается от тяжести взглядов людей и погружается в музыку?

Допив свой напиток, я отодвигаю стакан и соскальзываю с табурета, прежде чем я не поддалася искушению заказать еще один. Как бы мне ни хотелось поддаться приятному кайфу, который приносят несколько напитков, я хочу иметь всю свою смекалку при общении с Ксавьером.

Я подготовился к встрече с ним настолько, насколько это возможно за такой короткий промежуток времени, но я не настолько заблуждаюсь, чтобы верить, что он не разорвет старые раны в считанные секунды. Но я сильнее, чем была, и я никогда больше не буду проливать за него кровь.

Как только я спущусь вниз, Зейд вскоре последует за мной. Хотя он доверяет мне справляться с собой, он все еще отказывается оставить меня одну.

Я не могу отрицать, что его присутствие придает мне сил, и когда я сталкиваюсь с одним из моих обидчиков, я возьму столько, сколько смогу получить.

Медленно выдохнув, я нахожу занавеску, ведущую вниз по лестнице, где

мужчины и женщины приходят и уходят. Пригнув голову, я следую за парой, их руки блуждают друг по другу с каждым шагом.

Запах секса пронизывает воздух, когда я выхожу из другого занавешенного подъезда.

Здесь, внизу, значительное количество тел занимает пространство – по крайней мере, половина из них находится в состоянии раздевания. Несколько женщин обнажают свои груди, чтобы другие трогали  и целовали. У нескольких мужчин руки засунуты в платья или глубоко внутри других брюк другого мужчины.

Здесь нет ничего запретного, и мне приходится напоминать себе, что все происходит по обоюдному согласию. Это не так, как когда меня и других девочек наказывали вместе, в комнате полно голых тел, но несколько из нас не хотят.

На мгновение я останавливаюсь, чтобы принять все это. Познакомиться с сексом, который  ползает по грани врожденной порочности, но приносит только удовольствие и желания. Для всех участников.

По правде говоря, я завидую. Я скучаю по свободе секса, и по своему комфорту в нем. Даже когда опасный, внушительный мужчина принуждал меня к этому, мое тело все равно требовало этого, даже если моя голова кричала об обратном. Теперь, мысль об этом похожа на прием сильного наркотика и слишком сильный кайф. Это нервное чувство, потому что контроль недостижим, и это становится постоянной битвой за то, чтобы

уговаривать себя не паниковать.

Заставив свои плечи расслабиться, я оглядываю комнату, ищакого-нибудь похожего на Ксавье. Большинство из них носят полумаски, оставляя свои

рот открыт для... целей.

Сердце колотится, я пробираюсь через тела, ищу его и ничего не нахожу.

Только через пятнадцать минут Зейд сообщает: «Нашел его. Он по коридору в смотровых комнатах».

Я замечаю коридор слева от себя, сглатываю, когда вижу, каким темным и

непривлекательным он выглядит. Затаив дыхание, я прохожу мимо корчащихся тел, уворачиваясь от нескольких блуждающих рук.

Мое сердце колотится в груди, когда я вхожу в коридор. Неоновые красные лампы по обе стороны потолка, освещая пространство цветом, который

символизирующим разврат. Это напоминает мне дом с привидениями, но

но вместо криков ужаса, это крики удовольствия.

«Ты можешь это сделать, Адди», – подбадривает Зейд, голос мягкий. Он, должно быть, слышит мое тяжелое дыхание. Пот покрывает мой лоб и затылок.

шеи, когда я вхожу в комнату, которую, казалось бы, можно увидеть только в кино.

Вокруг меня три массивных стеклянных окна в каждой стене.

За каждым окном – комната, пара в различных стадиях секса. Прямо

впереди, женщина стоит на четвереньках, а мужчина стоит позади нее и хлещет ее по заднице тростью.

Пара слева от меня занимается оральным сексом. Мужчина стоит с женщиной

в его руках, перевернутой вверх ногами. Я качаю головой, немного любопытно, насколько сложно это будет сделать.

Справа от меня женщина прикована к кровати и извивается, когда мужчина в

кожаном костюме хлещет ее.

В комнатах, должно быть, есть колонки, потому что их стоны звучат так же громко как если бы я стоял рядом с ними.

Несколько вуайеристов стоят в комнатах и за их пределами, наблюдая за парами. при этом незаметно касаясь себя или того, кто рядом с ними.

Я с опаской отодвигаюсь, чувствуя себя не в своей тарелке.

«Приближается, детка», – предупреждает Зейд, но я его почти не слышу. Я так загипнотизирована происходящим передо мной, что я не замечаю, как человек

приближающегося человека, пока его голос не зазвучал у меня над ухом.

«Какой из них интригует вас больше всего?»

Я вздрагиваю, не в силах сдержать вздох. Мое сердце колотится в груди, а мой

желудок вздрагивает от испуга.

Я бы узнала его голос где угодно. Я так часто слышу его в своих кошмарах.

боюсь, я никогда его не забуду.

Ксавье стоит рядом со мной, засунув руки в карманы.

Половина его лица закрыта черной маской с серебряным бриллиантом, нарисованным над одним глазом.

«Ужасно жаль, что напугал тебя», – бормочет он, но ухмылка на его лице говорит о том. что ему совсем не жаль.

Он еще не узнал меня. На мне темно-коричневый парик, чтобы помочь

скрыть мою личность, но я представляю, что он поймет, кто я, как только

как только услышит, что я говорю. Мой хрипловатый голос всегда был легко узнаваем.

Присутствие Ксавье удушающее, и мне требуется еще несколько секунд, чтобы

отвести взгляд, борясь за то, чтобы унять сердце.

Нервно сглатывая, я смотрю прямо на пару, где мужчина теперь трахает женщину сзади, ярко-красные рубцы по всей ее заднице и бедрах. Ее руки скованы наручниками за спиной, а мужчина использует ее сцепленные

руки как якорь. Ее крики высокочастотные и резкие от удовольствия,

и я снова чувствую укол зависти.

«Слишком стеснительная?» – спрашивает он. Раскатав свои покрасневшие губы, я киваю, надеясь, что это удовлетворит его.

Не стесняйся, бриллиант, дай мне посмотреть, как хорошо ты сосешь член.

Я зажмуриваю глаза, отворачивая лицо, чтобы он не видел, как мне трудно

мне приходится бороться, чтобы взять себя в руки.

«Я прямо за тобой, детка», – шепчет Зейд. Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, но я все равно чувствую его. Он – сила, гораздо более мощная, чем человек, стоящий рядом со мной.

Мгновенно я расслабляюсь. Зейд может быть Аидом, но темный бог никогда не склонялся ни перед кем, кроме своей женщины. Это дает мне небольшую дозу силы, достаточную, чтобы вновь обрести уверенность.

Ксавье больше не может причинить мне боль. Он не может прикоснуться ко мне, порезать меня или использовать меня. Он жалкая душонка, выдающая себя за могущественное существо. Скоро я напомню ему, что он

всего лишь человек, а я – жнец, выкованный его собственными руками.

«Я могу помочь тебе расслабиться, если хочешь», – предлагает Ксавье, сидя рядом со мной, его голос становится глубже. «Слева от тебя есть отдельные комнаты».

«Хорошо», – тихо соглашаюсь я.

Он берет меня за руку, и от прикосновения его кожи по всему моему телу пробегает холодный озноб.

Я забыла, каким мертвым он кажется. Он тянет меня к двойным дверям в углу комнаты. Незаметно я оглядываюсь на Зейда и вижу, что он в

маске на все лицо. Вся черная, с геометрическими точками, драматическим хмурым взглядом и прорезью для глаз. Его глаза цвета инь-янь скрыты, только бездонные ямы где они должны быть.

Признаться, он выглядит устрашающе. И я бы солгала, если бы сказала, что это не зажгло что-то в глубине моего живота, опускающееся между бедер.

Отвернувшись, я смотрю, как Ксавье ведет нас в коридор, полный черных

дверей. Здесь смертельная тишина.

«Звукоизолированные комнаты», – снабжает Ксавье, оглядываясь на меня с лукавой ухмылкой на своем лице.

Я прикусываю губу, нервы не выдерживают, когда он проводит нас в отдельную комнату.

Белые стены окрашены в голубой цвет от светодиодных ламп, окружающих потолок.

Посередине стоит односпальная черная кровать с наручниками у изголовья и

изножье. Рядом с ней стоит комод, вероятно, заполненный различными игрушками.

«Должен ли я беспокоиться, что эти комнаты звуконепроницаемы, Ксавье?» спрашиваю я, больше небеспокоясь о том, что он узнает мой голос.

Он медленно поворачивает ко мне голову, его голубые глаза расширяются от удивления. Даже под маской, он не может скрыть свою реакцию.

«Я вижу, мой бриллиант вернулся ко мне», – говорит он, его губы кривятся в улыбке. Его глаза опускаются на мое тело, не торопясь, он медленно рассматривает меня, останавливаясь на татуировке розы на моем предплечье.

«Боже мой, ты выглядишь фантастически. Должно быть, поэтому я не сразу узнал тебя». Его глаза поднимаются к моим волосам. «А у тебя волосы темнее. Не могу сказать, что я поклонник этого».

«Правда, мне больно», – сухо отвечаю я.

В его глазах вспыхивает гнев. Эта реакция делает улыбку невозможной сдержать.

Он кивает головой, похоже, про себя.

«Я подозреваю, что ты вернулась, чтобы убить меня».

Я качаю головой. «Вы думаете, я могу?» спрашиваю я, хотя меня ни капельки не заинтересована в его одобрении.

Он смеется, откидывая голову назад и обнажая горло. Один удар в яремную вену. Это все, что мне нужно. Но я не хочу убивать Ксавье.

Не сегодня, не хочу.

Его смех стихает, и если бы я дышала громче, я бы не услышала тонкий щелчок позади меня.

Я поворачиваюсь, мое сердце падает, когда я дергаю за ручку и обнаруживаю, что он запер дверь. Это значит, что она автоматическая.

«Я хороший друг здешнего владельца», – мрачно объясняет Ксавье. "Если мы

хотим провести с девочками немного больше времени, чем они готовы дать, у нас есть... средства, чтобы заставить их остаться подольше".

Я снова смотрю на Ксавье, отмечая, что его рука в кармане. Должно быть, у него там какая-то кнопка для включения замков.

Мой пульс бьется, но я высоко поднимаю подбородок, излучая уверенность. которую мне трудно почувствовать.

Это... не то, о чем знал Зейд или я. Одно из главных правил в этом клубе – никаких замков, чтобы обеспечить безопасность и комфорт для женщин.

Похоже, хозяин – мерзкий ублюдок и знает, как это скрыть. Заставляет меня задаться вопросом, сколько женщин попали в ловушку в этих комнатах, и как они хранили молчание. Репутация Supple безупречна, что означает, что их тактика запугивания эффективна.

«Ты запер двери», – говорю я вслух, чтобы Зейд меня услышал.

«Что ты только что сказал, детка?» Его голос раздается секундой позже, и

Я просто знаю, что он мчится к моей двери.

Чтобы защитить частную жизнь тех, кто пользуется отдельными комнатами, они не разрешают устанавливать здесь камеры. И что удивительно, здесь нет даже теневой камеры, как мог бы предположить Зейд. Что означает, что теперь, когда я заперта здесь, он не сможет увидеть ни черта из того, что происходит.

Адреналин накачивает мою систему, и ужас накапливается в моем нутре.

Я могу быть сильнее, чем была, но это не значит, что посттравматический стресс не держит меня за горло. Травма – это не то, что можно просто забыть. Я улучшаюсь, но это работа в процессе, и у меня больное чувство, что Ксавьер отшвырнет меня обратно в ту темноту, из которой я выползла только через несколько недель.

Он – бугимен в моих кошмарах. Лицо, которое я не могу выкинуть из своей из головы. То, через что он заставил меня пройти, было намного хуже, чем все то,что Рокко и его друзья сделали со мной. То, что он сделал со мной, было чертовски личным.

Я была не просто очередным телом, которое передают от мужчины к мужчине. Я была собственность, с которой он не торопился. Он затягивал мои страдания как только мог, и именно эти моменты преследуют меня больше всего.

Я умоляла о смерти, которую он никогда не даст мне, давая ему власть над жизнью,которая никогда не принадлежала ему.

Но теперь я отказываюсь трусить. Я отказываюсь давать ему власть над собой снова. Сегодня вечером я верну себе эту власть и заставлю его пожалеть о том что воткнул нож в мое гребаное горло.

Позади меня дергается дверная ручка, привлекая внимание Ксавье. Я пользуюсь возможностью и молниеносным движением впечатываю кулак прямо ему в нос.

Его голова откидывается назад, глаза выпучиваются от удивления. Прежде чем он успевает прийти в себя, я набрасываюсь на него, нанося еще один удар в живот, а затем в висок.

Он рычит, его рука вырывается и бьет меня по голове, золотое кольцо на его пальце резануло меня по щеке. Кровь льется из егоего носа, когда он набрасывается на меня, на его лице написано рычание.

Мы резко приземляемся на дверь, выбивая дыхание из моих легких. Он схватил меня за бицепс и швырнул со всей силы, на его лице была ярость.

Я лечу на землю, вскрикиваю, неловко приземляясь на плечо висок ударяется о кафельный пол. В моем зрении вспыхивают звезды, заглушая панический голос Зейда в моем ухе.

Джей будет работать над тем, чтобы отпереть двери, и ему не понадобится много времени но все, что нужно Ксавьеру, это секунда, чтобы убить меня.

Сквозь затуманенное зрение я вижу, как кулак Ксавье летит к моему лицу.

Инстинктивно я перекатился в сторону, отчего его рука со звоном упала на твердый пол.

Он вскрикивает, тряся рукой, чтобы избавиться от боли.

Стиснув зубы, я выбиваю ногу, но он успевает схватить меня за лодыжку и тащит меня к себе.

Его лицо искажено звериной яростью. Кровь льется из его сломанного носа, затекает в щели его оскаленных зубов.

Я борюсь с ним, изо всех сил бью ногой, и мне удается вырвать его руку достаточно долго, чтобы ударить его ногой в лицо.

Он поворачивается как раз вовремя, и мой каблук лишь задевает его висок.

«Сука, блядь», – рычит он, снова хватая меня за ноги и забираясь на меня сверху.

на меня. Я яростно дергаюсь, помогая ему перевернуть меня на живот и прижал мои руки к бокам своими коленями. Он рвет на мне платье, и на мгновение я теряю контроль и впадаю в панику. Крик вырывается из моего горла когда он задирает мое платье выше попы.

Как бы я ни сопротивлялась, он только крепче сжимает меня между своими

бедрами, и мои усилия бесполезны.

Звяканье его пряжки выводит меня из этого состояния.

Будь я проклят, если этот ублюдок еще хоть раз приблизит свой член ко мне. Тяжело дыша, я перестаю двигаться и ложусь лицом на прохладную плитку. Он усмехается, полагая, что я сдалась, как и в прошлый раз. Раньше я лежала и просто принимала это, зная, что борьба только ухудшит ситуацию.

«Вот так, бриллиант. Это хорошо...»

Рыча, я бьюсь об него, застигая его врасплох и заставляя его податься вперед. А затем я откидываю голову назад, ударяя его прямо в нос.

Он издает мучительный вопль, его хватка на мне ослабевает. Скручиваясь, я вбиваю кулак прямо в его трахею.

Его глаза почти выскочили из глазниц, его крики стихают, пока он борется за кислород. В этот момент дверь с грохотом распахивается.

Входит Зейд, ярость на его лице настолько сильна, что все его различимые

черты теряются в ней.

«Зейд, не убивай его», – кричу я, паника другого рода, когда он хватает Ксавье за заднюю часть пиджака и поднимает его, словно держит чертову кошку за загривок. Он обхватывает его так крепко, что порез на его руке снова открылся, и кровь начала стекать по запястью.

«Зейд!» кричу я, подбегая к ним, когда вижу, как он вытаскивает пистолет

из задней части брюк, глушитель уже прикручен. Он не слышит меня, поэтому я делаю единственное, что могу придумать, и хватаю ствол его пистолета, поворачиваю его к себе.

Он поворачивает ко мне голову, его глаза расширены от ярости и неверия.

«Не надо. Не убивай. Его.»

Тяжело дыша, он рычит и вырывает пистолет из моей хватки, запихивая его обратно в штаны. Он ударяет Ксавьера по голове, вырубая его.Несмотря на то, что он теперь мертвый груз в руках Зейда, он все еще держит его. как будто он легкий, как перышко.

Он слишком занят тем, что впивается мне в лицо, обнажая зубы. «Если ты когда-нибудь сделаешь это еще раз, маленькая мышка, я перегну тебя через колено и использую этот ствол в твоей тугой маленькой попке. Ты меня поняла?»

Я гримасничаю и киваю головой, понимая, как близко он подошел к тому, чтобы застрелить меня. Даже если бы это была моя вина, он никогда бы себе этого не простил.

"Бей меня, бей меня, бей меня по чертовым яйцам. Но не направляй мой

пистолет на себя".

Я снова киваю головой, реальность начинает догонять меня теперь, когда я больше не подвергаюсь нападению. Голос Зейда становится далеким шепотом, и я борюсь с туннельным зрением, медленно сужая обзор.

Моя система рушится, и я изо всех сил пытаюсь сохранить рассудок.

Ксавье пытался изнасиловать меня. Он был близок к успеху.

Раздвинь ножки, бриллиант. Ты такая розовая. Не могу дождаться, когда она станет красной от крови.

Джей, должно быть, что-то говорит Зейду, потому что тот быстро роняет Ксавье, его голова ударяется о кафель с мясистым шлепком, и снова натягивает маску на лицо.

Через мгновение в комнату врывается охрана, отвлекая его прежде чем он успел увидеть, насколько я в панике. Двое мужчин в костюмах-тройках направляют свои пистолеты прямо на нас.

«Бросьте оружие!» – кричит один из них. Зейд поднимает руки, и мои тоже поднимаются инстинктивно.

«Не надо кричать, джентльмены. Я просто спасал свою девушку от нападения этого человека прямо здесь».

Двое охранников смотрят на бессознательного Ксавье, но они не собираются опускать оружие.

«Это Ксавье Делано?» – спрашивает один из них, пытаясь разглядеть его получше. его.

«Нет», – лжет Зейд. Лицо Ксавье все еще закрыто, но если он приходил сюда достаточно часто, его можно узнать по волосам или росту. Иногда что-то простое, как их руки, может быть легко идентифицировано, если вы знаешь их достаточно хорошо.

Я знаю, что могу узнать эти руки за милю...

Охранники пробираются вглубь комнаты, пытаясь получше разглядеть

Ксавье. Мое сердце колотится так сильно, что болит грудь, а зрение чернеет.

Я закручиваюсь, и осознание того, что меня могут застрелить, не помогает мне не может меня успокоить.

«П-пожалуйста», – шепчу я. «Он пытался причинить мне боль».

Охранники смотрят друг на друга и медленно опускают оружие, выглядя слегка обеспокоенными моими неразборчивыми словами. В конце концов, это не имеет значения. Ксавьер слишком важен, и они не собираются просто так нас отпустить.

«Адди», – шепчет Зейд, и сначала я не понимаю, что он хочет сказать. но потом он поднимает подбородок, как бы говоря мне продолжать в том же духе.

Отвлечь их. Это то, чего он хочет.

Хотя, судя по напряжению его мышц и тому, как он делает шаг в мою сторону.

он готов сказать «да пошли они» и броситься ко мне. Он видит, что я и он мечется между тем, чтобы успокоить меня и вытащить нас живыми.

Я наклоняю подбородок в знак признательности. Это несложно, когда я на грани того, чтобы потерять его в любом случае. Слезы на моих глазах проливаются, а губы дрожат. Я выпускаю крик, хватаю свои волосы в руки и тяну.

«Он пытался изнасиловать меня», – всхлипываю я.

«Эй, эй, эй, все в порядке. Мы разберемся с этим».

Я издаю крик и мотаю головой, и охранники настолько ошеломлены мой взрыв, что они совсем опустили оружие. Их широко раскрытые глаза поворачиваются друг к друг к другу и ведут безмолвный разговор, один спрашивает, что, блядь, нам делать, а другой отвечает: я ни хрена не знаю, она сломалась.

«Эй, просто расслабься, ладно?» – говорит первый охранник, и его слова – наименее успокаивающие слова, которые я когда-либо, блядь, слышала. Затем он поворачивается к своему напарнику. «Вызови подкрепление».

Но пуля пролетает сквозь череп второго охранника прежде, чем первый не успел закончить свое требование.

В считанные секунды Зейд выхватывает пистолет и стреляет в него; глушитель

навинченный на конец, не даёт ему замолчать.

Глаза первого охранника расширяются, он пытается прицелиться, но пуля пронзает его лоб. Его голова запрокидывается назад, и он падает на землю вместе со своим напарником.

Зейд не теряет времени. Он подхватывает Ксавье и перекидывает его через плечо, хватает меня за руку и тянет за собой.

"Пойдем, малышка. И когда мы сядем в наш самолет, я, блядь, буду держать

тебя".

Я не помню, отвечаю ли я, пока Зейд тащит меня в конец коридора.

Он бормочет себе под нос, скорее всего, приказывая Джею что-то сделать, но крик в моей голове заглушает его слова.

Мое тело движется на чистом автопилоте. Я не помню, как он вытащил нас оттуда. Я не помню трехчасовой полет домой. Я не помню ничего, кроме веса Ксавье на мне, звона его пряжки звенящего в моей голове