Текст книги "Всё на кону (ЛП)"

Автор книги: Харлоу Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава седьмая

Келси

– Ты уверена, что я нормально выгляжу? Мне кажется, мои женские прелести на всеобщем обозрении, – я снова поворачиваюсь к зеркалу, проверяя, не видно ли мою киску под платьем, которое заканчивается где-то посередине бедра.

– Ты выглядишь чертовски горячо, Келси! Уайатт с ума сойдет, когда тебя увидит! – визжит Эвелин, подпрыгивая на месте в моей спальне. – Честно, мне кажется, что я больше тебя волнуюсь насчёт сегодняшнего вечера.

У меня комок в горле и узел в животе, пока я смотрю на это облегающее красное хлопковое платье без бретелек, которое моя лучшая подруга уговорила меня надеть. Никогда в жизни я не носила настолько мало ткани. Я чувствую себя почти голой и напуганной, но всё же рада, что мне не приходится идти в лес полностью обнажённой и бояться за свою жизнь.

Сегодня вечеринка по случаю дня рождения Шмитти, и то, что я иду туда под руку с Уокером, – лучшее сравнение, которое приходит мне в голову.

Я едва узнаю себя в зеркале: тёмный макияж глаз, губы в оттенке насыщенного румянца, волосы уложены и собраны с одной стороны заколкой, на ногах – ковбойские сапоги. Я даже на выпускной так не наряжалась.

– Мне кажется, я слишком вырядилась. Люди подумают, что я с ума сошла, раз пришла в этом.

– Нет, люди подумают какого дьявола ты не одевалась так раньше. Ты великолепна, Келси. Прими это. Зайди в этот бар с гордо поднятой головой. Поверь, ты принадлежишь этому месту, и выглядишь шикарно. Ты уверенная в себе женщина – просто вспомни об этом.

– Вся моя жизнь перевернулась за последние несколько недель, так что извини, если я не могу сразу на эту уверенность переключиться, – огрызаюсь я, в который раз поправляя верх платья. У меня не самая большая грудь на планете, так что я чувствую, что эта штука в какой-то момент упадет, зная мою удачу.

Эвелин встаёт передо мной и кладёт руки мне на плечи. Она в коротком синем платье, подчёркивающем её глаза.

– Помни, зачем ты всё это делаешь, ладно? Всё это – ради того, чтобы получить то, чего ты всегда хотела.

Я качаю головой.

– Просто всё это кажется неправильным. Почему я должна идти на такие ухищрения, чтобы привлечь внимание Уайатта – притворяться, что встречаюсь с его братом, надевать платья и косметику, ломать голову над каждым случайным прикосновением, было ли оно действительно случайным?

Эвелин вздыхает. – Потому что мужчины – идиоты. Им нужно немного визуального толчка, чтобы всё осознать. Мы обе знаем, что Уайатт и так считает тебя красивой, даже без всего вот этого, – она обводит меня рукой. – Но Уокер прав: он должен почувствовать, что может тебя потерять. А лучший способ добиться этого – заставить его почувствовать угрозу со стороны другого мужчины. К сожалению, мужчины редко слушают своё сердце. – Она постукивает себя по груди: – И уж точно не используют мозги, – добавляет, постучав по виску.

Я смеюсь. – Знаю. Просто всё это так странно. Я впервые действую под влиянием чувств, которые столько времени держала в себе, и не знаю, как с этим справиться.

– Понимаю. Но вот почему тебе нельзя останавливаться, – она глубоко вдыхает и смотрит мне прямо в глаза. – Потому что это чувство дискомфорта – это ты, идущая к своей мечте. И да, это страшно. Но и захватывающе тоже. И я рядом, что бы ни случилось, – она сжимает мои плечи.

Я тяжело выдыхаю.

– Ты права. В бой или домой, как говорится?

– Вот именно! И сегодня ты идешь в бой! – я смеюсь и иду к двери, а она шлёпает меня по попе. – Вперёд, тигрица!

– А ты за кем охотишься?

– За любым мужчиной, у которого есть капля ума и соответствующий инструмент, – смеётся она.

Мы хихикаем, спускаясь по коридору, и как только доходим до гостиной, кто-то звонит в дверь.

– Привет, Уокер, – говорит Эвелин, открывая дверь. Он в чёрной рубашке, тёмных джинсах и ковбойских сапогах. Волосы аккуратно уложены набок, и его белоснежная улыбка сверкает.

Он чертовски привлекателен. Жаль, что он не тот брат, которого я хочу.

– Эвелин, – кивает он ей, скользнув по ней взглядом, а затем фокусируется на мне. Его глаза загораются. – Чёрт возьми, Келси. Ты выглядишь сногсшибательно.

Я пытаюсь скрыть румянец, но безуспешно. Уверена, моя кожа теперь цвета платья.

– Спасибо.

Он подходит ближе, обходит меня по кругу и свистит.

– Уайатт с ума сойдёт, когда тебя увидит.

– В этом-то и цель, – подскакивает Эвелин.

– Точно, – добавляет Уокер. – Но, чёрт, Эвелин… ты тоже выглядишь сногсшибательно, – его взгляд задерживается чуть дольше, чем просто дружелюбный.

Я оборачиваюсь на неё и вижу, как её щёки розовеют.

– Спасибо.

– Что ж, перейдем к вещам посерьезней. Как ты себя чувствуешь, Келси? – спрашивает он, снова обратившись ко мне.

– Чувствую, что вот-вот либо упаду в обморок, либо блевану, – они оба смеются. – Но судя по твоей реакции, я чувствую уверенность. Надеюсь, безумия не случится.

Уокер качает головой.

– Мой брат не настолько глуп, чтобы пустить в ход кулаки в баре, особенно в таком месте, как Джеймсон. Вся комната будет забита охраной, а снаружи – копы. Но, судя по очень пассивно-агрессивным сообщениям, которые я получил от него сегодня, он точно будет за нами наблюдать.

– И кстати, больше никаких поцелуев в губы, – я поднимаю бровь и показываю на него пальцем.

Он моментально усмехается. – Слишком неотразим для тебя?

Я шлёпаю его по груди. – Нет. Просто мне не нужно, чтобы слухов было ещё больше. И… это было странно, ладно?

Уокер смеётся. – Хорошо, больше никаких поцелуев в губы. Но если я замечу, что он смотрит на нас, я обязательно прикоснусь к тебе, – он шевелит пальцами. – Эти малыши готовы к грязным танцам.

Мне кажется, я вот-вот покроюсь крапивницей. – Господи, прости меня за всё это, – бормочу я, глядя на потолок.

Эвелин и Уокер смеются.

– Всё будет отлично. Если всё пойдёт по плану, этот спектакль закончится уже сегодня ночью, потому что Уайатт наконец-то очнётся, – говорит Уокер.

– Надеюсь, ты прав, и всё не взорвётся.

Он протягивает мне локоть, и я просовываю в него свою руку, глубоко вдыхая для храбрости.

– Ладно, пошли.

После того как я запираю дом, мы сходим с крыльца к ожидающему Uber, чтобы доехать до Jameson , примерно в часе езды. Мы все решили ехать на такси, чтобы никто не переживал по поводу вождения в нетрезвом виде.

– Что нового в твоей жизни, кроме того, что ты мучаешь своего брата? – спрашиваю я, решив, что разговор поможет мне немного успокоиться. Мы с Уокером сидим на заднем сиденье, а Эвелин устроилась спереди и увлечённо болтает с водителем.

Уокер улыбается:

– Да особо ничего. Вот и потребовалась капля азарта. Работа на станции держит в тонусе, а работа на ранчо заполняет всё остальное свободное время. Но, если честно, я рад, что мы сегодня все собираемся вместе. Особенно потому, что Шмитти – мой лучший друг, и я уже не помню, когда мы в последний раз вот так выбирались куда-то компанией.

Уокер и Шмитти дружат с начальной школы. Пока я и Уайатт были неразлучны, у Уокера был Шмитти. Теперь они вместе работают в пожарной части, но я уже давно его не видела.

– А что насчет тебя?

– А что я? – Он бросает на меня взгляд исподлобья, а потом снова сосредотачивается на дороге, когда огни машин и отражения уличных знаков освещают его лицо.

– Есть ли у тебя какая-нибудь женщина на примете? Почему ты привёл в Jameson сегодня меня, а не какую-нибудь другую девушку, с которой, возможно, у тебя был бы шанс, или хотя бы ту, кто нравится тебе больше, чем просто друг?

Уокер сжимает руку у себя на коленях, становясь более серьёзным. – Мы оба знаем, что в маленьком городе не так много вариантов для свиданий. И потом, я пока не готов остепениться. Я не встретил свою вторую половинку с рождения, как ты и мой брат, так что, возможно, мне потребуется чуть больше времени, чтобы прозреть.

– А ты вообще хочешь этого когда-нибудь?

Он уверенно кивает. – Абсолютно точно. Но сейчас я просто живу. Работаю в пожарной части, помогаю родителям, провожу время с друзьями.

– Сводишь своего брата с ума, – добавляю я, и он смеётся. – Но вот чего я не понимаю – почему ты так беспокоишься за нас? Я ведь никогда не спрашивала, когда ты предложил этот маленький план.

Он откашливается и устраивается поудобнее на сиденье, а потом наклоняется ко мне и шепчет: – То, что я сейчас скажу, остаётся в этой машине, ладно?

Я киваю, поворачиваясь к нему, полная нетерпения. – Клянусь, – отвечаю, перекрещивая пальцы на груди.

Он глубоко вздыхает, и кажется, будто груз с его плеч немного спадает вместе с выдохом. – Наверное, я просто безнадёжный романтик. Всегда восхищался моими родителями – как сильно мой отец любит маму и наоборот. Когда кто-то из парней на станции находит девушку, от которой без ума, я всегда подбадриваю его действовать. И когда я вижу, как мой брат смотрит на тебя, я просто хочу, чтобы он сделал то же самое. – Он пожимает плечами. – Я знаю, у вас были причины держаться на расстоянии, но что за жизнь без любви? Вы только теряете время, не поддаваясь тому, что и так очевидно.

– Никогда не думала, что ты такой мудрый и такой мягкий внутри, Уокер, – поддразниваю я его.

Он улыбается, и даже в темноте вижу, как его щёки слегка розовеют. – Это правда. И я знаю, что когда-нибудь найду свою девушку. А пока что… думаю, лучше помогу брату завоевать свою.

– Мог бы просто поговорить с ним, знаешь? – отвечаю. – Вместо того чтобы устраивать всё это и рисковать.

Он смотрит на меня, пока мы едем по шоссе. – О, я знаю. Но так намного веселее. Это наша обязанность как братьев близнецов – докучать друг другу. – Он поднимает брови, и я не могу не рассмеяться.

– Понимаю. Но, чтобы ты знал, ты сделаешь какую-то девушку очень счастливой, Уокер. – Я дотрагиваюсь до его предплечья и сжимаю его.

Он улыбается, бросая на меня взгляд через плечо. – Таков план. Хотя кто знает, когда это случится. Жизнь умеет тянуться бесконечно медленно и одновременно проноситься быстро, а потом швырять тебя лицом в суровую реальность, в самый неожиданный момент.

– И не говори. Знаешь, я ведь так и не поблагодарила тебя.

– За что?

– За всё это. Хотя я до сих пор не уверена, что это хорошая идея. Но так приятно наконец-то чувствовать, что он видит во мне не просто лучшую подругу, ту самую девчонку, за которой бегал с червяками и которую так глубоко затолкал в френдзону, что я и не надеялась выбраться оттуда.

– Пожалуйста. Но поверь, я делаю это скорее для того, чтобы разозлить своего брата и по своей эгоистичной причине – мне уже надоело смотреть, как вы двое ходите друг вокруг друга на цыпочках. Из-за вас у окружающих, можно сказать, эмоциональные синие яйца.

Я смеюсь, и остальную часть пути мы проводим, слушая музыку из динамиков Убера, вспоминая детство и обсуждая, что происходит на ранчо.

Но где-то в глубине сердца у меня рождается маленькая искра оптимизма – и новая порция тёплых чувств к Уокеру.

Я вдыхаю воздух, пропитанный запахом копчёностей и жареной еды, когда выхожу из машины. Музыка доносится из стального здания перед нами, а яркие огни сияют сквозь высокие стеклянные окна. Хонки-тонк вовсю кипит: люди стоят в очереди, чтобы заплатить за вход и приблизиться к алкоголю и необдуманным вечерним решениям.

– Не помню, когда в последний раз была в таком месте, – бормочу, когда Уокер обходит машину после того, как оплатил поездку. Он согласился заплатить за дорогу туда, а на пути домой мы с Эвелин поделим счет.

– Я тоже давно нигде не был, поэтому надо оторваться по полной. Сегодня вечером ты напьёшься, Келси Бейкер.

Я сразу напрягаюсь. – Я не хочу напиваться, Уокер. Я боюсь, что наговорю лишнего, когда алкоголь затуманит разум.

– Ну, хотя бы пару коктейлей. Расслабишься.

– Я тоже за, – добавляет Эвелин, когда мы толпимся у входа в ожидании остальных. Уокер говорил, что нас будет большая компания, но сколько именно – непонятно.

Как только она это произносит, к нам подъезжают ещё несколько машин и пикапов. Шмитти, виновник торжества, выпрыгивает из красного поднятого Форда, проводит рукой по светлым волосам и улыбается до ушей. Двое других парней из станции, которых я видела раньше, выходят из машины и направляются к нам.

– Шмитти! С днём рождения, мужик! – Уокер обнимает его по-мужски, после чего они отходят друг от друга. Взгляд Шмитти тут же останавливается на мне.

– Спасибо, брат. – Уокер обходит нас, чтобы поприветствовать остальных двоих. – Это Келси Бейкер? – Шмитти, настоящее имя которого Джон Шмидт, удивлённо расширяет глаза и окидывает меня взглядом сверху вниз и обратно. И да, снова это ощущение, будто я стою голая.

– Ага, это я.

– Чёрт, детка. Давно не виделись. – Он наклоняется и целует меня в щёку. – Спасибо, что пришла.

– Меня, можно сказать, вынудили, но всё равно пожалуйста.

Шмитти смеётся и закидывает руку на шею Уокеру. – Да, он сказал, что приведёт кого-то, но я не думал, что это будешь ты.

– Я тоже, – бормочу, глядя в землю, пока Эвелин пробивается к нам.

– Ну, я считаю, нам всем нужно повеселиться. Чем больше, тем веселее, верно? – Она откидывает волосы и протягивает руку Шмитти.

– Эвелин, это Джон. Ну или Шмитти, как мы его зовём. А это Гейдж и Броуди, – говорит Уокер, представляя своих друзей.

Но я замечаю блеск в её глазах, когда она смотрит на Шмитти, и, похоже, он чувствует то же самое. – Так ты именинник?

Он поднимает руку, но прежде чем пожать её, перехватывает ладонь и с усмешкой смотрит на неё сверху вниз. – Виновен.

– Ну, спасибо, что позволил присоединиться к празднику в честь твоего взросления на ещё один год.

– Милая, я чувствую себя не старше двадцати одного. А сейчас мне повезло ещё больше – ты здесь, и мне уже не так грустно от этих скрипящих костей, – он ухмыляется. – Почему я тебя раньше нигде не видел?

Эвелин смеётся. – Я рядом. Просто не там, где ты.

– Надо бы это исправить.

– Боже. Неужели вся ночь пройдёт в флирте?

– Зависит от обстоятельств. Ты собираешься флиртовать в ответ?

Эвелин улыбается и оценивающе смотрит на него. – Пожалуй, да.

– Так, вы двое. Теперь, когда стало понятно, что к концу вечера вы, скорее всего, переспите, можно уже пойти внутрь? – вмешивается Уокер.

– Но как же... – начинаю я, как вдруг чувствую, как кожа покрывается мурашками от прохладного ночного воздуха. Только вот дело вовсе не в температуре. Это из-за Уайатта.

– Привет.

Его голос заставляет меня повернуть голову налево, где он стоит почти в такой же одежде, как и брат. Но, господи, на нём это смотрится в десять раз лучше.

– Привет, – это единственное слово, которое я успеваю выдавить из себя, прежде чем вновь обретаю самообладание. Наши взгляды встречаются, и все вокруг перестаёт существовать. Его пронзительные карие глаза впиваются в меня, темнея с каждой секундой. Он смотрит на меня так, как я всегда мечтала – будто вот-вот поглотит меня целиком, и в то же время – будто будет держать меня нежно и никогда не отпустит.

– Привет, младший брат, – вмешивается Уокер, обнимая меня за спину, прижимая к себе. В глазах Уайатта вспыхивает огонь – и, похоже, это замечают все вокруг.

– Извините, что немного опоздал. С парковкой была настоящая беда.

Он снова смотрит прямо на меня, и я чувствую, как всё тело вспыхивает. Боже, мне кажется, я горю.

– Ты приехал на машине? – спрашиваю я, всё ещё игнорируя остальных, хотя вокруг нас начинает собираться всё больше людей.

– Я не собираюсь пить.

– Ну и скука, – протягивает Уокер, проводя большим пальцем по моей талии, что сразу привлекает взгляд Уайатта к этому месту.

– Всё равно мог бы поехать с нами, – предлагаю я, хотя понимаю, что тогда неловкость можно было бы резать ножом.

Его взгляд снова останавливается на мне.

– Ну, я не хотел портить тебе свидание , – говорит он сквозь стиснутые зубы, бросая злобный взгляд то на Уокера, то на меня.

– Ну, я, например, тебе за это благодарен, – вставляет Уокер, отчего я отвожу взгляд и прикусываю губу. – Разве Келси не потрясающе выглядит сегодня? – добавляет он, ухмыляясь поверх моей головы своему брату.

Но Уайатт просто стоит, кипя изнутри. Он прочищает горло, затем смотрит мне прямо в глаза. – Она сногсшибательна.

– Спасибо, – бормочу я, смущённо облизывая губы, и в этот момент его взгляд опускается, чтобы уловить это движение языка. И внезапно я могу думать только о том, как он целует меня, как его язык переплетается с моим...

– Эй! Давайте уже зайдём внутрь, а? – кричит Шмитти, под одобрительные возгласы толпы. Я узнаю несколько лиц – кто-то из городка, кто-то из школы, – но большинство, похоже, не из Ньюберри-Спрингс. – Первый раунд за мой счёт!

– Пошли, – соглашается Уокер, и мы все направляемся к входу, его рука всё ещё обвивает мою талию.

– Кто все эти люди? – шепчу я ему на ухо, идя позади основной группы.

Уокер усмехается. – Большинство – ребята со станции, а остальные – из колледжа Шмитти. Он учился в Университете Далласа, прежде чем вернуться в Ньюберри-Спрингс.

– Ах да, точно. – Я помню, что Шмитти уехал учиться, как и Уайатт. Забавно, что их маленький родной город в итоге притянул обоих обратно.

– Ты дрожишь. – Уокер проводит ладонью вверх-вниз по моей руке, пока мы продвигаемся в очереди. Уайатт – примерно в пяти людях перед нами, разговаривает с какими-то парнями.

– Ну, да. Это вообще-то непросто, Уокер, – качаю я головой, пока очередь начинает двигаться.

Уокер сжимает мою руку, которую я всё ещё держу на его локте, пока мы приближаемся к открытым дверям. – Просто постарайся расслабиться. Веди себя так, будто Уайатта вообще не существует – его это ещё сильнее выведет. И не забывай, кто сегодня королева вечера. Ты выглядишь потрясающе, Келси. Пора уже моему брату понять, кого он теряет.

– Меня сейчас стошнит, – шепчу я, отчего Уокер начинает смеяться.

– Ну, в этом месте полно туалетов, так что, думаю, ты справишься.

– За Шмитти!

– За Шмитти! – хором откликается толпа, поднимая рюмки, и мы залпом опрокидываем их. Виски обжигает горло, но я надеюсь, что жидкое мужество поможет мне хоть немного расслабиться – и это было бы намного проще сделать, если бы Уайатт перестал пялиться на меня каждые две с половиной секунды.

– Да, Келси! – кричит Эвелин, толкаясь со мной бедром. – Это только начало вечера!

– Ох, не напоминай, – бормочу я, вытирая уголок губ большим пальцем, смахивая каплю виски. – Так… тебе нравится Шмитти?

Её лицо озаряется. – Боже мой. Откуда он взялся и почему я его раньше не встречала? – театрально обмахивается рукой.

– Даже не знаю. Но я говорю – действуй.

– Уокер не обидится?

Я нахмуриваюсь. – С чего бы это?

– Ну, он ведь его лучший друг.

– И что? Он свободен, ты свободна.

– Это точно.

Эвелин – из тех девушек, которые идут и забирают то, чего хотят. Чёрт, она переехала в Ньюберри в девятнадцать, чтобы открыть собственный бутик, несмотря на протесты родителей. Она постоянно работает над улучшением своего бизнеса, но я знаю, что могу позвонить ей по любому поводу, и она будет рядом со мной. Она невероятно верная, сильная и уверенная в себе – именно поэтому меня удивляет, что сейчас она сомневается из-за какого-то парня.

– Просто не хочу создавать проблемы.

– Не создашь, поверь. Уокер не такой.

Эвелин улыбается. – Хорошо. Но если он что-то скажет – я скажу, что ты разрешила.

– С радостью это подтвержу.

Она хихикает и тут же направляется к Шмитти, очевидно, продолжать их флирт.

Уокер подходит сзади, кладёт руку мне на талию. – Как ощущения?

– Эм…

Его губы приближаются к моему уху. – Мой брат сейчас смотрит на нас, но не оборачивайся. Просто улыбайся и сохраняй спокойствие.

– Легко тебе говорить. – Я хватаю виски с колой, который только что поставил бармен, и делаю слишком большой глоток – рановато для такого темпа.

– Виски с колой? – Голос справа заставляет меня вздрогнуть. Я поворачиваюсь и вижу, как Уайатт смотрит на меня, его челюсть напряжена.

– Эм, да. А что?

– Ты что, не помнишь, чем закончился прошлый раз, когда ты пила виски с колой? – спрашивает он, поднимая бровь.

Я открываю рот, чтобы ответить, но Уокер опережает меня. – Не переживай, братишка. Я присматриваю за ней. Я не дам ей перебрать, – говорит он с ухмылкой, сжимая мою талию крепче.

В прошлый раз, когда я напилась – почти год назад – я пила именно этот коктейль. Мы тогда были на одном из костров, которые Гибсоны устраивают для своих сотрудников каждые три месяца, чтобы поблагодарить их за тяжёлый труд на ранчо. Скажем так: я провела больше времени с унитазом, чем с людьми.

– Я теперь знаю свою норму, Уайатт. Но спасибо за заботу.

Он прищуривается, обдумывая ответ, затем отступает и засовывает руки в карманы. – Ладно. Надеюсь, вы хорошо проведёте вечер. – Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает из виду.

Воздух вырывается из моих лёгких так громко, что аж неловко. – Уокер…

Он успокаивающе проводит пальцами вверх-вниз по моей руке. – Не переживай, Келси. Это только вопрос времени, когда он сорвётся.

– Но я не хочу, чтобы он срывался. – Поворачиваюсь к нему лицом, моё тело дрожит от страха. – Я не хочу злить его. Почему бы мне просто не сказать ему, что мы затеяли? Что это ты придумал эту глупую идею, а я как дура пошла за тобой, и мы оба полные идиоты, и… извиниться?

Он усмехается, что, мягко говоря, не помогает мне успокоиться. – Но тогда всё теряет смысл. Тогда он действительно разозлится. Он должен сорваться первым. Он должен осознать, что ему плевать на то, что он думает о нас с тобой. Он должен понять, что хочет тебя больше, чем всё это, настолько, что будет готов предать меня в процессе.

– Но ты же его брат.

– А ты – девушка, в которую он влюблён. Иногда это важнее. – Он пожимает плечами, и в этот момент к нам подходит один из пожарных со станции, чтобы поздороваться. Слова Уокера продолжают звучать у меня в голове, пока я смотрю на его брата.

Уайатт выглядит так, будто и правда вот-вот сорвётся – сорвёт голову Уокеру, а потом уничтожит всё на своём пути..

– Потанцуем. – Его голос возвращает меня к реальности. Я оборачиваюсь и вижу, что Уокер уже закончил разговор с другом и теперь смотрит на меня.

– Да, хорошо. Это будет весело.

Он берёт меня за руку и громко объявляет группе, что мы идём на танцпол. Большинство решает присоединиться и встаёт, чтобы пойти за нами.

«Jameson» напоминает мне амбар под открытым небом, с одной из самых масштабных демонстраций кантри-культуры, что я когда-либо видела. Мы уходим от длинной деревянной барной стойки с напитками в руках, а барменши лет двадцати с чем-то, в коротких шортах и топах не по размеру, бегают туда-сюда, принимая заказы от остальных посетителей. Куда ни глянь – вдоль стен стоят бары, а на глянцевом деревянном полу расположены танцполы. Повсюду скользят ковбойские сапоги, пока пары крутятся и двигаются в ритме кантри, звучащего из динамиков.

С открытого потолка свисают стальные балки и вентиляционные трубы, продувающие холодным воздухом – необходимая мера в техасскую жару. Стены обиты деревянной вагонкой, создавая атмосферу фермерского дома в этом помещении площадью сто тысяч квадратных футов. Слева от входа – ворота, ведущие в арену для родео (да-да, здесь есть арена для катания на быках – добро пожаловать в Техас), а сразу за ней – тоннель, ведущий в ресторан, где подают настоящие блюда техасского барбекю.

«Jameson» – идеальное место для по-настоящему американской вечеринки, и похоже, наша компания сегодня решила устроить именно такую.

– Вот это нам было нужно! – визжит Эвелин, догоняя нас и хватая меня за другую руку. Мы спускаемся по небольшой лестнице к самому большому танцполу. Она разворачивает меня на месте, и мы обе смеёмся, танцуя друг с другом. Но потом подходит Шмитти и уводит её прочь, пожирая взглядом, и они начинают откровенный танец – только они и их желание.

И раз уж мы заговорили о грязном, я чувствую тёплое тело у себя за спиной и оборачиваюсь, чтобы увидеть Уокера, улыбающегося мне. – Не думай слишком много – просто танцуй. Можешь представить, что я – мой брат, если нужно, – шепчет он на ухо.

– Это… жутковато.

Я чувствую, как он смеётся, и вибрация проходит сквозь мою кожу. – Ну, может, чуть-чуть. Но не переживай, скоро тут будет мой брат, а не я.

В груди рождается луч надежды. Хотелось бы верить.

– Так, Эвелин и Шмитти, да? – спрашивает он, бросая взгляд в их сторону.

– Ага. Ей он кажется горячим. Это нормально??

Он просто пожимает плечами. – Он мой лучший друг и один из самых преданных людей, которых ты встретишь. Но… не знаю… что-то в них двоих не даёт мне покоя.

– Почему? – Мы продолжаем двигаться под музыку.

– Честно говоря, не знаю.

Я размышляю над явным беспокойством Уокера, пока звучит новая песня и к нам присоединяется ещё больше людей. Я стараюсь сосредоточиться на музыке, на движениях бёдер в ритме, одновременно поглядывая на Эвелин и Шмитти, которые буквально не могут оторваться друг от друга. А потом их губы встречаются.

Но всё, что я чувствую, всё, что осознаю – это взгляд Уайатта, направленный на меня.

И точно – я поднимаю глаза и вижу, как он сидит за столом, который мы заняли в начале, локти на столешнице, пьёт свою газировку и наблюдает за каждым моим движением. Мы встречаемся взглядом, и время будто замирает. Но я первая отвожу глаза, опуская их на пол.

Это была ошибка. Мне не стоило соглашаться на это. Мне нужен глоток воздуха.

– Я в туалет, – говорю я Уокеру, разворачиваясь к нему.

– Хочешь, кто-то пойдёт с тобой?

Я качаю головой. В голове всё плывёт. – Нет. Всё нормально. Может, по дороге ещё что-нибудь выпью.

– Ладно. Я буду здесь. – Он сжимает мою руку, прежде чем я, шатаясь, направляюсь по узкому коридору налево от танцпола, к неоновым указателям туалета. Когда я, наконец, достигаю двери, я выдыхаю с облегчением. Никогда в жизни я не была так рада, что в «Jameson» туалеты – это отдельные кабинки.

Мне нужно время. Восстановиться. В тысячный раз убедить себя, что всё закончится правильно. Что я поступаю правильно.

Оказавшись внутри, я делаю своё дело, а затем подхожу к зеркалу. Вспоминая, что я одна, не тороплюсь. Щёки у меня пылают, но в остальном я выгляжу собранной – будто у меня нет ни одной заботы, будто дружба всей жизни не рушится у меня под ногами прямо сейчас.

Как же я хочу, чтобы Уайатт был моим. Как же я хочу поддаться этим чувствам, которые, как я думала, исчезнут, когда он уехал за своей мечтой, а я осталась в родном городе. Как же я хочу просто сказать, чего хочу – и чтобы он сказал, что чувствует то же самое. И всё. Но теперь всё настолько запутано, что я боюсь: мы с ним уже никогда не будем прежними.

Те шесть лет, что его не было, немного приглушили боль в груди. Эта боль всё время напоминала, что тот мальчик, которого я любила с самого детства, никогда не будет моим. Было легче принять это, когда мне не приходилось видеть его каждый день, когда у меня было достаточно пространства от него, чтобы убедить себя, что мои чувства были просто детской влюбленностью, а не чем-то большим.

Но, увы, как только он вернулся домой, вернулись и мои чувства к нему. А взрослый, уверенный в себе Уайатт оказался куда опаснее для моего сердца и разума.

Теперь я не уверена, действительно ли Уокер знает своего брата так хорошо, как думает. Чёрт, даже я не уверена, насколько хорошо сама знаю Уайатта сейчас. Действительно ли эта маленькая игра заставит его опомниться? Или весь этот план обернётся катастрофой, разрушив отношения между нами троими навсегда?

Господи, почему признаться в своих чувствах не может быть так же просто, как вдохнуть? Почему это всегда круговорот сомнений, из которого, кажется, нет выхода?

Собрав последние капли храбрости, я расправляю волосы и открываю дверь.

А там стоит Уайатт.

– О. Привет, – говорю я, ошарашенная.

Он смотрит на меня с напряжённой сосредоточенностью, выражение лица невозможно прочитать. – Привет, – отзывается он.

– Эм… всё в порядке? – Я оглядываюсь за его плечо, но не вижу никого – мы явно находимся в отдалённой части здания. Пульс начинает греметь в ушах: мы одни.

– Нет, – отвечает он холодно. Его лицо неподвижно, всё тело напряжено, он нервно потирает пальцы у бедер.

– Ладно… могу я чем-то помочь...

– Внутри кто-то есть? – перебивает он.

– Эм, нет. Он пустой, – отвечаю я, оглядываясь на кабинку за спиной, а потом вновь на него.

И в следующий момент он заходит внутрь, вталкивая меня назад. Его глаза прикованы к моему лицу, от тела исходит жар. Он запирает дверь, а потом вновь поворачивается ко мне и приближается.

Прежде чем я осознаю это, моя спина упирается в стену, и Уайатт сокращает расстояние между нами, прижимаясь всем своим телом к моему – движение, которое он никогда не делал намеренно раньше, если только мы не обнимались.

Я чувствую каждый его дюйм – каждый чертов дюйм.

Его твёрдая грудь прижимается к моим грудям. Его пресс – к моему мягкому животу. Его напрягающийся член – к моей ноге.

– Уайатт? – выдыхаю я, глаза расширены от нашей близости, от всего, что я чувствую от него, от всего, что вижу в его взгляде.

– Келси, – хрипит он, закрывая глаза, прежде чем поднять руку и положить её мне на затылок, удерживая на месте, чтобы я не убежала. Не то чтобы я хотела – или могла – в этот момент.

Его пальцы запутываются в моих волосах, он слегка тянет их, заставляя меня поднять взгляд на него. – Почему?.. – Он делает паузу. – Как…

– Почему что? – шепчу я, запыхавшись. Я не уверена, хочу ли знать, что у него в голове, но всё равно до безумия хочу это знать.

– Блять… – выдыхает он и вновь смотрит мне в глаза. Его колено встаёт между моих ног, раздвигая их. Я замираю – моя грудь вздымается от дыхания, а между ног вспыхивает огонь от того, как его джинсы скользят по ткани моего нижнего белья.

Я чувствую себя так, будто нахожусь вне своего тела, смотрю на нас сверху вниз с широко открытым ртом и миской попкорна, закидывая маслянистые зерна в рот и ожидая, что произойдет дальше.

– Почему ты с ним? – наконец шепчет он у моих губ. Затем наклоняется к моей шее и проводит носом по коже. – Как ты можешь не видеть, что я тот, с кем ты должна быть, Келси?

Моё тело тает, температура поднимается до точки кипения, и всё между ног пульсирует так ярко, что я едва стою на ногах. Его слова – это то, чего я ждала так долго… и всё же я не знаю, что ответить.

– Уайатт…

– Порви с ним, – рычит он, поднимая голову и заглядывая мне в глаза. В его взгляде такая сила, что я физически не могу отвести глаз.

Святые небеса. Кто бы мог подумать, что мой лучший друг – такой? И, чёрт возьми, это невероятно возбуждающе.

– Что? – я моргаю. Голова плывёт. Нужно убедиться, что я всё правильно поняла.

Он отступает, потом приседает, чтобы наши глаза были на одном уровне. – Порви с ним, Келс. – Его взгляд скользит к моим губам. – Порви, пока я не сделал тебя своей. Я не буду целовать тебя, зная, что ты видишь его, целуешь его, касаешься его. – Наклонившись вперед, он снова проводит носом по моей шее, глубоко вдыхая и заставляя мое дыхание задержаться в легких.