Текст книги "Всё на кону (ЛП)"
Автор книги: Харлоу Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава тринадцатая
Келси
Не думаю, что когда-либо в жизни мне было так трудно уснуть. И дело не в кошмарах и не в том, что мне некомфортно.
Нет. Просто моё тело так полно возбуждения и адреналина, что не хочет отдыхать. Внутри я думаю только об одном – когда я снова увижу Уайатта, прикоснусь к нему, поцелую его.
Сейчас каждый день ощущается как канун Рождества, и я не могу дождаться, чтобы узнать, что ждёт меня «под ёлкой».
Сейчас воскресное утро, вчера было наше первое свидание. И хотя мне неловко из-за того, что сегодня придётся рассказать об этом всей его семье, я буквально считаю минуты до выхода, стараясь не выглядеть слишком рьяной по дороге на работу.
Но когда я смотрю на телефон, чтобы проверить время, экран загорается – звонит Эвелин. – Почему ты так рано не спишь?
По её голосу слышно, что она только проснулась. – Ты же знаешь, я бы не встала в такую рань без веской причины.
Я усмехаюсь. – Ладно…
– Вообще-то я ожидала звонка или хотя бы сообщения после вчерашнего вечера. Но, увы, мой телефон молчал. Так что я решила сама собрать информацию о твоём свидании.
Мои щёки снова начинают болеть от улыбки. – Ну, я поздно вернулась, решила, что звонить будет не лучшей идеей.
– А почему ты вернулась так поздно, Келси? Мне снова нужно провести с тобой лекцию о безопасном сексе?
Я закатываю глаза. – Нет, спасибо. Мы лежали в кузове его грузовика, смотрели на звёзды и болтали часами. Потеряли счёт времени.
– Просто смотрели на звёзды? – спрашивает она с намёком.
– Было много смотрения и… прикосновений.
– Вот это да, девочка! Молодец! – мы обе захихикали. – Это было потрясающе?
– Мы не дошли до конца, но сделали достаточно, чтобы удовлетворить многое из моего любопытства. И да, это было потрясающе. – Мои щёки горят от улыбки – уже пора привыкать к этой боли.
– Я так чертовски рада за тебя, Келс.
– Спасибо, Эвелин. Но сегодня нам обоим нужно на ранчо, а значит – рассказывать его семье.
– Ты нервничаешь? А зря.
– И да, и нет. Это просто большое изменение, к которому всем, включая нас, нужно будет привыкнуть.
– Его семья тебя обожает, и я уверена, они будут только рады, что вы, наконец, разобрались в своих чувствах.
– Наверное, ты права. Всё ещё не до конца верится, но я счастлива. По-настоящему счастлива. – Я делаю вдох. – А как у тебя дела с Шмитти?
Я практически слышу её улыбку через трубку. – Хорошо. Отлично. У нас тут тоже много прикосновений.
– Боже мой, Эвелин.
– Он такой горячий, Келс. Я даже не знала, что у пожарных такие потрясающие тела.
– Ну, это хорошо… наверное. У вас всё серьёзно?
– Понятия не имею и не собираюсь выяснять. Я просто наслаждаюсь процессом – во всех смыслах, хаха.
Эта девочка всегда вызывает у меня улыбку. – Ну тогда я рада за тебя.
– И ты тоже будешь довольна, когда вы с Уайаттом наконец-то займётесь этим.
Мои щёки снова краснеют. – Мне всё ещё немного страшно. Вчера я призналась ему, что у меня не так много опыта в этой сфере. Иногда я завидую тому, как легко тебе говорить о сексе.
– И как он отреагировал?
– Как настоящий мужчина. Он сказал, что это не имеет значения, важно только то, что мы переживём вместе. Он не давил на меня, и именно поэтому мне захотелось этого ещё больше.
– Естественно.
– Но мне всё равно страшно. А вдруг всё окажется не таким, каким я себе представляла все эти годы?
– Келси, всё будет прекрасно, поверь мне. И знаешь почему?
– Почему?
– Потому что вы любите друг друга. Вы, может, ещё не сказали это вслух, но между вами особенная связь. Друзья с детства, ставшие парой – такое бывает редко. Сколько людей ты знаешь, кто смог сохранить такую долгую дружбу, да ещё и с человеком противоположного пола?
– Ну...
– Конечно, будет период, когда вы будете узнавать, что нравится друг другу. Это нормально. Чёрт, мне вот пришлось прямо сказать Шмитти, чтобы он отшлёпал меня – потому что он не гребанный телепат.
– О боже, Эвелин! – Я закрываю глаза, как будто вижу её перед собой.
– Не осуждай, пока сама не попробуешь, Келс.
– Всё, по-моему, это знак, что пора заканчивать разговор.
– Не стесняйся. Секс – это естественно, и подруги должны уметь говорить об этом.
– Я не стесняюсь. Я не девственница, знаешь ли.
– Да, я знаю. Но я ещё и помню, как держала тебя, когда ты рыдала после того, как потеряла девственность с тем парнем, потому что пожалела, что не дождалась правильного человека. Кто бы знал, что ты тогда имела в виду Уайатта.
– Знаю, – отвечаю я, уже менее весело после её напоминания.
– Но слушай – то, что Уайатт не был первым, не значит, что с ним не будет потрясающе. С вами всё будет прекрасно, потому что это вы.
Уголки губ снова поднимаются. – Спасибо, Эвелин.
– Веселись сегодня и загляни в магазин на неделе – пообедаем и подберём тебе пару новых нарядов, чтобы свести твоего мужчину с ума.
– Он уже сказал, что я больше не имею права появляться на публике в том красном платье из Jameson .
Её смех звучит в трубке: – Видишь? Я же говорила, что это платье сведёт его с ума!
– Ага, ты была права. До скорого.
– Созвонимся, Келс.
Когда я кладу трубку, то замечаю, что уже вполне приличное время, чтобы ехать на ранчо. Так что, хоть я и благодарна Эвелин за звонок, она только усилила моё волнение от всего, что грядёт.
Шаг за шагом, Келси. Помни, ты получаешь всё, о чём мечтала.
Но где-то в глубине души я понимаю: есть одна деталь, которая в ближайшие месяцы обязательно даст о себе знать, и я не знаю, как рассказать об этом Уайатту.
Стоит ли мне рассказать ему о программе по фотографии сейчас, когда между нами всё только начинается? Или подождать и рискнуть испортить всё позже? Забыть о мечте, которую я лелеяла годами, или надеяться, что позже он поймёт, как важно для меня сделать что-то для себя?
Когда я еду к ранчо Гибсонов, ответа у меня нет. Но я на один шаг ближе к Уайатту – и сейчас именно на этом я хочу сосредоточиться.
– Готова? – Моё сердце подпрыгивает в груди, когда я выхожу из ванной на ранчо и вижу, что Уайатт стоит и ждёт меня. Он смеётся, увидев выражение моего лица. – Прости. Я тебя напугал?
– Эм... да, немного. Когда ты пришёл?
– Пару минут назад. Я не увидел тебя, пошёл искать. Прости, что напугал.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение, и наконец отвечаю:
– Всё в порядке, но, возможно, ты только что отнял у меня лет пять жизни. – Он смеётся. – А насчёт того, чтобы рассказать всем – я готова настолько, насколько это возможно.
– Да ладно, всё будет хорошо. Уверен, все обрадуются за нас. Но, честно говоря, мысль рассказать об этом всем заставляет меня чувствовать себя каким-то пещерным человеком.
– Серьёзно?
– Чёрт возьми, да, Келси. Ты – моя, и теперь я наконец-то могу это сказать вслух. Это какое-то необъяснимое возбуждение.
Что-то горячее пробегает по моим венам от его слов.
– Думаю, я понимаю, о чём ты.
Он берёт меня за руку, целует в лоб и ведёт в великолепную кухню фермерского дома, где мама Гиб готовит всё своё волшебство. Клянусь, здесь можно снимать кулинарное шоу – места хватит и для съёмочной группы, и ещё на человек двадцать.
К счастью, людей сейчас не так много – мы пришли чуть раньше обычного. Пара гостей из мини-гостиницы завтракают за столом слева, мистер Гибсон наливает себе кофе, Уокер тянется за черничным маффином, и даже Форрест стоит у стойки с чашкой свежего кофе, скрестив руки.
– Доброе утро всем, – говорит Уайатт, привлекая внимание.
– Доброе утро, Уайатт, – отвечает его мама, даже не обернувшись. Впрочем, никто на нас даже не посмотрел.
– У нас с Келси кое-какие новости.
Вот теперь – да. Четыре пары глаз оборачиваются к нам, когда Уайатт подносит нашу сцепленную руку к губам и целует меня в тыльную сторону ладони. У мамы Гиб глаза чуть не вываливаются, мистер Гибсон гордо улыбается, Уокер кивает, а Форрест остаётся невозмутимым – но я замечаю лёгкую улыбку.
Элейн взвизгивает и бросается к нам, забыв о том, что варила на плите. – Господи! Наконец-то!
– Вот именно, – поддакивает Уокер.
Она обнимает нас обоих. – Я уж думала, вы никогда не разберётесь.
Я смеюсь, когда она обнимает нас крепче, а потом отпускает.
– Ну, мы всё-таки разобрались.
Уокер прочищает горло. – Не без небольшой помощи. – Он подмигивает нам через комнату.
– Да, мы с Келси теперь официально вместе и хотели бы, чтобы вы об этом знали, – говорит Уайатт, глядя на меня с такой нежностью и восхищением, что у меня перехватывает дыхание. А потом во взгляде появляется страсть, которую я ощущаю буквально в животе. – И, чёрт возьми, я так счастлив.
Я смотрю на него с той же уверенностью, зная: моё будущее – с этим мужчиной. И я буду бороться за него, что бы ни случилось. Хотя, возможно, мне придётся отказаться от чего-то другого, чего я тоже хочу.
– Ну так, когда свадьба? – раздаётся голос Форреста, и он, удивительно заинтересованный, подходит ближе.
– Да перестань, Форрест. Дай им немного времени. Но не слишком много, – Мама Гиб улыбается и возвращается к плите, а моё сердце колотится от волнения и тревоги.
– Просто любопытно. Я думал, вы двое уже давно поженились, но что я в этом понимаю? – Он берёт булочку из корзины и направляется к задней двери. – Поздравляю. Келси, ты всегда была частью нашей семьи. Теперь просто осталось сделать это официальным. – Он кивает и уходит, оставляя меня с новым приливом нервозности.
Часть меня волновалась из-за давления, которое мы можем почувствовать после объявления о наших отношениях, но я знаю, что в конце концов именно мы с Уайаттом решаем, как всё будет.
– Не переживай из-за Форреста. Ты же знаешь, он может казаться настырным и угрюмым, – говорит мистер Гибсон, подходя ко мне. Мне приходится отпустить руку Уайатта, потому что он притягивает меня к своей широкой груди и крепко обнимает. – Ты – дочь, которой у меня никогда не было, и я знаю, что вы с моим сыном будете счастливы вместе.
Моё тело словно тает от этих слов, и в глазах появляются слёзы, которые я не позволяю себе пролить. Потому что он прав – я всегда чувствовала себя их дочерью. Но сейчас всё иначе. Это значит больше. Это – построение будущего как члена этой семьи, женщины, влюблённой в Уайатта.
– Спасибо, Хэнк.
– Всегда, – говорит он, целуя меня в висок, прежде чем отпустить.
Мама Гиб отзывается от плиты: – Знаешь, я всегда думала, что передам свой рецепт булочек Шоне, но теперь я уверена, что Келси позаботится о нём как следует.
– Не теряй надежду на Шону и Форреста. Если Уайатт и Келси смогли разобраться в своих чувствах, может, и они смогут, – отвечает мистер Гибсон.
Она качает головой: – Сложно, когда она за тысячи миль отсюда, Хэнк. И я не знаю… Я волнуюсь за этого мальчика.
– Я тоже, Элейн. Но, по крайней мере, один “зачёт” уже есть. Осталось двоих. – Он целует её в висок, обнимает и направляется к двери: – Увидимся на улице, парни. Не задерживайтесь. – И уходит.
– Ну что, теперь мне нужно сделать вид, что я удивлен? – шепчет Уокер нам так, чтобы мама Гиб не услышала. Я не могу сдержать смех.
– Думаю, лучше оставить то, что было между нами тремя, при себе, – предлагает Уайатт, глядя на нас с Уокером.
– Согласны, – отвечаем мы хором.
– Ладно, парни. У Келси и у меня много дел, так что давайте-ка уходите, по добру, по здорову, – говорит Элейн, размахивая руками.
– Уходим, мам, – говорит Уайатт и поворачивается ко мне: – Хорошего дня, малышка. – Он улыбается, явно не торопясь уходить.
– Тебе тоже.
– Ты не будешь злиться, если я тебя поцелую на глазах у мамы?
– Я бы разозлилась, если бы ты не поцеловал эту девушку на прощание, – вмешивается его мама, чем пугает нас обоих. – Только держите это в рамках приличий, ладно?
Сдерживая смех рукой, я чувствую, как мои щёки заливаются румянцем. – Думаю, нам лучше сделать, как говорит твоя мама.
– Да, но когда мы останемся наедине, командую я, ладно?
Его взгляд темнеет, когда он произносит эти слова, и моё тело вспыхивает от мысли о том, как он будет мной командовать позже. – Думаю, я смогу с этим жить.
– Хорошего дня, – повторяет он, прижимая свои губы к моим. Моё тело вздрагивает от его прикосновения. Каждый наш поцелуй становится всё более страстным, потому что каждый из них значит всё больше.
Когда мы отстраняемся, и я уверена, что мои глаза затуманены, он целует меня в кончик носа и отходит назад. – И тебе хорошего дня.
– Ладно, Ромео. Пошли, – говорит Уокер, уводя Уайатта за плечо. Я смотрю, как они закрывают за собой дверь, а потом оборачиваюсь – и вижу, что Элейн улыбается от уха до уха.
– Иди сюда, Келси, – говорит она, раскинув руки. Я подхожу к ней и глубоко вздыхаю, прижимаясь к женщине, которая была мне больше матерью, чем моя собственная.
– Я не могла бы выбрать для моего сына лучшую женщину. Надеюсь, ты это понимаешь.
– Это так много для меня значит, Мама Гиб.
– В глубине души я всегда знала, что вы с Уайаттом предназначены друг для друга.
– Правда? – спрашиваю я, отстраняясь.
– О, да. Я поняла это очень рано. А потом Уайатт уехал, и я подумала – ну, может, и нет. Может, он останется в Далласе или найдёт кого-то другого. Но когда он вернулся, и я увидела, как он на тебя смотрит – я знала, что это вопрос времени.
Я с облегчением выдыхаю. – Переступить эту грань было страшно.
– Могу представить. Но это не значит, что это не лучшее, что может случиться с вами обоими. Очень редко встречаются отношения, основанные на настоящей дружбе. Чаще всё наоборот: сначала страсть, а потом – если повезёт – дружба. Многие упускают шанс, когда уходит новизна, и думают, что больше не привлекают друг друга или найдут кого-то лучше. Но в конце концов, твой партнёр – это не просто спутник жизни, а человек, к которому ты будешь обращаться во всём, если всё делаешь правильно. Он должен быть твоим лучшим другом. Ты должна хотеть проводить с ним время не только в спальне. А у вас с Уайаттом это уже есть.
Я снова краснею, когда она упоминает спальню, но всё остальное так приятно слышать. – Очень на это надеюсь.
– И я не глупая и не хочу тебя смущать, но, ради всего святого, предохраняйтесь, ладно? Я ещё не готова быть бабушкой. И вы заслужили время наедине.
– Мама Гиб! – Я морщусь, ведь это уже второй за день разговор о сексе.
Она вскидывает руки: – Просто говорю – и больше ничего. Но поверь мне, – добавляет она, и её лицо смягчается, – когда у вас появится ребёнок – а он появится , потому что вы созданы друг для друга – я буду любить этого малыша всем своим существом.
И теперь мне хочется плакать. – Я знаю, мама Гиб.
Я слышу, как она шмыгает носом, уходя от меня. – Ладно. За работу, юная леди. Нам нужно разлить варенье по банкам, расфасовать смеси специй, и, может быть, я наконец разрешу тебе помочь мне с печеньем.
– Ты серьёзно собираешься передать мне свой рецепт печенья?
Она бросает на меня взгляд через плечо: – Конечно. Я всегда планировала отдать его невесткам – но только тем, которые мне нравятся, – шутит она.
– А ты правда думала, что Шона и Форрест когда-нибудь поженятся?
Она тяжело вздыхает, перенося кастрюлю с вареньем на другой стол. – Думала. Но потом она рассталась с ним, когда они уехали в колледж. Я понимаю, отношения на расстоянии – это сложно, но я надеялась, что однажды они снова найдут дорогу друг к другу. А потом Форрест получил травму на футбольном поле и вернулся домой с болью и тьмой в глазах. С тех пор он уже не тот. Не знаю, обозлён ли он на судьбу или у него просто разбито сердце. Он любил эту девушку.
– Помню, – говорю я, вспоминая, как часто она бывала на ранчо. Поскольку Форрест был старше нас всех, он встречался с Шоной, когда мы были ещё детьми. Но я помню, как у него загорались глаза при её виде, как всё, что он делал, было связано с ней. И, повзрослев, я мечтала, чтобы Уайатт смотрел на меня так же, как Форрест смотрел на Шону. – Ну, не думаю, что она вернётся в ближайшее время.
– Да, наверное, ты права. – Мама ставит на стол коробку с чистыми банками, и мы начинаем их наполнять. – Кстати, возможно, мне понадобится твоя помощь в следующем месяце с костром.
– Уже пора? – Кажется невозможным, что лето подходит к концу, но я провела последний месяц в эмоциональном подвешенном состоянии, так что неудивительно, что потеряла счёт дням.
– Ага. Скоро осень, а ты знаешь – мы устраиваем костёр в конце каждого сезона.
Каждое такое мероприятие у Гибсонов – особенное. Мама готовит сногсшибательный ужин, мистер Гибсон коптит сотни килограммов мяса, играет музыка, пиво и виски от Уайатта льются рекой, и все проводят вместе вечер без забот о работе на следующий день. Это всегда весело, а в этот раз – особенно, ведь теперь я пойду туда с Уайаттом под руку. Наконец-то.
Раньше я всегда представляла себе, каково это – сидеть у него на коленях у костра, а не просто смотреть на него с другой стороны. Я мечтала потанцевать с ним и почувствовать, будто мы – единственные люди на свете.
– Конечно, помогу. Опять выпечка?
Она кивает. – Да. Будем делать капкейки, а украшать их глазурью всегда занимает слишком много времени.
– Без проблем. Я приду. Может, притащу и Эвелин, если она будет свободна.
– Как там Эвелин? Я её сто лет не видела! Надо как-нибудь заглянуть в её бутик, посмотреть, есть ли у неё что-нибудь для моего хорошо откормленного тела, – Мама Гиб покачивает бёдрами, и её большая грудь колышется вместе с движением.
– Уверена, найдётся. У неё там есть одежда на любой вкус и размер. Она в порядке. Магазин у неё процветает. И, кстати, она вроде бы встречается со Шмитти.
– Да ну? – Она бросает на меня любопытный взгляд.
– Не думаю, что это что-то серьёзное, но они познакомились на его дне рождения, когда мы все пошли в Jameson , и между ними вроде бы что-то завязалось.
– Хмм, – вот и весь её ответ. – Ладно, за дело, Келси. У нас много работы, а я подозреваю, что ты сегодня хотела бы провести время не только со мной. – Она поднимает бровь, и я улыбаюсь.
– С тобой всегда приятно проводить время, мама Гиб. Но да, я бы хотела ещё немного побыть с моим парнем.
– Как будто вы и так не видитесь почти каждый день.
– Верно. Но теперь... всё по-другому.
– Мы хотели сказать вам всем сразу, чтобы избежать слухов и домыслов, – говорит Уайатт, обнимая меня за талию и прижимая крепче к себе. – Мы с Келси встречаемся.
Сотрудники пивоварни молча смотрят на нас.
– Ну наконец-то! – восклицает Бен, откидывается назад, чтобы голос эхом разнёсся по залу, и начинает громко аплодировать. Остальные подхватывают.
– Я знала! Я знала, что вы нравитесь друг другу! – радостно подпрыгивает Салли.
Бо подходит к нам и поворачивается к остальным: – Самое печальное, что все тут проиграли в нашем споре – через сколько вы, наконец, признаетесь в своих чувствах.
Толпа кивает, я качаю головой. – У вас был спор?
– Скорее общий пул. Но мы думали, что вы признаетесь гораздо раньше. – Он пожимает плечами. – Ну что ж, все получат свои деньги обратно.
Все закивали, зашумели.
– Ладно! – громко говорит Уайатт, перекрывая гул и вновь привлекая внимание. – Теперь, когда мы знаем, что вы все за нас болели, хотим, чтобы вы понимали – для работы это ничего не меняет. Все, включая нас, будут вести себя профессионально Наши отношения останутся личным делом – ради нашего же спокойствия. Но... – он поворачивается ко мне, глядя в глаза. – Если вдруг я поцелую эту женщину при вас – не пугайтесь. Не могу иначе. Я ждал этого слишком долго.
И он действительно целует меня, под общий восторг и крики.
К тому моменту, как мы отстраняемся, я, наверное, красная как помидор, но потом, когда люди начинают расходиться, почти все подходят нас поздравить.
Через несколько часов я пробираюсь в служебное помещение, чтобы собраться уходить, и вздрагиваю от неожиданного голоса за спиной.
– Готова? – Уайатт входит в комнату для сотрудников, я оборачиваюсь к нему.
– Почти. – Беру сумку, закидываю на плечо, фартук кидаю в корзину для стирки. – Странно уходить так рано в пятницу вечером.
– Согласен, но Бен справится. И помни, мы вообще пришли только из-за той вечеринки по случаю дня рождения. – Лофт в пивоварне достаточно большой, чтобы его арендовали для вечеринок, и сегодня его забронировали на несколько часов. Мы с Уайаттом пришли помочь с обычной работой в пятницу, пока основной персонал обслуживал вечеринку. Но он сразу сказал, что на весь вечер мы тут не застрянем. И слава богу – сегодня он придёт ко мне домой, чтобы мы могли провести вместе больше времени.
Прошла почти неделя с нашего первого свидания, и с каждым днём я всё больше чувствую себя в каком-то блаженном сне. И, к тому же, меня всё сильнее тянет к нему. Уайатт держится на грани – с одной стороны, он настоящий джентльмен и не торопит меня, с другой – сдерживает своё желание прикоснуться ко мне так, как ему действительно хочется.
И всё равно я тоже становлюсь всё более нетерпеливой. Проснувшись утром, я поняла, что больше не хочу ждать. Мы и так ждали достаточно. Я хочу чувствовать его – всего его – и знать, что всё это время ожидание было не напрасно. Что этот момент станет таким же важным, как я себе представляю.
– Знаю. Но привычки трудно искоренить. – Я пожимаю плечами и подхожу к нему.
Он смотрит на меня с нежной улыбкой, его карие глаза пронзают меня насквозь и словно удерживают на месте. Но быть пленницей его взгляда – совсем не тяжесть. – Боже, ты красивая.
Волна тепла разливается по груди. – Спасибо. Ты сам невероятно красив, – отвечаю я, откидывая пару выбившихся прядей с его лба и слегка касаясь губами его губ.
– Пошли. – Его голос – приказ и действие одновременно. Он берёт меня за руку и ведёт за собой, не утруждая себя прощаниями, пока мы незаметно выходим через чёрный ход пивоварни и направляемся к своим пикапам. Он ждёт, пока я заведу свою машину и пристегнусь, а потом бежит к своей, чтобы следовать за мной до моего дома. Мы решили провести ночь вместе у меня – мой дом ближе к пивоварне.
По дороге мои руки дрожат на руле. Не слишком ли это быстро? Точно ли я хочу заняться с Уайаттом сексом именно сегодня?
Но как бы разум ни пытался меня отговорить, сердце знает, чего хочет.
Оно хочет его.
Когда мы приезжаем, он заходит за мной в дом, и нас тут же окатывает прохладный воздух кондиционера.
– Как здесь хорошо.
– Знаю. Обожаю возвращаться в такой прохладный дом после работы. – Поворачиваюсь к нему и замечаю, что у него на плече сумка. – Мне точно нужно в душ. Хочешь тоже? Можешь воспользоваться душем папы, или я пойду туда, а ты – в мой?
– Да, хорошая идея. Не хочу пахнуть пивом и картошкой фри весь вечер.
– Ага. Иногда кажется, что этот запах преследует меня даже вдали от пивоварни.
– Издержки профессии. Встретимся тут через пятнадцать минут?
– Скорее через двадцать.
Я беру шампунь и гель для душа и иду в комнату отца, которая почти не используется, прямиком в душ. Пока моюсь и брею всё тело до последнего миллиметра, в голове прокручиваются сотни фантазий о том, как всё это может произойти.
Сесть на него верхом и взять инициативу в свои руки? Сказать, чего хочу, и отдаться ему? Или подождать, посмотреть, что он сделает? Может, невинное движение перерастёт во что-то большее?
Я не должна так нервничать. Это же Уайатт. С ним мне всегда комфортно. К тому же, чёрт возьми, его руки уже были у меня между ног. Но мы были так заняты, что с тех пор толком не было возможности побыть вместе – разве что в воскресенье, когда после работы на ранчо его родителей он отвёз меня обратно к нашему месту под деревом и подарил мне ещё один невероятный оргазм пальцами прямо на переднем сиденье пикапа, пока мы страстно целовались.
Но сегодня всё действительно изменится. И я знаю – чего бы ни произошло, это то, чего я хочу. И это будет идеально, потому что это мы.
– Уже чистый? – выхожу в коридор с небрежно собранными в пучок волосами и вижу его на диване с мокрыми волосами, в простой белой футболке и чёрных спортивных шортах.
– Да. И голоден. – Он встаёт с дивана, и мы встречаемся на кухне. – Надо было что-нибудь прихватить с собой из пивоварни, но я просто хотел побыстрее выбраться оттуда.
– Думаю, у меня в морозилке есть замороженная пицца. – Я иду к холодильнику, открываю нижний ящик в поисках еды, а Уайатт подходит ко мне сзади.
– Ты такая гребанная кокетка, Келси, – выдыхает он, когда его руки находят мои бёдра, и он прижимается ко мне. Я специально выбрала самые короткие шорты, чтобы немного его подразнить. Медленно выпрямляюсь и обвиваю его шею рукой сзади.
– Я не специально.
– И это делает тебя ещё сексуальнее, – рычит он мне на ухо, целуя шею сбоку.
– Дай мне тебя покормить, а потом вернёмся к этому моменту.
Он шлёпает меня по попе и отступает. – Я умираю с голоду. А так бы мне было наплевать на пиццу.
Улыбаясь, я разогреваю духовку, а потом начинаю рыться в холодильнике, ища ингредиенты для салата. Конечно, это не изысканный ужин, но я всегда чувствую себя менее виноватой за углеводы, если перед этим съем миску овощей.
Пока пицца готовится, мы с Уайаттом уплетаем салат и обсуждаем день, делимся идеями для нового меню в пивоварне и обсуждаем возможность пригласить живую группу поиграть по пятницам или субботам. Когда пицца готова, я раскладываю её по тарелкам, и мы плюхаемся на диван. Уайатт листает каналы, пытаясь найти что-то для просмотра.
– О, вот это идеально. – Он откладывает пульт, когда на экране начинают идти начальные титры The Sandlot.
– Ты серьёзно? Это до сих пор крутят по телеку?
– Ага. Судьба.
– Боже, уже не помню, когда мы в последний раз его смотрели.
– Думаю, это было прямо перед тем, как я уехал в колледж, – говорит он, закидывая в рот корочку и тут же берясь за следующий кусок. – Но я уже сбился со счёта, сколько раз мы смотрели этот фильм вместе, Келс.
– Я знаю. – Вытираю рот салфеткой и, доев свой кусок, ставлю пустую тарелку в сторону. – Я специально выбирала его для наших кино-вечеров у тебя дома, потому что знала – это твой любимый.
Он смотрит на меня и улыбается: – Всегда догадывался.
– Ну и ещё потому, что если бы я выбрала что-то слишком девчачье, Уокер бы устроил истерику.
Уайатт смеётся. – В точку. – Его взгляд опускается на пространство между нами на диване. – Эй, чего ты там так далеко сидишь? Давай-ка сюда, хочу тебя обнять. – Он мотает головой, и я тут же перемещаюсь поближе к нему.
Его запах мгновенно ударяет в нос, и я глубоко вдыхаю. Укладываю голову ему на плечо, а он обнимает меня, прижимая как можно крепче. Кажется, я никогда не устану от этого – его прикосновений – и того, как они заставляют меня чувствовать себя защищённой, любимой... дома.
Пока фильм идёт, мы устраиваемся поудобнее: он разворачивается и облокачивается на угол дивана, а я ложусь к нему на грудь, между его ног. Его пальцы начинают вырисовывать узоры на моей руке, вызывая мурашки по всему телу. Когда он переходит к моей шее, я непроизвольно издаю смущённый стон. Затем его рука поднимается, освобождает мои влажные волосы из резинки, и он запускает пальцы в мягкие локоны.
– Уайатт... – выдыхаю я.
– М-м?
– Что ты делаешь?
– Касаюсь тебя.
– Ладно. – Я закрываю глаза, пока обе его руки начинают массировать мне кожу головы, потом скользят обратно к шее, по плечам, по рукам, а затем повторяют тот же путь в обратном порядке. Его движения одновременно расслабляют и дразнят, потому что я чувствую, как он напрягается каждый раз, когда продолжает те же движения. Но с каждой секундой я всё больше таю, превращаясь в лужицу у него на коленях.
Его руки опускаются к моей груди, очерчивая её контуры, а затем танцуют по оголённому животу. На мне снова укороченный топ – Уайатт явно их любит – так что его пальцам доступно ещё больше кожи. Я стону, когда его большой палец задевает сосок, и моя спина выгибается, грудь подаётся вперёд в поисках новых ощущений.
Похоже, мне не придётся первой делать шаг – мысли Уайатта явно направлены туда же, куда и мои.
– Тебе нравится?
– Да.
Он продолжает мучить меня самым сладким образом – скользит по соскам, затем снова вниз к животу, дразнит по краю моих шорт и вновь возвращается наверх.
Кажется, я уже задыхаюсь, теряя контроль над дыханием – и над своим желанием замедлить ход событий – с каждым новым касанием его рук.
Я чертовски готова к тому, что будет дальше.
– Уайатт. – Я приподнимаюсь и разворачиваюсь к нему, заставляя его тоже развернуться и сесть спиной к спинке дивана, чтобы мне было удобнее устроиться на нём верхом. Я опускаюсь на его колени, прикусывая губу, а его глаза ловят мой взгляд, ожидая следующих слов. – Я хочу тебя.
– Ты уже меня имеешь, Келси.
– Нет. Я хочу всего тебя. – Я глубоко вдыхаю, собираясь с духом. – Я устала ждать. Мы уже и так ждали достаточно, разве нет? И если я сегодня не почувствую тебя внутри себя, я просто сойду с ума.
Его взгляд темнеет прямо на моих глазах, меняясь так стремительно, что если бы я моргнула, то не успела бы заметить. Следующие его слова вызывают у меня по спине дрожь: – Ты почувствуешь меня всего, Келси. Это гребанное обещание.
– Да, пожалуйста, – стону я в ответ.
– Чёрт, малышка. Я не смогу остановиться, когда начну. – Он глубоко вдыхает, прежде чем втянуть в рот один из моих сосков прямо сквозь ткань.
Запрокинув голову назад, я закрываю глаза и позволяю телу взять верх – желание проносится по мне с такой скоростью, что кожа словно горит.
– Только попробуй, – выдыхаю я, сжимая затылок его головы, чтобы удержать его там. Но он задирает мой топ выше, оголяя грудь, и на этот раз обхватывает губами уже обнажённый сосок, посылая по всему моему телу ударную волну удовольствия, сотрясающую меня до самого нутра.
– Господи, женщина. Я хочу сделать с тобой всё, – говорит он, глядя на меня снизу вверх, когда отрывает рот от моей груди. Мы оба тяжело дышим, наши тела напряжены от сдерживаемого желания. И я чувствую, что, когда мы наконец дадим ему волю, это будет взрывом.
– Я тоже этого хочу, – шепчу я, обхватывая его лицо ладонями и останавливая губы всего в дюйме от его. – Я так сильно хочу тебя, Уайатт.
Мы оба дрожим и на пределе, когда его губы наконец встречаются с моими, а наши руки начинают блуждать по телам друг друга. Уайатт стягивает с меня эту жалкую пародию на футболку и швыряет её на пол, затем берёт в ладони мои груди, продолжая целовать. Сочетание его языка, движущегося против моего, и того, как его большие пальцы играют с моими сосками, заставило меня бесстыдно тереться своей киской о его член.
На этот раз я беру инициативу в свои руки – стягиваю с него простую белую футболку, отрываясь от его губ лишь на мгновение, чтобы избавиться от ткани, и тут же вновь впиваюсь в его рот. Мы жадно касаемся друг друга, сжимаем, притягиваем как можно ближе, а наши губы двигаются в идеальном ритме.
