Текст книги "Охота на Аделайн (ЛП)"
Автор книги: Х.Д. Карлтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)
«Потому что ты пытаешься делать это на глазах у всех, Сибби».
Она с шумом вжимается спиной в диван, с сожалением запихивая горсть попкорна в рот. «Не моя вина, что вы, ребята, скучные».
Я закатываю глаза. Мы с Зейдом много чем занимаемся, но скука – не одна из них.
Глава 37
Бриллиант
К тому моменту, когда Зейд входит в дверь моей спальни, я превращаюсь в клубок нервов. Из-за шагов, раздающихся взад и вперед по коридору, и предвкушением встречи с Зейдом, я не могла уснуть.
Сейчас уже далеко за полночь, а я лежала в постели в одной лишь черной ночной рубашке, готовясь к его приходу.
Перевернувшись, я смотрю, как он осторожно закрывает дверь и начинает шаркать в сторону ванной комнаты, в воздухе витает запах серы, крови и дыма. Мой балконные двери распахнуты настежь, впуская прохладный ветерок и паутинки лунного света.
Я сажусь и поворачиваю бра, висящее над моей кроватью, чувствуя себя одной из тех женщин, которые сидят в темной комнате и щелкают единственной лампой, когда их муж-изменщик прокрадывается в дверь.
Хотя мысль о том, что Зейд изменил, смехотворна. Это всегда будет единственное, о чем мне никогда не придется беспокоиться.
Он делает паузу, наклоняя подбородок ко мне через плечо.
«Это здесь мы ведем себя как супружеская пара, и я спрашиваю, где ты был и почему ты так поздно дома?» Я слегка поддразниваю.
Лампы излучают мягкое желтое свечение, создавая угрюмый эффект, когда он
протягивает руку через плечо и стягивает толстовку через голову затем , стягивает белую футболку.
Я прикусываю губу, пожирая глазами его мускулистую, покрытую татуировками спину и массивные руки.
«Конечно, детка», – тихо говорит он. «Но мы оба знаем, что мой член принадлежит только тебе».
«Хорошо, тогда ты знаешь, что я могу удалить его из твоего тела, если захочу. Поскольку он мой и все такое».
Он поворачивается с ухмылкой, ничуть не обеспокоенный.
Я скрещиваю руки. Это просто оскорбительно.
«Меня задержали, потому что парень, за которым я охотился, был в центре аэропорта. пытаясь попасть на рейс».
«И как ты его вытащил, чтобы никто не заметил?»
«Устроил засаду, пока он мочился. Затем пришлось опустошить чемодан, чтобы запихнуть в него его тело».
Я моргнула. Это звучит... интересно.
Раньше я бы назвала его тревожным. Больным. Психотическим. То есть, он все еще такой . Но это больше не отталкивает меня так, как раньше. Или, может быть, этого не было, и я лгала себе.
Я часто так делаю.
«Кто это был?» спрашиваю я.
«Какой-то мужчина, которого Джиллиан попросила меня убить. Он был ее отчимом и издевался над ней в детстве», – объясняет он, снимая ботинки и ставя их аккуратно в углу комнаты.
Я не удивилась, обнаружив, что Зейд живет скрупулезно. Он не из тех, кто оставляет грязное белье валяться посреди комнаты на всю неделю или покрытую коркой посуду в раковине.
«Хорошо», – пробормотала я, радуясь, что он может сделать это для нее.
"Он единственный кого ты убил сегодня вечером?"
«Да», – просто отвечает он, изогнув бровь.
Я киваю и облизываю пересохшие губы, нервничая из-за того, что затронула эту тему. «Значит, Рио все еще ускользает от тебя?»
Зейд смотрит на меня. «Я знаю, где он, Адди», – отвечает он, подходя ко мне на нем были только черные джинсы и ремень.
Мое сердце падает, но я стараюсь сохранить лицо чистым.
«Ты не хочешь его смерти», – прямо заявляет он, присаживаясь на край стула рядом с кроватью. Я уверена, что нам придется это убрать – он абсолютно весь в крови.
«Зачем тебе это...»
«Не лги мне», – сурово говорит он, глядя прямо перед собой. Его белый глаз метнулся в мою сторону, а затем вернулся к черной стене.
«Я вижу твое лицо каждый раз, когда заходит речь о его предстоящей смерти, но ты всегда держишь свой красивый рот на замке. Я уже давно знаю его местонахождение, но я решил, что не буду убивать его, пока ты не откроешь рот и не скажешь мне. чего ты на самом деле хочешь».
Я нервничаю. Почти как будто он поймал меня на измене, и я должна признаться.
Ничего подобного, но я все равно чувствую, что вела себя плохо.
«Я не знаю, что чувствую», – признаюсь я, прижимаясь спиной к прохладному камню.
«Он причинил мне боль. Часто. Но не так, как ты думаешь».
«Он не насиловал тебя», – снабжает Зейд.
«Нет... не насиловал. Но он видел, как это происходило с другими мужчинами и не остановил это. Но тогда... он не мог этого сделать».
«Конечно, мог», – возражает Зейд. «Ты думаешь, я бы стоял и смотрел?»
«Даже если...»
«Нет. Ответ – нет, независимо от сценария. Если бы я был без оружия и на меня наставили бы пять стволов, я бы все равно не стал стоять и смотреть, как ты или другие девушки – проходят через то, что ты сделала. И я понимаю, что его сестра была использована в качестве залога, но он мог бы попросить меня о помощи».
Я хмурюсь. Я действительно не думала об этом. Рио очень хорошо знал, с кем он и против кого он выступает с самого начала. Так почему же он не предал тех, кто держали его сестру в заложниках, и не попросил Z помочь ему?
«Ты прав», – мягко согласилась я. "Независимо от его выбора, все равно трудно
забыть, как сильно он мне помог. Когда Сидни пытался подставить меня,
бывало, что он брал вину на себя, а Рокко выбивал из него дерьмо за это. Возможно, он не всегда мог вмешаться, но он делал то что мог в ситуации, в которой он чувствовал себя в ловушке".
Зейд молчит, поэтому я продолжаю. «Франческа заставила его позаботиться о моих травмах, полученных в автокатастрофе, так как это была его вина. Но потом я начала получать травмы от мужчин, а затем, в конце концов, от Ксавье, и он позаботился о них тоже. Я... не знаю, как это объяснить. Но он вроде как стал моим другом. В начале он был немного жесток с доктором Гаррисоном, но он никогда... смотрел на меня как... Он был единственным мужчиной в том доме, который не сексуализировал меня. и, наверное, в конце концов, он был моим безопасным местом. Он причинил мне боль, Зейд, но он также защищал меня».
Мышцы его челюсти напрягаются, но я не могу понять, что у него на уме. Это занимает несколько мгновений, но в конце концов он поворачивает голову ко мне с пустым выражением лица.
«Ты хочешь, чтобы я сохранил ему жизнь?» – спрашивает он монотонным голосом.
Я открываю рот, но слова не выходят.
«Я не знаю», – честно отвечаю я. «Я действительно не знаю».
"О чем мы говорили раньше? Реши, с чем ты можешь жить, а с чем нет
с этим. Сможешь ли ты жить со знанием того, что я убила Рио, или нет?".
Я нахмурилась, глядя на свои руки, пока размышляла над этим. Я ковырялась в заусенице, даже не осознавая этого, точка крови на боку моего большого пальца.
«Ты бы сделал это?» спрашиваю я, глядя на него. «Если бы я попросила, ты бы пощадил бы его жизнь?»
«Да», – отвечает он. "Я бы убил за тебя – я уже убивал за тебя – но я бы также положил оружие и никогда больше не брал его в руки, если бы ты попросила меня об этом.
То, на что я готов пойти ради тебя, ужасает, маленькая мышка. Так легко ты можешь уничтожить меня, а я лягу и приму это. Мне все равно, буду я жить или умру лишь бы это было для тебя".
«Не говори так», – шепчу я.
«Я не лгу, Аделин, и не собираюсь начинать сейчас. Итак, скажи мне. Ты хочешь, чтобы я пощадил его жизнь?»
«Да», – отвечаю я после нескольких ударов. «Я хочу, чтобы Рио жил со своим собственным выбором. Жалеет ли он о принятых решениях или нет, я хочу, чтобы он жил с этим. И я не хочу, чтобы кто-то из нас был ответственен за то, что лишил брата Катерины».
Зейд опускает голову, но кивает. И любовь, которая едва не сорвалась с моего языка, когда я увидела его по телевизору, снова вернулась, хотя на самом деле она никогда не уходила.
Я сползаю с кровати и встаю на колени между его раздвинутых бедер, хватаю его лицо ладонями и целую. лицо в свои ладони и нежно целую его губы.
«Спасибо», – говорю я. «Не только за это, но и за то, что было раньше. За то, что взял на себя вину за смерть Ксавье».
«Разве я не говорил, что сделаю для тебя все?» – спрашивает он, поворачивая голову, чтобы поцеловать мою ладонь, прежде чем выскользнуть из моих пальцев и встать.
«Мне нужно принять душ. Спи, детка».
Я открываю рот, но он закрывает за собой дверь ванной, прежде чем я успела переварить его уход, оставив меня стоять на коленях на полу и чувствовать себя немного опустошенной.
Мое сердце замирает, чувство вины гложет меня изнутри за то, что я попросила его пощадить Рио. Я думаю, не отменить ли мне свое решение. Хотя, если быть честной с собой, думаю, я бы оплакивала его смерть. И я никогда не смогу посмотреть в глаза Катерине, несмотря на то, через что мне пришлось пройти из-за ее брата.
Я сижу в постели, ломая голову над тем, что делать, когда появляется Зейд, из глубин ванной комнаты за его спиной поднимается пар. Он одет только черное полотенце, свободно обмотанное вокруг талии и на грани того, чтобы соскользнуть.
При виде этого зрелища у меня перехватывает дыхание, и кровь закипает в жилах. от меня остались только испарения.
Никогда не будет другого, похожего на него – никогда не будет другого. И какая-то часть меня с ужасом ждет того дня, когда Зейд умрет. Хотя мне будет что сказать, если он умрет до того, как ему исполнится девяносто.
Засранец прыгал через препятствия, чтобы заполучить меня, теперь он должен страдать всю долгую жизнь со мной.
Никогда не пойму, как люди боятся смерти, когда время гораздо страшнее. Оно в конечном итоге приводит нас к смерти, потому что это единственное, что действительно делает нас смертными. Мы заперты в иллюзии, из которой нет выхода.
Черт, я очень хочу выбраться.
Когда он замечает меня, он делает небольшую паузу, прежде чем вздохнуть. «Ты все еще не спишь».
«И ты прячешься от меня», – отвечаю я.
Он беззлобно усмехается. «Я преследователь, детка. Я всегда прятался оттебя».
«Прекрати», – огрызаюсь я.
"Чего ты хочешь, Аделин?" – резко спросил он, его разочарование нарастало.
«Черт возьми, Зейд, я хочу тебя. Мне жаль, что Рио остается жить, ясно? Господи, это одна из немногих вещей, над которыми ты позволил мне иметь власть, а ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой...» Мой голос прервался, когда он ворвался ко мне, страх забивает мне горло.
Через несколько секунд он стоит передо мной, схватив мою челюсть своей рукой и тянет меня вверх, пока мои колени едва не касаются кровати. Я визжу, цепляясь когтями за его руку, но он не ослабевает.
«Тебе нравится притворяться, что ты чертовски беспомощна, как маленькая мышка. попавшая в ловушку. Если ты хочешь быть такой, я могу показать тебе, что на самом деле значит быть беспомощным. Я могу показать тебе, что значит быть мной».
Мои глаза расширяются от недоумения, а ногти впиваются еще глубже. «Ты?!» повторяю я, пораженная его намеком.
«Да, я!» – кричит он. "Я ни черта не контролирую, когда дело касается тебя. Я
потерял его, когда увидел тебя в книжном магазине, и так и не смог вернуть. Думаешь, я преследовал тебя – это был контроль? Пить из твоего тела, несмотря на твои крики? Неужели думаешь, у меня есть это прямо сейчас?" – рычит он, тряся моей головой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Его глаза пылают, расширенные от ярости и чего-то настолько сильного, что это сжигает меня заживо .
«Ты сама сказала, что я могу использовать твое тело для собственного удовольствия, но чего никогда не смогу у тебя отнять? Чего я хотел больше всего от тебя, Аделайн?»
«Мою любовь», – плачу я, слезы наворачиваются и проливаются.
«Именно так. Твоя любовь. Единственное, что мне когда-либо было нужно от тебя. Ты обладаешь силой, ты просто никогда не знала, что, блядь, делать с ней.»
Проходит несколько мгновений, но постепенно меня осеняет. Его слова наконец-то пробиваются сквозь толстый череп, которым меня проклял Бог.
Зейд поддался каждому из своих самых темных инстинктов, потому что он никогда не контролировал себя, чтобы остановиться. Он брал, и брал, и брал, потому что это было единственное, что он мог взять. Но это никогда не делало его сильным – это делало его беспомощным.
До сих пор я не могла понять, почему он всегда делал то чего хотел. Преследовал меня, трогал меня, трахал меня, когда хотел. Никаких не важно, сколько протестов срывалось с моих губ, или сколько раз я боролась с ним.
Он преследовал меня, когда я убегала, отталкивал меня, когда я отталкивала его, но при этом поклонился бы мне в ноги, если бы я попросила его об этом.
И я наконец-то понял, почему. Нельзя обладать властью, если не контролировать ее.
"Рад видеть, что ты наконец-то заняла трон", – пробормотал он, разочарование излучаемое его несовместимыми глазами.
Я качаю головой, убирая ногти с его руки и осторожно отталкивая его пальцы от своей челюсти. Он отпускает меня, переполненный энергией.
«Я не займу трон, Зейд. Трон – это ты. Ты всегда был моей опорой, и мне жаль, что потребовалось так много времени, чтобы увидеть это».
Его взгляд отчаянно ищет мой, охотясь за любым намеком на ложь. Это было бы все равно, что найти действующую бомбу. Как только он обнаружит ее, она разорвет его на куски.
Медленно, я встаю с кровати, отступая от него, пока не встаю на обе ноги. Он не дает мне много места, но мне это и не нужно.
Мое сердце колотится, и я опускаю глаза, наблюдая, как моя рука поднимается, чтобы встретиться с его нагретой плоти. Он почти обжигает на ощупь, и я никогда еще не хотела быть поглотить его огнем.
Подушечки моих пальцев проводят по его рельефным мышцам, красивым татуировкам и белым шрамам, пересекающим несколько частей его торса. Мои колени ослабли, пока я сосредоточилась на драконе, бегущем по его груди.
Боже, если это существо не олицетворяет мужчину, стоящего передо мной, то я не знаю, что. Огнедышащий дракон, способный послать меня нахрен и взмыть в воздух.
Проведя ладонью по его животу, я отталкиваю его, почти очарованная тем, как он сдается без сопротивлени.
«Сними это», – приказываю я, глядя на его полотенце, мой голос дрожит от желания.Он смотрит на меня, его молчание громкое и хаотичное, пока он слушает мой приказ.
Я пытаюсь сглотнуть, пока он медленно и методично распутывает полотенцдразня меня, не сводя с меня своих глаз цвета инь-янь.
Такое ощущение, что в моем желудке вращается целая галактика. Это черная дыра, поглощающая все чувства и разум. Солнце, посылающее солнечные вспышки по всему моему телу, нагревая меня изнутри и опускаясь все ниже к вершины бедер, и сверхновая звезда, находящаяся на грани взрыва. Он отпускает узел, полотенце падает на пол .
Трахните меня.
Его член твердый, кончик покраснел, вены выделяются, и это почти что я чуть не упала на колени с молитвой на языке. Он чертовски великолепен,и мое сердце разрывается от напоминания, что этот мужчина – нет, этот Бог – мой.Он выпрямляется, и я пытаюсь уговорить себя пить его медленно.Маленькими глотками, Адди. Смакуй его.
Но я не могу удержать свои жадные глаза от пожирания просторов его
телосложения, задерживаясь конкретно ниже его талии.
Я не забыла, какой ужасающий член у Зейда. И все же каждый раз как удар в грудь, когда вижу его во плоти, зная, что он должен поместиться во мне.
Мой рот наполняется слюной, когда я вспоминаю, как он растягивает меня и
как ему пришлось бы работать внутри меня. Черт, это так же, как зависимость от боли при нанесении татуировки. При каждом укусе иглы ты хочешь убежать, но ты остаешься, потому что результат – это чистое, блядь, блаженство.
Одарив меня напряженным взглядом, он подходит к комоду и достает что-то из
из ящика. Господи, его задняя часть почти такая же аппетитная, как и передняя.
Мои легкие закрываются, и я больше не дышу.
Звук металла – вот что наконец отвлекает мое внимание от его тела.
Он приближается ко мне, держа в руках черные наручники, и от этого вида мое сердце скачет, как камень по поверхности озера.
Я делаю большой шаг назад. Большинство мужчин остановились бы, увидев нерешительность, но Зейд не дрогнул, подойдя ко мне.
«Что ты с ними делаешь?» спрашиваю я, тревога нарастает в моей груди.
«Не волнуйся, детка, это для меня».
Встретив его взгляд, я мгновенно успокаиваюсь. В его черно-белых глазах. Желание, любовь и злой умысел. Но он так чертовски спокоен, и именно это заставляет меня чувствовать себя спокойно.
Нахмурив брови, я смотрю, как он протягивает мне наручники и ключ, но я пока не беру их.
«Что ты планируешь?» спрашиваю я, глядя на него.
«Разве я не говорил тебе раньше, что тебе не нужен полицейский, чтобы надеть на меня наручники? Я сказал, что позволю тебе делать со мной все, что захочешь, и именно это я и делаю».
Не знаю, почему я так удивилась, услышав это. Он ясно дал понять, что я владею им , но видеть, как он физически передает ее мне, все еще неприятно.
Облизнув губы, я нерешительно беру и кладу ключ на на тумбочку. Как только я это делаю, он снова поворачивается, показывая мне массивного осьминога, вытатуированного на его спине, щупальца которого простираются до плеч и шеи.
Иногда я прослеживаю каждую линию, пока он спит, знакомясь с ощущением его кожи, когда он не требует этого от меня.
Как и в те поздние ночи, я провожу пальцами по мелким деталям на осьминога, восхищаясь талантом, который был вложен в это произведение.
Мышцы на его спине пульсируют от моего прикосновения, и я не могу не чувствовать бодрости от того, как я на него воздействую.
Наслаждаясь его реакцией, я дразню его. Слегка проводя подушечками пальцев
по его спине, рукам и кистям. По его коже пробегают мурашки, и я
сдерживаю улыбку. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы у этого человека было что-то настолько тривиальным, как мурашки. Это нормальная человеческая реакция, но когда Зейд хоть раз вел себя не как божество?
Я затягиваю наручники на его запястьях, резко вдыхая, когда он снова поворачивается и стоит передо мной. Персефона, заключающая Аида в темницу – это слишком мило. чтобы не пустить слюну.
«Ты позволишь мне делать с тобой все, что я захочу?» повторяю я, не желая верить в это. Видеть его таким... беззащитным – мой мозг не может этого понять.
Его глаза темнеют, и его ухмылка сползает. «Ты всегда была атеисткой по отношению к моим словам. Ты не способна верить в то, чего не видишь, и тебе не хватает веры. потому что ты слепа к тому, что находится прямо перед тобой. Я твой, чтобы командовать – И всегда командовать. Тебе просто нужно увидеть это, чтобы окончательно поверить».
Прочистив горло, я шепчу: «Сядь на кровать».
Без колебаний он делает шаг назад и медленно садится, держа свои ноги
раздвинутыми. Мой взгляд снова тяготеет между ними, и мое сердце трепещет, как крылья колибри, одновременно завороженное и напуганное.
Заставляя себя сосредоточиться, я хватаюсь за низ ночнушки и стягиваю ее через голову, сохраняя медленный и мучительный темп. Зейд одобрительно хмыкает в глубине в своей груди, и это придает мне смелости. Достаточно, чтобы спустить трусики вниз по бедрам и выйти из них.
Это никогда не было сексуальным способом, но то, как глаза Зейда голодно пожирают мое тело, кажется, что я только что выполнила высококвалифицированный трюк на шесте для стриптиза.
В реальности я бы сломала себе шею, пытаясь сделать это.
«Ложись на кровать и встань на колени», – говорю я ему, задирая подбородок вверх, чтобы направить его.
Он усмехается, но делает то, что я говорю, забираясь на кровать с грацией пантеры. Он садится на пятках, раздвинув колени, и больше всего на свете я хочу сфотографировать его, чтобы потом посмотреть на это, когда мы станем старыми и седыми и никто из нас больше не будет способен на секс.
Полоски лунного света и мягкий свет от бра подчеркивают твердые
плоскости его груди и пресса, подчеркивая каждую мышцу, напряженную на его кожи.
Только дьявол может так божественно управлять тенями вокруг своего тела.
Дьявол и Бог – две противоположные силы, составляющие одно противоречивое существо.
Облизывая губы от предвкушения, я заползаю на кровать, а затем на его
на колени, держа свою киску над кончиком его члена.
Его губы шепчут по моей шее, и я кладу руки ему на плечи, чтобы не только сохранить равновесие, но и держать его под контролем.
Мое ядро пульсирует, когда глубокий гул вибрирует во всех моих руках, нарастающий, когда я намеренно провожу кистью по его лицу, касаясь своих затвердевших сосков. Прямо когда он собирается прикусить, я отстраняюсь усиливая дрожь, сотрясающую его тело.
Его голова откидывается назад, пока наши глаза не сталкиваются. Я дрожу от неконтролируемой похоти его взгляда. Он смотрит на меня так, словно просто выжидает время. Выполняя до той секунды, пока я не разомкну наручники.
В мгновение ока он сорвется с места и ударит, как гадюка. Мое горло в его
и мое сердце между его зубами.
Я чувствую, как страх пульсирует в моем клиторе, увеличивая мой пульс до опасного уровня.
«Ты думаешь, что теперь ты сломлена, Аделина? Подожди, пока ты освободишь меня из этих оков», – угрожает он, в глубоком тембре его голоса слышится острое стекло. «Я буду трахать тебя до тех пор, пока каждая твоя косточка не сломается подо мной. Беспомощная маленькая мышка, чтобы я лепил и манипулировал ею».
Он намеренно пытается напугать меня, зная, как сильно мое тело поет
от ужаса, который он вселяет в меня.
Инстинктивно я хочу убежать от его ужасающих обещаний и от подкрадывающегося страха, что он именно так и поступит. Я также хочу бросить ему вызов, чтобы смог его выполнить.
Мое сердце колотится о грудную клетку, но я не отрываю от него взгляда. Прикусив губу, я тянусь между нами и хватаюсь за его длину, наслаждаясь тем, как его верхняя губа кривится в усмешке.
А затем, очень медленно, я провожу кончиком по своей щели, смачивая его, прежде чем опускаясь все ниже и ниже, до тех пор, пока не останет неясного как различить, кто из нас дрожит.
Я наклоняюсь вперед и обхватываю его шею руками, подстраивая свои мягкие изгибы его суровые линии, и медленно ввожу его в себя. Ощущения точно такие же, как раньше , жжение когда он широко растягивает меня, но ненасытное блаженство которое сопровождает его.
Мои демоны щекочут заднюю часть моего мозга, умоляя впустить их, чтобы разрушить хаос в моем рассудке. Оттащить меня от этого драгоценного момента, когда я вновь обретаю то, что было украдено у меня. Поэтому я сосредоточила все свое внимание на мужчине подо мной.
Его сбивающееся дыхание, нарастающее землетрясение, сотрясающее его тело, и вены, пульсирующие на его шее, когда он борется за то, чтобы оставаться неподвижным.
Я прижимаюсь губами к раковине его уха, пьянящее чувство власти поднимается по моему горлу и срывается с языка.
«Хочешь посмотреть, как легко я могу сломать тебя?» жеманно пробормотала я.
Он хрипит, когда я снова опускаюсь ниже, и больше половины его члена оказывается во мне. Кажется, что это слишком много и недостаточно. Этого никогда не бывает достаточно. Даже когда я заполнена до краев, я хочу еще.
Я не жду, пока он ответит, нервы съедают меня заживо, хотя это кажется правильным. Так чертовски правильно.
«Я люблю тебя, Зейд. Иногда я, блядь, не могу этого вынести», – говорю я, мой голос хриплый и неровный. «Но это единственное, что помогло мне выжить. Ты спас меня. Даже когда мы были в разлуке, ты спас меня. И я надеюсь, что ты никогда не перестанешь охотиться за мной».
Его голова откидывается назад, глаза смотрят в потолок, и он замирает подо мной, такой же твердый. как каменные стены в поместье Парсонс.
«Отпусти меня, Аделина», – говорит он сдавленно. Я едва узнаю его голос.
Я опускаюсь до конца, полностью усаживаясь на него.
Камень трескается, и его грудь пульсирует от резкого вдоха.
«Отпусти меня, блядь», – снова вырывается он. Я качаю головой, хотя он не
смотрит на меня. Его адамово яблоко покачивается, когда он сглатывает.
Я знаю, о чем он просит. Отпустите наручники. Он может освободиться от них.
если захочет. И тот факт, что он ждет, пока я сделаю это сама, говорит о многом.
У меня сильное чувство, что несмотря на то, что думает Зейд, он больше
контролирует, чем он сам себе приписывает. Но как только металл упадет с
его запястья, он рассеется. Теперь, когда я дала ему все, я смогу испытать Зейда в его самом безумном состоянии.
Никогда не было сомнений, что он нанесет удар, как только они расстанутся,
но сейчас он – изголодавшееся животное со свежим мясом прямо у клетки.
«Я не собираюсь этого делать».
К черту, я могу воспользоваться преимуществом, пока я еще цела.
Мой рот приоткрывается, когда я качаюсь на нем, позволяя моим глазам дрейфовать, а голове откинуть голову назад, пока эйфория нарастает там, где мы соединены.
Низкие, неровные стоны наполняют воздух, я так потеряна в езде на его члене и в том, как приятно использовать его тело для собственного удовольствия, что когда его горячее дыхание обдувает мою шею., это похоже на пробуждение от лихорадочного сна и непонимание того где я нахожусь.
«Надеюсь, тебе это понравится, детка», – прошептал он мне на ухо. «Надеюсь, ты будешь наслаждатьс ощущением того, что твоя красивая пизда цела, а кожа девственно чиста».
Мое дыхание сбивается, его тон темнее, чем черная дыра, поглощающая
звезды на небе. Ни один свет не пробивается – ни в них, ни в Зейде.
Я прижимаюсь к нему сильнее, стискивая зубы, когда его язвительные слова разъедают мою храбрость. Пот покрывает оба наших тела по совершенно разным причинам. Ему требуется усилия, чтобы сдержать своего зверя, в то время как мой свободен и неуправляем.
«Ты не пугаешь меня», – лгу я, дрожа, когда я поворачиваю бедра так, как надо, и кончик его члена попадает в идеальное место.
«Стыдно», – бормочет он, покусывая чувствительную плоть на стыке моих
ключицы, заставляя мое тело содрогнуться еще раз. "Мне нравится, когда ты
испуганная маленькая мышка, трепыхающаяся под моей лапой и отчаянно пытающаяся вырваться".
«Это заставляет тебя чувствовать себя сильным?» спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, повторяя вопрос., который он задал мне не так давно. Оргазм нарастает в моем животе, разрушая мой контроль над собой, а мои движения становятся беспорядочными.
«Конечно, да», – пробормотал он, его глубокий голос темный и порочный, наши
стоны переплетаются, когда я кручу бедрами. «Когда ты в моей ладони, только тогда я чувствую, что этот мир стоит спасти».
Задыхаясь, я качаюсь быстрее, преследуя оргазм, который находится в пределах моей досягаемости.
«Тебе нравится использовать мой член для того, чтобы ты кончила, не так ли, детка? Помни об этом всякий раз, когда будешь думать, что я тебе не нужен. Ничто не заставит твою маленькую киску кончить лучше, чем я. И смотри, мне даже не нужно стараться».
Мое зрение затуманивается, и я тянусь вниз между нами, напрягая свой клитор, пока наконец не достигаю вершины.
Ощущение такое, будто мою душу разорвали на куски за несколько секунд. Крик вырывается из моего горла, хотя я его не слышу. Не тогда, когда различные части моего существа разбросаны в сотнях тысяч различных измерений.
Нет ощущения времени и пространства, только цвета и чувство завершенности.
Как будто меня неправильно собрали раньше, а теперь, когда я рассыпался, эти кусочки части были сшиты обратно правильным образом.
Это чертовски затягивает, и к тому времени, когда я спускаюсь вниз, поместье Парсонс снова появляется, я хочу вернуться. Куда бы я ни отправился, я хочу вернуться.
Зейд опускает подбородок, выглядя в какой-то степени побежденным. Это так нервирует меня. что я поворачиваюсь на бедрах и хватаю ключ, лежащий на тумбочке. Прямо когда я собираюсь слезть с него, он поднимает голову всего на дюйм.
«Не надо», – предупреждает он.
Не зная, где находится его голова, я слушаю и тянусь вокруг него, пытаясь
найти замочную скважину. Наконец, ключ проскальзывает внутрь, но я не решаюсь его повернуть.
Нависает чувство предчувствия. Я знаю, что он собирается напасть, но...
именно незнание того, что именно он собирается сделать, нервирует меня.
«Зейд...»
«Что случилось, Аделин?» – мрачно дразнит он, глаза по-прежнему устремлены вниз.
«Поверни ключ», – шепчет он.
Черт, это ужасно.
«Я не знаю, хочу ли я этого», – признаюсь я.
«Может, ты предпочтешь, чтобы я освободился сам? Либо ты выбираешь это, либо я принимаю решение за тебя».
Значит, он хочет сказать, что у меня есть только иллюзия выбора. Какой чертов
джентльмен.
С трудом сглотнув, я задерживаю дыхание и поворачиваю ключ. Металл щелкает, и в следующую секунду его рука обхватывает нижнюю часть моей челюсти,
поднимая меня с его члена в воздух.
Я вскрикиваю, когда меня швыряют на кровать, жесткие пальцы впиваются мне в шею, когда он устраивается между моих ног и высоко поднимает одну на бедро.
Без лишних предупреждений он вгоняет себя в меня до тех пор, пока от него ничего не остается
«Скажи это снова», – требует он. «Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в мои гребаные глазаи повтори это еще раз».
Он врезается в меня еще раз, выдавливая из моего горла всхлип.
У меня пересыхает горло, слова вырываются, как черствый хлеб. Но я смотрю в его дикие глаза, находя в них целую вселенную, и говорю: "Я люблю тебя. А ты
забрал у меня все".
Его голова опускается между плеч, скользит взглядом по моему телу вплоть до того места, где он растягивает меня, обдумывая мои слова. А затем он
поднимает на меня глаза под густыми бровями, в его взгляде появляется лукавый блеск. Как будто забрать все у меня – это все, чего он когда-либо хотел.
Он выглядит... Боже, он выглядит чертовски устрашающе. Как человек, изголодавшийся по мести, и он наконец-то получает ее.
Дрожащий вздох вырывается из моего горла, когда он глубоко погружается в меня снова, с прямой угрозой уничтожить все, что от меня осталось.
"Ты забрал все мое сердце и душу, и мою способность любить другого.
Иногда я ненавижу тебя за это", – говорю я ему, мой голос дрожит. Он поднимает подбородок и теперь смотрит на меня снизу вверх, ухмылка растягивается по его лицу, морщит шрам на щеке.
Я продолжаю, сердце колотится, когда он прижимается ко мне, наслаждаясь тем, как я с трудом выговариваю слова. «Иногда мне хочется никогда не встретить тебя. Потому что теперь, когда я встретила тебя, теперь, когда я влюблена в тебя, я никогда не смогу вырезать тебя Помни об этом всякий раз, когда будешь думать, что я тебе не нужен. Ничто не заставит твою маленькую киску лучше, чем я. И смотри, мне даже не нужно стараться».
Мое зрение затуманивается, и я тянусь вниз между нами, напрягая свой клитор, пока
пока наконец не достигаю вершины.
Ощущение такое, будто мою душу разорвали на куски за несколько секунд. Крик вырывается из моего горла, хотя я его не слышу. Не тогда, когда различные части моего существа разбросаны в сотнях тысяч различных измерений.
