Текст книги "Дитя Севера (СИ)"
Автор книги: Хайди Эберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 32
Ари сдержала удивленное восклицание, прикусив губу. Она не ждала, что лорд-маршал так легко признает:
– Нет, эти письма ничего не изменят, можете попытаться опубликовать их во всех газетах и раздать по копии глашатаям. Бездоказательная клевета, разыгравшееся воображение нездоровой девушки – вот что в этих строках… Если вы не заметили, то во время вашего отсутствия вашу комнату обыскали, но эти письма оставили. Мне только интересно, зачем они вам понадобились?
– Сама не знаю, – улыбнулась ему в ответ Дейдре. – Рассчитывала как-то сыграть, но эта карта не лучшая. Хотя… я оставила пару посланий в городе у доверенных людей. Если со мной что-то случится, они смогут воспользоваться ими…
Лорд-маршал покачал головой:
– Нет, поверьте мне, это отвратительная карта, она не сыграет так, как вы хотите, не спасет вашего отца и не лишит меня положения при дворе. Тем более если вам известна правда о моем брате. И Элизе. Вы более чем разумны, чтобы сделать правильные выводы. Вы ведь знали Элизу, поэтому и пришли сюда, прикинувшись служанкой? Если я правильно понял, вы выступали в театре…
– Откуда вам это известно?
– Я просто предположил. Элиза про вас часто вспоминала, хотела увидеть, но вы без следа пропали из той труппы.
– Да, были некоторые обстоятельства.
– А именно посланцы Норгинга? Которые предложили вам иное занятие.
– Да дались они вам! Я сбежала из театра за год до смерти Элизы, вы скажете, что я целый год училась притворяться горничной? Когда у меня был пропуск в ваш замок в виде Элизы? Я могла в любой момент втереться к вам в доверие, – она цокнула языком от досады. – Нет, право, я считала вас умнее.
– И оскорбления вам тоже не помогут, – ровно ответил лорд-маршал. – Я допускаю, что вы не шпионите за мной по поручению Норгинга, но просто потому, что это бесполезно – будучи горничной, вы не получите никаких важных для наших соседей сведений. Правда, от Норгинга можно ожидать и подобное.
Дейдре хмыкнула, совсем неблагородно:
– Я назвала вас дураком, вы меня и весь Норгинг – недальновидными идиотами. Наверное, мы квиты.
В комнате повисла зловещая тишина, Ари словно чувствовала ее груз на своих плечах, но, похоже, Дейдре не считала молчание дурным предзнаменованием. Она о чем-то думала, чуть опустив пушистые ресницы и глядя в глаза лорд-маршалу, но он сидел спиной к Ари, поэтому выражение его лица оставалось загадкой.
– Что вы собирались мне предложить? – неожиданно произнесла Дейдре, склонив голову к плечу.
– Я уже сказал, что мое предложение будет зависеть от ваших ответов, которых я еще не получил.
– Вы же и так знаете все ответы, – улыбнулась Дейдре и повела плечами. Так обольстительно, как это делали актрисы на сцене.
Ари не была уверена, она только читала про полные любви и желания взгляды и сейчас впервые увидела это в реальности. Искренний интерес, порочно приоткрытые пухлые губы, чуть участившееся дыхание, тонкие пальцы словно в задумчивости теребят воротник платья, касаясь нежной кожи на шее. Дейдре казалась воплощением желания. А Ари внезапно почувствовала укол ревности и разозлилась на себя (зачем ревновать к убийце?) и на Дейдре (как она смеет посягать на чужого мужа?). Противоречивые эмоции зашумели в голове перестуком крови в висках, Ари схватилась за занавес и уже готова была выйти из своего укрытия и устроить настоящий скандал. Такой же отвратительный, как одна из крестьянок устроила как-то своему мужу прямо у дверей монастырской кухни. Слова Ари бы точно выбрала именно такие, совсем не подобающие благородной даме…
– Нет, это не сработает, – едва качнул головой лорд-маршал. – И я не очень понимаю, чего бы вы добились, если бы преуспели.
«Выпустила бы пар, открыто сказала бы, кто вы оба такие», – автоматически ответила Ари. Слава Богу, не вслух. Ей на мгновение показалось, что лорд-маршал обратился к ней.
– Боюсь, что ничего, – отозвалась Дейдре, сняв маску покорительницы мужских сердец. – Но знаете, ваша симпатия могла бы стать залогом того, что вы благородно встали бы на мою защиту…
– Поверьте, леди Виштрем, в моих интересах сейчас получить союзника в вашем лице. Почему вы сбежали из дома? Потому что лицедейство – неподходящее занятие для благородной леди?
– Я не сбегала, меня отпустили, но лишили содержания. Дали лишь деньги на дорогу до столицы. Искренне надеялись, что я провалюсь и прибегу обратно, под крыло любящей семьи. Разумеется, мой отъезд не афишировался, и семья бы стала все отрицать, для соседей я уехала за границу на лечение.
Ари поняла, что завидует Дейдре – та могла творить что угодно, ее капризам потакали, и при этом Дейдре сама отвечала за свою жизнь. Уехала из родительского дома, сама добралась до столицы, устроилась в театр, как всю жизнь мечтала. А Ари? Ари не смогла даже сбежать из монастыря, да не одна, а с верной Бейтрис. У них даже денег немного было. Но что бы они делали дальше? И что, что Дейдре была на пару лет старше? Она точно знала, чего хочет, и всего добивалась сама, а Ари…
Зависть практически душила Ари, а Дейдре только укрепляла ее, медленно рассказывая:
– Два года я выступала на сцене, где и познакомилась с Элизой. А потом… потом семья все же решила призвать меня к порядку, раз уж не получилось с самого начала. Терпимость тоже имеет свои пределы. Мать и отец решили, что достаточно они потакали моим прихотям и пора меня выдать замуж за одного из Норгингов.
– И вы сбежали и от них? Полно, ваш отец не идиот, хотя часто притворяется таковым. Так просто вы бы не сбежали. Да, он недалек во всем, что касается политики, как ни прискорбно это замечать, но…
Дейдре подняла брови и в изумлении перебила лорд-маршала:
– Да! Точно! Вот оно что! Они не могли отказать Норгингу, я уж не знаю почему, но… Слушайте, они дали мне время сбежать и спрятаться! Даже в письме сообщили точный день, когда приедут в Кларион, и так издевательски написали… как же там было… «надеемся, ты не захочешь сбежать от нас еще раз, хотя на деньги, положенные в банк на твое имя, ты могла бы уехать за моря. Да и кто бежит от такой чудесной судьбы». То есть они меня любят, а я разозлилась… Сбежала, правда, ни копейки их денег не взяла, сначала уехала в другой город, потом… потом узнала о смерти Элизы от одной актрисы из гастролирующей труппы и решила узнать, что с ней произошло. Да и родители вряд ли стали бы меня искать в вашем доме… Ох, бедные они…
– Вот теперь вы говорите правду. Оказывается, так это выглядит.
Дейдре досадливо отмахнулась и решительно сжала губы:
– Я должна их спасти. Если отец предал вас, то что я могу сделать, чтобы… Я пойду на что угодно, если…
– Подождите, не бросайтесь такими клятвами. Ваше счастье, что у меня есть приемлемое для вас предложение, а то я мог бы воспользоваться тем, что вы полностью в моей власти. Нет-нет, – он предостерегающе поднял руку, когда она прищурилась, – я знаю, что вашим врагам приходится несладко, наслышан о долгой болезни одного импресарио. Что вы с ним сделали, кстати?
– С Серпентусом? Ничего, просто сломала ему руку, нечаянно, – она с мольбой посмотрела на него.
Лорд-маршал засмеялся:
– А то он не хотел пить яд, а с переломом сразу захотел?
– Нет, просто яд не сразу подействовал, пришлось обороняться, – усмехнулась Дейдре.
– Так я и думал. Леди Виштрем, позвольте огласить вам мое предложение. Вы возвращаетесь в свое герцогство, где до совершеннолетия своего брата будете контролировать вашего отца. Ваша мать сейчас слишком больна, чтобы влиять на него, а престолу необходима его верность. Предвидя ваши возражения, замечу, что Его Величество очень хотел бы выдать вас замуж, это его любимый способ решения территориальных споров, но мне кажется, после Норгингов это вызовет ваше негодование. Но в качестве вознаграждения вам за ваши услуги я бы предложил вам вот что…
Он сделал паузу и подтолкнул к ней исписанный лист с гербовой печатью. Дейдре вчиталась и недоверчиво нахмурилась:
– То есть… вы выписали в наше захолустье две самых лучших труппы из столицы, берете на себя их содержание, а они обязуются играть три года в Шимерне и брать меня на любые роли? И позволять мне… под псевдонимом, но это неважно… позволять мне ставить мои собственные пьесы?
– Непокорность и бунт в вашем, как вы его назвали, захолустье, будет стоить короне намного дороже, – отмахнулся лорд-маршал. – Если вы согласны…
– Да, конечно, как я могу отказаться… – она места себе не находила от искреннего счастья, казалось, вот-вот начнет прыгать от радости и хлопать в ладоши. – Но… вы всегда столь добры к подозрительным горничным и устраиваете им безбедную жизнь на выгодных условиях?
– Нет, только когда есть такая возможность. В вашем случае была. Если я полностью удовлетворил ваше любопытство, то сейчас Кристиан отвезет вас к директорам этих трупп, чтобы вы смогли с ними все обсудить. Они счастливы безмерно, вы настоящая звезда театра. Итак, вы беседуете с ними. Затем, если вас все устроит, завтра ваш отец прибудет ко двору, и ваша задача будет состоять в том, чтобы убедить его сохранять лояльность по отношению к его сюзерену. Или выведать, каким образом Норгинг может давить на него.
– Хорошо, я вас поняла.
Дейдре не терпелось вскочить и побежать навстречу новой жизни, не видя ничего от радости. Она почти бросилась Кристиану на шею и потащила его за собой. А Ари проскользнула по потайному ходу в свою спальню, со злостью захлопнула дверь и очнулась уже в саду, пролетев через все коридоры за считанные секунды. И там она спряталась в беседке и свернулась в клубок на каменной скамейке, освещенной все тем же палящим и жалящим солнцем.
Она совсем не хотела спасать Дейдре, которой все так легко удавалось, с которой лорд-маршал был настолько учтив, которую…
– Которую он наверняка убьет, – прошептала Ари. – Сейчас заманит куда-то, а потом сам якобы уедет. И лишь после его отъезда обнаружат ее труп.
Но совесть успокаивающе зашептала, что нет, Дейдре и сама способна за себя постоять, сейчас Ари все равно не сможет вырвать бывшую горничную из лап Кристиана. А вот за Рэндальфа никто не заступится. И если Ари помчится за Дейдре, постарается ее убедить, то тогда все планы по освобождению пленника будут разрушены.
Ари понимала, что в чем-то неправа, но эта «неправота» казалась ей единственным правильным решением. Пусть смелые, решительные и находчивые девицы, которых даже родители спасают от навязанного замужества, выпутываются сами. Они же все умеют, в отличие от Ари.
Глава 33
За последовавший вечер Ари сто раз успела раскаяться, что так разозлилась на горничную, но изменить уже ничего было нельзя. Она опоздала спасти Дейдре – и это было не исправить. Но она еще могла спасти Рэндальфа – что было важнее во сто крат. Ведь если встает выбор между братом лорд-маршала и ушлой девицей, которая якобы расследовала убийство своей подруги и знает, кто расправился с Элизой… Выбор очевиден.
Ари долго успокаивала себя и свою совесть, сидя в беседке в саду, пока не стало совсем холодно. А мысли так и ходили по кругу, топая в такт редким каплям дождя. Дождь шуршал по листьям «Дейдре – Рэндальф – ты могла – не захотела – но могла…»
Еще чуть-чуть – и она бы превратилась в ледяную статую – и это был бы лучший исход: стать бесчувственным камнем, не ведающим сомнений и угрызений совести. Но ее отыскала Розалинда и с порога принялась укорять ее, кутая в теплый плед:
– Ну что же ты сидишь на холоде, деточка? Сама говорила, что плохо себя чувствуешь, не дело так не беречь себя. Счастье еще, что лорд-маршал уехал, что бы он сказал, увидев, что его жена совсем замерзла.
– Куда он уехал? Надолго? – Ари не ожидала, но при словах Розалинды у нее с души как будто камень свалился. Мысли о Дейдре, оказывается, мучили ее не так сильно, как ужасала мысль о том, что муж может помешать их с Рэндальфом побегу.
– Дня на четыре, дела во дворце у него, понимаешь. Прискакали нарочные, принесли какое-то письмо – и его и след простыл. Где это видано, а? Оставил жену, опять, а она тут чуть до смерти не замерзла, – ворчала Розалинда, шумно ступая у нее за спиной.
– Мне было тепло, я задумалась, – отмахнулась Ари и чихнула.
Кровь колотилась в висках острыми молоточками, как будто все волнение, угрызения совести и страхи пытались вырваться наружу. Но вот странно – она обрадовалась отъезду лорд-маршала. Хоть в чем-то она его теперь опередит…
– Иди скорее в дом, ужин накроют через полчаса, – подтолкнула ее Розалинда в сторону входа, ахнула и пощупала ее лоб. – Да у тебя же жар! Срочно в постель, скажу Дейдре… нет, Денизе, чтобы принесла тебе горячее питье.
– А где Дейдре? – наивно поинтересовалась Ари, входя в свою комнату.
– А уволилась она, без предупреждения. Прибежала, сказала, что уходит, что деньги ей не нужны и ждать управляющего не будет. Как будто ее тут десятки женихов ожидают, горничные вечно сбегают… Но она хоть приличная оказалась – предупредила, а до нее три горничные пропали, представляешь? И куда они только деваются… Только про одну точно известно, про Эллиару, что она с одним из офицеров на балу познакомилась, пока прислуживала. Он ее и уговорил сбежать и обвенчаться в тот же день, представляешь? И главное – не соврал.
Розалинда охала и ахала, готовя ей постель. А Ари вяло думала, что пропажа горничных – очень важно, наверное, не все они убежали с женихами. Может быть, кого-то из них и убил лорд-маршал. Да, это вполне возможно, вот спросить бы сейчас у Розалинды, где был лорд-маршал в те дни, когда девушки исчезли. Но язык не хотел поворачиваться, Ари только кивнула Розалинде, отпуская ее, и легла в постель, слушая, как колотится дождь за окном.
Она не боялась заболеть – Розалинда не знала, что у Ари иногда внезапно повышалась температура. Предсказать это было невозможно, проследить связь – тем более, да и приступов этих не было с далекого детства, Ари и думать про них забыла.
Моран, ее няня, испытывала перед этими приступами какой-то суеверный ужас или сильно расстраивалась. Сейчас Ари подумалось, что грусти в словах няни было больше. Та бормотала что-то про колдовскую силу, накладывая Ари на лоб компресс, пахнущий травами. Да, няня очень сокрушалась, кажется. Или Ари это показалось, приснилось, когда няня суетилась рядом, что-то объясняя ее матери, их голоса растворялись в дыму ароматных трав… В сознании у Ари тогда все перемешалось – ей виделись исполины в измятых доспехах с гербом Малессы. Великаны били огромными зазубренными мечами по их замку, камни из стен падали со скалы с оглушительным грохотом. А няня причитала:
– Не дело это, не дело, такой дар надо развивать, учить, а не губить на корню. Нельзя лишать ребенка такой редкости. Забудет же все, никогда не быть ей провидицей теперь, никогда не сможет правильно истолковать знаки… И хорошо если ее не будут мучить кошмары…
Ее мать, заломив руки, почти истерически воскликнула:
– Перестань повторять одно и то же! Моя дочь не будет полоумной знахаркой, не станет собирать травы и разговаривать со зверями! Ей не место среди всех этих ваших сумасшедших старух и в шатрах предсказателей. Ее мир – не заговоры, а дворцы и балы… Тебя для того и взяли, чтобы от этого греховного «дара» ничего не осталось, – в голове Ари ее окрик словно превратился в хриплый задыхающийся лай лисицы.
Ари села на кровати, прижимая к себе одеяло. У нее был какой-то дар? Очень ценный, про который она забыла? Да, этот сон она видела незадолго до осады, но это ничего не доказывает. Она могла услышать разговоры, ведь отец готовился к обороне, закупали припасы, оружие, проверяли кладку стен… А спор Моран с матерью мог и правда пригрезиться из-за жара. В конце концов, она никогда не видела свою мать в таком состоянии, в паническом ужасе. Скажи Ари кто, что та может так вести себя – приняла бы за сказку.
Да и что теперь поделать, если Моран уже наверняка умерла, а мать ни за что не скажет правду? А если действительно был тот разговор, то тем более бесполезно искать следы дара – няня же ясно сказала, что Ари не сможет верно истолковать ни одного знака из своих видений.
Она всхлипнула. Ей было очень жалко себя. Словно у нее отняли что-то дорогое, ничего не объяснив, решив все за нее. И теперь ей остается лишь бояться страшных снов и все время ошибаться, вспоминая о них. Или нет? Может быть, лучше забыть о них и действовать так, как подсказывает интуиция? Или полагаться на рассудок? Столько вопросов и ни одного правильного ответа. Ари заблудится в этом темном лесу из сомнений, если продолжит бродить в нем и дальше. Стволы сомкнутся как крепостная стена, не выпустят ее обратно, она навеки останется в своих кошмарах, будет думать только о них, даже бодрствуя. Поэтому остается только делать то, что считаешь правильным, не позволять сомнениям парализовать твою волю и свести тебя с ума.
Она уже все решила, что ей до грозных неразборчивых предзнаменований? Она не избавится от них, но не даст им руководить ее поступками. Они заслуживают не больше внимания, чем назойливо жужжащие пчелы в саду. Если знаки непостижимы и противоречивы, как им верить? Ну какие вокруг пираты? А ведь сон об Аберрахе вроде как обязан быть пророческим…
Ари завернулась в одеяло и спокойно заснула под шум ливня за окном. И даже не закричала во сне, когда увидела разрозненные картинки. Красивая девушка в платье горничной шла куда-то по коридору рядом с библиотекой, оглядывалась, прижимая к себе сверток. Ее что-то напугало, она выпустила кулек из рук, он упал. Большой железный ключ покатился по полу с громким звоном. Окровавленное лезвие ножа мелькнуло у нее перед глазами, капли упали на подол серого платья. И свет померк, словно резко задули свечу. Только в ушах отдавался тихий смех – ласковый, но зловещий.
Ари открыла глаза, глубоко вздохнула, смахнула с лица слезы и посмотрела в окно. Рассвет только занимался, серый сумрак, позолоченный солнечными лучами, проникал в комнату сквозь щель между штор. А это значило, что она успеет сегодня добавить снотворное в еду сторожей, охранявших Рэндальфа. И как-то передаст ему записку, что бежать обязательно надо сегодня, а не завтра. Пока лорд-маршала нет в замке. Наверное, она надрежет каравай и подсунет клочок бумаги в еще теплый хлеб. Это сделать легко, она знала, что никто не проверяет еду для узника.
Но тогда получалось, что весь день расписан по секундам и нельзя тратить их на попытку прочитать невнятные письмена ночного кошмара и зыбких воспоминаний.
Глава 34
День до вечера промчался стремительно, как стрела вылетала из «игрушечного» лука Бастьена. Не успеешь моргнуть – а она уже торчит из дерева в лесу, дрожа пестрым оперением. Ари внезапно вспомнила о брате и их детских играх, когда с удивлением заметила, что уже вечереет, а покрасневшая макушка солнца вот-вот коснется горизонта. Да, Бастьен, сможет ли она его еще раз увидеть? Она загрустила от этой мысли, и сердце тревожно сжалось.
Потом память заботливо напомнила ей, что Моран очень не любила, когда закатный диск алел. Она говорила, что нельзя долго смотреть на алую полосу, касающуюся горизонта, а то накличешь беду и прольется кровь.
Ари отмахнулась от воспоминаний, бросила последний взгляд на свою комнату, прижала к себе узелок с драгоценностями и крадучись вышла в коридор. По пути через кухню до конюшни ее не остановили, даже когда она случайно уронила тяжелый нож. Надо же было Рэндальфу чем-то защищаться, если на них нападут! На звон лезвия и стук деревянной ручки об пол никто не пришел, хотя повар чем-то шуршал в каморке-кладовой совсем рядом. Но он слишком громко напевал себе под нос какую-то песенку – вот ничего и не услышал. Глупую песенку, надо признать, – что-то про недалекую стрекозу, которой объяснялся в любви ворон, а в итоге ее съел.
– Еще скажи, что и это – предзнаменование, – тихо фыркнула Ари, смеясь над собой. – Если бы я каждый раз верила в такие знаки, мне бы завтрак в горло не полез.
Ламброзио был знаток фривольных куплетов и народных побасенок со своей родины, и во многих из них незадачливые герои в конце умирали. И он частенько напевал свои песенки, готовя еду. Что смотрелось зловеще, если подумать…
– Нечего думать, никто же не умер от его тортиков, которые выслушали десять куплетов про утонувшего в луже мельника или подавившегося ветчиной сапожника, – шикнула на себя Ари и под уздцы вывела из конюшни самого покладистого коня, серого в яблоках.
В сторону сёдел она даже не посмотрела, этим займется Рэндальф, в охотничьем домике хранилась старая упряжь, он сам так говорил.
Лес казался удивительно безмятежным, конь послушно ступал за Ари, и лишь глухой стук его копыт нарушал тишину. Ари совсем успокоилась и даже вполголоса начала напевать ту мелодию, которую играла совсем недавно. Никаких предзнаменований, ничего зловещего, ее спутники – лишь красивая мелодия, притихшая чаща и… Постой, это же ее путь к свободе! Теперь она абсолютно свободна! И не будет больше этого гнетущего замка со всеми лгунами и убийцами, впереди – только бескрайняя счастливая жизнь.
Счастье затрепетало в груди теплым пушистым птенцом, потешным и неуклюжим. Его перья словно щекотали ее, заставляя едва ли не пританцовывать. Даже когда Ари села на корточки перед храпящим стражником, то заметила, что пытается изобразить детский танец «маленькие гусята идут вереницей». Это было совсем неуместно, поэтому Ари нахмурилась и замолчала, сосредоточенно отстегивая большой и блестящий ключ от связки на поясе сторожа.
Она даже не бросилась на шею Рэндальфу, когда открыла дверь. Нет-нет, она выше этого, да и рано радоваться, когда их в любой момент могут застать на месте преступления. Ну разве что она ответит на его улыбку и тут же нахмурится и серьезно скажет:
– Нужно спешить, лорд-маршал может вернуться в любую минуту.
Рэндальф кивнул ей и скрылся в темноте сырого коридора, только бросил с какой-то кривой ухмылкой:
– Если бы ты знала, как я тебе благодарен. Пойду за седлом.
Ари трижды моргнула, прогоняя зловещую гримасу, словно отпечатавшуюся на радужке. Нет, ей показалось, это просто сумрак и неверные блики свечей, Рэндальф не может выглядеть как злодей, как пират из ее сна…
Она вышла на крыльцо и вдохнула свежий ночной воздух, наполненный сладковатым запахом болотных лилий. Моран говорила, что эти зеленоватые цветы распускаются только на месте смерти утопленниц. Что опять за дурацкие мысли?
– Давай немного пройдемся, – раздалось у нее за спиной, и она подпрыгнула от испуга.
Рэндальф снова улыбнулся, но теперь уже так, как он улыбался всегда – будто солнце вспыхнуло в чаще. Он накинул ей на спину теплый камзол и извиняющеся сказал:
– Да, я знаю, нам надо спешить, но я так давно не был на улице. Если ты не возражаешь, я хотел бы прогуляться по лесу. Здесь так много радостных воспоминаний. Вдруг я больше никогда не смогу увидеть эти места? Вот смотри, тот дуб – первое дерево, на которое я залез и с которого меня снимали, наверное, всем замком. Не представляешь, как смешно это было, как они суетились, Кристиан предлагал выстрелить в меня, чтобы я испугался и свалился на растянутые внизу одеяла…
Ари заслушалась, как обычно, когда Рэндальф говорил – и даже несколько раз хихикнула, представив себе счастливое приземление насмерть перепуганного голубоглазого малыша. Где-то в паре шагов от них хрустнула ветка, в неверном отсвете огоньков дрогнули листья. Должно быть, они с Рэндальфом вспугнули какую-то ночную птицу. Или показалось?
– Все было не совсем так, – лорд-маршал выступил из тени перед ними, Ари испуганно отступила назад, едва не стукнувшись спиной о Рэндальфа. – Кристиан предлагал тебя застрелить, потому что ты что-то сделал с сиротами-близнецами, которых матушка взяла в дом из жалости. Они теперь его помощники, но разум у них остался, как у трехлетнего ребенка.
– Забавно, но твоя драгоценная супруга думает, что это мог быть ты, – парировал Рэндальф. Казалось, он ничуть не удивлен внезапным появлением брата. Разве что ощерился, как дикий зверь, изготовившийся к атаке. – Что именно ты так ударил их головами о стену, что послышался оглушительный треск… ты же очень несдержан, когда хочешь убить кого-то.
– Вы правда так думаете? – зло посмотрел на нее лорд-маршал и так, что будь его застывшая улыбка кинжалом, Ари бы уже упала от раны в сердце. – На момент происшествия я еще не родился, это легко проверить.
Ари вернула ему такой же злой взгляд, еще не до конца осознав услышанное. Нет, конечно, все могло быть наоборот, а не так, как она придумала. Если Рэндальф все время притворялся своим братом, рассказывая о «подвигах» Тэнима, а говорил о своих. Вспомнить хотя бы… вспомнить хотя бы эти исчерканные ноты, которые Ари переписывала. Лорд-маршал с такой любовью смотрел на восстановленный нотный лист, ему была дорога эта мелодия, он хранил и не позволял выбрасывать окончательно испорченные партитуры. Да, Рэндальф мог залить их чернилами. Наверное.
Тогда… Тогда смерть Элизы на совести Рэндальфа, как и пропажа одной или двух горничных. Бедняжки, вероятно, тоже хотели спасти пленника, как Ари. И тогда сон, который приснился ночью – пророческий. Но как же быть с Дейдре?
– Вы сами виноваты, – заявила она, отходя чуть в сторону, под правой ногой чавкнула трясина. – Ничего мне не объяснили. Что я должна была подумать? И как же… как же Дейдре?
– Что Дейдре? – переспросил лорд-маршал.
– Зачем вы наврали ей и обманом удалили из дома, если не хотели убить?
– Наврал? Убить? Спросите у Рэндальфа, как бесследно избавиться от девушки… – Тэним едва не смеялся. – Поверьте, нет смысла изобретать такие сложные отговорки. Дейдре, кстати, и сказала мне, что у вас какие-то планы. Сообщила бы она мне это, не будь она уверена, что ее жизнь в безопасности?
– Ну, поболтали и хватит, – внезапно произнес Рэндальф у нее за спиной с совсем другой интонацией. Ари содрогнулась, услышав в его голосе эхо интонации пирата из кошмара.
Ему понадобилось всего мгновение, чтобы крепко перехватить ее поперек груди и приставить к горлу нож, который она (вот дурочка!) сегодня украла на кухне. Какая она была идиотка! Легковерная, воодушевленная великой миссией спасения, как и одна из горничных…
– У меня были на нее другие планы, – хрипло дышал ей в ухо Рэндальф, – но и так пойдет. Что, нашел себе новую шлюху, бастард? Эта будет получше, чем та, прежняя. Братец, ты ею дорожишь, поэтому не притворяйся, что тебе безразлично, если я сейчас перережу ей горло.
– Пока она жива, я тебя не убью, – покачал головой лорд-маршал.
Ари казалось, что он остается совершенно безучастным. Что исполни Рэндальф свою угрозу, ее супруг лишь равнодушно прикажет запереть безумца и деловито распорядится о ее похоронах.
Рэндальф расхохотался, Ари почувствовала, как лезвие пляшет в такт его смеху, царапая ее кожу:
– И ты пренебрежешь клятвой, данной нашей матушке? Она расстроится и проклянет тебя из могилы, если ты прервешь мою жизнь, – но он сразу же замолчал и отодвинул нож от Ари, когда услышал холодное:
– Пренебрегу. Давно пора было это сделать. Я думал, ты понимаешь, что клятва действительна, только пока матушка была жива.
– Тогда мы сейчас все вместе дойдем до лошади, и затем я вас оставлю, – Рэндальф сильно сжал бока Ари и прошептал ей: – Прости, крошка, но мне придется разлучиться с тобой, но кто знает, я могу вернуться. Ты же будешь меня ждать? Пока же... побудь со мной.
Ари была как в тисках и едва могла двинуться. Даже вздохнуть было тяжело. И как сквозь сон услышала, как Рэндальф повысил голос и сказал брату:
– Погоди, брось пистолет.
Ярость переполняла Ари. Как он посмел? Обманывал, а теперь еще издевался над нею, хватал, как в ее кошмаре, обещал убить потом. А ведь она верила ему, каждому его слову… Хотя нет, это хорошо, что он не смог до конца притворяться невинной жертвой, а то она бы сейчас могла убить лорд-маршала, а тот того не заслуживал.
Ари посмотрела в глаза мужу, потянувшемуся за пистолетом. И прежде, чем Тэним Лингрэм бросил оружие в трясину, она пнула Рэндальфа по лодыжке, туда, где остались следы от кандалов. Рэндальф взвыл – и раздался выстрел.
